Наталья Гимон
Крылья инкуба
Ночь на земле всегда была для него особенно прекрасна и притягательна. Она тихо растекалась вокруг густым ароматным мёдом цвета индиго, томно вздыхала потревоженной ветром листвой, слушая вместе с ним завораживающие послезакатные звуки мира, или же облачившись в белоснежные меха, безмолвно вглядывалась в чернеющее над ней небо, разгадывая тайны далёких созвездий. Ночь принимала его в свои объятья, не задавая вопросов и не заставляя прятаться за личинами. Она была ему верной подругой, любившей его таким, каким он был все свои несколько тысяч лет.
Он стоял на вершине холма, и его взгляд пронзал медленно светлеющую на горизонте тьму. Скоро наступит рассвет, ещё одно чудо этого мира, великая драгоценность, каждое утро невесть за что даруемая людям их Богом. Ни один чёрный адамант подземного мира не сравнится с его великолепием. Ни один не повторит его красоты.
Но если бы кто-нибудь там, внизу сейчас слышал его мысли, ему бы вырвали из спины знак его силы – тяжёлые кожаные крылья, а самого бросили бы догнивать среди копошащихся на земле жалких червей, называемых людьми. Потому что демон не может, не имеет права чувствовать любовь и видеть красоту. И никто бы ему не помог, даже Лилит, соблазнительная, похотливая и извращённая, обладающая телом, от которого не в силах отказаться ни один земной мужчина – да и среди демонов таких найдётся немного.
Устало вздохнув, он повернул голову в другую сторону, туда, где черноту ночи подсвечивало золотое сияние, поднимающееся над неразличимым во тьме горизонтом. Город.
Расправив свои чёрные крылья, он хотел уже оттолкнуться от спящей земли и взлететь вверх, к сверкающему звёздами небосводу, как вдруг маленькая серебристая искорка сорвалась с ночного бархата и исчезла где-то внутри огромного каменного цветка.
Усмехнувшись, он снова сложил свои крылья и, скрестив руки на груди, стал ждать.
– Приветствую тебя, Сагриэль, – спустя недолгое время, раздался рядом с ним спокойный мелодичный голос, а ещё через мгновенье он заметил и еле заметное сияние за своей спиной.
– Здравствуй, Ирзаил, брат мой крылатый, – хрипло отозвался демон, оборачиваясь к складывающему сверкающие белые крылья ангелу.
– Да какой я тебе брат, нечистая твоя душа, – устало махнул рукой Ирзаил и опустился на землю, жестом предлагая демону последовать его примеру. – Садись, побеседуем.
– И не противно тебе беседовать с мерзкими демонами? – насмешливо бросил Сагриэль, присаживаясь рядом, и ангел улыбнулся в ответ:
– Ты же знаешь, что я не разговариваю с мерзкими демонами…
– Ну, да. Только с мерзкими инкубами.
– Нет, только с тобой. – Ирзаил помолчал и добавил: – Ты – непростой инкуб, Сагриэль. Я не оговорился – твоя душа, хоть и не чистая, но всё же не совсем черна.
Демон неожиданно расхохотался, запрокинув вверх голову, а немного успокоившись, произнёс, тыча когтистым пальцем вниз:
– Если когда-нибудь ты вдруг захочешь меня уничтожить, расскажи об этом им.
– Сагриэль, ты… – ангел покосился на собеседника и отвернулся. – Прикройся, пожалуйста.
Демон опустил взгляд на крепкий торс, узкие бёдра и всё остальное, что причитается здоровому сильному самцу, облачённое лишь в тёмную, бронзового цвета кожу, и не удержался от колкости:
– Что такое, друг мой, невмоготу видеть красивое тело? Завидуешь?
– Нет, но я же не покачиваю у тебя перед носом знаком Божьим, – спокойно заметил Ирзаил, не поворачивая головы.
Сагриэль подумал и согласно кивнул. В тот же миг его крылья чёрной мантией окутали тело хозяина, надёжно укрыв от постороннего взгляда всё, что не следовало выставлять напоказ.
– Так лучше?
Ангел молчал и неподвижно смотрел на далёкий город.
– Как всё изменилось, – тихо сказал он минуту спустя, – как изменились люди. Ты помнишь, какими они были всего лишь две тысячи лет назад? А сейчас? И чтобы стать совершенно иными, им понадобилось не больше полутора сотен лет.
– Верно, – кивнул Сагриэль. – Нашей братии даже работать скучно стало. Раньше хоть какой-то интерес был, азарт. Не всякую юную девицу удавалось совратить с третьего, а то и с пятого раза. А теперь? Помани пальцем – и любая (а то и любой, на какую вечеринку попадёшь), – гнусная улыбка скользнула по его губам, – не раздумывая, согласятся на…
– Сагриэль! – резко перебил его ангел. – Избавь меня от подробностей!
– А что? Разве я неправду сказал? – возмутился инкуб.
– Неправду, – светлые глаза Ирзаила встретились с пылающим адским огнём взглядом собеседника.
– То есть ты хочешь сказать, что в нынешнем мире найдётся такая душа, которую я не приведу к своему господину в первые же пять минут? – Брови демона поползли вверх от такой наглости светлого.
– Больше того, друг мой, – снисходительно улыбнулся в ответ тот. – Я уверен, что найдётся такая душа, которую ты никогда не сможешь привести к нему.
– Ирзаил, – мягко заметил демон, – я же всё-таки инкуб.
– И что? – пожал плечами ангел. – Ты же никогда не сталкивался с любовью, предначертанной и благословлённой самим Господом. Такая любовь оберегается свыше.
– Нет такой любви, которую я не смог бы разрушить. – Сагриэль самодовольно упёр руки в бёдра.
– Есть.
Демон помолчал, глядя на уверенный и спокойный профиль ангела, а потом, прищурившись, подозрительно спросил:
– Она что – фанатичная монашка?
– Нет. Обычная восемнадцатилетняя девочка. Самая обычная.
– Та-ак… А давай пари? – В глазах инкуба ярким пламенем вспыхнул азарт. – Выигравший забирает самое дорогое – крылья проигравшего.
– Я не заключаю сделок, – ледяным тоном ответил Ирзаил. – Не спорю вообще и уж тем более не ставлю на кон невинные души… И мне не нужны твои крылья…
Демон на секунду задумался. И вдруг жуткая улыбка опалила его лицо.
– Тогда сделаем по-другому. Я, Сагриэль, высший инкуб, предводитель тринадцати легионов тлена, приближённый к трону своего повелителя, бросаю тебе, светлый, вызов. Я превращу в ничто твою эту предначертанную любовь и сделаю своей рабыней благословлённую душу. И ты, Ирзаил, не сможешь мне помешать.
– Мне и не придётся, – с грустью в голосе ответил ангел. – Мне жаль тебя, Сагриэль, ибо тебе предстоит почувствовать жгучую боль. Такую, которой ты никогда не испытывал прежде. Ты узнаешь, что такое сила настоящей любви.
– Ты уверен? – надменно ухмыльнулся инкуб. – Боль для меня – один из источников наслаждения, а любовь значит не больше пустого звука.
– Не в этот раз, – словно нарочно поддразнивая его, заметил светлый. – Это будет совсем другая боль. Потому что ты проиграешь, Сагриэль.
– Ну, теперь-то я точно рассыплюсь прахом, но сделаю всё, чтобы твоя хвалёная любовь издохла, растёртая в пыль моими руками, – свирепея, прорычал демон. – И поверь, получу от этого массу удовольствия!
Ирзаил помолчал, печально глядя на собеседника, а потом опустил голову и тихо произнёс:
– Если так, то, видимо, я ошибался в тебе, инкуб. – И растворился в воздухе, оставив Сагриэля одного.
– Ненавижу! – взревел взбешенный демон. – Упёртый святоша!
Вскочив на ноги, он сорвался в черноту ночного неба навстречу бледному лику ночного солнца обитателей преисподней. Его крылья послушно возносили его всё выше и выше, пока царящий наверху холод не остудил сжигавшую демона ярость. Сагриэль завис на месте, хлопая огромными крыльями, и внезапно его блуждающий взор различил на краю переливчато золотого сияния раскинувшегося внизу города мягкое серебристое свечение. Невидимое человеческому глазу, оно яснее неонового указателя говорило о том, кто недавно побывал в каменных городских джунглях.
Демон недобро ухмыльнулся:
– Ну, что ж, приступим. – И, накинув на себя личину невидимости, широкими кругами начал спускаться вниз, высматривая место, где ещё пульсировала крошечная звёздочка – своеобразный след пребывания светлых сил в мире людей, угасающий с каждой минутой. Зачем приходил посланец небес в небольшую квартирку на окраину города, было неизвестно, но Сагриэль решил проверить на удачу, не та ли это человеческая самочка, которую ему предстояло сделать своей добычей. И ему повезло.
Воспользовавшись простенькими чарами перемещения, демон шагнул сквозь оконное стекло. Кожаные крылья зашуршали за спиной, ниспадая на пол чёрным плащом, так как поместиться в развёрнутом виде в крошечной комнатке, напоминающей размерами монашескую келью, просто не могли.
На узкой кровати в дальнем углу комнаты спала девушка. Обычная девчонка – Ирзаил не солгал. Стриженные до плеч светлые волосы, простые, но приятные черты лица, угловатое юное тело – ничего выдающегося. Кроме одного. Вся она – от рассыпавшихся по подушке волос до кончиков пальцев – источала еле заметный свет, как если бы была укрыта тончайшим покрывалом, сотканным из звёздных лучей.
Сагриэль никогда раньше не видел такого своими глазами, только слышал. Он знал, что ангелы не приходят к людям просто так. Как правило, они являются посланниками бога и либо провожают достойных, помогая им побороть страх и сомнения перед последней чертой, либо даруют знак благоволения всевышнего. И тогда появляются пророки, прорицатели, целители или хранители веры. Но если искра небесного сияния при этом загорается в устах, глазах, руках или сердцах избранных, и повелитель тьмы может подменить её и наплодить лжепророков, колдунов и им подобных, то это!..
Девушка вздохнула во сне и пошевелилась, от чего покров на ней стал ещё тоньше и почти исчез. И заметив это, демон тряхнул головой, прогоняя накрывшие его удивление и оцепенение, и пробормотал:
– Это что-то новое. Но обдумывать оное явление будем потом. А сейчас…
Жестокая улыбка искривила его губы, и, приблизившись к спящей, инкуб медленно провёл ладонью над её лицом, накрывая его чарами ослепления и вожделения. Теперь любое его касание, должно было вызвать в теле жертвы непреодолимое желание и сладость. Дыхание демона участилось, тело напряглось в предвкушении. И вдруг…
Ослепительный свет ударил в привыкшие к подземной тьме глаза, рассыпая прахом только что наложенные чары, а руку, пытавшуюся одурманить беззащитный разум девушки, резануло такой болью, будто Сагриэль сжал в кулаке серебряное распятье. Взвыв, демон откатился к окну, прижимая к себе обожженную ладонь, а когда стало возможным осознать что-либо ещё кроме одуряющей боли, Сагриэль понял, что в комнате они со спящей девчонкой уже не одни.
