Наталья Лариони
Наказаны любовью
– Я не хочу разговаривать на эту тему, – она отвернулась от него, чтобы скрыть слезы
Роберто схватил ее за руку, пытаясь повернуть к себе, но женщина сопротивлялась, но вновь и вновь проигрывая схватку, силы были не равны. Он увидел ее слезы. Она плакала беззвучно, это так ранило его. Как тогда, после смерти ее родителей, она всегда умело скрывала свою боль, свои раны, а он сейчас причиняет ей невыносимую боль, он видел это, но ничего не мог с собой поделать, желание узнать, понять, было выше. Одна его часть стремилась ее утешить, другая же требовала ответов.
– Скажи, я имею право знать, – он требовал, все-таки самолюбие пересилило.
Кристина же мотала головой.
– Не проси меня говорить, – она качала головой, – ради всего святого. Никогда не пытайся узнать. Прошу тебя, – ее голос срывался.
Роберто отпустил ее, запустил руку в свои волосы, сдавил голову.
– Почему ты так меня мучаешь? Почему причиняешь столько боли? – эти слова вырвались сами собой. Он столько лет носил их в себе, жаждал услышать ответы, но вокруг была тишина и пустота. Сейчас же причина его страданий сидела рядом с ним, но не желала помочь понять ее.
От этих слов у Кристины оборвалось сердце, защемило так, что перехватило дыхание. Она повернулась к нему и потянулась, желая обнять, успокоить. Это все, что она могла дать ему в этот момент, и Роберто принял то, что она предлагала, бороться с собой уже больше не было сил. Как изголодавшийся, он опустился в ее объятия, позволил гладить его волосы, наслаждаясь каждым ее прикосновением. Чувствуя ее слезы. Ее губы на его волосах, висках, на большее она не решилась. Эта маленькая ласка, нежность, теплота, он застонал, застонал от боли и грусти.
– Что же с нами стало? – этот вопрос так и повис в воздухе.
Кристина рыдала, оплакивая их молодость, их недолгое счастье. Оплакивая годы разлуки. У Роберто же скатилась скупая мужская слеза, которую Кристина успела поймать губами. Прижавшись к его щеке.
– Прости меня, – прошептала она, – прости за все.
Роберто смотрел в ее глаза. Что он пытался увидеть в них? Кристина боялась смотреть ему в глаза, она опустила их, слишком стыдно. Роберто мигом почувствовал в ней перемену. Он приподнял ее голову за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза.
– Насилие – в этом нет твоей вины, – он сглотнул, любовника он никогда не простит, но насилие, он не предполагал, что она могла подвергнуться этому, – любовника – не прощу никогда. Как ты могла?
– Я.., – Кристина не понимала, о каком любовнике он говорит.
– Когда-нибудь ты мне все расскажешь, – он утвердительно кивнул, – ты сама это знаешь, – он убрал прядь волос с ее лица, поправил. – Я ждал тебя все эти годы, я подожду, когда ты откроешься мне. А сейчас, – он стал наклоняться к ней, – мы заслужили, – он потерся щекой о ее. Кристина потянулась к нему, чувствуя, как щетина царапает ее нежную кожу, наверняка на ней останутся следы, но не на долго, – не хочу брать насильно, – он поцеловал ее в висок, зарылся лицом в ее волосы, – не хочу требовать, – он потянулся к ее ушку, нежно покусывая, – прошу – подари мне свой поцелуй, как раньше, как будто мы молодые, как будто стоим там, на том мостике, где потеряли друг друга, – Роб чуть отстранился, всего на сантиметр, давая ей возможность самостоятельно принять решение, – один поцелуй, – он смотрел на нее своим глубоким взглядом. Больше никогда и ни на кого он так не смотрел и вряд ли будет.
Кристина медлила. Он давал ей право выбора. Она жаждала вновь почувствовать терпкость его поцелуя, но страх сковал ее. Она не могла пошевелиться от той нежности, что он дарил ей в этот момент, опуская все их разногласия, обиды и претензии. Роберто горько усмехнулся.
– Жаль, очень жаль, – он уже корил себя, что вот так доверился ей, а она все медлит и не может решиться, он ведь мог насильно поцеловать, и понимал, что она ответила бы, но этого ему не надо было. Роб уже хотел выпрямиться, как она потянулась к нему, он видел, что в ее глазах плескается страх, боль, обида, горечь, но главное они засветились, она хотела его поцеловать. Губы Роба расплылись в улыбке, он встретил ее губы на полпути в тесном пространстве машины. Не спеша, осторожно, она прикоснулась к его губам. Его дыхание смешалось с ее. Роб не торопил ее, он лишь приобнял, ласково поглаживал спину, чуть надавливая, чтобы она прижалась еще ближе к нему, насколько это позволяло пространство машины. Кристина вздохнула. Стон сорвался с их губ одновременно, уже более решительно она вновь поцеловала его, требовательно, желая, чтобы он ответил, начал участвовать. Роб восторжествовал, это именно то, чего он жаждал. Кристина окунулась в водоворот забытых ощущений, обиды отступили, ее руки по привычке ласкали его волосы, зарываясь в них. Роб довольно заурчал, как кот, которого нежно ласкали. Но помня об обещании самому себе, не позволял своим рукам переместиться со спины на ее грудь, пусть он только ощущает ее, ее приятная мягкость, как же давно он сжимал их, ласкал. Кристина тонула, она наслаждалась каждым его движением, встречала, с радостью отдавая и даря, она целовала его как в первый и последний раз, одновременно знакомясь и прощаясь. Роб чувствовал тоже самое. Медленно, нехотя он отстранился от нее, но отодвинуться не смог, они соприкасались лбами, тяжело дыша. Это самое большое, что они смогли дать, это самое малое, что могли себе позволить.
– Так сладко, что хочется плакать, – прошептал Роб.
– Так горько, что хочется кричать, – вторила она ему. Кристина коснулась его губ руками. Провела по ним, вспоминая, закрепляя в памяти.
Роб не мог разжать объятия. Боясь вновь потерять ее. Но одна единственная мысль терзала его, у нее был любовник. Она ему изменяла. Он отодвинулся, повернулся к рулю. Молчание повисло в воздухе. Слезы покатились по ее щекам. Ну почему он так действует на нее. Уже который раз за день она плачет по его вине. Кристина отвернулась и стала смотреть, как за окнами мелькают ночные огни.
Остановившись у ее дома, он вышел и открыл ей дверь, помогая выйти из машины. Ощутив дрожь в ее руках, вызванную его прикосновениями, почувствовал сугубо мужское удовлетворение – он ее волнует. Радость приятной волной разлилась по всему телу. Он коснулся ее щеки на прощание. Заглянул в ее глаза, она, смущаясь, отвела их в сторону. Мужчина про себя хмыкнул, пусть думает, что хочет, пусть пытается убежать от него, спрятаться, он не оставит ее в покое. Он добьется ее, хочет она говорить или нет, но она снова будет его. Получив поцелуй, он удостоверился, что он еще волнует ее, что она не равнодушна к нему. Это всего лишь вопрос времени…
Кристина закрыла дверь и оперлась спиной на нее. Роб уехал, так ничего не сказав, лишь посмотрел многообещающе. Что бы это все значило?
Ночь плавно предъявляла свои права, окутывая все вокруг. Она предлагала наконец-то всем успокоиться и расслабиться, так ласково раскинула свои объятия словно сети, манила своим лунным светом. Хотели люди этого или нет, но усталость брала свое, они ложились и засыпали. Завтра наступит новый день.
Виктория проснулась рано с одной единственной мыслью – поговорить с матерью. Так больше продолжаться не может.
Она тихо постучала в дверь спальни матери и зашла. Палома уже не спала. Она сидела на кровати. Мануэль был при ней. Он приветливо улыбнулся и поздоровался, и вышел из комнаты.
– Мама, привет, – Виктория поцеловала ее в щеку. – Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо, – Палома посмотрела на дочь. – Как у тебя дела?
– Тоже неплохо. Бабушка сказал, что ты проходишь курс лечения. Это хорошо, – она присела на кровать, – начать разговор было очень трудно.
– Да, наверное, – отозвалась женщина.
– Мам, – она коснулась ее руки, – скажи, тебе нравится такая жизнь? Вы с папой совсем не разговариваете, а если начинаете разговор, то он обязательно переходит в скандал. Вы дошли до того, что просто ночуете под одной крышей. У вас даже нет ничего общего, – чуть помолчав, добавила, – кроме меня.
– Ну так мы и живем, – согласилась Палома.
– А тебя это устраивает?
– Виктория, к чему ты клонишь?
– Может вам развестись? – вот она и произнесла то, о чем думала вчера весь вечер. – Зачем вы мучаете друг друга?
– Не думаю, что это спасет нас от нас самих же. Наша жизнь уже устоялась. Пусть все останется так, как есть, – не согласилась с ней Палома.
– Зачем, мама? Почему ты противишься?
– Виктория, почему ты завела этот разговор? – она чуть повела плечом, ей явно не нравился этот разговор.
– Просто я устала от ваших постоянных скандалов и перепалок. Никто никому не нужен в этом доме, – она взяла руку матери, – может стоить попробовать что-то сделать для себя? Я рада, что ты стала лечиться.
– Лечиться? – усмехнулась Палома. – В этом доме, ты права, никто никому не нужен. Твой отец. Его постоянно нет дома. Рамона, она само по себе и вспоминает о ком-либо только тогда, когда ей удобно.
– Папа много работает. Бабушка, ну она своеобразный человек, – Виктория старательно подыскивала слова, чтобы никого не обидеть. – Мама, подумай о себе.
– Опять ты за свое, мне все равно, – отмахнулась Палома, – пусть проводит время где хочет и с кем хочет. Меня оставьте в покое.
– Мама, ну почему ты так равнодушна? Я не понимаю смысла в вашем браке. Для чего? Это же просто фарс.
– Фарс? Возможно, – она отвернулась к окну. – но нас все устраивает.
– Кого устраивает? Отца? Который просто сбегает с дома, только бы не быть здесь, не видеть.
– Нас не видеть? – усмехнулась Палома, – ну что ж я могу поделать. Мы его семья, хочет он этого или нет. Кто тебя надоумил? Рамоне не нужен наш развод. Роберто? Нет, там все предельно ясно, он не стал бы тебя ко мне подсылать – сам бы пришел, хотя, – она осеклась, – да нет, о чем это я, все в порядке.
– Нет. Что ты, папа не знает о нашем разговоре, – Виктория даже не обратила внимание на то, что Палома сбилась и чуть было что-то не сказала, но вовремя остановилась. Виктория же продолжала дальше. – Просто кто-то из вас должен сделать первый шаг. Любви у вас нет, ее нет. Какой смысл?
– А разве только на любви держаться браки?
– Нет, – Виктория вспомнила про Кристину и Рафаэля, – нет, но и доверительных отношений у вас тоже нет.
– Нет, – Палома даже не знала, что и ответить дочери, – тебе лучше поговорить с отцом.
– Мама, папа при всей его строгости, отстраненности от дома, очень добрый. Он никогда не бросит тебя.
– Как понять не бросит?
– Не оставит, он всегда будет помогать тебе, неужели ты этого боишься? Остаться одна? Но у тебя же есть я. Я всегда буду приходить к тебе, навещать тебя, – Виктория встала с кровати и подошла к окну, – мама, он не сделает первый шаг.
– Виктория, деточка, ты совершенно не знаешь своего отца. Он делает только то, что ему удобно и нужно. Никто не в состоянии заставить его плясать под свою дудку. И поверь, ты сама не знаешь, о чем просишь.
– Ты уверена, что мы говорим об одном человеке? – Виктория уже сомневалась в том, что они вообще знают отца, какой он на самом деле. – Да, я знаю, о чем прошу.
– Поверь, ты очень много не знаешь, но твой отец, не так прост, как может показаться.
– Что ты хочешь этим сказать?
– То, что Роберто всегда знает, что делает.
– Мама, если ты говоришь, что так удобно папе, а тебе самой? Как хочешь жить ты?
– Я, – женщина растерялась, – я ничего не хочу, мне ничего не надо. Абсолютно. Меня все устраивает. Многие мечтали бы о такой жизни. Роскошь.
– Просто роскошь, – девушка покачала головой, – ведь больше ничего нет. Пустота. Так ли ты хочешь жить дальше? Ведь наступит такой момент, когда я уйду из этого дома. Мне становится страшно от одной мысли, что когда-нибудь вы останетесь с отцом одни в этом доме, чужие друг другу. Что тогда? А сейчас у него, – она осеклась и замолчала.
– Что у него? – поинтересовалась Палома, но потом усмехнулась, – да, конечно, разве ты скажешь, ты всегда его защищаешь, – Палома поднялась с постели, ее немного покачивало. – Мы, наверное, никогда с твоим отцом не были близкими людьми, – они не заметили, как открылась дверь, и вошел Роберто. – Судьба распорядилась нам объединить наши жизни в один момент, мы это сделали. Научиться жить с друг другом, как друзья – тоже не получилось, но мы как-то приспособились. А как мужчина и женщина…
– Замолчи, – Роберто оборвал ее на полуслове, – Виктория? Что у вас тут происходит?
Виктория обернулась, она немного испугалась, ведь совсем не ожидала, что отец войдет, тем более сейчас, когда она решила вмешаться в их жизнь. Она хотела помочь им. Вчера Виктория поняла, что у него есть интерес, и не простой интерес к Кристине. Совершенно другой, не как ко всем женщинам. Виктория цеплялась за это, она хотела, чтобы отец попытался попробовать. Может тогда и Палома сможет изменить свою жизнь.
– Мы просто разговариваем, – Виктория сразу же направилась к отцу и поцеловала его щеку. – Доброе утро. Как спалось? – девушка стала засыпать его вопросами, только бы он ничего не стал спрашивать.
– Доброе, – Роберто хмурился, он успел услышать последнюю фразу Паломы, ему это совершенно не понравилось, что дочь пытается вмешаться в то, о чем ей совершенно не зачем знать. – Прекрасно, – мужчина засунул руки в карманы, весь его вид был выжидающим, говорящий сам за себя, что он на чеку, что он все видит и понимает. – И?
– Ты знаешь, что мама проходит курс лечения, – начала Виктория.
– Да, я в курсе, – он повернулся к Паломе. – Что? Есть результаты?
– Папа, давайте вы не будете ругаться? Ну сколько можно?
– Мы не ругаемся. Что ты? – Роберто вытащил руку и приобнял дочь. – Просто я действительно рад, честно, что Палома решила вылечиться.
Палома молчала, ей не хотелось вмешиваться в их разговор. Доля иронии в голосе Роберто была оправдана с его стороны. Он не заставлял ее пить, ничего не делал, чтобы она пристрастилась к этой пагубной привычке, но и не делал ничего другого, чтобы помочь ей выжить в этом мире, где она осталась одна со своими мыслями, предоставив ее самой себе.
– Папа, – Виктория посмотрела на отца и на мать, – может хватит, – она решилась.
– Что хватит? – спросил Роберто.
– Хватит изображать семейную пару. Остановитесь, пока кто-нибудь из вас не погубил другого.
– Виктория, – Роберто повернул дочь к себя, взяв ее за плечи, – успокойся. Все будет хорошо.
– Когда, папа? – она устало прислонилась к нему, Роберто обнял дочь, взглянув на Палому.
– Виктория, – Роберто заставил ее посмотреть на себя, – жизнь очень непроста.
– Я знаю, ты постоянно мне об этом твердишь. Ты просишь, чтобы я не влюблялась, но это невозможно, невозможно всю жизнь прятаться и бояться.
– Ты права, – согласился Роберто, – абсолютна права. Прятаться всю жизнь не получится. Только есть моменты, которых все-таки следует избегать.
– Ты о чем? Ты постоянно говоришь какими-то загадками. Хватит, я не маленькая. Сколько можно так себя вести? Вы предполагаете, что если вы вместе, то мне от этого хорошо? – она вырвалась из его объятий. – Нет. Мне будет хорошо, когда вы станете счастливыми. Пусть по отдельности, но счастливыми, чтобы радость наполнила вашу жизнь. А это, – она развела руки в сторону, – это не жизнь, вы избегаете друг друга. Ты, – она осеклась, – постоянно на работе, – она чуть было не сказала, что проводит время в свое удовольствие, но вовремя остановилась, – а мама, утешает свою боль и отчаяние в бокале. Вы думаете, что таким образом вы делаете лучше для меня? Ошибаетесь, – она сталась говорить медленно, чтобы не разговор не перешел в очередной скандал.
Роберто и Палома молчали.
– Вам даже нечего мне сказать, – Виктория покачала головой. – Так к чему тогда ваш брак? Разведитесь и попробуйте стать счастливыми, это единственное, о чем я вас прошу, – она хотела выйти из комнаты, но остановилась у двери, – я вас очень люблю, но если так будет продолжаться, то когда-нибудь просто возненавижу, – Виктория вышла и закрыла дверь.
В коридоре стоял Мануэль, она поняла, что он слышал их разговор, так как отец не закрыл дверь, когда зашел в спальню к жене.
– Извините, что стали свидетелем этого, – она не могла даже дать определения этому разговору.
– Все в порядке, сеньорита, – Мануэль подошел к девушке. – Порой взрослые ведут себя так, что вам непонятно. Вы переживаете, это естественно. Ваша мама хорошо реагирует на курс лечения. Может быть все и измениться.
– Хотелось бы вам поверить, – она покачала головой и направилась к лестнице, – Мануэль, ничего не говорите бабушке о том, что видели. Она против всего этого, но я думаю, что это единственный выход. Так просто больше не может продолжаться.
Мануэль задумчиво смотрел ей в след.
Роберто смотрел на Палому.
– Ну и как быть? – Палома первая нарушила возникшую тишину.
Роберто молчал, он повернулся и посмотрел закрыта ли дверь.
– Почему Виктория просит нас о разводе? Что произошло такого, что побудило ее выдвинуть нам такой ультиматум? – Палома пыталась понять.
Роберто покачал головой. Он пока не знал, как ему быть. С одной стороны он оберегал Викторию, с другой стороны начинал ее терять. Ему стало очень неприятно от этого.
– Я тебе говорила, что когда-нибудь все выйдет наружу.
– Перестань. Ты вообще ничего не говорила. Ты просто молчала. Тебе был важен брак. Мое имя. Ты его получила, только что ты с ним сделала?
– А не поздно ли ты мне задаешь этот вопрос?
– Видимо курс явно идет тебе на пользу, ты наконец-то решилась постоять за себя, – Роберто направился к выходу, – лечись, а там посмотрим, как быть. Виктория ничего не должна знать.
– Боюсь, что ты потеряешь то единственное, что обрел, – крикнула ему в след Палома.
Роберто вышел, не замечая Мануэля, направился вниз. У него все начало валится из рук. Палома была права в одном, он действительно мог потерять дочь. А это единственное, что еще держало его в этом мире. Когда он увидел ее глазки, когда взял ее на руки в первый раз, понял, что ради нее стоит жить, чтобы оберегать ее от всех напастей. Сейчас же она выдвинула такое условие, что ему сложно с ним смириться, хотя для него самого этот вопрос решен давным-давно, наказывая Рамону, он сам превратился в жертву. Роберто подошел к бару и налил себе виски. Облокотившись рукой о стойку, сделал глоток виски. Оно обжигающим теплом напоминало о недавнем разговоре, не выходящем из головы. Он смотрел на дно стакана сквозь янтарную жидкость. Почему в жизни все так получается, вроде бы начинаешь идти своей дорогой, где все определено, ясно, а потом раз и в одно мгновение – все рушится, рушится из-за того, что появляется кто-то или что-то, что невозможно изменить, отказаться. Она сделал еще один глоток. Кристина. Как же теперь быть? Виктория?
– Что-то ты рано начинаешь день со спиртного, – Рамона подошла со спины.
Роберто чуть повернул голову в ее сторону, посмотрел и опять отвернулся.
– Да, что происходит в нашем доме, – Рамона села на диван. – Может тебе тоже следует пройти курс лечения? Только вот от чего, – она помолчала и добавила, – может лучше сказать – от кого.
Роберто хмыкнул, сделал ее глоток.
– Ты неисправима, – он налил себе еще виски, – повернулся к матери, задумчиво смотря на бокал. – Столько лет, а ты все не можешь смириться.
– Никогда, – Рамона выпрямилась на диване, превратившись в струну, – никогда она не войдет в наш дом.
– Ты даже для этого наняла медиков, чтобы они наконец-то привели в чувство мою жену, – он присел напротив, – ты знаешь, она возможно даже избавиться от своей привычки, только у меня к тебе один вопрос – для чего?
– Она твоя жена, она ею и останется.
Роберто отпил из бокала виски, посмотрев на Рамону, покачал головой.
– Быть женой и являться ею – две разные вещи, – он встал и направился к выходу.
– Ты можешь спать с ней, тебе же наплевать на свое самолюбие, ты забыл, что она изменяла тебе. Забыл? – Рамона встала с дивана, смотрела на сына с гордо поднятой головой.
«Изменяла», Роберто остановился. Конечно, он помнит об этом, он помнил об этом всю свою жизнь. Это знание не дает ему жить легко и просто. Этот факт заставил изменить его отношение к женщинам, он навсегда потерял в них веру.
– О, как же мне забыть, если ты мне постоянно об этом напоминаешь. Но, – он повернулся к ней, – у меня вопрос – что ты так печешься о событиях прошлых лет? Что так мучает и гложет тебя? Может ты тоже изменяла отцу?
– Что? – Рамона захлебнулась от возмущения. – Как ты смеешь мне такое говорить? – она бы дала ему пощечину, но он стоял далеко, да и вряд ли он позволил бы ей это.
– А почему бы и нет, – Роберто сделал такой невинный вид, – ты постоянно об этом твердишь, что у меня закралось предположение, что ты тоже изменяла отцу. Или может страстно этого хотела, но не позволила себе. Так было или нет?
Она подошла к нему и подняла руку, махая ею у него перед лицом.
– Никогда не смей меня обвинять в таком, – она задохнулась от возмущения.
Роберто перехватил ее руку.
– Никогда не смей больше вмешиваться в мою жизнь, – он крепко держал ее руку. – Я не позволю тебе этого. А на счет своего дома – оставайся в нем сама. Он никогда не был мне домом, и не стал им. Когда-нибудь наступит такой момент, когда ты останешься в нем совершенно одна, – он бросил ее руку и, повернувшись, пошел к двери.
– Убегаешь, как всегда, как будто это решит все твои проблемы, – кричала она ему в след.
– Я всего лишь иду на работу, – не поворачиваясь, напомнил ей Роберто, – кто-то должен работать в этом доме.
Рамона кипела от злости и раздражения. Как он посмел ее обвинить в таком. Как? Она светская леди, уважаемая сеньора, разве опустится до измены… Нет. Никогда. Никто никогда не узнает…
Она огляделась, проверяя, не слышал ли кто их разговор. Но никого не было. Слава богу. Рамона старалась успокоиться. Сколько может уже эта мерзавка портить им жизнь, нет от нее покоя. Как она объявилась, так и снова началось все как раньше. Но пусть даже не мечтает, Роберто никогда не будет с ней. Она его не получит.
Паломе помогает курс лечения. Она не позволит ей отпустить Роба. Он ее муж, та никогда не даст ему развода. Никогда Рамона сделает для этого все, и даже более…
Дети уехали рано, они даже не дождались, пока она спуститься. Видимо старались избежать встречи с ней. Как же быть? Что они думают о ней? Кристина, задумавшись, пила кофе. Звонок в дверь заставил ее вздрогнуть. Женщина поняла, что просто боится открыть дверь. Вчерашний день был тому подтверждением, ждать хорошего от утренних гостей нечего.
– Доброе утро, – Карлос стоял на пороге. – Я решил заехать за вами.
– Доброе, – обрадовалась Кристина. Ей было легко с ним. – Спасибо, мне очень приятно. Ты хочешь кофе?
– С вами, с удовольствием, – согласился Карлос.
Они прошли на кухню.
– Какие у тебя сегодня дела? – спросила Кристина.
– Моя работа связана с вашей, – ответил Карлос.
– Не понимаю, – удивилась Кристина.
– Сеньор Энрике сказал, что мы сегодня с вами едем на один новый проект, даже дал мне адрес и ключи. Вы знаете, что это за городом?
Кристина поняла, о чем говорит Карлос, в очередной раз убедившись, что Энрике умеет вести дела, он подослал Карлоса, а ему она отказать не сможет.
– Да, за городом, – задумчиво произнесла она. – Это хорошо, что сегодня мы с тобой будем заняты. Заодно отвлечемся от всего. Надеюсь, что дом расположен в красивом месте.
– А что нам там надо сделать? Хозяева приедут туда?
– Нет, мы будем все делать сами. Проекты высылать по электронке. Хозяин живет заграницей. Присутствовать не сможет. Первый раз буду делать одна, – она улыбнулась Карлосу, – вернее с тобой в вдвоем, а это уже радует.
– Целый проект, и я буду у вас в помощниках, – Карлос был счастлив. – Вот так дела. Это же здорово.
Про себя подумал, что это самое лучшее, что сейчас могло бы произойти. Находясь вдали от всех, Даниэль и Сабрина немного успокоятся и перестанут так пристально смотреть за Кристиной, приписывая ей романы с мужчинами.
– Даниэль и Сабрина в курсе?
– Нет, они еще не знают. Я не успела им сказать. Сама только вчера узнала об этом проекте.
– Вчера? А ну да, – спохватился Карлос, ругая себя, что напомнил ей о вчерашнем. Он протянул руку через стол, взял ее ладонь, – все в порядке, не переживайте. Даниэль и Сабрина тоже все поймут.
Кристина встала.
– Все так запуталось, – она не знала, что сказать Карлосу. – Мы просто ужинали.
– Вы ничего не должны мне объяснять. Все действительно в порядке.
– Если бы все было так просто, как ты говоришь. Даниэль и Сабрина, наверное, считают меня бессердечной женщиной.
– О чем вы? Что вы? Даже не думайте, они просто немного растеряны. Но вы же понимаете, как и они, что когда-нибудь в вашей жизни может возникнуть мужчина.
– Нет, – резко оборвала его женщина. – Нет, это невозможно. Никогда.
Карлос смотрел на Кристину.
– Почему вы так категоричны? Рафаэль был вам хорошим мужем.
– Вот именно был хорошим мужем. Я буду помнить об этом всегда.
– Сейчас еще рано говорить о каких-либо отношениях, но я верю в то, что вы обязательно встретите хорошего мужчину, который заставит вас забыть обо всем, что с вами произошло, – он подошел к ней и обнял. – Вы заслуживаете счастья. Брина и Даниэль поймут это. Просто для этого им нужно время.
Кристина молча качала головой. Нет, это невозможно. Единственного мужчину, которого она, может быть, и смогла и бы принять – это Роберто, но он женат, и между ними такая пропасть, что ей всей жизни не хватит, чтобы перебраться через нее.
– Ладно, мы с тобой уже и так задержались, – она взглянула на часы, – а нам еще предстоит долгий путь. Возьмем компьютер и фотоаппарат. Нам предстоит долгая работа.
Карлос взял сумку с компьютером и камерой. Открыв дверь, он пропустил ее впереди себя. Помог закрыть дверь и сесть в машину, положив вещи на заднее сиденье.
Отъехав от дома, они не обратили внимания на стоящую у обочины черную машину. Когда они скрылись за поворотом, окно стоящей машины чуть опустилось, Бруно выкинул окурок и сплюнул. Открыв дверь, вышел из машины
Паула зашла к Энрике и села на стул.
– Я бы хотела поговорить с Кристиной.
– Ее сегодня не будет, – Энрике подал ей кофе. – Она знакомится с новым объектом.
– А моя квартира?
– Она ее доделает.
– Только у меня нет денег, чтобы рассчитаться с тобой. Не думаю, что Роберто…
– Не переживай, Роберто уже все оплатил.
– Ты говорил с ним?
– Нет.
– Он не берет телефон. Я ему уже несколько раз звонила.
– Паула, не переживай. Он, наверное, занят. Перезвонит, как освободится.
– Что будет, Энрике? Мне так страшно. Я хотела бы поговорить с Кристиной, попросить ее, чтобы она перестала потакать Робу. Он так странно ведет себя последнее время.
Энрике промолчал. В этом она была права.
– Мне кажется или он действительно увлекся Кристиной? Но когда? Они же познакомились совсем недавно.
– Паула, одно могу сказать, что Роб очень ответственный и надежный человек. Ты можешь на него положиться, но не обманывай его, иначе потеряешь все. Обмана и лжи он не простит.
– Я его не обманываю, просто не понимаю.
– Он придет к тебе, обязательно придет. Роб не тот человек, который скрывается или прячется. Просто ему сейчас, наверное, действительно некогда. Все будет хорошо.
– Он не с Кристиной?
– Нет, в этом можешь быть точно уверена. Она сейчас занята работой вместе с Карлосом. Они осматривают новый проект, которым будут заниматься параллельно с твоей квартирой.
– Надеюсь, что это так.
«Я тоже», подумал про себя Энрике. Ему тоже очень хотелось поговорить с Роберто…
Бруно, немного повозившись с замком, открыл его и зашел в дом к Кристине. Дом встретил его полной тишиной. Он огляделся, где же она могла спрятать снимки?..
