Наталья Лариони
Наказаны любовью
– Луз, наша дочь сама меня сюда привела. Или ты меня позвала?
Он медленно, опираясь на трость, шел по коридорам. Он помнил в какой комнате лежала его Луз. Там сейчас наверняка лежит кто-то другой. Его Луз нет. Она умерла. Он сам убил ее. Рафаэль долго бродил по коридорам. Хватит. Он здесь, чтобы защитить Сабрину.
– Войдите, – Винсенте просматривал документы. Подняв голову и увидев пожилого мужчину, спросил, – вы что-то хотели?
– Да, посмотреть тебе в глаза, – произнес Рафаэль.
Винсенте побледнел и встал. Он не узнал Рафаэля, но его голос он до сих пор помнил. Перед ним сейчас стоял старик.
– Рафаэль.
– Да. Я пришел сказать, что все знаю. Попробуй только помешать моей дочери, испортить ей репутацию врача или что-нибудь в этом роде, и ты тут же окажешься за решеткой. Снимки у меня. Я докажу, поэтому постарайся держаться от моей дочери по дальше.
Рафаэль вышел. Эти несколько фраз дались ему трудом. Целая жизнь зависела от них. Он даже не спросил его – за что? Что теперь это могло изменить – ничего. Луз уже не вернуть. А у Сабрины впереди целая жизнь. Она со всем справится, его девочка сильная. А ведь все могло быть иначе. От этой мысли Рафаэлю стало плохо. Он прислонился к стене. Господи, Луз. Ты зовешь меня. Неужели пришел мой черед?
Винсенте медленно сел в кресло. Он вернулся. Рафаэль здесь, и он все знает. Нервная дрожь пробежала по его телу, прошиб холодный пот. Винсенте стало трясти. Его нервы стали сдавать, от жизни в постоянном напряжении, страхе, ожидании, что тебя разоблачат. С одной стороны Августа. С другой – Алехандро. А тут еще и Рафаэль объявился. Его спокойной жизни пришел конец.
ристина шла по улице. Новый день. Она улыбнулась, хоть одну хорошую вещь сделала, теперь только остается обрадовать Карлоса. Хотелось позвонить и все рассказать. Позвать с собой на объект, а вдруг там Роберто, Карлосу не за чем знать о его любовницах. При удобном случае надо будет с ним поговорить и рассказать о работе Карлоса. Может тогда он не будет заявляться на квартиру тогда, когда ему хочется. А это неплохая идея – она будет на какое-то время защищена от него. При Карлосе он не позволит себе никаких вольностей. Улыбка снова скользнула по ее губам. Она подняла голову к солнцу, наслаждаясь его теплом и светом. Все образуется, все будет хорошо. Не сразу она почувствовала, как ее взяли за руку, чуть выше локтя. Мужчина подошел слишком близко, так, чтобы она почувствовала его дыхание.
– Веди себя тихо и тогда проблем не будет, – этот голос, как в кошмарном сне, резанул слух.
Кристина все же чуть повернулась, чтобы посмотреть. Бруно стоял рядом с ней. Она не верила своим глазам. Страх сковал все ее тело, не давая ей пошевелиться.
– Не дергайся, иди, медленно, – Бруно подталкивал ее вперед, но женщина не могла сделать ни шагу. – Видишь, машина стоит. Там…
Кристина не разбирала то, что он говорит. Всего лишь звук голоса, поверг ее в шок. Сердце колотилось в груди, воздуха не хватало, грудь сдавило от страха, она пыталась всеми силами схватиться за остатки ускользающего сознания, боясь его потерять, ведь неизвестно где она могла очнуться и очнуться ли вообще.
– Пожалуйста, – прошептала она, но страх пробирал ее до дрожи, как будто она снова оказалась в том доме, из которого не могла выбраться.
Бруно ухмыльнулся.
– Иди к машине.
Кристина пыталась заставить себя сделать шаг, но в тот же миг все вокруг завертелось. И сознание покинуло ее. Все ее существо протестовало против всей этой ситуации, отказываясь ее воспринять. Бруно подхватил женщину и поднял на руки. Вокруг тут же собрала толпа зевак, он пытался донести ее до машины, но люди предлагали свою помощь, мешая ему продвигаться с ношей на руках.
– Сеньор, пройдите в кафе. Там вы сможете оказать помощь вашей сеньоре, – посоветовал кто-то, и это предложение подхватили все, освобождая ему дорогу к кафе и преграждая путь к машине.
Какой-то человек уже приоткрыл дверь кафе, оказывая участие и содействие. Какая жалость, а ведь ему уже практически удалось с ней справиться. Теперь же не было никакого шанса донести ее до машины. Сеньор Алехандро будет зол. Бруно занес Кристину в кафе. Алехандро вышел из машины. Как же мерзки все эти людишки, вмешивающиеся туда, куда их не просят.
Кристина медленно приходила в себя. Оглядевшись, она поняла, что находится в незнаком помещении. Ей стала ужасно страшно. Она попыталась встать, но была остановлена властной рукой, пригвоздившей ее к стулу.
– Где я? – шептали губы, но голоса не было.
– Вам стало плохо, а этот сеньор любезно помог вам и донес сюда, когда вы потеряли сознание. Вы даже не успели упасть, он вас подхватил.
Кристина смотрела на Бруно – любезно помог вам, как же. Ему просто не повезло, что она потеряла сознание в людном месте, но неужели они решились вновь украсть ее, прямо средь бела дня. Она не верила в происходящее, но это было именно так.
– Дорогая тебе плохо, – голос Алехандро заглушил все звуки.
Кристина дернулась, чтобы встать и бежать от сюда прочь.
– Это моя сестра, она немного больна. Мы не отпускаем ее одну. Извините нас за причиненное беспокойство. Можно мы тут посидим у вас?
Любезность Алехандро просто убивала. Как же лживы были его слова. Он дождался, пока люди немного отойдут от них. Бруно встал чуть подали, но на виду, конечно же как верный пес от своего хозяина не отойдет ни на шаг.
– Веди себя тихо, не устраивай скандала. Мы просто поговорим, – предупредил ее Алехандро.
Кристина была напугана так, что вообще не могла вымолвить ни слова. Понимала, что должна как можно скорее справиться с собой. Не дать ему себя запугивать.
– Как ты можешь похищать меня снова?
– Не собирался. Хотел поговорить.
– Что тебе еще от меня надо? – Кристина наконец-то справилась с собой. Она огляделась, они сидели в кафе, никто уже не обращал на них внимание, только изредка бросали взгляды.
– Меня интересует только одно…
– Я не отдам тебе сына. Даже не думай. Буду бороться за него до конца.
– Просто смешно. Он что маленький ребенок? Он сам придет ко мне, когда узнает правду.
– Какую правду?
– Ту, которую я ему расскажу.
– Ты не посмеешь. Ты не тронешь моего ребенка, – злость Кристины придала ей очарование, глаза заблестели. Щеки раскраснелись.
В нем проснулась былое желание к ней. Как же ему нравилось, когда она сопротивлялась. Кристина содрогнулась, прочитав в его глазах его мысли.
– Какая жалость, что мы сейчас не в машине, – вырвалось у Алехандро.
– Ты никогда больше до меня не дотронешься, – зло шептала Кристина.
– Посмотрим, – усмехнулся он. – Но я не поэтому здесь, хотя одно другому не мешает конечно, – в очередной раз напоминая он ей о насилии, показывая свою власть над ней.
– Я тебя не боюсь, – спокойно сказала Кристина. – Оставь меня в покое.
– На этом свете ты никогда не будешь знать покоя, – он злорадствовал. – Если бы ты только знала, что тебя ждет. – Он утвердительно покачал головой. – Мне даже жаль тебя немного.
– Говори, что хочешь или я ухожу, – Кристина намеревалась подняться со стула.
– Я бы не торопился на твоем месте, – он откинулся на спинку кресла, как же ему нравилось играть с ней как кошка с мышкой. Она не знает, что у нее есть еще один сын, как же ему хочется ей об этом сообщить, но не сейчас, потом, медленно, шаг за шагом раздавливая ее, уничтожая, он сведет ее с ума.
Что-то в его словах остановило Кристину, она снова села на стул.
– У тебя красивая дочь, боевая, – он смотрел ей прямо в глаза, наблюдая, как она бледнеет, оседает. – О только не теряй сознание, я не собираюсь тут с тобой возиться.
– Тебе меня не напугать. Я не та девочка, над которой ты измывался.
– Ты делаешь из меня такого монстра.
– Ты самый настоящий изверг, я не позволю тебе причинить вред моей дочери.
– Можно узнать – каким способом?
Кристина смотрела
– Я убью тебя, – она показала ему свои руки. – Вот этими руками я перережу твое горло.
Глаза сверкали. Волосы растрепалась. Она вновь пробудила в нем желание. Она говорила правду. Она действительно может пойти на убийство.
– Хотелось бы взглянуть на это, – хмыкнул Алехандро. Он медленно поднял чашку с кофе и отпил. – Твое здоровье.
Кристина понимала, что со стороны их беседа казалась дружелюбной.
– Ты не знаешь, на что способна мать, защищающая своего ребенка.
– О, хотелось бы увидеть и узнать, что ты за мать.
Кристину насторожили слова Алехандро. Что он имел ввиду?
– Шутки в сторону. У меня полно дел, – Алехандро наклонился к ней ближе, – если не хочешь, чтобы я тронул твою дочь, пусть держится от моего сына по дальше.
Женщина нервно сглотнула. Сабрина и Карлос. Господи, моя девочка. А как же Карлос?
– Не трогай детей. Хочешь разбираться, решай вопросы со мной, их оставь в покое.
– Не получается, твоя дочь лезет туда, куда ее не просят. И общается с тем, с кем ей не следовало бы общаться. Я ее уже предупредил.
– Что? – охнула Кристина. – Если ты обидел мою дочь, то я…
– Что ты мне сделаешь? Одни пустые угрозы. Пустые слова. Ты же понимаешь это.
– Я найду способ, чтобы наказать тебя, – Кристина встала со стула, – ты будешь ползать на коленях передо мной. Вымаливая прощения, моля о снисхождении, но ты этого никогда от меня не получишь.
Алехандро больно схватил ее за руку и дернул вниз, вынуждая ее снова сесть на стул.
– Я тебя не отпускал, – он продолжал сдавливать ее руку, Кристина же пыталась разжать его пальцы.
– Отпусти ее, – Роберто, а это был именно, схватил руку Алехандро, его голос холодный, злой, обрушился на них, как ледяной дождь.
Алехандро от неожиданности разжал пальцы, Кристина прижала руку к груди, потирая место, где пальцы Алехандро оставили синяк, испуганно посмотрела на Роберто. Откуда он здесь? Что он слышал? Что видел?
– Какого черта тут происходит? Мне кто-нибудь объяснит? – он взял руку Кристины, осматривая, отмечая красные отметины, скорее всего будет синяк, нежно поглаживая это место, как бы успокаивая ее.
– Мы просто поспорили, ничего личного, – как можно спокойнее сказал Алехандро.
– На какую тему? – он был разъярен. Весь его вид говорил – кто посмел тронуть эту женщину, но это видела только Кристина, чем была крайне удивлена. Он явно здесь не один, а ведет себя как ревнивый муж.
– Извини, но мы не должны перед тобой отчитываться, – Кристина понимала, что она не права сейчас, но нужно усыпить его бдительность. Услышав ее слова, Роб дернулся и убрал свою руку. Как же она холодна, безразлична к нему.
– У нас есть дети, – Кристина побледнела от этих слов Алехандро, – Даниэль работает на нас, – напомнил он ему. – Карлос работает в больнице, где как я понимаю, трудится дочь Кристины. Так что сам понимаешь. – Алехандро развел руки, потом махнул Бруно, давая отбой.
– Вы правы, – Роберто сделал шаг назад. Он все еще смотрел на Кристину. Не узнавал ее. Все изменилось. Эту женщину он не знает. Он вступился за нее, а она набросилась на него с обвинением и укором, что он помешал. Он отшатнулся, как будто бы она дала ему пощечину. Еще вчера он практически прижимал ее к себе, требуя согласия на близость, сейчас же не понимал, к чему ему все это. Знакомое лицо, знакомый запах, но эта не его Кристина. Перед ним чужая женщина.
Кристине хотелось остановить его, умоляя его не оставлять ее одну здесь, с этим ужасным человеком, понимала, как жестоко с ним поступила.
– А почему ты так странно отреагировал? – недоумевал Алехандро.
Роберто сделал еще шаг назад, покачал головой.
– Извините, мне показалось, не буду мешать, – он повернулся и пошел прочь.
Кристина видела, как он подошел к столику, за которым сидела Паула, что-то ей сказал, она встала, и они ушли. Конечно, с кем еще он мог сюда зайти. А она вдруг поверила на мгновение в подарок судьбы. Но реальность жестока. Он женат, у него есть любовница. Она сама замужем и сидит перед отцом своего сына.
– Смотрю, ты пользуешься популярностью, – Алехандро откинулся на спинку стула. – На мгновение показалось, что он тобой увлечен. Может быть, я бы даже поверил в это, не зная его, но все совсем не так, так что не обольщайся.
Кристина взглянула на своего мучителя. Общаться с ним уже просто не было сил. Еще полчаса назад, она радовалась солнцу и новому дню, который только начался.
– Мне безразлично твое мнение, – Кристина смотрела ему прямо в глаза. – Мне с тобой больше не о чем разговаривать. Ты угрожал мне, я же тебя предупреждаю, я убью тебя, если потребуется, то сделаю это голыми руками, глотку перегрызу тебе за своих детей.
– Мать, – он качал головой, как будто соглашаясь с ней. – Мать детей не бросает.
– Я никогда не брошу своих детей, – она встала.
– Запомни эти слова, – он бросил несколько купюр на столик и встал, – я их тебе потом вспомню, – повернулся и вышел из кафе.
Кристина смотрела ему в след. Неужели он сомневается в ее материнской любви?
Паула была зла на Роберто, на эту женщину, которая портит ей кровь. Как она появилась, Роберто сразу же стал другим. Вот и сегодня позвал ее пообедать, увидел ее, вмешался в спор, после чего им пришлось сразу же уйти из кафе, так и не пообедав, отвез ее в гостиницу, а сам уехал неизвестно куда, весь нервный и раздраженный. Со злости она скинула вазу со столика, но увидев осколки, тут же стала из собирать, порезалась. Увидев кровь, прижала руку к груди, села на полу и расплакалась.
После разговора с Винсенте Рафаэль нашел в себе силы сделать кардиограмму, результаты были неутешительны, требовалась срочная госпитализация. Сабрина была очень встревожена.
– Папа, пожалуйста не спорь, тебе просто необходимо пройти лечение, не отказывайся, – она чуть не плакала.
– Сабрина, девочка, я лягу, но не в эту больницу.
– Ну почему? – удивилась дочь.
– Ты здесь работаешь, не хочу ставить тебя в неловкое положение. Ты же знаешь, что я не сдержусь и начну вмешиваться в курс лечения, меня не переделать. А ты будешь нервничать. Город большой, я лягу в другую больницу.
– Разреши хотя бы поставить тебе капельницу, – видя, что отец непреклонен, она пошла в наступление, – я сейчас позвоню маме и пожалуюсь на тебя.
– Не надо. Не беспокой маму. У нее и так полно проблем.
– Каких проблем? – удивилась Сабрина.
– Новая работа, новые люди, – нашелся Рафаэль.
– Мама всегда работает с новыми людьми, ты же знаешь – это специфика ее работы, как у тебя, как у меня.
– Я понимаю, но она всегда переживает.
– Согласна. Мама все проносит сквозь сердце, – она улыбнулась. – Так вот. Если ты не хочешь, чтобы я ей позвонила, то согласишься хотя бы на некоторые процедуры.
– Согласен на пару уколов, и сегодня лягу в больницу, даю обещание, – Рафаэль начал кашлять.
Сабрина поддерживала его, пока не прошел приступ кашля.
– Папа, я так волнуюсь за тебя.
– Не переживай, Брина, я еще поживу, мне бы твоих деток увидеть. Моих внуков, – он улыбнулся, – какая же ты у меня красавица, вся в…, – он осекся, они стояли напротив той палаты. Палаты, где он лично отключил аппарат жизнеобеспечения Луз.
– С тобой все порядке, – Сабрина оглянулась, – ты как будто приведение увидел.
– Наверное, – неоднозначно проговорил Рафаэль.
Сабрина хотела что-то еще сказать, но не успела, так как к ним подошел Карлос.
– Добрый день, не ожидал вас здесь увидеть, сеньор Рафаэль.
– Привет, Карлос, – обрадовалась Сабрина, но тут же улыбка сошла с ее лица, она вспомнила утренний разговор с его отцом. Ну вот и как сказать Карлосу об этом.
– Здравствуй, Карлос, и не говори, вот решили меня под микроскопом рассмотреть, – пошутил Рафаэль.
– Зря ты так, папа, мы же заботимся. Ты, наверное, к маме пришел?
– Да. Я звонил домой, хотел узнать, как она, как видишь, я опять виноват в том, что мама попала сюда. Отец как всегда снова злиться на меня, – он покачал головой.
– Августу опять положили? Я не знала.
– Да, сегодня утром госпитализировали. Зачем только отец забирал ее домой? Не понимаю?
– Родители, – Сабрина махнула рукой, – они считают себя правильными и учат жить, как будто мы дети малые, а сами именно так и поступают.
– А кто лежит в этой палате? – спросил Рафаэль.
– Моя мама, – ответил Карлос.
Рафаэль посмотрел на молодого человека. Как же мир тесен. В этой палате он убил свою жену, сейчас здесь лежит другая женщина, мать Карлоса, которым увлеклась его дочь. Ирония судьбы.
– Папа, тебе, наверное, не надо заходить, – попыталась остановить Рафаэля Сабрина. – Августа немного не в себе.
– Не переживайте, я же врач. Я знаю, как себя вести.
Карлос вместе с Рафаэлем зашли в палату, Сабрина зашла следом, хотя слова Алехандро еще звучали у нее в ушах. Ему хотелось увидеть эту палату, где он совершил вынужденное убийство.
Августа кушала. Она была очень спокойна. Медсестра, увидев Сабрину, не знала, как себя вести. Ей было дано четкое указание – не впускать эту девушку, но она зашла в присутствии сына пациентки.
– Сеньора Августа кушает, подождите пожалуйста, – попросила она.
Августа повернулась к вошедшим, посмотрев на Карлоса и Сабрину, остановилась на полпути, так и не донеся ложку до рта.
– Мама, ты только не волнуйся, – Карлос сделал шаг вперед. – Мы зашли к тебе. Как ты себя чувствуешь? – он говорил спокойно, чуть тише, чем обычно. Это отец Сабрины, ты же помнишь ее? Мама, ты только не нервничай, – Карлос просил, практически умолял, чтобы снова не стать виновником ее приступа.
–Добрый день, сеньора, – Рафаэль следовал примеру Карлоса, говоря мягко, не делая резких движений.
– Ваша дочь? – спросила Августа
– Да, моя.
– Мама, ты же помнишь Кристину, на вечере, ты с ней познакомилась, – о как же зря он сказал это, ведь тогда его матери стало плохо. С этого вечера и начались эти необъяснимые приступы паники.
Августа никак не реагировала, она смотрела в одну точку, как будто переваривая услышанное, раскладывая его по полочкам.
– Давно она в таком состоянии? – тихо спросил Рафаэль.
– Раньше она просто молчала, а сейчас, я не знаю, что происходит с ней.
Рафаэль подошел поближе. Ему хотелось узнать, какое назначение у нее, какие препараты она принимает. Он видел, что ее сознание притуплено лекарствами, но сказать, что она не в себе – нельзя, активность ее головного мозга просто приглушают. Все признаки на лицо. Эта мысль, как озарение, чуть не свалила его с ног. Если Алехандро причинил столько боли Кристине, то почему он не может вредить Августе? При помощи Винсенте это возможно.
Карлос взял Сабрину за руку. Хотелось поддержки, которой так ему не хватало все это время, и совершенно чужие люди с радостью ему это давали.
Августа медленно повернулась к ним, ложка так и была занесена на пол пути, она как будто не знала и не понимала, что ей делать с ней дальше.
– Сеньора, – Рафаэль медленно стал протягивать руку, чтобы забрать у нее ложку.
Медсестра вышла из кабинета. Ей срочно нужно было найти Винсенте, ему это явно не понравится, ведь доступ к этой пациентки строго ограничен, но при сыне она не могла выпроводить их всех из палаты.
Августа обхватила голову руками, пытаясь собрать свои мысли, она стала раскачиваться, может это поможет ей, может это даст вспомнить, что так пугает ее, ведь причина находится здесь, но что это или кто? Она не понимала.
– Кара, – это слово снова вырвалось.
Карлос не мог больше на это смотреть. Он выбежал из палаты. Сабрина последовала за ним. Августа подняла голову и сконцентрировала взгляд на них, на молодых людях, что так стремительно покинули палату.
– Нет, им нельзя, нельзя, я должна сказать, я должна открыться, это просто невыносимо, – она стала подниматься с кровати, опускать ноги на пол.
Рафаэль старался удержать ее, не дать покинуть стены этой палаты.
– Столько лет быть мертвой, а потом стать живой. Это наказание. Им нельзя, нельзя им.
– Успокойтесь, Августа, дышите ровно, медленно, – Рафаэль был терпелив, он не понимал, что она говорит. – Что вас беспокоит?
– Ребенок, он забрал его, убил моего ребенка, дал чужого, а моего похоронил, ему он не нужен был.
– Кто забрал, – Рафаэль присел на кровать, он успокаивал Августу, разговаривая с ней медленно, тихо.
– Он страшный человек, он заберет у нее и второго сына. Она не знает. Он всегда искал ее. А у меня живое напоминание о том, что я могла бы дать, но меня лишили этого.
Она продолжала раскачиваться из стороны в сторону.
– Им нельзя быть вместе. Это наказание, вы же не допустите этого, – она посмотрела ему прямо в глаза, не избегая его взгляда. – Скажите, что не допустите, чтобы они были во греху. Так нельзя, они не виноваты, что родные.
– Скажите, кто не виноват? Кому я должен помочь? – Рафаэль понимал, что это не бред, что женщина действительно очень напугана, но она борется со всем, что ей внушили, борется за каждую ясную мысль в ее сознании.
– Дети, она не должны, – Августа замахала руками, словно отрицая происходящее. – Она не знает, она так просила помочь, я боялась, – она смотрела на него, как маленькая девочка, – я боялась его. Он так хотел ребенка, а доктор лишил меня. Тогда пришла она, – Августа схватилась за руку Рафаэля, словно в нем было ее спасение, ее надежда. – Я не хотела, а он заставил меня быть беременной, она так просила, так умоляла меня. А я не смогла, вы же меня не обидите? Не накажете за это? Что я не помогла ей? Но она ведь спаслась. Она забрала одного ребенка и убежала, – она с такой надеждой смотрела в его глаза, – у нее же остался хотя бы один ребенок, ну и что, что один. Всем поровну, но ему этого было мало, теперь он не оставит ее в покое, что со мной будет, – она опять стала раскачиваться из сторону в сторону.
Рафаэль слушал ее несвязанную речь, пытаясь сопоставить факты, еще ничего не понимая, но одно было ясно, Августа говорила о Кристине или еще о одной женщине, матери Карлоса.
– Как звали женщину? Августа, посмотрите на меня, ничего не бойтесь, скажите все, что вас беспокоит.
– Он ее сын, она ее дочь, – глядя в глаза, успела сказать Августа, и тут в палату вбежал Винсенте
– Что тут происходит? Что тебе надо здесь? Какое ты имеешь право находиться тут, – Винсенте вытолкнул Рафаэля за дверь.
Августа же снова начала раскачиваться из стороны в сторону.
– Папочка, папа, ты здесь? – она вновь погрузилась в свой мир.
– Что она тебе сказала? – Винсенте наступал на Рафаэля.
– А что она мне должна сказать? – Рафаэль не отступал. – Боишься за свои грехи? Они тебя погубят.
– Ты не посмеешь ничего сделать, у тебя нет доказательств. Никто не поверит.
– Что случилось? – Сабрина была обеспокоена поведением Винсенте.
Рафаэль посмотрел на Сабрину и Карлоса.
– Ничего, все в порядке, – Рафаэль отошел от Винсенте. – Результаты у меня, – он сказал это Винсенте, – пойдем Брина, проводишь меня.
Этого не может быть. Винсенте побледнел. Снимки хранятся у него в надежном месте, о чем говорил Рафаэль, что он знает, что успела сказать ему Августа. Со злости он хлопнул дверь ее палаты, и вколол дополнительный укол со снотворным, жалея о том, что не дал ей снотворного ранее, лучше пусть находится на грани сознания и безумия, чем ожидать от нее любого намека на истину.
Рафаэль никак не мог разобраться в услышанном. Сабрина что-то говорила, советовала ему, куда обратиться, в какую клинику, но отец совершенно ее не слышал. Карлос вызвался помочь ему доехать до ближайшей клиники. Сабрина согласилась.
Винсенте закрыл дверь своего кабинета на ключ. Подошел к сейфу, достал из него две истории болезни. Трясущимися руками посмотрел снимки, и горько рассмеялся. Бросив их на стол, он схватился за голову, понимая, что теперь его жизнь и карьера зависит от Рафаэля. От его слова. Как и ранее, 25 лет назад, одно его слово, могло изменить его жизнь. Он скинул все документы со стола, подошел к шкафу, достал оттуда виски и налил себе. Оставалось только ждать, но Рафаэль плохо знает Винсенте, тот не отдаст просто так свое место, не отдаст.
Роберто остановился у своего дома. Противоречивые мысли разрывали его душу, он не понимал, что с ним происходит, чего он хочет, толи наказать Кристину, толи прижать к себе и никуда больше не отпускать. Надо отдохнуть, выспаться, потом подумать, сейчас невыносимо болит голова.
Роб зашел в дом. Серо, пусто, холодно. Как всегда.
– Ты вернулся?
– Он обернулся, – Палома стояла с бокалом шампанского в руке.
– Ты все пьешь, не надоело?
– Хоть какое-то развлечение, попробуй, может тоже понравится, – Палома налила ему виски. – Может перестанешь думать о ней.
Роберто сузил глаза.
– Думаешь, я не знала.
Рамона сошла вниз и остановилась, услышав разговор сына с невесткой.
– Ты ничего не знаешь, не лезь в мои дела.
– Я знаю, как каждую ночь, ты шепчешь ее имя. Мне его повторить. Ложишься в постель с другими женщинами, а представляешь ее. Столько лет, а ты так и не смог ее забыть. Кто она, что может обладать такой властью над тобой. Познакомь, может она научит.
Роберто схватил ее за руку, но тут вспомнил недавнюю ситуацию и выпустил руку жены. Везде. Она везде ему мерещится. Он, наверное, начинает сходить с ума от этой безысходности.
– Вроде бы вы ее похоронили. Как же она смогла воскреснуть?
– Кто тебе сказал?
– Достаточно просто сопоставить услышанное, увиденное. Я не так глупа. Зато я рада, что ты тоже страдаешь, как и я. Мы оба обрекли себя на это. Обоим было так выгодно.
– Замолчи, – Роберто увидел мать наверху. – Ты забываешься. Мне напомнить тебе, – он повернул голову, пристально смотря на свою жену.
– Я все прекрасно помню, – она подняла свой бокал к его и чокнулась с ним. – Так выпьем, за нашу прекрасную жизнь.
– Ты пьяна.
– Да, а так легче, не думать, попробуй, может тебя отпустит, а то, что ты творишь, порушил мебель в своем кабинете. В чем виноваты стены?
Роберто смотрел на жену, смотрел на ее бокал, на свой.
– Ты права, мы навеки связаны друг с другом, так почему бы нам не выпить вместе. Может и мама к нам присоединится. Иди сюда, я налью, что бы ты хотела выпить? Что тебе предложить?
Рамона спустилась с лестницы.
– Роберто, прекрати.
– Почему, а так ведь лучше, напиться, проваляться в кровати, снова напиться, время прошло, и мыслей нет, никаких.
Он налил себе второй бокал, начал пить, но сцены одна за другой оживали в его памяти, как он ее целует, как обнимает, прижимает к себе, эти фотографии, этот пожар, эти годы пустоты, эта встреча, это дикое необъяснимое желание и тяга к ней. Что все это? К чему? Зачем? Он повернулся, но везде была она, слышался ее смех. Стон сорвался с его губ. Он поставил бокал и вырвался на воздух, пытаясь дышать, но не получалось, он распустил галстук, расстегнул верхние пуговицы. Только бы глоток воздуха, как раньше, чтобы почувствовать жизнь, чтобы избавиться от этой боли, горечи. Что еще надо богу от него, за что он так его мучает.
Роб как пьяный направился к машине. Рамона шла за ним. Картина повторялась. Тогда в прошлом, он точно также следовала по его пятам, боясь отпустить, боясь, что он что-нибудь сделает с собой.
– Оставь меня в покое, неужели тебе недостаточно всего? Что ты еще хочешь от меня, мама? – он повернулся с немым вопросом в глазах?
Рамона прижала руку ко рту, другую протянула, чтобы коснуться его, успокоить, дать утешение. Но сын дернулся, сделал шаг назад.
– Ты прокляла меня, ты довольна?
Рамоне хотелось закричать, но не могла, лишь слеза катилась по ее щеке.
– Я повержен, я так устал, оставьте все меня в покое. Видеть вас не могу.
Он сел в машину и уехал. Рамона попыталась задержать его, но тщетно.
Она вернулась в дом.
– Ты будешь лечиться, слышишь меня. Ты станешь той, кого он хочет видеть, но не позволишь ему уйти, ты слышишь меня, – Рамона схватила невестку за руки, бросила ее бокал с остатками шампанского на пол, не заботясь ни о ковре, ни о том, что бокал разобьется.
Палома смотрела на мать мужа. Она рассмеялась.
– Он никогда не был и не будет моим, вы ошиблись, делая ставку на меня.
– Еще посмотрим, а сейчас в душ, – Рамона потащила ее за собой.
Она не позволит Кристине разрушить их жизнь. Не позволит.
Рафаэль попросил Карлоса отвезти его домой.
– Мне надо взять кое-какие документы с собой в больницу, а потом если тебе будет нетрудно, ты отвезешь меня туда.
– Конечно, сеньор Рафаэль. Я все равно не занят. А просто сидеть и ожидать сообщения от Кристины, не могу, лучше пусть будут дела, – он улыбнулся.
– Скажи мне, Карлос, ты говоришь, вчера у вас дома у твоей мамы был приступ. Опиши его пожалуйста.
– Она стала спускаться вниз, я не знал, что она была дома. Мы пришли с Сабриной за моими работами, чтобы я их привез Кристине, но об этом вы же знаете.
– Да, конечно. Что было дальше?
– Я, – Карлос замялся, не знал, как сказать, что он хотел поцеловать Сабрину, а Августа это увидела. – Ну, как бы вам это сказать. Она увидела меня с Сабриной.
Рафаэль смотрел на молодого человека, не понимая.
– Что именно увидела? Как вы зашли? Что вы делали? Что именно ее напугало?
– Она просто расстроилась, что я обратил внимание на Сабрину. Она живет в своем мире, и, наверное, не понимает, что я уже вырос, что у меня могут быть девушки. Больше ничего не было, она нас увидела и все тут же закричала.
– Что закричала, пожалуйста скажи мне все, я должен понять.
– Что понять?
– Что происходит с твоей матерью, – Рафаэль стал кашлять. – Может я помогу, – уже хрипло проговорил он.
– Вылечить? – спросил Карлос. – Это возможно?
– Не знаю, но стоит попробовать, – Рафаэль стал задыхаться, Карлос помог ему сесть.
– Она, – Карлос уже корил себя за такие мысли. Конечно же он должен помочь вылечить, ведь она его мать, какой бы она не была, она его родила. – Она закричала – это кара, это грех, это наказание. Что именно? Я? Или то, что я пришел с девушкой?
Рафаэль встал с дивана. Господи. Не может этого быть.
– Что с вами? Вам плохо.
Рафаэль бросил свой костыль, стал подниматься в свою комнату. Как же так? Почему все это произошло. Кристина. Она даже не знает, но теперь все встает на свои места, почему у нее были такие осложнения, такие разрывы, почему она так долго приходила в себя и восстанавливалась. Два места. Карлос шел за ним следом. Поддерживая его, но Рафаэль даже не замечал этого. Снимки. Он должен отдать их Кристине. Она придет в ужас. Ей срочно надо сказать. Рафаэль ударялся о стены, запинался о ступеньки, из груди вырывались хрипы, но у него хватит сил, чтобы добраться до своей комнаты.
– Сеньор, надо вызвать врача, я не смогу ваз отвезти, да что с вами?
Мужчина распахнул дверь своей комнаты. Вот они. На тумбочке, куда их положила Кристина. Они помогут ей защититься. Это будет ее козырь.
– Ты должен их сберечь. Слышишь меня, – Рафаэль чуть ли не тряс его. – Дай мне слово, что ты никому не покажешь их, только Кристине. Она должна знать, как и ты. Господи. За что? – он стал оседать на пол, у Карлоса не хватило сил удержать его, но смог поддержать, чтобы не упал на пол, только присел, опершись на кровать.
