Наталья Филатова
Странник. Между мирами
Я очень хотела быть адвокатом, защищать людей от несправедливости. Мама говорила, что с моим здоровьем, а я была болезненным ребёнком, и только став взрослой – поняла причину. Не психосоматика, а обычная аллергия… так вот с моим здоровьем я не выдержу этой сложной и нервной работы. И поэтому теперь я таскаю тюки, стою целый день на морозе, воюя за место на рынке. Ирония судьбы.
Зачем в школе учат всяким ненужным предметам? Лучше бы ввели курс – психологическая основа жизни. Может быть, этому учатся в семье? Видела ли я родителей счастливыми? Несчастна ли я? Бог или судьба, кто во что верит, всегда посылали мне людей, у которых я училась. Впитывала их знание и отношение к жизни.
Я счастлива, потому что умею радоваться. Потому что у меня есть дочь, мое солнышко. Я рожала ее долго и трудно, и когда мне врачи показали дочку, в сумрак пасмурного октябрьского неба ворвался солнечный луч, и осветил маленький, синий от долгой борьбы за жизнь – комочек. Ребёнок открыл глаза, протянув ручки. Такой я её вижу, когда от усталости и безнадёжности опускаются руки. Я знаю – я нужна ей, так же как мне необходимо знать, что у неё все хорошо. Мысль о дочери пронзила сознание, тревога придала сил.
Я открыла глаза, и увидела, что так же сижу в павильоне у Светланы. Хозяйка разговаривала с покупателями, а я, гонимая тревогой, вышла по-английски, не прощаясь. Зимний вечер вступал в свои права, синева неба отражала огни города, и только вдали от фонарей пряталась темнота. Безумно захотелось домой. Такое чувство знает каждая мать: предвкушение радости от встречи с ребёнком вытесняет все мысли. Я почти вприпрыжку устремилась к станции метро.
Выбор пути (глава третья)
Спустилась в метро. Зашла в вагон, но не стала садиться. Боялась заснуть и опять провалиться в полусон-полуявь. Стала около двери, уткнулась взглядом в окно. Мелькание тоннелей, полутьма. Стеклянная поверхность отражала людей, свет фонарей, надписи – создавая свою реальность. Непонятно было, что более призрачно – люди или километры подземелья. Наверное, так выглядел бы десятый круг ада в картине Сандры Боттичелли.
Мне не нравятся поездки в метро. Нахождение под землёй – мера вынужденная, с ней примиряешься, как с полётом на самолёте. Быстрота передвижения прельщает экономией времени.
Время, которое потом тратим на суету, не задумываясь. Я заметила, что люди под землёй ведут себя немного по-другому. Первобытный инстинкт опасности чуждого места, словно, прибивает их друг к другу. Движение толпы в час пик подвержено единому ритму, как огромный механизм, выживаемость, которого зависит от каждого человека.
Вышла на поверхность, вдохнула свежий воздух простора. Невольно улыбнулась, испытала чувство облегчения. Вошла в здание Киевского вокзала, в пригородных кассах купила билет на электричку.
Я очень люблю вокзалы, особенно построенные с роскошью имперских времён. Величественность их подтверждает – в быстротекущем времени есть места, не меняющейся стабильности. И даже суета людей не раздражает, а даёт надежду – это движения навстречу мечте и приключениям.
Села в электричку, народу было много, в вагоне было шумно и светло. Так я точно не засну – успокоила сама себя. Села у окна, погрузилась в созерцание исчезающего вокзала, огней Москвы, мельканию чуть видимых в темноте дачных полустанков.
"Почему так? И зачем мне все эти знания? – я всматривалась в пятна света, будто там мог быть ответ, – Разве смогу изменить весь этот мир?"
Меня разрывало от отчаяния. Я бы разрыдалась, но вокруг были люди, случайные попутчики. С детства мне внушили – взрослый человек должен уметь скрывать свои эмоции. Мировоззрение ребенка – основание, которое удерживает нас от падения в пропасть отчаяния. Если тебя любят. Послушным и вспыльчивым, добрым и упрямым, веселым и злым. Любят просто так. Потому что ты – есть.
В сознании всплыли картинки из любимой книги моего детства. Герой Данко, разрывает свою плоть и достаёт сердце, чтобы его огнем осветить путь соплеменникам, заблудившимся в тёмном дремучем лесу. Но на другой странице – эти же люди бегут мимо Данко, растаптывая его упавшее горящее сердце. До сих пор помню жгучие слёзы обиды от жалости к Данко и боли от предательства предавших его людей.
Когда дедушка Николай читал, Библию я восторгалась любовью Христа к людям, сопереживала его страданиям, и почему то не думала о тех, кто его распял – это были лишь тени зла. Может быть, потому что была жалость к ним? Они не знали любви и не могли понять? Сострадания и милосердия.
Рассказ Максима Горького вызывал совсем другие эмоции – восхищение подвигом Данко, и призрение к его соплеменникам, не оценившим жертву. Почему? Может быть дело в рассказчике? В подаче истории? В случае с Данко хотелось справедливости. Ведь его сердце растоптали и забыли. Подвигом самопожертвования Иисуса Христа восхищаются более двух тысяч лет.
Справедливость – только, когда стала взрослой, переболела юношеским максимализмом, поняла – ее не места на Земле. Недаром говорят, что она живет в аду. Слишком жаждет власти и мести, чтобы отстоять свою точку зрения. Все сложно. У каждого своя правда, и примирить людей может только любовь, та которую проповедовал Иисус.
Дороге к правде проста. Сильный из сострадания сердца заботиться о слабом, а слабый своей благодарностью наполняет добро силой. Люди идут по этому пути уже тысячелетия; то приближаясь, то откатываясь назад. Зло не дремлет. Самый главный его союзник – равнодушие, хотя может оно и есть само зло.
А может, действительно виноват Кроз? Вельзевул или Мефистофель? Что за глупости? Конечно, проще все свалить на кого угодно, чтобы оправдать себя. Как в детстве. Стоп! Может человечество действительно до сих пор в состоянии детства? Поэтому столько проблем. Когда-нибудь мы повзрослеем и научимся отвечать за свои поступки. И мир измениться?
Но если раньше люди ждали мессию, который укажет им путь и покажет, как жить; то теперь все ищут свою миссию, свой смысл жизни…
И все-таки мы люди странные.
Бог дал нам десять заповедей. Исполняй их и радуйся жизни, так нет же – все надо объяснить, каждому конкретно: и желательно на каждый день жизни.
А я? Почему все происходит со мной? Темнота за окном завораживала, на ее фоне стали возникать картинки из детства. Когда мои сверстники воплощали свои детские фантазии в играх на улице, я, постоянно болеющая, сидела дома и создавала свой мир из сюжетов книг. "Маленький Принц" поразил мое воображение. Часто думала о том, почему такой грустный финал у книги. Я догадалась о том, что аэроплан и пустыня – это не просто декорации в моих перемещениях. Но страх смерти, наверное, самый сильный страх, не пускал меня в воспоминания Экзюпери. О чем он думал в свои последние минуты? Одинокий пилот, потерявшийся или потерянный в пустыне. Маленький принц – предчувствие? Пророчество или бегство от реальности? Я закрыла глаза и почувствовала, что опять там, рядом с разрушающимся от времени аэропланом.
Мысли путались и оседали на песок с отблеском последнего луча солнца. Темнота поглощала мир. Я закрыла глаза. Страх ушёл. Осталась пустота, и желание рассказать кому-нибудь то, что случилось со мной. Странное последнее желание.
Что чувствует человек, пропавший в пустыне? Боль, отчаяние, страх. Разве это можно сравнить с тем, что окутало меня сейчас. Нет сил дышать. Густеет кровь от обезвоживания, и сердце не справляясь, бьётся все медленнее. Каждый удар это отсчёт того времени, что осталось. Наверное, умереть внезапно не так страшно, как это обездвиженное ожидание… Удар, ещё удар… Липкий ужас проникает через холодеющие ноги. Крик застревает в пересохшем горле, карябая горло тысячами иголок. Страх одиночества не даёт закрыть глаза… А может надежда?
Темнота милосердна. Умирать, смотреть на звёзды и понимать, что это в последний раз?
Нетттт… Не могу!!! Откуда это? Почему я не чувствовала этого раньше?
Почувствовала приближение живого существа, увидела знакомый силуэт. Фенек наклонился ко мне, и я увидела в чёрных бездонных его зрачках отсвет блестящего бока невидимого корабля.
– Ты спас его? Помог ему? – мне казалось, что кричу, но это только мои мысли рвались наружу. Последняя надежда не могла смириться с безысходностью.
– Я не имею права. Но иногда люди способны на многое. Даже временной переход не преграда для них. Для этого необходима – сила воли, но она слабеет от разочарования. Человек, привыкший к борьбе – с обстоятельствами, своими слабостями, не приживается в безмятежном будущем, а путешествие в прошлое уже им не под силу. Вот и выбрасывает их назад. Следы трагедии засыпали пески, а эмоции…
Внезапно бессильная ярость овладела мной. "Это несправедливо! Он мог написать много прекрасных книг, и мир бы стал лучше!" – мне хотелось кричать, разрушать. "Справедливость – в аду", – всплыло в сознании. От ужаса я застыла, стиснутая эмоциями. Может быть, действительно во всем виноват Кроз? Умеет во время разжечь огонь, на котором можно гореть вечно. Чем не личный ад?
