Наталья Филатова
Снежная сакура
– Так бывает при удушении, – подумала я, ужаснувшись своим мыслям. Женщина, мечтающая о замене обоев во время секса, отдыхает по сравнению со мной. В голове постоянно каша из обрывков мыслей. Иногда мне кажется, что в какой-то момент они поползут из меня, унося остатки рассудка.
Первой опомнилась Анечка, ринулась, цокая каблуками, к пострадавшей. Подбежав к машине, она силой воли или чуда, открыла дверь в салон, пытаясь вытащить оттуда незнакомку, одновременно успокаивая ее жестами. Попытка не удалась, жертва аварии впала в ярость: то ли от выброса адреналина, то ли машина казалось ей более реальной, чем все вокруг. Она упрямо не хотела покидать убежище.
– Милосердие в крови у представительниц женского пола,– преодолевая бившую от испуга дрожь, подумала я. Трудно представить, что смогу так же легко заключить в объятия незнакомку.
Девушка в отчаянии начала бить руками по рулю. Какофония шума усилилась, и можно было расслышать только одну фразу:
– Сдохни, тварь!!!
– Интересно, кого она имеет ввиду? Себя, машину или … – опять устроили гонку в моей голове мысли. Собрав силу воли в кулак, пошла к пострадавшей.
Внезапно, словно пытаясь избавиться от ярости, душившей ее, девушка выпрямилась, издала протяжный крик, больше похожий на вой. Яремная вена на ее шее натянулась, как тетива. Это была последняя попытка избавиться от слишком большой дозы адреналина, сводящего с ума. Девушка сразу обмякла, и мы смогли вытащить ее из салона машины.
Вдвоем с подругой удалось вывести пострадавшую из машины, посадить в кресло, которое стояло посреди разгромленного кафе. Вокруг суетился персонал: кто то вызывал скорую, кто то – полицию. Двое мужчин из посетителей пытались вытолкнуть автомобиль из проема двери. Они куда-то спешили, иначе не понятен был смысл их действий. Грязные, красные от натуги, в цвет застрявшей Тойоты, только пыхтели и невнятно матерились. А воз, вернее автомобиль, был там же.
Незнакомка немного успокоилась, объятая нежной мягкостью кресла. Выпила стакан воды, принесённый барменом. Руки ее тряслись, и половину стакана она расплескала, смешав с потоком слёз. Анечка вкрадчиво и ласково, как говорят с младенцами или в стельку пьяными мужиками, пыталась выяснить у девушки: – Что с ней случилось?
Та не могла ничего сказать. Только тыкала нам в лицо телефоном, с таким иступленным лицом, будто изгоняла нечистую силу. Телефон был открыт в профиле Телеграмм. Последнее сообщение было:
ДУРА.
Я не могла отвести взгляд от вздувшейся вены на ее виске, словно выбивающей сигнал: SOS.
Кровь становится синей, когда из нее выходит жизнь, – думала я, впадая в какой-то транс. Ритм диктовал красный цвет, смешиваясь с синей мглой предгрозового неба, выбивая дробь громом отчаяния.
И тут как то внезапно время ускорилось. Приехала машина скорой помощи, тросом вытащили машину.
Тойота была похожа на кляп… Красный от крови хозяйки кляп, которым она пыталась заткнуть дыру в сердце, но добрые люди вырвали его. И теперь мир заливает пульсирующий кровавый фонтан, – отрешенно заметила я.
Девушку увезли санитары, перешептываясь о том, что ее место в психушке.
А я думала: разве можно смирительной рубашкой перевязать разорванное сердце? Почему никто не видит, как капли крови собираются в ручейки, вытекая на улицу, окрашивая все кругом!
Вернулась к своему столику, споткнувшись о снятую и забытую туфельку девушки.
Принцесса не попадёт на бал, принц оказался чудовищем, просто тварью.
Можно ли считать случившееся попыткой суицида? Порыв эмоций привёл к аварии, но и в обычной жизни люди совершают кучу поступков, ведущих к смерти.
Эндокринолог сказал, что мне нельзя есть больше одной конфеты в день, иначе щитовидка и поджелудочная не выдержат, а я не могу удержаться от соблазна. Шоколад заменяет мне объятие и нежность любимого, которого нет…
Наверное, где то конь моего принца споткнулся и свернул на другую дорогу.
Я провела руками по лицу, пытаясь освободиться от чужих эмоций, скопившихся на маленьком кусочке пространства.
Надо успокоиться! – иначе впитывая эти чувства, сама сойду с ума!– шептала я.
Это не кровь на улице, просто красный свет светофора отражается в лужах и промокших под ливнем листьях деревьев. Это просто осень, все пройдёт, все смоют дожди…
Самоубийство – подумала я, – это отречение от жизни, потеря интереса к ней! Нет! Я очень хочу жить, ещё много надо сделать, и потом мои дети… Я никогда не смогу причинить им эту боль. Я знаю, как тяжело терять близких. И если отношения были не идеальными, к боли утраты присоединяются муки совести…
Несказанные слова любви прожигают сердце насквозь. И время не в силах заживить такие раны.
Смерть слишком пугает меня своей невозвратностью и невозможностью исправить что то… Она не старуха в саване и не невеста в белоснежном наряде, как думают некоторые. Это просто белый плотный туман, который несёт тебя бесконечно не ведомо куда … И нет – ни входа и ни выхода.
И пока есть жизнь и возможность, надо, что то делать!
Официант – позвала я, и начала тыкать пальчиком в меню. Мне срочно нужно было заесть стресс!
Он встал рядом, смущённо глядя в мое декольте. Я просто физически почувствовала его взгляд, и это был не взгляд вожделения, а вселенская боль, пробирающая меня до мурашек. Что за тараканы бродят в его голове?
Я возмущённо обратилась к Анечке:
– Только маньяка нам не хватает для продолжения дня!
Место напротив меня оказалось пусто, на столике была идеальная чистота, никаких следов прошедшего пиршества.
