Наталья Филатова
Снежная сакура
Снежно – нежно, прячась в облака,
Солнце золотом осыпает небеса.
Замороженные вздохи зимы,
застывают осколками серебра,
создавая ледяные цветы,
белоснежные грёзы земли.
Отражаясь брильянтами страз,
разлетается льдинками наст,
тает в жгучих солнца лучах,
словно времени спаянный пласт.
Украшая поля и леса,
драгоценностей не жалеет зима.
В дремной неге растянулся горизонт,
в белоснежность мира влюблён.
Колыбельную ветра напевает пурга,
все печали забудет земля,
чтоб очнуться с приходом весны -
воплотить свои сны и мечты.
Отблеск цвета марсала
(рассказ второй)
Стекла разбитые –
зеркала реальности,
в каждом осколке
свой мир отражается…
А ты знаешь, Бальзак или Дюма, выпивал по сорок пять чашек кофе каждый день! – выпалила Анечка, и взмахом своих наращённых ресницами подчеркнула важность своей мысли.
– Говорят это его погубило, сердце не выдержало. Вообще, странные эти мужчины, ради своей слабости готовы на все, – фыркнула она, отчего её накаченные силиконом губы самостоятельно продолжали движение вверх-вниз, словно потеряв опору в реальности. Лицо исказила странная гримаса – смесь отвращения и презрения.
– Никакой силы воли! – моя собеседница продолжала возмущаться поведением мужчин. – Только женщины могут стойко переносить страдания – ради красоты. На пути к мечте я готова на многое…– Глубокий вздох привёл её грудь, шедевр хирургии, в состояние попытки бегства на свободу, пытаясь разорвать оковы белья и платья.
Ох уж эти, мужики! Всегда найдут оправдание своей слабости. Талантливые – пьют от недостатка славы и денег, богатые – пьют, потому что думают, что всем нужны только их деньги, – Анечка пыталась скорбно поджать губы, но получилась знаменитая уточка.
– И только бомжи пьют в удовольствие и не торопясь,– подвела итог я, стараясь не засмеяться, наблюдая телесные колыхания подруги.
Анечку же погубит желание удачно выйти замуж и нож пластического хирурга, но каждый имеет право на самоубийство ради удовольствия, – мысли пролетали в моей голове, как скорый поезд мимо полустанка.
Я наблюдала, как отрешившись от мира, моя собеседница любовалась новым маникюром на ноготках, машинально выводила пальчиком невидимые сердечки на поверхности столика. Покрытие "кошачий глаз" на ногтях переливалось, гипнотизируя её.
Милая и добрая, но слишком наивная Анечка поддалась порыву моды, и начала качать тело и лицо. А мечта её стара, как мир – надежда найти себя рядом с другим человеком. Будет ли она счастливее?
Кто я такая, чтобы судить других? Могу ли оценивать чужие поступки, определяя цену справедливости? Обладая большим чувством эмпатии, я всегда чувствую душевное состояние людей, невольно целиком погружаясь в него. Потому стараюсь общаться с позитивными людьми, но иногда не могу пройти мимо тех, в чьих глазах застыло отчаяние. Пытаюсь помочь, ободрить, выслушать, но … Если человек сам не готов изменить своё отношение к жизни, вряд ли кто-то ему поможет, тем более я.
Взваливая на себя ответственность за другого человека, – зашептал на правое ухо мой внутренний философ. – Ты как бы отрекаешься от части своей жизни, вычёркиваешь ее, тратя на поступки, которые – по сути, не нужны никому, тем более "спасаемым ". Обычно ничего, кроме чувства унижения, "благие намерения " у них не вызывают. Ведь человек понимает, что он мог бы сделать все сам, но не справился. Часто вместо благодарности у спасаемого появляется комплекс – своей слабости и никчемности. Нет, я не гожусь на роль спасителя, меня слишком быстро заполняют чужие эмоции. И становится выбор: или я, или этот человек. Когда меня переполняют чужие чувства, возникает мысль о самоубийстве. Но инстинкт самосохранения оказывается сильнее совести, и я сбегаю, мучимая угрызениями совести. Не все люди готовы признаться самому себе в своих недостатках – решила я.
Откинувшись в кресле, огляделась вокруг. Мы сидели в модной кофейне. Полутьма, мягкие изящные диваны, приятные акценты в дизайне – все создавало атмосферу романтики и блаженства. Кофе и пирожные доставили из гастрономического рая для одиноких женщин. Что может быть лучше для дофаминового транса, чем россыпь маленьких красивых пирожных? Именно размер имеет значение! Вроде и не обжора, значит – не поправишься, и совсем недорого выходит, если съесть одно – уговариваешь свою совесть, а потом…
Но это уже не важно – за удовольствие надо платить! Все происходит из-за сопротивления генетической природе! – из глубины сознания всплыла мысль.
Но она была уничтожена невыносимым скрежетом, грохотом, криками. Помещение закачалось, столики зашатались. Кофе, вырвавшись на свободу, расплескалось по моему новому платью…
– Это конец, наверное… – я даже не почувствовала боли от горячей жижи на коленях, потому что в голове взорвалась бомба и озарила ослепительно белым светом все подсознание, выпуская на волю страхи. Я решила – землетрясение! Почему то всегда оно пугало меня больше всего, наверное, потому что шансы спастись зависели только от удачливости, которая редко ко мне благоволила.
Это все мысли о самоубийстве,– кричал рассудок, – накаркала!
Я, собрав остатки разума, подняла глаза. В темноте проявилось пятно света, там, где раньше была дверь. Нарушая правильность пятна, торчал капот машины.
За рулем сидела девушка, всклокоченная, вся в крови. Наверное, сломала нос о надувшуюся подушку безопасности при столкновении машины и дверного проёма кафе. Она громко рыдала, и была уже на той стадии, когда нет сил, и начинаешь захлебываться собственным горем, всхлипывая и давясь воздухом…
