Наталья Брониславовна Медведская
Я стану твоим другом

Глава 1

От злости глаза Ангелины потемнели, в эту минуту она ничем не походила на принцессу, на самую красивую девочку среди восьмых классов. Её пшеничного цвета волосы, всегда искусно завитые, обрамляли искажённое ненавистью лицо, ставшее от этого уродливым. Дарина подумала, что сейчас одноклассница напоминает ей Медузу-Горгону, та, видимо, также выглядела, когда нападала на Персея. Она перевела взгляд на лужу, на краю которой стояла, и увидела в ней отражение Ангелины – в мутной воде её образ расплывался, из-за этого одноклассница в своём негодовании смотрелась скорее смешной, чем опасной. И хотя внутри всё кипело от возмущения и обиды так, что её трясло, Дарина широко улыбнулась, в тёмно-карих почти чёрных глазах загорелся мрачный огонь. Лицо от гнева покраснело до макового цвета, а небольшой шрам на лбу стал алым.

– Ах ты, сука! Ещё и лыбишься! – Ангелина изо всех сил толкнула Дарину в лужу.

Та не удержалась и полетела в самую середину глубокой промоины, до краёв наполненную недавно прошедшим дождём. Тучи грязных брызг обдали саму Ангелину, её друзей и зевак, наблюдающих за разборкой девочек.

Подруга и приспешница Ангелины Вика, взвизгнув, попыталась стряхнуть брызги со школьной формы, но только размазала грязь по белой блузке и синей юбке. Карина поморщилась и, сняв очки, стала протирать выпачканные стёкла. Егор, заметив потёки чёрной жижы на брюках, коротко выругался, а его друг Иван, стоящий дальше всех, обрадовался, что ему досталось меньше всех. И только в глазах Марины промелькнуло что-то похожее на сожаление, но оно тут же исчезло, уступив место показному равнодушию.

Дарина, скользя в грязи, поднялась из лужи. Она представляла, как сейчас выглядит. Прежде светлая кофточка превратилась в серую и прилипла к телу, обрисовав кружевной бюстгальтер, а узкая юбка буквально приклеилась к бёдрам и ногам. Заметив направленные на неё телефоны, Дарина выпрямилась и, задрав подбородок, вызывающе посмотрела на людей, окружающих её. В эту минуту она ненавидела весь мир, от её лица отхлынула вся кровь, кожа стала ослепительно-белой, а тёмные глаза загорелись мрачным неистовым огнём. Если бы взгляд мог убивать, школьники попадали бы замертво. На секунду её взор остановился на лице Ивана. Он смутился и быстро отвёл глаза.

– Зря ты так поступила, – выпалила Дарина.

Ангелина на всякий случай отошла подальше от воды и встала между Иваном и Егором, догадавшись, что хочет сделать соперница.

Дарина разочарованно выдохнула, добраться до одноклассницы ей не позволят. Иван Имрич и Егор Климов входили в ближний круг друзей Ангелины, а главное, были значительно выше, сильнее и крупнее её. Справиться с ними не получится – придётся проглотить обиду и на время забыть об отмщении.

– Обещаю: всё равно выкупаю тебя не в этой луже, так в другой.

Ангелина фыркнула:

– Только попробуй. Ты получила за дело. Нечего воровать чужие телефоны.

Дарина уставилась в голубые глаза своего злейшего врага, сейчас они светились удовлетворением и довольством.

– А доказательства, что я это сделала, у тебя имеются. – Она кивнула на свою выпотрошенную школьную сумку. – Ты у меня его нашла? Какое имеешь право обвинять просто так?

– Кто ещё кроме тебя, нищенка, мог позариться на подержанный телефон. Кроме того, Карина видела, как ты выходила из класса. До урока физкультуры он лежал в столе, а потом пропал. Лишь троих человек не было на уроке, но у Вики и у Марины свои хорошие телефоны имеются, только у тебя полная фигня. Значит, это твоя работа.

Усмехнувшись, Дарина отступила в сторону. Присев на корточки, стала складывать вещи в рюкзак. Хорошо хоть книги и тетради высыпались на тротуар. Плитка на нём высохла на солнце и вещи не пострадали. Собрав всё, она повесила рюкзак на плечо.

– Дура ты, Радимова. Класс не закрывался, в него мог войти любой, а ты лишь ко мне прицепилась. Сдался мне твой гаджет. Чего ты так взбесилась? Сама говоришь, телефон старый.

– Старый он только для меня. Его всего два месяца, как купили. Я хотела кое-кому его подарить. – Сообразив, что она объясняется перед ненавистным врагом, Ангелина разозлилась. – Всё равно я уверена, кроме тебя больше некому украсть мой телефон.

– То, что ты сделала, называется кляуза и неправомерное обвинение. Ходи теперь, Радимова, и оглядывайся. Я давно другая, не такая, какой была раньше – больше не собираюсь спускать тебе это рук.

– Ты ещё смеешь ей угрожать! – вспылил Егор. Будучи капитаном школьной баскетбольной команды, он считал себя единственно подходящим парнем для Ангелины. Она пока не согласилась с ним гулять, но он очень надеялся её завоевать.

– Никаких угроз, просто констатация факта. Око за око, – пожала плечами Дарина и пошла прочь, чувствуя меж лопаток взгляды школьников.

Она давно ощущала себя загнанным в угол зверем. Вернее замученной, бродячей собачонкой, которая только притворяется волком. Но другого выхода у неё не имелось. Если она не хотела, чтобы над ней ежедневно издевались и зло подшучивали, то не должна сдаваться.

Отойдя от злополучной лужи, которая с незапамятных времён существовала неподалёку от школьных ворот, Дарина достала из потайного кармашка рюкзака второй телефон и принялась смотреть переписку в закрытой группе. Эту группу Карина, хорошо разбирающаяся в компьютерах, создала специально для своей подружки Ангелины. Та стала лично отбирать друзей, высылая приглашения и принимая заявки, допускались лишь те, кто чем-то понравился ей, как-то угодил или стал интересен. Группа Радимовой превратилась во что-то наподобие элитного клуба, куда попасть было не так-то просто. Дарина находилась в этом интернетном клубе, не для того, чтобы, словно мазохистка, читать о себе гадости, ей необходимо было знать планы врагов. В нём она оказалась благодаря неожиданному общению с главным плохишом среди восьмиклассников Яном Пасечником.

В один из дней, когда её особенно достали высказывания Ангелины, она ушла с урока и отправилась в парк, расположенный возле школы. Усевшись на лавочку, скрытую кустами боярышника, принялась рыдать, изнывая от горькой обиды, негодования и злости.

– Нет ничего глупее, чем жалеть себя, – услышала она чей-то голос.

Оглянувшись, Дарина увидела одноклассников Яна Пасечника и Алеся Петрова. Что эти двое делали вместе непонятно. Хулиган и троечник Ян являлся головной болью всех учителей. Будучи далеко неглупым, он не желал учиться и подчиняться правилам, но ухитрялся балансировать на грани, не давая окончательного повода для его исключения из школы. Высокий, широкоплечий, крупный он занимался вольной борьбой в поселковом клубе. Алесь являлся его полной противоположностью, будучи тихим и спокойным отличником, он не ввязывался ни в какие конфликты и всегда предпочитал держать нейтральную позицию. Недаром школьники дали ему кличку Швейцарец. Даже внешне они различались: Ян огненно рыжий, зеленоглазый, с крупным перебитым носом и Алесь светловолосый, голубоглазый, обаятельный с девчачьей родинкой на щеке. Но сейчас сидя на подстриженной газонокосилкой траве, они оба курили и с одинаковой насмешкой глядели на одноклассницу.

– А что мне ещё делать? – буркнула Дарина, вытирая слёзы. Она чувствовала себя неловко, будто её поймали за постыдным делом. Впрочем, выказать слабость в глазах Яна и являлось самым большим позором.

Он затянулся сигаретой, выпустил изо рта колечки дыма. Похоже, много раз тренировался, чтобы так картинно пускать дым.

– Просто не обращай внимания или научись давать сдачи. Ты боишься выглядеть плохой, пытаешься взывать к добрым чувствам людей. Хочешь чтобы тебя пожалели и наконец-то отстали? Но этого не будет. Пока ты выглядишь слабой, над тобой так и продолжат издеваться.

Алесь затушил окурок, сплюнул в траву. Это так не вязалось с образом пай мальчика, что Дарина во все глаза смотрела на него.

– Тебе полезно прочитать хоть одну книжку о психологии подростков. Что же ты такая тупая, пора бы уже поумнеть. Сейчас мы как стая хищников, которые набрасываются на того, кто слабее, глупее, беззащитнее или просто на нас не похож. Егорова, ты же нормально учишься, не должна же быть полной идиоткой, но ведёшь себя, как круглая дура.

В глазах Дарины вскипели слёзы, лицо начало гореть огнём. Она ненавидела свою привычку моментально и по любому поводу краснеть. Из-за очень белой кожи она становилось похожей на перезрелый помидор.

– А что я должна делать? Так же обзываться? Опускаться до их уровня? Или даже драться?

Ян коротко хохотнул, представив невысокую, хрупкую Дарину, ввязывающуюся в драку.

Алесь же кивнул.

– А почему нет. Раз не умеешь гасить конфликты в зародыше, научись давать сдачи хотя бы тем, с кем способна справиться. Неужели на это у тебя мозгов не хватает? Чтобы другие хоть немного побаивались попасть в неприятную ситуацию, тебе тоже придётся язвить и ругаться. Пока же ты ведёшь себя, как овца на заклание: обижаешься, плачешь и пытаешься вызвать сочувствие. Смотреть на это просто противно. Выглядишь жалкой. И сочувствовать тебе, никому не хочется.

Ян усмехнулся.

– Гордости у тебя ни на грош.

Дарина думала, что обидеть её сильнее уже нельзя, но оказалось можно. Она вскочила с лавочки и запальчиво выкрикнула:

– Вы такие же сволочи, как и пятёрка Радимовой, ничем от них не отличаетесь.

– Может и сволочи, но не такие, – фыркнул Ян. – Мне претит брать верх над слабыми. И жутко надоело смотреть на то, как ты ежедневно ходишь зарёванная и вся в соплях.

– В каких ещё соплях?

Алесь подтвердил слова друга:

– Здорово надоело. Никакого развлечения, только настроение портится. Могла бы хотя бы не попадаться в одни и те же ловушки. Кнопки и клей на стульях ничего нового, но ты регулярно садишься или вляпываешься в это. Вода и мусор в твоём рюкзаке тоже постоянно. На спине у тебя неизменные дурацкие записки. Ты пробовала быть внимательней и не доставлять удовольствие твоим врагам? – Он повернулся к Яну и поинтересовался у него: – А с чего собственно началась эта катавасия?

– Вражда Родьки и Егорки? – Ян почесал в затылке. – Хрен его знает, но причина должна быть.

– Козни и подставы иногда можно узнавать из группы Родьки, – подсказал Алесь.

Дарина отметила, что Алесь и Ян не только её фамилию сокращают, но и фамилию Алевтины, словно ставили их на одну доску.

– И как я в неё попаду? Сама Линка что ли добавит меня в друзья?

Ян хлопнул друга по плечу.

– А это идея. Если Вампирша, – он на секунду запнулся. – То есть ты, Дашка, будешь в её группе, то многое узнаешь. Алесь, добавься к Линке в друзья и отдай свой чат Дашке. – Заметив изумление на лице собеседницы, предупредил: – Только ты потом не пиши всякие глупости от его имени, вообще ничего не пиши, просто безмолвно будь там. Вроде шпиона на задании.

– Можешь иногда смайлики отправлять, – милостиво разрешил Алесь.

Кличку Вампирша Дарина получила из-за белоснежного цвета кожи и тёмных глаз. Кроме того, её никто не называл Дариной, все звали Дашкой или Дашей, даже учителя.

– С чего это вы вдруг подобрели ко мне? – Дарина с подозрением посмотрела на друзей. – Здесь кроется какой-то подвох?

Ян развёл руками.

– Никакого. Скажем так, нам интересно понаблюдать, что из всего этого получится. Надо же как-то развлекаться, а то в последнее время в школе скука смертная. А в нашем классе одни и те же развлечения с тобой в главной роли.

– А я уже всё, – Алесь показал на телефон. – Радимовой, очевидно, так хотелось заполучить меня в друзья, что она даже на уроке приняла заявку. – Он отдал свой телефон Дарине. – Держи, не потеряй его и никому не показывай. Не спали меня. Дерзай, Егорова. Развлеки нас на полную катушку.

Получается, теперь она могла с его телефона и под ником Алеся заходить в группу Ангелины. Дарина растерялась.

– Но как же… Это ведь твой телефон.

– Не волнуйся, у меня второй имеется, запасной, получше и поновее.

Эта встреча в парке произошла вначале мая перед концом учебного года. В восьмой класс Дарина пришла готовой сражаться за своё место под солнцем.

Ей пришлось нелегко. Оказалось, реагировать на выходки Радимовой сдержанно, но ехидно, трудно, в душе она здорово трусила, и поначалу её голос дрожал и срывался на слезливый тон. Но постепенно из поджавшей хвост собачонки Дарина становилась храброй зверушкой, пусть ещё несильной, но уже и неробкой. Удивительным образом, но учителя вели себя так, будто не замечали проделок Ангелины и её друзей или считали их безобидными. Только иногда слегка корили Радимову, если она немного перебарщивала с воспитанием неугодных ей одноклассников. Считали, ведь ничего страшного не происходило, никого сильно не били, не устраивали экзекуций, это просто шалости подросших деток. Все знали: Ангелине многое сходит с рук из-за того, что её отец является главой поселковой администрации, от которой зависела школа. А отец Ивана Имрича заместитель у отца Радимовой. Мать Егора Климова работает главным бухгалтером на крупном строительном комбинате, где трудилось большинство жителей посёлка. Ради девочки, имеющей маму уборщицу, никто не собирался ссориться с более выгодными людьми. Дарина в тринадцать лет на себе осознала как важен статус родителей и давно не питала иллюзий.

Посмотрев в группе свои фото: вот она сидит в луже, вот стоит мокрая и грязная перед Ангелиной, начала читать ехидные комментарии.

«Вампирша ополаскивается в луже».

«Егорка принимает грязевые ванны».

«Ха-ха-ха Дашка классно отсвечивает нижним бельём».

«Прикольно мокнули дочку уборщицы в воду».

Дарина пролистнула сообщения в чате группы и наконец-то отыскала нужное. Радимова хвалилась, что сегодня в половине девятого вечера идёт на день рождения к Имрану. Мол, и подарок ему приготовила необычный. И обязательно позже покажет, в чём она будет на празднике. Ангелина строила из себя местную блогершу, постоянно выкладывала посты в группе, сообщая буквально о каждом своём чихе. А её, так называемые друзья, поддерживали лайками и восторженными комментариями любой наряд и, одобряя каждый поступок. Она, по всей видимости, ощущала себя значимой персоной, жизнь которой интересна и занимательна для других.

Дарина знала кто такой Имран. Этот десятиклассник являлся предметом грёз многих девочек в школе. Он мог похвастаться высоким ростом, отличной фигурой и красивым лицом украшением которого являлись тёмные глаза, окружённые чёрными, густыми ресницами. Будучи потомком сразу двух наций еврейской и абхазской, он взял от каждой лучшее. В дополнение ко всем физическим достоинствам Имран обладал хорошим голосом, умел играть на скрипке и фортепиано, отлично учился и постоянно побеждал в соревнованиях по лёгкой атлетике. Часто выступая на мероприятиях, он вводил женскую половину школы в психологический экстаз. Родители Ангелины дружили с родителями Имрана, сама она давно пыталась понравиться ему, но пока безуспешно. Он не видел ничего примечательного в девочке, которую знал с детства. Дом Имрана Ортона находился на тенистой улочке неподалёку от поселкового стадиона. Пока эти сведения о планах врага на вечер ничего не давали Дарине, но кое-какое решение уже забрезжило в её голове.

Сегодняшняя выходка Ангелины была ответом на поступок Дарины, который та в свою очередь совершила из-за действий недруга. Привыкнув брать школьную сумку с собой, даже если выходила на пару минут в коридор или в туалет, Дарина теперь не давала возможности команде Радимовой что-то подложить в неё или выпачкать. Также они больше не могли поймать её ни со столом, ни со стулом. Прежде чем сесть она внимательно всё осматривала и всегда носила с собой пачку влажных салфеток. Но сегодня выйдя с рюкзаком на обед, забыла о спортивной обуви в ящике стола. Ещё в столовой она заметила насмешливые взгляды, направленные в её сторону. Чтобы не выдать себя, она не стала заходить в чат, но уже догадалась, им удалось-таки её достать. Войдя в класс, Дарина оглядела своё место и всё вокруг – ничего. А когда стала переодеваться на физкультуру, в ящике не обнаружила кроссовок. Кто-то из девочек делал вид, что происходящее их не интересует, кто-то злорадно ухмылялся, и только единицам было неловко. Проследив за взглядом Ангелины, Дарина подошла к мусорной корзине – её кроссовки, залитые клеем и краской, лежали поверх клочков бумаги. Она взяла корзину и вывалила содержимое на стол Ангелины и её соседки Вики

– Ты охренела? – закричала Радимова, отскакивая в сторону. – С чего ты взяла, что это мы взяли твои кроссовки?

Дарина по лицам соперниц прекрасно видела ответ.

– Тогда откуда вам известно, что я из-за кроссовок высыпала мусор. Правду говорят: на воре и шапка горит. Сделаете ещё что-то подобное, в следующий раз я надену эту корзину кому-нибудь из вас на голову.

– Психопатка! – возмутилась Вика. – У тебя есть доказательства?

Ангелина поморщилась

– Карин, уберёшь здесь? Ты ведь не идёшь на физкультуру, а нам с Викой надо на урок.

Карина не смотря на свой ум, она прекрасно играла в шахматы и даже имела второй разряд в этом виде спорта, всегда подчинялась Радимовой и выполняла все её поручения.

Дарина догадывалась, откуда у неё эта привязанность. Карине очень нравился Егор и, только находясь рядом с Ангелиной, она могла близко с ним общаться.

Высыпав мусор, Дарина заметила в столе телефон Радимовой. Отметив это, она вернулась на своё место, переоделась и пошла сообщать физруку, что забыла спортивную форму и поэтому присутствовать на уроке не может. Выслушав от учителя нелицеприятное мнение о своей памяти и заработав двойку, она вернулась в класс. Сев за свой стол, открыла учебник алгебры. Карина с мрачным лицом убирала стол. Собрав мусор и сообразив, что улика находится в корзине – понесла её во двор к большим мусорным бакам. Дарина быстро встала, забрала телефон Ангелины, спрятала его в узкую щель между шкафом и стеной. Потом спокойно взяв свой рюкзак, отправилась на улицу.

Четырёхэтажное здание школы окружала аллея из раскидистых лип в конце сентября ещё покрытых тёмно-зелёной листвой. Кое-где между лип росли чахлые тоненькие берёзки, им кажется, не нравилось соседство с этими крепкими, сильными деревьями. Ближе к тротуару вальяжно располагались кустарники, создающие нижний ярус зелёных насаждений. По всей аллее были установлены деревянные скамейки, на которых любили отдыхать школьники во время перемен. Позади здания находился стадион, оттуда сейчас слышались голоса учеников, подбадривающих своих одноклассников, играющих в волейбол. Дарина уселась на скамейку и, закрыв глаза, попыталась успокоиться. Сентябрь выдался дождливым и удушливо жарким, словно осень решила притвориться летом, даже ветер дул тёплый и ласковый. Он шевелил волосы, обдувал разгорячённое лицо, позволяя хоть немного его охладить. Открыв глаза, Дарина бросила взгляд на белые стены школы в коричневых переплётах окон, посмотрела на высокую четырёхскатную крышу, на ярко-синее небо и ощутила умиротворение. Она была готова снова вернуться в класс.

Пропажа телефона обнаружилась лишь после уроков, когда Радимова собралась сделать сюрприз Ивану Имричу.

– Карина, ты не видела телефон?

Та покачала головой.

Ангелина сразу же уставилась на Дарину.

– Эй, Вампирша, твоя работа?

– Понятия не имею о чём ты, – пожала плечами Дарина и пошла к входной двери.

За ней будто конвоируя, двинулась вся пятёрка под предводительством Радимовой. Возле лужи и состоялся допрос. Дарина поздно сообразила, какую угрозу та представляет для неё.

Дарина вышла из чата и отключила телефон. Придётся подождать нового сообщения и тогда она решит, что предпринять дальше.

Ей очень не хотелось возвращаться домой. Дом перестал олицетворять для неё место, где она могла согреться душой и отдохнуть.

Пошёл всего второй год со смерти отца, но деревья в саду уже сплели свои нестриженые ветки и превратили его в мрачное, неухоженное место. С фронтона дома, с оконных рам и ставень облезла краска, дожди смыли кремовую эмульсионку со стен и они приобрели неопрятный серый цвет.

Дарина прошла по бетонной дорожке к крыльцу, прислушалась, не звучит ли музыка? Обычно мама, употребив «лекарство», включала торжественно-заунывную мелодию Моцарта «Реквием». Эта музыка так осточертенела Дарине, что она зверела, уловив первую же ноту из этого произведения. К счастью, сегодня было тихо. Отыскав ключ под глиняным горшком, с давно засохшей геранью, она отомкнула дверь и прошла внутрь.

«Интересно, где её мамашу черти носят?»

Вернувшись домой после полудня, она обычно употребляла одну или две рюмочки вина, укладывалась на диван и либо слушала Реквием, либо спала до вечера. Затем поднималась и шла мыть полы после второй школьной смены. После смерти отца мать превратилась в тихопомешанную алкоголичку. Она редко буянила, ни с кем не ругалась, не бродила по улицам, а просто пила дома в полном одиночестве. Спиртное служило ей способом забыться и как-то пережить очередной бессмысленный по её мнению день.

Перестав общаться с людьми, Анна даже с дочерью разговаривала лишь по необходимости. Утром, кое-как приведя себя в порядок, она отправлялась на работу, убирала коридоры и служебные помещения, потом приобретала в ближайшем магазинчике заветную бутылку красного сухого вина или любимого ею Кагора и возвращалась домой. Так однообразно проходили её дни, и она, кажется, была только этому рада, не желая никаких перемен.

Дарина сняла с себя мокрую одежду, прополоскала её от грязи в ванной и засунула в стиралку, добавив двойную порцию порошка. Вымыв туфли, напихала в них газеты, оставшиеся с давних времен. Отыскав в холодильнике парочку яиц, разбила их в тарелку. Добавив к ним крохотные квадратики сухарей и мелко нарезанный болгарский перец, всё вылила на сковороду. На плите на одной из конфорок стояла кастрюлька, она подняла крышку, понюхала – опять гороховый суп. Мать отчего-то предпочитала супы с различными видами бобовых, совершенно забывая, что дочь их терпеть не может. Ожидая, пока омлет приготовится, залезла в телефон Алеся посмотреть: нет ли чего новенького. Отыскалось. Ангелина выкладывала свои фотографии в различных нарядах, советовалась с подругами и друзьями по группе, в чём лучше отправиться на день рождения Имрана Ортона. Прочитав парочку восторженных комментариев, Дарина еле удержалась, чтобы не написать колкое замечание. Радимова явно стала зависимой от одобрения и похвалы своих интернетных прихлебателей, иначе, зачем без конца постить любое самое маломальское событие из своей жизни. Впрочем, в этом Дарина могла упрекнуть многих своих ровесников. Выходило прямо, как в рекламе: не запостишь, не поверят и скажут, что этого не было. А если без конца выкладывать фотки, то большинству начинало казаться: жизнь просто бьёт ключом. По совету подружек Ангелина наконец сделала выбор, остановившись на светло-сиреневом шёлковом платье. В нём как расхваливали её фанаты, она выглядела мило и невинно. Эта фраза рассмешила Дарину. Крокодил и ведьма в одном лице не может выглядеть невинно. И это относилось не к внешности Радимовой, а к её внутренней сути. Перед преподавателями и другими взрослыми Ангелина представала в образе хорошей, порядочной и очень честной девочки, не способной на подлость. Только некоторые ровесники знали, что она представляет собой на самом деле. Её имя совершенно ей не подходило, она была далеко не ангелом.

Пообедав, Дарина села за уроки. После гибели отца, впав в отчаяние, она запустила занятия и скатилась на тройки и двойки. Переживая неожиданное осуждение и буквально травлю матери знакомыми и незнакомыми людьми, желала одного, спрятаться от всех. Общественное осуждение коснулось и её: родители подруг и одноклассников попросту запретили общаться с ней. Но, по-видимому, Дарине от отца досталась изрядная доля упрямства, она решила: раз вы меня отвергаете, то и я не хочу с вами знаться. Она стала учиться как одержимая, желая взять верх над недругами хотя бы в этом. К концу учебного года у неё осталась только одна четвёрка и та по пению.

Закончив с уроками, Дарина посмотрела на часы – пора готовиться к наказанию Ангелины. Больше года она сносила выходки, издевательства и глупые шуточки над собой, только плакала втихомолку, надеясь, что одноклассникам надоест. Но как оказалось напрасно, своим поведением Дарина только разжигала их на новые и новые выдумки, они словно проверяли границу её терпения. С подачи Яна и помощи Алеся она стала отплачивать той же монетой всем, кто над ней глумился.

Когда тебя ударят по щёке, подставь другую – это стало не про неё.

Как-то она прочитала изречение Конфуция: «Добром нужно отвечать на добро, а на зло нужно отвечать справедливостью».

Теперь она руководствовалась лишь этим, твёрдо решив больше не поощрять делишки одноклассников и друзей Радимовой.

Зная Ангелину, Дарина была уверена, что та немного опоздает на день рождения Имрана. Принцессе не пристало как прочим смертным, являться вовремя, её полагается подождать. Заняв пост в густых кустах сирени, которая живым забором ограждала поселковый стадион, Дарина приготовилась к встрече с Радимовой. У её ног стояла двухлитровая бутылка газировки. Сначала она хотела купить «Малинку» или «Чёрную смородину», но потом остановилась на почти бесцветной с лимоном, всё же не хотелось повредить одежду Радимовой, а только устроить ей сладкий душ. Ожидание затягивалось. Дарина разочарованно вздохнула, врагиня могла отправиться на праздник, взяв такси, и тогда кормление комаров в кустах окажется напрасным. Тренькнул телефон. Прочитав новый пост Ангелины, Дарина тихо засмеялась. Та сфоткала себя на подходе к стадиону, сопроводив снимок словами: как я вам? Понравлюсь ли Имрану?

Дарина не стала читать ответы. Основательно встряхнув газировку, выбралась на тротуар.

– Что ты здесь делаешь? – остановилась Ангелина, заметив своего недруга.

– Тебя жду.

– Зачем? – Ангелина пока не чувствовала опасности, мысленно она уже находилась рядом с симпатичным именинником.

– Хочу вернуть долг.

– Какой ещё долг? Если ты про телефон, можешь отдать его завтра.

– Сдался мне твой телефон, – соврала Дарина. – Хочу, чтобы ты почувствовала тоже, что и я сегодня.

– Что ты мелешь? – вспыхнула Ангелина, покосившись на бутылку в руках врага.

Но ничего предпринять она уже не успела. Дарина, наставив горлышко бутылки на неё, открутила пробку. Пенящаяся жидкость вырвалась наружу и обдала Ангелину с ног до головы. В воздухе остро запахло лимоном. Оглядев дело своих рук, Дарина удовлетворённо кивнула.

– Нормально. Как тебе душ, Родя?

– Что ты сделала!? – охнула Радимова. – Как ты могла? Знаешь, куда я шла?

– Понятия не имею, я тебя случайно встретила, но так удачно получилось.

– Мне необходимо быть на дне рождения. Меня там ждут, – застонала Ангелина, оглядывая мокрое липкое платье и трогая склеившиеся волосы. – Ты, Егорова, просто скотина и гадина. Как же я тебя ненавижу!

– Взаимно. А что тебе не нравится? В лужу толкать, потом весело смеяться, нравится, а как выкупаться в сладкой водичке, так не по нраву. – Озабоченно осмотрев пустую бутылку, Дарина поинтересовалась: – Может, надо было взять газировку с другим вкусом? Вдруг ты такую не любишь.

Ангелина, догадываясь, как сейчас выглядит, взвыла от бессилия.

– Я убью тебя!

Дарина пожала плечами.

– А я предупреждала, будешь меня трогать, получишь ответку. Перестанешь цепляться, оставлю тебя в покое.

– Я… Я… не знаю, что тебе сделаю. Скажу ребятам, пусть разберутся с тобой. Давно пора тебе в морду дать. – Ангелина достала из сумочки салфетки промокнула ими лицо.

– А вот это ты зря. Успокойся уже, наконец! Всех, кто хоть пальцем меня тронет, подстерегу по одному и так врежу, что мало не покажется.

– С тебя станется, мать убийца и дочь такая же.

– Верно, – не дрогнувшим голосом ответила Дарина, хотя слова одноклассницы, будто иглы кольнули её прямо в сердце. – Именно поэтому не связывайтесь больше со мной, иначе пожалеете. Давай. Радимова, как в мультике жить дружно. Мы теперь квиты.

– Помечтай, помечтай. – Ангелина вызвала такси. – За то, что сегодня я не попала на день рождения, никогда тебя не прощу.

– Бывай. И хорошенько подумай о том, что я тебе сказала. – Щёлкнув несколько раз на свой телефон, Дарина запечатлела понурую и расстроенную Радимову.

Заметив её действия, Ангелина зло выкрикнула:

– Немедленно удали снимки.

– И не подумаю. Они останутся у меня, как страховка. Если снова начнёшь ко мне лезть, выставлю их в интернете на всеобщее обозрение. Не будешь меня трогать, никто их не увидит.

На следующее утро Дарина пришла в школу рано, достала из щели телефон Радимовой и вынесла его за территорию учебного заведения. Она испытывала угрызения совести за кражу телефона, но посчитала это вполне подходящим возмещением за испорченные кроссовки. У неё не имелось другого выхода. Ей действительно не в чем теперь ходить на занятия, а от матери ни за что не удастся вытребовать денег, как ни умоляй. Оставшуюся сумму до зарплаты та старательно распределяла на ежедневную покупку спиртного, не заботясь о других нуждах.

Поселок Стрежень, в котором жила Дарина, был довольно крупным, численность его населения перевалила за десять тысяч. В нём имелось все необходимое для комфортной жизни: магазины, поликлиника, общеобразовательная, музыкальная и спортивные школы, два дома Культуры, кинотеатр, больше десятка частных предприятий, выпускающих товары для дома. Всё необходимое можно было купить и в посёлке, но Дарина предпочитала делать свои покупки в районном городке Зоринске и у неё на это имелись свои причины. Этот городок находился в тридцати километрах от посёлка, каждый час туда ходил удобный маршрутный автобус. Решив прогулять уроки, она в него и села. Дарина собиралась осуществить довольно опасное дело, продать телефон одноклассницы и приобрести на него кроссовки, а также на деньги, заработанные летом с большим трудом, купить куртку и новую блузку: старую так и не удалось хорошо отстирать. Кубанскую грязь не смог победить даже расхваленный в рекламе стиральный порошок. Сорок минут поездки она бездумно смотрела на мелькающие за окном небольшие хутора и поля, поделённые на квадраты лесополосами. Кое-где на деревьях начала желтеть листва, а вот кусты дикой калины и боярышника уже стали багряными. Она немного полюбовалась на фото одноклассницы, побеждённой на некоторое время, но отчего-то удовлетворения не испытала, а только досаду.

Будучи в гостях у прабабушки на хуторе Сокол, она отыскала на чердаке чемодан с книгами. Смахнув с коричневой обложки пыль, обнаружила, что это сказка-пьеса Евгения Шварца «Дракон». В ней она прочитала фразу: «Убив дракона, рискуешь сам драконом стать». Тогда она не поняла, что это значит. Но начав давать отпор одноклассникам, ощутила, что становится похожей на них. Вот уже дошла и до кражи.