Наталья Борцова
#aktanakmenya. Жизнь первая
– Здесь, в тиши, в покое безмятежном мы иссякли. Я молодец, взяла своё и к корню поясницей приросла, но ты! Как твоё имя ? Вспомни кто ты, раз заговорил ты о появленьи.
–Моё имя Юнь
– Не всё сказал. Где твоё счастье? Что говорит имя твоё? – она обволакивала его голосом, демонстрируя абсолютную власть
– По теченью плыть стремись коль движенье это в высь. А при смене направленья, выходи с того движенья, – прокричал Юнь
– Ты потому и кричишь, а тебя не слышат. Делай счастье себе. Нашу мудрость вы усвоили и наш завет вы будете беречь до скончанья лет. А мы здесь останемся, конец. – кончила старейшая сей разговор.
Мужи сгустили брови. Открыли рты и пели с силой. Их песня была не для слов, а для вибраций, как будто в этом всё: и лечение и облегчение и ясность как быть дальше. Кольца женщин усиливали друг друга и природу вокруг, здесь я увидела глазами исконную связь женщины с природой, мои лизуны пели тоже и это было красиво и они были красивыми в этом. Упоение. Когда звук стал остро высоким – Шта поднял руку и остановил всё.
– У нас новенькая, выйди, покажись, – Шта ярко вспыхнул улыбкой в меня, я видимо-невидимо иссиялась и пошла. Он стоял с протянутой рукой, и я шла и мечтала её поскорей потрогать.
– Как твоё имя?
– Я Фифа, – ответила я. Меня смело грохотом смеха
– Покой, – остановил смех Юнь и подошёл к нам ближе
– Мы не можем быть прежними, от нашего смеха сотрясаются горы, от наших песен трещит стена. Нам пора меняться, но мне неведомо в высь тот путь, аль нет. Иди в свой круг, – обращаясь ко мне сказал он и рукой направил к лизунам.
Я прошла узор колец насквозь. Разум оставила с ними, сердце с одним из них, остатками вышла напрямик в лес, в гущу. Моя дерзость требовала выхода. Мои вопросы требовали ответов. Мои побуждения требовали советов. А я одна и теперь не целая. Порывистыми шагами я мчалась к ручью, по пути сбрасывала уже подмороженные листочки с деревьев, резкими движениями срывая красные ягоды и беспощадно кидая их прямо под ноги ни то помогая природе скинуть отжившую ношу, ни то губя. Тоже самое я думала и про себя. Я говорила вслух вопросы и от того, что ответов нет, мне становилось горячо горько. Несправедливо это всё. Ручей замелькал среди деревьев, я кинулась к нему. Вот он. Бурный, опасный, делит край надвое. На той стороне появилась я, здесь обитают все они. Хочется мне обратно? Нет.
– А теперь говори честно. Ведь ты наедине, меня в расчет не бери , я могу быть отраженьем, – мама.
– И следить за тем, на сколько я честна из-под полы?
– Я могу сделать так, чтобы ты стала честной из-под палки.
– Мне не нужно отраженье!! я хочу занять своё место по справедливости, я должна быть в первом кругу женщин!
– Тебе не угодно собственное отраженье? Что в нем не так, скажи?
– Ты не принимаешь меня под своё крыло.. как это делают все живые, ты кидаешь меня в страшную глубокую самость и когда я не справляюсь, и лечу в глубину, нет рук которые бы меня поймали и направили.
– Однако сейчас я здесь, с тобой, – она говорила так мягко, краешки её губ улыбались мне и целовали мне лоб на расстоянии моей напыщенной самости. Её нежность победила мою вспыльчивость.
– Ну.. обними меня, – мама внимательно подошла ко мне, внимательно взяла мою голову в ладони и сложила её у себя на груди.
– Хочешь ли ты вернуться обратно? Туда где появилась?
– Да, но я хочу оставить здесь свои частички, чтобы потом позвать всех за собой, но мне не хватает себя, нужна твоя поддержка.
– Вот я стою , держу твоё лицо. Я для того дана тебе, чтобы помочь узнать себя, а не поставить в круг своего кольца. Если бы мать ставила дочь на своё место, мы бы не выжили, мы б сгнили. Ты чувствуешь своё – твой долг найти дорогу к тому месту, по типу того как ты отыскала путь ко мне тогда, через испытанье, через падения, через ручей. Если ты будешь душой косить – будешь довольствоваться тем, что тебе подают, по типу того как вышло с низшими. Чистота крови проявится, верь мне.
– Кто есть низшие?
– Лизуны -так ты их прозвала и мне нравится твоя задумка. Низшие символы в нашем узоре, их обозначенья вычеркнут со временем, но они от этого станут сильней, они забудут своё место и через тысячелетия низшие будут властвовать в первом кругу. Мужчины станут слышать их низкие вибрации и поклоняться им. А женщины сократят свою природу и станут несчастными. Сейчас же место им знамо, мы их принимаем, но мы сильней.
– Но как вам удаётся? они ненасытны и просты. Они красивы и грязны. Они такие запрещенные и после них у меня даже во рту песок, но глаз хочет их и звон наших голосов не полон без них они нечто необходимое и безобразное в вседозволенности.
– Эта система и она сильная и она будет работать до тех пор, пока женщины первого круга не утратят мудрость.
– Ваша система не определила и не обозначила меня должным образом.
– Система всегда работает верно. Посмотри на себя, ведь ты не остановилась , хотя и отчаялась на месте поводыря лизунов. И я хочу заметить то, о чем ты не сказала самой себе. Система подарила тебе встречу с мужчинами, и это тебя изменило.
– Да. Я оставила её пока рядом с ним, чтобы неприметно она радовала его грустный день, ведь теперь у него сложная задача на плечах.
– В тебе зародилась сексуальность, ты назвала её сердцем и это добрый знак. Только этой встречей была рождена в тебе женщина и какого она круга – покажет время. И я жду её проявления.
– И я жду, и я боюсь, а вдруг она не та. Я бы хотела, чтобы она радовала Шта. Хотела бы, чтобы она вызывала его улыбку.
– Время позаботиться о ней. Сомнения и страхи уйдут после купания, пошли.
Мама потянула меня к ручью. У меня туловище превратилось в бревно и отказывалось идти . Я боялась, что мама толкнет меня. Боялась, что ручей вынесет меня- ведь всё это уже случалось . Но мама взяла мою руку и внимательно ко мне повела к воде. Мы погружались медленно и тяжело. Мама разворачивалась в голограмму, чтобы устойчивее держаться на воде и меня это не удивляло, я растаяла в благодарности её присутствия и её поддержки. Ручей промыл меня и вымел песок изо рта, разгладил мои складки, вытянул мои волосы, мы в тихом счастье выползли на сушу.
– Сексуальность должна быть при тебе всегда. В ней и есть основное различие между женщинами первого и последних кругов. Ты оставила её – не делай так никогда, как если бы не хотела стать бесполым существом. Лизуны – их символы выброшенные на ветер слова и выброшенная сексуальность, непринятая, разросшаяся сорняком или сгнившая от боли.
– Что мне еще необходимо знать?
– Сексуальность – это не служение и не работа.
– Разве она обманывается? Я не могла ей управлять, она сама сделала выбор.
– Это не значит, что так будет всегда. Теперь в тебе есть разум, эмоции , твой стремительный дух и сексуальность . Они разные и развиваются в разных направлениях. Твоя задача выбрать предназначение и направить их туда, но знай, что сексуальность сохранить сложней всего, она беззащитна.
– Я услышала тебя. Я сердцем с Шта, эмоции с тобой, мой разум в кругу мужчин остался, мой дух прополоскал ручей, я кажется, довольна.
– Ты ясно видишь цель?
– Цель достигнута, я здесь с тобой, а завтра я поставлю цель иную. Ясно вижу путь. Благодарю, мама.
– Давай спать.
– Его задача ему по плечу, потому что он на своем месте. Вот теперь представь, если б он должен был поставить своего сына рядом, откуда пришло бы доверие к нему и к тому, что ему по силам и справится ли он?
– У него есть сын?
– Ну что ты, будет, но в свой срок.
Мама улеглась складно и прикрыла глаза. Всё изменилось. Я обрела и уверенность в эту ночь и новую подружку, даже две, одна вот притворяется, что спит, другую найду завтра же и всё с неё спрошу. С такими мыслями я провалилась в сон. Но ночь была против этого. Поднялся ветер, покрывший нас изморозью, мы резко проснулись, обледенев и решительно сорвались бежать в лес, было понятно, что лес запорошен и что времени на решение о переселении не осталось. Глаза на бегу фиксировали красоту и суровость природы.
Мы застали мужчин в плотном и узком кругу, от их бесед исходил дым решительности и гром сосредоточенности. Я не посмела подойти ближе положенного мне расстояния, мама бросила на меня положительный взгляд, остановилась, выпрямила стан, выровняла дыхание, собрала женщин первого круга и они обняли кольцо мужчин . Я направилась к лизунами на ходу придумывала чем мы можем помочь, первое что пришло в голову- укрыть их тела. Теперь я поняла систему – разум мальчик мой находился в кругу концентрации проблемы, поэтому я мыслила ясно, четко, негибко. Я подняла шум ладонями, лизуны меня не услышали, я взяла в руку палку – лизуны реагировали пошло, я включила бас и приказала:
– Девки, задача – делать новые наряды.
Они смолкли, идея их заинтересовала. Тогда я, не теряя связи с ними засветилась энергией, контакт установлен. Времени на удивление не было, но я нашла её среди лизунов – мою брошенную сексуальность. Это было паршиво.
Лизуны оказались проворней меня. Стоило зачать дело – они поняли конструкцию и принялись собирать высокую траву, мять, перебирать пальцами, отсекая грязь и прелости, сбивая основу в тугую нить. Суждено было переодеть команду девок, суждено было стать мне неустойчивой в своём одеянье. Мужчины несли нам кожу и я настолько увлеклась созданием и творчеством нарядов, что забылась. Моя сексуальность, завернутая в колобок, с вплетенными волосами в ткань от забытья сонная переваливалась от костра, чтобы согреть пальцы к траве. Маятник. Я зависла, изучая её, мне стало жаль. Мы работали – звучит как отговорка от жизни, однако по итогу лизуны снабдили теплой одеждой всех, мы не ушли, зимовали тут. Дни веретеном стянули нас спинами друг к другу, каждый был занят частью своей работы, выполняя её изуверски прилежно. Мужчины первого круга были заняты охотой, второй отряд благородных был занят строительством, они экспериментировали и то копали вглубь, то лепили ввысь. Так у нас появился склад пищевых запасов и разного рода лачуги. Женщины первого круга выполняли всю остальную работу. Спали мы с лизунами в глубокой яме, обвившись клубком, мы забыли о наших ритуалах у костра, там как и прежде оставались лишь старейшие, упрекая нас за трусость и проклиная наш путь. Темнело зимой быстро, и вместо единого костра, каждая масть нашего общества подогревалась скромной теплиной у своей обители. Маму я не видела долго и тосковала по ней каждую секунду, годящуюся в жизнь, а не в работу. Сама став словно мамой этих существ, я чувствовала ответственность за них, и эта сильнейшая обуза тянула меня высказаться. Тем вечером я впервые говорила с лизунами как с женщинами.
– Рада сообщить вам, что мы свою работу сделали и даже впрок. Время отдохнуть и обдумать какими мы пойдем в путь. Я хочу, чтобы вы говорили со мной об этом, – крайне выгодная интонация звучала из меня произвольно.
– Мы не пойдём, мы хотим быть здесь, с тобой, взгляни на меня – я немного свечусь
– А если я расскажу вам о том, куда поведу ? Но я не порываюсь быть поводырем, я хочу пойти с вами на равных, одной полосой, одной категорией. Всё это время, пока мы работали, моё тело было с вами, моя сексуальность была с вами, разум мне был не нужен, и он не хочет возвращаться от мужчин, я потеряла его, но мне достаточно его тени, из которой вырастают фантазии. В них я свободна от вас. Но вы по-прежнему со мной по желанию, без долженствования, – сделав паузу я, говоря о свободе, уселась у лучины и жестом приказала рассесться и им, они послушались, от чего мне хотелось их сжечь и начать заново. Однако, в условиях холода – эмоции замерзают первыми.
– Чего боитесь?
– Мы знаем своё место, у нас у всех есть имена, спроси нас лучше об этом.
– У вас есть имена? – я считала, что получение имени, как в моем опыте – это путь с препятствиями и только разобравшись с ними, ты имеешь право называться.
– Наши имена по кругу читаются так: с тобой говорит Пси и если тебе угодно – я расскажу что значит моё имя, но смотри дальше, – во время рассказа у девушки появился характер, я явно многого не знала об этих существах, – это Кси, Омега, Юс старшая и её сестра младшая со своими племянницами, Ять, Гервь, Зело, Ижеи, Ижица, – она говорила и при произношении имён девушки, светившиеся тусклым энергетическим огоньком – сияли, приветствуя меня.
–Я не ведала
– Мало кто ведает, но ты узнаешь сведущих по их положению. Мы тоже несём мудрость благодаря тебе и связи с первым кругом используемся. Мы никуда не пойдем, оторвавшись от матрицы мудрости этого места, мы уже не сможем вернуться. И ты такая же как мы, ты просто гордячка, мы позволяем тебе быть такой как дитя.
– Моё имя Фифа! Я дочь женщины первого круга и я по праву происхождения выше вас
– Тогда давай обсудим какой смысл лежит в твоём имени? Я Пси,– продолжала она, девушки улеглись вокруг лучины и безмолвным решением одна разливала чай, подавая чаши из березы по кругу, две другие вынесли одеяла из крапивы и конопли, появившийся из сумрака Шта принёс впервые дрова и аккуратно выстроил нам костер. Девушки любовались, пуская холодный пар навстречу его горячему лицу, я почувствовала, что разговор будет долгим, не по моему сценарию и под наблюдением прекрасного мужчины, держащегося подальше от нас, исчезнув он навлёк на меня гордость за этих осмелевших девушек и за предвещавшие перемены.
– Моё место 700, – она обняла горячую кружку руками, – «Пси душа твоя, она стать бессмертною должна.» Моё имя говорит о том, что душа тричастна: мыслительная, раздражительная и желательная части соединились в моём платье, том, что сшила для меня ты. А что значит Фифа?
– Я не ведаю
Я не была расстроена, мне самой хотелось знать, почему Фифа? Я знала, что мама появится, я точно вызывала её на разговор сейчас, к ответу, приглашала к вечерке. Хруст шагов и шелест юбок обнял меня за плечи, мама показалась из леса красивая. Она поприветствовала наш круг улыбкой, подошла ко мне и положила руки ровно туда, где у меня начало замерзать, на грудь, оборачивая меня своими нарядами. Шта улыбнулся и скрылся, словно сейчас начнется что-то интимное. Все смолкли, но не останавливали гармоничную суету ухаживаний друг за другом.
– В вашем круге благодать, я счастлива быть с вами, и мне чаю.. – мама присела рядом, впервые видела её такой безмятежной и умиротворенной, уставшей, – общими усилиями мы нашли способ сохранения себя в этом месте, каждая секунда нашего выживания зависела от каждого из нас. Никто не вырос там, изнахратились, но все выжили. Однако, здесь я вижу рост, я чувствую приближение перемен, ведь в моей дочери живёт непомерный дух. Какими были твои фантазии, дочь моя?
– Назови меня по имени
Мама тут же ответила, легко и прочно.
– Фита. Твоё имя теперь Фита. Фита – это мир природы и слияния человека с этим миром, Фита- это естественное природное развитие, Фита- это вызревшее семя. Так какие фантазии чудятся тебе и насколько они спутали твою реальность?
– Я поделюсь ими с большим удовольствием.
Снежинки красиво посыпались на волосы и ресницы, мы уютно усевшись кругом топили телами, чаем и женской силой лес. А лес укрывал нас, караулил. На расстоянии обозримого непричастия начали появляться мужчины, и остальные.
– Когда мы с песней уходили в работу монотонную и долгую, равною зиме, в три раза увеличенную – я была не с вами. Я прямо духом вставала на ту тропку, сейчас она заметена и шла по ней к ручью. Ручей не страшен мне, тем более ему, – я указала на область груди, где теплело от маминого пледа,– поняв иллюзию ручья и его реальную опасность, я перешла его легко, намокнув по колено. Я шла уверенно туда, где родилась, где кедры-исполины, орех. На месте том всё по – иному. Там виноград рядами вьётся, там долы полные зверья и теплота и безопасность и одиночество для такой как я, – я прикрыла глаза в блаженстве вспоминая как теплое солнце ласкает щеки и лоб, – людей там теперь много. Они так близки, как в каше крупа, в них нет границ, нет матрицы такой как наша, они живут за коном, только близость тел, вино, весёлость, вздохи, ветры. Туда хочу идти, там поселиться, ведь я там родилась.
– Ты родилась в моей лачуге, – просто произнесла мама и эта простота заставила меня задуматься о чистоте памяти
– Я там родилась, я путь прошла до встречи с тобой непростой, не зная ни себя, ни места, ни времени. Зачем ты обесцениваешь это?
– Родная, ты рождена в моей лачуге. А этот путь – в действительности твои роды, ты шла по родовому каналу, захлёбываясь водами, путь был тяжелым, но мы справились обе, -мама говорила это так глубоко , что у меня не осталось сомнений.
– Так что тебя в фантазиях влечет туда? Отсутствие структуры? Мудрости? Обещание повсеместной близости и теплоты? Сейчас нам так хорошо здесь, и вскоре станет лучше, когда тепло вернётся и посмотри – вот твой труд. Ты объединила женский круг. Преобразилась и преобразила их. Накопила опыт и создала уникальный символ мудрости – Фита имя твоё. Заняла место в матрице нашего рода. А там – не твоё. Туда – не лезь, растеряешься и потянешь нас.
– Тебя не потяну
– Прими ответственность, что получила ты от рода. Ты символ теперь и твоё исчезновенье потянет и других
– Я хочу свободы
– Мы видим результат твоей свободы, он прекрасен. А ты сейчас не о свободе мечтаешь, а об отступничестве, в котором тоска убьет тебя сначала. Все символы, бережно собирая мудрость и знания обогащаются в здешней культуре, создавая уникальную родовую матрицу, здесь родятся Богатыри . Как эта берёза корнями уходит вглубь, так наши старейшие привязаны к этому месту и передадут мудрость здешним мужам и женщинам и их детям, как берёза исцеляет нас соком по весне, так убивать будет сок виноградный и чуждый. Пересади берёзу на тот берег и если она приживётся – на третью весну мы придем пить её сок, – мама сказала эту речь в безмятежности еле слышной, выдержав паузу мы запели.
Ритуалы были возвращены в нашу большую семью, я поняла, что их основа – откровения.
«Пой, девочка, когда тебе сложно
Пой с сестрицами.
Пой, девочка, когда хочется напиться
не вина, не твоя вина, а водицы
ключевой водицы»
Мужчины опоясали наш круг и мы вновь засветились звёздами горячими на холодном фоне обледеневшего леса. Фита, теперь я Фита и моей энергии стало больше, в матрице не стало лизунов, или их и не было, а это мои фантазии и моё невежество породило их. Зимний бал закончился принятием моего символа. Я танцевала всю ночь со своей соблазнительницей, обворожительницей, спутницей и мы были счастливы и собирали в сердце взгляды Шта, их было достаточно для того, чтобы стать красивыми изнутри, кровь стала красивой и выступала румянцем на нас. Прекрасная дистанция окрыляющая, между нами вечность теплоты, искры поднимающие мой подол на два пальца ввысь, жажда, с треском завернувшая мои локоны вдоль спины, отвага, спустившая мамин плед с плеч.