Наталья Андреева
Проигравшему достается жизнь

1. 4

– Киска, ты бы не хотела поменять квартиру?

– Зачем? Мне и тут классно!

Огромная кровать, алое постельное белье, шелковое, и ее шелковистые ноги, длинные, стройные… Льняные кудри на алой подушке… Как красиво! Рина потянулась, зевнула, закрыла глаза. Менять? Зачем? Так лениво…

– И все-таки?

– Васик, я не понимаю… – открыла глаза. – Такая хорошая квартира… Большая, в центре. Все, что мне надо, под боком. Салон красоты, СПА, бутики, подружки, и до бассейна недалеко. Если только квартиру с бассейном… – задумчиво протянула Рина. – А бассейны в высотных домах бывают?

– Все, детка, бывает.

– Тогда я хочу-у… Васик, сделай так, чтобы в моем доме был бассейн! Чтобы мне не ездить!

– А без бассейна никак нельзя?

– Ты же знаешь, мне врач сказал плавать. У меня спина.

– У всех спина, – мрачно пошутил любовник.

– У меня особенная спина. Какие-то там диски… Блин, забыла! Васик, ты не знаешь, что у меня со спиной?

– Я не врач. И все-таки. Вернемся к нашему разговору. Я хотел бы, чтобы ты отсюда переехала.

– Куда? – она резко села. Даже про больную спину забыла.

– Ну, скажем, в квартиру меньшей площади. А лучше на окраину.

– На окраину?! Ты с ума сошел!

– Рина, послушай меня. Это серьезно. Ты знаешь, что в стране кризис?

– Где?

– В стране. Вообще, в мире.

– Ах, в ми-и-ре… ну и что?

– Как бы тебе это объяснить м-м-м… попроще. Американцы, они выпустили такие бумаги. Деривативы.

– Дерева… что?

– Де-ри-ва-ти-вы.

– С листиками?

– С какими листиками?

– Ну, раз дерево. Они что, деревянные?

– Да! Можно и так сказать. И вот из-за этого…

– Слушай, Васик, не морочь мне голову. Я-то здесь при чем? Какие-то деревья.

– Ладно, перейдем к сути. Мои доходы существенно уменьшились. Цена на нефть падает.

– Ах, цена падает… Ну и что?

– Рина, ты можешь говорить серьезно?

– А я серьезно. Васик, давай оставим все как есть. И тогда тебе не надо будет рассказывать мне про какие-то деревянные бумаги.

– Нет, оставить все, как есть, невозможно. Твое содержание мне обходится слишком дорого. Расходы надо урезать.

– Ну, я же такая ма-а-аленькая… Я почти ничего не ем… – она кокетливо похлопала ресницами.

– Да, но ты покупаешь дорогие наряды. Слишком дорогие. И все эти салоны… – любовник поморщился. – Волосы, ногти…

– Но как же я могу без ногтей? – она растопырила пальцы и дала ему полюбоваться маникюром. На каждом ногте розовый бутон и блестки. Как красиво! Васик должен понять, что без этого нельзя. А красота, она денег требует. – И, кстати, я хотела попросить у тебя денег.

– На что?

– Хочу увеличить грудь.

– Рина, у тебя прекрасная грудь!

– Маленькая.

– Нормальная.

– Нет, маленькая. Мне виднее. Из-за этой груди мне не дают выгодных контрактов. У меня почти нет работы, – пожаловалась она.

– Работы у тебя нет из-за твоей лени. И это, кстати, плохо. Я бы хотел, чтобы ты мне немножко помогла.

– Это как? – удивленно распахнула она глаза.

– Взяла бы на себя половину своих расходов.

– У тебя что, нет денег?!

– А я тебе о чем толкую битый час! – заорал он.

– Васик… ты на меня кричишь…

– Потому что ты дура! Извини… Котенок, мне очень не хочется с тобой расставаться. Ты очень красивая девочка и покладистая. Но…

– Но?

– Обстоятельства. Сейчас такое время, что надо включать мозги. О Господи! О чем я говорю?! Твои куриные мозги на пути в Антарктиду и, похоже, без обратного билета! Извини, детка, извини. Я не хотел на тебя кричать. Но… В общем так. Тебе придется самой платить за квартиру.

– А сколько она стоит?

– Сейчас девять. Но думаю, цена упадет. До семи-шести.

– Шести чего?

– Тысяч долларов. В месяц. Сколько тебе платят за съемку?

– Ну, по-разному… Нет, я все-таки увеличу грудь… – она сладко потянулась.

– Эй! – он щелкнул пальцами. – Ты меня слышишь?

– Я не глухая… Васик, я красивая?

– Красивая. Очень красивая… – он поднялся с кровати. – Знаешь, мне пора.

– Ты разве не останешься ночевать?

– Мне… Мне тут надо… Бизнес, детка.

– Хорошо. Ты мне позвонишь?

– Обязательно!

– А деньги?

– Деньги? Там видно будет. Ну, пока.

Рина, перебирая пальчиками льняные кудри, смотрела, как он одевается. Переговоры, на ночь глядя? И в самом деле, кризис! Хлопнула входная дверь. Она потянулась к телефону.

– Жанка, ты не спишь? Ха-ха… шучу. В клубе? Мой ушел, я тоже сейчас подъеду. Машка там? Класс! Давно не виделись! Лечу!

… Неожиданно получился девичник. А раз так, решили перебраться в стриптиз-клуб. Разумеется, мужской. Заказали по коктейлю и принялись обсуждать насущные проблемы.

– Говорят, в стране кризис, – задумчиво сказала жгучая брюнетка Маша.

– Да ну! Не звезди! – отмахнулась рыженькая Жанна. – Ты видела, сколько народу в клубе? И здесь немало. Я лично ничего не замечаю.

– Так народ оторваться решил напоследок. Вот погоди, после Нового года начнется.

– Девочки, надо что-то делать!

– Мой сказал, квартиру надо менять, – вздохнула Рина.

– Зачем? – удивилась Жанна. – У тебя хорошая квартира.

– Он сказал: денег нет. Цена на нефть падает.

– Слушай, давно надо было заставить его купить тебе эту квартиру.

– Я как-то не подумала.

– А я свой кусок оттяпала, – призналась Маша. – Домик на Рублевке. Мой пока молчит. Про кризис ни-ни. Ни словечка. Боится накаркать.

– Счастливая, – завистливо вздохнула Жанна. – А мои дела плохи. Я вот уже полгода одна. И никакого позитива.

– У тебя же кто-то был? – переглянулись подружки.

– Был. И как был! На личном самолете по курортам возил! Представляете, девочки, там даже курить можно! Сидишь в салоне и дымишь! Класс! И шампанское! Все есть!

– У арабского шейха, говорят, бассейн есть, – задумчиво сказала Маша. – В самолете.

– Вот! – энергично кинула Рина. – Бассейн! Мне без воды никак! Не хочу я переезжать! У меня Олимпийский под боком! А тут на окраину! Пусть скажет еще, в Бирюлево!

– В Бибирево!

– В Марьино!

– Подлец!

– Дрянь, точно!

– Просто жадина!

– Девочки, что делать-то будем?

– Лично я не парюсь, – сказала Маша. – Делаю вид, что все хорошо. Еще неизвестно, кого мой милый бросит, меня или жену. Я могу и потерпеть, даже щи ему варить могу. Я ко всему привычная. А вот она вряд ли.

– Щи?! – переглянулись подружки. – А маникюр? Он же облезет!

– Сейчас в моде все естественное. Волосы, ногти.

– А я учусь, – неожиданно призналась Жанна.

– Где?

– В институте. На платном, разумеется. Годика через два получу диплом искусствоведа.

– Это тебе зачем?

– Сейчас в моде интеллектуалки. Надо, девочки, отличать Гоголя от Гегеля, а Мане от Моне.

– Это кто? – наморщила лоб Рина. – Модельеры?

– Темнота! Художники! Импрессионисты! Эдуард и Клод. Знаешь, сколько я их учила? Даже в музей сходила пару раз!

– Ты шутишь!

– Вот еще! Я теперь умная, – похвасталась Жанна. – Мой бывший, ну, который на самолете, литературу очень уважал. Особенно стихи. Знаете, девочки, сколько я их выучила? Ночью разбуди, поэму Блока без запинки оттарабаню. Сейчас переключилась на живопись. С олигархами надо знакомиться в галереях, в художественных салонах. Заучить всех этих художников, волосы собрать в пучок, нацепить очки и, как увидишь, мужик в «Ролексе» у картины завис, подойти тихонечко и сказать что-нибудь умное. Типа: «Сомневаюсь, что это подлинный Айвазовский. Скорее, один из его учеников, он часто подписывал чужие картины». Мужик обязательно спросит: «Вы что, искусствовед?» А я и в самом деле искусствовед! Дипломированный! Идем с ним в кафе, обсудить проблему подлинного Айвазовского, и тут я – бац! Распускаю волосы и снимаю очки! Продолжаем умный разговор, но постепенно переключаемся с мариниста Айвазовского на берег Средиземного моря, где у моего нового знакомого стоит на приколе шикарная яхта, – Жанна мечтательно вздохнула. – И как вам стратегия?

– А я ребенка могу родить! – сказала Маша.

– А я грудь хочу увеличить! – решила не отстать от подруг и Рина.

Те переглянулись.

– Только не знаю, где денег взять. Мой сказал: зарабатывай. Но, по-моему, сначала надо сделать грудь. Будет грудь, будет и работа.

– Логично, – кивнула Маша. – Можно и в певички податься. Там грудь в почете. А ноги у тебя красивые. А что касается денег… Возьми кредит.

– А где?

– В банке. Потребительский. Машина твоя?

– Моя.

– А еще что есть из имущества?

– Драгоценности кое-какие.

– Это хорошо. В ломбард их нести нет резона, там золото принимают по цене лома. Да и за камешки не много дают. Но у тебя есть ПТС…

– ПТ… Что?

– Паспорт на машину. Есть?

– Должно быть, есть.

– Найди обязательно. Машина у тебя дорогая, если потребуют залог, покажешь ПТС. Жаль, недвижимости нет. Раньше деньги и под паспорт давали, а сейчас гарантий требуют. Кризис. Но у тебя все получится.

– Вот жизнь пошла! – вздохнула Жанна. – Раньше одной красоты было достаточно, а сейчас приходится крутиться!

– Может, мальчика возьмем? – кивнула Маша на стриптизера, оказывающего подружкам повышенные знаки внимания. – Хорошенький.

– Не до любви сейчас, – махнула рукой Жанна.

– Ошибаешься. Вот сейчас как раз до любви. Все перестанут деньги делать и начнут делать детей. Хорошие времена наступают.

Маша встала и шагнула к сцене. Вскоре к ней присоединились и подружки. И закрутилось…

Домой Рина приехала заполночь. Настроение заметно улучшилось после выпитых коктейлей и ласк красивых мальчиков, да и не умела она надолго задумываться над проблемами. Кризис – это где-то там, далеко. Страна живет своей жизнью, которая очень далека от той, которой живет красавица Рина Кудрявцева, супермодель. Это миры параллельные, в одном сейчас кризис, в другом беззаботное веселье. В жизни всегда есть место празднику, а какой же праздник без красивых женщин? И чтобы праздник не кончался, надо приумножать свою красоту.

1. 5

Все время, пока человек работает, он мечтает отоспаться. Это его самое заветное желание. Вот и Марта пять лет думала: «Когда-нибудь брошу эту работу и месяц буду отсыпаться. Потом год отдыхать. Не меньше. И спать, спать, спать…»

Отпуск у нее получался разорванным, две недели летом, неделя зимой, два дня к октябрьским, один – к 8 Марта. День рождения все-таки! Не в ресторан, так хотя бы в постели поваляться до обеда в честь праздничка. Но месяц она не отдыхала никогда. Так, чтоб подряд, с первого по тридцатое.

И вот, свершилось! Не надо вставать в шесть утра, бежать на электричку, потом толкаться в метро и торопливо шагать в офис, то и дело поглядывая на часы. И все время считать, считать, считать… Минуты, деньги, цифры в финансовых документах. Складывать, вычитать, умножать… Ничего этого не надо. Свободный человек, что хочешь, то и делай!

Наслаждалась она этим с неделю. Спала до обеда, потом что-то ела, бессмысленно бродила по квартире, смотрела телевизор, потом с удивлением замечала, что уже вечер, и опять пора ложиться спать…

Еще неделю Марта по инерции готовилась к выходу на работу. Буквально заставляла себя придерживаться прежнего режима, чтобы как следует отдохнуть: до полудня спать, потом бесцельно слоняться по квартире, до одури смотреть телевизор, без разбора, включая бесконечные сериалы и бессмысленные ток-шоу. Когда она на третью неделю отдыха проснулась в девять, вместо шести, занервничала. Потом вспомнила: «Ах, да… Мне же никуда не надо… Я в отпуске… Без содержания…»

Она попыталась этому обрадоваться, но не получилось. Надо было начинать новую жизнь, находить какие-то дела, приспосабливаться к обстоятельствам и чем-то себя занять. Оказалось, не так много времени требуется организму, чтобы отдохнуть. Щадящий ритм, вот что устраивает его больше всего, но никак не безделье. Безделье как раз утомляет.

Марта зачастила к маме и даже пару раз у нее заночевала. Нашла по Интернету одноклассников и тех, с кем училась в колледже, со всеми списалась. Все были заняты, работой или детьми, и, написав пару писем, исчезли. На встречу никто не согласился, таких бездетных и безработных, как Марта, больше не нашлось. Она же искала общения, дошло до того, что стала разговаривать с продавцами в магазинах. Раньше у нее на это не было ни времени, ни желания, общения и на работе хватало. От людей устаешь быстро, но и без них вскоре начинаешь скучать. У человека, оказавшегося на обочине жизни, лишенного общения, быстро развивается депрессия. Достаточно и месяца.

Майка не звонила, а ведь раньше ни на день не могла расстаться, все время докладывала, как у нее и что. Плохой симптом. Неужели у Майки новая подружка? И кто? Уж, не с Инной ли сошлась, Иосифовной?

Но этот вариант Марта отмела. По возрасту не подходит, да и интересы у них разные. В конце концов, позвонила сама. Вечером, когда была уверена, что Майя дома. Та долго не брала трубку. Наконец в телефоне раздалось негромкое:

– Да.

– Привет. Это Марта. Как у тебя дела?

– Нормально.

– Ты что, занята? – догадалась Марта.

– Да.

– Ты не одна, да?

– Да.

– Игорь Павлович, да?

– Слушай, я тебе потом перезвоню.

– Я рада за тебя, – сказала и сама застыдилась, так фальшиво это прозвучало.

– Я перезвоню.

И все. Тишина. Подруга называется! Марта бесцельно прошлась по квартире. Кому бы еще позвонить? Маме? Она как раз пришла с работы. Устала, должно быть. У мамы-то есть работа, ее никто не уволил и увольнять не собирается.

И такая взяла зависть к тем, у кого есть работа! Работа или семья, мужья, дети, домашние животные… А у нее, Марты, даже кошки нет! Не завела, потому что работала! И в выходные тоже! Вот и сиди теперь одна!

«У меня есть деньги», – вспомнила она. – «Можно куда-нибудь поехать, отдохнуть». Но ехать придется тоже одной, а это не так уж весело. Пробовали, знаем. Вот когда она пожалела о ссоре с Майкой! То, что раньше казалось неприемлемым, вдруг обернулось заветной мечтой, и теперь уже Марта жалела обо всем, что натворила. Потеряла единственную подругу, любимую работу, уверенность в себе как в умном, грамотном специалисте. «Девочка без высшего образования, слабо разбирающаяся в вопросе». Если тебе все время об этом говорят, поневоле начинаешь верить.

Время шло. Ее жизнь превратилась в болото, надо было вытаскивать себя оттуда, но как? Она начала смотреть по сторонам. Кризис люди использовали по-разному. Занимались делами, которые раньше откладывали, к примеру, здоровьем. Запись на УЗИ в районной поликлинике была на месяц вперед, ни одного свободного окошка, то же самое у специалистов. Лор, гинеколог, окулист… Сидеть в бесконечных очередях Марте не хотелось, да и проблем со здоровьем у нее не было. Сдала кровь – идеальная. Кардиограмма – в космос можно запускать. Давление в норме. Участковый терапевт даже накричала на нее:

– Девушка, не морочьте мне голову! Вы абсолютно здоровы! А у меня больных целый коридор! Не мешайте работать!

Не получилось.

Второй вариант: заняться образованием. Пойти на какие-нибудь курсы. Марта записалась на специальный курс, антикризисный, для тех, кто потерял работу или потеряет ее в ближайшем будущем. Оказалось, полная глупость, ушлые люди делали деньги на чужом несчастье, дельных советов они не давали, проповедовали прописные истины и проводили тренинги, толку от которых было чуть. Марта пожалела о потраченных деньгах. Она попыталась, было, найти работу, но все говорили: «Приходите после Нового года». Рубеж был намечен: Новый год. А там будет видно. До Нового года никто не хотел совершать резких телодвижений, да и вакансий свободных не было. До Нового года.

Как-то незаметно изменились люди. Марта, бесцельно бродившая по улицам, стала обращать на это внимание. Появилось много мужчин, хорошо одетых, интеллигентных, с приятными манерами и… свободных. Одиноких, без спутниц, без обручальных колец на руках, никогда не знавших черной работы. Они покупали стандартный набор продуктов, пельмени, сигареты, хлеб, а под конец негромко просили у продавца «бутылочку беленькой». Эти мужчины смотрели на женщин так, будто впервые их заметили, а с некоторыми, Марта сама слышала, даже пытались познакомиться. Что ж, многие использовали кризис для того, чтобы устроить личную жизнь. Но Марте не везло, она этих мужчин почему-то не интересовала. И вновь отчаяние: «Да что же во мне такого?!» Мелькнула мысль пойти к психотерапевту, бороться с комплексами, или к колдунье, снимать венец безбрачия, но Марта ее отвергла. Получится так же, как с курсами: деньги возьмут, а она останется прежней, и с комплексами, и с венцом. Надо искать себе другое занятие.

Марта стала ходить в бассейн, причем намеренно ездила в центр, в спорткомплекс Олимпийский, чтобы больше времени уходило на дорогу. С некоторых пор она стала этим заниматься, убивать время. Там тоже появилось много мужчин. У них был взгляд, которого Марта раньше не замечала. Раньше они смотрели уверенно, как хозяева жизни, нет, не хамили, просто никого не замечали. Теперь же искали понимания. И тоже хотели общаться. Но Марта опять не входила в число женщин, с которыми пытались заговорить, ее, напротив, сторонились. Даже в наступившее смутное время, когда мужчины и женщины остановились, наконец, в этой бешеной гонке за деньгами и успешностью и стали замечать друг друга, она была не в счет. Что-то происходило, помимо озлобления и обиды на жизнь, помимо вполне обоснованных страхов за будущее и ненависти к богатым и успешным. Что-то, похожее на единение.

Люди стали задумываться, хотя раньше просто мчались галопом с одной работы на другую, торопливо зарабатывали деньги, которые потом так же торопливо, а порою и глупо тратили, не успевая получить от этого удовольствие, а потом спешили за новой дозой усталости и денег. И вдруг все встало. И стала понятна бессмысленность этой гонки, явно завышенная цена многих вещей из разряда материального, и заниженная духовных ценностей, а особенно семейных. Люди потянусь в тихую гавань, в семью, и если встречали там понимание, то это ее укрепляло. Богатство развращает и разъединяет, а бедность сплачивает. Главное, быть вместе и с надеждой, что все образуется. И в душе наступает покой.

Вот в чем был смысл! В семье! А Марта была одна. Ну не предлагать же себя всем без разбору? На нее просто не обращали внимания. В том же Олимпийском она приметила девушку неземной красоты, на которую смотрели все. На нее нельзя было не смотреть. Вот где природа расщедрилась!

«Наверняка, модель», – с завистью подумала Марта. Однажды, в раздевалке, их шкафчики оказались рядом, и она как следует рассмотрела красавицу. Всю, начиная от длинных стройных ног и тонкой талии, и кончая ангельским лицом с непропорционально большим ртом, помаду с которого девица не стирала даже в бассейне. Потом Марта поняла, что это не помада, красавица подставляла лицо под струи воды в душе, терла и щеки, и рот, но цвет его не менялся, он становился только ярче.

«Бывает же!», – подумала она. Это уже был болезненный приступ зависти к реальному человеку, который вот он, в двух шагах. Когда красавица появилась в бассейне, все мужчины невольно втянули животы и выпрямили спины, а та шла по кафелю, как по подиуму, виляя бедрами, так что сразу становилось понятно, чем девушка занимается.

«Ну, конечно, модель!» Даже зеленоглазая Майя, соперничая с этой блондиночкой за внимание какого-нибудь толстосума вполне могла потерпеть поражение. Даже Майка… непревзойденная, нахальная, такая уверенная в себе…

… На следующий день Марта не выдержала и поехала в клинику пластической хирургии. Пройдя предварительную консультацию и ряд тестов, она добралась-таки до верховного жреца, до того, кто и исправлял ошибки природы при помощи скальпеля. Разговор у них вышел трудный.

– Что вы, собственно, хотите? – спросил, осмотрев, ее и ознакомившись с результатами тестов, Георгий Рубенович.

– Я хочу стать красавицей.

– И какой ценой?

– Любой!

– То есть, вы хотите сделать пластическую операцию? А что именно вы хотели бы исправить?

– Все!

– Все?

– Я прекрасно понимаю, что дело не в моем носе или в разрезе глаз. Мое лицо… Оно просто некрасивое! – в отчаянии сказала Марта. – Все! Понимаете? Все!

– Ну, нельзя же так не любить себя. – Георгий Рубенович включил яркую лампу, взял Марту за подбородок, повернул боком, потрогал щеки и зачем-то бровь. – Лицо как лицо. И хуже бывает. Уж поверьте мне, всякого насмотрелся.

– Не надо меня утешать! Мне никакая пластика не поможет!

– Я рад, что вы все понимаете. Вы, похоже, неглупая девушка…

– Доктор, я отчаялась! Я знаю, что есть способ…

– А именно?

– Пересадите мне лицо какой-нибудь модели! – решилась Марта.

– А где вы об этом слышали?

– Я читала. Я знаю, что первая операция прошла во Франции, женщине, которую искусала собака, пересадили лицо другой, которая покончила жизнь самоубийством. Я видела фотографии. С тех пор прошел не один год, медицина шагнула далеко вперед. Я уверена, что такие операции делают и у нас, в России.

– Гм-м-м… Возможно, что и делают, – осторожно сказал Георгий Рубенович. – Но вы должны понимать, каких денег это стоит. Новое лицо, это вам не почка. Это… Это лицо! Хотя и пересадка почки недешева.

– Я все понимаю, – торопливо сказала Марта. – У меня есть деньги.

– Вы не понимаете, о какой сумме идет речь. Это может стоить не одну сотню тысяч. Долларов.

– Я понимаю. Я продала квартиру, поэтому такая сумма меня не пугает.

– Вот как? – Георгий Рубенович впервые посмотрел на нее с интересом. – Вы готовы заплатить за операцию, ну, скажем, двести – двести пятьдесят тысяч долларов?

– Да.

– Триста?

– Да. Готова.

– Две недели вам придется провести в клинике, период реабилитации займет не один месяц, а окончательный результат вы сможете увидеть не раньше чем через год. Хотя… Судя по тестам, вы очень здоровый человек. Скажите, чем вы болели?

– Да практически ничем. Простудой раз в год.

– Отлично… – Георгий Рубенович уткнулся в ее анкету. – Еще бы на ваши анализы взглянуть, но я уверен, что они в порядке. Вас, милая, в космос можно запускать… С таким-то здоровьем… Не рожали, абортов не делали, не курите… Отлично! Вам позавидовать можно, честное слово! Такое отменное здоровье! И это сокровище вы хотите положить на алтарь красоты?

– Да!

– Вы не понимаете, о чем говорите. Вас ждут страдания. И физические, и моральные. Вы уверены, что сможете это выдержать?

– Да.

– Это вам не палец пришить, хотя и палец тоже неимоверно трудно. Операция длится десять часов, без перерыва. Потом вам придется все время пить таблетки, поддерживать иммунную систему, чтобы ваше новое лицо организм не отторгнул. Придется учиться заново им управлять, у вас какое-то время будут затруднения с речью и прочие неприятности.

– Я готова.

– Вы упрямая девушка. Но вы правы, все это можно преодолеть. Главное настроиться, а вы, как я вижу, человек целеустремленный, и решение уже приняли. Но… Есть еще один момент, крайне сложный.

– Какой?

– Ваше новое лицо. Где его взять?

– У нас что, модели не погибают в автокатастрофе? На их жизнь никто не покушается? Они что, не умирают молодыми?

– А вы жестоки, – Георгий Рубенович достал сигарету. – Извините, я закурю… Случается, что и умирают… – затяжка, – молодыми. Но… Лицо должно быть взято у дышащего донора…

– Как так – у дышащего?

– Его сердце должно биться. Иначе все это не имеет смысла.

– Но… Как биться?

– Тук-тук… – затяжка. – Он должен быть в коме… Донор….Подключен к аппаратуре… Живой мертвец… И чтобы отключить его, нужно согласие родственников… – затяжка.

– Но… как же? – беспомощно сказала Марта.

– Что, об этом вы не читали? А это и есть главная проблема. И все ваши деньги… И мое умение… – затяжка, – это вторично… Хотя мне безусловно хотелось бы провести эту уникальную операцию, это очень интересно, тем более с таким материалом.

Он затушил сигарету и вновь взялся сильными пальцами, пахнущими табаком, за ее подбородок. Повернул так, чтобы свет падал на нижнюю половину лица.

– Пересаживают подбородок, губы, нос… То, что у вас явно не удалось… Да, для вас это единственный выход…

– Я согласна!

– Вы-то согласны, – Георгий Рубенович вздохнул и опустил руку. – Но где взять донора? Ту самую почти уже мертвую модель?

– Но раньше это как-то решалось?

– Предлагаете пойти на преступление? Или, может, у вас есть связи с мафией? Привезут вам с Украины какую-нибудь красотку… Или из Молдавии… Хотите стать молдаванкой? Волосы красите? – неожиданно спросил он.

– Что? Да, крашу.

– Это не имеет принципиального значения. Нам нужна белая женщина лет двадцати с небольшим… Или, может, мужское лицо хотите? Шучу… Белая красавица… Лет двадцати… Знаете что, Марта… Вы, конечно, пройдите полное обследование, так, на всякий случай. Всякое бывает. Но в вашем случае остается только ждать.

– Сколько?

– Быть может, всю жизнь, – усмехнулся Георгий Рубенович. – Я не могу вам обещать труп модели. Все остальное могу, а это нет.

– Хорошо, – она встала. – Но если он все-таки найдется…

– Я буду иметь вас в виду. Если я и решусь на эту уникальную операцию, то только с вами. Из-за вашего «космического» здоровья, дорогая моя. Я уверен, что вы справитесь. Но пока… – он развел руками. – Больше ничего для вас сделать не могу.

– Спасибо. Я оставлю свой номер телефона.

– Обязательно! Всего хорошего.

…Вечером она размечталась. Пересадить лицо… Такое, как у Майки… Или у той красавицы из бассейна… И весь мир у твоих ног! Надо, конечно, похудеть, переменить прическу, нарастить ногти, сделать педикюр… И период реабилитации займет какое-то время. Придется потерпеть, зато потом… Ах, какие возможности открываются!

Марта представила, как идет по улице, с новым лицом, постройневшая, и все на нее смотрят. Машины замедляют ход, сигналят… Одна, самая шикарная, останавливается, и из нее выходит принц… Нет, конечно, не принц, просто мужчина, красивый, богатый, как, скажем, ее бывший шеф Игорь Павлович…

Почему именно Игорь Павлович? О нем Марта даже мечтать, не смела. Но он такой… такой… Словом, принц. И вот он останавливается, выходит из своей шикарной машины и – к ней. И спрашивает:

– Девушка, как проехать на…

Тьфу ты! Ну, конечно же, он не это спрашивает!

– Девушка, вы не хотели бы со мной поужинать?

– Ну, я не знаю…

Надо, чтобы он помучился, потому что притормаживают и другие машины. А она все тянет с ответом.

– Если не сейчас, то когда? – не унимается «принц». – В любое удобное для вас время… В любой день.

Он начинает ее умолять… Потом становится на колени… Нет, это уже слишком! И Марта торопливо поднимает шефа с колен. Зачем же так? Всего лишь поужинать…

В следующий момент она выходит из роддома со свертком на руках. В свертке, разумеется, ребенок. Мальчик. Обязательно мальчик. Марта протягивает его Игорю Павловичу:

– Наш сын.

И он плачет от счастья. Она тоже плачут. Все плачут. Титры. Конец.

Она вздрогнула и посмотрела на экран. Фильм и в самом деле закончился. Размечталась! Тебе же сказали: новое лицо надо ждать. А главное, донор должен быть дышащим. А еще его родственники… Нет, это невозможно!

Она пришла в отчаяние. Что толку мечтать о невозможном? Но мысли о новом лице упрямо лезли в голову. А вдруг?..