Наталья Алексина
Мадемуазель травница

 «Ан-Мари, поздравляю», – сказал учтивый голос мадам Тома, с той же интонацией, с какой она хвалила за правильно высушенные травы.

Точно за моим забором лежал труп.

Глава 5

К бесам!

Я перестала ходить вокруг дерева и замерла с подветренной стороны. Так меня учили. В охоте это очень важно.

И в каком же «месте» стучал Брюн, что ему сразу ответили?

– Месье друид, если вы не явитесь. – Я ткнула пальцев в дуб, – пострадает ваша золотая путейка. Я все сказала.

Снова повисла тишина, которую нарушали лишь цикады. Сейчас надо бы гулять и восхищаться звездами. Говорить о романтике, любви ну и о травах, естественно. Например, о куцехвосте.

Его как раз надо собирать вот таким теплым вечером в полнолуние. Мелкая травка появляется лишь на два дня. Потом она превращается в труху и разлетается по лесу, чтобы снова взойти в совершенно другом месте и тоже в полнолуние. Хорошая ночь, чтобы ее найти.

Что же, сегодняшний вечер подходил решительно для любого дела, кроме моего. Выманивать друида, чтобы разобраться с трупом – такого занятия нарочно не придумаешь.

Я уткнулась лбом в дуб, стукнулась разочек-другой и шлепнула ладонью по шершавой коре.

– Месье Дюбоис, вы изверг. Идиот. Дурак и … – Не сильна я в ругательствах. – Бесчестный человек.

– Вам не больно? – раздался сбоку хрипловатый заинтересованный голос.

Так, Ан-Мари. Не время драться, держи себя в руках!

Я развернулась к нему. Мужчина появился чуть в стороне от дерева и стоял в тени леса. Виделись лишь очертания высокой фигуры, но голос я не могла не узнать. Один раз услышишь эту едва заметную хрипотцу и сразу запомнишь.

– Месье друид, прошу за мной, – как мне казалось, без эмоций сказала я и пошла к дому.

Бесы попутали, поэтому я позвала друида, а не старосту… Но неправильно же закапывать неизвестный труп! И как бы странно это ни звучало, почему-то Жан Дюбоис вызывал больше доверия, нежели месье Дюран. Хозяин леса точно знает, что можно, а что нельзя закапывать. Во всяком случае, я на это рассчитывала.

К тому же неплохо было бы выяснить, как этот мертвец здесь оказался и что с ним случилось. Потому что один труп под дверью может быть случайностью, а вот два… Ой, о чем я говорю. В Ансули и три не закономерность!

– Вы так бежите, будто у вас пожар, – даже не запыхавшись, сказал друид на подходе к дому.

– Нет, что вы, всего лишь труп.

Я замерла только у своего частокола, отделяющего мою территорию от леса. Дыхание сбилось, но я и не собиралась ничего объяснять. Просто показала рукой на тело.

– Так вы не шутили, у вас и правда труп. – Друид смотрел на торчащие сапоги и даже не хмурился.

– В этот раз тело на вашей земле, – заметила я. – Как видите, в лесу.

– И все равно недалеко от вашей двери.

Друид взял у меня фонарь и подошел ближе к мертвому мужчине.

– Опять тело было в земле и само оттуда появилось? – поинтересовалась я.

– Нет. – Хозяин леса присел на корточки и внимательно осмотрел покойного. – Этого, кажется, не закапывали.

– Надо бы позвать месье Брюна.

– А меня тогда зачем звали?

Я сама еще плохо понимала, почему выбрала хмурого хозяина леса, и лишь пожала плечами.

Дюбоис поднял голову и некоторое время лишь смотрел. В темноте это выглядело немного устрашающе. Пришлось как-то объясняться.

– Тело лежит все же на вашей земле, вам с ним и разбираться. И к тому же вы хорошо знакомы с месье Брюном. – Я постаралась улыбнуться. – А еще вы считаетесь моим куратором в первый год работы. А значит, и все мои проблемы – ваши.

Друид тяжко вздохнул и встал. Ростом его природа не обделила, и потому, когда он подошел ближе, стало неуютно. Ощущение будто над тобой нависает туча. И еще этот капюшон, из-за которого не рассмотреть лица.

Но вот голос… Он, наоборот, успокаивал. От этого тембра странным образом хотелось подойти ближе и незаметно улыбаться, пока он звучит.

– Идите спать, рано утром я привезу сюда Жиро.

Хмурый хозяин леса еще секунду постоял передо мной, а потом быстренько исчез в темноте. На месте, где только что был друид, мне кажется, даже трава не примялась. Вот так. Был друид – и нет друида.

Я даже огляделась в поисках каких-то знаков его присутствия. Но ничего, совсем.

Ночь, труп и фонарь.

Уже совсем стемнело, и только желтоватый свет оставлял одно яркое пятно, благодаря чему на простой одежде умершего мужчины просматривались складки и кровоподтеки.

А вот за трупом… Там начиналась тьма и тихий лес. Какая бы сила у тебя ни была, в такой обстановке все кажется опасным. Даже мышиная возня.

Ну вот за что мне достался такой друид? Ни одного лишнего слова! Таким бы голосом говорить и говорить, а он молчит и исчезает.

Но долго трястись над неизвестным трупом вредно для здоровья. Так что я накапала себе пустырника и легла спать.

***

– Мадемуазель Морель, мне нравится эта традиция встречаться поутру, – жизнерадостно сказал Жиро Брюн, стоя над распластанным мертвецом.

«Сразу приглашал бы на свидание, что уж. Такой момент, даже неловко его упускать», – подначивала я про себя.

– А мне не нравится, – вставил друид, все так же хмуро поглядывавший на тело.

Он заявился на рассвете. Солнце еще не успело взойти, а друид уже тарабанил в мою дверь. Я толком не причесалась и криво затянула шнуровку на груди, а он, считай, вломился в дом. Даже выглядел обеспокоенным, не знал, почему же я не открываю.

В отличие от неумытой и помятой меня, друид выглядел обычно. Он по-прежнему не снимал капюшон и опирался на посох. Высокий широкоплечий мужчина ловко притворялся стариком. Хотя, конечно, не совсем. Не было осторожности и скованности в движениях, что проскальзывает у пожилых.

– Жан, тебе обычно ничего не нравится… Ну, может, кроме прелестной Софи. – Брюн поиграл бровями. Но друид не поддался и спокойно посмотрел на стражника.

Выходит, прелестная Софи тоже не нравится? Да ему не угодишь!

– Так что же, труп подойдет под жертву городских улиц? – уточнила я.

– А кто под нее не подойдет? – развел руками Брюн.

Друид, кажется, с облегчением перевел дух.

– Тогда, может, морса на дорожку?

– Из ваших рук, мадемуазель Морель, я готов пить… – Брюн даже попытался изящно поклониться, но скрипнул нагрудник, и металлическая горловина надавила на шею. Буль, кряк, мать-перемать. Хотя, как выяснилось, выругался он по другой причине. – Бесы, у трупа красные сапоги!

До этого момента никто на них не смотрел. Теперь же не только стражник, но и мы с друидом опустили взгляды. Если бы не загнутые носы, так в них ничего примечательного. Даже яркий цвет вполне соответствовал местным традициям. Здесь почти любой зажиточный горожанин имел красные сапоги.

– Это плохо? – спросил друид.

– Пока не знаю. – Стражник почесал небритую щеку. – Дня три назад наш капитан протрезвел и велел искать иностранца в красных сапогах с острыми носами. Исчез какой-то важный месье, что гостил у казначея. Судя по всему, он хотел стребовать с казначея долг.

– Так это же хорошо, что тот иностранец пропал. Теперь казначею не надо ничего отдавать, – сказала я.

– Вот и я так думаю! – обрадовался Жиро. – Слушайте, мадемуазель Морель, а не хотите сегодня…

– Значит, его можно будет считать жертвой улиц? – решил именно сейчас повторить мой вопрос друид.

– Можно, но надо доложить капитану. – Брюн опять повернулся ко мне. – Мадемуазель Морель, давайте со мной. Быстренько скажете начальнику, как нашли и где, а потом вместе сходим…

– Хорошо. Сходим, – согласился Дюбоис.

– Жан, тебя я не приглашал.

– Ты же сказал вместе. И я, кажется, должен тебе бутылку бургулского. Помнишь, с терпкими нотками.

Стражник еще раз почесал щеку.

– Мадемуазель Морель, а как вы относитесь к бургулскому? – спросил он.

– Очень хорошо, но хотелось бы сначала разобраться с трупом.

– Да-да, понимаю. – Брюн посмотрел на тело. – Ну что, Жан, ты за ноги?

Мужчины взяли труп и поволокли через дом на улицу, где уже поджидала телега.

Петухи только проснулись, а у меня уже забрали мертвеца. Это обещало удачный день, как пить дать.

– О-ля-ля, – сказала мадам Бернар, провожая процессию с покойным на улицу.

– Да. Представляете, новый труп!

– Ах, вот оно что. А я все гадаю, как вам удалось заманить этих двух мужчин.

Мадам закрыла дверь и прошла к печке. Она ловко смахнула какие-то крошки, застучала посудой и через несколько минут уже нарезала сыр. Только с приходом этой женщины в моей жизни появлялось такое понятие, как вкусная еда. Она как-то умела даже сыр порезать правильно, положить к нему зелени и свежих лепешек. А сегодня еще к этому принесла немного меда. Кажется, у нас какой-то праздник. Вспоминая этот особый и насыщенный вкус сыра с медом, я незаметно подобралась к столу.

– Очередная жертва улиц? – в конце концов поинтересовалась мадам Бернар.

– Очень надеюсь на это. Месье Брюн сказал, нужно только поговорить с капитаном стражи.

– Разве он еще не просил называть его Жиро? – приподняла брови мадам Бернар. – Обычно с этим не затягивает. Он хваткий молодой человек.

Будто я спорила, но единственное, что меня сейчас волновало – разговор с начальником стражи. О чем он спросит? Поверит ли, что я ни при чем? Последнее тревожило. Правда, не настолько волновало, чтобы забыть о еде.

Мадам протянула мне тарелку, и я окунула кусочек сыра в свежий мед. Идеальное лекарство от тревог. В очередной раз подумала о заботе, которой меня окружили местные жители. Не самое дешевое лакомство мне принесли бесплатно. Похоже, я им и правда дорога.

Мадам Бернар закончила возиться у печки и теперь прислонилась к стеночке у окна. Оно выходило на главную улицу и располагалось низковато, всего в двух локтях от пола. Но мадам не поленилась наклониться вперед, чтобы все рассмотреть. Теперь ее брови то с игривостью поднимались, то таинственно сходились на переносице.

– Какой экземпляр, – сказала она, и я тоже подошла к окошку.

Стражник и друид грузили тело на телегу. Брюн держал его под мышки, Дюбоис зажимал ноги. Им не сразу удалось его уложить на телегу. Наконец, они качнули тело и забросили на повозку. Стражник почесал живот под панцирем, а друид, придерживаясь рукой за бок, повис на посохе. Похоже, сегодня он чувствовал себя неважно.

– А вы, мадемуазель Морель, уверены, что друиду меньше ста пяти?

Сейчас я бы ему дала все двести, но промолчала.

– Мадемуазель Морель! Отправляемся! – крикнул Брюн и помахал нам с мадам Бернар, когда заметил в окне.

Тут же как бы небрежно потянулся, встал в профиль и упер руки в бока. Смотрелось бы прекрасно, но все испортил пузатый металлический панцирь. Человек, на которого ковали доспех, явно оберегал живот как стратегическое место. И по моим подсчетам, тот человек на животе носил подушку.

– О-ля-ля, – одобрила мадам Бернар.

 Стражник помог мне сесть и взял вожжи. Сегодня он правил сам, телега, видимо, был служебная. Так и поехали. Впереди я со стражником Брюном, а позади, к нам спиной и лицом к накрытому трупу, друид.

– Месье Брюн…

– Называйте меня Жиро, – улыбнулся стражник, подстегивая лошадь.

– Жиро, а ваш капитан вообще какой человек? Может ли он бросить, скажем, хрупкую мадемуазель в сырую темницу?

– Успокойтесь, Ан-Мари, – сам перешел на имена Брюн. – Я не дам вас в обиду. Можете спросить у Жана. Я не бросаю девушек в беде. Так ведь, Жан?

– Он вообще не бросает девушек. Обычно они его, – подтвердил хмурый друид. – Как видят с новой мадемуазель, так и бросают.

Жиро лишь усмехнулся и покачал головой, мол, я не такой.

– Жан, ты все неверно понимаешь, девушки злятся на меня за то, что я слишком постоянен. Ищу даму сердца, чтоб раз и навсегда, – потом Жиро наклонился ко мне и громким шепотом рассказал: – Наш друид ничего не понимает в женщинах и даже не умеет вести себя с ними…

– Угу, и поэтому меня еще ни одна не бросила. Меньше болтай.

– Не бросила потому, что у тебя их не было!

Они смешно пофыркали друг на друга, но как-то без обиды.

– Лучше бы ты думал о трупе, – сказал друид.

– Ну ты нашел, о чем думать, когда здесь сидит Ан-Мари! Я же говорю, он совсем темный.

Жиро, уверенный в своей неотразимости, опять мне улыбнулся. А я и так посмеивалась.

– Или древний. В деревне уверены, что ему почти сотня лет, – поделилась я слухами с каким-то особым удовольствием. Друид точно все слышал. – Староста хоть и видел месье Дюбоиса вблизи, но до сих пор не уверен в его возрасте.

– Это еще что! В городе не знают, с кем я по выходным выпиваю стаканчик-другой. В трактире думают, что он какой-то рыбак. Даже Софи не знает!

– Жиро, молчал бы уж, – буркнул друид.

– И ваш капитан с ним незнаком? – Я надеялась, что при разговоре авторитет друида сыграет роль.

Но Жиро с гордостью сказал «нет», и я погрустнела.

Глава 6

Здание стражи влепили в линию с другими домами как-то наискось. И от этого, в общем-то, были все проблемы. Даже широкая дверь открывалась только после хорошего пинка.

А еще домик любой мог принять за таверну ну или бордель. И все потому что вывеска отдавала двусмысленностью.

Хотели изобразить стражника в кирасе верхом на коне, а вышло… Мужчина в доспехах на мадам, которой пририсовали ноги с копытами, да лошадиную голову под шляпкой. Нет, ну так, конечно, мадам сойдет за коня.

Любовалась я недолго, Жиро сразу провел к капитану. Ему явно хотелось быстрее со всем разделаться. Особенно с той бутылкой дешевого вина, которую он прихватил у первого подвернувшегося лавочника. Сказал, что это необходимо, иначе никакого разговора с капитаном не выйдет.

Мы поднялись по узкой лестнице и оказались в полумраке то ли спальни, то ли кабинета – не разобрать. Здесь стояла и кровать с ночным горшком, и стол с бумагами. И хоть я ничего толком не разглядела, но жить здесь точно не хотела бы.

Капитан нашелся у окна. Он сидел на табуретке, читал письмо и почесывал лысую голову. Почему-то подумалось, что в шлеме ему ужасно неудобно без волос. Даже подшлемник натирает, наверное.

– Месье Рош, – обратился к нему Брюн. – У меня тут дело. Я привез труп.

– Ты опять?! Жиро, сколько можно! Не собирай это барахло. В городе есть могильщики. – Капитан всплеснул руками и поднялся со стула. – А это кто?

– Мадемуазель Морель. Она нашла тело. И, знаете, оно, я имею в виду тело, в красных сапогах с носами. – В этом месте Жиро замялся, посмотрел на меня, но продолжил: – Вы говорили, что тот, кто найдет пропавшего, иностранца, получит два су.

– О, стало быть, ты пришел за наградой? – Капитан подошел ближе. Среднего роста мужчина оказался помят и вонял позавчерашним вином.

– Мы пришли, чтобы сдать тело, – вмешалась я. – И хотелось бы выяснить, как оно оказалось у моего дома.

– Мадемуазель, а вы знали, что те, кто тела находит, обычно и оказываются виновным в смерти?

– В этот раз все не так, – ответила я. – Он все же лежал не у моего дома, как прошлый труп…

– Прошлый труп? – переспросил капитан, а я прикусила язык. Это же надо было такое брякнуть. – Случаем не тот, что ты притащил на днях, Жиро?

– Он, но с тем все ясно, – кивнул Брюн и уверенно пошел к письменному столу. Стражник с громким стуком поставил бутылку и осмотрелся в поисках кружки. – Капитан, а вообще дело странное. Второй труп примерно в одном и том же месте. И хочу сразу сказать, мадемуазель Морель ни при чем. Она приехала всего три дня назад в Ансуль. Наша новая травница, кстати.

– Ни при чем, значит. – Капитан, внимательно следил за Жиро, а потом остановил взгляд на вине. Недолго он сопротивлялся искушению. Прихватил стул и быстро очутился у стола. – Садитесь, мадемуазель травница.

Мне показали на табуретку, а сам капитан уселся на расшатанный мягкий стул. Именно в этот момент Жиро с хлопком вынул пробку, и месье Рош приободрился.

– Рассказывайте, когда и как обнаружили тело. – Капитан взял листок, но взгляда не мог оторвать от бутылки. – Хотя нет, сначала назовитесь полностью. А потом про первое тело, затем про второе…

Капитан потер голову. У него немного подрагивали руки и заметно вспотел лоб. Не впервой я видела похмелье и с трудом засунула советы о том, сколько воды надо сейчас выпить и какие травы заварить. Этот человек давно перешел в ту категорию людей, которые лечатся от всего спиртным.

Недолго думая, я сама взяла уже открытую бутылку и налила жиденькое вино в пухлую глиняную кружку. Она нашлась под какими-то прошениями на моем краю стола.

Капитан все же имел выдержку. Сначала спросил, в какой позе лежали тела и кто мог их туда подкинуть, и только потом пригубил вина. Месье Рош с видимым удовольствием опустошил почти всю кружку и сразу стал добрее. Теперь он не ленился и все записывал. Правда, потом его снова отвлекло вино, и писать усадили Брюна.

А вопросы так и сыпались. Где-то на десятом я начала путать своих мертвецов, но Жиро меня мягко поправлял.

Если все закончится благополучно, к следующему трупу я все же приглашу старосту и парочку копателей из деревни. Ни к чему эти поездки к капитану стражи.

Промаялись мы почти два часа.

У месье Роша заболела голова, похоже, уже не от похмелья, а от моей болтовни. Ему бы хорошо пошел взвар из мелиссы и мышиного корня. Но с собой этого добра не было, а какой смысл говорить, если продать не можешь? Потом пришлю с кем-нибудь из деревни в качестве подарка. Взвар и бутылку.

– Ладно, мадемуазель, пока я вас отпускаю. – Капитан опустошил вторую кружку с вином и улыбнулся, но тут же посерьезнел. – Но могут еще возникнуть вопросы… Ох уж мне эти трупы. Вопросы могут появиться у казначея. Тогда Жиро за вами приедет.

Я с облегчением встала, но капитан еще кое о чем спросил:

– Слушайте, а что это тут про землю говорили? Что труп как-то сам из земли поднялся.

– Не поднялся, а появился, – растолковал Жиро. – Наш друид объяснит.

– Друид? – переспросил удивленный капитан. Судя по всему, он вообще не знал, что такая персона обитает в ближайшем лесу.

– Да, Жан Дюбоис, – представился хозяин леса, появляясь будто из мрака, капитан даже вздрогнул. Друид затерялся в полумраке комнаты и, кажется, даже не шевелился во время моего монолога. У него имелась эта удивительная способность быть незаметным даже среди людей. – Могу вам точно сказать, первое тело было в земле. Его кто-то закопал, но когда Великое древо начало волноваться, тело вышло наружу.

– Из-за чего же древо волновалось? – немного севшим голосом спросил капитан.

– Это происходит по разным причинам, не все служители и даже друиды могут ответить на этот вопрос. – Дюбоис помолчал и тихо добавил: – Просто в какие-то дни у нас прибавляется работы.

– Хотелось бы подробнее узнать о работе… Но нет-нет, не подумайте… – Месье Рош сам себя осадил под взглядом друида.

Все же были таинства, которые не предназначены для обычных людей. Без посвящения в служители не позволялось говорить о тех, кто помогает миру стоять. Обычному человеку довольно и того, что нас держит крона Великого древа, а корни его уходят в Бесконечное Ничто. А уж каким образом служители и друиды помогают древу, неважно. Главное, слушаться знающих людей, чтобы мир и дальше существовал в гармонии.

Но капитан быстро оправился от своей оплошности и уже как-то внимательнее присмотрелся к друиду.

– Значит, вы, месье Дюбоис, тоже были там, когда нашлось тело?

– Именно он его заметил, – пояснила я.

– Занятно. Заметили, поняли, что был закопан в земле… И живете там, неподалеку.

Дальше так и напрашивался вопрос – не вы ли притаскиваете к травнице мертвецов? Но разве можно в таком подозревать целого друида? Повисла тишина, и капитан потер лоб. Он снова будто морщился от боли.

– Ладно, пойду смотреть на тела. Жиро, первого еще не закопали?

– Да кто знает? Служитель к нам приходит каждый день, мог уже забрать.

– И надо было всему случиться именно сейчас. – Капитан опять сморщился.

Под сейчас подразумевался, похоже, в целом срок службы месье Роша. Вот когда он выйдет на пенсию, тогда пусть все и случается. Я бы тоже не отказалась, чтобы подобное происходило после меня.

Жиро проводил до выхода и все же остался с капитаном. Проследить. Он подмигнул и обещал сводить меня в особенное место. Но я думала только о том, как быстрее уйти из здания стражи, а лучше сразу оказаться дома. Там, где витает приятный запах леса и нет намека на пропавшее вино или затхлость.

Друид каким-то образом договорился с мужичком на телеге проехать до нашей деревеньки. Я вскочила в повозку даже раньше, чем Жан Дюбоис обернулся ко мне.

И хотя езда на телеге – это не очень-то приятная штука, дорога прошла в мирном молчании. Я даже как-то лучше стала относиться к неразговорчивому друиду. Он все время то ли спал, то ли просто притворялся, но сидел, низко склонив голову в капюшоне.

От тряски, как всегда, занемели все конечности. Поэтому первый шаг по земле после трех-четырех часов езды отдавал тупой болью в теле.

Я спрыгнула на землю и потянулась. Кости приятно ломило, и я даже улыбнулась.

Позади кто-то болезненно ахнул. Оказалось, это друид неловко сполз с телеги под смеющимся взглядом мужичка на козлах

– Мадемуазель, вы уж помогли бы дедушке. Что стоите-то? – сказал в итоге возница.

 Смешно, конечно, что все считают его стариком, но ведь, правда, иногда не отличишь от какой-нибудь развалины.

Сейчас хозяин леса смотрелся особенно паршиво. Друида качало, и костяшки пальцев побелели от того, с какой силой он вцепился в посох.

Дюбоис от моей помощи не отказался и послушно проковылял сколько-то шагов, опираясь на плечо. Только когда лошадь процокала дальше, он приостановился.

– Доброй ночи, мадемуазель Морель, – пробормотал друид и постарался уйти.

– Да вы на ногах еле держитесь. Идемте, хотя бы передохнете. Морса вам налью.

Я лукавила. Его было жаль, и передышка не повредила бы, но больше всего мне хотелось просто с ним переговорить. Нормально обсудить мою работу, его помощь, если она будет и немного узнать о самом друиде. Может быть, это единственная возможность поговорить… Потом он выздоровеет и убежит.

Хозяин леса шел, с усилием переставляя ноги, и даже не стал сопротивляться, когда я усадила его на табурет. Я зажгла свет и поставила перед ним толстую глиняную кружку с морсом.

Мадам Бернар кроме этого оставила еще гренки и сыр, но не стоило спешить. Возможно, позже потребуется «подсластить» разговор. Я села за стол и подперла щеку кулаком. Не меньше пяти минут мы молчали, друид даже не пил. Просто замер на табурете и почти не шевелился.

– Вы постоянно ходите в капюшоне, – заметила я, когда мне надоела тишина.

Он будто встряхнулся и с заметной остановкой поднял руку, чтобы наконец-то стянуть капюшон.

Ничего неожиданного я не увидела. У него не выросли рога и даже цвет глаз, кажется, не изменился. Хотя в неярком свете могло и мерещиться. Из нового появилась усталость. Кожа посерела, и щеки немного запали. Будто он не спал уже пару-тройку дней.

– Почему вы так смотрите? – поинтересовался друид и отпил морса.

– Думаю, почему вы прячетесь под капюшоном, если у вас нет ни рогов, ни рыльца.

Он отставил кружку и с неудовольствием посмотрел на меня. Понимаю, что вряд ли кому-то понравится сравнение с бесом, но сам же спросил. Да и невозможно с ним иначе. Пока не уколешь, он молчит.

Мой резковатый тон Дюбоис отметил только взглядом, зато наконец-то заговорил:

– Капюшон позволяет мне ходить там, где я хочу, и не останавливаться через каждые два шага, чтобы ответить на глупый вопрос прохожего. Пока люди не знают моего лица, я живу спокойно. Стоит кому-то понять, как выглядит друид, проблем не оберешься.

– Вроде тех проблем, что голыми вас поджидают у дома? – не смогла сдержать очередной укол.

– Других. Вроде «я срежу всего один колосок», а потом половина леса истреблена, – ответил друид со спокойствием удава.

– Как по мне, это все глупости. Друидов уважают и даже боятся. Никто бы не стал вас отвлекать попусту. Зато люди могли бы заглянуть вам в глаза и понять, что вы на них не сердитесь и не угрожаете. А то, знаете, с вашим ростом даже шаг вперед уже угроза, – добавила я, все еще подпирая щеку кулачком. – А глаза многое говорят.

– Глаза ни о чем не говорят, – с равнодушием ответил друид. – Говорят всегда только поступки.

– И о чем же говорит тот поступок, когда вы не пришли на мой зов? А когда появились, то сразу исчезли?

Его невозмутимость задела. Таинственный и хмурый друид глаголил прописные истины и, похоже, совсем не понимал, что до сих пор мы с ним ничего не обсудили. Даже ту злополучную карту.

– Я был занят, – просто ответил он. – Великое древо волновалось. У друидов прибавилось работы.

– Вы не отвечали три дня. А когда появились, сразу бросили меня ночью один на один с трупом.

– Мне нужно было идти. – Его голос стал на тон ниже и показался еще более успокаивающим, чем раньше. – Утром все разрешилось, так что не сгущайте краски.

– Простите за любопытство, но куда же вам нужно было идти ночью?

Друид какое-то время рассматривал меня, а потом с нескрываемой усталостью потер лоб.

– Когда древо волнуется, мир нестабилен. Тогда друиды берут посохи и скрепляют землю своим словом. День…

– И ночь они стоят, чтобы землю не трясло, – закончила я за него, поднимаясь. – Вы бы мне еще, месье Дюбоис, рассказали целиком Песнь о мире. О том, как в корнях Великого древа снуют бесы, которые хотят попасть в наш мир, но сила древа их сдерживает. И всякая душа попадет вниз, если потревожит покой древа, что держит мир. А коли сможет жить и не мешать другим, так останется в кроне. Заново родится и выберет, быть ему человеком или добрым духом.

Я выдохлась к концу речи, но все же договорила:

– Моя наставница хорошо меня учила.

– Тогда зачем спрашивать?

Затем, что мне было страшновато!

Он думает легко быть одной на новом месте? В той части королевства, о которой даже наставница толком ничего не знала. Но уверила, что меня ждет друид и он поможет устроиться.

Но кто же о таком говорит в глаза?

В общем, я лишь вздернула выше нос и отошла к двум грубо обтесанным полкам, на которых стояли утварь да всякие нужные в хозяйстве баночки.

Друид говорил о поступках. Вот и посмотрим, как он оценит мои, так скажем, благородство и порыв. Я перебрала склянки, перетряхнула две коробочки, но медовые соты, которые должна была оставить мадам Бернар, так и не нашла. Что ж, будет месье друид пить горькое лекарство.

– Я пересмотрел карту, – заговорил он, и я чуть не выронила миску с травяным сбором от неожиданности. – Вы можете ходить везде и собирать любые травы, кроме золотой путейки. Ей надо подрасти.

– Не ожидала, если честно, – сказала я и развернулась к друиду. – Сначала вся карта красная, а теперь наоборот?

– Я оценил ваши содранные локти.

Кажется, это можно было принять за извинения. Друид, конечно, ничего к этому не добавил. Только смотрел как будто бы с долей надежды. Пришлось кивнуть.

Я вновь отвернулась, чтобы взять свою любимую каменную ступку. Стоя к друиду спиной и чувствуя его взгляд, я растерла пригоршню разных трав в пыль. Потом пересыпала их в чистую кружку и залила холодной водой. На взвары и настои сейчас не хватало времени, но помог старый приём – измельченные травы и вода. Никакого секрета, лишь грубый способ применения ценных ингредиентов. Трав надо в этом случае больше, а воды поменьше.

– Вы готовите это мне? – спросил друид, и я вздрогнула. Он стоял очень близко и заглядывал через плечо.

Прекрасно. К таинственным появлениям из мрака прибавилась бесшумная походка. И, возможно, чуть позже у меня появится заикание, после наших с ним встреч.

– Да, это прибавляет сил, – сказала я и протянула кружку. – Лучше пить залпом.

Друид взял напиток, но взгляда от меня не отвел. И вдруг как-то мимолетно улыбнулся. Мы стояли очень близко друг к другу, я даже могла разглядеть еле заметные морщинки у глаз. Такие, что бывают у молодых, но часто улыбающихся людей.

Друид действительно немногим старше меня! Двадцать три? Может быть, двадцать пять?

Он сделал большой глоток и странно на меня посмотрел. А потом все его внимание перешло к напитку. Он понюхал, еще раз пригубил и сжал зубы.

– И это так вы используете золотую путейку? – с прищуром уточнил друид.

– Вы сейчас упадете, наверное, но ее все так используют, – пояснила я и отступила на шаг. Стоять и соприкасаться рукавами в нашем случае не стоило. Кто-то кого-то мог ненароком прихлопнуть.

– Это редкое растение, которое нужно аккуратно собирать, еще аккуратнее сушить и добавлять лишь щепотку в редкие снадобья. В остальных случаях ее можно заменить, – тоном возмущенного и нудного учителя сказал друид.

Его спасал только хрипловатый голос. Он имел какое-то гипнотическое действие, и даже на краткую лекцию для бестолковых я не нашла, что ответить.

– Зачем вы заварили ее мне, скажите на милость?

Ну и что сказать тому, кто ничего не слышит и не видит, кроме путейки?

– Ох, думаю, зря я вас пожалела и позвала в дом, – вырвалось у меня.

– Пожалели?.. Меня?

– Ну, вы так ковыляли. – Я изобразила задохлика, мотающего руками вокруг посоха. – Подумала, еще преставитесь прямо у порога. А мне лишних трупов не надо.

Друид закрыл глаза и протяжно вздохнул. Сразу видно, обиделся, но и мне его нотации ни к чему. Я знаю, что делать, а вот он… Вообще, кто из нас отличница и любимая ученица мадам Тома?

– Я себя хорошо чувствую, – сквозь зубы проговорил друид.

Мне ничего не оставалось, кроме как согласиться… и ткнуть его пальцем в руку, которую мы несколько дней назад промывали, сидя в этом же доме.

– А! Да что ж у вас руки-то такие, – на выдохе пробормотал он.

– Крепкие, – подсказала я.

В этот раз он стойко перенес боль и больше не вздыхал. Но снова стал хмурым и неприступным хозяином леса. Жаль только накинутый плащ не развевался по ветру для пущего устрашения. Судя по выражению лица, друид тоже об это сожалел.

– Коли чувствуете себя хорошо, вам уже нечего делать в доме травницы, – сказала я.

– Верно. – Он, прихрамывая, вернулся к столу за своим посохом. – Думаю, мне вообще сюда не стоит больше приходить. Всего доброго!

Несколько тяжелых шагов, и он скрылся за дверью.

Почему именно мне достался этот друид?!

Я со злостью стукнула по полке, посуда звякнула, но не упала.

Хотя, может, нужно, наоборот, радоваться такому повороту. Разрешение на сбор трав он как-никак дал, а сам обещал больше не появляться.

Все к лучшему. Но отчего-то в душе неприятно царапнуло.