bannerbannerbanner
Когда закончится война? Часть 1-2

Наталья Александровна Пашова
Когда закончится война? Часть 1-2

Полная версия

Часть I

Глава 1

– Поезд «Москва—Новосибирск» прибывает к первой платформе. Выход к поезду через перрон! – Объявила диктор по вокзальному радио. Встречающие высыпали из многочисленных дверей громадного вокзального здания на улицу. Было ещё 10 часов утра, но день начинался с жары.

Стояло знойное и сухое лето 1983 года. Солнце палило нещадно. Казалось, оно перепутало Сибирь с Африкой. Даже ночью не было освежающей прохлады.

Ранним утром, пока раскаленные лучи светила ещё не достигли иссушенной поверхности земли, люди торопились добраться до работы, уехать на дачи или окунуться в животворящую прохладу загородного леса. Электрички были переполнены. Автобусы пустыми тоже не уходили.

Лиза приехала из деревни на сессию в Новосибирский пединститут. Она работала учительницей в школе. И зимние и летние каникулы ей приходилось учиться заочно.

Пассажиры с поезда с сумками и чемоданами вываливались из вагона. Те, кого уже ждали, отыскивали глазами знакомые лица, улыбались, громко приветствовали друг друга и обнимались. Другие приезжие со своим багажом шли на остановки с городским транспортом.

Лиза пошла на трамвай. На остановке народа было не много. Пик раннего утра уже схлынул.

Ей повезло. «Тройка» с одиночным вагоном подошла сразу же. Девушка прошла по привычке в середину выгона, чтобы не согнали с места «божьи одуванчики» – пенсионеров, и села у окна с теневой стороны.

Пожилая дачница с полной корзиной в руке и обмотанными тряпками граблями села возле самого входа на двойное сиденье. Рядом с ней опустился старый мужчина в легкой, защитного цвета, штормовке, с рюкзаком за плечами и удочками в чехле. Судя по тому, как они свободно между собой разговаривали слегка приглушенным голосом, они были явно хорошо знакомы.

Два молодых человека, наверное, студенты или старшеклассники, легко запрыгнули по ступенькам трамвая в салон. Они громко смеялись над чем – то так, что у одного выступили слезы на глазах. И он вытирал их ладонью.

Длинноногая и белокурая красивая девушка модельной внешности легкой походкой пролетела, как на крыльях, по всему вагону. Легкая юбка из индийского шелка еще больше подчеркивала ее юную красоту. В руках у этой прекрасной нимфы была большая коробка с фирменным тортом «Новосибирский».

Последними еле успели заскочить в вагон мальчишка – подросток с крупной немецкой овчаркой. Собака была, как и полагается, в наморднике. Она уверенно, ни на кого не обращая особого внимания, прошла с хозяином в конец вагона.

Вагон тронулся. Он медленно ехал, чуть покачиваясь на рельсах.

Лиза смотрела в окно. Ехать предстояло через весь город в Дзержинский район. И всегда, приезжая два раза в год на сессию, она любила разглядывать, что нового появилось на улицах родного города.

Постепенно сносились старые частные деревянные дома, сначала на центральных улицах.

Вместо них появлялись огромные здания в 5–10 этажей. Модно становилось открывать в первом и даже во втором этажах парикмахерские, столовые, магазины со сплошными стенами из стекла. Правда, выбор в товарах от изобилия магазинов не особо улучшался. А точнее, улучшался, но только для самих продавцов и их семей. Они ходили в таких модных вещах, что обыкновенной «массе» народа и не снилось.

Лиза работала учителем истории в одной из сельских школ Новосибирской области. И вот однажды на День учителя вечером, когда все ученики разошлись после уроков по домам, педагоги остались на свой праздник в актовом зале. После торжественного собрания, где администрация вручила грамоты учителям с «шикарными» премиями по 25 и 10 рублей, начался самодеятельный учительский концерт.

Запомнился всем один смешной номер. Одна из молодых учительниц, которую все считали очень и очень симпатичной и с хорошей фигурой, модно и со вкусом к тому же одевавшейся – отец у нее работал товароведом в большом торговом центре, исполнила следующий номер.

Она переоделась в обыкновенную одежду из «ширпотреба». Юбка удлиненная «полусолнце» черного цвета и кофточка из синтетического шелка с длинными рукавами «фонариками» и с пышным воланом на груди. Туфельки не модельные, а отечественного производства – твердые, как тиски и громко стучащие при ходьбе, очень похоже на стук копыт. Когда она в таком праздничном наряде «от подружки» появилась на школьной сцене, успех номера был уже обеспечен. Сначала полная тишина, потом сдерживаемое «прысканье» через зажатые руками рты, и совсем скоро громкий смех буквально всех присутствовавших в зале. Оказалось, что и фигура у нее не изящная, а просто долговязая. Очень короткое туловище и очень длинные руки и такие же палки – ноги. И полностью улетучился весь шарм и уверенность в себе, в своей неотразимости.

Но тут заиграла веселая танцевальная музыка на магнитофоне, и наша красавица начала исполнять веселый танец, ловко перебирая ногами и временами их невысоко вскидывая из под длинной юбки.

Тут все зрители просто зашлись в неудержимом хохоте, держась за животы и не в силах сдерживать слезы, которые лились из глаз и размазывали при этом тушь на ресницах и макияж на щеках.

Успех был полный! Все громко хлопали и кричали: «Браво! Молодец!»

На самом же деле девушка была прехорошенькая и талантливо отыграла свой номер. Это наша промышленность так здорово умела искорежить любой человеческий образ.

Сейчас, глядя в окно на людей, одетых по-летнему, Лиза вспоминала этот эпизод. И думала о том, что какие же молодцы наши люди, если они при такой скудности хорошей одежды умудряются быть такими красивыми и держаться достойно.

Чтобы купить красивую вещь, наши женщины по полдня выстаивают длиннющие очереди, а потом еще умело, как заправские модельеры, подгоняют ее по себе.

При серости товаров в магазине люди были одеты в разные цвета радуги под стать такому же ясному солнечному дню. И настроение почти у всех было праздничным, веселым.

Глава 2

Трамвай сделал небольшой поворот по слегка изогнутой дуге рельсов и… что это?

Улица оказалась как бы разрезанной невидимой отвесной чертой напополам. Половина, где и шел этот вагон, солнечная, с новыми жилыми многоэтажками. А та половина, которая приближалась, абсолютно серая. И стоят деревянные бараки и разных калибров домишки.

– Следующая остановка… – и трамвай медленно, словно сомневаясь, надо ли, затормозил.

Водитель открыл передние двери и вышел из вагона. Он зашел впереди трамвая на рельсы и сделал по ним несколько шагов. Затем с растерянным выражением лица обернулся к начинающим выходить из вагона пассажирам. – Это что за кино? Вы это тоже видите?

Все сгрудились около входной двери трамвая, словно боялись отойти от него, что бы не потеряться.

Всё было не так. Куда – то исчезли высокие каменные дома, машины, автобусы, люди. Даже воздух был не такой, пах по другому. И было свежо. На дороге блестели небольшие лужицы. Значит, вчера был дождь. Но дождя ни вчера, ни неделю назад точно не могло быть.

– Куда, мужик, ты нас завез? – Громко спросили парни. – Откуда здесь взялась эта деревня?

Паренек с собакой были у края тротуара. Собака лакала дождевую воду. А её хозяин что – то читал на большом дощатом щите, приколоченном на две вертикальные палки.

Он подбежал к остальной группе людей и, сбиваясь от волнения, стал рассказывать о том, что на стенде все объявления и газеты о войне, когда немцы напали на СССР.

За спиной раздалось глухое ворчание, а потом громкий злой лай.

– Рекс, ко мне! – Крикнул мальчишка.

Собака, вздыбив шерсть на загривке, потрусила к ним, но всё время приостанавливалась и лаяла угрожающе на кого-то, кто был невидим для остальных.

Подбежав к хозяину, овчарка встала впереди мальчика и уже взахлёб, так, что слюни летели из пасти, продолжала лаять. Все мышцы её, лапы, спина напряглись. Казалось, что ещё секунда и она сразится с кем – то в яростной драке.

И тут все увидели, что из-за больших деревьев, из-за тумб и дощатых заборов к ним движется большая группа людей, похожих на зомби.

Они были очень худые, на многих старая одежда, которую сейчас никто не носит. В руках каждый держал палку или вилы.

– Это что, зомби из фильма ужасов? – Вскрикнула девчонка и запрыгнула обратно в трамвай. За ней стали отступать и другие. Пенсионер с удочками держал за руку свою подружку. Он подтолкнул её к ступеням вагона.

– Маша, ты тоже иди в трамвай!

Пожилая женщина послушно поднялась в вагон, но далеко не прошла. Она стояла, держась за поручень у входа, напрягшись как пружина.

А старый мужчина, как видно, оказался не из робких. И к тому же вперед остальных что – то начал понимать.

– Это не съёмки. Это Новосибирск военных лет.

– Так он выглядел, я помню. Это не может быть декорациями.

– Кто вы такие? Немцы? Американцы? Откуда здесь взялись? Трамвай какой – то новый, необычный!

– Фашисты это! Вон и немецкую овчарку с собой привезли – людей травить.

– Сытые какие! Гладкие рожи отъели! Товарищи, у них оружия нет! Бейте их!

Люди напирали. Они были какие – то страшные, но реальные. Все худющие, глаза горели лихорадочным огнём. Видно, что и на ногах держались из последних сил. Но их было много против прибывших гостей.

Лиза училась в Новосибирском пединституте. Она только что приехала в город и все документы были у неё с собой в дипломате. Поэтому его из рук не выпускала. Она смело и уверенно вышла навстречу к милиционеру.

– Я покажу вам свои документы. И вы увидите, что мы свои – русские. Она ткнула паспорт прямо в руки стражу порядка. Затем достала свой студенческий билет и показала людям.

– Только, пожалуйста, не порвите. Я учительница. Мы ехали с железнодорожного вокзала на трамвае! – Лиза махнула рукой назад, даже не поворачиваясь, что бы держать по возможности взглядом кучку людей, как привыкла в классе.

 

– И непонятно как оказались здесь.

Милиционер удивленно спросил:

– Сейчас 1947 год, а в паспорте дата рождения стоит 1962 год. А дата выдачи 1978 год. Как это может быть? А сейчас тогда какой год?

– 1983! – Послышалось несколько голосов от трамвая, не менее удивленных.

С обеих сторон повисла тишина. Никто никому не верил.

– Деньги! – Крикнул водитель трамвая. Он быстро метнулся в свою кабину и вынес ящичек с деньгами и абонементами.

– Нате! Смотрите, если не верите! – Тут же некоторые протянули гостям медные и серебряные деньги.

– Мишаня, смотри, вот твой батя обрадуется для своей коллекции монет! – Друг протянул серебряный рубль, новенький и блестящий.

Напряжение начало понемногу спадать.

– А почему вы такие тощие? Голодаете, что ли? – Выглянула из трамвая тётя Маша.

– Ой, скоро, наверное, и помирать будем! – Тихо сказала высокая женщина, опершись на вилы, как на палку – подставку.

– Хлеба давно ни привозят, ни масла, ни круп, ни соли. Пока лето, земля ещё кормит. Пока живность какая – то была, ладно ещё. А сейчас дикари сумасшедшие все приели. Вот и голод начался.

– Мы вот еще держимся вместе, в один дом перебрались. Охрану ставим, по одному никуда не ходим. Сумасшедшие на людей нападать стали.

– А что, товарищи, может, не побрезгуете, пойдем к нам в дом, поговорим, как быть дальше! – Пряча свой пистолет в кобуру, пригласил товарищ милиционер.

– Вещи свои забирайте все! Оставлять их здесь опасно. – Водитель первым поднялся в кабину и собрал одежду и документы.

Лиза вернулась за чемоданом.

Ксюша, красивая девушка, несла коробку с тортом. У Марии была прикрытая платком корзина.

Мишаня нёс в руке коричневый кожаный чемоданчик – дипломат, а в руке его друга был пакет с чем – то.

Всем хотя и было страшно, но оставаться совсем безоружными и без защиты ещё страшнее.

Но было и ещё кое-что. Приключение казалось настолько необычным, что даже становилось интересным.

Нежданных гостей окружили со всех сторон и повели к себе в двухэтажку люди из военного прошлого.

Милиционер, подойдя к дому, постучал в дверь несколько раз с паузами и громко назвал себя.

Дверь открыл очень молодой лейтенант в потрепанной изрядно военной форме.

– Серёга! – Удивленно и очень обрадованно крикнул пожилой мужчина с удочками.

Он сразу бросился обнимать лейтенанта.

– Ну, друг, вот это сюрприз! – Отстраняя от себя и вглядываясь ему снова в лицо, продолжал он под удивленным взглядом всех окружающих.

– Товарищи, сначала все заходите в дом! – Поторопил их милиционер, подталкивая руками в спины. – Здесь может быть очень опасно!

Толпа ввалилась в дом и толстые прочные двери изнутри закрыли на несколько крючков и положили еще длинную доску вместо щеколды поперёк.

Люди поднимались на второй этаж. А лейтенант ещё ничего не мог взять в толк.

– Я – Генка Богатырёв. Признал теперь?

– Генка? А почему ты такой старый теперь? Что с тобой произошло?

– Это не со мной произошло, а с тобой! Мы ведь так и не нашли тебя после того, как ты в отпуск по ранению уехал. Я и после войны тебя искал, запросы везде писал. Но ты как в воду канул.

А ты жив, Сергей! И вот как довелось свидеться! – По щекам бывшего солдата катились крупные слезы. И старик тряс руку своему молодому ровеснику.

Похоже, доверие начало налаживаться между прошлым и настоящим.

– А вот и моя жена Маша! – Представил Геннадий свою подружку.

– Та самая Маша? – Дрогнувшим голосом спросил Сергей. И жевалки, заигравшие на его лице, выдали сильное волнение.

Женщина уже была заплаканная, а сейчас она просто бросилась молоденькому лейтенанту на шею. И судорожные рыдания сотрясали все тело старой женщины. Корзину она сунула мужу.

– Серёженька, я тебя очень долго ждала. А сейчас я уже бабушка. А ты все такой же молодой. Даже не верится. Как будто это сон!

Все поднялись по лестнице и вошли в очень большую комнату – залу с длинным столом, вокруг которого стояли разнокалиберные стулья и табуретки. А с одной стороны деревянная скамейка.

Заметно было, по спиленным перегородкам, что таким общий зал стал недавно, а не при строительстве здания.

Местные жители стали хлопотать за столом. Они достали чугунок отварной картошки в мундирах и на тарелку положили зеленые перья лука. Предложили стулья гостям, а сами расселись на табуретках.

Ксюша с торжественным видом водрузила большую коробку на стол и жестом фокусника открыла её:

– Опля! У меня сегодня День Рождения!

Хозяйка, ножик есть – разрезать? Угощаю!

Все так и ахнули при виде такого великолепия. Из соседней комнатушки в приоткрытую дверь выглядывали трое ребячьих головок. Увидев торт, они оставили своё укрытие и подбежали к столу. Дети, как их родители, были худенькие.

– Кышь, сорванцы! – Прикрикнул на них милиционер.

– Садитесь вон все на лавку и ждите. Те послушно сели и притихли.

Лиза открыла свой чемодан и достала из бумажного пакета пару килограммовых полу копчёной колбасы, одну круглую булку вкусного деревенского хлеба, пачку индийского чая. Всё это она выложила на край стола. Ещё отдельно в небольшом пакетике у неё были конфетки – барбариски. Она взяла их и пошла оделять детей.

Сразу запихав в рот по конфетке, дети сидели со счастливым видом и улыбались.

Хозяйки хлопотали возле печки и стола. Ставили на огонь чайники с водой. Бережно нарезали тонкими ломтями хлеб и маленькими кружочками колбасу на тарелку.

Мария показала на свою корзину.

– Доставайте всё, что найдете там!

Из корзины на свет появилась двухлитровая эмалированная кастрюлька с вкусно пахнущим пловом. Тут же нашлись две бутылки с молоком и целая миска с домашними пирожками.

Водитель выложил кулёк с бутербродами и термос с холодным компотом.

У голодных людей при виде такого богатства загорелись глаза. И они все, как один, широко улыбались, сглатывая слюну.

Но когда молодые парни внесли свою лепту к общему столу – выставили бутылку вина и выложили две пачки сигарет, тут уж местный мужской штат закричал: «Ура! Вот так праздник!»

Плов и пирожки с молоком хозяйки убрали про запас. Больше половины колбасы тоже. И всё равно стол получился праздничный. Детям налили по стакану сладкого компота.

– Не торопитесь только, жуйте хорошо! – Не старая ещё женщина давала напутствие ребятишкам.

– С голодухи по многу есть нельзя.

А тут поспел и чай. Некоторое время все ели молча, кроме вновь прибывших. Гости, не сговариваясь, к еде не притронулись, чтобы не отбирать лишний кусок. Но чай пили.

Голодавшие долгое время люди изо всех сил пытались себя сдержать, чтобы не глотать еду жадно, кусками. И некоторым это почти удавалось.

Наконец, когда приятная слабость от сытого желудка начала разливаться по всему телу, местные жители приступили к расспросам.

– Раз вы из 83 года, значит, война уже закончилась? Кто победил?

– Мы победили! – Чуть ли ни хором сказали оба парня, девушка Ксюша и подросток с собакой. То есть собака, конечно, ничего не говорила. Она сидела у окна, поодаль от стола и лишь с интересом наблюдала за всеми. А старый солдат начал рассказывать:

– Я дошел до самого Берлина. Фашисты яростно оборонялись. В советских солдат стреляли не только гитлеровские вояки, но и пацаны, и фрау. Много наших мы потеряли в этом Берлине, будь он трижды проклят. Всю войну многие прошли, а здесь полегли, на чужой земле.

А 9 мая 1945 года была объявлена всему миру Победа над Гитлеровской Германией. И сам их фюрер застрелился от такого конфуза.

– За Победу! Ура! – Закричали все. Они, как показывали в старых военных кинолентах, бросились обниматься. Обнимали друг друга и обнимали своих неожиданных гостей. И плакали, не стесняясь, все. Потому что чувства охватили всех одинаковые: радости и боли.

Немного успокоившись, все расселись, как на собрании, чтобы уже попытаться найти выход из этой ловушки.

– Как же так произошло, что вы потерялись во времени? И как жили, сколько лет прошло, что вы так исхудали?

Мужчины, кто курил, потянулись к сигаретам. Дым вился низкими змейками, расстилаясь по всей комнате.

Лиза пошла к окошку и только взялась за форточку, чтобы открыть её и проветрить, как высокая женщина перехватила ее запястье.

– Нельзя! Те, другие, могут почуять, и тогда даже днём будут ломиться в дом. Я – Валя! Подала она руку девушке и сама первая пожала ей ладонь.

– Лиза! Очень приятно!

Валентина шагнула до печки, открыла побольше вьюшку и заслонку в печке.

– В печку пусть вытягивает. Дым и дым! Никто ничего и не заподозрит! – Пояснила Валентина.

Глава 3

Лейтенант, который за столом украдкой поглядывал на Ксюшу и сейчас как бы случайно оказался поближе к девушке, рассказал Геннадию и всем свою историю.

– Я тогда после тяжелого ранения в грудь и ногу очень долго валялся по госпиталям.

Но выздоровление шло медленно. Любая маломальная хворь, вроде простуды, вроде простуды, прицеплялась ко мне. Нога вроде и зажила, но сильно болела. Ходил с трудом и долго на ней не мог даже стоять. И мне разрешили съездить на родину – подлечиться в тылу. Так я и приехал к матери в Новосибирск. Доктора здесь оказались грамотными. Дело быстро шло на поправку.

Здоровье тоже наладилось. Грибы, ягода, лес недалеко, – сразу за огородом. В речке рыба, даже зеркальный карп водится.

Да и не голодал тут никто. Не голодали, – поправился он. Но это… уже потом началось. Некоторые горожане кур и коров держали. А уж про деревню и говорить нечего. В огородах даже арбузы садили. Свежий воздух, парное молоко, спокойный сон хоть кого на ноги поставят.

Завтра меня уже на комиссию в госпиталь пригласили. Думаю – выпишут, в тот же день сяду на поезд и обратно – на фронт фашистов бить.

Легли спать. Всё было, как обычно. А утром проснулись, позавтракали. На работу с наших двух улиц люди пошли к остановке на трамвай и я с матерью тоже.

Ждали, ждали. А ни одного трамвая, ни машины не проехало. И какая – то тишина странная. Звуки только с наших двух улиц доносятся: коровы мычат, хозяйки ведром железным стукнут, дети перекликнутся.

А с других сторон шума вообще не доносится. Никакого!

Вернулись домой, а электричество отключили. И радио молчит, даже треска никакого. Телефон, у кого был, тоже проверили – мертвый.

Пошли пешком. Ну, думаем, может, что непонятное случилось. Авария или что. Да и с опозданием на работу строго – законы военного времени. Прошли немного и всё – темнота впереди. Не ночь, там хотя бы луну и звезды видно. А просто полная темнота и пусто, глухо. Страшно куда – то двигаться. Ориентир, даже просто направление вскоре теряешь. На войне всякое было. И смерть мимо пролетала не раз. Но так страшно никогда не было.

Я встал в нерешительности: идти дальше или повернуть назад? Не знаю, что делать. И тут слышу, мать моя рядом где-то, громко так говорит: – Стойте! Не поворачивайтесь! Назад выходите пятясь, как раки.

Я да еще некоторые, что недалеко были, послушались и назад попятились.

Так и вынырнули из темноты. Где вошли, там снова и оказались.

А те, кто не вышел оттуда, пошли дальше или как, не знаем, через день – два тоже вернулись. С виду люди как люди. А только часто они становятся как звери. Глаза невидящие становятся, страшные. Изо рта слюни и пена показываются. Рычат, крики нечеловеческие издают. Могут набрасываться на домашних животных и на людей. И чем дольше, тем чаще. И какие – то особенно сильные становятся. Их бьешь кулаками, даже палкой, а они не боятся совсем, пока не отключатся.

– Пока коровушки – кормилицы живы были, так мы еще держались. Молоко было, да и телята. Возле речки покос хороший на нашей стороне остался.

– А весной последнюю коровенку эти нелюди приели, окаянные! – Вступила в разговор повариха Валентина. – Картошки ведро осталось.

Огороды у нас при домах были. Этой весной уж и не садили ничего. Вурдалаки совсем озверели, ничего делать не дают. Скольких людей уже убили, да съели.

– Дома, которые без хозяев остались, насчет продуктов давно уже всё обыскали, ещё в первые два года.

На речке рыба есть, но уже месяц как не ходили. Сил у нас обороняться не осталось, ослабели с недоеду. Что дальше делать будем, не знаем. Или, может, вы чем помочь сумеете? – С робкой надеждой высказал свою надежду на чудо приземистый старик с бородой.

– Поможем, дед, обязательно поможем! – Мишаня со своим другом Юркой были настроены по – боевому.

– Сделаем осиновые колья и вперед на вампиров!

– Вон у вашего милиционера пистолет есть.

– Прорываться будем с боем! – Поддержал его друган.

– Молод ты, сынок. Прорываться! Куда прорываться ты собрался? Говорят же, со всех сторон темнота. И выходят оттуда уже не люди. Хочешь в такого же превратиться? – Огрызнулся дед. – Нет уж, пусть я умру здесь от голода, но душу свою сохраню чистую. Я хоть из раскулаченных сюда попал, но к Богу счётов у меня нет.

 

Его поддержал и милиционер.

– Не раз мы по каждой тропинке ходили, выход искали. Только тьма кругом. Так и пятились, как раки, задом. Спасибо вон его матери! – Кивнул он на лейтенанта. Баба Анна и спасла нас.

– А как вы догадались, баба Аня? – Поинтересовалась Лиза. Она кое-что слышала о чудесном от бабушки в детстве.

– Догадалась. За свою жизнь наслышалась о леших, русалках, банницах, водяных и прочей нечисти. Нет – нет, и что – то в жизни пригодится.

Это современные пионеры да комсомол с коммунистами ни в Бога, ни в Черта не верят. А старые люди неглупые были.

Бабушка внимательно всмотрелась в девушку и спросила:

– А ты не колдунья ли часом? – Она прищурилась.

– Вон и глаза у тебя какие – знающие, бесстрашные!

Лизе стало неудобно от того, что все стали испытующе рассматривать её. Она очень не любили привлекать к себе внимание.

– Нет, я не колдунья, а учительница. А что немного знаю, так это правда. Бабушка у меня травницей была и шептухой. Людей лечила, детей от испуга и грыжи заговаривать умела.

Я заговоров не помню почти никаких, но кое-что необычное знаю с её слов.

– Вот оно что! Ну тогда, девица – красавица, тебя нам сам Бог послал! – Сказал милиционер, хоть так говорить ему было не по чину. – Конечно, я и сам ни в какую чертовщину не поверил бы раньше, но…, – он прервался на полуслове, потому что неожиданно громко залаяла в комнате собака.

Она встала передними лапами на подоконник и со злостью, вскидывая при каждом «гав» голову, лаяла и лаяла, внимательно всматриваясь через стекло на улицу.

Все новенькие кинулись в первую очередь к окнам. Они же ещё почти ничего не видели в том мире, куда их забросила судьба.

К дому со всех сторон по одному шли люди. Нет, они не двигались как зомби в голливудских ужастиках. Они шли нормальной походкой… или почти нормальной.

Вот один внезапно закружился на одной ноге и захлопал руками, как петух. Постоял, похлопал и снова уверенным шагом пошёл к двухэтажке.

Другая несла на шее хомут, придерживая его двумя руками. Юбка её превратилась в лохмотья. Она иногда взбрыкивала одной ногой и мотала при этом непокрытой головой так, что грязные волосы тяжелыми прядями били по её лицу. Затем снова шла размеренным шагом.

Крепкого телосложения, крупный мужчина шёл с дубинкой в руках, изредка поднимая вверх своё оружие и что – то крича громким голосом. Кого он изображал? Медведя? Обезьяну?

Ребёнок с маленькой рыжей собачкой бежали наперегонки, играли. Причём мальчик иногда вставал по собачьи на четыре конечности и бежал с ней, соревнуясь.

– Их ещё будет много? – Спросил водитель трамвая.

– Точно не знаем. Они все вместе ни разу не показывались. Но двоих из них нет в живых, это точно. Я их застрелил, когда ещё патроны были. – Ответил милиционер.

– Что ты скажешь на это девонька? – Тронула баба Анна за плечо Лизу.

– Я с этим еще не сталкивалась. Но у меня только одно предположение – они точно не зомби. Это похоже на одержимых. Как в них нечистики вселяются и командуют человеком против его воли. Говорят, раньше священники некоторые могли изгнать их из таких зараженных.

– В библии рассказывается о том, как Господь изгнал бесов и утопил их в море в стаде свиней.

– Ты читала Библию? – Строго посмотрел на Лизу дед Архип, бывший кулак.

– Нет. Я и книги этой никогда не видела. – Опустив глаза и прикусив нижнюю губу, ответила девушка. Ей почему – то стало очень стыдно перед этими исстрадавшимися в жизни людьми.

И некогда было объяснять, что она была пионеркой и комсомолкой. Её и в церковь бабушка один раз водила украдкой, чтобы никто из знакомых не видел.

– А креститься ты хоть умеешь? – Не унимался дедок.

– Знаю, как это делается. Умею. Она опять не стала рассказывать, как она этому научилась в детстве через игру.

«Эй, Лизка, ты знаешь, где звезда у солдата?

– Здесь! – И она показывала пальцами на свой лоб.

– А где пряжка на ремне?

И она показывала на живот.

– А погоны где пришиты?

Девочка коснулась пальцами до своих плеч.

– Ха-ха-ха! Лизка перекрестилась!»

– Я попробую выгнать нечистика из кого-нибудь. Только мне со всеми не справиться. Давайте заманим сюда одного – ребёнка с собачкой.

– Вы, ребята! – Она в упор посмотрела на сильных парней, приехавших вместе с ней сюда. – Поможете его подержать за руки. – Глаза у девушки были уже уверенные в себе и решительные.

Все, кто сейчас заглянул в них, поразились, насколько они стали глубокими и темными.

И голос изменился. Он приказывал, не сомневаясь, что так надо.

– И все слушайте. Вы отойдёте от нас как можно дальше, к самой стене. И что бы ни случилось, никто ничего не говорит. И держите свои рты закрытыми.

Собаку уведите в другую комнату. Ты тоже вместе с ней будь, а то выскочит! – Обратилась она к пареньку.

Детей уберите подальше, в другое место. Пусть с ними останется серьёзный человек. Чтобы в дверь не подглядывали, не открывали. И сидели тихо! – Она посмотрела на Валентину.

– Всё. Я буду здесь ждать. Подготовлюсь.

Геннадий попросил у поварихи отломить кусочек колбасы для приманки. Оба парня – студенты и двое из местных пошли вниз.

К этому времени странные люди уже ходили по двору двухэтажки. Но в дом они не ломились. Просто караулили, не выйдет ли кто.

Чтобы не привлечь внимания всей этой своры, разведчики по лестнице старались спускаться тихо и не разговаривать между собой. Миша знаками показал дежурным чуть – чуть приоткрыть дверь.

Парень присел на корточки сбоку от щели и стал тихонечко помахивать копченой колбаской, чтобы собачка первой унюхала этот запах.

Рыжик очень быстро понял, откуда идёт необыкновенно вкусный аромат мяса и кинулся со всех ног в приоткрытую дверь. Его товарищ побежал вслед за дружком. И тут ему уже дверь приоткрыли чуть шире. Мальчик проскочил в дом раньше, чем остальные караульные успели броситься за ним.

Увидела только женщина – «лошадь». Но она опоздала. Несколько раз стукнув ногой в дверь, она села перед ней и неподвижно замерла, привалившись спиной к косяку у входа.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12 
Рейтинг@Mail.ru