Наталья Александрова
Труп в холодильнике
Наталья Александрова
Труп в холодильнике
«Все-таки зря я сюда пришла…» – мрачно подумала Надежда, но тут же спохватилась и навесила на лицо самую свою приветливую улыбку.
Вокруг нее кипело веселье. Ресторан назывался «Галеон», был новый, большой и красивый, оформление его было выдержано в морском стиле. И сегодня он был закрыт для обычных посетителей по поводу корпоративного мероприятия, а точнее: фирма, где Надеждин муж Сан Саныч Лебедев вот уже несколько лет состоял на должности замдиректора, праздновала свой пятнадцатилетний юбилей.
По такому случаю был заказан в ресторане банкет, приглашены артисты – в общем, корпоративный праздник был организован с размахом.
«Где наша не пропадала», – сказал директор, обсуждая с Сан Санычем и главбухом количество средств, выделенных на мероприятие, все-таки пятнадцать лет на плаву – это вам не кот начихал, хоть будет что вспомнить…
Несмотря на сопротивление главного бухгалтера, все сотрудники были приглашены с женами, мужьями, друзьями и подругами.
И вот тут-то и начались Надеждины неприятности.
Во-первых, муж сообщил ей о знаменательном событии всего за неделю. А что, скажите на милость, можно успеть за шесть с половиной дней? Выкрасить волосы, выщипать брови и наведаться к косметологу – для того чтобы наложить на лицо питательную маску и выслушать кучу неприятных вещей – о том, что лицом нужно заниматься каждый день, а не раз в месяц по обещанию, о том, что в это время года от холода и сырости кожа особенно страдает и что косметолог не бог и снимает с себя всяческую ответственность, если клиентка настолько легкомысленно относится к собственному лицу.
Настроение у Надежды Николаевны после такой отповеди упало до того низко, что она даже решилась сорвать его на собственном муже, хоть и дала себе слово не делать этого ни под каким видом. Потому что муж у нее любимый и вообще замечательный человек, он много и тяжело работает, чтобы создать приемлемую жизнь для своей дорогой жены Надежды и еще более любимого кота Бейсика рыжей хулиганской породы. И долг Надежды как верной жены – заботиться о нем и обеспечить дома комфорт, уют и покой.
Но Сан Саныч, хоть и был замечательным мужем, все же не очень отличался от всех остальных представителей сильного пола, то есть не умел сочувствовать истинно женским проблемам, он их не замечал, а если и замечал, то не придавал серьезного значения. Так, в ответ на ворчание Надежды, что он поздно сообщил ей о торжестве, муж удивился и спросил: а для чего ей время?
Тогда Надежда дала волю своему раздражению и задала коварный, как ей показалось, вопрос: в чем ей идти на корпоративный праздник в такой шикарный ресторан? «Ну, надень что-нибудь…» – ответил Сан Саныч и попытался выйти из спальни, так как почувствовал, что сейчас грянет если не буря, то небольшая гроза.
И Надежда тут же пришла в ярость, чего опять-таки поклялась себе не делать, поскольку однажды во время ссоры увидела себя в зеркале. Распахнутый в крике рот, пылающее лицо и растрепанные волосы производили настолько отвратительное впечатление, что Надежда удивилась, как муж ее немедленно не бросил. И с тех пор в семействе Лебедевых установилась относительная благодать.
Но из всех правил бывают исключения, и Надежда дала себе волю. Она вывалила из шкафа всю одежду, тогда Сан Саныч сделал обиженное лицо и вышел из комнаты, прихватив с собой кота Бейсика.
Рыжий разбойник не посмел вырваться, хотя в глазах у него отражался сильный интерес. Бывали у него в жизни такие удачи, когда хозяйка, зазевавшись, оставляла открытым платяной шкаф, и тогда наглый котяра вволю подрал когтями шелковые блузки и шерстяные свитера.
Надежда в который раз перебрала вещи и совсем пала духом. Парочка костюмов выглядела недостаточно нарядными для посещения торжества, да что там – костюмы явно устарели. Было еще у Надежды вечернее платье дивного брусничного цвета, его подарила ей подруга Сонька прошлым летом.
Сонька достигла в жизни больших высот – являлась владелицей модельного агентства, и положение обязывало ее иметь в гардеробе дорогие фирменные вещи. Платье смотрелось на Надежде отменно, но все дело было в том, что не далее как два месяца назад директору фирмы взбрело в голову устроить деловой ужин для московского компаньона. Компаньон приехал в Петербург с женой – хотел показать ей город, так что директор и Сан Саныч тоже взяли с собой жен, чтобы московской даме не было скучно.
Тот вечер Надежда вспоминала долго. Директор и московский партнер были женаты не в первый и не во второй раз, и нынешние жены их были до неприличия молоды. Они познакомились и тут же защебетали на своем птичьем языке. Нет, разумеется, они вежливо улыбались Надежде, но каждый раз спешили отвести глаза. В разговоре они употребляли массу незнакомых Надежде слов – «био-ап», «диспорт», «пилатос» и так далее.
Мужчины были заняты своей беседой, но Надежде казалось, что Сан Саныч сравнивает ее с теми двумя, и сравнение это явно не в ее пользу.
Когда все выпили и повеселели, выяснилось, что Надежда с директором фирмы когда-то давно работали на смежных предприятиях. Остаток вечера они вспоминали минувшие дни и в общем-то неплохо провели время.
Так или иначе, но дивное брусничное платье надевать на вечеринку было никак нельзя – уж его-то директорская женушка вмиг опознает! Не хватало еще, чтобы все узнали, что у жены такого приличного человека, как Сан Саныч Лебедев, на все про все одно выходное платье.
На самом деле так оно и было – не от бедности, конечно, просто Надежда не слишком любила наряжаться. Еще меньше она любила таскаться по магазинам.
Это только кажется, что сейчас в магазине можно купить все, что хочешь, на самом деле хоть полки и кронштейны буквально забиты всяческой одеждой, выбрать что-то подходящее на практике оказывается почти невозможно.
Надежда обошла полгорода, стоптала ноги по колено, но не получила ничего, кроме разочарования. Сначала она по наивности отправилась в магазины дорогие в расчете на то, что там персонал будет более внимателен и поможет выбрать. Откуда взялось у нее в голове убеждение, что в дорогих магазинах продавцы вышколены и обязаны вежливо разговаривать с каждым заглянувшим в дверь человеком, будь то хоть тетка в ватнике и в галошах на босу ногу?
«Есть только маленькие размеры!» – бросали девицы при виде заглядывающей в дверь Надежды.
Когда же ее просто игнорировали, то есть глядели мимо, как будто она пустое место, Надежда подходила к стойкам, перебирала одежду, приходила в ужас от цифр на ценниках и выходила с отвисшей челюстью. После таких экскурсий хотелось напиться кофе с пирожными в ближайшем кафе и бежать без оглядки. Но торжественное мероприятие неуклонно приближалось, так что Надежда брала себя в руки и снова устремлялась в магазины, стиснув зубы.
Нельзя сказать, что Надежда Николаевна Лебедева была женщиной робкой и покорной. Напротив, многочисленные друзья и знакомые признавали за ней такие качества, как смелость, решительность, острый ум и наблюдательность. Надежда Николаевна была женщиной интеллигентной и воспитанной, но если ее разозлить, могла держаться твердо и постоять за себя сумела бы.
Так что она смогла бы заставить невоспитанных продавщиц из бутиков обратить на себя внимание, если бы… если бы ей хоть что-то приглянулось в этих треклятых бутиках! Если бы хоть какую-то вещь действительно захотелось примерить!
Тогда она решила сменить тактику и переключилась на магазины попроще. Хамства там было не меньше, зато народу гораздо больше. Ассортимент тоже оставлял желать лучшего. И песня про маленькие размеры была та же.
– Дама, что вы тут ищете? – бросила сквозь зубы продавщица, которой Надежда мешала разговаривать по телефону и одновременно жевать гамбургер. – Вам напротив!
Напротив располагался отдел «Одежда для полных», размеры там начинались с пятьдесят второго. Надежда оскорбилась до глубины души, потому что страшно гордилась своим сорок восьмым, который, что греха таить, стоил ей множества трудов.
Наглая девица не могла неправильно определить размер, все же она работала в магазине одежды.
– У меня сорок восьмой! – Надежда даже повысила голос. – Куда вы меня посылаете?
Девица показала глазами, что это одно и то же, причем у самой мерзавки, по наблюдению Надежды Николаевны, был размер сорок шестой, не меньше.
– Еще покушаешь гамбургеров, – сказала Надежда, нагнувшись и поморщившись от запаха несвежей котлеты, – и до моего сорок восьмого скоро дорастешь. А там и в тот отдел придется идти, благо далеко ходить не надо!
Девица выпучила глаза и подавилась котлетой, а Надежда вылетела из магазина, напоследок хлопнув дверью.
Впрочем, она не столько сердилась, сколько удивлялась. Ну ладно там, в дорогих бутиках, продается одежда даже не для жен олигархов, а для их кукол, у богатых, как говорится, свои причуды, но здесь-то, в обычных торговых центрах, разве найдется много покупательниц ростом и размерами с десятилетнего ребенка?
К концу недели Надежда Николаевна совершенно отчаялась и решила идти в чем есть, пускай жена директора думает все, что хочет, ей, Надежде, уже до лампочки. И тут в одном магазине попалась очень приветливая продавщица постарше. Она окружила Надежду вниманием и буквально засыпала ее платьями и костюмами. Однако все это Надежде не слишком нравилось, какое-то все было непривычное. В конце концов она решилась. Неудобно было обижать милую женщину, да и сил больше не было мотаться по магазинам.
Костюм был хорош, когда висел на плечиках. На самой Надежде жакет тоже сидел неплохо, опасения внушала юбка, она вся была какая-то асимметричная. «Это крой, крой такой интересный, авторская работа… – заторопилась продавщица, – вы не подумайте…»
Думать у Надежды уже не было сил, она расплатилась за костюм и побрела домой. Вечером муж, увидев обновку, сказал, что все хорошо, но, на взгляд Надежды, сделал это чересчур поспешно. Кот Бейсик пренебрежительно фыркнул, но на его мнение Надежда Николаевна решила наплевать.
К празднику Надежда уложила волосы, а также случившаяся там же, в парикмахерской, визажист Лариса набросала ей кое-что на лицо рукой профессионала.
Костюм сидел неплохо, любимые итальянские туфли придавали походке уверенность и грацию. Костюм был серебристо-серого цвета, так что Надежда купила губную помаду поярче.
Муж, увидев Надежду при полном параде, посмотрел ласково и даже пытался обнять, но Надежда ему этого не позволила, чтобы не испортил макияж и не помял прическу.
Директор фирмы приветствовал Надежду как старую знакомую и даже церемонно поцеловал ей руку, так что она обрадовалась, что надела на торжество старинное кольцо с бриллиантом – фамильная вещь, подарок мужа на свадьбу. С самой приветливой улыбкой она перевела взгляд на директорскую жену и остолбенела: жена была не та. Эта была тоже блондинка, и фигуры похожи, но значительно моложе и гораздо стервознее, сразу видно.
Надежда не сумела совладать со своим лицом, и директорская жена посмотрела на нее с немотивированной злостью. Надежда пробормотала слова приветствия и поскорее ретировалась в сторонку, решив дома устроить мужу выволочку за то, что не предупредил заранее.
В холле ресторана, оформленном в морском духе, собиралась публика и сновали официанты с подносами. Надежда взяла бокал шампанского, чтобы не стоять столбом, и отошла к стене. Муж куда-то подевался, и Надежда от скуки рассматривала прибывающих сотрудников дамского пола, ибо считала, что на мужчин при ее возрасте и общественном положении пялиться неприлично, да и незачем.
Она заметила знакомое лицо – секретарша мужа Вера, ее Надежда знала, они общались по телефону и встречались, когда пару раз Надежда заходила к мужу на работу. Один раз Вера приезжала к ним домой, когда муж прихворнул. Надежде она нравилась – сдержанная женщина лет тридцати пяти, не болтушка, аккуратная и работящая.
Вера встретилась с ней глазами и кивнула приветливо. Подходить не стала, видно, решила в неформальной обстановке не надоедать жене начальника. И на вечере была она одета подчеркнуто скромно – какой-то костюмчик серенький, незаметный, волосы зачесаны гладко, губы едва тронуты помадой.
Прошла мимо директорская жена в сопровождении малосимпатичной брюнетки с кривоватыми ногами. Брюнетка прислонялась к ее плечу и интимно нашептывала что-то на ушко.
В любом коллективе есть такие люди, подумала Надежда, норовят присосаться к женам начальства, вроде бы они в дружбе. Ходит теперь, пересказывает все слухи и сплетни, у кого с кем роман, кто с кем в ссоре и кто кого недавно бросил. А той на вечере скучно, вот она и слушает от нечего делать. А брюнетка потом будет перед сотрудниками козырять, что она особа, приближенная к начальству. Хоть Надежда уже и не работает несколько лет, а в коллективах все по-старому…
В ответ на ее мысли кривоногая брюнетка оглянулась и посмотрела на Надежду с легкой насмешкой. Затем оживленно зашептала что-то своей соседке. Та тоже оглянулась, прыснула в кулак, и девицы удалились, громко хохоча. Надежда недоуменно пожала плечами, скосила глаза на зеркало и похолодела.
Юбка с асимметричным кроем сползла на сторону, и вид был почти непристойный. То есть как будто Надежда валялась в этой юбке пьяная под забором, а потом встала, да так и пришла на корпоративное мероприятие.
Надежда мысленно ахнула и, сохраняя на лице отсутствующее выражение, постаралась вернуть юбку на место. Проклятая юбка никак не хотела поворачиваться.
Рассеянно улыбаясь, Надежда высмотрела в противоположном углу туалет и начала пробираться туда по стеночке. О том, чтобы просто пересечь зал, не могло быть и речи. По дороге она встретила главбуха Нину Семеновну, которая заметила Надежду уже давно и теперь жаждала общаться. С трудом отделавшись от бухгалтерши, Надежда юркнула в туалет. Поставив бокал на край раковины, она оглядела себя в зеркало и вздохнула. В волнении она забыла, как должна выглядеть юбка в нормальном состоянии. Но путем логических заключений пришла к выводу, что молния должна быть сзади по центру.
Она вертелась перед зеркалом, когда открылась дверь и вошла та самая брюнетка с кривоватыми ногами. Насмешливо уставившись на Надежду, она задела бокал с шампанским и перевернула его себе на платье.
– Какой идиот поставил здесь вино? – завизжала она.
Поскольку вопрос не адресовался к ней напрямую, Надежда промолчала. Потом тщательно накрасила губы и вышла, оставив девицу замывать платье. На взгляд Надежды, платьице было так себе, хотя брюнетке, конечно, его жалко. Ну ничего, шампанское было сухое, от него пятен не останется.
Настроение у Надежды несколько повысилось, но все же она предчувствовала, что с проклятой юбкой в этот вечер еще будут неприятности.
«Нет, все-таки зря я сюда пришла, – вздохнула она, – и Саша тоже хорош! Знать бы, что жена у директора другая, надела бы я то брусничное платье и чувствовала бы себя сейчас как королева!»
И точно, спокойно себя ощущала Надежда Николаевна только за банкетным столом. Когда кончились все тосты и закуски, публика потянулась потанцевать. Надежда тоже сгоряча собралась тряхнуть стариной, но проклятая юбка уже успела перевернуться.
«Авторский крой, – вспомнила Надежда, – попадись мне этот автор, я придушу его собственными руками! Ножницами зарежу! Булавками к стене приколю!»
Она на ощупь выпрямила юбку, и тут муж потянул ее танцевать. Надежда прильнула к нему тесно, решив, что в такой позе юбка усидит на месте. Муж если и удивился, то ничего не сказал, он всегда был вежливым человеком.
После танцев Надежда Николаевна снова оказалась перед огромным зеркалом и, как всякая нормальная женщина, бросила взгляд на свое отражение.
И настроение ее еще больше испортилось.
Проклятая юбка опять сдвинулась, молния уехала набок, и вся художественная асимметрия, которую так расхваливала продавщица и за которую с Надежды Николаевны содрали бешеные деньги, превратилась в форменное безобразие. В довершение этого кошмара Надежда перехватила в зеркале ехидный взгляд кривоногой брюнетки, которая, высушив платье, бегала по залу, ища директорскую жену.
– Зря я сюда пришла! – простонала Надежда Николаевна и бочком, вдоль стеночки, направилась в сторону дамской комнаты, чтобы в который раз привести костюм в порядок.
Путь ее лежал через зимний сад.
Кто-то, видимо, в целях экономии электричества выключил там верхний свет, и растения были освещены только двумя или тремя декоративными фонарями, спрятанными среди зелени. Это создавало в саду очень романтическое настроение, но Надежде Николаевне было не до романтики: она, как уже было сказано, спешила в дамскую комнату, чтобы устранить непорядок в своем гардеробе.
Правда, пройдя мимо огромного фикуса, не смогла не задержаться: у нее дома тоже был фикус, правда, ему до этого нужно было расти и расти… впрочем, не дай Бог, вырастет такой же огромный – придется прорубать потолок и договариваться с соседями сверху…
Эта мысль немного задержала Надежду, и тут она услышала впереди, за развесистой пальмой (или, точнее, монстерой), какие-то подозрительные звуки.
Надежда замерла на месте, прислушалась. На какое-то мгновение ей показалось, что за пальмой (или, точнее, монстерой) воркуют голуби. Это было довольно странно, и она осторожно выглянула.
И тут же отскочила обратно: за пальмой (или, точнее, монстерой), разумеется, не было никаких голубей. Там просто целовалась какая-то парочка.
За долю секунды даже при слабом освещении Надежда успела кое-что рассмотреть. Точнее, кое-кого, а именно женщину: это была довольно привлекательная, хотя и немного полноватая блондинка с длинными волосами, одетая в красивое красное платье.
Мужчина, с которым обнималась блондинка, стоял спиной к Надежде, поэтому ей удалось заметить только синий, в узкую полосочку, костюм да затылок. Затылок был самый обыкновенный – не лысый, не длинноволосый, аккуратно подстриженный. И волосы – не темные, не светлые, скорее, русые, а может, рыжеватые, а может, с легкой сединой, в полутьме было плохо видно.
Как уже было сказано, заметив целующуюся парочку, Надежда отскочила обратно и затаилась за фикусом.
Она была в полной растерянности: вернуться в зал? Но сбившаяся на сторону юбка делала это невозможным. Проскочить мимо воркующей парочки? Тоже неприлично… поискать другой, обходный, путь?
Пока она мучилась и колебалась, обстановка за пальмой внезапно изменилась: звуки поцелуев затихли, на какое-то время наступила тишина, а потом раздались приближающиеся шаги.
Надежда Николаевна в полной панике юркнула за фикус, при этом чуть не своротив какое-то незнакомое растение в большущей кадке. Она замерла, как мышь под метлой, и заметила удаляющуюся в сторону зала мужскую фигуру. Видимо, женщина в целях конспирации ушла в другую сторону (скорее всего туда, куда направлялась сама Надежда: после того, чем она занималась за пальмой, или монстерой, блондинке, разумеется, нужно было поправить макияж).
Короче, в любом случае путь освободился.
Надежда Николаевна на всякий случай выждала еще пару минут, после чего выбралась из своего укрытия и двинулась в прежнем направлении.
Однако когда она обогнула пальму (которая при ближайшем рассмотрении оказалась все же монстерой), она увидела прежнюю блондинку.
Та никуда не ушла. Она полулежала на скамеечке, поставленной в укромной нише среди растений. Голова блондинки была как-то странно запрокинута, правая рука свесилась до самого пола…
– Девушка, вам плохо? – испуганно проговорила Надежда, подходя к скамеечке.
Блондинка не шелохнулась и не издала ни звука.
«Раньше она не была такой тихоней!» – подумала Надежда, склоняясь над незнакомкой.
Как уже было сказано, освещение в зимнем саду было романтическое, то есть его почти что не было. Но даже в этом скудном освещении Надежда Николаевна разглядела, что с блондинкой явно что-то не в порядке.
Во-первых, она не шелохнулась, даже когда Надежда почти до нее дотронулась. Во-вторых, ее глаза были полуоткрыты, они смотрели сквозь Надежду на что-то, видимое только ей, только этой странной блондинке. На что-то, чего и на свете-то, наверное, нет.
– Ой! – проговорила Надежда Николаевна отчего-то почти шепотом. – Ой, мама!
Однако несмотря на такие необдуманные восклицания, Надежда не грохнулась в обморок, не сбежала и не завопила благим матом. Она была женщина решительная, практичная и храбрая. Поэтому вместо всего перечисленного она сделала вполне правильную вещь: потрогала шею неподвижной блондинки в том месте, где у всякого нормального человека положено биться пульсу.
Пульса не было.
Из этого можно было сделать единственный вывод: блондинка была мертва. На всякий случай Надежда потрогала свою собственную шею в том же месте. Там пульса тоже не было. Но именно этот факт окончательно убедил Надежду, что блондинке уже ничто не поможет.
– Мама! – повторила Надежда Николаевна. – Нет, определенно зря я сюда пришла! Ведь не хотела же идти… было у меня какое-то нехорошее предчувствие… и кошки ночью снились…
Произнеся эту не утешившую ее фразу, Надежда отступила на шаг от мертвой блондинки. Однако по-прежнему не могла отвести от нее взгляда.
Как мы уже не раз отмечали, в зимнем саду было темновато. Но тем не менее, приглядевшись к красному платью блондинки, Надежда Николаевна заметила на нем небольшое круглое пятно. Платье было красное, и пятно не бросалось в глаза, потому что было тоже красным.
– Не хотела же я сюда идти! – воскликнула Надежда еще раз и бросилась в зал, к людям.
О том, что ее юбка сбилась набок, она совершенно забыла.
Вбежав в зал, Надежда Николаевна завертела головой в поисках Кого-то, Кто Может Взять Все На Себя, Принять Решение… в общем, в поисках Настоящего Мужчины, того, кому можно сообщить об ужасном происшествии, не боясь, что он поднимет крик и превратит рядовую корпоративную вечеринку в репетицию выпускного вечера в сумасшедшем доме.
При этом собственный ее муж Сан Саныч категорически отпадал. Не потому, что Надежда не считала его Настоящим Мужчиной, не подумайте плохого! Нет, просто, если она сейчас придет к мужу и сообщит ему, что нашла в зимнем саду труп, Сан Саныч выскажет ей очень много неприятного.
«Где бы ты ни появилась, – скажет ей муж, – ты всюду умудряешься влипнуть в какой-нибудь криминал! Свинья, как говорится, грязи найдет! Я взял тебя с собой как приличную женщину, а не как частного сыщика! Неужели тебе обязательно нужно было испортить наш праздник?»
И еще много чего он наговорит в таком духе. И в общем-то будет в какой-то мере прав, поскольку Надежда Николаевна Лебедева, приличная женщина средних лет с высшим техническим образованием, имела очень интересное хобби. Она обожала разгадывать всевозможные криминальные загадки. И делала это, надо сказать, с большим умением. Всевозможные криминальные истории происходили с самой Надеждой и с ее многочисленными друзьями и знакомыми с завидным постоянством, так что Надежда не могла пожаловаться на скуку и монотонность жизни. Но Сан Саныч ее пристрастий не понимал и не разделял, потому что находил такие занятия очень опасными и страшно сердился на Надежду, утверждая, что она сама ищет криминальных приключений на свою голову. Посему с некоторых пор Надежда взяла за правило ничего мужу не рассказывать, чтобы понапрасну человека не волновать. Так что муж в данном случае ничем не мог ей быть полезен.
Рядом с Надеждой Николаевной остановился официант с подносом в руках. На подносе стояли бокалы. Надежда схватила бокал и выпила его содержимое одним глотком. Вкуса напитка она совершенно не почувствовала. Официант посмотрел на нее со странным выражением – со смесью недоумения и уважения.
И тут Надежда Николаевна увидела того, кто ей нужен.
В углу зала, чуть в стороне от пьющих и болтающих гостей, стоял человек в строгом черном костюме. Лицо у него тоже было строгое и ответственное, как у капитана на мостике корабля. В отличие от веселящихся участников корпоратива он не развлекался, он работал. Точнее, отвечал за то, чтобы сегодняшняя вечеринка прошла без сбоев. Видимо, это был метрдотель или даже директор ресторана.
Надежда Николаевна протиснулась между танцующими и окликнула метрдотеля:
– Можно вас на минуточку?
Метрдотель (или кто он там был на самом деле) повернулся к Надежде Николаевне с тем выражением, с которым капитан «Титаника» уставился на роковой айсберг. Видимо, по выражению ее лица он понял, что избежать неприятностей ему сегодня не удастся.
– Я вас слушаю! – проговорил он со вздохом.
– Извините, конечно. – Надежда взяла его за локоть и понизила голос. – Боюсь, что одной девушке стало плохо. Очень плохо.
– Плохо? – Метрдотель внутренне напрягся. – Насколько плохо?
– Совсем плохо.
– Передоз?
– Хуже. Боюсь, что надо звонить не «03», а «02». То есть вызывать не «скорую», а милицию.
– Только не милицию! – Мужчина перекосился, как будто раскусил лимон. – Где она?
– В зимнем саду.
– Идемте!
Надежда Николаевна решительно направилась к месту своего ужасного открытия. Впрочем, по мере приближения к зимнему саду ее храбрость и решимость быстро сходили на нет. Она вспомнила пустой, безжизненный взгляд блондинки и невольно замедлила шаги. Тут, по счастью, возле нее снова оказался официант с подносом. Надежда для храбрости взяла еще один бокал и торопливо выпила его…
Метрдотель (то есть тот самый Настоящий Мужчина, который шел за ней след в след) взглянул на Надежду Николаевну несколько неодобрительно. Точнее, с сомнением.
Зато сама Надежда приободрилась и прибавила шагу. Больше того, когда она перехватила насмешливый взгляд все той же кривоногой брюнетки, она встретила этот взгляд спокойно и уверенно и даже показала брюнетке язык.
Наконец они с Настоящим Мужчиной вошли в зимний сад.
Тут уж Надежда невольно затормозила, схватила своего спутника за локоть и зашептала ему прямо в ухо:
– Это здесь! Вон за той пальмой… точнее, монстерой!
– Это монстера заостренная, – уточнил метрдотель и, слегка отодвинув Надежду Николаевну, шагнул в указанном направлении.
Какое-то время он стоял неподвижно, затем повернулся к Надежде и строго спросил:
– Ну и где же она?
– Как – где? – Надежда бросилась вперед, к той самой скамеечке, на которой, как она хорошо помнила, лежала мертвая блондинка…
Но на скамеечке никого не было. Ни живого, ни мертвого. Ни блондинки, ни брюнетки, ни шатенки, ни рыжей – вообще никого.
– У вас странные шутки, – проговорил метрдотель с видимым облегчением. – Знаете, если захотите еще раз пошутить – выбирайте кого-нибудь из своих. Они, может быть, оценят ваш юмор, они все равно развлекаются, а я, если вы не заметили, работаю.
– Но она была здесь! – воскликнула Надежда. – Она лежала на этой скамейке, и у нее была кровь на платье!
– Дама, – холодно прервал ее метрдотель, – пошутили – и хватит. И советую вам перейти на более легкие напитки. Мартини с водкой иногда может пагубно воздействовать на женский организм…
– Но я ее видела! Я не шучу! – настаивала Надежда Николаевна. – Я видела ее, как сейчас вижу вас!
– Значит, ей стало лучше, и она ушла! – отрезал мужчина и решительно удалился в зал.
А Надежда еще какое-то время стояла возле злополучной скамейки и разглядывала ее в полной растерянности. При этом она вполголоса разговаривала сама с собой, что прежде было для нее нехарактерно:
– Ушла, значит? Но я же проверила ее пульс! Его не было! Абсолютно точно не было! И ее глаза… у живого человека не может быть такого взгляда! Она была мертвая, мертвая! Но тогда… как же все это объяснить? Неужели у меня начались галлюцинации? Или он прав, и все дело в выпивке? Это действительно был очень крепкий коктейль… хотя я ведь выпила его уже после…
Теперь она и правда чувствовала, как зимний сад плавно покачивается, как будто он находится не на четвертом этаже большого современного здания, а на верхней палубе океанского корабля… огромные листья монстеры заостренной закачались, словно по ним пробежал ветерок, и на какой-то момент Надежде показалось, что по веткам монстеры проскакала обезьяна… видимо, мартини с водкой начало действовать на ее неподготовленный организм!
– Надо освежиться! – проговорила Надежда сама себе и, слегка покачиваясь, направилась в дамскую комнату.
На этот раз она добралась туда без приключений.
К счастью, в туалете никого не было, никто не видел, как приличная, интеллигентная женщина средних лет плещет себе в лицо холодной водой, стараясь преодолеть пагубное воздействие спиртного.
Холодная вода себя оправдала, в голове у Надежды прояснилось.
Она сделала для себя два вывода: во-первых, больше сегодня не пить и, во-вторых, больше не посещать уединенные места вроде зимнего сада, держаться среди людей.
Окончательно протрезвев, Надежда Николаевна оглядела себя в большом зеркале и пришла в ужас: всю тщательно наложенную косметику она смыла, зато на щеках от холодной воды появились нездоровые красные пятна. К счастью, в сумочке у нее было все необходимое. Она поработала пудрой и помадой и привела свое лицо в более-менее приличный вид. Не то чтобы совсем приличный, но хоть встречные не будут пугаться.
И тут она вспомнила про свою злосчастную юбку. Ведь она именно из-за нее отправилась сюда, что и привело к роковому приключению в зимнем саду…
Надежда опустила глаза.
Юбка действительно перекосилась, молния съехала набок, вид был совершенно неприличный. Неудивительно, что та кривоногая каракатица так на нее пялилась и чуть пальцем не показывала!
Надежда Николаевна вздохнула и постаралась восстановить авторскую асимметрию своего костюма.
Возвратив непослушную юбку в исходное состояние, она немного отступила от зеркала, чтобы окинуть себя взглядом снизу доверху…
И тут Надежда увидела в этом самом зеркале дверцу одной из кабинок, расположенных у нее за спиной.
Дыхание у нее перехватило, а сердце забилось в каком-то неправильном, спотыкающемся ритме.
То есть в самой-то дверце не было ничего особенного. Дверца как дверца – белая с позолотой. Но из-под нее виднелась женская нога в изящной красной туфельке.
– Мама! – вскрикнула Надежда Николаевна, схватившись за сердце. – Опять! Нет, все-таки я сюда определенно зря пришла!
Первым ее побуждением было немедленно убежать из туалета, вернуться в наполненный веселящимися людьми зал, смешаться с этими людьми и постараться забыть все виденное как дурной сон… именно так бы на ее месте поступили девять женщин из десяти.
Но Надежда Николаевна была женщина необычная. Она никогда не поступала как все, за что ее неоднократно осуждал муж. Впрочем, если бы она была такой, как все, вряд ли Сан Саныч обратил на нее внимание.
