Наталья Александрова
Священный изумруд апостола Петра
Во всяком случае, ей нужно держать ухо востро и внимательно следить за развитием событий! И в любом случае нужно сообщить о сегодняшних событиях ребятам…
Уйти незамеченной на место встречи она не могла, значит, придется воспользоваться экстренной связью.
Аня бросила в котелок кусок мяса, добавила душистых корешков и соли, огляделась по сторонам и с независимым видом отправилась к палатке. Достала свой мешок, нашла в нем пудреницу – с виду дешевенькая пластмассовая поделка с отбитым краем, подцепила ногтем заднюю крышку.
В пудреницу была вставлена портативная рация, слабенькая, расстояние уверенной связи не больше трех километров, но до укрытия ее сообщников хватает. Анна нажала сигнал вызова, дождалась ответа и вполголоса проговорила в микрофон:
– Код четырнадцать. Нашли захоронение, сообщили об этом Басаргину, он должен в ближайшее время прибыть, так что операция выходит на финишную прямую.
Она выслушала подтверждение приема и хотела уже прекратить сеанс связи, но передумала и добавила:
– Старший рабочий Федор странно себя ведет.
– Что значит – странно? – услышала она голос Лиса.
– Мне кажется, он кому-то подал сигнал, когда нашли захоронение. Не нравится мне это. Мне кажется, здесь есть еще какая-то сила, о которой мы не знаем.
Лис выслушал ее с сомнением, но принял информацию к сведению. Анна едва успела захлопнуть заднюю крышку пудреницы, как клапан палатки отвернулся, в нее заглянул Федор.
– А ты что это тут делаешь? – осведомился он подозрительно. – У тебя там котелок перекипает!
Анна успела открыть переднюю крышку, с зеркальцем, и теперь с озабоченным видом разглядывала свое лицо.
– У меня тут вроде прыщик, – проговорила с сомнением.
– Прыщик! – передразнил ее Федор. – У тебя синячина вполлица, а ты про какой-то прыщик беспокоишься! Варево твое, говорю, перекипает! Чем будешь людей кормить?
– А твое какое дело! – привычно отлаялась Аня, чтобы не выходить из образа. – За собой смотри, а ко мне не лезь! – Анна с сожалением закрыла пудреницу и убрала в мешок.
– Да нужна ты мне… – Федор скривился и выплюнул неприличное слово, чего раньше по отношению к ней никогда не делал.
Стало быть, здорово нервничает, отметила Аня, стало быть, она права, и он тут не просто так.
Аня подошла к костру, помешала свое варево, попробовала, немного досолила.
Вроде готово, можно кормить людей…
И тут она услышала вдалеке какой-то новый звук.
В первый момент Анна подумала, что ошиблась, но тут заметила, что Жулька, беспородная собачонка с рваным ухом, недавно прибившаяся к экспедиции, насторожилась, подняла левое ухо и повернулась в сторону реки.
Значит, не послышалось.
Впрочем, очень скоро звук стал отчетливее, слышнее, теперь Анна уже не сомневалась – это был приближающийся звук мотора, или даже двух моторов, причем каких-то странных моторов – не то автомобили, не то мотоциклы…
Землекоп Витька, который подошел к костру на аппетитный запах, тоже насторожился, повернулся на звук и проговорил:
– Никак едет кто-то…
Аня вспомнила про свою роль, убрала с лица настороженность и протянула с ленивой растяжкой:
– Да кому ехать-то? Наши все здесь!
На самом деле она была очень обеспокоена.
Действительно, кто мог ехать сюда, на раскопки?
Басаргину еще рано, он только что узнал о находке, так что раньше завтрашнего дня его можно не ждать. Люди, на которых работала Аня с ребятами, ни в коем случае не должны здесь появляться, чтобы не сорвать операцию. А всякая неизвестность могла быть очень и очень опасной… Чертов Федор, его происки…
Звук становился все громче и громче, и наконец из-за осиновой рощицы выкатили в облаке пыли два квадроцикла.
Ну, ведь верно, подумала Анна, не машины и не мотоциклы, как она сразу не сообразила?
Квадроциклы подкатили к самому лагерю, лихо развернулись и застыли.
Анна быстро и профессионально оглядела нежданных гостей – и настроение у нее резко испортилось.
Четыре человека, мрачные мужики. Двое в пятнистых камуфляжных комбинезонах, один, самый мелкий, – в линялых джинсах и черной кожаной куртке, еще один – в мятом темном городском костюме и черной водолазке: явно не самый подходящий прикид, чтобы разъезжать на квадрике по унылому бездорожью.
Те, что в пятнистом, – попроще, здоровенные мордовороты, ноль интеллекта, рядовые исполнители. Мужик в костюме – наверняка главный, потому и вырядился, как мелкий гангстер в кино, и прилизанные темные волосы дополняют образ.
А вот четвертый, пожалуй, самый опасный: маленький, худой, как скелет, подвижный и гибкий, как чертик на пружинах, с узкими бледными губами и бесцветными безжалостными глазами прирожденного убийцы.
С этим надо быть особенно осторожной, подумала Анна, поспешно натянула на лицо маску туповатого удивления. Глаза вылупила и рот даже приоткрыла.
Впрочем, в этом она была не одинока: все участники экспедиции застыли с удивленными лицами, изображая картину «Не ждали». Удивление еще не переросло в испуг, потому что никто, кроме Ани, пока не понял, что произошло.
Худой мелкий бандит, как и думала Анна, первым скатился с квадроцикла, отскочил в сторону, заняв грамотную позицию, и выхватил из-за пазухи оружие.
Анна закусила губу: такого оружия она не видела много лет – охотничий дробовик со спиленным стволом, раньше это называли обрезом. Очень опасная вещь в ближнем бою, бьет не прицельно, но наносит страшные рваные раны.
Тощий бандит оскалился по-волчьи, угрожающе повел своим обрезом по сторонам.
Тут спрыгнул на землю главарь, оглядел присутствующих и проговорил неожиданно высоким, резким голосом:
– Ну что, мальчики-девочки, сразу говорю: если будете вести себя хорошо, никто не пострадает.
– Кто вы вообще такие? – Сиротин опомнился, вспомнил, что он здесь главный, шагнул вперед. – У нас есть разрешение на проведение раскопок, оно согласовано с…
– Я сказал – никто не пострадает, если! Если, блин, будете вести себя хорошо! – выкрикнул главарь, оскалившись. – Стой на месте, дядя, и помалкивай в тряпочку! Тряпочку дать или свою найдешь? На первый раз прощаю, но если еще шевельнешься или вякнешь…
Он красноречиво замолчал.
Сиротин попятился, что-то пробурчал под нос и замолчал. Дошло, видно, до него, Аня подозревала, что он только на своей археологии повернутый, а в жизни не совсем дурак. Землекопы смотрели тупо, не сдвинувшись с места, Федор стоял сам по себе, впрочем, Аня на него не смотрела, чтобы себя не раскрыть. Знает уже, что хитрый этот Федор, и глаз у него приметливый.
И все бы обошлось, но тут водитель, который привез на раскопки рыжего электронщика, потянулся рукой к карману.
В ту же секунду обрез полыхнул, гулко грохнуло, и водитель отлетел назад с грудью, превратившейся в кровавое месиво. При этом из его кармана выпала мятая пачка сигарет – должно быть, за ней он и потянулся в свою последнюю секунду, и это инстинктивное движение стоило ему жизни…
Тощий бандит криво, по-волчьи, оскалился, должно быть, это означало удовольствие.
Сиротин двинулся было к водителю, но электронщик схватил его за руку:
– Стойте, ему уже ничем не поможешь, а эти отморозки и вас могут убить…
– Правильно говоришь! – ухмыльнулся главарь. – Можем, запросто можем!
– Что вам нужно? – проговорил Сиротин.
Лицо его мучительно скривилось, как будто у него заболели разом все зубы.
В это время случилось вовсе неожиданное: дворняжка Жулька, в первый момент, как и все, оторопевшая, вдруг залилась оглушительным лаем и бросилась на тощего убийцу.
Тот мгновенно опустил ствол, выстрелил, не целясь.
Жулька взвизгнула и тут же захлебнулась, отлетела в сторону кровавым бесформенным комком. Бандит поморщился, оглядев забрызганные кровью джинсы, прошипел сквозь зубы:
– У, с-сука!
Анна охнула, заголосила:
– Зачем же ты собачку-то? Собачка-то что тебе плохого сделала? Собачка-то чем виновата?
Она не поддалась эмоциям, напротив, действовала продуманно: не выходя из образа недалекой деревенской девахи, наоборот, вполне поддерживая этот образ. При этом она незаметно переместилась, так что ушла с линии огня и оказалась немного позади самого опасного, худого типа с обрезом.
– Умолкни, дура! – прикрикнул на нее Федор, и Анна перехватила быстрый взгляд, которым он обменялся с главным бандитом.
Точно, это он их вызвал, подав сигнал столбом дыма.
Главарь пренебрежительно взглянул на Аню, затем повернулся к Сиротину и проговорил:
– Что нам нужно, дядя? Ты спрашиваешь, что нам нужно? А вот это, – он показал на раскопанную могилу. – Все, что вы тут нашли. Вот это все нам и нужно.
– Но вы в этом ничего не понимаете… – начал было Сиротин, но тощий бандит посмотрел на него своими пустыми прозрачными глазами, и Сиротин поперхнулся, замолчал.
– Ты хочешь сказать, лепила, что мы недоумки тупые? – проговорил главарь, двинувшись к Сиротину. – Ты хочешь сказать, что мы дубари деревенские?
– Я… не… – проблеял Сиротин, попятившись. – Я ничего такого не говорил…
– То-то что ничего! – Главарь неожиданно остановился, осклабился. – Ну да, мы, может, не сильно умные, в университетах не обучались, но мы знаем, что эта хрень очень дорого стоит! – Он ткнул большим пальцем в сторону раскопа. – Мы знаем, что большие люди в большом городе нам за нее отвалят большие бабки, так что ты, лепила, нам все это сейчас аккуратненько соберешь и упакуешь, и чтобы ни одна фигулька при этом не пропала! Понял?
– Понял… – Сиротин закивал, как китайский болванчик.
– А если понял – приступай!
И в это время Аня снова услышала новый звук. Звук приближающегося мотора.
Только на этот раз она сразу узнала, что это за мотор: двигатель вертолета.
Не одна она услышала этот звук. Главарь бандитов тоже настороженно прислушался, потом запрокинул голову, так что на горле выступил кадык, и раздраженно проговорил:
– Это еще что такое?
Звук понемногу приближался, становился громче.
– Может, геологи какие-нибудь? – неуверенно проговорил один из бандитов в камуфляже, до сих пор не подававший голоса. – Или, блин, военные?
– Кузьма, ты бы лучше молчал, – огрызнулся на него главарь. – Иногда лучше жевать, чем говорить! Какие геологи? Какие военные? Ты видел, какая вертушка летит?
Теперь уже и Анна отчетливо видела приближающийся вертолет, скользящий над верхушками деревьев.
Это был «R44 – Raven», хорошая, надежная вертушка. Дорогая игрушка для богатых мальчиков. Такая берет, кроме пилота, трех пассажиров и килограмм пятьдесят груза.
Тощий убийца оскалился, вскинул обрез.
Главарь метнулся к нему, схватил за руку:
– Ты что, Росомаха, сдурел? Из твоего пугача только по вертолету палить! Их там всего четверо, без пилота – трое. Укроемся, дадим им сесть, а там уже… ну, ты понимаешь!
Он повернулся к боевикам в камуфляже, коротко распорядился:
– Уберите мясо!
Те без слов схватили за ноги мертвого шофера, отволокли в заброшенный раскоп, швырнули на дно, потом бросили туда же собаку и закидали ветками.
После этого главарь бандитов мрачно оглядел всех и угрожающе проговорил:
– Смотрите, про то, что мы здесь, рядом, – ни слова! Если кто из вас лишнее сболтнет или хоть посмотрит в нашу сторону – Росомаха его живо положит! Видели, как того придурка в куски разнесло? – Он показал на яму, где лежал труп водителя.
Федор замигал обоими глазами, пытаясь привлечь внимание бандита, сделал шаг в сторону.
– Тебя это тоже касается! – злобно рявкнул на него бандит. – Стой где стоишь!
– Так я же… так мы же… – забубнил Федор.
– Я же, мы же! – передразнил его бандит. – Сказано тебе – стой где стоишь!
Бандиты отогнали квадроциклы в ближнюю лощинку, сами попрятались в кустах вокруг лагеря.
Аня подумала, что расстояние от их позиций до лагеря слишком велико для прицельной стрельбы. Ну, оно и понятно – не профессионалы, что с них возьмешь…
Аня запомнила, где затаился Росомаха, его она по-прежнему считала самым опасным из бандитов. Сама она под шумок передвинулась к густому ракитовому кусту, росшему на самом краю кургана. Впрочем, на нее бандиты почти не обращали внимания, видно, она хорошо сыграла свою роль.
По пути к своей новой позиции она прошла мимо костра и прихватила нож, которым резала мясо.
Конечно, это не десантный нож из хирургической стали, лазерной заточки и с желобком для стока крови, но на крайний случай и такой сгодится.
Мотор вертолета заглушил все прочие звуки. Аня огляделась по сторонам, убедилась, что на нее никто не смотрит, и осторожно достала пудреницу.
Лис ответил сразу.
– Вы видите вертолет? – проговорила Аня вполголоса.
– Само собой! – ответил Лис. – Его трудно не заметить. Думаю, Басаргин прибыл раньше, чем мы думали. Начинаем операцию. Мы выдвигаемся к лагерю…
– Постойте, – перебила его Аня и рассказала про появление бандитов и про то, что они затаились вокруг лагеря.
Лис помолчал секунду, затем решительно проговорил:
– Понял. Мы зайдем им с тыла. Ты говоришь, бандитов только четверо?
– Да, но одного я возьму на себя.
Аня подробно описала позиции бандитов, сверила с Лисом часы и спрятала пудреницу.
Рев мотора стал оглушительным. Вертолет подлетел к лагерю, ненадолго завис над ним, опустился, тяжело вдавившись колесами в глинистую почву.
Лопасти винта еще вращались, когда первый человек спустился по металлическому трапу, отбежал в сторону, пригнувшись, чтобы не попасть под лопасть.
По спортивной фигуре, быстрому внимательному взгляду, которым он обежал лагерь, и ловким, экономным движениям Аня поняла, что это – телохранитель Басаргина, классный профессионал. С ним, наверное, будут проблемы, подумала она, но это потом, проблемы нужно решать по мере их возникновения.
Когда взгляд телохранителя скользнул по ней, она захлопала глазами и изобразила на лице совершенную глупость, граничащую с клиническим идиотизмом.
Телохранитель, внимательно оглядевшись, махнул рукой.
По трапу медленно спустился грузный человек средних лет с тяжелым квадратным подбородком и подозрительным взглядом глубоко посаженных глаз.
Аня узнала этого человека, которого прежде видела только на фотографиях, – Антона Басаргина. Цель – объект операции. Тот, из-за кого она торчит в этом лагере.
Сразу же следом за ним спустился второй охранник.
Лопасти винта замедлили вращение и остановились. Наступила тишина, показавшаяся оглушительной после рева мотора.
Сиротин и остальные участники экспедиции стояли возле раскопа, испуганно жались друг к другу. Только Федор держался отдельно с одновременно вызывающим и испуганным лицом, да Аня с самым наивным видом переминалась возле куста.
Басаргин двинулся к Сиротину.
– Ну что, нашел своего викинга? – проговорил он оживленно, не посчитав нужным поздороваться. – Показывай!
Сиротин повел его к могиле, то и дело спотыкаясь и оглядываясь.
– Ты чего такой бледный? Чего дрожишь?
– П-приболел немного… – ответил Сиротин, заикаясь. – Да и не ждали мы вас так быстро…
– В этом секрет моего успеха, – ухмыльнулся Басаргин. – Я все делаю быстро и неожиданно!
Они подошли к могиле. Басаргин наклонился над ней и примерно минуту глядел, не говоря ни слова, затем всем корпусом повернулся к археологу.
Сиротин словно ждал этого, он заговорил, пытаясь оживленным, суетливым тоном скрыть свой страх:
– Это редчайшее захоронение! В могиле наверняка похоронен не рядовой викинг, судя по всему, это знатный воин, возможно, даже конунг. Оружие и одежда в относительно хорошем состоянии, а ладанка на груди викинга – вообще уникальна. На ней изображены символы раннего христианства, значит, этот викинг был христианином. Конечно, еще рано делать какие-то определенные выводы, нужно провести подробные лабораторные исследования, радиоуглеродный анализ и другие необходимые научные процедуры, но я могу уже сейчас с уверенностью утверждать, что это – самое раннее христианское захоронение на северо-западе России…
Внезапно Сиротин замолчал и застыл, испуганно оглядываясь через плечо.
Басаргин по-своему объяснил его странное поведение. Он похлопал Сиротина по плечу и проговорил:
– Меня многие боятся, но ты можешь не беспокоиться. Ты хорошо поработал, и я тебя не обижу. Все будет как мы с тобой договаривались. А пока давай укладывай эти вещички, мы их заберем отсюда. Хватит им уже в земле гнить!
Аня поняла, что дольше ждать нельзя, если она не хочет потерять инициативу, и вообще сейчас – самый подходящий момент, чтобы начать действовать. Все взгляды были прикованы к Басаргину и Сиротину, стоящим на краю могилы, а уж про нее, наивную деревенскую дурочку, все напрочь забыли.
Она пригнулась, скользнула за куст и быстро перебежала к другому кусту. Там бросилась на землю и поползла к тому месту, где укрывался Росомаха.
Она проползла уже половину разделявшего их расстояния, заползла в небольшую ложбинку и снова достала свою пудреницу.
– Мы подходим, – сразу же отозвался Лис. – Начинаем через четыре минуты. Ты успеешь?
– Нет проблем! – Аня спрятала пудреницу, и вдруг услышала насмешливый голос:
– Ну что, девонька, снова прыщик разглядываешь? Чтой-то у тебя их больно много!
Аня замерла, медленно повернула голову.
Над ней в угрожающей позе стоял Федор, в руке у него была крепкая суковатая дубинка.
Собственный нож Аня засунула в сапог, чтобы не мешал ползти, и достать его сейчас было затруднительно.
– Я тебя с самого начала подозревал! – прошипел Федор. – Дурочкой прикидывалась?
– Не понимаю, о чем это ты, дяденька! – залопотала Аня. – Деревенские мы…
– Ты меня-то за дурака не держи! С кем это ты только что переговаривалась?
– Ничего не знаю, дяденька!
– Ах, не знаешь? – И Федор замахнулся дубинкой.
Аня откатилась в сторону, и удар прошел мимо, переломив, как спичку, молоденькую осинку.
– Ах ты, сучка… – Федор шагнул вперед, снова поднял тяжелую дубинку и замахнулся для нового удара. Аня увидела в его глазах закипающую ярость и поняла, что Федор готов ее убить. Она попыталась снова откатиться в сторону, но плечо, как назло, уперлось в корень сломанной осины.
Времени на раздумья не было. Аня напряглась, встала на лопатки, высоко вскинув ноги, и захватила шею Федора в стальной зажим. Сцепив ступни, сжала ноги и, видно, не рассчитала силы – раздался отвратительный хруст, шея Федора переломилась, и он, не издав ни звука, упал как тряпичная кукла.
– Черт! – выдохнула Аня.
Хоть Федор был противным типом и она защищалась, но убить человека для нее все еще было непросто.
Впрочем, подумала она, сам виноват!
Она отползла от трупа, огляделась.
Сейчас ее прикрывали от бандитов густые кусты, так что можно было встать. Что она и сделала, и быстрыми перебежками устремилась к позиции Росомахи.
Меньше чем через минуту она увидела бандита.
Ее расчет оказался верным: тощий бандит лежал на траве, расставив локти и наведя свой обрез на раскоп.
Аня закусила губу.
Страшное оружие Росомахи было направлено именно туда, где стояли Басаргин и Сиротин. Если он выстрелит в Басаргина – вся их операция пойдет насмарку, время и силы будут потрачены зря. Да и Сиротина просто по-человечески жалко…
В это время Сиротин, опасливо оглядываясь по сторонам, спустился в могилу.
Аня переползла чуть ближе, на расстояние одного быстрого броска. Росомаха беспокойно пошевелился, словно что-то почувствовал, повернул голову.
Аня вжалась в землю и замерла, даже перестала дышать, стараясь слиться с травой и листьями.
Бандит успокоился, снова занял удобную позицию, навел обрез на раскоп.
Аня выровняла дыхание, готовясь к броску, вытащила из голенища нож, бесшумно переместилась вперед, уперлась в землю коленями. Заняв позицию для броска, взглянула на часы.
До условленного времени оставалось полторы минуты.
Сиротин снова появился на краю могилы, лицо у него было перемазано землей, в одной руке был заржавленный меч викинга, в другой – мешок с более мелкими предметами. Он протянул мешок Басаргину, что-то тому сказал, но ветер отнес слова.
И тут Росомаха выстрелил.
Обрез грохнул со страшной силой, Аня чуть не оглохла.
В первое мгновение Аня не поняла, что произошло. Басаргин и Сиротин стояли в прежних позах, Сиротин все еще бережно держал в руках находки. Затем он покачнулся, открыл рот, словно хотел что-то сказать, схватился за грудь, сделал неуверенный шаг вперед и упал как подкошенный. Басаргин стоял над ним, похоже, в полной растерянности. А Росомаха готов был сделать второй выстрел.
И, хотя до времени общей атаки, согласованной с Лисом, оставалась еще целая минута, Аня бросилась вперед и ударила в затылок Росомахи ножом.
И тут же она убедилась, что верно оценила этого тощего бандита как самого опасного противника: Росомаха успел извернуться, как змея, и удар прошел мимо.
Хуже того – Аня выронила свой нож.
Росомаха отбросил обрез, бесполезный в ближнем бою, но на его руке откуда-то возник кастет. Рука бандита ощетинилась стальными когтями лезвий. Аня поняла, чему он обязан своей кличкой. Она едва успела увернуться от страшного удара, один коготь скользнул по ее плечу, обжег болью.
Аня знала, что в ближнем бою нельзя следить за каждым движением противника, нельзя рассчитывать свои удары, иначе ты непременно проиграешь, а ставка в этой игре – жизнь. Нужно полагаться на инстинкты, они куда быстрее и точнее, и смотреть нужно в глаза противника, потому что в них можно прочитать все: его намерения, его цели, каждое его движение.
И она старалась не отводить взгляда от глаз Росомахи.
Его глаза, как и прежде, были пустыми и прозрачными. В них таилась смерть.
Один за другим загремели выстрелы.
Они гремели совсем близко – но в то же время бесконечно далеко, потому что сейчас Анины мысли и чувства были только здесь, в кустах, где она не на жизнь, а на смерть боролась с тощим убийцей. Весь остальной мир для нее не существовал.
Аня откатилась в сторону, ударила локтем туда, где должно было находиться солнечное сплетение бандита, и, видимо, попала – он задохнулся на мгновение, потерял темп.
Аня на все сто процентов использовала это мгновение, ударила раскрытой ладонью левой руки в висок и сразу же растопыренными пальцами – в глаза.
Росомаха зашипел и забился, из глазниц потекла кровь.
Но, даже потеряв зрение, он продолжал сражаться и по-прежнему был смертельно опасен. Его рука с железными когтями тянулась к Аниному горлу.
Аня слепо ткнула рукой в сторону – и нащупала свой нож.
Она сжала рукой деревянную рукоятку и изо всех сил ударила в горло Росомахи.
Бандит захрипел, изо рта у него хлынула кровь, он забился в конвульсиях и наконец затих.
Аня взглянула на часы.
До согласованной с Лисом общей атаки оставалось еще тридцать пять секунд, значит, весь поединок с Росомахой занял меньше полминуты…
Она вытерла нож о траву, приподнялась на локтях и взглянула на лагерь.
Один из охранников Басаргина был убит, второй, прикрывая собой шефа, отступал к вертолету, то и дело стреляя в сторону кустов, где прятались остальные бандиты.
Из кустов тоже непрерывно стреляли, Аня узнала по звуку пистолеты «ТТ» и «веблей». Старое, но все еще надежное оружие. Третьего не было, видимо, третий бандит уже был на том свете.
Дверь вертолета открылась, на пороге появился пилот, в руке его был пистолет.
В ту же секунду грохнули один за другим два выстрела, пилот упал с лестницы и затих, охранник Басаргина покачнулся, шагнул вперед и тоже упал. И тут одновременно раздались еще два выстрела, и наступила тишина.
Последние выстрелы прозвучали совсем иначе, чем предыдущие, на этот раз стреляли не из «ТТ» или «веблея», а из «глоков», которыми были вооружены Лис и Зюзя.
Аня поняла, что ее напарники добили оставшихся бандитов.
Она на всякий случай выждала еще полминуты и только тогда вышла из кустов.
Басаргин сидел возле раскопа с растерянным и оглушенным видом, рядом с ним лежал мертвый охранник, чуть в стороне – Сиротин, который хрипло, неровно дышал.
Двое землекопов и рыжий электронщик тряслись от страха в дальнем конце лагеря.
Из кустов появились Лис и Зюзя, направились прямиком к Басаргину. На обоих были шапочки, надвинутые на лоб, лица разрисованы, чтобы не опознали.
Басаргин сразу оживился, мгновенно выделил Лиса как главного и заговорил:
– Вы очень вовремя подоспели! Черт его знает, кто это были, но моя охрана оказалась не на высоте…
– Да уж, не на высоте. – Лис мрачно взглянул на мертвых телохранителей.
– Но вы будете награждены, щедро награждены! – продолжал Басаргин. – Я никогда не забываю оказанные мне услуги… может быть, вы хотите поступить ко мне? Я взял бы вас на место этих, – он мотнул головой в сторону мертвецов. – Само собой, оплата очень хорошая, вы не будете разочарованы…
– На место этих? – Лис горько усмехнулся. – Не очень-то завидное место!
– Ну, я неудачно выразился…
Лис, не говоря ни слова, схватил его за руку, другой рукой расстегнул пристегнутую к колену сумку, достал шприц и поднес к предплечью Басаргина.
Тот побледнел, попытался вырвать руку, но Лис сжимал ее как клещами. Подскочил Зюзя, сжал Басаргина с другой стороны, и Лис сделал укол и посмотрел на часы. Басаргин дернулся, в глазах его сначала появился страх, потом полное безразличие.
– Ну вот, – сказал Лис, – все в порядке, можем лететь. От него неприятностей не будет.
– Даже лучше, что вертолет, быстрее успеем уйти из этого дурдома! – кивнул Зюзя и потащил Басаргина к вертолету. – Я такую вертушку водить умею…
– А с этими что? – Аня видела, что рыжий специалист бочком подбирается к своему внедорожнику, а землекопы боязливо выглядывают из канавы.
– Да черт с ними, пускай валят отсюда поскорее. Группу по зачистке пришлют.
Аня подошла к Сиротину. Он тяжело дышал, прижимая руки к груди. Между пальцами сочилась кровь.
– Мы не можем его здесь оставить, он умрет, – сказала она.
– Он и так умрет. – Лис отвернулся. – Ты на рану посмотри.
– Возьмем его, места же хватит. – Аня подошла ближе и посмотрела Лису в глаза. – И так достаточно трупов.
Она вспомнила, с каким отвратительным звуком хрустнула шея у Федора. Хоть и подлый мужик, из-за него все пошло наперекосяк, а все равно живая душа. Вот Росомаху ей совершенно не жаль, на нем небось убийств висит немерено.
– Хорошо, – кивнул Лис, взглянув на нее с пониманием, – в грузовой отсек его, там пусто.
Они осторожно перенесли Сиротина в вертолет, положили на пол, Аня нашла аптечку и с трудом перевязала рану. Повязка была слишком тугая, чтобы хоть как-то унять кровь. Сиротин еще больше побледнел и от боли потерял сознание.
– Ну, тронулись! – Зюзин непривычно серьезный голос потонул в шуме мотора вертолета.
Машину тряхнуло, потом Аню вдавило в кресло.
– Черт! – Зюзя нажимал какие-то кнопки на панели, потом потянул на себя черную ручку, выровнял вертолет, и Аня увидела, как внедорожник, который вел рыжий, стремительно удаляется по пыльной дороге в сторону шоссе.
С другой стороны был виден разоренный лагерь – открытый раскоп, две палатки, догорающий костер и трупы вокруг. Еще чуть в стороне два землекопа дрались из-за велосипеда Федора. Победил Витька и поехал, вихляясь, к деревне. Второй бежал за ним, грозя кулаком и матерясь. Слов, конечно, не было слышно, но все и так можно было понять.
– Погуляли, – мрачно сказал Лис.
Аня видела, что он зол оттого, что операция пошла не по плану. Бывают, конечно, накладки, не все идет как задумано, но чтобы девять трупов… Это уж перебор.
И кто виноват? Она, Аня, что не разгадала этого мерзавца Федора? И ведь были у нее подозрения, уж больно хитрый у него бывал иногда взгляд. Но такого она и предположить не могла…
Скорей всего, виноват Сиротин, это он болтал про раскопки направо и налево. Дескать, обязательно должна быть тут где-то сохранившаяся могила вождя, и давай перечислять, как викинги хоронили своих вождей – оружие дорогое, украшения, доспехи чуть не из золота… Вот и договорился на свою голову.
Аня перегнулась назад, где лежал Сиротин. Он был бледен, на висках капли пота. Из-под кое-как, второпях, наложенной повязки показалось пятно крови.
«Плохо», – подумала Аня.
Лис смотрел прямо перед собой мрачным взглядом. Басаргин, после того как Лис вкатил ему укол, больше не дергался, свесил голову набок и застыл так. Аня взяла аптечку и переползла назад, где вместо груза лежал Сиротин.
Машину тряхнуло, и он очнулся с мучительным стоном.
– Алексей Иваныч, ты как?
Он не ответил, только скривился мучительно, потом снова застонал. Аня поискала в аптечке, нашла болеутоляющее, наполнила шприц, сделала укол.
– Сейчас подействует, – сказала она, – а там и в больницу тебя доставим. Потерпи, миленький… – и погладила его по голове.
– Видел я, что ты хорошая, да не думал, что такая… – Ему и вправду стало заметно легче, видно, боль ненадолго отпустила. – Аня, нагнись-ка, что скажу…
– Ты лучше молчи, береги силы…
Но он только поморщился с досадой.
– Да знаю я, что не жилец уже, плохо мне, очень плохо, так что слушай внимательно.
Аня наклонилась, и Сиротин перешел на шепот:
– Возьми у меня в кармане ладанку…
Аня осторожно пошарила в кармане куртки, которую бросила тут же, на полу, когда перевязывала рану Сиротина, и вытащила небольшой сверток. Оглянулась на своих, никто не смотрел назад. Зюзя сосредоточился на управлении, Лис разговаривал по рации, Басаргин по-прежнему сидел, свесив голову на грудь, в полной прострации.
Аня развернула грязноватую тряпицу и увидела ладанку – ту самую, что лежала на груди скелета, найденного в древней могиле. Теперь она смогла рассмотреть ее получше. Небольшой предмет размером с детскую ладошку, тяжелый и потемневший от времени. Точно, что металл, скорей всего, серебро.
– Береги ее, Аня, – прохрипел Сиротин. – Береги как зеницу ока, это непростая вещь. Не хотел я, чтобы она плохим людям досталась – ни бандитам, ни этому… – Он попытался кивнуть в сторону Басаргина, но только сморщился от боли.
– Тише, тише… – Аня заботливо отерла пот с его лица той же тряпицей.
– Ты слушай… – Он отдышался, теперь голос звучал тверже: – Вещь эта – непростая, я уж знаю. И не в том даже дело, что она дорогая очень, а в том, что это святыня. Потому что на ней, видишь, две рыбы изображены. Это – ранний символ христианства, это потом уже стали крест изображать… И что-то там есть внутри. Не зря вождь велел его с этой ладанкой похоронить, и никто на нее не позарился, потому как – святыня… Ты должна беречь… никому не отдавай, ни в коем случае, только если сама поймешь, что человек правильный…
Сиротин замолчал, как будто прислушиваясь к чему-то внутри себя, потом снова заговорил тихо-тихо:
– Вот как оно случилось… искал древнюю могилу, а нашел свою смерть…
И у Ани не повернулся язык сказать, что все будет хорошо, что он выживет. Она видела уже на его лице неестественную, смертельную бледность, и глаза запали, нос заострился, и еще что-то, не поддающееся описанию.
«Печать смерти», – говорили раньше.
– Всю жизнь искал, верил, что я прав… так и оказалось… ни о чем не жалею, только сохрани это, Аня, Богом тебя прошу, сохрани. Именем Господа нашего Иисуса Христа тебя заклинаю: не упусти, не потеряй, не допусти, чтобы в плохие руки попала. Не знаю, что там внутри, но чувствую – очень важно это. Перед смертью, знаешь, все так ясно видно… Обещай мне…
