Наталья Александрова
Алмаз лорда Гамильтона
Люди в очереди тяжело вздыхали и постепенно накалялись. Женщина, стоявшая в самом хвосте очереди, демонстративно взглянула на часы и громко проговорила:
– Нельзя ли побыстрее? Мы все с работы, устали, а вы тут еле шевелитесь…
– Вы уже с работы, а я еще работаю! – обиженно отозвалась кассирша. – И вообще, быстро только кошки родятся!
Вдруг у парня, который стоял в очереди перед Женей, зазвонил телефон. Он достал его из кармана, нажал кнопку отзыва и вполголоса проговорил:
– Да, привет… а я в троллейбусе еду, скоро буду… ну да, я же говорю – скоро!
Парень спрятал телефон, и время снова потянулось невыносимо медленно.
Наконец один покупатель отошел от кассы, перед Женей оставалось еще двое.
Тут у того же парня снова зазвонил телефон. Он вытащил его и снова проговорил:
– Говорю же тебе – я в троллейбусе! Еле тащится! В пробку попал! Я же тебе говорю…
Тут мужчина, который стоял перед парнем, хорошо поставленным голосом произнес:
– Эй, задняя площадка, оплачивайте проезд! Это я вам, молодой человек!
– У меня льготный проездной! – подала голос женщина, стоящая за Женей.
Женя тоже решила подыграть парню и спросила озабоченным голосом:
– Молодой человек, вы на следующей выходите?
– Все, не могу разговаривать! Ко мне контролер подошел! – с явным облегчением проговорил парень с телефоном и спрятал трубку в карман.
Вся очередь немного повеселела, и даже кассирша зашевелилась чуть быстрее.
Наконец Женя расплатилась, сложила покупки в пакет и направилась к камере хранения.
За время ее отсутствия здесь выросла очередь из желающих сдать свои вещи. Женя протиснулась к камерам, достала чек и поднесла его к считывающему устройству.
Одна из ячеек с громким сухим щелчком открылась. Женя посмотрела на нее с удивлением. Ей казалось, что ячейка, куда она положила Ольгин пакет, была справа от считывающего устройства, а сейчас открылась ячейка в левой секции…
Женя колебалась, пытаясь вспомнить тот момент, когда убирала пакет в ячейку.
– Девушка, не задерживайте людей! – раздраженно проговорила женщина средних лет, стоящая у нее за спиной и дожидавшаяся, когда освободится ячейка. – Вы здесь не одна! Мы все после работы, мы все устали!
Женя что-то раздраженно фыркнула, торопливо взяла пакет и вышла из камеры.
И уже на улице почувствовала, что с этим пакетом что-то не так. Он был заметно тяжелее, чем прежде.
Женя остановилась и взглянула на него.
Пакет был определенно не тот, который она сдала в камеру. Правда, он был такого же цвета – бело-голубой, но рисунок на нем был совсем другой, и теперь Женя не сомневалась, что он значительно тяжелее, чем раньше.
Женя заглянула внутрь – и растерянно захлопала глазами.
Вместо детских вещей в пакете лежала яркая картонная коробка с настольной игрой.
– Что за черт?! – вслух проговорила Женя и повернулась к магазину, из которого только что вышла.
Первой ее мыслью было, что считывающее устройство магазинной камеры хранения дало случайный сбой и ей по ошибке выдали чужой пакет.
Женя уже развернулась и шагнула к магазину, собираясь обратиться к сотрудникам. Но потом она на всякий случай проверила сумку и с удивлением нашла в ней тот самый чек, который получила в камере, когда сдала пакет на хранение. Чек лежал в том самом отделении сумки, в которое она его положила.
Но тогда какой чек она использовала, выйдя из магазина?
И тут до Жени дошло.
Она машинально вытащила чек из кошелька. Странно, за один день так привыкла к этой сумке, что уже считала ее чуть ли не своей. Нехорошо…
На автопилоте она достала в камере хранения чек настоящей хозяйки этой сумки, той девушки, которую на Жениных глазах сбила машина…
Перед ее внутренним взглядом снова возникла та же картина – рассыпавшиеся по асфальту светлые волосы, кровавая лужа и мертвые, пустые глаза…
Женя постаралась избавиться от этого наваждения и переключиться на текущие заботы.
Во-первых, нужно вернуться в супермаркет и забрать там пакет с детскими вещами, а то Фараонова из нее душу вынет. Да и Ирку жалко – ей эти вещи пригодятся. Во-вторых… ну, сначала во-первых.
Женя вернулась в магазин, зашла в камеру хранения.
К счастью, очередь за это время рассосалась, никого, кто видел ее прошлый раз, не было. Женя приложила свой чек к сканеру, достала из открывшейся ячейки злополучный Ольгин пакет и наконец вышла из магазина.
Она дала себе слово хотя бы временно не думать о погибшей девушке, но не удержалась, потому что в камере хранения ей пришел в голову вот какой вопрос.
Почему у нее в кошельке оказался чек из этой камеры?
Одно из двух – или она сдала туда свой пакет и просто забыла о нем, или… или она нарочно его там оставила, чтобы зайти за ним позднее. Но какой в этом смысл?
Вообще, очень странная история.
Начать с того, что в полиции Жене заявили, что никакой аварии в том месте не было и никто не погиб.
Вот это совсем непонятно.
Ведь Женя видела все своими глазами.
Как это можно объяснить?
Та сбитая девушка пришла в себя, отряхнулась и отправилась по своим делам? Быть такого не может! Женя видела кровь на асфальте, видела пустые, широко открытые глаза, каких не может быть у живого человека… что же, ей все это померещилось?
Нет, так можно с ума сойти!
Не заходя к себе в квартиру, она позвонила в соседнюю, к Ирке. Дверь открыл шестилетний Ванька. Глаза его были красные, рукавом он утирал слезы.
– Что случилось? – испугалась Женя. Ванька был парень боевой, ничего не боялся и никогда не плакал.
– Ой, теть Женя, – всхлипнул он, – у нас Танька… Танька со стола свалилась.
– Сильно расшиблась? – испугалась Женя.
– Да нет, только орала сильно.
Тут в прихожую выглянула Ирка, на руках у нее сидела зареванная дочка.
– Вроде бы ничего себе не сломала, – сказала она довольно спокойно, – а ты, злодей, сделай так, чтобы я тебя долго искала!
Ванька мигом улепетнул на кухню. На немой вопрос Жени Ирка объяснила, что оставила Таньку на брата, велела играть с ней в тихие игры, а тот, конечно, отвлекся на компьютерную игру, будь она неладна совсем, и Танька, оставшаяся без надзора, полезла на стол, как она сказала, «за апупаем».
У Ирки на стене висел прошлогодний календарь с фотографиями попугаев, Таньке они очень нравились – все яркие, разноцветные. Этот, который висел последний месяц, красно-синий, ей надоел, она просто захотела перевернуть страницу календаря, где был другой попугай, желто-зеленый.
Сначала она ныла брату, но он не реагировал, тогда Танька решила справиться своими силами. Она придвинула стул и с него уже забралась на стол, а когда попыталась перевернуть календарь, Ванька это заметил и от неожиданности вскрикнул. Танька, недолго думая, спрыгнула со стола на пол. Упала и заорала от испуга. Тут прибежала Ирка и, убедившись, что дочка относительно цела, поддала Ваньке как следует. В общем, все обошлось.
– А я вот вещи принесла и еще Ваньке игру настольную.
– Никаких игр! – строго сказала Ирка. – Он наказан! – и спрятала игру в стенной шкаф.
Женя вернулась домой, состряпала ужин из купленных в магазине полуфабрикатов, привычно огорчилась и дала себе слово с завтрашнего дня перейти на здоровое питание. Ну, не с завтрашнего, но хотя бы со следующего понедельника.
После ужина она помыла посуду. Конечно, надо было бы еще прибраться как следует на кухне – пол, что ли, протереть и плиту, но было ужасно лень.
И ничего не могла с собой поделать – перед ее глазами снова появилась сбитая девушка.
И тут ей попалась на глаза ее сумка.
Нет, ей точно ничего не померещилось, она в своем уме! Вот ведь лежит сумка, вполне реальная, осязаемая вещь, которая доказывает, что та девушка действительно была, что она – не плод Жениного разыгравшегося воображения, что она попала под машину… И она, Женя, взяла чужую дорогую сумку и пользуется ею как своей. Так жить нельзя.
Женя открыла сумку и еще раз перебрала ее содержимое.
На этот раз она действовала более спокойно и тщательно. Посмотрела все отделения, выложила все из косметички, просмотрела кошелек. Были еще в сумке связка ключей и расческа.
Документов в сумке действительно не было, но Женя нашла в кошельке три цветных глянцевых листочка с отпечатанными на них названиями трех ресторанов и рекламной информацией. Больше в кошельке не было ничего, кроме наличных денег, – ни карточек, ни проездного, ни прав на машину.
Женя не раз видела такие листочки, ей самой их давали в разных популярных заведениях – это были купоны на скидку при посещении трех ресторанов или кафе – «Третья платформа», «Сундук мертвеца» и «Кардамон».
Первый раз она не обратила на эти купоны внимания, но сейчас разглядела их более внимательно и заметила на каждом из них написанные от руки цифры.
На купоне кафе «Третья платформа» были выведены цифры 12.09.9.00, на купоне заведения «Сундук мертвеца» – 13.09.19.00, а на третьей листовке – 16.09.21.00.
– Да это же даты и время! – догадалась Женя.
Первая запись – двенадцатое сентября… да это же сегодня, тот самый день, когда девушка на ее глазах попала под машину. Кафе «Третья платформа» Женя знала, оно находится на Московском вокзале, рядом с центральным залом, и открывается очень рано, чтобы могли позавтракать утренние пассажиры. Там еще на стенах занятные росписи – старые паровозы, поезда, усатые дежурные в старинной железнодорожной форме…
Значит, эта девушка должна была с кем-то встретиться в этом вокзальном кафе в девять утра, именно туда она спешила, когда попала под машину.
Так, в любом случае та встреча уже прошла. Но вот вторая встреча – в ресторане «Сундук мертвеца» – должна состояться тринадцатого сентября, то есть завтра.
И тут Женя внезапно для себя решила пойти на эту встречу. Так она может хоть что-то узнать о той девушке…
На купоне был указан адрес заведения – Сергиевская улица, дом шестнадцать.
Решено – завтра Женя туда пойдет после работы… кстати, и поужинает, а то сколько можно питаться полуфабрикатами! Так и желудок испортить недолго!
Правда, название «Сундук мертвеца» звучало как-то неаппетитно, должно быть, кухня у них специфическая, рассчитанная на необычный вкус.
Утром Женя подумала и решила взять ту самую сумку с собой, чтобы предъявить, так сказать, доказательство своим словам, а возможно, и отдать, если попросят. Ей чужого не надо.
Она убрала сумку в пакет, а сама решила взять старую. Но в каком та была виде… Вся потертая едва ли не до дыр, ручка болтается, скоро оторвется совсем. Женя и купила ту китайскую подделку, потому что с этой на работу уже ходить нельзя, та же Фараонова непременно выскажет, она вечно все замечает.
И что делать? Была у Жени еще совсем простая брезентовая торба, а больше и взять нечего. У нее не магазин, в конце концов! И потом, Верка обязательно сунется в пакет и удивится. А удивляться в одиночку Верка не умеет, она обязательно весь коллектив пригласит в компанию. Так что придется снова идти с чужой сумкой.
Женя тщательно накрасилась, и все равно получилось хуже, чем вчера, потому что косметика у нее была недорогая. Дав себе слово купить новый блеск для губ и тушь, Женя отправилась на работу. И так получилось, что пришла раньше всех.
– Ты чего это? – Верка влетела без пяти минут. – Ты же раньше всегда опаздывала.
– А меня теперь на машине возят! – тут же соврала Женя.
Тут явился начальник, и Верке стало не до разговоров.
День прошел у Жени спокойно, поскольку у начальника были какие-то важные переговоры, так что Верка с ног сбилась, подавая в кабинет то кофе, то воду, то какие-то бумаги.
Найдя шестнадцатый дом по Сергиевской улице, Женя издали увидела вывеску нужного ей заведения. Над входом в ресторан полоскался на ветру пиратский флаг – черный череп и скрещенные кости на кроваво-красном полотнище. Под этим флагом было выведено кривыми буквами само название – «Сундук мертвеца». Буквы названия были тускло-красные, словно написанные запекшейся кровью, и капли нарисованной крови капали с каждой буквы.
Для полноты впечатления перед входом стоял большой, окованный железом старинный сундук.
Женя вошла внутрь.
Сразу за дверью стоял еще один такой же сундук.
Женя подумала, что дизайнер повторяется, и второй такой же сундук – это уже неинтересно, но тут крышка сундука с жутким лязганьем распахнулась, и из него с хриплым криком «Карамба!» выскочил самый настоящий скелет.
Женя попятилась от неожиданности.
Скелет вернулся на место, крышка сундука захлопнулась, а перед Женей возник метрдотель в пиратском камзоле и треугольной шляпе, с черной повязкой на одном глазу.
– Добрый вечер! – вежливо приветствовала его Женя.
– Добррый! – хриплым пиратским голосом ответил метрдотель. – Фрейлейн, у вас заказано в «трюме» или в «кубрике»?
– Что? В каком «кубрике»? – растерянно переспросила Женя.
– Ну как же, синьорита, у нас два зала – «кубрик» и «трюм». В котором из них у вас заказан столик?
– Извините, но я не заказывала…
– Не заказывали? В таком случае, мадемуазель, вы не можете подняться к нам на борт! У нас все столики заказаны! Корабль переполнен, и мы больше никого не можем принять на борт!
– Да что вы? А у меня есть такой купон… может быть, он заменит заказ? – и Женя протянула суровому пирату глянцевую листовку из сумки погибшей девушки.
Метрдотель отодвинул черную повязку и обоими глазами уставился на купон.
– О, ясновельможная паненка, что же вы сразу мне не сказали, что у вас есть черная метка! Милости прошу на борт! Для вас заказано место в трюме, я вас провожу!
Он вернул на место повязку, развернулся и тяжело зашагал в глубину ресторана.
Женя следом за ним прошла через общий зал – видимо, это и был «кубрик». По стенам этого зала были развешаны якоря, гарпуны, компасы и старинные пистолеты. Большинство столиков в «кубрике» и правда было занято. Пройдя через зал, Женя вслед за «пиратом» спустилась на несколько ступенек вниз. Второй, нижний, зал ресторана был разгорожен невысокими дощатыми перегородками на отдельные отсеки, в каждом из которых находился один столик.
Метрдотель проводил Женю в один из таких отсеков, положил перед ней меню и удалился.
Женя огляделась.
Как и первый зал, «трюм» был украшен всевозможными предметами, относящимися к морской и корабельной жизни, – компасами, рулевыми штурвалами, подзорными трубами и какими-то приборами, видимо, предназначенными для определения курса. Еще тут и там висели морские звезды и большие раковины.
«И зачем, интересно, я сюда пришла? – подумала Женя, оставшись одна. – На что я рассчитывала?»
До времени, написанного на купоне, оставалось десять минут. От нечего делать Женя пролистала меню.
В нем тоже, как и следовало ожидать, преобладала морская и пиратская символика. Рыбное ассорти называлось «На абордаж», мясное ассорти – «Кают-компания», сырная тарелка – «Мечта трюмной крысы», острый овощной салат – «Девятый вал», мясо, приготовленное в пиве, – «Пьяный боцман», лососина на гриле с овощами – «Обед капитана Флинта», фирменное блюдо из морепродуктов, как и следовало ожидать, – «Сундук мертвеца».
Женя подумала, что такое название не вызывает у нее аппетита, и решила взять обычный хорошо прожаренный стейк под названием «Остров сокровищ».
Как только она сделала выбор, возле ее столика появилась официантка – симпатичная девушка в тельняшке, перепоясанной широким черным ремнем, и черной бандане. Видимо, она умела читать мысли и подходила к клиентам только в нужный момент.
Женя заказала стейк, кофе и ореховый торт, который назывался «Мечта попугая Флинта».
Девушка приняла заказ и удалилась.
Женя осталась одна.
Время подошло к шести часам – то есть к тому времени, которое было написано на купоне, прошло еще несколько минут – однако ничего не произошло.
Женя подумала, что так и должно было случиться.
С чего она взяла, что, придя в этот ресторан, она что-то узнает о погибшей девушке?
Даже если у той действительно была назначена встреча в этом ресторане – человек, который придет на эту встречу, ждет именно ту девушку и не подойдет к Жене.
«Ну и ладно! – подумала она с заметным облегчением. – Поем и поеду домой…»
И в этот самый момент где-то совсем рядом прозвучал тихий хрипловатый голос:
– Почему вы не пришли в «Платформу»?
– Что? – Женя завертела головой, пытаясь понять, откуда звучит этот голос.
– Почему вы вчера не пришли в кафе «Платформа»? – повторил тот же голос.
На этот раз Женя поняла, что этот голос доносится из соседней кабинки или как это называется на корабле – каюта, что ли? Или скорее отсек…
Отсеки отделялись один от другого перегородками из грубо обработанных досок. Между этими досками были довольно широкие щели, и через эти щели соседи вполне могли незаметно переговариваться. Прямо как в каком-нибудь криминальном детективе или шпионском триллере, подумала Женя.
– Понимаете, дело в том… – начала она неуверенно, думая, как объяснить этому человеку, что пришла вместо погибшей девушки и что она случайно обменялась с ней сумками. – Дело в том, что вчера… тогда так получилось…
– За вами следили, что ли? – перебил ее невидимый собеседник. – Но вы знаете, что в таком случае следует действовать по инструкции… впрочем, это уже не важно. Я вам принес кубонето. Вы знаете, что с ним делать.
В стенке между отсеками что-то зашуршало, и через щелку проскользнул какой-то маленький тяжелый предмет. Этот предмет упал на диванчик рядом с Женей, и она машинально подняла его, чтобы лучше рассмотреть.
Это был шестигранный кубик из тех, которые используют для игры в кости или в разных других играх, детских и не слишком детских, когда нужно внести в них элемент случайности, элемент вероятности, элемент судьбы.
Как на других игральных кубиках, на его гранях были нарисованы какие-то символы – но не точки, от одной до шести, и не цифры, а какие-то странные значки.
И вообще, этот кубик был необычный – не из пластмассы, не из дерева и даже не из слоновой кости. Скорее всего, он был сделан из какого-то особенного полупрозрачного стекла… нет, пожалуй, из полупрозрачного камня, может быть, даже драгоценного, и внутри него что-то клубилось и переливалось. И еще Жене показалось, что он теплый. Не горячий, а теплый, как живая человеческая рука.
Она покатала кубик в ладони – и вдруг в глубине кубика начало разгораться свечение, сначала тусклое, как угли в догорающем костре, но потом оно становилось все ярче и ярче, и сам кубик становился все теплее и теплее…
– Послушайте, – вполголоса проговорила Женя, наклонившись к щели в перегородке, – я не могу это взять! Это, наверное, дорогая вещь, а я – совсем не та, кого вы ждете!
Невидимый собеседник издал какой-то странный булькающий звук, как будто закашлялся или поперхнулся. Видимо, Женины слова удивили его – впрочем, наверняка удивили, может быть, он ей даже не поверил. Женя попыталась объяснить ему, что произошло:
– Понимаете, произошло недоразумение… вчера, когда вы должны были встретиться со своей знакомой, ее сбила машина… а я случайно оказалась рядом и перепутала сумки…
Она замолчала, не зная, что еще сказать.
И человек за перегородкой тоже не издавал ни звука.
– Вы мне не верите? – проговорила Женя. – Но это действительно так… у нас были очень похожие сумки, иначе я бы ни за что… я не взяла бы чужую вещь… А в сумке был этот купон, и я решила прийти сюда, потому что в полиции мне сказали, что никакого наезда не было, что им никто не сообщал, но я видела своими глазами, как на нее наехала такая большая черная машина…
Невидимый собеседник по-прежнему молчал.
– Как хотите, а я вам должна это вернуть!
Женя хотела просунуть кубик обратно в ту же щель, но что-то ее остановило. Нет, нужно отдать его из рук в руки! Нужно увидеть глаза того человека! А эта конспирация… да плевать на нее, что еще за тайны Мадридского двора!
Женя встала, решительно обошла перегородку и заглянула в соседний отсек.
Там сидел худощавый мужчина лет сорока, в сером клетчатом пиджаке и черной трикотажной футболке, со светлыми, коротко стриженными волосами.
Лицо у него было удивленное и растерянное, глаза – широко открыты, и он не смотрел на Женю. Он смотрел на что-то, что Женя не видела, на что-то, что не видел никто другой, кроме этого блондина.
Женя вспомнила, что совсем недавно видела такой же удивленный и неподвижный взгляд. Взгляд, устремленный на то, чего не видят все остальные.
На то, чего не видят живые.
Да, теперь Женя смогла мысленно произнести то, что поняла какой-то частью своей души сразу, как только увидела этого мужчину.
Он был мертв.
Из его горла, точно посредине, между ключицами, торчала рукоятка ножа. Рукоятка была маленькая, какая-то несерьезная. Но этого ножа вполне хватило для того, чтобы убить человека.
И черная футболка казалась особенно черной на его груди от залившей ее крови.
Тут Женя поняла, что это был за странный булькающий звук, который она услышала через перегородку, – этот звук издал ее невидимый собеседник, когда в его горло вонзился нож.
Но тут она поняла еще две ужасные вещи: во-первых, убийца наверняка еще совсем близко.
И во-вторых – если ее сейчас кто-нибудь увидит рядом с этим мертвым человеком, кто угодно – официантка или другой посетитель, – на нее упадет подозрение в убийстве.
Женя впала в панику.
Она отшатнулась от мертвеца, выскочила из его каюты – или отсека? Как это называется на корабле? Да не все ли равно, какая разница! Какие дурацкие мысли лезут в голову, когда мысль должна быть одна – как сбежать отсюда? Как спастись?
Женя заметалась, закрутила головой.
Вокруг были такие же кабинки, как та, где только что сидела она, и другая, где по-прежнему сидел ее мертвый собеседник. В этих кабинках ели и разговаривали люди – друзья, супруги, влюбленные пары, деловые партнеры. И все они, в отличие от Жениного невидимого собеседника, были живы.
И все они, в отличие от самой Жени, были спокойны и довольны жизнью. Они наслаждались едой, беседой, обществом друг друга (по крайней мере, некоторые) и не представляли, какой кошмар творится совсем рядом с ними.
Бежать, бежать, скорее бежать! Прочь отсюда, прочь из этого ужасного места!
Тут Женя вспомнила, что, выйдя из своей кабинки, она оставила на диванчике сумку. А в ней кошелек, полный чужих денег.
Разумеется, она теперь тратит свои, и в кошелек доложила, сколько потратила, так что оставлять сумку нельзя, вдруг ее по сумке найдут?
Она метнулась назад, схватила сумку, прижала ее к груди, быстро огляделась.
В детективных книгах и фильмах герои, в спешке покидая место преступления, непременно стирают отпечатки пальцев со всего, чего они касались. Женя схватила салфетку и огляделась – что она успела потрогать?
Мысли в голове путались, в конце концов, она бросила салфетку и снова выскочила в коридор.
Куда бежать?
В конце прохода между кабинками была полукруглая арка, через которую Женю привел в этот зал метрдотель. Идти туда нельзя, там Женю остановят… Еще бы, заказ сделала, а не заплатила… Этот мужик при входе такой свирепый, настоящий пират!
А вот в другом конце того же прохода была грубая дощатая дверь, на которой висела вывеска «Гальюн».
Ну да, так, кажется, называется туалет на корабле…
В коридоре появилась девушка в тельняшке, та самая официантка, которая приняла у Жени заказ.
Еще минута, да какая минута – еще считаные секунды, и она увидит мертвого человека…
Раздумывать было некогда, и Женя стремглав бросилась к двери гальюна.
За этой дверью оказалось маленькое, тесное и полутемное помещение с металлическим унитазом и маленькой раковиной. Женя задвинула грубую щеколду на двери и снова завертела головой.
На стене над раковиной было круглое окошко из толстого, почти непрозрачного стекла. На корабле такое окошко, кажется, называется иллюминатор.
Женя потянулась к нему, дернула металлическую защелку.
Иллюминатор на удивление легко открылся, но за ним оказалась глухая кирпичная стена. Значит, этот иллюминатор чисто декоративный, чтобы было больше похоже на корабельный гальюн…
Кажется, Женя сама загнала себя в ловушку. Отсюда нет другого выхода, а сидеть здесь долго не удастся – рано или поздно ее отсюда выкурят…
Дверь, унитаз, маленькая раковина, фальшивый иллюминатор. Еще здесь был небольшой шкафчик из темного дерева – видимо, для моющих средств.
И никакого выхода, никакого пути к спасению…
Женя подняла руку, коснувшись лба…
И при этом что-то уронила.
Какой-то маленький тяжелый предмет покатился по полу…
Опустив глаза, Женя увидела тот странный кубик, который перед смертью передал ей невидимый собеседник, оказалось, она все время сжимала его в кулаке.
Кубик медленно, удивительно медленно катился по полу, то и дело вспыхивая своими гранями.
Вот он подкатился к шкафчику, закатился за него…
Черт, только этого не хватало!
Почему-то Женя должна была подобрать этот кубик, должна была его сохранить.
Она опустилась на колени, попыталась достать кубик из-за шкафчика. Щель была слишком узкой, рука в нее не пролезала. Женя попыталась отодвинуть шкафчик, но он не поддавался. Тогда она навалилась на шкафчик плечом…
На этот раз шкафчик сдвинулся с места, с громким скрипом отъехал в сторону.
Вот он, кубик!
Лежит в узком пространстве за шкафчиком, и странный красноватый свет мерцает, струится, переливается внутри него, словно что-то показывает Жене.
А над ним в стене – решетчатая дверца…
Женя закусила губу. Может быть, это путь на свободу? Выход, который показал ей удивительный кубик?
Как бы то ни было, она в первую очередь подняла кубик, спрятала его в сумочку и только после этого повернула защелку и открыла решетчатую дверцу.
За ней был прямоугольный темный проем, достаточно широкий, чтобы в него мог протиснуться гибкий и худощавый человек. Такой, как Женя.
Женя глубоко вдохнула, согнулась в три погибели и проскользнула в темноту.
Внутри было темно, тесно и пыльно.
Женя попыталась встать на ноги – но уперлась головой и плечами в потолок. Тогда она двинулась вперед на четвереньках.
Было ужасно неудобно и унизительно, в носу свербело от пыли, внизу валялся всякий мусор. Хуже всего был воздух – спертый, затхлый, с запахом мышей и какой-то химии.
Но она двигалась вперед – и наконец увидела впереди тусклый, едва различимый свет.
Теперь дело пошло быстрее. Еще несколько минут – и свет стал ярче, а потом Женя увидела впереди пыльное квадратное окошко, а за ним – неяркий свет и человеческие ноги.
Ноги были в джинсах, но они определенно были женские.
Женя подползла к окошку. Окно было грязное, давно не мытое, и оно было закрыто на самый обычный ржавый шпингалет. Женя дернула этот шпингалет, толкнула окошко, оно поддалось – и в Женины легкие хлынул свежий воздух.
Это был городской воздух, с парами бензина и запахом асфальта, но после затхлого воздуха того коридора, по которому Женя только что ползла, он показался ей восхитительно свежим.
Последнее усилие – и Женя выкатилась из окошка на тротуар, а потом поднялась на ноги.
Она оказалась в небольшом квадратном дворике. Рядом с ней стояла блондинистая девица в джинсах и пестрой кофте, с дымящейся сигаретой в руке. Это ее ноги Женя увидела через пыльное подвальное окошко.
Увидев Женю, девица от неожиданности выронила сигарету и удивленно вскрикнула:
– Ой, мама!
Тут же она оглядела Женю, перекосилась от отвращения и пробормотала:
– Черт, бомжей развелось! Совсем от них житья нет! – и зашагала прочь, через минуту скрывшись в задней двери продовольственного магазина.
Женя отряхнулась, поправила одежду, достала из сумочки зеркало и оглядела себя.
Вид был ужасный – вся в пыли, в волосах какой-то мусор, среди которого попался невесть откуда взявшийся трамвайный билет, макияж на лице размазан, на воротнике коричневое пятно… нет, в таком виде идти по улице опасно, нужно привести себя в порядок. Но оставаться рядом с рестораном тоже опасно.
Женя направилась к арке, которая соединяла первый двор со следующим. Из второго двора перешла в третий, из третьего – в четвертый и скоро затерялась в запутанном лабиринте бесконечных петербургских дворов.
Всюду одна и та же картина: старые гаражи, ржавеющие машины, чахлые деревца, кое-где скамейки с вырезанными на них грубыми надписями, кое-где детские площадки с качелями и катальными горками, но теперь она была достаточно далеко от злосчастного ресторана и от трупа в кабинке…
Почувствовав себя спокойнее, Женя снова достала зеркало.
Вид, конечно, ужасный, но все-таки та девица тоже не права – где она видела бомжей в таких приличных джинсах и с дорогущей фирменной сумкой?
К счастью, во дворе не было ни души.
Женя прошла к детской площадке, села на скамейку и принялась за свою внешность. Через пятнадцать минут она уже была почти похожа на человека и решила, что уже может в таком виде вый- ти на улицу и добраться до дома.
Подойдя к богатому дому с колоннами, над входом в который был высечен в камне щит с гербом древнего шотландского рода Гамильтонов – два льва и два геральдических древа на серебряном щите, пожилой джентльмен постучал в дверь дверным молотком в форме руки со сложенными для крестного знамения пальцами.
Вскоре дверь отворилась, и на пороге появился заспанный человек с видом таким важным и величественным, что в нем сразу можно было признать дворецкого.
– Что за шум? – спросил он недовольным голосом. – Ежели не угомонитесь, я вызову ночную стражу!
– Стража уже здесь! – проговорил пожилой джентльмен. – Сударь, извольте сообщить его светлости о нашем прибытии!
– Неужели вы думаете, что я стану будить его светлость? – проворчал дворецкий. – Не говоря уже о том, что здоровье его не позволяет… впрочем, что я перед вами распинаюсь!
Тут в разговор вмешалась девушка.
– Извольте сообщить лорду, что в его дом прибыла принцесса Лакшмирани со спутником, полковником Стрейнджером.
– Принцесса? – Лицо дворецкого переменилось, на нем засветилось почтение, какое прирожденный английский слуга испытывает к всевозможным титулам. – Извольте пройти в приемную, ваше высочество! Я сию же минуту доложу его светлости!
Ночные гости прошли в богато обставленную приемную. Дворецкий удалился со всей прытью, которую позволяло его чувство собственного достоинства, и через считаные минуты возвратился, чтобы сообщить, что его светлость приносит принцессе свои извинения за то, что не может спуститься к ней, и просит ее высочество и ее спутника соизволить подняться в его спальню.
Усталые путники в сопровождении дворецкого поднялись по мраморной лестнице и вошли в большую полутемную комнату, значительную часть которой занимала высокая кровать под пышным балдахином.
В этой кровати на подушках полулежал чрезвычайно бледный господин преклонных лет с длинным породистым лицом, изможденный тяжелой болезнью. О том же говорил царящий в комнате запах лекарств и благовоний.
