Натализа Кофф
Нулевой отсчет
Глава 17
Никита
– Мам, ну хватит уже, я и так красивый! – проворчал я, увернувшись из цепких маминых объятий, – Если опоздаем, как я буду Соне в глаза смотреть.
– Не опоздаем! – заверила меня мама, поправляя на мне рубашку.
– Мам, я же не в ЗАГС собираюсь, а в больницу! – простонал я, смотря на часы.
– Вы езжайте, я тут пока на стол накрою. Я же знаю, как в той больнице кормят, – проворчал папа, – Бедная девочка изголодалась поди, похудела!
Зазвонил телефон, брат уже подъехал и ждал нас внизу.
– Все, поехали, – поторопил я маму.
– Я на своей. Борь, ты точно не поедешь? – спросила мама в дверях.
– А вы после того как Соню заберете, сразу сюда? – я кивнул, – Нет, тогда я лучше тут подожду.
– Все, мам! Пойдем уже!
Мама подошла к отцу, чмокнула его в щеку.
– Борь, мы поехали!
Возле подъезда нас уже ждал Антон с Линой. Антон подозрительно широко улыбался.
– Случилось чего? – спросил я, садясь в машину.
– Неа, все супер! Просто здорово! Отлично, елки-палки! – проговорил Антон, смеясь. Я перевел взгляд на Лину. Та сверлила Антона взглядом, на ее губах играла снисходительная улыбка.
– Ладно, если хочешь, рассказывай, – сжалилась она над Антоном.
– Уверена? – уточнил он, улыбаясь еще шире.
– Ой, да рассказывай уже! – не выдержал я.
– Та-да-да-дам! – прокричал Антон, – Мы беременны! Ты скоро станешь дядей! Я стану отцом! А наши предки бабушкой и дедушкой! Прикинь, да?
Антон пританцовывал на сиденье, выбивая какой-то только ему известный ритм.
– Останови, – резко сказала Лина. Антон послушно прижался к обочине, удивленно посмотрел на нее, – Выходи, – последовал короткий приказ.
Он послушно вышел, Лина обошла машину, подтолкнула Антона к пассажирскому сиденью, сама села за руль.
– Я лучше сама, а то до больницы через год только доберемся, – проворчала Лина, вклиниваясь в поток машин.
– Конечно, конечно, милая, – даже не возмутился Антон. Теперь он сидел на пассажирском сиденье, напевая детские песенки.
– Антош, помолчи уже, ты меня отвлекаешь, – проворчала Лина, пряча улыбку.
Мы приехали в больницу. Соню продержали тут целых три недели, в течение которых я постоянно был рядом с ней. Вначале она сопротивлялась, потом привыкла. Меня ведь все равно не прогонишь. Первоначальное лечение не дало результатов, пришлось все-таки оперировать. После операции говорить было нельзя, даже шепотом. Соня постоянно нервничала, я, как мог, старался поддерживать ее.
Пока Соня лежала в больнице, появился ее брат. Ему повезло, что встретил я его в людном месте. Он долго извинялся, просил прощения за все свои поступки. А в конце разговора попросил денег в долг. Горбатого могила исправит. Я его честно предупредил, если вдруг с Соней что-нибудь случится, пусть лучше сразу вешается, потому, как я его обязательно найду. Мы поняли друг друга. Он исчез, пообещав не появляться ближайшие несколько лет. Меня такой расклад вполне устроил. Байк Косому я отремонтировал, при передаче его хозяину, попросил не появляться в наших жизнях. Он согласился. Подозреваю, что принять решение ему помог Игнат Барсовецкий, присутствовавший во время разговора, за что ему отдельное спасибо.
Вчера Соня меня еле выгнала из больницы, пообещав звонить каждые полчаса. Я должен был встречать родителей, которые собирались погостить у нас пару дней. И как я провел целую ночь без нее?
Возле клиники нас уже ждала мама. И как она только успела?
– Пока не говорите маме про беременность, подождем до дома, – предложила Лина, предвидя мамину реакцию. Мы с Антоном переглянувшись, согласились. В клинике нас уже ждал дядя Марк. Он проводил нас к Соне в палату. Я с порога схватил Соню в охапку.
– Как же я скучал! – прошептал я, крепко целуя ее в губы. Соня оторвавшись от меня, хмыкнула. Посмотрела на Марка. Тот кивнул.
– Я тоже, – чистым звонким голосом сказала она. Я счастливо рассмеялся, подхватил ее на руки, закружил по палате. Соня звонко рассмеялась, прижав свой лоб к моему.
Я услышал слова Мрака.
– Петь пока нельзя, но говорить можно. Через несколько дней на осмотр. А так все, вы здоровы, госпожа Герценберг.
– Догелева мне нравится больше, – проворчал я.
– Ну я же не Догелева пока, – ответила Соня, улыбаясь.
– Это пока. Но через пятнадцать дней будешь, – резонно заметил я. А что? И к свадьбе приготовления идут полным ходом.
Праздновать решили все вместе. То есть, состоится двойная свадьба. За помощью обратились к Хмелевским. Лилия взялась за приготовления, полностью освободив девчонок.
Пока Соня была в больнице, я старательно готовил для нее подарок. Пришлось обращаться за помощью к отцу Артема, полковнику Потапову. Надеюсь, Соне сюрприз понравится. Но зная ее, подозреваю, что рыдать она будет сутки, если не неделю. Одно радует, что от счастья.
Из больницы мы прямиком направились к нам домой. Да и отец уже заждался. Он нас встречал в дверях, ворча:
– Если бы знал, что вы так долго, поехал бы с вами, – говорил он, обнимая Соню, – Ну как ты? Похудела! Кожа да кости!
– Пап, отстань! Дай хотя бы пройти, – проворчал я, с трудом сдвигая отца с места.
После обеда я позвал Соню с собой на лоджию. Она удивилась, но послушно пошла.
– Сонь, у меня для тебя подарок, – сказал я, привлекая ее к себе, – Ты только сильно не плачь, – попросил я.
– Ладно, – согласилась она. Я улыбнувшись, развернул ее лицом к окну, обнял сзади, крепко прижимая к груди, – Вот, выгляни на улицу.
Из окна хорошо просматривалась стоянка, где притаилась старенькая Волга. Я не сомневался, что Соня ее сразу же узнает.
– Но как? Это же папина! – прошептала она.
– Да, это твоего отца. Я ее нашел, а мама в движке покопалась. Я бы сам, да не хотелось тебя оставлять одну в больнице, – ответил я.
Соня, повернувшись в моих объятиях, прижалась ко мне, обнимая за талию.
– И даже плакать не будешь? – недоверчиво спросил я, видя, что в ее глазах стоят слезы, но она счастливо улыбалась.
– Я люблю тебя! – тихо, но уверенно сказала она, – Ты самый замечательный, самый заботливый, самый любящий, самый внимательный мужчина на свете.
– Еще хочу быть самым единственным, – улыбнулся я, чувствуя, как меня переполняют самые нежные чувства к моему ангелу.
– Самый единственный, – все-таки не удержалась и всхлипнула она.
– И я люблю тебя, – просто ответил я, веря, что все у нас будет хорошо.
Эпилог
Нона
– Боря! Ёшкин кот! Быстро поднимайся! – прошипела я громким шепотом, стараясь не разбудить внуков, уютно устроившихся между нами на кровати, опять толкнула мужа в бок, – Вставай, проспали, кажется!
Борька испугано подскочил в кровати.
– Ты че как слон, Захарку разбудишь! Ладно Ангелина, она спит из пушки не разбудишь, но у старшего то всю ночь зубы лезли! – ворчала я, укрывая внуков одеялом и подкладывая подушки по бокам, чтобы не скатились во сне на пол.
– Я пойду завтрак приготовлю, – проворчал Боря.
– Ты ночью Ангелу обещал солнечные оладушки, иди теперь выдумывай! – напомнила я мужу.
– Что выдумывать, я уже давно все придумал, – гордо заявил муж. Я посмотрела на него. Вот столько лет вместе, а все такой же, как и много лет назад. Ну, почти такой же! Улыбнулась я, видя, как он кряхтит, наклоняясь за тапками.
Посмотрела на внуков. Захару три года, а Ангелине два с половиной. Два маленьких ангелочка сопели, прижавшись друг к другу спинками. Они как сиамские близнецы, вместе дерутся так, что пыль столбом стоит, а вдали друг от друга не могут и суток провести. Из-за их постоянных концертов, Антону с Линой пришлось покупать соседнюю с Никитой и Соней квартиру. Сыновья часто шутят, что скоро просто напросто сломают стену, и объединят две квартиры.
Осторожно прикрыв за собой дверь, пошла на кухню. Боря готовил завтрак. Как обычно, собрав свои волосы в хвост, и надев передник, на котором красовалась надпись «Самый лучший дедушка».
– Чай на столе, – улыбнулся мне муж, показывая на кружку, оторвавшись от своих сковородок-кастрюлек, обнял меня за талию, – Что желает моя козочка на завтрак?
– Все, что приготовишь, – улыбнулась я, целуя его в щеку. Посмотрела на часы, – Десять утра, дети уже должны подъезжать к нам.
В подтверждение моим словам снаружи донесся звук подъезжающих машин.
– Что-то как-то тихо они подъехали, никакого визга покрышек, – прокомментировал Боря.
Я хмыкнула, даа, не похоже на детей. Мы с Борей вышли на улицу встречать. С водительских сидений вставали сыновья. Лина с Соней, ворча, осторожно выползали с пассажирских.
– Бабуля, тебе не кажется, что у нас скоро пополнение? – тихо спросил Боря, видя, как Никита у Сони отбирает сумку, которую она собралась нести в дом.
– Я же просил, ничего не таскать, – проворчал Никита.
– Милый, я не больная, а беременная! – твердо сказала Соня, – О следующей беременности я сообщу тебе на девятом месяце, или лучше из роддома!
– Я тоже, – сообщила Каролина, отпихивая руку Антона, который пытался ей помочь выйти из машины.
Девочки подошли к нам, я первая обняла их обеих сразу.
– Мам, а можно мы их тут оставим, надоели они нам уже со своей опекой, – наперебой жаловались мне дочки.
– А давайте, я вам взамен деда отдам, пусть вам там готовит, – рассмеялась я.
– Ну, как вы тут? – спросила Лина, обнимая Бориса.
– Да что с нами будет! – рассмеялся он, обнимая Соню.
Мы все зашли в дом, Боря накрывал стол, сыновья рассказывали о делах. У них все было отлично, открыли еще несколько сервисов. В настоящее время дела в магазине основном вели Антон с Линой, Никита с Соней большей частью проводили на сервисе, ремонтируя машины. Антон в гонках больше не участвует, несмотря на приглашения со стороны организаторов. Лина сказала, что повторного шока не вынесет. Я ее понимаю и поддерживаю.
Мы сидели завтракали, внуки еще спали. Я безумно рада и счастлива, что мои сыновья встретили своих половинок. Невестки стали мне настоящими дочерьми. Я их любила, так же как и сыновей, да и как может быть иначе, если они так крепко любят моих мальчиков.
Я посмотрела на Никиту. Он старательно делал вид, что внимательно слушает Соню. Она ему что-то втолковывала. Никита кивал, а сам буквально пожирал взглядом ее декольте. Интересно, на сколько хватит терпения моего любвеобильного сыночка? Я спрятала улыбку за кружкой чая.
– Я совершенно забыл, мне нужно кое что тебе показать, – заявил этот гаденыш, поднимая сопротивляющуюся Соню со стула. Не обращая внимания на ее возмущение, потащил жену в их комнату.
Я посмотрела на Антона. Он призывно подмигивал Каролине и кивал в сторону их комнаты. Каролина рассмеялась, встав из-за стола, повернулась к нам:
– Мам, папа, ваш сын очень утомился с дороги, ему срочно нужно вздремнуть. А я ему колыбельную спою, он без них в последнее время совершенно не может заснуть, – засмеялась она еще громче, когда Антошка подхватил ее на руки и потащил в спальню.
Мы с Борей переглянулись.
– Это все твое воспитание, – укорила я его.
– И что такого? Пусть выражают свои чувства. И кстати о чувствах, может быть и ты мне колыбельную споешь, – предложил муж, снимая фартук. Я расплылась лужицей по кафелю.
– Борь, и какую песенку хочешь послушать… – промурлыкала я, отвечая на его поцелуй.
– Дедуля! Где мои солнечные ладушки? Ты обещал! – услышали мы голос внучки за спиной.
– И мне тогда тоже, – забежал внук следом.
– Ладно, козочка моя, ночью споешь, – тихо шепнул муж, и повернувшись к внукам, подхватил обоих на руки, – А у меня уже все готово!
Я помогла внукам забраться на их стульчики. Боря ставил перед ними тарелки, а я любовалась своими любимыми. Я была безумно счастлива, что у меня такая дружная и крепкая семья. Мы не привыкли прятать свои чувства, и всегда помогаем друг другу. Так воспитаны мы, так старались воспитать своих детей, и так же воспитываем внуков.
