Наталия Земская
Человек человеку – счастье
Ожидания дух был бесконечно светел…
Но, в реальности он оказался не таков.
Бровки, щечки, ротик и побрился,
Прям, как янычар, хорош собой…
Лучше бы он кроликом родился,
Вот, тогда бы жил в гармонии с собой.
Ах! Боже мой! Какой финал слезливый!
Ах! Боже мой! Какой финал слезливый!
Я упиваюсь собственной игрой,
То, вдаль смотрю возвышенно красивой,
То, стих пишу не понятый самой.
А, впрочем, пусть потомки разбирают,
Мой тонкий и изящный стиль,
Историки и критики пусть понимают,
Какой пережила я водевиль.
Да, надо фоточку оставить попечальней,
Чтоб знатоки гадали по глазам,
Кто этот соблазнитель нереальный,
Виновником стал творческим слезам.
Ах! Боже мой! Как это эстетично!
В депрессии фигнею пострадать.
Я выгляжу так вдохновенно и эпично…
Жаль, что ему на все это плевать :)
Листопадит жёлтой стайкой мотыльков
Листопадит жёлтой стайкой мотыльков
В легкокрылый трепет из живых ковров.
Ожерелья мыслей и не вещих снов
Собраны на нити из ненужных слов.
Задождило стуком в гаснущем окне.
Встречи и разлуки дней в календаре,
Память, как браслеты, камнем на руке…
В этих украшениях не приду к тебе.
В старом переулке, с церковью известной
В старом переулке, с церковью известной,
У стальной ограды, строгой и помпезной,
В вензелях искусных, с красотой железной,
Появилось сердце – осени дар нежный.
Сердце золотое листиком кленовым
На ветру забилось трепетно и вольно.
Загудели прутья жгучим чувством новым,
Стало той ограде нестерпимо больно.
Раскалились цепи, синим пламенея,
Лавою тягучей, по краям чернея,
Потекли на камни, двери распахнули,
Вспыхнувшие свечи лики встрепенули.
Поднятое пламя в небо зевом львиным,
Разлилось по тверди соком красно-винным,
Колокол забился зовом раскаленным,
Закричало небо: "Дай любви влюбленным!"
Но враждебный ветер, с силою больною,
Кинулся к ограде всею нелюбовью,
Лист упал на землю города большого
И не стало сердца – сердца золотого…
* * *
Наша память и знания ассоциативны, а это означает, что и вся наша жизнь – это череда ассоциаций. Именно так, и, получилось, когда я шла про Рождественке и на повороте на Звонарский увидела этот кленовый лист, застрявший в вензелях ограды Николы в Звонорях. Остановившись, смотрела на него завороженно и перед моими глазами летели события моей жизни. Мне было странно, что люди за моей спиной продолжали куда-то бежать и никто не остановился рядом со мной…
