bannerbannerbanner
полная версияИва, или Кровь пополам с древесным соком

Наталия Александровна Яксина
Ива, или Кровь пополам с древесным соком

Полная версия

Тринадцатилетие и Дар

-Рассвет! Рассвет! – прокричал звонкий петушиный голос. Ива открыла глаза, подумав: «Послышится же спросонья…» Она бодро вскочила с кровати – сегодня особенный день, день ее тринадцатилетия. Надо столько всего успеть!

Ну, не совсем день рождения… Родители нашли ее летним утром на пороге своей избы. Соседская кошка лежала рядом с мирно посапывающей девочкой и грела ее своим пушистым тельцем. Ведунья из соседней деревни осмотрела найдёныша и авторитетно заявила: здорова, порчи нет, три месяца. Отец с матерью отсчитали три месяца назад – вот и день рожденья.

–Рассвет! Рассвет! – прокричал соседский петух. Ива замерла было от удивления, но потом небрежно отмахнулась: просто почудилось. Быстро одевшись, девочка вышла из своего закутка. Мать уже проснулась и разводила огонь в печи.

–Доброе утро, мама!

–Это кто такой взрослый? Принимай наш с отцом подарок, дочка! – мать стремительно зашла за занавеску в свой закуток и вернулась со свертком. – Вот, надевай! Ты теперь у нас не дитя малое, а девушка, невеста на выданье. И наряд тебе положен взрослый. Что же ты замерла, надевай скорее! На колодец в обновке пойдешь, пусть все видят, что ты теперь взрослая.

–Спасибо, мамочка, – Ива прижала наряд к груди и убежала в свой уголок переодеваться. Она сразу узнала девичий наряд матери, бережно хранимый в сундуке. Девочка столько раз помогала маме доставать наряды из сундука, проветривать, чинить, чистить, а потом вновь убирать, переложив мешочками с ароматными травами. Эту длинную рубашку мать когда-то сама вышила, а юбку украсила бахромой. Чувствуя себя немного неловко в непривычном наряде, Ива вышла к матери.

–Совсем взрослая у меня дочка, – улыбнулась мать и поцеловала ее, сдерживая слезы. – А ведь словно вчера была малюткой в пеленках. И я вроде недавно девичий наряд впервые надела… Ох, времечко летит… – мать резко повернулась к печи и загремела ухватом, украдкой вытирая глаза. – Некогда нам стоять и болтать. Ступай, Ива!

Возле колодца соседки обменивались новостями в ожидании своей очереди набирать воду. При виде Ивы в новом девичьем наряде они дружно заохали, заахали, наперебой стали поздравлять, передавать приветы и поздравления родителям. Девочка даже немного растерялась от радостного гомона, веселых улыбок, смеющихся глаз. И только мамина подруга Роза, жившая на окраине деревни, выглядела хмурой и расстроенной. Торопливо поздравив девочку, она взволнованно спросила:

–Ива, у тебя лекарственных травок не осталось? Мне бы сбор от кашля – младшенький мой, Василёк, третий день кашляет, не переставая.

–Есть, тетя Роза. Сейчас к вам приду со сбором, только отнесу воду домой.

–Спасибо, Ивушка! Так нас выручишь! Умница ты наша! Настоящий дар у тебя – целебные травки собирать да нас лечить.

Дома Ива поспешно поставила ведра с водой и полезла в кладовку за травяным сбором.

–Дочка, что-то ты завозилась! Скотину кормить пора! – заторопила ее мать, хлопоча у печи.

–Она не возится, а красуется, боится новый наряд помять! – поддразнил Иву старший брат и протянул ей деревянный резной гребень, – Держи мой подарок, взрослая сестренка!

–Спасибо, Лев! Какой красивый гребешок! И зубья редкие – в моих волосах не запутаются.

–Да уж, специально редко зубья вырезал. Уж я-то помню, сколько раз ты с гребнем в голове до вечера ходила! – рассмеялся брат.

–Спасибо тебе за подарок! Вот уж угодил так угодил! Брат, помоги, пожалуйста! Тетя Роза просила у меня сбор от кашля – Василек заболел. Я пообещала занести поскорее, а сама никак с делами не управлюсь…

–Давай сюда свой сбор, я отнесу! – и добавил с напускной небрежностью: – Что-то я запамятовал: дом тети Розы почти на самом краю?

–Да, по соседству с домом Заряны, – с притворным простодушием ответила Ива, протягивая сверток. Лев залился румянцем, что-то буркнул и убежал. «Бежит, аж пятки сверкают. Надеется свою ненаглядную увидать. Да только зря надеется – Заряна так рано не встает», – тихонько ворчала себе под нос Ива по дороге в хлев.

Красавица Заряна с родителями приехала в их деревню только в прошлом году. Родители у нее не похожи на всех остальных деревенских жителей: нелюдимые, молчаливые, в глаза не смотрят. Видать, богатые, раз наняли местных мужиков за полновесные деньги строить им хороший дом с хозяйственными пристройками. Странные люди, но никогда никого ни резким словом, ни дурным поступком не обидели. А вот Заряна ей совершенно не нравилась – лживая и недобрая. С женщинами она ласковая, с мужчинами милая, с парнями очаровательная, а с девушками высокомерная и насмешливая. Мало того, что двуличная, так еще и ленивая. Ведра с водой из колодца ей нести тяжело, в саду и огороде боится ручки запачкать, возле хлева носик морщит, у печи ей жарко и душно… Только рукоделием и занимается – шьет, вяжет, вышивает, кружево плетет. Всю работу по дому да по хозяйству ее родители делают, а нерадивой дочери слова поперек не скажут. Но брат, завороженный ее красотой, совершенно ничего плохого не замечал – как не замечали и другие парни. Да что толку о ней думать? С тяжелыми мыслями только работать медленнее!

–Доброе утро! – девочка привычно поздоровалась с обитателями хлева: коровой, теленком и двумя козами. Ей всегда казалось, что домашние животные понимают человеческую речь, просто говорить не умеют.

–Ииивушка! – радостно промычала Буренка, ласково поглядывая огромными карими глазами, опушёнными длинными ресницами. От неожиданности Ива чуть не пролила воду мимо поилки, но быстро успокоилась: «Опять послышалось». Едва она успела подкормить и подоить корову и коз, как раздался призывный наигрыш пастушеского рожка. Ива проводила свое маленькое стадо до ворот. Задиристые козы Манька и Санька тут же стали пугать своими рогами молоденькую белую козочку соседей. Козочка жалобно заблеяла, и вдруг лягнула маленьким копытцем Маньку.

–Дууура! – сердито завопила побитая коза. Ива вздрогнула: почему ей все утро мерещатся голоса? Но пора возвращаться в дом и накрывать на стол – из открытого окна уже пахнет ржаными лепешками и овсяной кашей. Острое обоняние Ивы давно стало объектом безобидных шуток домочадцев. Отец всегда дразнил девочку, когда брал ее с собой в поле: принюхайся, мол, не готов ли у матери обед? А сегодня обед полностью готовит Ива – в знак взрослости. Она и раньше помогала матери стряпать, но самостоятельно приготовить праздничный обед с караваем и пирогами ей предстоит сегодня впервые. Громкий стук захлопнувшейся калитки прервал размышления девочки: вернулся брат, набычившийся и раскрасневшийся.

–Всё, передал тете Розе лекарство, – сердито буркнул Лев, пробегая мимо нее в дом. Ива заметила, что у брата малиновые уши, пунцовые щеки и темно-красное пятно на шее. Пятно? Неужели Заряна сегодня так рано проснулась? Но расспрашивать и поддразнивать и без того расстроенного брата Ива не стала.

После завтрака Ива принялась за приготовление праздничного обеда. Пирожки с разными начинками, каша с грибами, сладкая каша с медом и ягодами, рыбная похлебка (которую сама повариха даже не попробует), взвар из сушеных фруктов и ягод с медом, а еще большой каравай, украшенный затейливым узором из листьев и цветов, искусно вылепленных из теста. Закончив стряпать, девочка спешно принялась за уборку в избе. Она как раз ставила на застеленный чистой скатертью стол кувшин с букетом из васильков, ромашек и колокольчиков, когда со двора послышался хриплый лающий голос Дружка:

–Чужой! Чужой!

Уже не удивляясь померещившимся словам, Ива выглянула в окно. Во двор въезжала телега, запряженная буланым жеребцом; конём правил дядя Степан, старший брат отца, а рядом с ним сидел его сын Карп. В телеге чинно восседала его жена, тетя Поляна в своем лучшем наряде; за ее спиной шептались и тихонько хихикали сёстры-близнецы Калина и Малина.

–Тпрррууу! – зычно крикнул дядя Степан, осаживая коня. Тот вторил ему веселым ржанием:

–Иииду, Верный!

–Гром, друууг мой! – отозвался с конюшни Верный.

Дядя Степан галантно помог супруге сойти с телеги, а Карп без лишних церемоний стащил повизгивающих сестёр, как мешки с зерном. Отец и мать поспешно вышли к дорогим гостям, следом торопился Лев, сменивший хмурую гримасу на искреннюю улыбку. Раньше Ива выбежала бы впереди всех к родне, но по неписанным правилам тринадцатилетняя девушка в день своего взросления должна чинно встречать гостей в доме. Едва хозяева и гости успели расцеловаться, как Дружок облаял въезжающую во двор вторую телегу:

–Чужой! Чужой!

–Прииивет, парниии! – весело проржала молодая кобылка Рыжуха, повернувшись к конюшне, откуда Верный и Гром наперебой закричали:

–Прииивет! Прииивет!

Дядя Сокол, старший брат матери, уже спрыгнул с телеги и подавал руку жене, тете Маргаритке. Следом ловко спрыгнули три их сына-погодка: Орел, Беркут и Сапсан. Их радушно встретили родители и брат. Родственники вошли в избу по старшинству, и каждого Ива приветствовала в точности по неписанным обычаям – низким поклоном, пожеланием здравстовать и благодарностями за оказанную честь. Следом за ними пришли принарядившиеся соседи. Наконец, после долгого обмена приветствиями и пожеланиями, дядя Степан, как самый старший в семье, вручил Иве берестяной короб. Девочка наперечет знала каждую вещь, которая должна в нем лежать, но все равно открыла с замиранием сердца. Маленький ковш для воды, круглое блюдо для хлеба, большая ложка для готовки, веретено, ткацкий челнок, спицы и крючок для вязания, две иглы для шитья – тонкая и толстая. А это что? Ступка и пестик для растирания лекарственных трав! Ива замерла, не веря своему счастью: родня и соседи признала ее талант травницы!

Гости неспешно уселись за накрытый стол и начался пир. Праздник удался на славу, но… Под вечер вновь раздался отчаянный лай Дружка:

–Чужой! Чужой! Ррразоррву!

В избу суетливо зашла соседка Лилия, извинилась за опоздание и оправдалась нездоровьем. И в самом деле, Лилия непривычно горбилась, шаркала подгибающимися ногами, опускала долу потускневшие глаза и отчаянно кашляла, держась за перевязанное платком горло. Она поспешно поздравила Иву и ее родителей и вручила свой подарок – изящный наперсток. За праздничный стол сесть отказалась, лишь схватила пирожок за здоровье взрослой и торопливо зашаркала прочь. Сразу следом за ней на пороге показалась Заряна. Вот уж кого Ива совсем не ожидала увидеть на своем празднике!

 

–Вечер добрый! – мелодично протянула Заряна, поклонившись хозяевам дома и стрельнув глазами в сторону зардевшегося Льва. Вижу, я не вовремя. Поздравляю! А что за праздник у вас?

–Вечер добрый! Большой праздник – наша Ива взрослая стала, – ответил отец.

–Какие вы прекрасные люди! Сердца у вас золотые! Приёмную дочку поздравляете всей семьей, как родную! Счастья вам! – вроде бы и поздравила, и поиздевалась Заряна, – Ну, я пойду, не стану вам мешать. Лев, я тебе новые коклюшки для кружев заказать хотела, потоньше прежних. Завтра еще приду. До свидания!

–И тебе не хворать! – отозвался отец.

Пир продолжился дотемна, а затем родственники отправились по домам, отказавшись заночевать – в гостях хорошо, а дома лучше.

–Приииезжайте, друуузья! – жалобно ржал из своей конюшни Верный.

–Вон! Вон! – лаял Дружок.

Весь день голоса мерещатся. И ведь спросить об этом нельзя – засмеют или больной посчитают. Нет, лучше молчать и ждать, когда пройдет.

Куда глаза глядят

-Рассвет! Рассвет! – весело прокричал петух.

–Рассвет! Рассвет! – подхватили соседские петухи.

–Утро! Утро! – весело защебетали птицы.

Значит, голоса продолжают чудиться. Даже еще отчетливее слова слышаться стали. Может, переволновалась из-за праздника взросления? Надо бы успокоительный травяной сбор заварить. Но это потом, а сейчас надо вставать и за дела приниматься.

Дел у Ивы после обряда взросления прибавилось, но огонь в печи утром по-прежнему зажигала хозяйка дома – мать. У колодца девочка встретила тетю Розу, бледную, с красными от недосыпа и слез глазами: Василек еще сильнее кашляет и так ослабел, что с трудом встает с постели.

Обитатели хлева встретили ее радостным многоголосным хором.

–Здравствуйте! – привычно поздоровалась с ними Ива, – а я вам хлебушка принесла. Да не простого, а праздничного, чтобы вы все долго жили, здоровы были и молочка много давали. Ну, ответьте мне! Вы ведь умеете, – пошутила девочка.

–Меее, – почему-то робко отозвалась Манька.

–Меееее, – в тон ей подхватила Санька.

А Буренка только тяжело вздохнула и захлопала роскошными ресницами. «Значит, перестали мерещиться голоса», – почему-то печально подумала Ива.

Проводив скотину в стадо, она пошла в птичник. Куры и гуси встретили ее таким оглушительным гомоном, что она и не надеялась разобрать в нем голоса. И птиц она тоже угостила кусочками своего праздничного каравая, как велит древний обычай. Осталось дать по кусочку Верному и Дружку.

–Здравствуй, Верный! Я тебе хлебушка праздничного принесла, чтобы ты был здоровый и быстроногий! Ну что, поговоришь со мной?

Конь высокомерно покосился на хозяйку, фыркнул и отвернулся. Покапризничал немного, пошевелил бархатными ноздрями и милостиво взял с протянутой узкой ладони хлебную корочку. И этот ничего не говорит. Радоваться бы надо, что голоса больше не слышатся, а на душе, словно колючий куст, царапается разочарование.

Дружок звонко лаял, забравшись на крышу своей будки:

–Вон! Вон! Ррразорррву!

Неужели голоса вернулись? Пес почуял маленькую хозяйку, замолчал и спрыгнул на землю. Заметив краюшку в руках Ивы, он радостно завилял пушистым хвостом.

–Вот тебе кусочек моего праздничного каравая! Чтобы долго жил, здоровым был, исправно нам служил. Скажи мне что-нибудь, ведь ты умеешь, – попросила Ива с замиранием сердца.

Пес недоумевающе посмотрел в ее глаза, отвел взгляд и тихо гавкнул, прося хлеб. Сердце болезненно сжалось – все-таки голоса перестали слышаться. А ведь Ива уже размечталась, как будет разговаривать со своими питомцами… Но некогда грустить – надо бежать в дом и накрывать на стол.

Вымыв посуду после завтрака, Ива отправилась к своим грядкам с лекарственными травами.

–Доброе утро, Лев! Забыл, наверное, про мои коклюшки? – мелодично прозвенел знакомый голосок.

–Привет, Заряна! Обижаешь – на память не жалуюсь. Вот твои коклюшки, держи, – смущенно буркнул брат.

–Благодарю! Какая тонкая работа… Золотые у тебя руки, Лев. Такого искусного мастера непременно надо поцеловать! – рассмеялась Заряна и повисла у Льва на шее. Иве почему-то стало противно до ужаса. Отвернуться, что ли, от собравшейся целоваться парочки. Она слишком резко отвернулась и задела головой низко свесившуюся ветку яблони. Заряна резко обернулась на шорох и разжала руки, а побагровевший Лев отстранился.

–Ты что, подслушиваешь, подглядываешь за мной? – рассердилась Заряна, – Чучело! Ты мне просто завидуешь! Уродина!

–Ты в чужой дом незваная пришла, на парня вешаешься да еще и обзываешься? – оскорбилась Ива, а в душу глубоко запали обидные слова: «чучело», «уродина».

–Ах, какая обидчивая! Привыкай к правде! Еще не раз про себя такое услышишь – ведь краше ты не станешь! Жердь востроносая! Пугало лохматое!

–Заряна, не смей мою сестру оскорблять! Извинись! – потребовал Лев, сжав кулаки.

–Да что ты обижаешься, Лёвушка? – в голосе красавицы зазвучали медово-льстивые нотки, – Она же тебе и не сестра вовсе. Просто приёмыш, из милости в семье пригретый. Ты-то вон какой красавчик!

–Родная или неродная, а она мне сестра, и обижать я её никому не позволю, – голос брата смягчился под потоком лести.

–Не сердись, Лёвушка, это я сгоряча! Что она за нами шпионит? Ревнует тебя, наверное! На неё парни и глядеть не хотят, так и ты должен одиночкой быть? – ласково прожурчала хитрая обидчица, а Иве ехидно процедила, – Хочешь – завидуй, хочешь – ревнуй, а я от своего не отступлюсь. Мой Лёвушка! А ты иди себе, куда шла, страшила!

Такая жгучая боль пронзила Иву, что и вытерпеть невозможно. Она резко развернулась и унеслась прочь так быстро, как позволяло мучительно колотящееся сердце.

Ноги скользили по влажной траве, тонкие ветки кустарников с хрустом выскальзывали из пальцев. Но Ива продолжала торопливо спускаться по крутому склону к реке. Стайка стрижей шумно вспорхнула с ракитового куста. Кормившийся возле куста заяц испуганно дернул ушами и пустился наутёк. Лиса, почти уже подкравшаяся к зайцу, досадливо повела носом, вильнула хвостом и осторожно поползла на брюхе прочь.

Не замечая произведенный ею переполох, Ива мчалась, куда глаза глядят. Бежать, бежать, бежать, не останавливаясь! Иначе задушат подступавшие к горлу слезы – плакать она не умела с детства. Лишь у кромки воды она остановилась. За спиной осталась деревня, где её вроде и любят, но часто не понимают и даже обижают. Ведь она так отличается от остальных людей… А впереди – любимый лес, в котором она всегда чувствовала себя, как дома. В лесу ей знакомы каждая звериная тропка, все грибные и ягодные места, полянки с лекарственными травами, даже звериные норы и логовища, которые надо уважительно обходить стороной. А прямо перед ней, можно рукой дотронуться – река, из водной глади которой настороженно выглядывает двойник. Ива зажмурилась, глубоко вздохнула и открыла глаза. С досадой посмотрела на своё отражение, а отражение с досадой посмотрело на неё. Никто не виноват, что она такая. Никто не виноват, что у других тринадцатилетних девушек стройные женственные фигуры, приятные лица и густые послушные волосы. И никто не виноват, что она такая худая, плоская, скуластая и востроносая, а её тонкие пушистые волосы невозможно причесать. Ива безуспешно попыталась пригладить непослушные кудряшки гибкой смуглой рукой с длинными, чуть узловатыми пальцами. Такая уж уродилась, такая уж выросла – знать, судьба такая. Ива решительно зашагала к шаткому деревянному мостику через реку. Мост отчаянно скрипел под её легкими шагами. Проплывавшая мимо утка встревоженно крякнула своему выводку и поспешила увести своё семейство в другую сторону. Под ногой хрустнула и проломилась гнилая дощечка, но Ива не обратила на это внимание. Спрыгнув с моста, она устремилась в лес.

Ива быстро шагала по лесу, то и дело переходя на бег. Птицы испуганно замолкали, заслышав её шаги, белка хотела бросить в неё шишкой, но почему-то передумала. В ушах по-прежнему звенели издевательский смех и обидные слова: «Не обращай внимания, она просто ревнует! Чучело!» Надо же было так некстати застать брата с Заряной… Заряна очень красивая, все парни в деревне на нее заглядываются, и Льву она очень нравится. А еще она приветливая и ласковая: при встрече и про здоровье спросит, и наряд похвалит, и обнимет, и поцелует. Но есть в её красоте что-то холодное, хищное, злое… Ива с отвращением вспомнила, как Заряна прильнула ко Льву и обвила его шею, словно… словно… ядовитый плющ. Казалось, она из него все жизненные соки выпить хочет.

И что это Заряна говорила про ревность? Любовь, ревность… Непонятно все это. Родители нечасто говорили друг другу о любви, но всегда были, как дерево о двух стволах: во всем друг друга поддерживали, понимали и помогали. А Заряна клянётся, но не любит, это ведь сразу понятно. А ревность что такое? Вроде соперничество, но неужели Ива из-за брата с кем-то соперничать будет? И ведь ни у кого не спросишь, что это такое – засмеют.

А вот за чучело, уродину, страшилище и прочие грубые слова обидно. Ну не всем же быть красивыми! Кому-то суждено быть страшненькими. Например, Иве. «Не надо меня дразнить, и сама знаю, что некрасивая…», – обречённо прошептала девочка.

Почувствовав, что непреодолимое желание бежать исчезло, Ива остановилась и огляделась по сторонам. Обида и боль утихли – в лесу девочке всегда было легко и спокойно. В этой части леса ей ещё не приходилось бывать, но она не чувствовала никакой тревоги – только любопытство. Ива всегда прекрасно ориентировалась в лесу, безошибочно выбирала самый короткий и удобный путь, ну а дорогу домой могла отыскать с закрытыми глазами. Удивительно, что не все люди обладают таким даром – ведь так просто слышать мысли леса! Интересно, от кого она унаследовала эту способность – от отца или от матери? Жаль, что невозможно это узнать…

Ива ничего не знала о своих настоящих родителях. Приёмные родители любили ее и называли дочерью, но правды от нее не скрывали. Но и они о происхождении Ивы знали совсем немного. Снежана вышла рано утром в коровник и увидела на пороге спящую девочку в пелёнках. Добрая женщина подхватила малышку на руки и отнесла в дом – показывать мужу. Супруги решили оставить найдёныша у себя. Их родному сыну Льву было тогда два года. Девочку назвали Ивой, потому что в её пеленках отчего-то было много ивовых листьев. На вид подкидышу было около трёх месяцев, но три месяца назад девочки не народились ни в их деревне, ни в соседних. Чужаков накануне её загадочного появления в деревне не видели. Даже главные деревенские сплетницы не смогли догадаться, кто же родные мать и отец ребенка. Наверное, и она никогда ничего не узнает, такая уж у неё судьба…Придётся смириться…

–Зррря! – раздался резкий хриплый голос. – Зррря!

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10 
Рейтинг@Mail.ru