Наталия Рай
Баба Мотя идёт по следу – 2. Сборник детективов
Глава 6
Подумав, баба Мотя возразила:
– Обездвижить человека таким способом может и человек, далёкий от медицины. Нынче все грамотные. И, вполне возможно, именно этот способ использован как раз для запутывания следов. Мы будем трясти медиков, а он какой-нибудь строитель или программист. То есть обладает профессией, совершенно с медициной не связанной.
Все согласились: это ведь вполне реально. Ни один преступник не будет оставлять чётких следов, если только это не для обмана следствия. А следы эти уж больно чёткие. Не дурак же он (или она), чтобы понадеяться, будто в центре города не найдётся хотя бы одной пары глаз, которая его заметит и запомнит. А поэтому…
– А поэтому, – продолжила баба Мотя, – я бы допустила также маскировку. Мы считаем, что свидетели видели мужчину, но ведь это вполне может быть и высокая, стройная девушка в мужской одежде. Ну и – средства для грима продаются нынче на каждом углу. И при некотором умении и большом старании можно превратиться в кого угодно. Уж не упоминаю про очки и палку слепого – метод обратить внимание на запоминающийся образ тоже можно записать в актив маскировочных способов.
– Тем более, – сказала баба Катя, – что на остановке видели человека с палкой, но бомж говорит о таком же человеке, но без всяких палок. Но при этом остальные габариты совпадают. То есть, худощавость и чёрные очки. Так что очки не всегда используются только слепыми.
– Очень жаль, что исчез бомж. У них, уличных бродяг, видимо, система информации работает получше, чем у полиции. Исчезли все. А ведь такого не бывало прежде, а, старлей?
– Правда ваша, не бывало. То есть, облавы бывали – если случалось преступление, виновником, жертвой или соучастником были бродяги, но чтобы их использовали в роли свидетелей, да ещё обещали за это любые плюшки по их выбору, а они при этом исчезали – такого не упомню.
– Видимо, страшным показался бомжу похититель. Уж они-то, бездомные, легко отличают двуногих зверей от людей. Я не думаю, что полиция им так уж страшна. А вот тот, против кого пришлось бы давать показания – тот показался, видимо, самим дьяволом!
– Молчи, Мотя, – тётя Поля прямо ахнула, – ведь у него в руках женщина и ребёнок. Я даже подумать боюсь, что им грозит. А судя по письму – ой, грозит! Только не пойму – ребёнок при чём?
Наступила тишина – пролетел ангел ужаса. Потому что воображение работало у всех. А ещё хуже – у многих был опыт встреч с итогами деятельности преступников.
– А кстати, лейтенант, что там насчёт выходов из бутика?
– Вы правы оказались, Матильда Сигизмундовна, прежде их там было четыре. На сегодня один заложен кирпичами – и они нетронуты. Второй замаскирован с улицы, то есть со двора, но мы обнаружили, что на той самой фанере вполне отчётливо (но только если присмотреться) виден след периметра, повторяющего форму двери. Более того, явно эту дверь недавно открывали.
– И что?
– А ничего. Фанеру мы вынули, но там тоже ряд кирпича. Прохода нет. Так что непонятно, как Громова могла здесь выйти. И здесь ли она вышла. Вполне могла переодеться в примерочной и выйти служебным входом. Но все клянутся, что никого постороннего не видели.
– Вот интересно, а не стояла ли рядом с бутиком машина, похожая на ту, на которой увезли девочку?
– Мы тогда не опрашивали, бомжа нашли позже. Но мы сейчас попробуем возобновить поиски. Сначала просмотрим камеры. К сожалению, с той стороны, где была фанера, камер нет. Там, считается, глухая стена здания и обычный двор.
– Но она могла проезжать там, где камеры есть.
– Мы проверим все, какие только имеются в округе. Уж не сомневайтесь. Похищение – едва не хуже убийства. Страшнее. Потому что люди ещё живы, а мы не в состоянии им помочь! – Муромцев провёл по лицу таким жестом, словно пытался стереть с лица все волнения последнего времени.
– Мы найдём их! – баба Мотя была уверена. – А вы бомжей больше не трогайте, мы того Максима сами отыщем. Нас, стариков, они не боятся. И мы привлечём всех ровесников в округе – будем просить о помощи. Только портретик бы нам его нарисовали, да описание прицепили. А мы бы всем показывали – авось, кто его видел.
Глава 7
– А что, господа мужчины, не слышали ли вы чего в барах и прочих подобных заведениях?
– Ничего конкретного, – ответил Анатолий Фёдорович. – Но мы с Петром Сергеевичем обошли далеко не все. Их ведь как грязи, а мы были только в пяти пока. Но там разговоры на уровне сплетен – кто-то что-то видел-слышал-говорил. А людей, которые бы видели сами, нам пока не попалось.
– Тогда надо продолжить. Но и обычных людей, вне питейных заведений, не пропускайте. Особенно тех, что любят на скамейках отдыхать. А мы уж по старинке, по квартирам пойдём. Авось кто-то что-то и видел. Но теперь нам надо расширить, точнее удвоить район опрашивания – не только тот, где схватили девочку, но и где певицу. Хорошо ещё, что они рядом. Так что мы просто их объединим – там много проходных дворов и кто-то мог случайно видеть либо одну, либо другую.
– Насколько я вижу, – сказал Анатолий Фёдорович, – дело выглядит весьма опасным. Но пролить свет на ситуацию действительно могут помочь случайно услышанные в барах сплетни. Хотя я бы их сплетнями не назвал – люди могут просто бояться говорить. Поэтому такая расплывчатая информация. Но даже тут иногда удаётся выудить ценные сведения. Так что давайте продолжать.
– А что вы думаете о предполагаемом месте заключения похищенных. Нет, я понимаю, что список может составить сотни объектов, но что самое вероятное? Что-то заброшенное? Загородное? Сочетание того и другого? Не квартира же, в самом деле?
– Вряд ли квартира, – подключился к разговору Пётр Сергеевич. – Разве только в совершенно заброшенном доме. Но совсем пустых нет – там немедленно обосновываются бездомные или наркоманы. Или те и другие. А это глаза. Свидетели. Разве только уж очень большой дом. Но если там есть хоть один бездомный – похититель отверг бы это здание.
– Тогда где?
– Я вот читал где-то о заброшенных коттеджных посёлках. Их строили до того, как получили разрешение, а потом выяснилось, что подвести коммуникации невозможно. Вот так и получилось, что десятки домов стоят, по крайней мере – коробки с крышами, а никто не купил. Правда, ни разу я там не был, так что даже не знаю, где они. Но можно поискать.
– Пусть полиция поищет.
И баба Мотя позвонила Муромцеву, который только что вернулся в свой отдел и попросила добыть сведения о таких посёлках. А уж они сами поедут и посмотрят, что там творится.
– Да вы что! – возмутился Муромцев! – Если там кто-то есть, то именно всякие отморозки. Да они вас на кубики порежут и имени не спросят!
– Так уж и порежут. Тогда выдай нам сопровождение.
– Только участковых. Вы говорите, куда и когда едете, а я вызываю участковых. Сами туда не суйтесь!
– Это в любом случае будет не завтра. Нам ещё надо опросить людей на огромной территории. Мы объединили места похищения девочки и певицы и получился квадрат примерно три на три километра. А ты прикинь, сколько там домов и людей. Так что ближайшие дни мы будем заняты этим. Но список добудь, старлей! Если мы тут ничего не найдём, вполне возможно, что они там. И да – список пустующих домов в округе тоже бы неплохо. Не в квартире же он их держит! А в домах, выселенных под ремонт, вполне может. Но нам эти дома искать – проблема.
– Составлю.
– Ну, что, пошли?
Досовки сверились по карте, где они уже были, а где ещё нет и отправились в разные стороны, подначив на прощание мужчин:
– Вам, как всегда везёт – мы ноги бить, а вы пиво пить!
– Нас, мужчин, беречь надо!
– Ещё скажите, что вы слабый пол.
– Нет, это вы слабый, а мы сильный. Но именно вы нас и должны беречь. Потому что куда вы без нас.
Подруги посмеялись – ну и наглые же вы! – и разошлись по своим, так сказать, делянкам. Авось, всё-таки, удастся что-то отыскать. Быть того не может, чтобы никто ничего не видел. Ладно – певица, она девушка взрослая, справится, но девочка! То, что её родители себе места не находят, было ясно, как божий день. А что они могут?
Глава 8
Уже совсем к вечеру, когда баба Мотя самой себе поклялась, что это последняя квартира, в которую она зайдёт, она нажала кнопку звонка в доме, боковыми окнами выходящем как раз на тот самый двор, в который вела ложная дверь, прикрытая фанеркой. Ждать, пока откроют, пришлось довольно долго, но баба Мотя уже никуда не торопилась и не столько ждала, сколько отдыхала. Она уж совсем было собралась уходить, как внезапно дверь распахнулась.
Её даже не спросили, кто она такая и кого ищет, просто приглашающе махнули рукой – входи, мол.
Хозяйка была небольшого росточка, худенькая – кожа да косточки, обтянутые пергаментной кожей, на которую было страшно дышать, как на раритет, и в крутом возрасте.
– Вы правы, мне уже девяносто семь.
– Вы что, мысли читаете?
– Нет, конечно, просто это легко просчитывается. А я с мозгами до сих пор дружу. Как говорится, возраст пришёл не один, а с мудростью вместе. И без очень частого третьего элемента – деменции.
– Рада слышать!
– Чаю?
– Да хоть воды бы. Уморилась. Ваши дома, конечно, красивые, но ещё были бы в них лифты – цены б им не было!
– Не та архитектура – некуда их монтировать. Я вот уже редко себе позволяю прогулки – ещё спуститься могу, а подняться без посторонней помощи – увы… – Хозяйка, между тем, медленными движениями, но практически мгновенно, сервировала стол.
– Какая у вас посуда! – восхитилась Мотя!
– Это фамильная. Ей уже лет триста. Но теперь вроде и беречь не для кого. Остался один правнук и тот глаз не кажет.
Баба Мотя ринулась помогать:
– Что ж я сижу-то! Прям неловко мне!
Хозяйка позволила помочь и вскоре они пили чай.
– Теперь неплохо бы познакомиться, а? – лукаво подмигнула она Моте, которая совершенно забыла, что надо ведь представляться.
Она тут же достала своё удостоверение досовки, но хозяйка отмела его жестом руки.
– Просто назовитесь. Я и так догадалась, что вы не просто так ходите по квартирам. А поскольку ничего не продаёте – дело серьёзное.
Мотя назвалась полным именем, сказала, где живёт и что она пытается найти свидетелей похищения. И рассказала подробности двух похищений, почти одновременно, в один и тот же день, случившихся в районе.
– Певицу, как вы понимаете, ищут все – личность известная, но она как в воду канула. Есть подозрения, что она каким-то чудом вышла сквозь нерабочую, то есть заложенную дверь. А дверь эта ведёт в ваш двор. Так вы, возможно, что-то видели?
Хозяйка тоже назвалась – Елена Георгиевна Плетнёва – и сказала:
– Поскольку спускаюсь я редко, то обычно я сижу на балконе – в любую погоду. А дверь та мне с балкона видна. Только я мало кому видна. Во-первых, третий этаж, во-вторых, когда люди торопятся, они редко поднимают голову, в-третьих, я малогабаритная, то есть почти неприметная.
– И что?
– Видела я вашу певицу. Она вышла из той двери, причём одна, и села в машину. Сама села. А дверцу ей кто-то изнутри распахнул.
– Но Муромцев говорит, что там – кирпичная кладка!
– Значит, подвижна эта кладка.
– А машину не запомнили?
– Отчего же? Отлично запомнила – тёмно-синий ситроен, номера были грязные, так что в цифрах могу ошибиться, но регион точно 77. – И она продиктовала номер. По памяти.
– А водителя случайно не видели?
– Ну, тебе как мёд, так и ложкой! Не видела. Потому что он не выходил. Я на него внимание обратила именно потому, что он встал там, где никогда не ставят свои машины жильцы. Чтобы не мешать проехать другим. А этот встал. Я и стала наблюдать, скоро ли он уедет. И вскоре, примерно минут через десять распахнулась дверь – а последний раз она распахивалась лет тридцать назад – и вышла та, что сразу же в машину и села.
– И что?
– Казалось бы, ехать мы машине сразу, но нет, что-то там происходило. А потом некто выскользнул из задней левой дверцы и тут же скользнул за руль. И немедленно уехал.
– Так вы его всё-таки видели?
– Если видеть со спины балахон и шляпу, то да. Но я считаю, что нет. Потому что человек этот сложился втрое – его вряд ли даже с другой стороны его же машины могли заметить. Это я к тому, что невозможно определить даже рост. Не говоря уж о прочем!
Глава 9
Когда баба Мотя, добравшись, наконец, домой, позвонила Муромцеву и рассказала о результатах, то буквально через минуту трубку перехватил майор Звягин, начальник отдела розыска:
– Вы даже не представляете, как помогли! Я похлопочу, чтобы вас наградили!
– Да бросьте! Людей бы спасти! О наградах поговорим, когда найдём их живыми. А пока они у похитителя…
Баба Мотя рассказала Муромцеву, голос которого снова прозвучал в трубке, о Елене Георгиевне Плетнёвой и сказала, что её команда пополнилась ещё на одного человека.
– Я так думаю, что она многое видела, так что если есть другие дела на той же территории, с ней было бы мудрым поговорить. Мало ли. А вообще – найти бы её этого правнука да всыпать по первое число!
– Найдём. Сразу, как только найдём этих двоих. И поймаем их похитителя. Главное, чтобы они были живы!
– А списки заброшенных зданий сделаны? И посёлков?
– Сделаны. Завтра занесу. А мы пока займёмся поисками машины. Это же просто фантастика, честное слово – даже номер запомнила! А она что, разбирается в марках машин?
– Думаю, да. У неё ноутбук стоял раскрытым и работающим. Долго ли в сети посмотреть, что за марка с такой эмблемой. Особенно если очень интересно понять, что за человек в ней сидел.
– Хотел напомнить, что действовать вам в заброшенных объектах нужно, соблюдая максимальную осторожность и даже, не побоюсь этого слова, конспирацию, ведь на кону ваша жизнь. Неизвестно, кто там может ошиваться. Но если ошивается, то он априори опасен.
– Интересно, о какой конспирации речь, если с нами будет человек в форме полицейского?
– Очень просто: вы ищете дом подешевле, но вас предупредили, что посёлок заброшен и вы опасались. Потому его и позвали.
– Окстись, старлей! Где это ты видел, чтобы группа старушек нанимала полицейского для охраны? Да это курам на смех!
– Тогда они могут быть без формы. Но с удостоверением.
– Я подумаю.
Немного отдышавшись, баба Мотя позвонила Елене Георгиевне и передала в деталях разговор с Муромцевым и его начальником.
В конце разговора баба Мотя, для себя самой неожиданно, заявила собеседнице:
– Мне сегодня неслыханно повезло, что мы встретились. Понимаете, мне ужасно одиноко. Нет, в моей группе полно подруг, но я как-то выделяюсь. То ли умнее, то ли решительнее, то ли у меня действительно талант к сыску, то ли ещё что-то, но все эти «чуть» словно барьер между нами ставят. А с вами я наравне, а иногда даже ниже. И это такое облегчение!
Елена Георгиевна рассмеялась:
– Очень хорошо вас понимаю, Матильда, у меня таких ситуаций было всю жизнь полно чуть ли не каждый день. А вы заходите, когда будет свободное время.
– Спасибо! Непременно! А можно, я подружек буду приводить? По одной, по две? А то если мы все за раз ввалимся, вам не понравится.
– Почему вы так думаете?
– А вы к тишине привыкли. Нет хуже, чем шум от толпы.
– Тоже верно! Приводите. Но иногда приходите одна – нам есть о чём потолковать.
– И да, – спохватилась баба Мотя, – я своему старлею посоветовала, чтобы поговорил с вами по делам, происшедшим в вашем районе. Вы могли видеть кого-нибудь или что-то по этим делам. Но только после того, как мы найдём похищенных. Машину уже ищут!
– Он мог номера поменять.
– Это предусмотрено. Спецотдел составляет разные форматы номера из схожих цифр. Найдут. И потом – у нас же есть ещё свидетельство того бездомного, который человека видел в полный рост. Так что полиция сложил два и два. Ничего не поможет.
– Держите меня в курсе.
– Непременно. А я вам свои номера оставила? Вдруг понадобится связаться, а я в этот день не позвоню.
– Диктуйте!
Потом баба Мотя рассказала, что им предстоит обойти все заброшенные дома и прочие строения, а если ничего не найдут, то поедут в заброшенные посёлки и деревни.
– Эх, жаль, что мне так много лет, я бы с такой охотой с вами побегала да поискала.
– А мы можем взять вас с собой. Мы же не пешком, мы на автомашине. У моих друзей есть. Даже две – и у Анатолия, и у Петра. Так что легко может вас прихватить.
– Звучит заманчиво. Но я так давно никуда не ездила…
– Значит, пора восстановить!
Глава 10
Ни полиция, ни группа бабы Моти не знали, что поиски по заброшенным зданиям и посёлкам ни к чему не приведут. Похищенных держали в другом месте: в строящем доме похитителя. А он совсем не был заброшенным, а вполне даже обитаемым. Так что если бы сюда постучался кто-нибудь посторонний с вопросами, то получил бы ответ, что обитатели и рады бы помочь, но не знают совершенно ничего.
Похититель начинал свою карьеру с работы в банке. Отучился в вузе по специальности, был принял клерком и лет семь подвизался на этой стезе весьма успешно. Настолько, что прикупил акций своего банка на такую сумму, что в дальнейшем мог кормиться с дивидентов на приличном уровне. Плюс осталась небольшая стопка купюр, которая позволила ему приобрести солидного размера участок и начать на нём строительство двухэтажного домика размером более двухсот квадратов. Со всем прилагающимся, вроде бассейна, оранжереи, теплиц и прочих икебан.
Но весь этот путь был похитителем проделан для конкретной цели: стать таким, чтобы совершить суд над Громовой, за карьерой которой он неусыпно наблюдал все эти годы. Причём наблюдал так, что ни единого следа не оставил. А поэтому его в список подозреваемых не включали. По причине того, что в круг общения юной Громовой он практически не входил: так, случайный знакомый знакомого одноклассника друга Виктории.
Розыск автомобиля ничего не дал. Либо похититель загнал его в какой-то гараж, либо сменил номера прямо у места преступления, либо прячется в каком-то дворе. Или каким-то образом выехал из города, не засветившись на камерах наблюдения.
Но сыщики ошиблись – ни того, ни другого, ни третьего он не делал. Он сделал четвёртое: погрузил ситроен в собственный фургон, стоявший недалеко от места похищения и отвёз его к своему строящемуся дому. А там закатил в гараж на три автомобиля. Ищи-свищи…
Так что ситроен засветился только на паре камер и словно в пространстве растаял. Между тем, он двигался по городу, но только в кузове грузовика. А что грузовик засветился, так на него никто даже внимания не обратил: искали-то совершенно другую машину!
Фургон же въехал в гараж, выпустил ситроен, а последний съехал на второй, подземный уровень, где похищенные и были высажены, скованы цепями и перемещены в закуток, который закрывался не дверью, а имитацией стены, передвигавшейся хитрым механизмом. В момент, когда «дверь» была закрыта, посторонний и не догадался бы о её существовании.
Теперь похититель был почти у цели: сама Громова и та, которая должна была довести её страдания до максимума (причём – никаких пыток, если только не считать таковой цепи), чтобы приговор она встретила в полном ужасе и высшем мучении.
Каким образом была выбрана именно Катя Михайлова? Она оказалось дочерью брата лучшего друга Кости Сизова, бывшего первым возлюбленным Громовой. Именно на одной из встреч группы друзей случайный, дальний знакомый, настолько дальний, что мог считаться практически незнакомым, увидел Викторию и влюбился. Не так – страстно возжелал. Он прямо с ума сошёл от желания ею обладать.
Он даже пытался за ней поухаживать, но она, при первом же контакте окинула его таким взглядом, что он понял: шансы у него нулевые. Чтобы не сказать – отрицательные. Он не поверил. Он ринулся в карьеру и так пахал, что буквально через год ощутимо поднялся – в благосостоянии, внешности и статусе. И снова попытался. С тем же результатом. Нет, с худшим – Громова его не узнала. Не соотнесла нынешнего с тем, кого она окинула уничижительным взглядом, отвернулась и забыла.
«Третьего раза не будет» – решил он. «А если будет, то у него на руках будут все выигрышные карты». И он начал сбор компромата на Громову. А кто нынче святой? Не была святой и Громова. Так что папочка росла себе, пока не распухла, к нынешнему дню, до размеров фолианта толщиной в метр. И там чего только не было!
Глава 11
Устав неописуемо от «экскурсий» по всем местам, которые были либо на ремонте, либо просто отселены перед сносом, группа бабы Моти пришла к выводу, что они напрасно решили, будто похититель держит своих пленниц в таких зданиях.
– А где он может их держать?
– В тех заброшенных посёлках, деревнях, да и просто на своей даче. Надо принять во внимание, что обычно маньяки выглядели как чрезвычайно доброжелательные и законопослушные граждане.
– Мотя, ты считаешь, что он маньяк?
– Естественно! Уже три дня прошло, а требований выкупа нет. И я с самого начала предвидела, что и не будет. Именно потому, что их похитили для другой цели. Не для получения выкупа.
– Для какой? – баба Соня произнесла этот вопрос не только тихим, но даже дрогнувшим голосом.
– А вот этого я не знаю. Но от маньяка ничего доброго ждать не приходится, как ты понимаешь.
– И что делать?
– Я не знаю. Надо подумать.
– А что полиция?
– То же, что и мы: вытаскивает все невода пустыми.
К сожалению, у каждого из группы было достаточно живое воображение, чтобы нарисовать себе серию картин, одна хуже другой. Но выхода они пока не видели.
– Должен же быть способ его найти?
– Единственный, ещё нами не испробованный способ: «ловля на живца». Но это нужно тщательно продумать: похититель должен поверить, заглотить наживку и показать истинное лицо… Действовать нужно быстро, решительно и очень осмотрительно. Потому что две жизни зависят от того, насколько рабочие у нас мозги и насколько мы умнее злодея.
– Так ему ничего не надо!
– Таким всегда что-нибудь надо! Например, заявить во всех СМИ что за похищенных дадут миллион долларов наличными, оставив чемодан там, где укажет похититель. А он на этом месте укажет, куда приехать заложникам.
– Каким заложникам?
– Которые займут место Громовой и Кати.
– И кто это мог бы быть?
– Например, отец Кати, муж Громовой. Или Костя Сизов. Потому что я сильно подозреваю, что похититель оттуда – из юности.
– Думаешь, сработает?
– А где ты видела человека, который откажется от миллиона?
– А Костя Сизов согласится?
– Его никто и не пошлёт. Найдут похожего оперативника, подгримируют и пойдёт он. Потому что похитителя нужно схватить.
– Звони Муромцеву.
Старлей сначала слушал бабу Мотю вполуха, не считая эту идею правильной, но решил, тем не менее, озвучить её начальнику отдела. Майор Звягин воспринял её иначе – решил, что может сработать.
– А где мы возьмём миллион?
– Обратимся к мужу Громовой.
Баба Мотя передала решение Звягина оценить их версию и поговорить с фигурантами, и они стали смиренно ждать, как дальше будут разворачиваться события.
Из предполагаемых заложников для обмена стать таковыми согласились все. Включая Сизова. Он даже настаивал на этом, утверждая, что в своё время ходил в секцию самбо, а если маненько подучат, то он сам любого маньяка повяжет. Только бы освободить пленниц!
Муж согласится выдать миллион любыми купюрами в то мгновение, когда Звягин переводил дыхание после длинной тирады. И вообще изъявил сделать всё, что в силах человеческих.
– Ты пойми, майор, Вика для меня стоит не миллиона, а миллиарда. И я отдам по первому требованию. Потому что мы только тогда понимаем, как дорог нам человек, когда обнаруживаем, что шанс его потерять равен почти ста процентам. Причём шанс страшный, смертельный.
Отец Кати был настолько потрясён, что его ребёнка умыкнул какой-то маньяк и даже выкупа не требует, а он, мужчина в полном расцвете лет, не в состоянии сделать для дочери хоть что-нибудь…
– Майор, я пойду, я куда угодно пойду, если это поможет спасти жизнь моей Кате. Или чужой Кате. Мою жизнь в обмен на ту, которая сейчас в такой опасности – я согласен. Хоть сейчас, хоть когда скажете.
– Виталий, не надо торопиться, мы сейчас забьём информацию в СМИ и будем повторять её до тех пор, пока он не откликнется…
– А если он никогда не откликнется?
– Так мы ему ещё миллион вечнозелёных предлагаем.
– А если у него свой миллион есть?
– Тем более не упустит.
– Хотелось бы верить!
Звягин отвёл глаза: подобные похитители непредсказуемы. Невозможно определить, зачем они украли человека, что с ним сделают. Убьют или нет. Иногда не убивали – у них настолько переклинивало мозги, что они словно забывали об опасности быть отловленными…
