Катя и Юрий дошли до городских ворот – белокаменное низкое строение с узкой калиткой и символическими створами, на которых был изображен невразумительный герб – и рыба, и лев, и колосья, переплетенные с лучами приплюснутого солнца. На гербе было еще одно изображение, которое привлекло внимание Кати.
– Вы видели? – она ухватила Юрия за рукав.
– Что?
– Там, на воротах, изображен кенгуру.
– Бог с вами. Это кролик.
– Какой кролик?
– Обычный. С ушами и лапами.
– Вы думаете?
– Да, я его разглядывал уже однажды.
– Вот, эти ворота – это разве не достопримечательность? – Катя указала на ворота.
– Новодел, – лаконично прокомментировал спутник, – для туристов, которых высадили на том самом причале, откуда мы с вами начали путь. Вы своего монстра на поводок берите. Мы входим в город, а здесь и старики, и дети, и беременные, простите, женщины. Они могут испугаться.
Войдя в город, Катя сразу поняла, о чем говорил Юрий. Город был свернут словно булочка «улитка» – маленькие домики, маленькие палисадники, маленькие дворики, церковь и та выглядела игрушечной, все это заворачивалось в улочки и заканчивалось маленькой площадью. Попавшему сюда казалось, что он великан, очутившийся в стране лилипутов.
– А здесь здорово! Я ожидала увидеть некоторую разруху, неаккуратность, а тут очень уютно! – воскликнула Катя. Ей понравились чистые улицы, аккуратные садики и скверы.
– Я вам объясню, почему здесь очень чисто. Понимаете, этот городок генетически не расположен к нищете. Здесь, видимо, всегда смотрели за порядком. Смотрите, даже ставни на домах свежевыкрашенные. У всех разом, заметим.
– Вы наблюдательны.
– Работа у меня такая. Быть чиновником – это не только бумаги с места на место перекладывать.
Услышав какой-то вызов в тоне Юрия, Катя улыбнулась:
– Я так никогда не думала и тем более не говорила.
Прогулка по городу была небольшой и забавной. Они провели на этих милых улицах ровно столько времени, чтобы не устать, но проголодаться.
– Вот вам и «Графин», – они подошли к обычному жилому дому, построенному где-то в начале двадцатого века. Низкий, в свежей побелке первый этаж радовал глаз яркими занавесочками, на втором этаже были небольшие балкончики с цветочными горшками. В горшках краснела «купеческая» герань.
Катя поняла, что ее спутника здесь очень хорошо знали, потому что поприветствовать их вышел не только метрдотель, но и администратор, а официантки расплылись в улыбках и норовили пройти мимо и поздороваться. Некоторое смятение вызвал Гектор, который на хвосте собрал все, что можно собрать в оврагах, – ошметки прошлогодних листьев, тополиные почки, мелкий хворост.
– Скажите, а эта собака… – начал было метрдотель, но его опередил администратор:
– Вам ваш любимый столик?
– Да, пожалуй, а собачку… – Юрий замялся, но, посмотрев на Катю, продолжил: – Куда-нибудь рядом…
– На балкон. Привяжем к перилам.
– За балкон не боитесь? – Юра смотрел куда-то в сторону.
– Простите?
– Нет, ничего…
– Собачке сахарная косточка за счет заведения. – Метрдотель как-то строго улыбнулся, и Катя догадалась, что собак в этот ресторан не пускают вообще.
– Не волнуйтесь, он смирный, – сказала она, стараясь не обращать внимания на Юрия, который издал какой-то неприличный смешок.
– Не волнуюсь. Наш ресторан и не такое видал – в старину пьяные купцы на лошадях заезжали прямо в зал.
– Хорошее сравнение, – Юрий указал на Гектора, – в этом… э-э-э… лице мы найдем все сразу – и пьяного купца, и лошадь.
Сам Гектор все это время имел вид первоклассника, которого родители привели в «Детский мир». Катя с содроганием отметила его неподдельный интерес к белым скатертям.
– Он хорошо будет себя вести, – твердо сказала Катя.
– Я вас провожу к вашему столику.
– Отлично, как хорошо, что вы понимаете все с полуслова. – Юра взял Катю под руку. – Да, мы сядем рядом с балконом, оттуда такой вид хороший открывается.
Их посадили за круглый стол. Со своего места они могли видеть часть улицы и парк. Занавеска легко покачивалась, то открывая белую стену, то закрывая весь дверной проем. На балконе уютно устроился Гектор, растопырив по обыкновению непослушные лапы, он с удовольствием лизал большую круглую кость. Иногда, когда легкая занавеска долетала до него и тихо опускалась на мохнатую спину, пес начинал нервно оглядываться и старался уцепиться за нее зубами. Катя заметила это, но решила не паниковать раньше времени.
– Здорово как здесь! – Она огляделась. Посетителей было немного.
– Да, хорошее место. Домашнее, и кормят отлично. Я сюда каждый раз прихожу…
Почему-то от этой фразы настроение у Кати испортилось. Она понимающее кивнула и начала молча листать меню.
– Я вам посоветую взять мясо с луком. Очень простое блюдо, но вкусное… Оно всем нравится.
– Не знаю даже…
– Возьмите, возьмите…
Катя дернула головой:
– Спасибо, но я лучше сама выберу. Ведь у всех вкусы разные…
Прозвучало это резко, и Юрий несколько растерянно пожал плечами. «Может, кому-нибудь из них это мясо и понравилось, а я не хочу», – мелькнуло в ее голове. И хотя Юрий ничего особенного не сказал, Катя вдруг, безо всяких на то оснований, мысленно предъявила ему претензию: «Мог бы и деликатнее быть и про «всех» не говорить». Катя для вида полистала меню и неожиданно спросила:
– А почему вы именно меня пригласили на обед?
Юра удивленно на нее посмотрел:
– А кого я должен был пригласить. Этого толстого с кучей золота на шее? Или вы мне предлагаете девушек? Так они уже оплачены по тарифу. И заметьте, не мной.
Катя вспыхнула: получалось, что ее пригласили «на безрыбье»! А еще получалось, что, была бы возможность, он бы заплатил за девушку из эскорта! «Тогда что я здесь делаю?!» – про себя произнесла Катя.
– Не стоит задавать дурацких вопросов. Из этой моей фразы вы должны понять, что свой ответ я тоже считаю дурацким. – Юрий смотрел на нее с улыбкой. – У женщин просто врожденная способность заострять ситуации. Я пригласил вас, потому что вы мне симпатичны, как бывают симпатичны и приятны соседи, сослуживцы, попутчики. Мне понравилось, как вы держитесь. С вами приятно, как с человеком, который умеет себя вести и который с искренним интересом относится к окружающим. Чтобы вы совсем успокоились, скажу еще, что очень милы. С такой, как вы, очень лестно находиться рядом.
Все это было произнесено спокойным тоном и сопровождалось улыбкой.
– Извините, я что-то растерялась. Спасибо, что вы мне показали этот городок и что привели сюда. И я обязательно попробую мясо с луком. Тем более я ведь сегодня еще ничего не ела. Даже завтрак проспала.
Обслужили их быстро. И закуски, и горячее, и десерт – песочная корзиночка с кремом, – все было очень вкусно. За едой они обменивались впечатлением о поездке, чуть-чуть посплетничали о попутчиках, и наконец Катя задала вопрос:
– И часто вы на это море заинтересованных лиц возите?
– Нет. Нечасто. Но уже случалось. А очень скоро необходимость в этом и вовсе отпадет.
– Почему?
– Потому что все участки, все подряды будут разобраны. Желающих вложить сюда деньги много. Вы представляете, что будет здесь через пару лет. Это же целый город с нуля построить, а положение города – исключительное. На берегу моря.
– А ваша задача…
– Моя задача – внятно разъяснить, чем может помочь государство, что оно потребует взамен и что будет, если возможные договоренности будут нарушены. Иногда бывает тяжело – конкуренты за сладкие господряды готовы и себе глотку перегрызть, и мне кучу проблем создать.
– Понятно. – Катя посмотрела на балкон. Занавеска теперь и вовсе трепыхалась на улице. Ощущался пыльный запах, тревожно зашумели деревья, а голоса на улице стали резкими, словно прохожие чего-то испугались.
– Так обычно начинается дождь. – Катя старалась рассмотреть небо.
– Пусть будет дождь, – Юрий улыбнулся, – без нас никто никуда не уплывет.
– Без вас – да. А мое исчезновение никто бы и не заметил.
– Это вы зря. По крайней мере, два человека забеспокоились. – Как только он произнес эти слова, прямо у них над головой раздался треск. – Ничего не напоминает?
– Гром… Обычный гром…
– Так лопается спелый арбуз.
Катя ничего не сказала, она смотрела, как намокает и тяжелеет тонкая занавеска, которую преддождевой ветер опять выгнал на балкон, как на чугунных перилах повисают бусы дождевых капель, как деревянный дом напротив становится темно-бурым. С улицы повеяло прохладой – дождливой, летней, чуть-чуть зябкой. Радостный Гектор бросил кость и занавеску, встал на задние лапы и попытался разглядеть бегущих внизу людей. Катя почувствовала, как еще уютнее стало в этом ресторанчике, и ей вдруг захотелось забраться с ногами в это мягкое кресло, свернуться в клубочек и наблюдать за дождем. На какое-то время ее отвлекла стихия, обрушившаяся на городок, но было еще что-то, что зацепило ее внимание: «Что он такое сказал? Он сказал… нет, я даже не поняла, но обратила внимание… Гектора надо будет увести как-то незаметно, что ли…»
– Вы думаете о чем-то важном? – Юрий внимательно посмотрел на нее.
«Господи, да если бы он знал, о чем я думаю! Я думаю о том, что Гектор сожрал часть занавески. Интересно, кто-нибудь это заметит?» Катя в последний момент состроила гримасу.
– Нет, я просто думаю, как мы пойдем под дождем. Да еще с собакой! И во сколько отплывает яхта.
– Не волнуйтесь, я же сказал, без нас не отплывут.
– Ах, ну да! Вы же важное лицо, – язвительность Катя смягчила улыбкой.
– Да, – невозмутимо согласился Юрий, – я – важная персона. И от меня многое зависит. И, честно говоря, мне это очень нравится. Кстати, и из-за привилегий в том числе.
– То есть вы пребываете в полном согласии с собой.
– Я бы сказал, в абсолютном.
– И не испытываете никакого душевного дискомфорта?
– Кто вы, любопытная незнакомка? Вот мы сейчас разговариваем по душам, а завтра я о себе буду разный вздор читать?
– Я не имею отношения к прессе. Я – отдыхающая. Не хотите отвечать – не надо.
– Шучу. Что тут может быть тайного! Никакого дискомфорта я не испытываю. Видимо, так устроен. Умею себя уговаривать. В рамках разумного и в пределах морали. За эти рамки я стараюсь не выходить.
– А если придется?
– Пока – обходилось. Ну а если придется, все равно постараюсь.
– Вы так уверены?
– Катя, дело в том, чтобы добиться успеха – в моем случае сделать успешную карьеру государственного служащего, – надо прежде всего обрести власть над собой. Тоталитарную. Всеобъемлющую. Это только дураки думают, что весь смысл – во власти над другими. Ничего не получится, пока внутри тебя не поселится диктатор. Так вот, по моим наблюдениям, это самое сложное. И не у всех получается. А я на это иду с легкостью. Я умею себя подчинять. То, что для других тяжкий труд, – для меня естественное и привычное занятие.
– И как же вы так научились?
– У отца. Он в этом смысле был уникален. Он был необычным человеком. В нашей семье почему-то считалось, что я пошел не в него, а в маму. Что именно старший сын, мой брат, – его полная копия. А я и не спорил. Но я был наблюдательным и не мог не восхищаться отцом. Жаль, что у нас так мало времени, я бы вам рассказал о нем.
Катя поняла, что последняя фраза вежливо прекращала беседу на эту сугубо личную тему.
– Это хорошо, когда есть такая связь между родителями и детьми. – Катя сделала паузу, словно подводя черту под разговором, и через несколько мгновений продолжила: – Я в одном журнале читала про опыт над крысами. Представьте, поместили крыс так, что к еде они могли пробираться только по воде. Через несколько дней грызуны социально расслоились. Одна из крыс никогда не плавала за едой – она ждала, пока еду принесут другие. Эту пищу она съедала, и только после этого остатки доедали «пловцы». Так продолжалось долго. Крыса-доминант заняла прочное положение в этой иерархии. Через месяц ученые провели медицинские обследования своих подопечных. И вы знаете, что оказалось?
– Что?
– Что крыса-доминант в отличие от крыс-«пловцов» страдает от сильнейших стрессов. Что со здоровьем у нее, скажем так, не совсем все хорошо. И знаете почему?
– Догадываюсь. Лопать надо меньше и больше двигаться.
– А вот и нет. От страха потерять доминирующее положение. Как известно, социальная структура никогда не бывает прочной.
– Мораль?
– Мораль. Но, может, она к вам и не относится, – Катя очаровательно улыбнулась.
Юра внимательно на нее посмотрел.
– Так все-таки кто вы? Кто вы – умная, наблюдательная девушка, которая читает статьи о психологии лидеров?
– В каком смысле – кто?
– В прямом. Кто вы? Чем занимаетесь?
Катя помолчала, а потом произнесла:
– У меня свое дело.
– Какое? Что вы делаете?
– Стараюсь это свое дело окончательно «не завалить».
– Кризис?
– И, похоже, системный. Так что сейчас я набираюсь сил для дальнейшей борьбы за процветание – Катя улыбнулась.
– Я все понял, вопросов больше не задаю.
– Нет, ничего секретного, просто я здесь на отдыхе, набираюсь сил перед решающим броском.
– Вы одна?
Катя на секунду задумалась, а потом ответила:
– Можно считать, что да.
– Ох, мне кажется, я нашел, что так давно искал!
– А что вы искали?
– Такую, как вы!
– Зачем вам такая, как я? – Катя рассмеялась, но почувствовала, что заливается румянцем.
– Я наконец женю своего лучшего друга!
Катя на секунду опешила, а потом расхохоталась. Смеялась долго, даже посетители соседних столиков начали поглядывать в их сторону.
– Вы уже уходите? – К их столу подошел метрдотель. Катя даже не заметила, как Юра сделал нужный жест.
– Да, если можно, вызовите такси.
– Конечно, машина сейчас будет. Э-э, может, вызвать машину побольше? – Метрдотель деликатно не смотрел на балкон, где Гектор самозабвенно, под шум дождя опять принялся жевать тюль. – А пока будете ждать, могу предложить вам кофе и нашу наливку, комплимент ресторана.
– С удовольствием, правда? – Юра весело посмотрел на Катю.
– Конечно, – кивнула она.
– Вы курите, – когда метрдотель отошел, Катя дотронулась пальцем до хрустальной пепельницы на углу стола, – мне дым совсем не мешает.
– Спасибо. Я не курю. Бросил.
– Какая у вас сила воли! Решили вести здоровый образ жизни?
– Нет, из-за жены. Я бросил курить из-за жены.
– А-а. – Катя постаралась не обнаружить на лице ни единого чувства. По тону, которым было сказано про жену, можно было подумать о том, что жены уже нет в живых. – Курить тяжело бросать, – вежливо сказала Катя, вложив в свои слова двойной смысл.
– Это точно, – ответом, скорее, был вздох, чем слова.
Обратный путь занял у них совсем немного времени. Совместными усилиями в машину запихнули Гектора, который в зубах зажал-таки кусок занавески, уселись сами и в считаные минуты доехали до причала. По трапу они бежали бегом – крупные капли дождя вовсю молотили асфальт.
Ужин этого дня Катя пропустила – позвонили с работы, и она целый вечер разбиралась в запутанной истории с лишними накладными. Перед сном она еще раз мысленно перебрала все возможные неприятности, которые могли ждать ее в Москве, а засыпая, вдруг подумала: «Нахал! Женить друга! А он, наверное, вдовец. Да, скорее всего. И как он это произнес: «Бросил курить из-за жены». Так просто, без траурного пафоса. Жалко его…» Заснула она крепко и проснулась из-за громких голосов и шумного оживления на палубе.
– Ух, конца и края не видно…
– А как же тут яхта пристанет?!
– Надо взять фотоаппарат, снимки нужны качественные.
Мужские голоса гремели, яхта мягко кренилась набок, слышался плеск воды и шум ветра.
Катя, наскоро собравшись, выскочила на палубу:
– Мы уже приехали?!
– Приплыли, – захохотал Толстый.
– Девушка на море решила посмотреть, – на все лады заговорили ее спутники.
– Проходите вперед, посмотрите, какая красота, – помахал ей рукой Юрий. Он стоял у самого бортика и что-то объяснял присутствующим. Все расступились, Катя подошла к поручню. Река вдруг сделала поворот, и в излучине образовалось огромное, без краев, озеро. Это Кате так показалось. На самом деле то, что она приняла за берега, были искусственными насыпями песка, которые специальные машины вскоре ровным слоем уложат на дно.
– Это не берега. Это так, временные явления, – пояснил Юрий, – а берегов не видно. Это море.
Катя внимательно смотрела на воду – по ее воспоминаниям, настоящие моря имели обычно плоский вид. Казалось, что глубина где-то там, ближе к горизонту, а здесь, куда еще падает взгляд, мелководье. Сейчас же перед ней оказалась огромная чаша воды, а дно этой чаши уходило вниз на многие километры. Катя крепче взялась за поручни.
– Как будто под ногами пропасть. Мне кажется, это оттого, что мы знаем о суше, которая ушла под воду. Мы представляем, что все огромные деревья ушли туда. Долина была глубокой, а теперь все это пространство заполнено водой, – стоящий неподалеку Тонкий повернулся к Кате.
– Неприятное ощущение. Даже не знаю почему… Но оно огромное!
– Это не окончательные границы. Видите лес? – Юрий указал на выступающую косу, покрытую лесом.
– Да.
– Это тоже уйдет под воду. И очень скоро.
В этот момент один из пассажиров задал какой-то вопрос Юрию, и тот, достав карту, стал что-то объяснять. Ветер растрепал его волосы, легкий загар делал его еще симпатичней, и Катя вдруг почувствовала необъяснимую нежность. «Красивый, удачливый, неглупый. Вдовец. И дети есть, наверное, маленькие. Мне так его жаль», – подумала она и, чтобы отвлечься, стала смотреть на берег. Та самая коса, которую уже приговорили стать морским дном, сияла на солнце – песок медового цвета, сочная зелень подлеска, сизые кроны сосен и елей. Все было свежим, нарядным, молодым. И все это вскоре превратится в илистое дно, сгнившие коряги, тину и мусор, который люди привыкли скрывать в воде…
– Мы сейчас пройдем правым берегом – именно там планируется порт, потом подойдем к участкам, которые отвели под промышленные предприятия. В плане их два. А потом… Потом мы с вами прогуляемся по этому лесу. В последний раз.
Мужчины не выказали никакого энтузиазма – им намного интересней были будущий порт, завод, причалы. Они сюда не для прогулок ехали. А Кате вдруг захотелось вдохнуть соснового воздуха, провалиться ногами в мох и потоптать пружинящую бурую хвою.
– Я очень хочу выйти на этот берег! Тем более Гектору погулять надо. – Катя посмотрела на Юрия. Тот, занятый разговором, кивнул и чуть улыбнулся.
В конце концов на берег сошли все. Мужчины о чем-то спорили, ежеминутно останавливаясь. Катя обогнала всех – ее тянула собака, которая почему-то стала очень беспокойной. Гектор метался, что-то вынюхивая, и норовил улизнуть в кусты. Катя держала поводок, но пес словно взбесился. Казалось, его висячие уши поднялись в охотничьем азарте.
– Стой, стоять, – ежесекундно одергивала его Катя.
– Слушайте, собака просто от рук отбилась! Давайте мне поводок! – Юрий шел рядом, не отставая от нее ни на шаг.
– Да, видимо, засиделся, а может, что-то чует, – отвечала Катя, – а поводок я вам не дам. За эту псину я головой отвечаю.
– Ну как хотите.
– Странно, лес практически хвойный, а влажно. Где сосны, там всегда сухо, песок.
– Рядом море.
– Вы бросили своих подопечных? – Катя кивнула на отставших мужчин.
– Я им больше не нужен. Они теперь долго будут переваривать увиденное и услышанное. Они дальше и не пойдут.
Он оказался прав – вскоре голоса мужчин затихли, и теперь все пространство оказалось заполненным тишиной. Катя, ведомая Гектором, почти пробежала несколько метров, потом остановилась. Только сейчас ей стало понятно, что в этом практически диком месте она осталась наедине с незнакомым человеком. Вот уже не слышны голоса остальных пассажиров, скрыта за ветками яхта, кусты и маленькие деревца вдруг стали пугать своей таинственностью – кто там мог прятаться-скрываться, ни за что не узнаешь, пока не подойдешь близко. В голове возникли фразы из газетной криминальной хроники: «Тело молодой женщины… И только благодаря собаке…» Катя с трудом сдерживалась, чтобы не пуститься наутек. Она остановилась, пытаясь найти предлог, чтобы повернуть назад. Даже присутствие Гектора не могло ее успокоить. Она повернулась было к Юре, но именно в эти несколько мгновений уловила ту самую тайную жизнь этого места, которая по воле человека становилась явной. Катя замерла, прислушалась, пригляделась. Этот лес уже скоро исчезнет с лица земли. А пока потрескивали ветки, шуршала трава, падали листья.
– Вы слышите? – повернулась Катя к Юре.
– Я вижу, – тихо ответил он и осторожно указал на небольшую поляну. Катя пригляделась и охнула. Лес действительно жил – на ветках было необычайно много птиц, которые не кричали, а только спархивали стайками и пересаживались с ветки на ветку, по овражкам шуршали ужи, струились в песке ящерки, по траве колобками двигались ежи. Ежей было много – Катя даже удивилась, пока не вспомнила о том, что потомство у этих зверьков обычно многочисленное.
– Что это? – она не смогла скрыть страх.
– Звери уходят, – Юрий это сказал очень тихо.
– Как – уходят?!
– От воды. Они чувствуют беду. И уходят. Их земли уже затоплены. На этой косе все те, кто смог спастись при затоплении. Их немного.
– И куда же они?
Юра помолчал, а потом произнес:
– Пойдемте назад.
– Куда они уходят? – Катя по-прежнему не двигалась с места.
– В никуда. Там дальше река, правее приток, левее и сзади – море. Им деться некуда.
Катя молчала. Потом спросила:
– Вы видели, куда выводок ежей пошел?
– Вон они, под кустом. Пока мы здесь, они никуда не денутся – боятся. Тем более собака…
– Надо их поймать.
– Как поймать.
– Руками.
– Они же колючие.
Катя посмотрела на Юрия так, что через секунду он снимал свою куртку и рубашку.
– Я понял. Ловить буду курткой, складывать в рубашку. – Помолчав, он спросил: – Вам сколько надо?
– Все нужны. Все, которых сможете поймать…
Юрий сначала снял куртку, затем клетчатую рубашку и, оставшись в одной футболке, приступил к охоте…
Когда они вышли на высокий берег, внизу у прибрежной кромки их ждал катер с помощником капитана.
– Вы куда запропастились?! Все уже на борту, – было очевидно, что внешний вид этих двоих удивил его. «Еще бы. А где вы еще увидите чиновника в грязных джинсах и с узелком, полным ежей?» – усмехнулась про себя Катя. – Где вы так испачкались?! – помощник капитана поспешил им навстречу.
– Везде. Вот. – Юра старался одновременно удержать равновесие, помочь Кате, не уколоться об иголки, торчащие сквозь ткань, и увернуться от Гектора, заинтересовавшегося ежами.
– Что это?
– Ежи. Спасенные от затопления. Была бы еще пара сорочек, спасли бы зайцев, лис и волков. Если, конечно, они здесь еще водятся. Позаботьтесь, чтобы это все зверье не сдохло, пока мы до Москвы доберемся. Все рекомендации получите вот у этой молодой дамы, – Юра указал на Катю.
Катя, пытаясь сделать невозмутимое лицо и оттирая глину с голубых джинсов, неожиданно солидно произнесла:
– Так, вы мне отдайте ежей и возьмите за поводок Гектора. Так будет лучше.
– Нет уж, вы эту псину сами ведите. Она меня не любит. Да и я симпатий особенных не питаю…
– Вы сейчас ежей покалечите…
– Не покалечу…
– Возьмите у меня собаку! – прикрикнула Катя.
– Ладно, ладно… – Юрий передал ей узел с ежами, а сам взял Гектора за поводок.
– Держите его крепче. Гектор – собака сильная.
– Не волнуйтесь, держу! Давайте спускаться, а то вон народ развлекается на яхте, глядя на нас.
Катя на мгновение подняла голову и увидела, как на палубе столпились все пассажиры. Кто-то кричал, кто-то размахивал руками. «Черт с ними…» – подумала она, но что-то ей очень не понравилось в этой картинке. Что именно, она не сообразила, но напомнило то ли кино, то ли какую-то игру…
– Гектор!!! – вдруг закричала она. Одновременно с ее криком раздался сухой треск, похожий на грозу и звук лопающегося арбуза. Пес молниеносно метнулся к ней, увлекая за собой Юрия, который крепко держал собаку за поводок. Мокрый песок поехал под его ногами, и он упал. «Будет дождь. Откуда ни возьмись. А он прав, гроза похожа на звук лопающегося арбуза», – подумала Катя, с удивлением глядя на то, как помощник капитана бросается на землю. На земле лежал важный чиновник, член комиссии по освоению Нового моря. Глаза его были прикрыты, чуть ниже плеча по белой футболке растекалось красное пятно.