Наталия Гарипова
Корица, душица, шалфей
Когда стемнело, Антон вышел из подъезда во двор. Горели фонари. Откуда-то издалека он слышал смешки и хихиканье на скамейке.
– Н-да, – довольно громко сказал он вслух и пошел к машине. Парень не мог себе объяснить, что нашло на него в квартире бухгалтера Полины, но в теле ощущалась приятная легкость, захотелось сделать что-то хорошее. Он сел в машину, выехал на освещенный проспект и нажал на педаль газа. Как ребенок, он радовался реву двигателя и скорости. Хотелось наддать еще.
3.
– Ну, мать, ты даешь! Заболела среди лета, – прогремела в трубку Вера, подруга Полины, – это ты так день рождения отметила?
– Да холодной воды напилась. – Полине казалось, что все, кто бы ей ни позвонил, теперь знают ее неудобную тайну, как будто она просачивалась к ним сквозь трубку.
– Я к тебе зайду вечерком, чаю вместе попьем, поболтаем.
«Лучше не надо!» – пронеслось в голове у Полины, но в трубку она сказала:
– Конечно, приходи.
Она лежала на диване, щелкала пультом от телевизора и ужасно боялась телефонных звонков. Ей одновременно и хотелось, чтобы позвонил Антон, и нет.
«Как так получилось? – задавала она себе вопрос и не могла на него ответить. – Он в женихи дочке годится, а не мне. Хоть бы он больше не звонил, ну что я ему скажу?»
И тут же предательский внутренний голос говорил ей: «А с чего это ты взяла, что он тебе будет звонить? Ты для него почти мамочка, нашло что-то на парня, ты была слаба, он запутался – вот и вышла неувязочка. У него молодых подружек целая куча, ты-то тут при чем?»
На город постепенно опускался летний вечер. Полина развлекалась тем, что читала завалявшийся детектив. Зазвонил домофон, она спустила ноги с дивана, нащупала тапки и прошлепала к двери. Была уверена, что это подружка Вера, но мимоходом все равно взглянула в зеркало в коридоре: растрепанные волосы, круги под глазами – болезнь пока не отпускала, есть ей не хотелось совершенно. «Зато еще больше постройнела», – решила Полина.
– Так, давай-ка ложись в кровать, а я сама на кухне похозяйничаю, чаем тебя напою. Прихватила с собой травки какие-то, мама их собирает. Сейчас тебя лечить будем, – говорила Вера, моя руки.
– Как знаешь. – Полине было приятно побыть больной, так давно за ней никто не ухаживал. После развода с мужем в семье она была самая сильная – опора, мужик, в общем. Она никогда не позволяла себе расслабляться. Дочка всегда знала, что за мамой она, как за каменной стеной, поэтому порой капризничала, а Полина была снисходительна и великодушна. Очень редко, когда рядом никого не было, сквозь эту внешнюю оболочку прорывалась слабая женщина, как тогда, когда она в одиночестве отмечала свое сорокалетие. Только в такие моменты она позволяла себе вспомнить, что можно быть хрупкой и слабой. Да вот еще болезнь разрешила Полине расслабиться.
«Молодец, дорасслаблялась, – подумала она, пока Вера возилась на кухне, – надо тебе это все было? Мужика давно не было? Дура – вот ты кто!» Она ругала себя за Антона, а сама покрывалась румянцем, отнюдь не связанным с высокой температурой.
– Пошли, все готово, – позвала ее Вера.
Выбравшись из кровати, Полина с удовольствием зашла на кухню, где пахло душицей, ромашкой, корицей и еще какой-то сладкой травой. На столе стоял заварочный чайник, на тарелку были сложены булочки.
– Вот твои любимые – с корицей, после работы в пекарню забежала, – сказала Вера.
– Спасибо. Ну, рассказывай, что там на улице творится, чем народ живет? – спросила Полина.
– Да ничего особенного. Лето, все гуляют, развлекаются, ты тут одна болеешь, наверное. Давай выздоравливай, тебе тоже давно пора завести отношения. Алинка уехала учиться, ты теперь вольная птица, и о своей личной жизни тоже нужно подумать, – улыбнулась Вера. – Тут один мужчина хороший есть на примете: солидный, наш ровесник, разведен. Надо вас познакомить.
– Ты же знаешь, как я к этому отношусь, – улыбнулась Полина, а про себя подумала, что от описания «солидный разведенный ровесник» ее тошнит.
Вдруг опять запищал домофон.
– Ты кого-то ждешь? – спросила Вера.
– Вроде нет, – ответила Полина, и ее сердце ушло в пятки. Она пошла к двери.
– Это Антон, – услышала она в трубке домофона.
Первым ее порывом было ответить: «Уходи». Но она сдержалась, ей показалось, что это будет выглядеть глупо, по-девчачьи. Поставить точку с Антоном лучше в личном разговоре, решила она. Но сейчас этого сделать не получится, ведь в гостях была Вера. «Боже, что она подумает», – мелькнуло в голове, и она нажала кнопку, впуская парня.
Полина задержалась в коридоре, чтобы встретить его и предупредить, что она в квартире не одна. Свет не включала и стояла в полумраке.
Ее сердце глухо стучало в груди, уши и щеки горели. Дверь с шумом открылась, Антон шагнул в проем.
– Привет, вот зашел тебя проведать. Как ты? – сказал он и тут же уловил все тот же травяной дух, от которого у него все сладко сжалось внутри.
– Привет, пока болею. Меня зашла проведать подруга, – быстро ответила Полина и вскинула на Антона глаза, в которых читались одновременно страх, смущение и желание.
– Зайду чуть позже, – ответил он тоном, не терпящим возражения, и коснулся ее запястья.
Она глупо посмотрела на свою руку, погладила место, до которого дотронулся Антон, и закрыла за ним дверь.
– Кто там? – спросила Вера, когда Полина вернулась на кухню.
– Сосед заходил, ключи дома забыл, сумку оставил, чтобы с ней не таскаться, пока жена не вернется и не впустит его, – на ходу сочинила Полина.
– Что-то ты какая-то красная стала, тебе нужно прилечь, заболтала я тебя совсем. Померь температуру, выпей жаропонижающее. Ты как, нормально? Справишься одна?
– Ну я же просто простудилась, бывает, – слабо улыбнулась Полина. – Еще денек, и выйду на работу. Нечего мне здесь разлеживаться.
Когда Вера ушла, Полина сняла с себя застиранный домашний халат и надела футболку и спортивные брюки. Прилегла на диван, укрыла ноги халатом и совершенно неожиданно провалилась в беспокойный сон.
Ей виделось, что в полумраке комнаты, прямо в дверном проеме, стоят две женщины с непропорционально большими головами, крючковатыми носами, яркими плотоядными губами.
– Ну что нам с нее взять? Разве ты не видишь, что она совершено ничего не понимает? – говорила одна.
– Вот увидишь, она запутается, наломает дров. Вот тут-то мы ее и возьмем в оборот, она еще нам пригодится, – говорила другая.
Полине было страшно, она попыталась крикнуть: «Убирайтесь, ведьмы!» Но у нее получилось лишь пошевелить губами и что-то прохрипеть.
А уродливые женщины продолжали беседу:
– Вот увидишь, мы ее погубим, мы ее сломаем, мы ее унизим, – бубнила одна.
– Мы ее обманем, мы ее растопчем, мы ее опозорим, – вторила ей другая.
Они схватились за руки и начали раскачиваться из стороны в сторону.
«Ведьмы, убирайтесь к черту!» – опять попыталась крикнуть Полина.
Тут бесовки заметили ее, их пальцы с острыми ногтями и опухшими суставами начали удлиняться, потянулись к Полине. Она испугалась и резко проснулась. Сердце стучало в груди, как молот. А на всю квартиру дребезжал домофон.
Она не хотела сейчас никого видеть, тем более Антона. Ей было плохо, поэтому Полина натянула на себя поглубже халат и дождалась, пока звонки в дверь прекратятся.
«Ну и пусть!» – подумала она.
4.
Такой поворот событий озадачил Антона. Постояв перед закрытой дверью подъезда, он вернулся в машину. Парень прекрасно понимал, что Полина дома, и по какой-то причине решила ему не открывать. «Может, подруга все никак не уходит?» – подумал он.
Так его еще никто не отшивал: чтобы он, взрослый мужчина, стоял под дверью, как какой-то сопляк! Это сильно раззадорило, захотелось во что бы то ни стало добиться своего.
Он с детства привык, что не мытьем, так катаньем, ему доставалось то, к чему он стремился. Что в делах, что в личных отношениях у него была железная хватка. Только с одним человеком в жизни он был мягким и податливым – это была его мама. Отец ушел из семьи, когда Антону было 15 лет. С этого момента он стал мужиком в доме. Антонина Петровна привыкла к такому раскладу, поэтому, хоть на словах постоянно твердила сыну, что ему пора жениться, на деле находила в каждой из его подруг изъяны. И если поначалу Антон переживал, что мама не принимает его девушек, то теперь просто перестал посвящать ее в свои амурные дела. При этом оставался любящим и внимательным сыном. Жили они раздельно, Антон снимал квартиру, но по любому звонку матери мчался к ней даже среди ночи. Он переживал из-за любого ее недомогания, ему казалось, что без него мама пропадет. Он был очень нежен с ней, пытался баловать и предупреждать любые капризы.
Вот и сейчас, сидя на взводе в машине и переваривая ситуацию, когда зазвонил телефон и на его экране засветилось слово «мама», Антон тут же отодвинул свои переживания на второй план.
– Сынок, привет. Ты дома? – спросила она.
– Привет, мама. Еду с работы, – ответил он мягким голосом.
– Волнуюсь я за тебя, как ты там у меня один? Может, придешь сегодня ко мне? – спросила она.
Отказать он ей не мог, но был в таком состоянии, что распивать с матерью чай и поддерживать беседу о скидках в магазинах, о погоде просто физически не имел сил.
– Может, завтра? Сегодня мне нужно еще в одно место заглянуть, – соврал он.
– Как знаешь. – В ее голосе послышалась обида.
– Мам, не обижайся, никак не могу, а завтра обязательно загляну. Может, приготовишь мои любимые пирожки с ливером? – мягко сказал он, при этом твердо, до белых пальцев, сжав руль.
– Как приду с работы, обязательно сделаю, буду тебя ждать. Что-то мне подсказывает, что ты не по делам ехать собрался… У тебя свидание? – забеспокоилась мать.
– Нет, мама, не свидание. Ты же знаешь, у меня никого нет, – сдерживая раздражение и продолжая говорить ровным голосом, ответил он.
Антон уже собирался уезжать, но разговор с матерью, какое-то подростковое желание сделать наперекор заставило его выйти из машины и вновь надавить на кнопку домофона.
В ароматную квартиру Полины он влетел, как вихрь. Не обращая внимания на протесты женщины, смущенные причитания о своей внешности и прочем, он сжал ее в объятиях, и она поддалась ему: стала гибкой, жаркой, пряной.
Расцепиться они смогли только спустя какое-то время: мокрые и счастливые.
– Неправильно все это, – проговорила Полина, лежа на плече Антона. – Я не могу быть с тобой, ты для меня слишком маленький. Когда ты родился, я уже на дискотеку в первый раз сходила.
– Подумаешь, причина, – улыбнулся он в потолок.
– Понимаешь, это ни к чему не приведет. Тебе нужно найти девушку, на которой можно жениться, которая родит тебе детей. А мне нужно искать солидного разведенного ровесника. – Полину передернуло.
– На данный момент мне ничего не нужно, у меня есть все, чего я хочу. Не усложняй.
Она только вздохнула и глубже зарылась в него.
– Твои волосы пахнут душицей. – Он ловко приподнялся на локте, навис над ней и опустился лицом прямо в ее каштановую спутанную копну.
– Мне давно не было так хорошо, – прошептала она то ли Антону, то ли самой себе.
– Вот и плевать на всех, – так же шепотом ответил он и приблизил свои голубые глаза к ее карим.
5.
Три недели до приезда Алины в родной дом пролетели незаметно. Полина жила, словно в каком-то тумане, но за несколько дней до 29 июня взяла себя в руки. Она твердо решила, что с Антоном нужно порвать именно к этому сроку, ей не хотелось оказаться в неловком положении: не дай Бог, дочь случайно раскроет ее спонтанный и странный роман.
Полина вообще предприняла максимальные усилия, чтобы об этих отношениях никто не узнал. Они никогда не встречались с Антоном на людях, никуда не ходили вместе. Их общение при посторонних сводилось к редким деловым контактам на работе. Парень приходил к своей возлюбленной домой по вечерам, уходил спустя несколько часов. Эти визиты не удалось утаить только от любопытной соседки по лестничной клетке тети Гали.
– Кто это к тебе по вечерам наведывается, Алинкин ухажер, что ли? – с усмешкой спросила она, высунувшись из дверей квартиры, когда Полина вышла к мусоропроводу с ведом.
– Не понимаю, о чем вы, тетя Галя. Как ваше здоровье, как поживаете? – медленно закипая, ответила Полина.
– У меня-то все нормально, – растягивая слова, сказала соседка. – Полиночка, не мое дело, конечно, но ты уж поосторожнее: что люди-то вокруг подумают?
– Все, что они подумают, будет только их фантазией, – поставила в разговоре точку Полина, скользнула за свою дверь и захлопнула ее.
«Как это все мерзко! – думала она, убирая мусорное ведро под раковину. – Надо все срочно прекратить!»
С этими мыслями решительно взялась за телефон.
– Антон, привет, – бодро сказала Полина. – Выслушай меня и не перебивай.
– Привет. Что это ты такая серьезная? – ответил он.
– У меня через три дня дочка на каникулы приезжает, мы не сможем больше с тобой встречаться. Мне кажется, она не правильно все поймет.
– Ну почему ты так зациклилась на нашей разнице в возрасте? И разве твоя дочка будет против того, что у ее мамы все хорошо с личной жизнью?
– Антон, это все демагогия. Давай серьезно. Мне с тобой очень хорошо, но наши отношения не имеют никакой перспективы ни для меня, ни для тебя. – Сейчас за Полину говорил ее разум, хотя ее сердце не было согласно с такой постановкой вопроса. – Надо все это прекращать, тем более – появился повод – приезд моей дочери. Ты больше не сможешь приходить ко мне, я этого не хочу.
– Почему ты такая категоричная?
– Не заставляй меня быть стервой. Я хочу расстаться мирно – никаких «черных списков» и блокировки в телефоне, мы просто перестанем встречаться и звонить друг другу, – настаивала Полина.
– Что-то подсказывает мне, что без последствий мы расстаться не сможем. Ладно, давай, пока, – сказал обиженно Андрей, и в трубке раздались короткие гудки.
«Все к лучшему, вот и хорошо», – с облегчением, но и с какой-то обидой и тревогой подумала Полина.
За три дня до приезда дочки ей нужно было многое успеть: хотелось встретить ребенка как положено – полным холодильником вкусной еды, идеальной чистотой в доме. Так что ей было чем заняться, и мысли об Антоне ушли на второй, а то и третий план.
– Ой, мамочка! Как дома-то хорошо! – воскликнула Алина, только переступив порог квартиры. – А запах-то какой! Я в этом походе совсем оголодала! Знаешь, чем мы там питались? – Девушка одновременно обнимала мать и рассматривала через ее плечо родной дом. Ее глаза светились счастьем.
