Наталия Домникова
Моя мама рептилия
Всем «детям рептилий» посвящается
История является полностью вымышленной,
все совпадения случайны.
Часть первая– Before Crisis
Таня
“Всё в жизни может быть – и радость, и гроза,
Не жалует судьба нас временами.
А мамины глаза, а мамины глаза
Всегда следят с волнением за нами.”¹
Надрывался школьный репродуктор накануне 8 марта. Я не любила песен, посвященным мамам. Все они казались мне слащавыми и лживыми. Все, кроме этой. В ней мне слышалось предупреждение: где бы я ни была, и что бы я ни делала, за каждым моим шагом, за каждым моим вздохом, с волнением уже выследившего добычу охотника наблюдает пара зорких материнских глаз… янтарных глаз с черным, вертикальным зрачком.
Моя мама – рептилия.
Доктор Ричардсон
Доктор Таня Ричардсон стояла за кулисой и наблюдала за рассаживающимися в зале людьми. Похоже свободных мест сегодня не будет. Ее чуткий нос уловил легкий запах тины, доносящийся с первых рядов. «Этого стоило ожидать» – подумала Таня и нервно провела рукой по коротко подстриженным волосам. Она перевела взгляд на сцену, где с последними приготовлениями суетился ассистент. С глухим звуком закрылись двери зала. Работники арендованного холла торопливо показывали запоздалым слушателям их места. Свет в зале погас и на экране появился первый слайд с названием лекции:
«Человекоподобные рептилии.
Мифы, теории заговора, реальность»
Еще один быстрый взгляд в переполненный зал, потом на наручные часы. «Ну что ж, пора!» – и быстрым шагом под вежливые аплодисменты доктор Ричардсон вышла на сцену.
– Добрый вечер!
Меня зовут Таня Ричардсон и сегодня мы будем говорить о человекоподобных рептилиях.
Пожалуйста, поднимите руку те, кто верит в существование так называемых рептилоидов? – Партер, ожидаемо откликнулся снисходительными улыбками, но в середине зала и на галерке было много поднятых рук.
– Спасибо. А теперь поднимите руку те, кто лично видел человекоподобную рептилию – пришедшие в зал заерзали на креслах, оглядываясь друг на друга, но поднять руку никто не решился.
– Повезло – улыбнулась Таня и несколько человек нервно рассмеялись.
– Разумеется никто не знает точную цифру, но по последним прогнозируемым расчетам, рептилоиды составляют около одного процента человеческого населения Земли. Иными словами, их более 70 миллионов – это больше, чем все население Великобритании! И далеко не все из них представители шоу бизнеса или политической элиты как пугают нас конспирологи. Более того, я уверена, что каждый в этом зале, так или иначе, сталкивался с человекоподобной рептилией. Рептилоидом может оказаться медсестра в вашей больнице, школьная учительница вашего ребенка, или даже работник службы техподдержки. Ну вы знаете, из тех, кто начинает разговор словами «Ваш звонок очень важен для нас», а заканчивает: «К сожалению, я ничем не могу Вам помочь», – увидев, что на этот раз улыбается почти весь зал, Таня облегченно выдохнула.
– Но давайте обо всем по порядку.
Таня
– Таня! Подойди-ка сюда, – мамин голос звучал обманчиво ласково. Я напряглась. Воздух нашей кухни, где мы только что поужинали, и я собиралась мыть посуду, заионизировал грядущим скандалом. Я уже понимала, что меня ждет, но еще не знала, по какому поводу.
– Танечка, – голос стал приторным ,– а покажи-ка маме свои ушки!
Мое сердце упало. Все. Она заметила. Больше всего на свете мне сейчас хотелось убежать как можно дальше, но я, наоборот, застыла, не в силах сделать и шагу от страха. Умом я понимала, что все это уже бесполезно, и все же я наклонила голову, надеясь, что упавшие на лицо пряди волос скроют мочки моих ушей. Ушей, в которых была только одна сережка.
– Ты че, тупая?! – мама больше не притворялась, – Уши, говорю покажи! – я убираю за ухо прядь, обнажая ухо с сережкой.
– Теперь другое! Ну!
Рука наливается свинцом. Очень медленно я подношу ее к лицу и убираю за ухо другую прядь.
– Танюша! – мамин голос опять стал приторно ласковым, – а где сережка?
– Я не знаю, – отвечаю я еле слышно
– А? Не слышу! Ты что, тварь, потеряла ее?!! – мама наотмашь бьет меня по лицу. Из моих глаз брызгают слезы. Я – один сплошной комок из боли и страха.
– Мама, мамочка! Не надо, прости, я же не специально!
Не специально. Но на самом деле потеря сережки была делом времени.
***
Незадолго до того, как мне исполнилось 10 лет, мама перевела меня в другую школу. В новой школе многие девочки носили маленькие аккуратные сережки. Это было удивительно, потому что в моей старой школе правила были более строгие. Какие там серьги, девочкам с длинными волосами не разрешалось даже сделать «конский хвост». Только косы и только с коричневыми, в цвет школьной формы лентами.
Однажды мама встретила меня после школы и отвела в поликлинику. Мама не сказала зачем. А я к тому времени уже научилась не задавать лишних вопросов. Мама постучала в один из кабинетов: «А вот и моя Танечка» – и меня пригласили войти. Незнакомая мне женщина в белом халате улыбнулась и велела сесть в кресло, похожее на кресло стоматолога. И так же, как у стоматолога, рядом на столике были разложены какие-то медицинские инструменты.
–Ну что, начнем? – спросила она.
Я абсолютно не знала, чего ждать, но мама учила меня вести себя так, чтоб «ей не было за меня стыдно», а мамы я боялась больше любой медицинской процедуры. Поэтому я лишь робко улыбнулась в ответ. Врач взяла что-то со столика, и я зажмурилась. Резко запахло спиртом. Внезапно мое ухо пронзила острая боль. Потом такая же боль охватила другое ухо. Мочки ушей горели огнем, и с ними продолжали производить какие-то болезненные манипуляции. Я крепко сжала зубы, чтоб не застонать и не опозорить маму. Ковыряния в ушах внезапно прекратились, а боль чуть утихла.
– Ну вот и все, поздравляю, – услышала я голос докторши и открыла глаза. К моему лицу поднесли небольшое круглое зеркало. – Нравится? – в мочках моих ушей сияли две золотые капельки.
– Это тебе сюрприз на день рождения! – сказала мама. Я никогда не мечтала о серьгах, а проколотые уши все еще болели, но я горячо поблагодарила маму и весь день делала вид, что бесконечно рада подарку.
Через несколько месяцев серьги в школе носить запретили.
Когда я пришла с этим известием домой мама холодно посмотрела на меня.
– Если серьги не носить, то уши зарастут, – бросила она, – ты будешь продолжать ходить в школу в сережках.
– Но мама!
– Не беси меня! Я что, зря на тебя тратилась?!
– Андрей, скажи ей! – обратилась я за поддержкой к старшему брату.
– Но Тань, примиряюще сказал Андрей, уши ведь действительно зарастут!
В школе у нас каждый день стали проверять уши и если у кого видели сережки, то заставляли их тут же снять. Большинство девочек перестали надевать серьги в школу, но у нескольких моих одноклассниц ситуация была схожа с моей. Каждое утро в школьной раздевалке мы снимали серьги, а в конце учебного дня надевали их обратно. Хуже всего было Лене Самосовой. Уши у нее были проколоты недавно и в них попала инфекция. Мочки ее ушей распухли и стали малинового цвета. Каждый день Ленина подружка Юля по полчаса вставляла ей в уши злополучные серьги с искусственными рубинами.
Однажды я опаздывала на урок и забыла про серьги. Меня заметили, сделали замечание, и я торопливо сняла их и положила в карман школьного фартука. Позже в тот день была физкультура и надо было переодеваться в физкультурную форму. Я совершенно забыла про свои сережки, а когда я стала собираться домой, то в кармане фартука нашла только одну. Конечно, я обыскала всю школу, но ничего не нашла. Я представляла, что меня ждет, когда мама обнаружит потерю, и каждый день шла домой как на Голгофу. Я тогда носила стрижку «каре» и старалась прикрывать свои уши волосами. Пока мне везло, и мама ничего не замечала. С момента потери сережки прошло несколько недель, и я стала забывать о необходимости прятать уши. И без пропавшей сережки хватало проблем. Но, как любит цитировать моя мама: «все тайное всегда становится явным», и вот он – час расплаты.
***
– Не специально?! – мамин голос буквально взрывает пространство нашей маленькой кухни – Еще бы ты специально! Ты совсем не ценишь мой труд и все, что я для тебя делаю! Ты совершенно никчемная! Без меня ты бы давно пропала! Андрей! Неси сюда ремень!
Я падаю на колени:
– Мама, мамочка, нет! Прости, я больше не буду! Пожалуйста! – я захлебываюсь в рыданиях. Огромными от страха, полными слез глазами я умоляюще гляжу на нее.
Мамины глаза полыхают янтарем. Ее ноздри широко раздуты, а рот приоткрыт в хищном оскале. Она берет у Андрея ремень и тяжелая полоска кожи «под крокодила» кажется продолжением ее руки. Я едва успеваю прикрыть руками голову, как первый удар обрушивается на меня. Я громко реву, оглушенная ужасом и болью.
Тогда я еще не знаю, что каждый мой крик, каждая моя мольба о пощаде приносят матери громадное удовольствие. Что каждым таким скандалом она насыщает свой огромный Голод. Что пока я, забившись в своей комнате под стол, пытаюсь унять боль и дрожь, она сытно срыгивает остатки моих эмоций.
Мне только 11 лет, и я еще не понимаю, что моя мама – рептилия.
Доктор Ричардсон
На экране появился следующий слайд.
«Первые сведения о человекоподобных рептилиях дошли до нас в виде мифов и легенд.
Легенд о драконах. У каждого народа есть свои легенды о разнообразных мифических существах. Интересно, что легенды и мифы о драконах существовали в разных странах, на разных континентах. Трудно найти другое мифическое существо, которое было бы так широко представлено в мировой культуре. В Европе драконы были популярной геральдической фигурой. На флагах династии Цин, Уэльса и Бутана присутствует изображение дракона.
Драконов описывали по-разному. С крыльями и без. На двух, четырех лапах или в виде гигантского змея. Но, несмотря на все различия, дракон всегда был изображен рептилией. Мы уверены, что в основе всех легенд о драконах лежат встречи древних людей с человекоподобными рептилиями.
В древних преданиях драконы всегда изображались, как могущественные существа. В некоторых культурах драконы обожествлялись. В Китае и Японии считали, что первые императоры были потомками божественных драконов.
Во многих сказках и легендах дракон способен приобретать человеческое обличье. Так же популярен сюжет, когда человек, победивший дракона сам становится драконом.
Любопытно, что в азиатских странах дракон был изображен как защитник и великодушный даритель счастья и богатства, символ доброго начала, божество, приносящее дождь, а также символизировал императора, процветание и силу.
В Европейской же культуре, Дракон, или Змей был символом Зла, чудовищем, которого необходимо было побороть, а также бессмертием, которое можно было приобрести путем вторжения в тело дракона. Широко известна христианская легенда о Святом Георгии победившим дракона и спасшим царевну.
Однако, начиная с 60-х годов XX века образ дракона в западной культуре претерпел значительные изменения. Под влиянием научной фантастики дракон стал восприниматься как мудрый друг и советчик, превосходящий людей по своим моральным качествам.
Мы предполагаем, что в древние времена человекоподобные рептилии по-разному выстраивали свои отношения с людьми в различных частях света. Объявление себя существами божественного происхождения было очень удобным, оно объясняло необычную внешность и давало доступ к неисчерпаемому человеческому ресурсу, включая жертвоприношения. Скрытая от посторонних глаз жизнь императорских особ так же была комфортна для человекоподобных рептилий. С другой стороны, объявление себя могущественным монстром надежно укрывало от чрезмерного любопытства богобоязненного населения. А легенды про победу рыцаря над чудовищем были не более чем розыгрышем. Часто таким «рыцарем» была еще одна рептилия и «бой с чудовищем» был ничем иным как дележом «зоны влияния».
Но распространение атеизма в 20-м веке потребовало новых объяснений. И на смену древним легендам пришли уфологи и конспирологи.
Как же на самом деле выглядят человекоподобные рептилии?
Таня
Замечала ли я какие-либо странности? Мне смутно помнится, что когда я была совсем маленькая, мама нередко частично показывалась. Я была зачарована ее огромными глазами, меняющими цвет с карего на оранжевый. Меня восхищали ее длинные блестящие когти, которые вдруг вырастали из кончиков ее пальцев.
Но я не думала, что это что-то особенное. Да, у меня так не получалось, но ведь я еще маленькая. У моей мамы меняются глаза, а мама моей подружки Леры умеет шевелить ушами. Когда я хвасталась в детском саду, что у моей мамы на руках длинные когти – этому никто не удивлялся, а воспитательница поправляла: «Не когти, а ногти, Танюша. Когти у кошечки». А мои рассказы про сильный упругий хвост принимали за детские фантазии. Чем старше я становилась, тем реже мама «обращалась». И я была уверена, что все эти путаные воспоминания не более, чем плод моего детского воображения. До одного дня.
Я тогда училась в 6-м классе. 7 ноября всю нашу школу отправили на демонстрацию. Был очень холодный день. Настолько, что могло бы показаться, что уже середина зимы. Отсутствие снега делало наш небольшой сибирский город еще более серым и холодным. День Великой Октябрьской социалистической революции разбавил привычную серость ярко-красным. Сильный, пронизывающий ветер трепал красные флаги, вывешенные на каждом доме. Площадь Ленина, где проходила демонстрация просто утопала в знаменах и транспарантах. У подножья памятника Ленину маленькими костерками полыхали возложенные гвоздики. Серые пальто и куртки детей и взрослых были украшены красными бантами. И только разноцветные воздушные шары в руках у малышни разбавляли это красно-серое марево. На площади вот-вот должен был начаться праздничный митинг. Младшим классам разрешили идти по домам, но нам приказали стоять до конца. С возведенной трибуны зазвучали пламенные речи о достижениях города и о величии нашей советской Родины. Если идти стройной колонной на площадь было просто холодно, то неподвижно стоять два часа было невыносимо. Казалось, что мои ноги в тонких осенних сапожках, намертво примерзли к асфальту. К концу демонстрации мне уже отчаянно хотелось в туалет. Как только дали команду разойтись я пулей полетела домой. Благо, бежать было недалеко. Обычно я могла терпеть очень долго, но в этот раз, из-за невыносимого холода мой мочевой пузырь дал слабину.
Невыносимо долгая поездка в лифте на 8 этаж. Поворот ключа в замке. Не разуваясь, скидывая на ходу куртку, я делаю последние несколько шагов к ванной комнате и резко дергаю на себя дверь. Дверь распахивается с погнувшейся задвижкой. Я делаю шаг внутрь и застываю. Мое горло само издает крик, а туалет мне больше не нужен. Ноги становятся ватными, я медленно оседаю на пол. Но даже падая я не могу оторвать взгляд от того, что вызвало у меня такой ужас.
В ванне нашего совмещенного сан узла лежал монстр.
Больше всего чудовище походило на крокодила, или крупного варана. Мерзкий, толстый хвост не помещался в воде и загибался куда-то вбок. Одна из лап длинными кривыми когтями плотно обхватывала бортик ванной. Отчаянно воняло тухлятиной. Мощная плоская голова на сравнительно тонкой и неожиданно длинной шее повернулась на шум и уставилась на меня огромными для рептилии глазами. У меня перехватило дыхание, а мой вопль ужаса превратился в какие-то булькающие звуки. Я вспомнила эти глаза! Янтарные глаза с вертикальным зрачком.
–Таня! Таня!! Что такое? Что?! – На пороге возник Андрей. Последнее, что я помню – как сильные руки Андрея вытаскивают меня из ванной комнаты.
Доктор Ричардсон
Большую часть времени человекоподобные рептилии находятся в человеческом обличье и внешне абсолютно, я подчеркиваю, абсолютно неотличимы от людей. Ни приборы ночного видения, ни камеры с супермощным разрешением ничем вам не помогут в распознавании рептилоидов. Человеческий облик у рептилоидов столь же разнообразен, как само человечество. Они могут быть разной расы, среднего роста и высокими, брюнетами и рыжими. Их кожа неотличима на ощупь от человеческой, и они не издают никакого особого запаха…
Доктор Ричардсон слегка запнулась. О своей способности чуять рептилоидов по исходящему от них слабому запаху тины она решила умолчать. Она уже знала, что это не общее свойство, а ее уникальный дар.
– Человекоподобные рептилии, – продолжила она, – способны контролировать свой человеческий облик даже во сне. Но при этом рептилоиды чувствуют себя более комфортно в своем истинном обличье – в теле рептилий. Это как прийти вечером домой и переобуться из тесной офисной обуви в уютные тапочки. Как правило, они позволяют себе это только, если уверены, что находятся в полной безопасности: наедине, либо среди сородичей. Однако случаются неожиданные встречи – Таня сделала усилие, чтоб ее голос продолжал звучать ровно и беспристрастно. Именно они лежат в основе как древних легенд, так и рассказов очевидцев, о змееподобных инопланетянах или человекоящерах, обитающих в пустынях.
Так же возможно полное, но чаще частичное превращение в рептилию, если особь находится в состоянии крайнего голода. О Голоде, я бы хотела поговорить подробнее.
Таня
Очнулась я в своей кровати. Меня переодели в пижаму. По комнате разливался запах корвалола. На моем письменном столе стоял стакан с водой и лежали какие-то лекарства. Сильно болела голова. В комнату вошел Андрей:
– А, проснулась, сестрица, ну как ты? – я схватила его за руку
– Андрей! Ты видел, ты видел Ее?!!!
– Видел кого? Или что? – удивленно вскинул он брови.
Я смотрела на него не веря… Андрей ласково погладил мои пальцы.
– Тань, тебе должно быть, приснился кошмар. Мама говорит, ты пришла домой уже вся больная. Она тебе еле температуру сбила, – Андрей высвободил свою руку. – Ладно Тань, мне пора на тренировку. Поправляйся и не пугай нас больше.
Я была в смятении. Температурный бред? Но я так четко все помню. И кроме головной боли у меня нет никаких проявлений простуды. Ни насморка, ни кашля. Но Андрей… Не может же он врать?! Или может? Господи! О чем я?! Как вообще это может быть правдой? Как вообще ЭТО может быть?!!
Я попыталась вспомнить все, что знала о рептилиях из школьного учебника зоологии:
Пресмыкающиеся… утратили связь с водной средой… дышат легкими… у крокодила четырехкамерное сердце… кожа покрыта роговыми чешуями… оплодотворение внутреннее…
Меня передернуло. Бред, бред, бред!!! Не может этого быть. Мне действительно приснился дурной сон.
***
Из всех школьных предметов я любила только биологию. Я с увлечением читала все книги о животных. Все, что могла найти дома и в городской библиотеке. Мне не нравились по большей части грустные истории Сетона-Томпсона, а вот путешествиями Джеральда Даррелла я зачитывалась ночами напролет. А после прочтения «О всех созданиях, больших и малых» Хэрриота я тоже захотела стать ветеринаром. Вдохновленная, я записалась в кружок юннатов. Все закончилось после первого же занятия в кружке.
– Уже восьмой час, где ты шлялась? – по тону матери было понятно, что она в дурном настроении, и я попыталась соврать.
– В школе были дополнительные занятия по математике.
– Не ври мне! От тебя несет как от… от… – Мать брезгливо скривилась.
Меня вдруг охватила безумная смелость. В конце концов, я ни в чем не виновата, я не сделала ничего плохого. И я выпалила:
– Я была в «живом уголке»! Я записалась в кружок! Я буду ветеринаром!
– Выкинь эту дурь из головы! У нас не учат на ветеринара, а в Омск нечего и соваться. Ты пропадешь одна в чужом городе.
– Тогда биологом!
– И что ты будешь делать когда выучишься? Лазить по помойкам и тараканов изучать? Или пойдешь в школу преподавать? Таня, ну какой из тебя учитель, ты ж двух слов связать не можешь! Тебя ученики будут травить. Нет, Таня, запомни, твой билет в жизнь – это английский язык! Закончишь иняз, станешь переводчиком, пойдешь работать в Интурист, все тебя будут уважать.
– Но мама, я не хочу!
– Никого не интересует, что ты хочешь. Я твоя мать и я лучше знаю, что тебе надо. Имей в виду, Таня, что я всегда стою на страже твоих интересов. А теперь мой руки и иди делать уроки. Через час проверю.
На следующий день, придя из школы я обнаружила пустую полку на моем книжном стеллаже.
– Мама, где мои книги про животных?
– Они тебе не нужны.
– Мама, верни пожалуйста! Там были две библиотечных!
– Я их уже выбросила в мусоропровод.
– Но мама! Что я теперь скажу в библиотеке?! – мама пожала плечами.
– Скажешь, что потеряла, ты же вечно все теряешь.
Я тогда проревела пол дня. Когда мама ушла на работу я перерыла весь дом. Возможно ли, что мама и правда выбросила книги? Мой жизненный опыт говорил, что да. Так или иначе, но тех книг я больше не видела. Мне было настолько стыдно, что я так и не решилась переступить порог детской библиотеки и объясниться. А все интересные книжки, которые попадали мне в руки, я с тех пор читала тайком.
***
–Ужинать будешь? – мамин голос резко прервал мои воспоминания.
Мама зашла в комнату, и я уставилась на нее, будто видела впервые. Обычная женщина, скорее даже красивая. Средний рост и редкая для ее возраста стройная фигура. Окрашенные в платиновый блонд волосы с модной тогда хим. завивкой. Никаких хвоста и когтей. И даже глаза, обычные, человеческие, темно-карие. А может я так с ума схожу? Не зря же все считают меня странной. Но почему-то внутренний голос продолжает твердить, что страшная рептилия мне не привиделась, более того, я абсолютно уверена, что в ванной была и напугала меня до смерти она – моя мать.
И тут меня осенило. Запах! От матери всегда исходит очень слабый, но тот же самый тошнотворный запах тины, что сбил меня с ног в ванной несколько часов назад. Я перевожу взгляд и вижу в зеркале отражение моих испуганных от страшной догадки глаз. Я вновь смотрю на маму и по ее усмешке понимаю, что она знает, что я догадалась. Знает и… И ничего.
– Ну, чего молчишь? Ужинать, спрашиваю, будешь? Слуг у нас нет. Возьмешь на плите картошку с котлетой, – с этими словами мать вышла из комнаты. Я была поражена ее спокойствием и даже неким равнодушием.
Однажды, в порыве ссоры я безрассудно брошу ей в лицо:
– Ты даже не человек! Я знаю, кто ты на самом деле!
– И что дальше? – голос мамы спокоен, губы скривились в презрительной усмешке.
– Я… Я всем расскажу.
– В дурку захотела? Чтоб на тебя одели смирительную рубашку и каждый день делали уколы? Давай, вперед! Ты же понимаешь, что тебе все равно никто не поверит. У тебя и так репутация не очень.
Я поняла, что она права. Скажи я кому, что моя мама – крокодилица и легко представить, что бы я услышала в ответ. В лучшем случае мне бы посочувствовали, в худшем и более вероятном – меня бы осудили и прочитали нотацию о материнской святости. И разумеется, мне бы никто не поверил.
Но Андрей? Он же должен знать?!
Андрей был меня старше на 4 года. В отличии от меня он был любимым ребенком. Там, где меня бы неминуемо ждала порка, Андрея лишь мягко журили. На все мои вопросы, почему Андрею можно, а мне нет, мама неизменно отвечала: «Потому, что он старше» или «Потому, что он мальчик, а ты девочка». Но я не ревновала маму к брату. Я обожала Андрея и изо всех сил тянулась к нему. Андрей привык относиться ко мне снисходительно, но тоже любил меня. Не так сильно как маму, но все-таки любил.
– Андрей, – попыталась я как-то начать разговор, – послушай, я не шучу, наша мама, она на самом деле…
– Таня, – перебил меня брат, – я знаю, что мама бывает к тебе сурова. Но ты пойми, она – Мать! Она вырастила нас одна. Думаешь, легко ей было? Даже если она порой была несправедлива, надо понять ее и простить. Неужели ты ее совсем не любишь?