Наталия Доманчук
Теорема судьбы
Судьба не дура, зря людей сводить не станет
Все, больше меня вундеркиндом никто не называл. Потому что пришла тетя Лида с Галей.
Моя мама крутилась возле Галочки и агукала с ней.
Кто такая Галя? А же вам рассказывал! Это одна из двух моих лучших подруг, когда я была Дашей. А тетя Лида – ее мать.
Слушайте! А если Галка тоже все помнит? Мы же с ней вместе были в тот последний день нашей прошлой жизни.
Пока я размышлял, моя мама таскала на руках чужого ребенка и слушал ее восторженный голос:
– Какая умная девочка! Мой Данечка тоже агукает, но ложку еще не держит, как Галочка.
Але!
Конечно, я не держу ложку, потому что мне никто ее не дает!
А дают три погремушки, которые я уже ненавижу! Я и не знал, что мои родители такие бедняки. У ребенка всего три несчастные погремушки, и они так шумят, что мне по ночам уже кошмары снятся!
А тут Галке, оказывается, уже ложку дали? Может, ей и борща наливают? Под бокал сухого белого?
Похоже, я отстаю.
– Ты не расстраивайся, – услышал я, как успокаивает тетя Лида маму, – девочки сначала быстрей развиваются, а потом уже мальчики впереди развития бегут. Где-то после класса седьмого.
Вот так. Меня обозвали тупорылым дебилом. Спасибо, тетя Лида.
Пришлось начать плакать и кричать, обиженно дергая ногами.
Мама сразу подбежала и взяла меня на руки.
– А давай им покажем друг друга? – сообразила она и понесла меня на свидание к Галочке.
Давай, давай, мамочка! Я уже соскучился по подруге. Очень уж хочется посмотреть ей в глаза и спросить:
– Галя, что же случилось там у гадалки, что я стал мужиком, а ты опять Галей?
В предвкушении встречи у меня потекла слюна, а когда тетя Лида со своим чадом подошла к нам ближе и приблизила лицо моей подруги на метр от меня, я чуть не сдох!
Галя смотрела на меня такими испуганными глазами! И умными! Как будто этой Гале не три месяца, а тридцать три года. Неужели она тоже все помнит? И то, что я раньше была Дашей, тоже?
– Пу! – выдавил из себя я, еще раз пустив слюни до груди.
– Га! – ответила мне Галя.
Да, до идеального диалога нам еще далеко.
Вдруг Галя вытянула голову и взмахнула рукой, как будто захотела меня ударить.
– Ничего себе! – воскликнула тетя Лида, – Галочка, ты чего? Не понравился тебе мальчик?
– Га, – еще раз ответила девочка, а ее глаза кричали о том, что я ей не нравлюсь.
Видимо, хотела сказать «гад», но не смогла.
– Хахаха! – поддержала девочку моя мама.
– Су, – выдавил я из себя начало слова, которое охарактеризовало бы мою любимую подругу.
Когда меня мама уносила, я повернулся всем телом, чтобы еще раз посмотреть в глаза этой заразе. И что вы думаете? Зараза смотрела на меня во все глаза и пинала воздух маленькой пухлой ручкой.
Вот же су… Галя! Мало тебя Даша дубасила в детстве! Ничего, я продолжу!
Судьба – это то, что случается с тобой вопреки всем планам
Мне уже девять месяцев, и я еще не хожу. И это трагедия! Галя и Алла уже вовсю бегают. Я лично этого не видел, но слышал восхищенные возгласы моей мамы, когда она разговаривала с тетей Лидой и тетей Мариной:
– Да? Галочка уже пошла? Какая умница! Нет, Данечка только ползает пока. Да, шустрый, не поспеваю за ним…
Я ползаю и интересуюсь всем, что попадается под руку. Но мама смотрит за мной хорошо. Это очень раздражает. Вообще детская жизнь скучна и ужасна. Самая прекрасная часть детской жизни – это еда. Меня кормят уже не только толокном, но и пюре. Туда добавляют протертое вареное мясо, а когда в гости приходят бабушка и дедушка, они позволяют есть почти все, что на столе. В эти моменты я похож на маленького прожорливого медвежонка. Я лазаю по их рукам и пробую все: морковку, яблоко, дед вчера дал попробовать куриный суп, так я чуть ложку не проглотил.
Жалко, что моя мама такая молодая и не знает, что ребенку моего возраста уже смело можно давать супчик. Бабушка ей это сказала, на что мама ответила ей, что успеет кормить меня гадостью.
Когда это куриный суп стал гадостью?
Папа считает, что я не хожу, потому что толстый.
Вчера я подполз к зеркалу и долго рассматривал себя. Кроме как красавец, не могу ничего сказать. Толстый? Конечно, нет. Просто плотненький, но очень приятный малыш.
Учиться говорить не могу. Мама вечно рядом. Она какая-то идеальная мать! А я этого даже не знал.
Хорошо, что за девять месяцев я ничего не забыл. Для этого я постоянно повторяю все стихи, которые знал, вспоминаю книги, которые прочитал. В уме, конечно. В общем, стараюсь не деградировать, но дается мне это сложно. Сегодня слышал, как мама говорила с подругами, что они планируют встречать Новый год вместе, у нас дома.
С того раза, когда у нас в гостях была тетя Лида с Галей, прошло много времени, и больше они к нам не приходили. Тетя Лида вышла на работу и с Галей сидит бабушка, тетя Марина тоже давно работает и Аллочка ходит в ясли. Один я сижу дома под надзором мамы… Бесит!
Судьба умеет повернуться ко мне задом
За неделю до Нового года наши мамы-подружки решили прогуляться по зимнему морозному воздуху. Нас, деток, укутали в одеяла и поместили в коляски. Погода в этот день выдалась солнечной, и мы целый час находились на улице. Я отказывался лежать в коляске, устроил крик, и тогда меня мама посадила, подложив под спину одеяло. Галя с Аллой, как оказалось, уже сидели и глазели, ожидали мою реакцию. У меня сложилось такое впечатление, что они тайно встречаются по ночам, потому что им был интересен только я. Они так выжидающе вылупили свои зенки, что я не сдержался и сказал:
– Что вам надо, старые вешалки?
Правда на деле это вышло «пле». Я еще раз попробовал, но со рта текли слюни, а выходило снова «пле».
Ну как так-то?
Я же четко говорил баба, деда, мама, папа. Дадада, и даже неть. А тут хотел задать простой вопрос: «Какого хрена вы на меня вылупились?», а получилось: «пле».
Галочка в этот момент посмотрела на свою подругу и закатила глаза. Алла удивленно таращилась на меня, и я понял, что они все помнят так же, как и я.
Ну хоть одна хорошая новость. Все же втроем нам будет легче жить в этом мире. А кто виноват в том, что мы снова оказались в пеленках – разберусь позже. Хотя, что мне это даст? Ну влеплю пару раз по голове Гале или Алле, если они виноваты, но все равно же ничего кардинального не решу.
Даже если предположить, что мы сможем дойти до дома, где живет гадалка, этой провидице всего лет пять-шесть, ну, может, десять. И она точно не владеет всей этой магией, которая нам помогла, телепортироваться в утробы матерей, а потом заново родиться.
Так что непонятно, что нам с девочками делать, но послушать их версии хочется.
На следующий день случилось приятное происшествие. Папа оставил на полу книгу Консуэло, и я смог перенести ее в свою комнату и упрятать среди игрушек. Затем я достал две пирамидки и делал вид, что собираю их, а сам читал книгу. Самое сложное было перелистывать страницы – с моторикой у меня все еще не очень. Не заметив родителей, которые наблюдали за мной, я чуть не спалился, когда услышал голос отца:
– Он что, читает книгу?
– Ну ты совсем что ли? – засмеялась мама. – Он собирает пирамидку.
– А то, что он только что перелистнул страницу, ты не заметила?
– Она шуршит и ему интересно, – снова принялась защищать меня мама.
– Где ты видела детей, которые не рвут страницы, а перелистывают их? – спросил отец.
Вот же пристал! Мне пришлось наклониться и обслюнявить обложку. Папа тотчас же забрал книгу, я поднял крик, но мне это не помогло. Роман дочитать не удалось, и я до Нового года ходил, вернее ползал под впечатлением и гадал: выйдет Консуэло замуж за Андозолетто или нет? Все-таки деградация меня хорошо коснулась, я совершенно не помню, о чем эта книга, а ведь точно ее читал, где-то в классе девятом-десятом.
Тридцать первого декабря в гости пришла бабушка, я назвал ее бабой и она принялась учить меня. Это были хорошие уроки. Я старался повторять за ней слова и у меня получалось. Мама с удивлением наблюдала за нами и, не выдержав, призналась:
– А со мной он так не говорит…
Конечно! Потому что у тебя нет времени. А у бабушки есть. Вот я и разрабатываю свою речь.
Потом бабушка решила, что я смогу говорить и предложениями и стала меня уговаривать:
– Скажи: я – Данила.
– Ядада, – выдал я.
– Умница. Давай еще раз. Я – Данила.
– Ядадила.
В ладоши захлопали и мама, и бабушка, а я, довольный, засмеялся и плюхнулся попой на пол. Больно, между прочим! Памперсов ведь на мне не было, и я ходил по дому в ползунках. Кстати, в туалет я стал ходить сам еще в семь месяцев, когда научился ползать. Тогда я добирался до туалета, открывал дверь и показывал пальцем на горшок. Мама пару часов называла меня гением, но потом позвонила подругам и те сообщили им, что их девочки тоже просятся на горшок. Кто бы сомневался! Кому приятно ходить в ссанных ползунках? Взрослым тетям и дядям в теле ребенка уж точно не хочется!
На Новый год у меня были большие планы. Я верил, что мне удастся поговорить с девочками, но, увы, детский организм взял свое: я уснул за полчаса до их прихода. А когда проснулся утром – все гости ушли.
Очень сложный возраст сейчас! Жду не дождусь, когда смогу быть самостоятельным!
Если не знаешь с какой стороны зайти, иди напролом!
Мне исполнилось три года и меня наконец-то отдали в садик. Отдали по моей просьбе, вернее, по моему нытью.
Я самый умный мальчик в мире, если вы не знали, но самый доставучий на свете. Так говорят мои родители.
– В песочнице дети говорили о детском садике. Я тоже хочу туда, – не отставал я от мамы, – отдай меня в детский садик!
– Что-то я не помню, чтобы ты с кем-то говорил в песочнице, – скривилась мама.
– Конечно, ты же была заняла тетей Тамарой и на меня не смотрела, – спокойно парировал я.
– Господи, я иногда думаю, как хорошо было бы, если бы ты был обыкновенным ребенком, а не таким задавакой!
– Не думаю, что ты говоришь это серьезно, – подмигнул я и пошел в свою комнату читать детские книги.
Другие мне не дают, говорят рано, а детские мне не интересны. Но чтобы они ни о чем не догадались, мне пришлось выучить стишки наизусть.
Еще в свои три года я умею читать, писать, интересуюсь любой техникой, хожу с дедом в гараж. Я много чего еще умею, но стараюсь не показывать. Я очень хорошо говорю, не картавлю и не шепелявлю. Просто идеальный лектор.
Но если честно, то мои родители уже так привыкли к тому, что я неординарный ребенок, и, если я начну говорить, что знаю будущее, они примут это как должное. Да, вот такой умный ребенок им достался. Вундеркинд. Я уже это говорил? Значит, повторяюсь.
По поводу моих подружек не совсем ясная ситуация.
В садике и, к счастью, в моей группе оказалась Алка, но Галя вместе со своими родителями куда-то пропала.
Первый день в детском саду прошел идеально. Мама почему-то думала, что я «домашний мальчик» и «ничего не знаю о садике». Она так переживала за меня, что обещала воспитательнице прийти и посмотреть на меня в обед и если я буду плакать, то забрать.
Я очень рад был видеть Алку и чуть не разрыдался от счастья. Хотя она очень изменилась за тридцать лет. Узнал я ее по взгляду. Меня-то она помнила и знала, что я бывшая Даша.
После того, как меня представили малышне как нового мальчика Данилу, нас почти сразу посадили за столики кушать манную кашу и бутерброд с маслом. Я хотел сесть с Аллой, но мне не позволили. Девочка по имени Наденька решила, что я буду ее, и усадила меня к себе за стол со словами:
– Шадишь вот тут, я скажала!
Мне такое даже мама не говорила, поэтому я от этой наглости на пару секунд застыл в недоумении, а Наденька продолжила свою картавую речь:
– Я все тут жнаю!
Ладно, подумал я, чуть позже спрошу тебя про теорему Менелая, а пока наберусь сил.
После завтрака она опять пыталась мной руководить, но я пообещал дать ей в лоб, если она не угомонится. Она пошла плакать в раздевалку, а я подошел к Алке.
– Ну как ты? – спросил я, нахмурившись.
– Херово, – ответила она шепотом.
– Шифруешься?
– Мои родители так вдохновились тем, что я умная, что чуть на опыты меня не отдали.
– Зачем ты палилась? – не понял я.
– Фиг его знает, думала, что это элементарные вещи, когда ребенок знает Горбачева и еще никому неизвестного Ельцина. Ты же помнишь, как тяжело мне дается контроль моего языка.
– Да уж, – по-воробьяниновски затянул я.
– Как тебя угораздило родиться с членом? – усмехнулась Алла.
– Понятия не имею. Ты вообще думала о том, почему так произошло? И, кстати, где Галка?
– Данечка, Аллочка, что вы там у окна стоите? Идите сюда, будем складывать конструктор, – проверещала Инна Павловна, наша воспитатель.
– Мы хотим на улицу, – заявил я.
Она подошла к нам, взяла за руку сначала Аллу, потом меня и повела в игровую, на пути ворча:
– Мне говорили, что ты необыкновенно умный ребенок, но что-то я этого пока не замечаю. Ты видел, какая погода на улице?
– Видел. Идет снег. А знаете, что такое снег, Инна Пална?
– Снег? – переспросила она и остановилась.
– Да.
Алка незаметно потянула меня за шорты, но я решил не сдаваться:
– Снег. Это. Форма. Атмосферных. Осадков. Состоящая. Из. Мелких. Кристаллов. Льда.
Я говорил медленно и четко, по одному слову и заискивающе смотрел в глаза воспитательницы.
– Умник какой, – помотала она головой, – да, детки?
– Угомонись, – тихо предложила Алка.
– Ага, щас, мне Боженька не для этого вторую жизнь выдал.
Алка скривилась:
– Ты невыносим!
– Так где Галка?
– Насколько я поняла, ее родители переехали. Помнишь ее историю, когда она всю жизнь думала, что у нее один папа, но когда он умер, оказалось, что у нее другой отец и ее мама вышла за этого другого отца замуж.
– Да, помню, – кивнул я, – она за родного отца Гали вышла. И вроде как была очень счастлива в отличие от меня.
– Ох ты Боже мой! С тобой же случилось почти тоже самое! – воскликнула Алла.
Да. Это произошло, когда я был Дашей и ей исполнилось тридцать. У отца и раньше были сердечные приступы, он пережил даже острый инфаркт и клиническую смерть, а умер тихо, во сне, правда в больнице, а не дома – лег на обследование.
Даша очень сильно переживала этот удар, но оказалось, что настоящий удар был впереди. Не прошло и трех месяцев, как мама заявила, что всю жизнь она любила другого мужчину и я, тогда еще Даша, родилась от него.
Я не принял нового отца, хотя он был внимательным и добрым. А вот маму простил. Может, с годами и родного папу приму, кто знает?
– Да, у моей мамы и родного отца была первая любовь, от которой и родился я. Но не будем об этом. Ты мне лучше скажи, когда Галка вернется к нам?
Возле меня появилось невозмутимое лицо Наденьки:
– Кто такая галька? – прошепелявила она.
– Надя, за такой короткий срок старое разрушить можно, а создать новое очень трудно, – по-иполлитовски затянул я.
Алка слегка стукнула меня в бедро.
Наденька уставилась на нас как баран, на яркие ворота, хлопая своими густыми ресницами. Я отодвинул хлопающую девочку в сторону и еще раз спросил подругу:
– Она вернется? Когда?
– Только когда мы пойдем в школу. Они проживут вместе, я имею в виду ее родителей, пять или шесть лет. Потом они разведутся и ее мама переедет к своим родителям. Галка пойдет в нашу школу в наш класс и лично я увижу ее в первый раз первого сентября.
– Блин, я думал, что наши мамы стали дружны с нашего рождения.
– Где блин? – спросила Наденька.
Я удивленно посмотрел на нее, а Алла вздохнула:
– Зря ты в садик пришел. Тут полная деградация, с этими пупсами. Лучше бы дома сидеть, книги читать, точнее делать вид, что учусь читать.
– А я уже умею читать. И писать, – заявил я.
– Да ты что? – Алка прикрыла рот своими маленькими ладошками.
Я сначала подумал, что она прикалывается, мол, неужели Даша Горячева умела читать, но потом она толкнула меня в плечо и зло зашептала:
– С ума сошел? Ты же так привлечешь к себе внимание!
– Да нет, все нормально. Я просто умный мальчик.
– Ага, – съязвила Алла, – и даже знаешь, что такое снег.
– Шнег на улице! – пропищала Наденька.
– Да, тут реально стремно, – вздохнул я.
– Помнишь, как я мечтала иметь детей в прошлой жизни? – тихо прошептала мне на ухо Алла.
Я кивнул. Еще бы это не помнить! Сначала она искала мужика, от которого смогла бы «просто забеременеть». Но почему-то все оказывались или страшными, или тупыми, или страшными и тупыми вместе. Потом Алка приняла решение родить от донора, целый год ходила в центр, где ей подбирали «приличного кандидата», но и там «оказались одни тупые уроды».
– Ну ладно, урода можно увидеть на фото, но откуда тебе известно, что он тупой? – задала ей как-то вопрос Галка.
– Хватает того, что он урод! – парировала Алла.
Да, с такой логикой она, конечно же, никого не нашла и стала ждать «свое счастье».
– Как же ты поймешь, что это он?
– А может, ты подберешь мне его по цифрам?
Как раз лет десять до этого наша Галя увлеклась этой нумерологией, которая и привела нас сюда, в этот детский сад «Солнышко».
– Што у тебя на шкафчике? – вывела меня из воспоминаний Наденька.
Я посмотрел на нее, как на умалишенную. Какая ей разница?
– А тебе-то что? – спросила ее Алла.
– У меня шветошки! – гордо заявила девочка.
– Круть! – заметил я.
– Да-а-а! А у Аллы – грибок! – Наденька хихикнула.
Я тоже прыснул:
– Аллочка, ты увлеклась мухоморами, пока меня не было? Может, и травку уже куришь?
– Травка у Мавины! – заявила Наденька.
Алла покрутила пальцем у виска. Я улыбнулся.
И сразу я вспомнил, как в прошлой жизни у меня на шкафчике был нарисован паровозик – очень красивый, разноцветный, с тремя вагончиками. Он был самый яркий из всех и мне завидовали почти все детки. Но через пару месяцев пришел какой-то плотник ремонтировать все шкафчики и мой, после реконструкции, повесили рисунком внутрь. Даша не очень любила плакать, а вот голос у нее был звонкий, она так долго возмущалась и жаловалась, что буквально на следующий день в садик пришел художник и вручную нарисовал новый паровозик. Даша ходила довольная и гордая, заявляя всем, что теперь у нее самый лучший шкафчик в мире, потому что паровозик есть «и там и там»!
После обеда в садик пожаловала мама и я ее успокоил:
– Все нормально, мне тут нравится, ты кормишь, конечно, лучше, но тут весело. Иди домой и приходи за мной в семь.
Воспитательница, внимательно выслушав мою речь, тихо спросила у матери:
– Он понимает по часам?
Алла, стоящая рядом, косо на меня посмотрела и показала кулак.
Зебра – символ судьбы
Первого дня в школе, мы с Алкой ждали как манны небесной, чтобы наконец-то увидеть Галю!
Алла делала вид, что совсем не ждет ее, приговаривая:
– Сдалась она тебе? Что изменится? Все равно нам надо будет продолжать жить в этом мире.
– Во-первых, на троих легче соображать, – пошутил я, – во-вторых, может у нее будут идеи. У нее всегда было куча идей!
– Да, только все тупые, – скривилась Алла.
– Точно! Последней тупой идеей было пойти к той гадалке.
– Медиаторше! – исправила меня подруга, хихикая.
– Но кроме дурацких идей у Гали гениальная память, – заметил я.
– Это тебе зачем? – не поняла Алла.
– А как ты жить собираешься? Снова пойдешь работать юристом на копеечную зарплату в компанию «Хрумпумвестпромстрой»?
– Неужели ты планируешь поменять свою профессию? Наверное, хочешь стать программистом, да? – спросила Алла у меня.
– Нет. Но я собираюсь стать богатым чуваком, мультимиллионером!
– Это как, интересно? – скривилась подруга.
– Я знаю какие акции надо скупить. Знаю все айтишные компании у которых хорошее будущее. Я в этом даже не сомневаюсь.
– Тогда зачем тебе Галка?
– Даша плохо учила историю, надо будет сесть и пройтись по годам – что и когда случилось. Но лично мне надо точно знать даты, когда был дефолт, когда доллар скаканул в два раза, когда точно случились финансовые кризисы. Галя, как финансист, все это знала и, я уверен, помнит.
Алла почесала затылок:
– Блин, а я вообще пока еще не знаю, чем заняться. Может певицей стать?
– Земфирой не успеешь, она через год выстрелит, а ты только во второй класс пойдешь, Мумий Тролль тоже примерно через год-два появится со своим «Утекай», так что я даже не знаю, чью нишу ты можешь занять. Больше ничего толкового в нашей попсе не было. А в Виагру тебя не возьмут. Прости, но ты совсем не похожа на Веру Брежневу.
– Зато я хорошо пою. Ты же помнишь?
– Да вроде нормально ты поешь. Не бест оф зе бест, но ок.
– Ой, полиглотище, – показала мне язык Алка, – не забыл еще свои иностранные языки?
– Нет, отец узнал, что у меня талант к языкам, и распорядился отдать меня на итальянский. Так что к моему английскому и французскому, которые Даша знала в прошлой жизни, добавится итальянский.
– Ой, прям не знаю, кому в мужья достанется такое счастье, – Алка хихикнула, – давай тогда по мне решать. Кем мне стать?
– Вот завтра в школе увидим Галку и все вместе сядем и все решим.
– Договорились!
Праздничная линейка как была скучным мероприятием, так и осталась. Проводить меня в первый класс пришла вся семья: и папа, и мама, и дедушка, и бабушка. Обувая новые туфли, я пошутил, что не хватает только Мурки и Жучки, чем развеселил родственников. Теперь я не только гениальный мальчик, но еще и юморист.
Разговаривать о делах при родителях мы с девочками не решились, потом нас усалили за разные парты, и вместе мы собрались только на первой перемене.
– Даша, и как тебе ходится с яйцами? – вместо «привет, я очень соскучилась по тебе» спросила Галка.
– У меня еще и член имеется, – я решил продолжить черный юмор подруги.
– Большой? – не унималась Галка.
– Естественно!
– Может, хватит? – спросила Алла. – Нам по годам уже сороковник, в вы ведете себя как дети.
– Ладно, – я пошел на примирение, – давай, Галя, выдавай свои гениальные идеи.
– Это был сарказм?
– Нет, мы серьезно, – ответила за меня Алла, – есть у тебя идеи как нам вернуться в будущее?
– Конечно, есть! А чем, вы думали, я занималась все эти семь лет! – и закатила глаза.
Как же скучал по этому взгляду закатанных глаз!
– Красавица моя, – не сдержался я от комментария и подмигнул ей.
Как только Галка нас заговорщически собрала в кружок, чтобы поделиться гениальными идеями, прозвенел звонок.
Я еле высидел этот дурацкий урок, тем более что нам рассказывали, как прекрасна наша страна и как нам повезло жить в России, предсказывая самое светлое будущее.
«Мне бы со своим решить», – думал я и очень надеялся на Галю.
