Натали Эглит
Петарда в винегрете
Федерико, которому с трудом удалось отвертеться от холодца, счастливо улыбнулся:
– Ничего страшного, Ника запишет рецепт, а ядро мы купим в Италии своё собственное. И я обязательно напишу вам о впечатлении, как только попробую этот винегрет.
После обеда и холодца Федерико сделал правильные выводы, и как только все уселись за праздничный стол, положил на свою тарелку большую гроздь винограда, пять ломтиков пармезана и столько же сырокопченой колбасы. Завершили натюрморт маслины. Убедившись, что на тарелке не осталось свободного места, граф облегченно выдохнул. И принялся задавать вопросы:
– Вот это оливье? – Федерико, по примеру жены использовал вилку, как указку.
– Да, во всем мире не винегрет, а именно оливье известен как русский салат, – теща всё ещё надеялась, что традиционный русский новогодний стол завоюет итальянский желудок. Граф посмотрел на жену. Ника, которую гастрономический шок мужа скорее развлекал, чем огорчал, пододвинула свою тарелку. Федерико деликатно подцепил вилкой несколько грамм, осторожно прожевал и уточнил:
–Как картофельный салат, только без сельдерея, но с мясом. Свинина?
– Говядина, – Ольга Викторовна почти обиделась
– А вот это тоже салат? – Федерико показал вилкой на следующее блюдо с розовым майонезом.
– Конечно. Это селедка под шубой. Давай я положу тебе немножко на другую тарелку.
Но Федерико моментально понял, что на новой тарелке окажется не только рыба в манто и пообещал, что обязательно попробует необычную закуску чуть позже. Чуть позже Нике пришлось накладывать себе «шубу» три раза, потому что супруг никак не мог раскушать необычное русское блюдо.
Телевизора у Юрия Петровича не было, скорость интернета на первом этаж едва дотягивала до значка «H» и чтобы не пропустить полночь, включили радио на телефоне Ивана Владимировича. Чокнувшись бокалами и трижды прокричав «Ура!», все пошли в огород запускать салюты. Свежий воздух, разгаданная тайна и изрядная порция шампанского оказались отличным снотворным и к двум часам родственники разбрелись по спальням.
Нике снились золотой, словно начищенный полумесяц на тёмном бархате неба, россыпь бриллиантовых звёзд и маленькая белая тучка, похожая на медвежонка. Она попыталась её погладить и проснулась. Под рукой была холодная подушка. Через пять минут Ника забеспокоилась, куда исчез муж. Нашарив тапочки и завернувшись в колючий шерстяной плед, она спустилась вниз: «Только свечки не хватает, буду как барышня из русского поместья». Хихикнув, она решила заглянуть на кухню, но наткнулась на маму.
– Тсссс! – прошипела подглядывающая в узкую щелочку приоткрытой двери Ольга Викторовна. Ника пристроилась рядом. Всё тонуло во тьме и лишь лампочка холодильника освещала кудрявую голову Федерико, склоненную над кастрюлей.
– Divinamente!– сказал граф и отправил в рот очередную ложку оливье.
– Что он говорит?
– Божественно, – перевела Ника и мама прослезилась от умиления.
Эпилог
Самолет оторвался от взлетной полосы, а Ника не находила себе места. В ручном багаже, замотанный в тридцать три слоя пищевой пленки, летел трофейный окунь, которого Федерико решил довялить дома.
– Ника, – муж состроил умилительное лицо. – А давай на обед по воскресеньям готовить по очереди селедку под шубой и оливье?
– Запросто, – мрачным голосом ответила графиня.– Если таможня не найдет твою рыбину.
– А если найдет?
– Буду готовить одну порцию и есть у тебя на глазах!
– Я согласен. Тебя хватит максимум на месяц, а потом ты все равно будешь делиться, – и довольный Федерико чмокнул жену в нос.
