Натали Якобсон
Эссе о моем фэнтези. Драконы, древние боги, ангелы, демоны
Демон снимает фильмы о самом себе
Демоны – древние духи, живущие в лесах, горах, морях и даже в пламени. Что общего может быть у демонов с процессом съемки современного кино? И что общего у современной кинозвезды с таинственным вековым деревом, стоящем в дремучем лесу, которое суеверные люди называют мемориалом падения ангелов? Ответ на все эти вопросы дает книга «Фильм о демоне».
Ее цель приоткрыть завесу над тем, почему впечатляющее кино способно влиять на людей, порой не самым лучшим образом. Прекрасные фильмы помогают попасть в мир мечты, но они же способны оставить неприятный осадок на душе, склонить молодежь к нехорошим желаниям, даже возбудить суицид. Все зависит от слабости характера зрителя. Или же от силы воздействия фильма?
Многие задаются вопросом: стоит ли позволять впечатлительным людям и подросткам смотреть фильмы ужасов? Вдруг они открывают не только путь в страну грез, но и врата в безумие? Каждый решает сам для себя: пугаться или воздержаться от просмотра. Кто-то любит пощекотать себе нервы. Для таких людей и созданы фильмы о прекрасном восставшем ангеле Люцифере.
Атенаис лидирует в этих фильмах, как кинозвезда, сыгравшая роль Люцифера, который пал в пески Египта, принял соблазнительный девичий облик и стал править фараонами. Лишь один человек может ее остановить, но его самого может остановить любовь.
Фильмы шокируют и впечатляют публику. Реальность в них показана перевернутой. Демонический герой становится всеобщим кумиром. Киностудии наживаются. Но рядом с кинотеатрами все чаще происходят стычки, драки, теракты. В чем же дело? Почему темный романтизм фильмов с Атенаис возбуждает людей на разрушение мира? Почему сама звезда все чаще предпочитает светским раутам прогулки в пустыни и дремучие леса?
Журналист Константин хочет разгадать ее тайну. Расследование ведет его за Атенаис к древнему дереву, которое является мемориалом падения ангелов. Там он видит то, чего не увидишь даже в самых страшных фильмах ужасов. Все его предположения рушатся перед страшным ликом действительности.
Константин не пуглив. Поставив перед собой цель, он привык идти до конца. В итоге расследования он выясняет то, о чем написать в прессе никак нельзя: Атенаис и есть тот самый древний демон, роль которого она так вдохновенно исполняет в кино. Ее цель разрушить привычный мир, ее оружие – кинематограф, легко влияющий на людей. Ее порталы – кинотеатры. Вслед за ней и ее автобиографичными фильмами о падении ангелов в мир вторгаются легионы демонов. А предупредить об опасности никого нельзя. Константин сам загнал себя в ловушку. Он представить СМИ, он должен информировать людей, и он бессилен поделиться с ними информацией, в которую просто никто не поверит. Атенаис ловко все спланировала. Правда лежит на ладони и транслируется путем кино, но поверить в эту правду может лишь безумец. А сам Константин с каждым часом все сильнее влюбляется в демоническую кинозвезду.
Так может отступить перед ее очарованием и позволить ей сделать все, как она захочет. Кому как ни древнему библейскому существу лучше знать, что справедливее для вселенной? Правда это или ложь? Верить фильму (книге) или нет? Каждый решает для себя сам. Остросюжетный роман призван шокировать и впечатлить. Но и темной романтики повествование не лишено. В конце концов, любовь способна творить самые невероятные вещи.
Книга «Фильм о демоне» является прологом к уже известному роману «Кинотеатр дьявола». Здесь действуют знакомые герои, но читать книги можно в любой последовательности. Каждая из них является самостоятельным произведением. Все сюжеты фильмов, упомянутые в повествовании среди кино-работ Атенаис, являются отдельными книгами серии «Дочь зари», описывающими биографию Атенаис (ее же древнее имя Алаис) со времен Древнего Египта и до наших дней. Как уже сказано в романе «Демон снимает фильмы о самом себе». А ловкий журналист себе на голову пытается выяснить, для чего эти фильмы были созданы.
Все донельзя реалистично. Это и есть та грань фантастики, которую пытаются достигнуть многие авторы, когда нереальный сюжет как будто разворачивается прямо у нас на глазах.
Отрывок из книги «Фильм о демоне»:
Его последний вопрос потонул в шуме ветра. Уши заложило, как при посадке и взлете самолета. Константин не сразу понял, что они летят. Раскрытое окно многоквартирного дома осталось далеко внизу, как и плоская крыша с громоотводами. Он оказался среди звезд, подхваченный настоящим ангелом. И это был не сон! Ледяной ветер хлестал по щекам. Нужда в аэрофлоте вдруг отпала. Атенаис неслась быстрее, чем самые скоростные рейсы. Внизу мелькали страны и города. Вот что значит облететь вокруг света за один миг! За считанные секунды перед Константином пронеслись крыши Ватикана, Эйфелева башня, острые верхи пирамид Долины Царей. Он был уверен, что Атенаис приземлится в пустынях, но ошибся. Ее целью были ни Нил, ни Сахара, ни прерии, ни причудливое здание Сиднейской оперы в Австралии. Она несла свою жертву через океан в какие-то леса.
Когда Атенаис швырнула его к подножию засохшего до черноты векового дерева, Константин и впрямь ощутил себя жертвой.
Ангельское создание приземлилось рядом. Ее взгляд изучал черную обугленную кору.
– Вот здесь все началось!
– Что началось? – Константин отряхивал с себя сухие листья и пепел. Откуда кругом столько пепла? Тут словно был пожар. Но ничего не сгорело. Кроме одного дерева, которое впрочем, стоит себе, как монолит. Но с его ветвей сыплется зола, подобная черной метели, и из ствола раздаются стоны.
– Онор нашел меня здесь и предложил сниматься в его кино.
– Ты жила здесь, в лесу? Не в аду или раю? Не во дворце какого-то царя или султана? Даже не в пирамиде?
Атенаис не оценила юмора. Она подошла к дереву и нежно погладила черную кору.
– Это моя собственная Стена Плача, – призналась она. Ей вторили странные стоны, доносящиеся извне.
Константин только сейчас заметил, что все громадное дерево напоминает скульптурную композицию. Фигуры ангелов, демонов, сказочных существ вырезаны прямо в стволе. Их рога, крылья и копыта будто вросли внутрь дерева и остаются там в плену.
– Кто это дерево обтесал?
– Кто? – Атенаис рассмеялась.
– Ни один скульптор так не смог бы. Я знал многих резчиков по дереву.
– При чем тут люди? Оно всегда было таким.
Константин ей не поверил. Хотя глупо не верить всеведущему ангелу. Дерево вдруг зашевелилось. Точнее зашевелись фигуры, будто застрявшие в нем.
– Выпусти нас! – шептали рогатые феи, тянувшие свои крылья из ствола. Их усилия кончались неудачей. Кора держала их, как мошек, застрявших в тесте или в клею.
Константину стало жутко. Если только это не спецэффект, то волшебные создания попались в кору, как мухи в клей. Но почему все феи темного древесного цвета? Их кожа трескается, как кора. Фавны, нимфы, кобольды, гоблины, тролли, финодирри… Если обойти дерево кругом, тут можно обнаружить их всех. Многих названий Костантин не знал. Нужно было лучше учить мифологию. Какие-то крылатые тела были видны целиком, от каких-то остались лишь головы или бюсты.
Ангелов в коре застряло больше всего. Они были прекрасны, но казалось, что за века заточения озлобились. Их можно было понять. Кто бы не озлобился, будучи вросшим в древесный ствол?
Глаза центрального ангела вдруг распахнулись и полыхнули огнем. Их взгляд уперся в Константина.
– Жертва! – коричневые древесные губы алчно усмехнулись. По ним стекала рубиновая капелька крови.
– Ты привела нам жертву! – шепот исходил уже от корней, которые проснулись и закопошились одновременно с древесным ангелом.
Дерево было громадным, как большой дом. Его корни твердой сетью выпирали из сухой земли. И вот все они оказались живыми.
– Беги! – предложила Атенаис, но Константин не сдвинулся с места. Хотя у него нет с собой ни камеры, ни фотоаппарата, чтобы все это заснять, ему все равно что-то здесь надо. Ему нужна Атенаис.
Находится тут опаснее, чем готовить репортаж в месте катастрофы или теракта. Пожилые коллеги рассказывали Константину, как опасно было вертеться с камерами вблизи Норд-Оста. Тут было еще страшнее. В коре дерева разверзался настоящий ад.
Только Константин не струсил. Он понял, что корни на него не нападут, пока Атенаис им не велит. Они сцапали и раздавали нескольких голубей, пролетавших мимо. Душить жертву они умели, а кровь была их пищей.
– Обычно они ловят путников, – пояснила Атенаис, – но иногда я отдаю им операторов. А Онор скормил им всех кинозвезд, которые не окупили себя в прокате. Ты можешь вернуться домой и обо всем об этом написать. Но тебе никто не поверит.
– Бежать мне все равно некуда. Я не знаю этой местности, – Константин присел на землю, протянул руку к живым корням, и один корень вдруг пожал ему ладонь, будто давнему приятелю.
Теперь уже Атенаис смотрела с недоверием. Корень оставил на ладони журналиста след пепла, но ранить до крови не стал.
– Видно, творческие люди не вкусны для закуски, – сделала вывод она. – Итак, ты теперь знаешь: я снимаю фильмы здесь. В натуре! И во всех тех местах, где остались памятники моему падению, вроде этого дерева.
– Поэтому все твои фильмы о тебе самой? Не нужно покупать материал для декораций – он уже есть в наличии! Не приходится даже нанимать актеров, ты используешь как рабов своих падших ангелов! Все строго, экономично и практично. Можно лишь аплодировать.
Константин еще не видел этого дерева ни в одном из ее фильмов. Наверное, он что-то упустил.
– О чем ты будешь снимать, когда сюжеты твоей вечной жизни иссякнут? – додумался до логичного вопроса он.
– Ни о чем! Когда будет снят и показан последний фильм, все мы вырвемся.
Фигуры в дереве агрессивно захлопали крыльями. Они ждали этого момента. Атенаис вынула из одного свившегося кольцами корня древний музейный кинжал с рукоятью в форме двух драконов. Она хотела передать этот кинжал журналисту и медлила.
– Стоит – не стоит? – она играла лезвием, пока раздумывала. Миниатюрные драконы на рукоятке шевелились. – Тот или не тот? Он умрет, вскрыв себя на ритуале в Соборе Грома, или встанет еще одним солдатом моей великой армии?
Раздумье затянулось. От кинжала исходило тихое шипение, будто он подобно дереву был живым.
– Нет уж, отправить журналиста в Собор Грома будет чересчур. Пусть себе строчит новости дальше.
Она спрятала кинжал назад в клубок копошащихся корней. Золотая рукоятка быстро сгинула среди них. Наверное, под деревом зарыты несметные сокровища, но тот, кто попытается их достать, примет мученическую смерть.
– В следующий раз, когда захочешь проследить за мной, подумай, не попадешь ли ты в его объятия! – назидательно сказала Атенаис, кивнув на дьявольское дерево.
А потом она снова обхватила журналиста за талию. Второго полета он уже не помнил. Но унылая квартира, в которой он очнулся днем, показалась ему серым адом. Ни о чем кроме, как вернутся назад к Атенаис, он больше не помышлял.
Опасность в чате
Что общего может быть между сетью Интернета, пустынями Древнего Египта и смертельной опасностью? Что будет с тем, кто в поисках девушки своей мечты столкнулся в чате с невероятным созданием? Ответ на эти вопросы дает книга «Чат с демоном».
Главный герой искал в Интернете приятное знакомство, а столкнулся с загадкой. Никита – простой парень. Он не ломает голову над секретами мироздания и ничего не знает о древних легендах. Он ищет на сайтах знакомств симпатичную подружу. Ему не везет, пока однажды он не замечает ангельское фото. Красавица, изображающая из себя ангела, соглашается с ним пообщаться и даже вступить в видео-чат. Проходит совсем немного времени, и она становится лучшим другом Никиты. Теперь парню не нужны ни другие девушки, ни занятия в институте. Он мечтает лишь о свидании, но подруга по чату начинает всё чаще сыпать странными фразами. Однажды она присылает Никите ссылки на гипнотические фильмы ужасов. Вот тут-то и выясняется, что знакомая по чату на самом деле является кинозвездой, которая официально считается мертвой. Тем не менее, Атенаис уверяет, что ее смерть это всего лишь розыгрыш, устроенный в целях рекламного акта.
Однако об актрисе Атенаис сохранилось очень много пугающих сведений. Ее фильмы повествуют об архангеле Люцифере, который пал в пески Египта и начал править миром, гипнотизируя смертных царей. Фильмы охватывают всю мировую историю и изобилует невероятными спецэффектами. Песок пустынь становится чистым золотом, а люди обращаются в чудовищ, пополняющих армии Атенаис.
Никита относится к фильмам, как к детали искусства, ведь они проходят через всю мировую историю вплоть до биографии самой актрисы, которая подпала под пристальное наблюдение агентов секретных служб. Один агент, который очень много о ней выяснил, погиб.
Никиту начинает преследовать некто жуткий и обожженный, кто предостерегает его от дальнейшего общения со звездой, из-за которой слишком многие погибли. Роскошные фильмы Атенаис, действительно, стали адом для фанатов. Никита и сам замечает, что вместе с ангельской подружкой, в его жизнь врываются самые настоящие демоны.
Так что же делать? Вырваться из сетей Интернета или на свой страх и риск искать встречи с роковой девушкой? Поверить в то, что Денница был оклеветан или бежать от демонов без оглядки?
Красная роза, кровь фанатов, живое дерево, состоящее из сверхъестественных фигур, кинотеатры, названные в честь давно забытого Ахетатона, пирамиды, чат и демоны – всё это закручивается в одну сложную головоломку. Герой ищет ответы? Приведет ли поиск его к гибели или же он успеет образумится и спастись? Всё на страницах романа.
Книга полна крутых поворотов, но она является именно предостережением от той опасности, с которой доверчивые люди могут столкнуться в чате. Главного героя зацепляют на то, что является для него роковой приманкой – на образ кинозвезды. А кинозвезда в свою очередь может оказаться опасной личностью, даже демоном.
Книга входит в цикл книг «Дочь зари», к которому на сегодня относятся книги «Фильм о демоне», «Кинотеатр дьявола», «И имя ему Денница», «Ангел для Нерона», «Кровавый рассвет», «Ангел рассвета-1: Люцифер – сын зари», «Ангел рассвета-2: Алаис – дочь зари» и «Сокровища Люцифера». Серия начинается со времен Древнего Египта, проходит через всю мировую историю и доходит до наших дней. Ее цель связать историю и мистику, объяснить необъяснимое.
Отрывок из книги «Чат с демоном»:
Никита уже хотел отключиться от чата, но внезапно всплывшее фото его зацепило. Ангельское лицо смотрело, будто из параллельного мира. Неважно, что от фотографии исходило нечто зловещее. Важно, что это была девушка его мечты.
– Привет!
С чего еще можно начать диалог с незнакомым человеком? В чате все фразы просты и коротки до абсурда.
– Привет! – Никита напечатал в ответ то же слово, с каким обратилась к нему незнакомка. Как так вышло, что она обратилась к нему сама! Обычно симпатичным девушкам он не нравился. Могло ли фото на иконке быть сильно отретушированным или вообще чужим? Даже если так Никита не хотел лишать себя иллюзии контакта с мечтой.
– Как тебя зовут?
Ник высвечивался ярко. Вопрос был лишь формальностью.
– Атенаис.
– А я Никита, – сам он сидел под ником «незнакомец», поэтому счел нужным представиться.
– Сколько тебе лет? – вопрос от Атенаис появился в диалоговом окне моментально, будто она умеет печатать за долю секунды.
У Никиты такой скорости не выходило. Клавиши скользили под пальцами, пропуская опечатки.
– Двадцать два. А каков твой возраст?
Повисло долгое молчание. Вдруг она несовершеннолетняя? Запоздалый ответ немного шокировал.
– У меня ангельский возраст.
– То есть несовершеннолетний?
– То есть более древний, чем вся земля.
Похоже на шутку! Наверное, Атенаис старше него на пару лет. Вот и отшучивается. Девушки болезненно воспринимают то, что они даже на полгода старше того парня, который им понравился. И почему это всем девчонкам непременно нужен тот, кто старше? Крупный возраст не гарантия того, что мужчина чего-то добился в жизни.
– Выглядишь ты лет на семнадцать, – напечатал Никита ответ, который скорее напоминал замечание. – Фотка прошлогодняя?
– Да, но если сделать фото сейчас, оно выйдет таким же. Я не меняюсь со временем. Зато пейзаж вокруг меня всё мрачнеет. Не хочу добавлять в чат фото на фоне руин.
– Где же ты живешь?
В ответ долгое молчание.
– Ты сейчас на экскурсии в какой-нибудь разоренной усадьбе? – Никита вспомнил свой опыт школьных экскурсий по дворянским усадьбам и заповедникам. Иногда приходилось ночевать практически в бараке недалеко от исторических объектов, но учителя такие поездки поощряли. Ради расширения кругозора должно идти на всё!
– Скорее в пирамидах.
– То есть ты в Египте?
– Не совсем.
– Тогда где?
– Это тайна.
– Почему тайна?
Опять повисло молчание. Ответ никто не печатал. Курсор мышки Никиты подергивался. Хотелось снова пообщаться с Атенаис. Почему она замерла? Совмещает чат с другими парнями? При ее внешности у нее точно куча поклонников.
– В чате не бывает тайн, – дипломатично заметил Никита, – иначе всем станет неинтересно с тобой общаться.
Теперь молчание наступило ужасающе долгое. Электронные часы отмерили пять минут, а от Атенаис не поступило ответа. Неужели он ее спугнул?
– Ты еще там?
– Мне пора посмотреть фильм, – напечатала Атенаис. – Сеанс вот-вот начнется.
Неужели она имеет в виду сеанс в кинотеатре? Значит там, где она живет, сейчас день. Как же далеко она от Москвы? У Никиты сердце ухнуло. Он-то надеялся договориться о свидании, принести красную розу, зайти в кафе на чашку чая и долго рассматривать Атенаис через столик. Так ли она красива, как на ангельской фотографии? Кажется, на крошечном фото за ее спиной прорисовывалось нечто вроде черных оперенных крыльев. Похоже на фотошоп. Но так хочется верить, что с ним беседует настоящая фея или ангелочек. Это же сказка! Включаешь Интернет, а там, в сети обитает настоящая эльфийка со златокудрой головой, лазурными глазами и божественным личиком. Вот только украшения на Атенаис были скорее музейными, чем сказочными. Действительно, отдает культурой Древнего Египта.
– Ты идешь в кинотеатр? Одна или в компании? – Никита надеялся, что собеседница еще не отключилась.
– В компании, – честно ответила она.
– А что за фильм?
– Фильм о демоне.
– Ужастик! И ты даже не знаешь название?
– Оно может измениться со временем.
– Как это?
В ответ опять молчание.
Роковой рассвет
Если соединить увлекательные исторические факты, романтику, остросюжетный боевик и подвести тонную мистическую грань, то мы получим бестселлер, в котором борьба религиозных сект идет в разрез с чувствами двух влюбленных. Цель писателя не только развлечь публику, но и приподнять завесу над историческими тайнами и секретами мироустройства.
Рассвет это тот момент, который кладет начало циклу дня, но он же может положить начало и новой эре. Родриго Борджиа об этом знает, поэтому покровительствует тайному обществу, которое возглавляет красивая девушка по имени Николетт. Но еще рано равнять ее с широко известной Лукрецией Борджиа. Николетт непорочна, но многие считают, что она и есть живое воплощение того самого архангела Люцифера, который когда-то вел свои войска в небесную битву. К тому же ей подчиняются самые мрачные и опасные субъекты, какие только могут найтись в злачных уголках Италии эпохи Возрождения. Убийцы, отравители, заговорщики это всего лишь фон для настоящих чудовищных служителей Николетт.
Секта, в которую вступил юный аристократ Фердинанд, именует себя орденом света и противостоит сообществу Николетт. Хоть орден и считается святым, в нем кроется много мрачных тайн. Фердинанду все равно! Он вступил в орден лишь из-за статуи прекрасного ангела с девичьим лицом, в которого практически влюблен. Однако каждое столетие в ордене света находят одного избранного, которому дают священный кинжал, чтобы убить существо, которое является воплощением самого прекрасного и восставшего против бога ангела и таким образом отсрочить конец света. В этот раз избран Фердинанд. Если б только юноша заранее знал, что существо, которое он должен убить это живая копия того самого мраморного ангела, ради которого он, собственно, и вступил в орден.
Есть лишь один роковой рассвет, когда Николетт станет уязвима. Тогда ей и можно нанести удар. Увы, Фердинанд увидел ее задолго до этого рассвета и понял, что убить ее это же самое, что убить себя.
В книге продолжается сюжетная линия, основу которой заложил еще «орден Таора» в Древнем Египте (его создание описано в книге «И имя ему Денница). Цели семейства Борждиа освещаются несколько по новому. В повествования вплетены известные исторические герои, но здесь они действуют на втором и третьем плане. Во главе сюжета роковая любовь, вспыхнувшая между фанатиком и падшим ангелом. К чему она может привести? Решающий рассвет в любом случае выйдет кровавым. Если погибнет Фердинанд – наступит эра ангелов и чудовищ. Если погибнет Николетт, то жить без нее уже не имеет смысла. А время идет! Роковой момент близится…
Отрывок из книги «Кровавый рассвет»:
– Почему каждый раз, когда я закрываю глаза, мне кажется, что ты предашь меня, мой ангел…
Прекрасная статуя в нише, конечно же, не ответила. Он всегда молился на нее молча. Вот и сегодня он не произнес вслух эти слова, они прозвучали где-то глубоко в подсознании, но, как и раньше обожгли. Это было правдой. Каждый раз, когда он смотрел на своего небесного покровителя ему почему-то приходили в голову мысли о предательстве.
Красивый ангел внимал бесстрастно. Фердинанд всегда взирал на нее осторожно, снизу вверх, с бесконечным почтением, но сердце трепетало. Перед ним в величественном соборе уже много лет возвышалась его единственная земная любовь. Она была из камня. Вернее каменное изображение было всего лишь слепком с нее, а некто с крыльями предположительно парил в безвоздушном пространстве. Фердинанд не чувствовал рядом присутствия некого крылатого существа, но статуя всегда вызывала в нем трепет. Бесконечно прекрасная, изящная, обожествленная. Не юноша и не девушка, но женственного в ней было куда больше, чем даже рисовало воображение. Ожив, этот ангел естественно мог стать только девушкой.
Фердинанд тряхнул головой, и русые волосы слегка защекотали шею. Кто-то будто шептал ему на уши о предстоящем предательстве. Какие тонкие надоедливые голоса!
Одержимость, так назвали бы это собратья из его ордена. Слышать искушающие голоса – это одержимость. Его искушает дьявол. Лучше не верить ему. Но слова в мозгу всегда звучали подобно пророчеству.
Всего несколько слов. И они не имели ничего общего с существом, которому он молился. Что общего может быть у ангела с кровью, с предательством, с Иудой. Но именно это и приходило ему в голову. Упорно до боли.
Как может ангел предать его? Или как он сам может предать своего ангела?
– Пора! – суровая рука наставника легла ему на плечо. Уже не в первый раз он содрогнулся от ее тяжести. Было пора принять почетное назначение. В этот раз выбрали его. И это была неслыханная честь, потому что следующие выборы состояться только спустя несколько столетий.
Фердинанд молча кивнул. Он знал, что пора идти. Момент посвящения настал, но статуя как будто его не отпускала. Он словно спрашивал разрешения у нее. Ему необходимо было ее благословение и, возможно, даже помощь. Чтобы его рука не дрогнула в решающий миг. Ведь это так важно для всей религии в целом: и для небесных духов, и для людей, и для самого бога. Но недвижимые уста ангела, как будто шептали «Иди! …с моим проклятием!».
Как ужасающе спокоен был голос, отдававшийся эхом в его мозгу.
Фердинанд не мог ничего понять. Ведь на него возложена священная миссия. Он станет правой рукой бога, поражающей дьявола. Разве ангел не должен поощрить его?
Но время уже пришло. Дольше откладывать было нельзя. Фердинанд угрюмо поплелся за наставником. Он должен был чувствовать радость и гордость, но не испытывал ни того, ни другого. Только пустоту. Ощущение того, что все уже предопределено и его выбор ничего не изменит, давило невыносимой тяжестью. Он ощущал себя приговоренным, а не избранным.
– Это нечистый искушает тебя, – запричитали бы на это его собратья. – Это он подсылает своих демонов, чтобы нашептывать тебе разные хитрости. Так ты будешь видеть истину как в кривом зеркале.
У них на все находился достойный ответ, как будто его продумали целые поколения. Дьявол искушал людей столетия назад и продолжал делать это сейчас, естественно и ответы на вечные вопросы оставались те ми же самыми. Сама религия была построена так, чтобы невозможно было заподозрить ложь. Но какая-то ложь была. Фердинанд только не мог понять, в чем она заключается.
Какая-то опасность затаилась внутри этих стен, а не извне. Как жаль, ведь он привык, что эти стены стали для него укрытием от неправедности людей. Внешний мир полнился грехами, а здесь царил благословенный покой. Но вот тьма вторглась и в него. Вторжение было пока едва уловимым, но уже сокрушительными.
Главы ордена объясняли его состояние тем, что он чувствует приближение еще только зарождающейся опасности, с которой они обязаны были бороться каждые несколько столетий. Поэтому и выбрали его. По крайней мере, так ему сказали. Только сам он подозревал другое.
Фердинанд шел длинными коридорами и ощущал, как вместе с тьмой в высоте шелестит что-то подобное крыльям. Говорили, это голуби гнездятся над сводами аркад. Их было запрещено прогонять отсюда. Белые голуби! Но недавно Фердинанд заметил и нескольких черных. Они долго и изучающее смотрели на него с высоты фриз, и, казалось, их крошечные красные глазки молча смеются.
В любом случае птицы были совсем небольшими, а он слышал шелест каких-то огромных крыльев. Больше чем у ястреба или орла. Крыльев размером с человеческое тело.
Когда сам он охотился на птиц с луком и стрелами, как это положено знатным вельможам. Сейчас он носил рясу, но видение того, как он преследует дичь, все еще не оставляли его. В этих видениях он часто преследовал огромную птицу, а подстрелил существо подобное человеку с огромными черными крыльями. Ему часто снился такой сон: он опускает лук, а крылатое создание издыхает на песке. Он просыпался с ощущением того, что его руки в крови и с большей тяжестью на сердце, чем даже если бы он убил обычного человека.
– Сны ничто! – назидательно шептал ему голос священника через переплет оконца исповедальни. Как-то раз Фердинанд глянул и увидел в этом оконце вместо морщинистого лица священника изящное чело статуи ангела с кровоточащими глазами. Оно казалось не мраморным, а живым. И это был не сон.
– Молчи, если считаешь, что другие тебя не поймут, – произнесло красивое создание. И слова врезались в мозг, как острия клинков.
И все же Фердинанд не разучился говорить другим о своих видениях. Ему просто необходимо было найти кого-то, кто его поймет, может, даже растолкует ему смыл всего этого. Многие почтенные старцы в монастыре слушали его со вниманием, но толком объяснить ничего не могли. От него вечно отделывались только общими фразами, а в воздухе оставалось витать ощущение недосказанности.
Еще после долгих бесед, которые ни к чему не вели, у него зародилось странное чувство, как будто от него что-то скрывают. Уж лучше и вправду было молчать.
Сегодня от него и не требовалось слов. Это была ночь посвящения. Молельня напоминала зал для торжественных собраний. Свечи, толпа, официальные одеяния духовенства, чаша для причастий, наполненная кровью его собратьев. Сегодня это была именно кровь, а не вино. По рядам ходил ритуальный нож. Каждый из присутствующих должен был сделать надрез у себя на запястье и капнуть в чашу собственной кровью. Таким образом все они отдавали свои силы в один сосуд. Из этого сосуда предназначено отпить тому, кто избран бороться со злом.
Все собравшиеся должны были поддержать одного избранного. Одному ему не справиться с возложенной на него миссией. Так гласило священное пророчество. Но зачем же тогда поручать такое ответственное задание кому-то одному? А вернее ему.
Что ж, каждый, посвященный в орден, обязан был сознавать, что идет на самопожертвование. Только вот жертвовать собой они не слишком хотели. Фердинанд видел, как неохотно они поднимают рукава и подносят к запястью нож. Им не хотелось жертвовать даже каплей крови. А ведь первоначально считалось, что на алтарь борьбы со злом они будут приносить именно собственную жизнь.
Чаша наполнялась их кровью, перемешанной с освященным вином, а Фердинанд чувствовал, как его охватывает головокружение. Все остальные твердо стояли на ногах, хоть правый рукав каждого из них и был перепачкан кровью. Фердинанд будет единственным, чья кровь сегодня не прольется. Так почему же ему казалось, будто сейчас всю кровь выкачали из него одного?
Он растерялся. Шелест крыльев в голове становился все более настойчивым. По дороге сюда ему казалось, будто все статуи жадно наблюдают за ним живыми и подвижными глазами, а вот все присутствующие люди старательно отводили от него взгляд. Все было так, как будто он идет на плаху, а не к торжественно украшенному алтарю.
Где-то на хорах замолкли звуки гимна страшного суда.
– И бог выдвинет сына своего против дьявола…
Фердинанд кивнул главе ордена, произнесшему эти слова со ступеней алтарного возвышения. Кажется нужно было сказать «аминь», но он забыл… забыл, что нужно делать и говорить. Он шел, как на казнь, а в тайной молельной, предназначенной для собраний ордена, все было так ужасающе тихо. И все же казалось, что эти лишь показательная тишина. За арками окон, выходящих в ночь, будто уже ощущалось дыхание летящего там дракона.
Пусть все сгорит! Только дракон, описанный в пророчествах, так и не появлялся. Здесь присутствовал лишь зловещий драконоподобный змей из камня, готовый дохнуть огнем на крест над алтарем. По барельефу нельзя было сказать, кто сильнее: крест или дракон. Они как будто боролись, и их борьба была вечной, запечатленной в камне, как эмблема их ордена. Еще на барельефе проступала рука, держащая кинжал и часы.
Длань бога или орден зари. Их называли и так и так, а братьев ордена прозвали верные богу. Раньше ему нравилось, как это звучит. Раньше… сейчас что-то стало другим, как будто крылатая тень легла на алтарь, и в молельне вдруг сделалось жутко.
Фердинанд преклонил колени перед алтарем. Чаша с кровью уже перешла по кругу к главе ордена, старцу Донателло. Именно он должен был сделать самый глубокий надрез и наполнить до краев остаток чаши. Таким образом он передавал свою силу и древнюю мудрость. Вместе с кровью. Как сделал бог на причастие. Это причастие, как и самое первое в мире, не было символичным вином. Оно было кровавым. Так завещал сам бог. Фердинанд был не в праве этому возражать. К своему удивлению он не ощутил отвращение при мысли о вкусе крови и о том, что ему придется осушить весь бокал. Только ощущение неизбежности.
