bannerbannerbanner
полная версияВолчья свадьба. Книга 1

Натали Лавру
Волчья свадьба. Книга 1

Полная версия

      И снова я подчинилась. Это оказалось не так уж и сложно. Закончив с зашиванием раны и мытьём посуды, я вышла во двор и обнаружила мертвого кабана с перерезанной глоткой.

      Бабушка Полина с тесаком вышла освежевать тушу, сказала, что вепря приготовят на вечерний праздник. Я не могла на это смотреть и вернулась в баню мыть посуду.

      Мне не хватало мамы и Светы, я даже не могла поделиться произошедшим с папой, сидя на его могиле. «Вот бы он удивился! Или он знал обо всём этом? Скорей всего, папа тоже был одним из полуволков. Неужели их свадьба была такой же?» – думала я.

– Это ты убил кабана? – спросила я Дилана, когда закончила свои дела.

– Да, – бросил он мне и куда-то ушёл.

      Похоже, ему самому было противно оттого, что в жёны ему досталась я, недавняя школьница и маленькая перепуганная девочка. Он даже разговаривать со мной брезговал, а смотрел надменно и высокомерно. Мне вспомнились вчерашние впечатления о нём; видимо, он на самом деле брал пример с папочки. Наверняка любимый сын.

Я снова подумала про себя: «Ничего, он ещё отведает моей изобретательности. Я дам ему достойный отпор, вот только немного освоюсь… Можно подумать, это я заставила его жениться. Такого, как он, мне и даром не надо». Во мне закипала злость при одной мысли об этом человеке.

      Пока на кухне никого не было, я пристроилась за столом и задумалась. От погружения в себя меня вскоре отвлекла бабушка, она велела взять на кухне отвар в красном глиняном черепке и позаботиться о том, чтобы Дилан его выпил. Я сделала, как мне велели, потом любопытство взяло верх, и я спросила бабушку:

– А что это за отвар?

– Живица, чтобы болячки заживали. Идём, покажу, как она выглядит. Тебе потом пригодится.

      Мы шли по краю леса. Сквозь кусты желтел залитый солнцем луг. Бабушка наклонилась, сорвала небольшую веточку растения с мягкими иголками вместо листьев. Это была не та живица, которую в большом мире собирают со стволов кедров и сосен. Здесь так называлась травка, и её больше нигде было не встретить.

– Вот она, кудесница, всю жизнь меня спасала, Владимира моего с того света, можно сказать, вернула…

– Он был болен?

– О, голодное время было у нас… Ему тогда полтора года исполнилось. Он заболел воспалением лёгких. Думали, всё… А травка вылечила. Эта травка разве что не из могилы вытащит… Спасибо, Господи!

      Бабушка Полина ушла, оставив меня собирать травку. После я решила прогуляться. Лес манил меня. Он как будто шептал, что я дома. Идти ничто не мешало, и чем дальше я заходила, тем бодрее чувствовала себя в этой прохладе.

Отовсюду веяло жизнью: крот копошился под землёй, ёжик что-то вынюхивал в кустах, птицы на деревьях затеяли перекличку.

      Я устроилась на опушке, покрытой жёлто-зелёным мхом, наблюдала за дятлом, обрабатывающим дерево.

Налетели комары, пришлось встать и двигаться дальше. Чтобы не заблудиться, я старалась идти по прямой, как делала это в детстве. Тропок и дорог в этом лесу не было, как будто эта деревня не знала машин и вообще любой другой техники.

      Мне стало странно, почему Верхний Волчок скрыт от людей, почему его считают легендой? Если это чудесное место, то где же волшебство, где диковинные звери? Почему здесь всё так обычно?

      Совсем близко от меня послышалось нечто похожее на хрюканье. Я оглянулась: метрах в тридцати от меня огромный кабан точил о дерево свои клыки, а возле него что-то выискивали в земле маленькие поросята. Папа в детстве учил меня, что нельзя ходить далеко в лес без оружия и вообще нечего соваться туда в одиночку, но если уж попался кабан, нужно залезть на толстое дерево и ждать, пока он уйдёт.

      Я стала рассеянно оглядываться в поисках подходящего дерева, но ни на одно из них я не знала, как забраться: сучья и ветки слишком высоко.

      Кабан явно нервничал, рыл землю. Я попятилась и прислонилась к ближайшему дереву и ждала, что, может, он передумает нападать на меня.

Тут я услышала волчий вой. Мне казалось, что он раздается отовсюду. В фильмах я видела, что волки охотятся стаями и окружают жертву, прежде чем напасть.

      Раньше я не боялась волков, потому что они никогда не подходили к нашему селению близко. Несчастных случаев не бывало. А ещё из-за моей волчьей фамилии одноклассники звали меня волчонком. Я никогда не обижалась, мне нравилось такое прозвище.

      Я увидела только двоих, очень крупных, волков, но тут же где-то за спиной раздалось многоголосое рычание. Теперь уже не было сомнений, что и я, и кабан окружены. Маленькие поросята столпились возле матери, испуганно повизгивали.

      «Неужели всех нас сейчас порежут волки?» – в страхе подумала я.

      Животное, которого застали врасплох, рвануло на меня, так как я стояла ближе всех.

Мне не удалось заскочить на дерево. Кабан сшиб меня с ног, развернулся, хотел сделать второй заход, но на него налетело сразу несколько волков. Поросята бросились кто куда. Я тоже воспользовалась моментом и побежала в сторону дома.

К счастью, за мной никто не погнался. Волки сосредоточились на более крупной жертве и не тронули меня. Мысленно я даже благодарила кабана, который вместо меня стал обедом для стаи хищников.

      Подходя к избе, я замедлила шаг. Левая нога угодила в какую-то ямку с жижей, и теперь в туфле хлюпало. Около дома никого не было. Я выдохнула, закрыла глаза, но тут кто-то схватил меня за руку настолько резко, что я вздрогнула.

– Что ты там делала?

      Это был Дилан. Вопрос был задан таким тоном, словно меня впору отправлять на казнь.

– Гуляла, – ответила я, одёргивая руку.

– Тебе нельзя туда ходить.

– Волки меня не тронули.

      Он громко рассмеялся. Я не поняла, почему.

      Мне дали время обработать ссадину на колене, помыться и переодеться. Пора было возвращаться в деревню.

На меня снова надели вчерашнее длинное платье. Оно нравилось мне гораздо больше, чем то, в котором я была в ЗАГСе, наверное, потому что не свадебное.

      На душе стало спокойней: может, оттого что я всё ещё жива и меня никто не съел, может, потому что моему так называемому мужу я была не менее противна, чем он мне. Впоследствии можно договориться с ним и легко разойтись, словно ничего этого не было.

      Из деревни пришли люди, забрали разделанную тушу кабана.

      Шагать было немного больно. Дилан шёл так быстро, что я еле поспевала за ним. Ему, похоже, было плевать на моё самочувствие, а я не хотела стонать и жаловаться, поэтому стойко терпела всю дорогу.

      Потихоньку я начала понимать, что моя жизнь вне опасности, и бояться, кроме резких слов, мне нечего.

Разумеется, я была бы не я, если бы у меня в голове не родилась целая уйма вопросов:

– Что будет после праздника?

– Какое-то время мы останемся здесь, потом вернёмся.

– Кто ты?

– В каком смысле? Ты не помнишь моего имени?

– Помню. Но это всё, что я знаю о тебе.

– Что тебе интересно? – нехотя спросил он.

– Сколько тебе лет? Где ты живешь? Какая у тебя фамилия?

– Двадцать семь, живу много где, постоянно в разъездах, фамилия такая же, как у тебя.

– Тоже Волк?

– Да.

– Странно… Не знала, что эта фамилия настолько распространена. Мы точно не родственники?

– Точно.

– А мама со Светой ещё здесь?

– Увидишь. Сегодня на празднике будут многие главы семейств нашего народа, так что будь добра: веди себя прилично.

– А зачем нас поженили? – прямо в лоб задала я вопрос.

      На самом деле, кому ещё знать, зачем весь этот пафос, как не ему? Но Дилан не захотел отвечать и попросил меня идти молча.

– Раз тебе даже говорить со мной противно, что же ты согласился брать меня в жёны? Папочку своего испугался? – с вызовом и громко выпалила я.

– Есть вещи, которые тебе ещё рано знать. Понятно? А теперь умолкни, – огрызнулся он.

– Да ради бога!

      «Господи, как же мне омерзителен этот козёл!» – негодовала про себя я. Мне хотелось смотреть на что угодно, кроме его долговязого силуэта впереди.

      До деревни оставался всего какой-то километр, ноги ныли. Я утешала себя тем, что увижусь с родными.

      Наконец, мы добрались. Людей было столько, что они сделали живой коридор в несколько десятков метров и встречали нас. Я старалась не отставать от Дилана.

      Нам дарили подарки, произносили поздравительные речи. Некоторые из присутствующих плохо говорили по-русски.

Мама нашла меня, только когда гости устроились за столами. Мы отошли в сторону.

– Мама, забери меня отсюда, умоляю тебя! Давай сбежим? – взмолилась я.

– Диана, дочь, ты ещё не понимаешь своего счастья. Любая девушка может только мечтать о таком муже, как у тебя. Дилан – очень хороший молодой человек, поверь мне, он не даст тебя в обиду.

– Да что ты знаешь о нём? Он сам не прочь избавиться от меня! Ты бы видела, как он обращается со мной! Пожалуйста, давай уйдём?

– Нет! – внезапно строго ответила мама. – Всё делай, как велит тебе твой муж, иди и садись к нему.

      Больше никаких вопросов я не задавала. Никто не собирался защищать меня от мерзкого типа, который стал моим мужем.

Мама крепко по-матерински обняла меня, и мы вернулись обратно на свои места. Света куда-то пропала. Может, тоже устала от застолья и вернулась домой, или ей просто нужно было идти на работу?

      Праздник всё длился и длился. Непрекращающийся гомон утомил меня: уже наступила ночь, а люди и не думали униматься.

– Я устала, – наконец, сказала я Дилану.

– Скоро начнётся самое веселье, потерпи.

      «Какое ещё веселье? – испугалась я. – Неужели они придумали ещё что-то более идиотское, чем эта свадьба? Ничего не понимаю… не понимаю…»

      Седой встал и заговорил так, что все мгновенно замолчали.

– Вчера и сегодня мы празднуем важное событие! В нашем роду образовалась ещё одна семья. В честь этого я объявляю продолжение вчерашней большой охоты!

 

      Народ дружно заликовал. Не успела я спросить, что всё это значит, как увидела, что огни вокруг стола погасли, а гости скинули свои одежды.

Мне показалось, что меня опоили каким-то галлюциногенным вином. Люди, которые ещё недавно сидели со мной за одним столом, зарычали, покрылись шерстью и превратились в волков. Процесс выглядел настолько уродливо, что выпитое мной вино запросилось наружу.

Оборотни с минуту покружились вокруг столов и костра, затем потоком двинулись в сторону леса.

      Человек, за которого меня выдали замуж, тоже разделся, и спустя несколько секунд от его человеческого облика ничего не осталось. Он, как и все, скрылся в темноте.

      Я стояла, не зная, как оправиться от всего этого ужаса, произошедшего у меня на глазах. Меня выдали за монстра. Я с трудом удерживала рвотные позывы, содержимое желудка просилось наружу. Единственной, кто ещё оставался человеком, была мама. Я вцепилась в неё и стала умолять покинуть это кошмарное место.

– В своё время мне тоже было страшно, – сказала она, – но потом, когда я впервые превратилась, то поняла, насколько это здорово. Теперь пришло и твоё время присоединиться к стае. Сейчас ты взволнована, и это должно помочь тебе, для этого всё и было сделано. Попробуй!

– Нет, мама, я не такая! – запротестовала я. – Я хочу домой! Мне не надо всего этого!

– Это с тобой неизбежно случится. Мы с твоим отцом такие! Глубоко вдохни воздух, почувствуй, как стая зовёт тебя, попробуй на кого-нибудь сильно разозлиться и беги, – она скинула с себя платье, положила всю одежду на скамейку и, бросив на меня манящий взгляд, перевоплотилась в зверя вслед за остальными.

Я смотрела, как мамино экзотически красивое лицо деформируется в волчью морду, и мне хотелось выть и бежать из этого сумасшедшего мира как можно дальше. Мама оказалась такой же: всю жизнь меня воспитывал монстр, а я и не подозревала…

      Комары облепили меня и начали больно кусать. Мои нервы натянулись до предела, нужно было что-то делать. Нельзя просто так стоять. Из моей груди вырвался крик безысходности, а может, крик страха. Я судорожно лупила себя, пытаясь отогнать комаров, – не помогало.

      Налетел ветерок, я неожиданно всем телом почувствовала, что меня зовут. Неведомая сила влекла меня в лес. Я побежала. Вдруг что-то произошло, по всему телы растёкся жар, и я перестала чувствовать себя собой.

От земли с нечеловеческой силой отталкивались уже не руки, а упругие лапы, и это было так легко, словно я лечу.

Моё платье свалилось на землю, голова стала ясной, приятное чувство разлилось по всему телу, а тревога исчезла. Вскоре мне удалось нагнать волчью стаю.

      Нет, это была не одна стая, а множество, как говорили древние, тьма людей, только вот людьми их уже нельзя было назвать.

Лес гудел, все бежали, гнались за кабанами, а те были далеко от нас. Дальше нить моего человеческого сознания оборвалась. В памяти остались какие-то образы, но вспомнить событий этой ночи я уже не могла.

      Утро я встретила в лесу. Абсолютно нагая, озябшая, я вскочила на ноги и увидела Дилана, который тут же проснулся от шороха, издаваемого мной.

– Не смотри на меня! – воскликнула я.

      Он рассмеялся и подошел ко мне. Я отвернулась, чтобы не видеть его голым. От его прикосновений моё тело задрожало ещё больше.

– Не надо…

      Он развернул меня к себе, обнял и поцеловал. Мои слабые сопротивления не остановили его. Паника захватила меня. Одного ловкого движения ему хватило, чтобы уложить меня обратно на мшистый покров земли.

– Расслабься, сейчас я согрею тебя.

– Нет, пожалуйста, не надо, не трогай меня, нет…

– Т-с-с-с.

      До этого я представляла отношения между мужчиной и женщиной совсем по-другому. Сначала мне было так больно и страшно, что я взвыла, потом наступил ступор, и я не чувствовала ничего, кроме жара. Кровь пульсировала с двойной силой, тело горело.

Он брал меня резко, жадно, не обращая внимания на мои рыдания и попытки высвободиться.

      Первой брачной ночи я не помню совсем. Вряд ли тогда вообще что-то было (в ту ночь меня, кажется, опоили какой-то травкой, и я быстро уснула).

Дилан был первым мужчиной, который поцеловал меня, так что мне не с чем было сравнить его ласки. Всё это было для меня ново, но это новое не просто не нравилось мне, – оно было мерзким. И ещё этот тошнотворный запах пота и чего-то ещё… Не думаю, что и от меня в тот момент могло хорошо пахнуть, но до этого никогда в жизни я не позволяла себе ходить неухоженной и грязной.

      Некоторое время мы лежали на мхах. Я стыдилась своей наготы, стараясь прикрыть волосами грудь.

      Дилан провёл ладонью по моему предплечью. Я вскрикнула так, как будто кожу прижгли горящим поленом. И тут я заревела, совсем как ребёнок, с воем и громкими всхлипываниями. Мне самой было стыдно, что я показываю свою слабость, но ничего не могла с этим поделать.

Между ног у меня потекла слизкая жидкость, вытереться было нечем, и от этого стало ещё противней.

– Я не хотел тебя обидеть, извини, – услышала я голос.

      Дилан попытался прижать меня к себе, но от его прикосновений я завизжала на весь лес:

– Не трогай меня! Убери свои руки! Руки убери от меня! А-а-а! Ненавижу тебя! Ненавижу! Ненавижу!

– Успокойся, – сказал Дилан, пытаясь справиться с моей истерикой, но я всё продолжала визжать, пока он не отстал от меня.

      На какое-то время в лесу воцарилась тишина. Мои рыдания прекратились. Я сидела, поджав под себя ноги, и прикрывалась волосами. Со стороны я выглядела, наверное, как чёрный кучерявый зверёк, который пытается спрятаться, замаскироваться. Я понимала, что сидеть целый день в лесу было бы глупо, жажда уже начинала мучить меня.

– Всё, успокоилась? Вставай, нам пора, – снова резким тоном заявил Дилан. Видимо, ему надоело притворяться добреньким, или он понял, что метод «пряника» со мной не работает.

      Он вскочил на ноги и подал руку. Я проигнорировала этот жест.

– Ненавижу тебя! – прошипела я, глядя ему прямо в глаза, и встала с земли.

      Что-то во рту мешало мне говорить, словно это передние резцы мгновенно превратились в звериные клыки, а голос стал рычащим, грубым. Дилан тоже это заметил, его глаза мгновенно расширились. Он сделал шаг по направлению ко мне:

– Тише, спокойней…

– А ну прочь от меня! Прочь, я сказала!

– Я не трону тебя. Пожалуйста, успокойся, – попросил он. – Нам пора возвращаться, если ты ещё хочешь увидеться с матерью.

      Ярость исчезла, как только я подумала о маме. Разумеется, она не смогла бы решить всех моих проблем и заставить меня забыть о них, но один только её любящий взгляд придал бы мне сил.

      «Знала бы она, на что обрекла меня…» – занималась саможалением я.

      Дорога заняла, по меньшей мере, три часа. Ни питья, ни еды. Мы почти не разговаривали. Единственным занятием для меня было вытаскивать мелкие веточки и листья из своей кудрявой шевелюры и смотреть под ноги.

Человек, который назывался теперь моим мужем, шёл быстро. Мне даже пришла в голову мысль потеряться, спрятаться, сделать что-нибудь назло, только бы больше никогда не видеть его. Но потом я решила, что больше всего на свете я сейчас хочу увидеть маму, выпить кружку чистой холодной воды и смыть с себя грязь.

      Мама встретила нас в деревне, где вчера было застолье. Она ждала нашего появления. На скамье предусмотрительно была приготовлена одежда для нас.

– Я очень рада, что ты справилась! Дочь, как ты себя чувствуешь?

      Мне хотелось рассказать о том, что произошло утром, но так как рядом были посторонние люди, я ответила просто:

– Проголодалась. И… я почти ничего не помню. Почему я проснулась в лесу?

– Потому что ты ещё не привыкла. Это нормально. Со временем ты научишься лучше контролировать себя, – и она обратилась к Дилану. – Твой отец ушёл, тебе нужно подойти к Николаю Ивановичу.

      Дилан кивнул, наскоро оделся прямо на месте и ушёл.

      Мы позавтракали запечённым кабаньим мясом с картофелем. Мама собралась домой с последней группой гостей.

– Почти все уже разъехались. Теперь и мне пора домой.

– Нет, мама, не уходи… не оставляй меня с этим… а-а-а, забери меня обратно! Ты не представляешь, что… О, мама, умоляю, можно я пойду с тобой? – едва не ревела я.

– Уверена, Дилан скоро понравится тебе. Ты привыкнешь, не спеши. Всё будет хорошо.

      Я поняла, что мне уже не уговорить её забрать меня с собой.

– Когда мы снова увидимся?

– Скоро, дочь. Иди ко мне, – она обняла меня, поцеловала, взгляд у неё был грустный. – Ну вот, теперь мне пора.

      Я проводила маму. Обратно люди уходили тоже через море. Старики читали заговор на берегу. Изба шаманов и они сами показалась мне такими же, как и в большом мире. Но, кажется, я уже начала привыкать к необъяснимым странностям…

      В последней группе отбывающих было двенадцать человек, все они нырнули в воду и исчезли.

      Для меня было удивительно, что многие из гостей плохо или вообще не говорили по-русски. Как я потом узнала, вход в волчий мир имелся в каждом государстве, где обосновались носители гена. То есть чтобы попасть в Верхний Волчок, не обязательно было ехать в глушь на берегу Чёрного моря. Как выглядят другие порталы, я не представляла. Да и, собственно, почему меня это должно было волновать?

      Рядом появился Дилан.

– Праздник окончен. Идём, – объявил он.

      Для меня он и не начинался.

      В этот раз мне дали помыться в бане самой, после гостей в ней было не жарко. Наконец-то удалось смыть с себя этот тошнотворный запах.

      «Неужели этот кошмар происходит на самом деле? Может быть, я скоро проснусь?» – всё ещё слабо надеялась я.

      Со мной познакомились женщины из деревни. Сказали, что праздник прошёл и теперь время работы на грядках. То же самое, что и дома: прополка, поливка, сбор ягод, мирные занятия.

Дилан бесследно исчез. Такое чувство, что мне дали работу, лишь бы чем-то занять. Почему им было не отправить меня домой вместе с мамой?

      Временами я (не без отвращения) пыталась вспомнить лицо человека, которого называли моим мужем, но не получалось. Всё было так спонтанно, непонятно. Даже праздник кончился, будто его насильно оборвали. На лицах людей, покидавших деревню, читалась тревога. И хотя ответы на многие мои вопросы уже были найдены, смириться со всем этим пока не получалось.

      Вокруг работали женщины и дети. Говорили они на смеси русского и какого-то ещё языка, подобных которому я никогда не слышала (оказалось, что это местное наречие). С тем, чтобы понять друг друга, у нас проблем не возникало, а так как я по своей натуре человек контактный и общительный, ко мне потянулись люди, чтобы познакомиться.

      Солнце припекало. Мне дали хлопковый платок на голову и плечи. Вокруг царила атмосфера взаимоподдержки, здесь никто не работал принудительно.

Рядом с бахчой располагался абрикосовый сад, за ним вишнёвый и яблочный. Дети, те, что постарше, ели зеленцы и смешно морщились.

      Сначала моей задачей была прополка моркови. В процессе работы я немного отвлеклась от угнетающих мыслей и опомнилась, только когда голодный желудок дал о себе знать.

Вечером настала пора сбора клубники. Ягод было так много, что люди, не стесняясь, закладывали их в рот.

      Очень милая деревня на первый взгляд. Никто никого не пытался обмануть или использовать. Жители, как большая семья, все знали друг друга, любили поговорить. Как они могли оставаться такими безмятежными, зная, что они – оборотни? Или они не считали, что это плохо? Интересно, а те волки, которые зарезали кабана, тоже были оборотнями? Получается, они в любом случае не тронули бы меня, потому что я – своя, а они всего лишь были гостями на моей свадьбе? Вот что так рассмешило этого…

      Когда солнце начало клониться к закату, народ потянулся к домам. Ягоды можно было забрать себе, сделать из них варенье. Интересно, откуда в деревне брали сахар? Привозили контрабандой из большого мира или как-то выпаривали сами?

      «Неужели жизнь здесь может быть настоящей?» – удивлялась я.

      Я не знала, куда мне идти, поэтому оставила ящики с ягодами на берегу, а сама пошла купаться.

Приятная вода подействовала на мои расшатанные нервы успокаивающе. Морская соль жгла ссадины. Лёжа на воде, я задремала. Меня разбудили усилившиеся волны.

Увидев, что меня унесло далеко от берега, я поплыла обратно. Теперь нужно было решить, куда пойти ночевать, и пустят ли деревенские жители меня к себе.

      Может, верным было прийти к бабушке Полине, но дороги к её дому я не помнила, слишком уж неприметными были тропы и извилистым путь.

 

      Человек со странным именем Дилан сидел на берегу. Он каким-то образом вычислил, что я буду купаться именно на этом пляже или, может, у кого-то спросил. В любом случае это показалось мне странным.

      Сумерки сгустились, и его светлая футболка – это единственное, что я могла различить, подплывая к берегу.

– Почему ты не пошёл купаться? – спросила я.

– Не хотелось. Одевайся, нам пора.

      «Снова эти повелительные интонации, как противно и предсказуемо…» – подумала я.

      Без лишних слов я собралась. Ящики с ягодами взял он.

Меня волновали вопросы: как он меня нашёл? Долго ли искал? Почему он ни о чём не спрашивал меня? Почему гости так торопливо покинули деревню?

      Я решила, что после сегодняшней истерики он не посмеет притронуться ко мне, поэтому мне нечего бояться. Самонадеянно, но, в конце концов, я не какая-нибудь трусиха и не собираюсь молча терпеть такое обращение.

– Ты неразговорчивый.

– Научись слышать, и сама найдёшь ответы на свои вопросы, – немного грубо (я уже привыкла, поэтому научилась не обращать внимания) ответил Дилан.

– Я понимаю, что что-то случилось. Гости уехали слишком быстро.

– С охоты вернулись не все.

– Они мертвы?

– Сегодня их нашли. Они попали в ямы с кольями. Пятеро мертвы, один тяжело ранен.

– Но кто мог вырыть эти ямы? Я думала, здесь все волки.

– В деревне – да. Ближайшее поселение далеко отсюда. Обычные люди и ведьмаки. Они попадают сюда другим путём.

– Что теперь будет?

– Увидим.

      Мы снова пришли к бабушке Полине. На этот раз она сидела в углу и молилась.

      В светлице, на грубо сколоченных носилках, лежал один из волков, угодивших в яму с кольями, от полученных ран он тоже скончался. Ему не сумели помочь.

Дилан велел мне немедленно удалиться в комнату. Я сказала, что сначала дойду до бани.

      Шокированная, я села на полку в предбаннике и упёрлась лбом в бревенчатую стену. Мне впервые довелось увидеть мёртвого человека. Наверное, если бы его сразу доставили в больницу, врачи сумели бы спасти ему жизнь. А теперь было поздно. Неужели в волчьей деревне, как в старые времена, к медицине относились, как к вмешательству в божий промысел? Много ли может травка, которой бабушка пыталась всех опоить? Почему этому человеку дали умереть?

      Помыв холодной водой лицо и ноги, я вернулась в избу. Умершего там уже не было.

В бессилии я упала на постель, и тяжелый сон поглотил меня. В нём были волки, они выли, стоя перед ямой. Оглянувшись, я увидела, что весь лес превращается в одну большую яму.

      Я проснулась от ужаса и боялась снова закрыть глаза. Рассветало.

      В светлице суетилась бабушка, месила тесто на пироги.

      «Как можно думать о пирогах после вчерашнего?» – пронеслось у меня в голове, но я тут же одёрнула себя, вспомнив, что это другой народ, а вовсе не простые люди. Стоило приглядеться, прежде чем открываться перед ними.

– Позвольте, я помогу вам? – предложила я.

– Яйца и мясо в подполье, сковорода на столе. Приготовь мужу завтрак. Тебе можно было ещё поспать, день будет долгий.

– Кошмары снились.

      Бабушка покачала головой.

– Сегодня их будут хоронить, тебе ни к чему быть там.

      «Так вот зачем пироги…» – дошло до меня.

– Потом займись сбором веников, – сказала бабушка, по-видимому, чтобы спасти меня от безделья. – Я покажу тебе, какие ветки срезать.

– Хорошо. Вчера я насобирала ягод, хочу сделать варенье.

– Я уже наварила. Ягоды нельзя долго хранить, – это был небольшой укор в мою сторону.

      Я ещё раз поймала себя на мысли, что понять этих людей мне будет крайне сложно.

      Омлет с мясом был готов, и я отправилась будить Дилана. Мне даже в мыслях было неловко называть чужого человека своим мужем.

      Дилан вышел из спальни и первым делом поцеловал бабушку. До меня начало доходить, что они родственники, что бабушка Полина – это мать Седого. Сколько ей должно быть лет? Девяносто?

      После завтрака Дилан привел себя в порядок, и я смогла поймать его только во дворе.

– Стой! – он обернулся. – Мне кажется, в лесу есть ещё ловушки. Скажи всем, чтобы не ходили на охоту.

      Он хмуро посмотрел на меня, как бы давая понять, что и без меня всё знает, а я лишь трачу его время, и быстро зашагал прочь.

      День прошёл в хлопотах. Бабушка оказалась не очень-то разговорчивой. Я старалась выполнять её просьбы. Это были именно просьбы, а не указания. Она была строга, но беззлобна, и уже хотя бы за это я была благодарна ей. После мерзкого контакта с её внуком любые странности характера бабушки казались мне вполне нормальными.

      Не успело зайти солнце, как сон начал одолевать меня. Последние дни были полной противоположностью той жизни, которую я вела раньше. Я пыталась сохранять внешнее спокойствие, как это делала мама.

«Как долго это будет продолжаться? Смогу ли я привыкнуть? Или это только начало?» – недоумевала я.

      В этот раз ни одного сна я не запомнила. Проснулась от громких голосов каких-то мужчин в светлице. С ними говорила бабушка Полина, но что-то мешало мне разобрать их слова… какое-то булькающее потрескивание… звук моторов!

      Я выбежала из спальни. В комнате было четверо мужчин, каждый вооружен.

– Бабушка, кто это?

– Иди во двор, принеси воды из колодца.

– Нет, пусть останется, – скомандовал один из людей с пистолетом в руках. – Кто ещё живёт в доме?

– Только мы, – ответила бабушка Полина.

– Врёт бабка, у девки кольцо! – заметил совсем молоденький парень, стоявший у входной двери.

      «Надо было сразу снять это чёртово кольцо…» – пронеслось у меня в голове.

– Что вам надо здесь? Это не ваша территория.

– Понимаете ли, в чём дело, – чётко отбивая каждое слово, начал первый (по всей видимости, он был главным в этой шайке), – ваши шавки вырезали группу наших людей. Вы представляете угрозу для нас.

– Это вы убийцы, мы не трогали ваших людей, убирайтесь! – зашипела бабушка, медленно надвигаясь на них.

– Эй, ребята, будьте готовы, старуха ещё может превратиться, – предупредил товарищей он.

– Да у неё же зубов нет? – высказался второй.

– Зато есть когти, – ответил первый, затем обратился к бабушке. – На границе территорий стоят наши ловушки. Похоже, четыре из них уже сработали. Что ж, вы сами в этом виноваты.

– Ты брешешь, неверный, мы не режем других людей!

– Ваши волки – безмозглые псы, им нет разницы, кого жрать! Вы опасны, и мы не собираемся делить эти земли с вами.

– Здесь нет ваших территорий! Это наш мир, и вам он не достанется никогда!

– Ещё посмотрим, кто кого, – ответил старший.

      Все четверо вышли. Шум моторов начал удаляться, а через пару минут затих совсем.

– Бабушка, вы в порядке? – спросила я.

– А, не обо мне надо беспокоиться, – она махнула рукой, встала в углу перед иконами на колени и начала молиться.

      Ужин никак не лез в рот. Что из сказанного этими людьми было правдой? Вдруг они говорили правду о том, что волки резали людей? Возможно, кто-то из стаи действительно напал на людей во время охоты?

      Вскоре я осталась одна в светлице, и на глаза мне попалась старинная ветхая книга в массивном кожаном переплёте. До этого я не обращала на неё внимания, думала, это библия. На этот раз книга была раскрыта: видимо, бабушка что-то писала в ней. В книге разными почерками были записаны имена, родословные волчьих семей. Видно было, что каждая буква старательно выводилась чернилами, пером.

Я нашла много страниц, где под нижним именем проведена жирная чёрная черта, похоже, это значило, что род оборвался. Пролистав книгу, я нашла семью папы, самым нижним именем было моё. Оказывается, у папы был старший брат, Станислав! Странно, мне никогда не рассказывали про него. Непонятно было, жив он или нет. Его имя сначала было вычеркнуто, потом написано заново.

      Маминой семьи никто не знал. Откуда она появилась? Может, она – последний отпрыск вымершего семейства? Свету в книгу не вписали, скорей всего, потому что она не носитель гена. Странная вещь: почему у двух носителей волчьего гена мог родиться совершенно обычный ребенок?

      Открылась ещё пара любопытных вещей: меня уже вписали в семью Дилана, а бабушка Полина – это, как я и догадывалась, действительно мать его отца. Странно, что ни с матерью, ни с сестрой, ни с братом мужа меня не познакомили. Или я их просто не запомнила?

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22 
Рейтинг@Mail.ru