Ната Портнова
Добрый Билли
И таким, чёрт возьми, одиноким.
Настолько одиноким, что Люси решила попросить его помочь ей с сервировкой столов.
– А твои друзья, – спрашивала Люси, пока складывала салфетки треугольниками, а треугольники отдавала Нейту, который неуклюже, но крайне сосредоточено пытался впихнуть их в салфетницу, – не заступились?
– Нет, – совершенно спокойно отозвался он, пытаясь сделать красиво, как показывала Люси. – Ну, повякали что-то, но их слушать не стали. Они и забили болт.
– Это не друзья, получается.
Нейт кивнул:
– Не друзья, получается.
Оба молчали.
– Нет, не так! Что ж ты извращаешься… Смотри, – Люси встала с ним бок в бок, взяла его руки в свои – в одной Нейт держал салфетницу, из которой будто щупальца морского чудовища вылезали помятые салфетки, а в другой еле уцелевшую бумажку. – Вот так.
Салфетка легко и аккуратно вошла на своё законное место.
Нейт на это даже не посмотрел.
– Серьёзно?! – делано изумлялся Билли через несколько дней, когда Нейт – до смешного смущённый Нейт, – чесал затылок и боязно оглядывался назад, где по залу порхала блондинка. – Официантом?
– Билли, блин, тише…!
– Да с удовольствием, дружище! Люк как раз говорил, что через месяц планирует переезд, так что ты очень вовремя со своим предложением! – широкая ладонь опустилась на плечо парня с громким хлопком. – Люси! Ягодка! Покажи Нейту тут всё!
Реакцию Люси описывать бессмысленно. Как и первые несколько недель работы Нейта. Два раза он чуть не подрался с посетителями. Что-то вроде:
– Молодой человек, я заказывал не это.
– А чё ты заказывал?
И так далее.
Люси ругалась, хваталась за голову, чуть ли не плакала порой от безнадёги. Жаловалась Билли, на что он грозил Нейту пальцем, а последний только пожимал плечами.
А потом Люси стала больше смеяться.
Люси стала хохотать до колик, когда Нейт – хмурый Нейт в толстовке и с запахом перегара – стал делано завязывать на бёдрах нелепый малиново-оранжевый фартук с видом бескрайней гордости за себя (естественно, он делал это для того, чтобы Люси потрепала его волосы и сквозь смешки пропела это лёгко—ласковое «дурень»).
Люси стала больше времени уделять себе, потому что на работе ей всегда было на кого положиться: Нейт на удивление быстро влился в рабочий механизм «Доброго Билли» и работал если не за двоих, то за себя и половинку Люси.
Через полтора месяца в бар зашли полицейские и направились прямиком к Нейту, который забирал на поднос напитки с барной стойки. В участке Люси закатила скандал на полгорода. Больше полиция в бар не приходила.
Ещё через месяц Нейт впервые проводил Люси до дома. Посреди ночи в баре прорвало трубу, пришлось вызывать сантехника. Ребята хотели остаться и помочь, но Билли настоял на том, что работать всё равно нельзя, а им нужно домой и отоспаться. Когда официанты выходили за дверь, бармен незаметно подмигнул другу.
А в следующие выходные они вместе пошли на субботник в городской парк.
Один раз в бар зашла какая-то шпана – возраст средней школы, два пацана, – громко галдели, уговаривали Билли налить им выпивку (Билли был непреклонен), а потом обнаружили плетёную корзинку на стойке.
Нейт стоял у стены и следил за пацанами исподлобья, скрестив руки на груди, но когда один из засранцев запустил свою граблю в корзинку даже не глядя, то отлип от стенки. Пацанов вынесли из бара как котят. А потом Нейт мрачнее тучи пересчитывал собранные деньги на ремонт городской детской поликлиники и возмущался, почему так мало, ведь скоро фонд закроется.
А ещё Люси и Нейт переспали. Вот прям так, у Люси дома, после того, как вернулись с фейерверка в честь дня города. Они ели пиццу, перекидывались шутками и попкорном и бесконечно целовались.
А ещё Нейт открыл для себя новую грань: когда ловишь кайф не только телом, но и душой. Чёрт, он чуть слезу не пустил от переполнявших его эмоций, когда Люси сжалась у него подмышкой, запутав их ноги в одеяле.
А через восемь месяцев Билли умер.
Он никогда не говорил, что у него порок сердца. Ни разу словечком даже не обмолвился. Просто умер.
Просто в одно утро, когда Нейт завязывал шнурки в коридоре и собирался выйти гулять с Даффи (белым мопсом Люси, его собственным подарком на её День Рождения), зазвонил телефон, а потом Люси плакала, плакала, плакала…
На похороны пришло много людей, но ни одного члена семьи. Ни одного кровного члена семьи.
Эпитафию выгравировали на памятнике простую и незамысловатую:
Здесь покоится Добрый Билли
И этого было достаточно. Потому что все знали, кто такой Билли и что он за человек.
Потом оказалось, что Билли написал завещание. Видимо, чувствовал, что что-то не так.
Квартиру он продал, а деньги отправил в фонд помощи детским домам. С машиной поступил аналогично.
Бар автоматически перешёл в полную власть арендодателя, после чего на его место построили какой-то дырявый клуб с проститутками и дурью.
