Народное творчество (Фольклор)
Армянские сказки
Волшебная палочка
Одна старуха усыновила бедного мальчика: одевала, обувала, кормила его, но мальчик все время водился с озорниками и научился от них всему дурному. Старуха решила его женить, думая, что, может быть, он поумнеет. Юноша обзавелся женой, у него родились дети, но он каждый вечер колотил и жену, и детей. Старуха говорила ему:
– Сынок, поумней, будь человеком и не мучай жену, не то превращу тебя в осла, станешь таскать тяжести, и будут тебя гнать и бить.
Сын не угомонился.
– Молчи, не то и тебя прибью, – отвечал он старухе.
Выведенная из терпения старуха достала зеленую палочку, ударила сына, и он, превратившись в осла, выбежал из избы. Один крестьянин, схватив его за ухо, повел к себе, и он семь лет подряд таскал ему ношу.
По прошествии семи лет у осла сошла кожа, и он, превратившись в прежнего человека, вернулся к себе и постучал в дверь. На стук выбежали жена и дети и, увидя его, закричали старухе:
– Бабуся, бабуся, твой сын вернулся!
Но сын старухи пуще прежнего стал мучить домашних и поносить старуху.
– Сынок, лучше поумней, – говорила старуха, – не то превращу тебя в зверя, и тебя будут травить люди и собаки.
– Молчи, не то и тебя исколочу!
При этих словах старуха ударила его зеленой палочкой, и он превратился в волка. Сельчане натравили на него собак и прогнали дубинами в горы.
Семь лет спустя с него сошла волчья шкура, и он вернулся к жене. При виде его жена и дети обрадовались, но он не унялся и по-прежнему колотил домочадцев. Видя, что нет надежды на его исправление, старуха ударила его зеленой палочкой, и он, превратившись в ворона, с карканьем вылетел из избы. Потом он, найдя своих товарищей-озорников, карканьем объяснил им все, что с ним случилось. Товарищи, собравшись, пришли задушить старуху. Она стала молить их бросить злую затею и не трогать ее, но те не унимались. Тогда старуха подняла на них зеленую палочку, и все они превратились в черных воронов, вылетели, догнали своего товарища и составили стаю.
Это вот они до сих пор летают по городам и селам и занимаются кражей. Потому-то люди любят всех птиц, но при встрече с воронами гонят их камнями.
Г. Срвандзтян. «Хамов-Хотов»,
Записана в Турецкой Армении.
Соловей Хазаран
Когда-то некий царь повелел построить церковь. Строили семь лет. Освятили. Отправился царь помолиться. Поднялась буря. Царь уже стал задыхаться, вдруг пред ним предстал отшельник.
– Царь, – сказал он, – многие лета. Прекрасный храм построил ты, но одного ему недостает.
Буря усилилась, отшельник исчез.
Царь велит разрушить церковь. Принимаются сызнова, строят семь лет, прекрасней прежнего. Освящают. Отправляется царь помолиться. Поднимается неописуемая буря. Снова тот же отшельник является царю.
– Царь, – говорит он, – многие лета. Пресветлый храм воздвиг ты, одного лишь ему недостает.
Опять царь велит разрушить церковь.
– На этот раз работайте девять лет, – велит он, – воздвигните такой, чтобы ему подобного не было на свете.
Выстроили. Освятили. Отправился царь помолиться. Поднялась буря. Пред ним предстал отшельник.
– Царь, – сказал он, – многие лета. Бесподобен воздвигнутый тобой храм. Жаль только, что одного ему недостает.
Схватил царь отшельника за ворот.
– Так скажи же, чего недостает моей церкви? Вот уже третий раз ты заставляешь меня разрушать.
– Этому храму нужен соловей Хазаран.
Отшельник исчез. Царь вернулся домой.
У него было трое сыновей. Дети заметили, что отец огорчен, и спросили:
– О чем ты тужишь, отец?
– О том я тужу, – сказал он, – что состарился. Для церкви понадобился соловей Хазаран, а как мне за ним поехать?
– Мы поедем, – сказали юноши.
Сели на коней и поехали.
Через месяц они добрались до перекрестка. Видят – дорога расходится в три стороны. Они в смущении остановились.
Навстречу им тот же отшельник.
– Куда, удальцы? – спросил он.
– За соловьем Хазаран, да не знаем, по какой дороге ехать.
Отшельник сказал:
– Кто по этой дороге, по широкой, поедет, тот вернется назад. Тот, кто по средней дороге поедет, либо вернется, либо нет. А кто по нижней дороге поедет – тому нет никакой надежды на возвращение.
– Почему?
– Поедешь, – сказал он, – повстречается река. Обладательница соловья Хазаран отравила его колдовством и не пьет из нее. А ты должен испить и сказать: «Ох, живая вода!» Переедешь реку, встретишь цветок. Она превратила его в колючку. А ты должен сорвать, понюхать, сказать: «Ох, райский цветок!» Поедешь дальше – увидишь привязанного волка и подле него ягненка. Перед волком трава, перед ягненком – мясо. Ты должен мясо переложить волку, траву – ягненку. Поедешь дальше – увидишь большие ворота: одна створка притворена, другая – растворена. Притворенную ты должен раскрыть, а растворенную – притворить. Войдешь и увидишь спящую обладательницу соловья Хазаран. Она семь дней спит, семь дней бодрствует. Сумеешь выполнить все сказанное – привезешь соловья Хазаран, а нет – ни проехать не сумеешь, ни вернуться.
Старший брат поехал по широкой дороге. Ехал, ехал и доехал до дворца. «Зачем мне ехать на убой, – подумал он, – поступлю-ка в этот дом на службу, послужу да поживу».
Средний брат поехал по средней дороге. Объехал гору и по другую сторону увидел дворец, горящий как факел. Слез с коня. Привязал его. Отправился в роскошный сад и сел на зеленую траву. Видит – между небом и землей идет черный араб. Дошел до парня, ударил его хлыстом – превратил его в круглый камень, который и покатился под скамью.
Младший брат поехал по нижней дороге. Ему повстречались река, цветок, волк, ягненок, ворота. Он проделал все, как сказал отшельник. Вошедши во дворец, он видит: лежит прелестная, как лань, девушка. Выпорхнул из своей клетки соловей Хазаран, спустился к сердцу девицы и защелкал-залился на тысячу ладов. Задремала девушка, царевич поймал соловья Хазаран, поцеловал девушку и по той же дороге пустился в обратный путь.
Проснулась девица, видит – нет соловья Хазаран.
Она сообразила, что его украли, и крикнула:
– Ворота, поймайте!
Ворота в ответ:
– Бог с ним, мою растворенную створку он притворил, а притворенную – растворил.
Она крикнула:
– Волк, ягненок, ловите вора!
Те в ответ:
– Бог с ним, он траву дал ягненку, а мясо – волку.
Она крикнула:
– Колючка, лови!
Та в ответ:
– Бог с ним. Ты меня превратила в колючку, а он – в райский цветок.
Она крикнула:
– Река, поймай вора!
Та в ответ:
– Зачем мне ловить? Ты меня превратила в отравленный напиток, а он – в живую воду. Пусть себе едет, бог с ним!
Делать было нечего: девушка села на своего коня.
Между тем юноша доехал до отшельника, поздоровался и сказал:
– Вот тебе соловей Хазаран.
Осведомился о братьях. Тот в ответ:
– Не проезжали.
Парень отдал отшельнику соловья Хазаран на хранение, а сам поехал по широкой дороге. Доехал до большого города, отправился пообедать к стряпчему. Видит: старший брат – слуга, тайком дал ему знать о себе, взял его с собой, вернулся, оставил его у отшельника, а сам поехал к младшему брату. Ехал, ехал, объехал гору, видит – дворец, горящий как факел. Слез с коня, привязал лошадь, отправился в роскошный сад, уселся на зеленой скамье. Явился черный араб, крикнул:
– Гей, разве это место свободно, что ты уселся?
И размахнулся хлыстом, чтобы ударить. Но юноша оказался ловчей, вырвал из рук араба хлыст и ударил его самого. Араб тут же превратился в камень. Юноша подумал: «Верно, моего брата так погубили». Ударил он хлыстом по круглым камням – все камни превратились в людей и побежали. А своего брата среди них не заметил. Видит: под скамьей еще камень. Ударил хлыстом. Поднялся брат и побежал. Он окликнул:
– Брат, не беги!
Тот вернулся и узнал младшего брата. Вместе поехали к отшельнику.
Взяли три брата соловья Хазаран и поехали домой. Захотелось им пить. Подошли к колодцу. Спустили младшего брата за водой. Воду вытащили, а брата оставили в колодце. Два старших брата между собой сказали: «Если он будет с нами, как же мы покажем отцу?» Взяли они соловья Хазаран и поехали дальше. Доехали до дому, сказали отцу:
– Наш младший брат погиб. Мы добыли и привезли тебе соловья.
Повесили соловья Хазаран в церкви, а он не только не поет, а даже и не дышит.
Девушка на коне доехала до царя.
– Кто тот удалец, – сказал она, – который увез моего соловья Хазаран?
Два брата ответили:
– Мы.
– Что вы видели по дороге?
– Ничего.
– Не вы добыли, – сказала она, – вы воры.
И, схватив их, посадила в темницу и царя, и двух братьев, сама захватила город и осталась в нем.
– Пока не явится тот, кто добыл соловья Хазаран, вам свободы не будет.
Между тем жницы вытащили юношу из колодца. Одна старуха приютила его как приемного сына. Прошло несколько недель. Распространилась молва и дошла до юноши, что прибыли два брата с соловьем Хазаран, а за ними – сама владелица. Юноша попросил позволения у старухи:
– Дай мне съездить в город посмотреть на новую церковь.
Отправился. Приехал к себе домой. Видит: ни отца, ни братьев.
Он спросил:
– Где они?
Отвечают:
– Прибыла владелица соловья Хазаран, схватила их и посадила в тюрьму.
Юноша отправился в тюрьму, освободил отца и братьев.
Девица воскликнула:
– Я владелица соловья Хазаран, ты меня не боишься?
Он в ответ:
– Я добыл соловья Хазаран, чего мне бояться?
Она говорит:
– Что ты видел по дороге?
Парень рассказал про реку, колючку, волка, ягненка, ворота – все, что сделал, все, что видел.
– Если не веришь всему этому – мой поцелуй на твоем лице. Ты – моя невеста.
– Ты достоин меня! – воскликнула девушка.
Справили свадьбу. Отправились в церковь венчаться. Соловей Хазаран защелкал, залился на тысячу ладов, уж как он заливался!
С неба упали три яблока.
Г. Срвандзтян. «Манана».
Записана в Турецкой Армении.
Сказка переведена П. H. Макинцианом.
Златоглавая рыба
Как-то раз ослеп царь Мысирский [11]. Сколько ни старались врачи – не помогло. Царю сообщили, что в инглизской стране [12] живет трехсотлетний врач, который может его исцелить, и царь велел написать владыке инглизской земли следующее письмо:
«Августейший великий государь, умоляю вас послать ко мне живущего в вашей стране старика-врача Джинджина, чтобы тот исцелил мои глаза. Ваше благодеяние не будет забыто моими семью коленами, и я стану считать его равносильным тому, как если бы вы мне подарили Лондон.
Царь Мысирский»
Инглизский царь послал врача Джинджина, и тот, приехав и осмотрев царя, сказал:
– Поймайте в океане златоглавую рыбу, я из ее крови приготовлю лекарство и исцелю ваши глаза.
Врач Джинджин дал изображение этой рыбы и предупредил:
– Я не могу тут ждать более ста дней. Если не поймаете рыбу к этому времени – я уеду.
У царя был один-единственный сын. Взял царевич с собой сто рыбаков, сел на корабль и пустился в океан. Бились они долго, наловили множество рыб, но златоглавой рыбы не оказалось. Между тем срок приходил к концу, и врач должен был уехать обратно. Тогда сын царя попросил бросить невод в последний раз на его счастье. Бросили – и поймали златоглавую рыбу. Ее впустили в стеклянную банку, наполненную водой, и вернулись домой. Царевич, смотря на рыбу, сжалился над ней и, когда приближались к суше, взял и бросил ее обратно в море, сказав:
– Пусть себе живет.
Вернувшись, люди рассказали царю о поступке царевича:
– Значит, сын мой хочет моей смерти, чтобы самому царствовать? Палачи, идите и отрубите ему голову! – воскликнул разгневанный царь.
Но так как царевич был единственный сын, народ не решился его убить. Палачи надели одежду царевича на другого и повесили того человека. Мать же царевича, дав ему много денег, устроила так, чтоб он убежал на Дальний остров, заклиная его, что если он будет нанимать слугу, взял бы такого, который не станет просить помесячной платы.
Прибыв на остров, царевич нанял себе дом, но не мог нанять слуги: все приходившие требовали помесячной платы.
Однажды явился к нему араб и сказал, что хочет наняться в слуги.
– А сколько тебе дать за твою работу? – спросил у араба царевич.
– Денег мне не надо, дай мне только жить у тебя.
Нанял его царевич, и араб стал жить с ним вместе.
На том острове находилось страшное чудовище. Жители острова трепетали перед ним и не могли выходить из дому; а поэтому там прекратились все дела – торговля, полевые работы, и люди думали только об одном: как бы выбраться оттуда на другую землю. Вали (губернатор) того острова обещал большие деньги тому, кто убьет этого дракона – но не находилось смельчаков. Араб, слуга царевича, пошел к вали и сказал:
– Мой хозяин убьет дракона, но скажи, что ты ему дашь за это?
– Я отдам за него свою дочь и дам в приданое все, что он захочет.
– Хорошо, выдай за него свою дочь, отдай все свое богатство и половину того, что ты будешь наживать после их свадьбы.
Заключив это условие, араб пошел и убил чудовище, отрезал у него уши, передал царевичу, а тот понес их к вали. Тот сделал его своим зятем, передал ему свое богатство, а после его смерти царевич занял его должности. К этому времени у него родился сын. Однажды араб сказал своему хозяину:
– Посади сына вместо себя губернатором, а мы с тобой поедем в Париж.
Понакупили они массу дорогих вещей и пустились в путь. В Париже араб сказал хозяину:
– Поди проси себе в жены франкскую царскую дочку.
Когда царевич исполнил это, франкский царь сказал:
– Дочку свою, вали, я выдам за тебя, но мне тебя жалко. Сто девяносто юношей сватались за мою дочку и погибли.
Царевич испугался, но араб посоветовал не робеть и жениться. Тогда он женился. Устроили маленькую пирушку; слуги же царя стали приготовлять для царского зятя смертный саван и рыть ему могилу. Вечером, когда настал брачный час, араб залез в стенной шкаф. Не успели молодожены уснуть, как он вышел из шкафа и стал у изголовья, держа в руках щипцы и меч.
В полночь изо рта царевны вышла черная змея и хотела было ужалить царевича, но араб мигом схватил ее щипцами, искромсал мечом и спрятался в шкаф. Царские слуги пришли поутру, чтоб взять труп молодого супруга, но, найдя его живым и здоровым, побежали и поздравили царя. В следующую ночь также появилась змея, но араб убил и ее. С тех пор молодые зажили в мире и согласии.
Так как у парижского царя не было наследника, после его смерти престол достался зятю.
Прошло много времени, и однажды из Мысирской земли получилось письмо от матери царевича. Мать писала, что отец его умер, и звала сына, чтоб тот приехал и занял отцовский трон. По совету араба царевич посадил на свое место франка и, взяв жену и сына, поехал в Мысир и занял отцовский трон.
Однажды араб попросил у него разрешения вернуться к себе.
– Ты мне оказывал так много услуг, – сказал царевич, – что не знаю, как вознаградить тебя. Все, что я имею, – твое. Бери, что хочешь, и уезжай.
– Я ничего у тебя не возьму, но давай поделим меж нами твоих жен.
– Бери из них какую хочешь.
– Нет, – сказал араб, – я этак не возьму. Чтоб после не говорили, что лучших взял я, я должен каждую из них поделить пополам.
Царевич сначала хотел было перечить, но мог ли он отказать в чем-нибудь подобному человеку?
– Сделай, как хочешь, – ответил он.
Араб повесил вниз головой парижскую жену царевича и, взяв меч, хотел было ударить, но жена со страху так сильно закричала, что изо рта ее выпала еще одна черная змея. Араб убил ее и освободил жену.
– Пусть будет тебе на радость твоя жена и все твое добро, я заплатил свой долг, – сказал араб. – Больше тебе ничего не грозит. Живи с миром. Ты даровал мне жизнь, и я все, что сделал тебе, считаю еще недостаточным. Я не араб, я – златоглавая рыба.
Г. Срвандзтян. «Хамов-Хотов».
Записана в Турецкой Армении.
Бадикан и Хан-Боху
Жил был царь. Было у него сорок сыновей. Каждого из них, как только он достигал зрелости, царь отправлял в далекие страны проявить мужество и подвигом добыть себе подходящую жену. Так поступил он с тридцатью девятью сыновьями, но какие они подвиги совершили, сказка об этом умалчивает. Дошел, наконец, черед и до последнего сына, которого звали Бадиканом. Отец дал ему свой меч, лук и стрелы, наделил деньгами и благословил в путь-дорогу. Царевич сел на коня и пустился в путь.
Долго странствовал он по чужим землям, попал в темное и светлое царства и кого только не повстречал на пути – Гога-Магога, Азнавура, разных диких зверей. Со всеми ими он бился, всех он поборол, но и из слуг его никто не уцелел. Наконец, спустив все свое добро и оставшись гол как сокол, он добрался до одного чудесного, невиданного дворца. Дворец этот был построен в незапамятные времена из больших каменных глыб и железа. Бадикан обошел его со всех сторон, но не встретил ни одной живой души.
– Боже ты мой, куда это я попал?
Подождав наступления вечера, он увидел, как ко дворцу подходит стальное чудовище в медной шапке и в медной обуви, а лук его и стрелы из прочнейшего железа, и когда ступало оно, то дрожала земля.
Подойдя ко дворцу, оно понюхало воздух и сказало:
– Человечиной пахнет. Я рыщу по горам и по долам в поисках дичи, а дичь сама пришла в мой дом. Эй, кто здесь, явись немедля, не то поймаю и сотру в прах!
Бадикану ничего не оставалось, как предстать перед чудищем, так как его меч и стрелы не могли бы сразить этого зверя.
– Кто ты такой, что осмелился показаться в этих местах? Неужто не слыхал ты имени Хан-Боху?
– Как же, слышал, потому-то и явился, чтоб поглядеть на него. Я – Бадикан, исходил весь свет, бился с дэвами и чудищами – и всех поборол; пришел, чтоб и с тобой помериться силами.
Хан-Боху, посмотрев на Бадикана, чихнул, отчего Бадикан отскочил на целую десятину, а потом и говорит Бадикану:
– Вернись, Бадикан, не бойся, вижу, ты тоже храбрец, я тебя не трону. Если хочешь, оставайся у меня, прислуживай мне. А что до твоего меча и стрел – они мне не страшны, продолжай их носить – на охоте пригодятся.
Бадикан согласился и на время поступил к нему в услужение.
Однажды Хан-Боху сказал Бадикану:
– Видишь, братец, мне смерть и болезни не страшны, но сердце мое гложет одно горе: у восточного царя имеется дочь – она краше солнца; семь раз пробовал я ее похитить – не удалось. Достань мне ее – дам тебе все, чего ни попросишь. Бери из казны моей денег, бери лошадь и оружие и отправляйся в путь.
Бадикан согласился и поехал за царской дочерью. Добравшись до города, где сидел ее отец, он переоделся в их одежду, поступил в работники к садовнику и работал при царском дворце. Царская дочь, смотря из своего окна в сад, приметила, как Бадикан в свободное от работы время, принарядившись, расхаживает по саду, и он приглянулся ей. И стал Бадикан сниться ей во сне. Снилась и она Бади-кану.
Не раздумывая долго, царевна послала служанку сказать Бадикану о своей любви. Бадикан же дал ей знать о том, что он – царевич, совершил много подвигов и, услышав об ее славе, явился сюда поглядеть на нее. Поглядев – полюбил и ждет ее приказа.
Город тот охранялся строго, так как царь ожидал нападения. В этом городе бились с врагами женщины наравне с мужчинами. Царевна дала знать Бадикану, чтоб он вышел погулять за черту города, куда выйдет и она, и если он храбрец, пусть похищает ее.
Как только царевна с сорока служанками появилась на берегу моря, Бадикан, прискакавший на коне, схватил ее, посадил за собой, ударил коня и улетел как орел. Служанки растерялись от неожиданности. Пока докладывали царю о случившемся, и стар и млад собирались на выручку царевны. Бадикан успел спрятать девушку в укромном месте, вышел навстречу царской рати и перебил ее. Потом он снова взял девушку к себе на седло, помчался, переплыл море и стал у дворца Хан-Боху.
– Бадикан, да чтоб я стала твоей жертвой, – промолвила девушка, – за всю дорогу ты мне ничего не сказал – умоляю, скажи, для себя ли ты меня похитил?
– Уж раз называешь имя бога, я должен сказать тебе правду. Я тебя похитил для Хан-Боху – ему я дал слово.
– Сколько бы ни старался Хан-Боху, не мог бы завладеть мною. Не думай и ты, что меня мог бы похитить, если бы я сама не пошла на это. Да чтоб в черном ходили девушки – они рабыни своего сердца. Я ради тебя дала себя похитить. Если ты меня не возьмешь, утоплюсь в море, брошусь со скалы, стану кормом рыб и хищников.
И стала девушка проклинать мужчин за их жестокость и коварство, дав себе слово живою не даться в руки Хан-Боху.
Сжалился над царевной Бадикан, поклялся освободить ее из рук Хан-Боху и жениться на ней. Но тут пришел Хан-Боху, поблагодарил Бадикана за услугу и повел девушку в свои покои. Он обращался с царевной очень ласково, боясь, как бы не наложила она на себя руки.
– Как ты себя чувствуешь, дорогая моя, чего бы тебе хотелось, чтобы я мог утолить твое желание?
– Будь здоров, я хорошо чувствую себя у тебя, но знай – отец и мать с меня взяли слово, что семь лет я должна оставаться непорочной, иначе они проклянут меня.
– Хорошо, – ответил Хан-Боху, – уж раз ты у меня – вытерплю не семь, но и семнадцать лет.
Заключив такое условие, оба они попросили Бадикана остаться у них во дворце и быть посаженным отцом на свадьбе.
Так жили они некоторое время, но царевна и Бадикан были в смущении. Замышлять убийство Хан-Боху они и думать не смели, так как стрела и меч против него были бессильны; а если бы тайком убежали от него, все равно он бы их настиг.
Однажды, когда Хан-Боху, положив голову на колени девушки, беседовал с ней, царевна попросила его:
– Расскажи-ка мне, как это ты умудряешься оставаться в живых, когда на тебя нападает так много врагов? Где же хранишь ты свою душу? Значит, не любишь меня, если скрываешь. Нечего мне тогда и жить на белом свете!
Хан-Боху не мог устоять перед этими словами девушки.
– На семь дней пути отсюда есть белая гора. Там живет белый непобедимый бык, он не допускает к себе ни человека, ни зверя. Раз в семь дней он поднимается на вершину горы – утолить из родника жажду. Выпив семь глотков, бык возвращается вниз. В животе этого быка живет белая лисица, в животе белой лисицы есть белый ларец, а в ларце живут семь белых птичек. Они-то и есть моя душа – тайны моих семи сил. Нельзя ни быка побороть, ни лисицу поймать, ни раскрыть ларец, ни изловить птичек. Если убьют быка, убежит лисица; поймают лисицу – не откроется ларец; откроют ларец – улетят птички.
Девушка, выведав все эти тайны, рассказала Бадикану и прибавила:
– Я свое сделала, если ты мужчина – сделай свое.
Выждав время, Бадикан отпросился у Хан-Боху на месяц, чтоб поехать в дальние места поохотиться. Хан-Боху согласился. Бадикан поехал к дервишам и ворожеям и спросил:
– Как побороть чудище, ничем не уязвимое?
– Если оно мужчина – значит, женщиной; а если зверь – так вином, – ответили те.
Бадикан, захватив семь нош семилетнего вина, повез их и вылил в водоем белого родника, находящегося на белой горе, а сам поблизости вырыл яму и притаился в ней. Вскоре он заметил, как белый бык подошел к роднику и, услышав запах вина, подпрыгнул на высоту, равную высоте семи тополей, и с ревом отошел. Изнуренный жаждой, он явился к роднику на следующий день и, выпив вина, опьянел, потерял рассудок и упал наземь. Бадикан стремглав подбежал к нему и одним ударом меча снес ему голову. Хан-Боху в это время охотился. Как только отлетела голова быка, у Хан-Боху голова упала на грудь, и он весь задрожал:
– Будь проклят я, что выдал девушке свою тайну… Белого быка зарезал либо Бадикан, либо кто другой… Но раз мне она не досталась, не достанется никому!..
Произнеся эти слова, он побежал к себе, чтоб убить царевну.
Но в это время Бадикан распорол живот быка и, вынув оттуда обезумевшую лисицу, зарезал ее. У Хан-Боху сейчас же стал омрачаться рассудок и потекла кровь из носу. А Бадикан, обмакнув ларец в горячую кровь лисицы, открыл его. У Хан-Боху из ушей и изо рта стала литься густая кровь. Но, напрягая последние силы, он все же добрался до своего замка и так заревел, что кругом вздрогнула земля. Обезумевшая от испуга девушка, увидя приближающегося Хан-Боху, быстро поднялась на крышу, чтоб броситься оттуда и не достаться ему живой. Бадикан же в это время раздавил двух из птичек – и подогнулись колена Хан-Боху. Бадикан раздавил двух других – опустились руки Хан-Боху. Раздавил Бадикан двух остальных – выпали внутренности. И когда Бадикан схватил за ножки последнюю, седьмую птичку и разбил ее об камень, Хан-Боху изо всех сил ударился головой об утес, и у него высыпался мозг – дым пошел изо рта и носа, и весь он одеревенел и остался неподвижным.
На вороном коне примчался Бадикан к девушке. Та сошла с крыши и обняла Бадикана…
Г. Срвандзтян. «Хамов-Хотов».
Записана в Турецкой Армении.