Народное творчество (Фольклор)
Счастливая соломинка (сборник)
Состязание в искусстве
Давным-давно жил в одном городе плотник Хиданотакуми и художник Каванари. Оба слыли большими мастерами, любили похвастаться каждый своим уменьем и ни в чем друг другу не уступали. Слава о них шла повсюду. И действительно, трудно было судить, кто из них искуснее – Хиданотакуми или Каванари.
И вот однажды приходит к Каванари от Хиданотакуми слуга с посланием, а в том послании говорится:
«Построил я дом со стенами в один кэн. И кажется мне, что вышел дом на славу, да вот не знаю, понравится ли тебе. Приходи, посмотришь, а если понравится, прошу, распиши стены этого дома».
«Гм, дом со стенами в один кэн… Что же тут удивительного?» – подумал художник. Но отказываться от приглашения не годилось, и он отправился к плотнику вместе с его слугою.
Пришел Каванари и видит: стоит посреди двора невзрачная лачуга, с четырех сторон двери – и все закрыты. Возмутился Каванари:
– Есть же предел для наглости! Где это видано, звать людей любоваться на такое убожество?
Поворчал он, поворчал, да нечего делать, решил взглянуть, что там внутри дома.
Как был в грязных башмаках, поднялся он на крыльцо с южной стороны, хотел открыть дверь, да не тут-то было: оттолкнула дверь Каванари и не пускает в дом.
«Ладно, – думает художник, – зайду с другого края». Подошел он к восточному входу, но и здесь дверь плотно заперта, отталкивает Каванари, не дает войти. И в то же время видит он, что с южной стороны, где он только что был, дверь плавно растворилась.
Рассердился Каванари, пошел к северному входу – и опять то же самое: открылась дверь, да не та, которую он толкал, а с восточной стороны, где он только что был.
Совсем вышел из себя художник, побежал к последней, западной, двери и снова вернулся от нее ни с чем. А с северной стороны, как нарочно, дверь-плавно растворилась.
Понял Каванари, что все это шутки плотника, и красный, как рак, от обиды без оглядки пустился в обратный путь.
До изнеможения смеялся Хиданотакуми, видя, как ловко одурачил он художника. Но прошло три-четыре дня, и вот к плотнику приходит от Каванари слуга и передает такие слова хозяина:
«На днях приходил посмотреть твой дом, да двери у него плохо устроены – не открываются. Так мне и не удалось заглянуть внутрь. Ты уж впредь будь повнимательней, делай двери такие, чтобы как толкнул, так и растворялись бы. Я тоже потрудился – получилась интересная картина. Хочу, чтобы ты пришел, посмотрел и сказал свое мнение».
Слушает Хиданотакуми, а сам думает: «Знаю я этого Каванари! Отомстить мне хочет за мою шутку».
Но и не пойти – значит трусом себя показать. И отправился Хиданотакуми к художнику вместе с его слугою. Подходят, а Каванари из окна выглядывает, гостя к себе зазывает:
– Очень рад, что ты пришел! Заходи, пожалуйста!
Ничего не подозревая, Хиданотакуми направился прямо в дом. Только хотел переступить порог, вдруг видит: прямо Перед ним с потолка свешивается распухший мертвец, зеленый, страшный, кажется, так и разит от него зловонием!
– Ох! – вырвалось с перепуга у Хиданотакуми. Выскочил он из дома и, не оглядываясь, бросился прочь.
А за окном Каванари хохочет:
– Эй, куда это ты понесся? Ведь ничего страшного-то нет. Подойди посмотри получше.
Услышал эти слова Хиданотакуми, вернулся назад. Пригляделся – а это не мертвец, а картина, искусно написанная на раздвижной перегородке.
Хромая лисичка
Жил когда-то на одной горе лис, старшин над всеми окрестными лисицами. Подстрелили его зимой из ружья, и пришлось ему отлеживаться в норе. Долго он проболел. Но к весне, наконец, поправился, и все что подвластные ему лисицы явились с приношениями его поздравить: кто фазана поймал, а кто даже зайца.
Жила в глубине долины одна старая хромая лисичка. Подумала она: «Надо, и мне поздравить лиса с благополучным выздоровлением и принести ему что-нибудь в подарок».
Долго бродила лисичка в горах, но ничего не могла поймать. Как завидят ее зайцы, так сразу и убегают. Не могла их настичь хромая лисичка, и пришлось ей в назначенный день идти на поклон к старшему лису с пустыми руками.
Приходит она и видит: за спиной господина лиса навалена целая куча подарков от всех подвластных лисиц. Были там даже олени и барсуки, были украденные у людей куры и кошки, а про мелкую дичь и говорить нечего!
Спрашивает старший лис хромую лисичку:
– А ты мне что принесла?
Сгорела бедная от стыда, мнется, не знает, что отвечать. Тут все подняли ее на смех и выгнали по приказу старшего лиса. Пошла хромая лисичка в свою нору, идет и плачет:
– Горе мне, горе! Не будь я такой калекой, отнесла бы и я подарочек старшему лису. За что он меня опозорил? Разве я виновата!
Забралась хромая лисичка в свою нору и льет горькие слезы. Вдруг слышит: возвращаются мимо ее норы лисицы, веселые, пьяные, и громко толкуют между собой:
– В назначенный день женится наш старший лис на дочке богатого деда из нижней деревни. Все пойдем на свадьбу! Там будет славное угощение, наедимся вволю. А эту хромую калеку даже на сватовство не возьмем. Вот будет забавно, право, забавно!
Подумала хромая лисичка:
«Обидные речи я слышу! Только еще посмотрим, кто из нас позабавится!»
– Эй, послушайте, дома ли дедушка?
На другой день обернулась хромая лисичка в хромого старика и заковыляла к богачу в нижнюю деревню. Подошла к воротам, крикнула:
Старик был дома, хлопотал по случаю свадьбы дочери. Удивился он:
– Никогда я тебя, хромой старичок, не видел. Из каких мест ты будешь?
Отвечает незнакомый путник:
– По правде тебе сказать, я – лисица. Знай, что жених, который к тебе скоро явится, тоже не человек, а старый лис.
Еще больше удивился старик:
– Вот тебе и на! Что ты говоришь такое? Ведь к нам приходили важные сваты, и жених к нам едет из богатого и знатного дома.
А хромая лисичка ему в ответ:
– Все это только лисьи плутни! Но если ты думаешь, что я тебя обманываю, насыпь в день свадьбы бобов перед воротами. Увидишь тогда, как разряженный жених, сваты и гости набросятся на бобы и начнут их хватать! А еще поставь во всех четырех углах парадной комнаты по большому чану и в каждом чане спрячь по собаке. Жениха посади в чан для купанья и крышку гвоздями заколоти. Тогда сам увидишь, что все они – лисицы.
Встревожился старик от таких речей. Решил он последовать совету. Приготовил четыре чана, привел собак, в день свадьбы насыпал бобов от дверей дома до самых ворот и стал ждать.
В назначенный час явился жених со своими гостями. Все такие нарядные, такие важные, что, глядя на них, просто дух захватывает!
Вдруг увидели гости рассыпанные бобы. Не стерпели и давай хватать их с земли да совать в рот.
Ввели гостей в парадную комнату. А в это время у старика на кухне нарочно начали мышей жарить: по всему дому слышно, как они в масле шипят, и дух такой от этого жаркого, что спасенья нет!
Не выдержали разряженные гости, забегали по комнате, поводя носами. Еще бы! Почуяли свое любимое кушанье! Стали у них носы вытягиваться, длинные-предлинные, ну в точности, как у лисиц!
«Хо-хо! – думает старик. – Видно, это и в самом деле не люди!»
Не стал он их ничем угощать, кинул только рыбьи кишки на стол, а сам позвал молодых парней из соседних домов, заранее предупрежденных на тот случай. Потом вернулся старик к гостям и говорит:
– Послушайте, господа гости! Есть в наших местах обычай по случаю свадьбы плясать танец топоров. Вот поглядите-ка!
Тут взмахнули здоровенные молодцы топорами и давай рубить гостей! С перепугу все гости сразу снова в лисиц превратились. Тогда выскочили из чанов собаки и начали их хватать.
Тем временем жениха посадили в большой чан, будто бы для того, чтобы выкупать. Но едва открылось, что все это – лисьи плутни, накрыли жениха-лиса крышкой и сварили. Так все лисы попались. Только одна худая лиса успела выскочить из дома и убежать в горы.
Прибежала она к хромой лисичке, которая сидела в своей норе, и рассказывает:
– Вот что с нами случилось! Я одна спаслась!
– Так им и надо! – говорит хромая лисичка в ответ. – Не будут больше людей морочить!
– Что ты говоришь! Да я этим людям отомщу страшною местью!
– Как же ты им отомстишь? – спрашивает хромая лисичка.
А худая лиса в ответ:
– Я знаю страшные чары. В пятнадцатую ночь первого месяца влезу я на крышу того дома и крикну три раза: «Танкорорин, танкорорин, танкорорин!» Все люди в доме сразу умрут.
– Не делай этого! – говорит хромая лисичка. – Ведь, знаешь сама, если старик услышит шум, когда ты на крышу станешь взбираться, да если повесит он свою набедренную повязку на ключ и крикнет три раза: «Киндзикарэн, киндзикарэн, киндзикарэн!» – что тогда будет? Конец тебе!
– Пустое! Откуда люди узнают эту тайну? Нет, мне бояться нечего!
– Напрасно ты так думаешь, все может случиться! – сказала хромая лисичка.
Но худая лиса ни о чем не хотела слышать и только ждала назначенной ночи. Увидела хромая лисичка, что ее не отговоришь, и предупредила обо всем старика.
В пятнадцатую ночь первого месяца подкралась худая лиса к дому старика и тихонько взобралась на крышу. Услышал старик, как она зашуршала соломой: «шурх! шурх!» Поскорее снял он с себя набедренную повязку, повесил ее на ключ и как крикнет три раза: «Киндзикарэн, киндзикарэн, киндзикарэн!»
Вдруг что-то покатилось по крыше, ударилось об землю, и все стихло. На другое утро встали люди, смотрят, лежит на снегу дохлая лиса, сама худая-прехудая, а морда злобно оскалена.
Три сокровища
У одного крестьянина было три сына. Старший был тихого и смирного нрава, и все в семье считали его простаком.
Говорит как-то раз старик отец своим сыновьям:
Годы мои уже преклонные, пора мне назначить наследника. Все вы мне равно дороги, не хочу я никого обижать. Ступайте искать счастья на чужой стороне. Каждому из вас я дам денег, и кто через три года наполнит мою кладовую самым лучшим товаром, тот и будет моим наследником.
Оделил старик сыновей деньгами и отпустил на все четыре стороны.
Младшие сыновья над старшим посмеиваются:
– Что-То принесет наш простак домой!
На первом перекрестке разошлись они в разные стороны. Младшие пошли в большие города, а старший – куда глаза глядят.
Шел, шел, видит: глубокая речка, а моста через нее нет – снесло его разливом. Зеленеют за речкой луга и леса, но не служат они людям, потому что нет через реку переправы.
И подумал тогда старший брат:
«Надо мост починить, чтобы земля за рекою зря не пропадала. Пусть будет людям польза!»
Стал он чинить мост и трудился так все три года. Издержал он все отцовские деньги, и осталось ему одно: возвращаться домой с пустыми руками. «Вот, – думает, – посмеются надо мной братья!» Но делать нечего. Лег он спать в последний раз на берегу. И тут во сне явился ему седобородый старец.
– Хорошо ты послужил людям, – сказал старец. – А вот о себе позабыл. Но не останется твой труд без награды. Вот тебе удочка. Стань завтра посреди моста и три раза забрось ее в реку. Первый раз поймаешь кошелек. Не простой это кошелек! Стоит его тряхнуть, и посыплются золотые монеты. Второй раз поймаешь чудесный кувшинчик. Только наклонишь его, и польется вино неиссякаемой струей. Третий раз ты поймаешь метелку. На вид она проста, но есть у нее чудесное свойство. Сделана она из веток дерева, растущего на луне. От каждого удара этой метелкой старики молодеют. Только помни, два-три раза ударь, не больше.
Наутро проснулся старший брат и думает:
«Что за странный сон мне приснился! Привидится же такое!»
Смотрит, а возле него и вправду удочка лежит. Понял тогда старший брат, что был это вещий сон. Встал посреди моста и закинул удочку в реку. Что-то мелькнуло в воде, удочка дрогнула, и он вытащил кошелек. Открыл его, встряхнул, посыпались золотые монеты, зазвенели на досках моста. Забросил он удочку во второй раз и поймал кувшинчик. Льется из кувшинчика небывало вкусное вино – никогда не доводилось ему пробовать такого.
Стал забрасывать удочку в третий раз, а метелка уже сама по волнам плывет. Завязал он три сокровища в платок, надел узелок на палку и побрел домой.
Видит, по дороге братья едут, и с каждым три воза добра. Подняли его младшие братья на смех:
– Глядите, наш простак один тощий узелок несет! Так мы и думали! За три года ничего не наторговал, только прожил зря отцовские деньги.
Старший брат молчал, только улыбался. Так и шли они до самого дома.
Старик радостно встретил сыновей. Он уже приготовил каждому по кладовой. Все родичи и односельчане сошлись посмотреть, чем же наполнят кладовые сыновья старика.
Открыли дверь первой кладовой, а она доверху полна отборного риса.
– Хорошо, сын мой! – говорит отец. – Рис для крестьянина – первое дело.
Открыли дверь второй кладовой, а она вся набита свертками шелка.
– Молодец! – говорит отец. – Большое богатство нажил! – А третью кладовую он и смотреть не стал, повернул сразу к дому.
– Что же, отец! – воскликнул старший сын. – В мою кладовую даже заглянуть не хочешь?
– А зачем в нее заглядывать? – отвечает отец. – Только перед гостями срамиться. Ты ведь с одним узелком пришел!
– Не обижай меня! Разве я тебе не такой же сын, как другие?
Делать нечего. Нехотя отпер старик дверь третьей кладовой.
И вдруг оттуда рекой хлынули золотые монеты. Все даже зажмурились – так ярко они сверкали.
Стоят гости, и от удивления никто слова вымолвить не может. Тут старший сын и говорит им:
– Берите все по горсти золота, прошу вас, не стесняйтесь! Там еще много останется! А после пойдемте к нам пировать!
– Сели гости пировать. Старший сын налил всем чудесного вина, и – пошло веселье! Все хорошо, одно только жаль! – сетует отец. – Уж очень я стар! А то так и сплясал бы на радостях!
– И от этого есть у меня лекарство, – сказал старший сын и ударил старика по спине метелкой раз-другой.
– Что ты делаешь, непочтительный сын! – удивились гости. Только смотрят: старик отец из седого стал черноволосым бодрым мужчиной, – больше тридцати лет никак не дашь! Вскочил он и заплясал. Тут все старики и старухи давай просить, чтоб их тоже метелкой постегали. Дряхлая бабушка и та помолодела. Вслух она поблагодарила, но про себя ворчала:
– Пожалел внучек метлы! Мог бы сделать меня и еще помоложе, чтобы выглядела я лет на двадцать или, еще лучше, на семнадцать.
Все пустились тут в пляс, только бабушка не стала плясать: осталась она одна, а потом куда-то исчезла. Наконец, хватились ее, стали искать; глядь, а от метлы одни изломанные прутья остались! Рядом лежит на полу пустой бабушкин халат, и только в одном рукаве его барахтается какой-то грудной младенец, так и заливается плачем.
Делать нечего, пришлось внукам нянчить собственную бабушку. А метла так и пропала. Вот почему теперь старики больше не молодеют.
Бочар на небе
Жил в одном месте бочар. Как-то раз делал он большую бочку. Только стал он набивать на нее обручи туго-туго, а один обруч вдруг как отскочит да как подбросит его на самое небо.
Шел он, шел по небу и зашел в чертог, где жили громовики.
Удивились громовики:
– Откуда здесь взялся человек?
– Я из Японии, – отвечает бочар.
– Вот кстати пришел! Мы как раз собирались землю дождем полить, но некому за нами нести мешки с водой. Помоги-ка нам!
– Хорошо, я послужу вам, – согласился бочар.
Начали громовики бить в свои огромные барабаны, а бочар носится с ними на облаках и поливает землю из мешка струями дождя. Целый ливень устроил.
А в нижнем-то мире такая поднялась сумятица! Там бабка хватает белье, что развесила на шестах просушиться, тут крестьяне со всех ног бегут на поля, боятся, как бы не смыло водой насыпи вокруг рисовых полей. Бочару все видать так ясно, точно на ладони.
Увлекся он зрелищем, бегает по облакам, не помня себя, и вдруг, забыв про всякую осторожность, оступился и полетел в просвет между облаками вниз на землю вверх тормашками.
Слетел он вниз и зацепился за ветки высокого дерева, росшего возле большого храма. Видит он, что не слезть ему оттуда и давай голосить: «Спасите! Помогите!»
Вышел из храма отец настоятель, смотрит на верхушку дерева.
Вышли из храма и другие монахи, говорят:
– Что такое! Во время грозы человек с неба свалился!
Сбежались все служки, собралась огромная толпа народа, окружили дерево со всех сторон, и поднялся такой шум и гомон!
А с дерева слышится: «Спасите! Помогите!»
Люди внизу советуются:
– Надо что-то делать!
Принесли сети, давай их на дерево забрасывать, думали сетями снять бочара с дерева, как птицу, да ничего не вышло.
– Ну, тогда вот что сделаем! – решили люди. Принесли из храма огромный платок, схватили его за края, натянули и держат.
– Эй, эй, человек на дереве! Прыгай сюда! Прыгай сюда!
«Будь что будет!» – подумал бочар и прыгнул на платок: хлоп! От тяжести его платок прогнулся в середине, а державшие платок люди как столкнутся лбами, только треск пошел! Посыпались от удара искры, попали на дерево, оно и загорелось. С тех пор и стали называть его «деревом огня» – хиноки[21].
Груши Нара
Жили в одной деревне муж с женою. Было у них два сына, и должен был скоро родиться третий. Когда приблизилось время родов, захотелось жене поесть груш нара. Пошел муж искать их в горы.
Шел он, шел и забрел в самую глушь. Вдруг видит: сидит на скале старушка.
– Куда идешь, отец? – спрашивает она.
– Иду я искать груши нара, да не знаю, где они растут.
– Растут они здесь, в глубине гор, – говорит ему старушка. – Только кто за ними ни ходил, живым не возвращался. Оставь ты свою затею!
– Нет, – говорит муж, – должен я их добыть во что бы то ни стало.
– Ну, если так, делать нечего! Сверни с дороги на тропинку и увидишь три зеленых бамбуковых деревца. Если зашелестят они: «Гаса-гаса, иди, гаса-гаса, иди!», то смело ступай вперед. А если зашумят они: «Гаса-гаса, вернись, гаса-гаса, вернись!», то спеши назад. И еще вот что: как пойдешь ты мимо них дальше, увидишь: висит на ветке высокого дерева красивая тыква-горлянка. Если можно идти вперед, то она прозвенит: «Кара-кара, иди, кара-кара, иди!», а если беда тебя стережет, загудит она: «Кара-кара, вернись!» Слушайся ее непременно!
Пошел муж вперед. В самом деле, свернул он с дороги на тропинку и видит: растут возле нее три зеленых бамбуковых деревца, как сказала старушка. Подул ветер, и зашелестели они: «Гаса-гаса, вернись, гаса-гаса, вернись!»
Но не послушался муж и пошел дальше.
Скоро увидел он на ветке высокого дерева красивую тыкву-горлянку. Загудела она: «Кара-кара, вернись, кара-кара, вернись!»
Но муж все шел и шел дальше.
Вдруг раскинулось перед ним болото, а посреди него страшный омут. Растут возле омута деревья пара, увешанные спелыми плодами. Обрадовался он, но только хотел их сорвать, как упало его отражение на воду омута. Появился из глубины страшный змей и проглотил мужа одним глотком.
А дома сыновья ждут отца: вот сегодня вернется, вот завтра вернется! Но не дождались они, и пошел старший сын за грушами нара.
Шел он, шел и забрел в самую глушь. Увидел он там на большой скале старушку, и сказала она юноше все то, что говорила его отцу.
И снова три бамбуковых зеленых деревца прошелестели: «Гаса-гаса, вернись, гаса-гаса, вернись!» Не послушался старший сын и пошел дальше. Увидел он на ветке высокого дерева над самой тропинкой тыкву-горлянку. Тревожно загудела тыква: «Кара-кара, вернись, кара-кара, вернись!» Прошел он мимо нее, не слушая, и увидел большой омут. А кругом висят на деревьях спелые груши. Пригнул старший сын к себе ветку и только хотел сорвать грушу, как упало его отражение на воду омута. Появился вдруг из глубины страшный змей и проглотил старшего сына одним глотком.
Ждал, ждал младший сын, – не возвращаются домой ни отец, ни брат! Настал и его черед идти в горы.
Шел он, шел, зашел в самую глушь и видит: сидит на скале старушка. Стала она ему говорить все то же, что говорила его отцу и брату. И дала она ему нож:
– Если появится из воды страшилище, бей его насмерть этим ножом!
Взял младший сын нож, поклонился старушке и пошел вперед.
Только свернул он с дороги на тесную тропинку, как увидел три зеленых бамбуковых деревца. Налетел порыв ветра, и зашелестели они: «Гаса-гаса, иди, гаса-гаса, иди!»
Пошел младший сын дальше и видит: висит над самой тропинкой на ветке дерева тыква-горлянка. Качается она на ветру и звенит: «Кара-кара, иди, кара-кара, иди!»
Прошел он еще немного и увидел прозрачный пруд. А на нем пляшет красный столик с тремя красными деревянными чашками: то нырнет, то вынырнет. Поймал младший сын столик с чашками и пошел дальше.
Так дошел он до глубокого болота. Видит: посреди болота чернеет страшный омут, а по берегам омута растут груши, к самой воде склоняются.
Схватил младший сын ветку дерева, притянул к себе и стал рвать груши. Вдруг закипела вода, вынырнул из нее змей и разинул страшную пасть, чтобы младшего сына одним глотком проглотить.
– А, так это ты пожрал моего отца и брата! – вскричал в гневе младший сын. – Ну, постой!
Ловко увернулся он от змея и вонзил ему острый нож между глаз по самую рукоять. Забился змей, выскочил из воды и подох.
Тут вспорол ему юноша брюхо – а там старший брат лежит! Разрезал он брюхо змея дальше – а там и отец. Только оба они уже мертвые.
Заплакал младший сын от горя. Потом зачерпнул большой красной чашкой воды и омыл тело отца. Из самой маленькой красной чашки омыл он его уста и влил в них несколько капель. Обмывает сын отца, а сам плачет, зовет:
– Отец, отец, милый отец!
Вдруг отец вздохнул, открыл глаза и ожил.
Обрадовался младший сын. Поскорей зачерпнул воды в среднюю красную чашку, омыл тело брата, а из маленькой чашки влил ему в рот глоток. Потом наклонился к самому уху и закричал:
– Брат, брат, очнись!
Открыл старший брат глаза и ожил.
Положили они груши нара на красный столик и, счастливые, пошли домой.
– Матушка, матушка, мы принесли тебе груши нара, которых тебе так хотелось! Ешь на здоровье!
Как обрадовалась мать, увидев их всех троих живыми и невредимыми! Поела она груш нара и благополучно разрешилась от бремени.
С тех пор жили они счастливо и весело, а столик с красными чашками берегли, как святыню.