Народное творчество (Фольклор)
Былины русского народа
© Карнаухова И. В., пересказ, насл., 2023
© Бордюг С. И. и Трепенок Н. А., ил., 2023
© ООО «Издательство АСТ», 2023
* * *
Вступление
На высоких холмах стоял Киев-город.
Опоясал его земляной вал, окружили рвы. С зелёных холмов киевских далеко было видно. Видны были пригороды и многолюдные сёла, тучные земли пахотные, синяя лента Днепра, золотые пески на левом берегу, сосновые рощи… Пахали под Киевом землю пахари. По берегам реки строили умелые корабельщики лёгкие ладьи, долбили челны дубовые. В лугах и по заводям пасли пастухи круторогий скот.
За пригородами и сёлами тянулись леса дремучие. Бродили по ним охотники, добывали медведей, волков, туров – быков рогатых и мелкого зверя видимо-невидимо.
А за лесами раскинулись степи без конца и края. Шло из этих степей на Русь много горюшка. Налетали из них на русские сёла кочевники – жгли и грабили, уводили русских людей в полон[1].
Чтоб беречь от них землю русскую, разбросались по краю степи заставы богатырские, маленькие крепости. Оберегали они путь на Киев, защищали от врагов, от чужих людей.
А по степям без устали разъезжали богатыри на могучих конях, зорко всматривались в даль, не видать ли вражеских костров, не слыхать ли топота чужих коней.
Дни и месяцы, годы, десятилетия оберегал землю родную Илья Муромец, ни дома себе не построил, ни семьи не завёл. И Добрыня, и Алёша, и Дунай Иванович – всё в степи да в чистом поле, правили службу воинскую. Изредка собирались они к князю Владимиру на двор – отдохнуть, попировать, гусляров послушать, друг о друге узнать.
Коль тревожно время, нужны богатыри-воины, с честью встречает их Владимир-князь с княгиней Апраксией. Для них печи топятся, в гридне – гостиной горнице – для них столы ломятся от пирогов, калачей, жареных лебедей, от вина, браги, мёду сладкого. Для них на лавках барсовы шкуры лежат, медвежьи на стенах развешаны.
Но есть у князя Владимира и погреба глубокие, и замки железные, и клети каменные. Чуть что не по нём, не вспомнит князь о ратных подвигах, не посмотрит на честь богатырскую…
Зато в чёрных избах по всей Руси простой народ богатырей любит, славит и чествует. Ржаным хлебом с ними делится, в красный угол сажает и поёт песни про славные подвиги – о том, как берегут, защищают богатыри родную Русь!
Слава, слава и в наши дни богатырям – защитникам Родины!
Высота ли, высота поднебесная,
Глубока глубина океан-моря,
Широко раздолье по всей земле.
Глубоки омуты Днепровские,
Высоки горы Сорочинские,
Темны леса Брянские,
Черны грязи Смоленские,
Быстры-светлы реки русские.
А и сильные, могучие богатыри на славной Руси!
Вольга Всеславьевич
Закатилось красное солнышко за горы высокие, рассыпались по небу частые звёздочки, родился в ту пору на матушке-Руси молодой богатырь – Вольга Всеславьевич. Запеленала его мать в красные пелёнки, завязала золотыми поясами, положила в резную колыбель, стала над ним песни петь.
Только час проспал Вольга, проснулся, погнулся – лопнули золотые пояса, разорвались красные пелёнки, у резной колыбели днище выпало. А Вольга на ноги стал, да и говорит матери:
– Сударыня матушка, не пеленай ты меня, не свивай ты меня, а одень меня в латы крепкие, в шлем позолоченный да дай мне в правую руку пáлицу, да чтобы весом была пáлица в сто пудов.
Испугалась мать, а Вольга растёт не по дням, не по часам, а по минуточкам.
Вот подрос Вольга до пяти годов. Другие ребята в такие годы только в чурочки играют, а Вольга научился уже грамоте, писать и считать и книги читать. Как исполнилось ему шесть лет, пошёл он по земле гулять. От его шагов земля заколебалась. Услыхали звери и птицы его богатырскую поступь, испугались, попрятались. Туры-олени в горы убежали, соболя-куницы на острова уплыли, мелкие звери в чащу забились, спрятались рыбы в глубокие места.
Стал Вольга Всеславьевич обучаться всяким хитростям.
Вот исполнилось Вольге пятнадцать лет. Стал он собирать себе товарищей. Набрал дружину в двадцать девять человек, – сам Вольга в дружине тридцатый. Всем молодцам по пятнадцати лет, все могучие богатыри. У них кони быстрые, стрелы меткие, мечи острые.
Собрал свою дружину Вольга и поехал с ней в чистое поле, в широкую степь. Не скрипят за ними возы с поклажей, не везут за ними ни постелей пуховых, ни одеял меховых, не бегут за ними слуги стольники, поварники…
Для них периной – сухая земля, подушкой – седло черкасское, еды в степи, в лесах много – был бы стрел запас да кремень и огниво.
Вот раскинули молодцы в степи стан, развели костры, накормили коней. Посылает Вольга младших дружинников в тёмные леса.
– Берите вы сети шелковые, ставьте их в тёмном лесу по самой земле и ловите куниц, лисиц, чёрных соболей, будем дружине шубы запасать.
Разбрелись дружинники по лесам. Ждёт их Вольга день, ждёт другой, третий день к вечеру клонится. Тут приехали дружинники невеселы: о корни ноги сбили, о колючки платье оборвали, а вернулись в стан с пустыми руками. Не попалась им в сети ни одна зверушка.
Рассмеялся Вольга:
– Эх вы, охотнички! Возвращайтесь в лес, становитесь к сетям, да смотрите, молодцы, в оба.
Ударился Вольга оземь, обернулся серым волком, побежал в леса. Выгнал он зверя из нор, дупел, из валежника, погнал в сети и лисиц, и куниц, и соболей.
Он и мелким зверьком не побрезговал, наловил к ужину серых заюшек.
Воротились дружинники с богатой добычей.
Накормил-напоил дружину Вольга да ещё и обул-одел. Носят дружинники дорогие шубы соболиные, на перемену у них есть и шубы барсовые. Не нахвалятся Вольгой, не налюбуются.
Вот время идёт да идёт, посылает Вольга средних дружинников.
– Наставьте вы силков в лесу на высоких дубах, наловите гусей, лебедей, серых уточек.
Рассыпались богатыри по лесу, наставили силков, думали с богатой добычей домой прийти, а не поймали даже серого воробья.
Вернулись они в стан невеселы, ниже плеч буйны головы повесили. От Вольги глаза прячут, отворачиваются.
А Вольга над ними посмеивается:
– Что без добычи вернулись, охотнички? Ну, ладно, будет вам чем попировать. Идите к силкам, да смотрите зорко.
Грянулся Вольга оземь, взлетел белым соколом, поднялся высоко под самое облако, грянул вниз на всякую птицу поднебесную. Бьёт он гусей, лебедей, серых уточек: только пух от них летит, словно снегом землю кроет. Кого сам не побил, того в силки загнал.
Воротилися богатыри в стан с богатой добычей.
Развели костры, напекли дичины, запивают дичину ключевой водой, Вольгу похваливают.
Много ли, мало ли времени прошло, посылает снова Вольга своих дружинников:
– Стройте вы лодки лубовые, вейте невода шелковые, поплавки берите чистого золота, выезжайте вы в синее море, ловите сёмгу, белугу, севрюжину.
Ловили дружинники десять дней, а не поймали и мелкого ёршика.
Обернулся Вольга зубастой щукой, нырнул в море, выгнал рыбу из глубоких ям, загнал в невода шелковые. Привезли молодцы полные лодки и сёмги, и белуги, и усатых сомов.
Гуляют дружинники по чистому полю, ведут богатырские игры, стрелы мечут, на конях скачут, силой богатырской меряются…
Вдруг услышал Вольга, что турецкий царь Салтан Бекетович на Русь войной собирается.
Разгорелось его молодецкое сердце, созвал он дружинников и говорит:
– Полно вам бока пролёживать, полно силу нагуливать, пришла пора послужить родной земле, защитить Русь от Салтана Бекетовича. Кто из вас в турецкий стан проберётся, салтановы помыслы узнает?
Молчат молодцы, друг за друга прячутся: старший за среднего, средний за младшего, а младший и рот закрыл.
Рассердился Вольга:
– Видно, надо мне самому идти!
Обернулся он туром – золотые рога. Первый раз скакнул – версту проскочил, второй раз скакнул – только его и видели.
Доскакал Вольга до турецкого царства, обернулся серым воробышком, сел на окно к царю Салтану и слушает. А Салтан по горнице похаживает, узорчатой плёткой пощёлкивает и говорит своей жене Азвяковне:
– Я задумал идти войной на Русь. Завоюю девять городов, сам сяду князем в Киеве, девять городов раздам девяти сыновьям, тебе подарю соболий шушун.
А царица Азвяковна невесело глядит:
– Ах, царь Салтан, нынче я плохой сон видела: будто бился в поле чёрный ворон с белым соколом. Белый сокол чёрного ворона закогтил, перья на ветер выпустил. Белый сокол – это русский богатырь Вольга Всеславьевич, чёрный ворон – ты, Салтан Бекетович. Не ходи ты на Русь. Не взять тебе девяти городов, не княжить в Киеве.
Рассердился царь Салтан, ударил царицу плёткою:
– Не боюсь я русских богатырей, буду я княжить в Киеве.
Тут Вольга слетел вниз воробушком, обернулся горностаюшкой. У него тело узкое, зубы острые. Побежал горностай по царскому двору, пробрался в глубокие подвалы царские. Там у луков тугих тетиву пооткусывал, у стрел древки перегрыз, сабли повыщербил, пáлицы дугой согнул.
Вылез горностай из подвала, обернулся серым волком, побежал на царские конюшни – всех турецких коней загрыз, задушил.
Выбрался Вольга из царского двора, обернулся ясным соколом, полетел в чистое поле к своей дружине, разбудил богатырей:
– Эй, дружина моя храбрая, не время теперь спать, пора вставать! Собирайтесь в поход к Золотой Орде, к Салтану Бекетовичу!
Подошли они к Золотой Орде, а кругом Орды – стена каменная, высокая. Ворота в стене железные, крюки-засовы медные, у ворот караулы бессонные – не перелететь, не перейти, ворот не выломать.
Запечалились богатыри, задумались: «Как одолеть стену высокую, ворота железные?»
Молодой Вольга догадался, обернулся малой мошкой, всех молодцов обернул мурашками, и пролезли мурашки под воротами. А на той стороне стали воинами.
Ударили они на салтанову силу, словно гром с небес. А у турецкого войска сабли затуплены, мечи повыщерблены. Тут турецкое войско на убёг пошло.
Прошли русские богатыри по Золотой Орде, всю салтанову силу кончили. Сам Салтан Бекетович в свой дворец убежал, железные двери закрыл, медные засовы задвинул.
Как ударил в дверь ногой Вольга, все запоры-болты вылетели, железные двери лопнули.
Зашёл в горницу Вольга, ухватил Салтана за руки:
– Не бывать тебе, Салтан, на Руси, не жечь – не палить русские города, не сидеть князем в Киеве!
Ударил его Вольга о каменный пол и расшиб Салтана до смерти.
– Не хвались, Орда, своей силой, не иди войной на Русь-матушку!
Микула Селянинович
Ранним утром, ранним солнышком собрался Вольга брать дани-пóдати с городов торговых Гурчевца да Ореховца.
Села дружина на добрых коней, на каурых жеребчиков, и в путь отправилась. Выехали молодцы в чистое поле, в широкое раздолье и услышали в поле пахаря. Пашет пахарь в поле, посвистывает, лемехи по камешкам почиркивают, будто пахарь где-то рядышком соху ведёт.
Едут молодцы к пахарю, едут день до вечера, а не могут до него доскакать. Слышно, как пахарь посвистывает, слышно, как сошка поскрипывавает, как лемешки почиркивают, а самого пахаря и глазом не видать.
Едут молодцы другой день до вечера, также всё пахарь посвистывает, сошенька поскрипывает, лемешки почиркивают, а пахаря нет как нет.
Третий день идёт к вечеру, тут только молодцы до пахаря доехали. Пашет пахарь, понукивает, на кобылку свою погукивает. Борозды кладёт как рвы глубокие, из земли дубы вывёртывает, камни-валуны в сторону отбрасывает. Только кудри у пахаря качаются, шёлком по плечам рассыпаются.
А кобылка у пахаря немудрая, а соха у него кленовая, гужи шелкóвые. Подивился на него Вольга, поклонился пахарю:
– Здравствуй, добрый человек, в поле трудничек!
– Здоров будь, Вольга Всеславьевич. Куда путь держишь?
– Еду в города Гурчевец да Ореховец собирать с торговых людей дани-пóдати.
– Эх, Вольга Всеславьевич, в тех городах живут всё разбойники, дерут шкуру с бедного пахаря, собирают за проезд по дорогам пошлины. Я поехал туда соли купить, закупил соли три мешка, каждый мешок сто пудов, положил на кобылку серую и домой к себе направился. Окружили меня люди торговые, стали брать с меня подорожные денежки. Чем я больше даю, тем им больше хочется. Рассердился я, разгневался, заплатил им шелкóвою плёткою. Ну, который стоял, тот сидит, а который сидел, тот лежит.
Удивился Вольга, поклонился пахарю:
– Ай же ты, славный пахарь, могучий богатырь, поезжай ты со мной за товарища.
– Что ж, поеду, Вольга Всеславьевич, надо им наказ дать – других мужиков не обижать.
Снял пахарь с сохи гужи шелкóвые, распряг кобылку серую, сел на неё верхом и в путь отправился.
Проскакали молодцы полпути. Говорит пахарь Вольге Всеславьевичу:
– Ох, неладное дело мы сделали, в борозде соху оставили. Ты пошли молодцов-дружинников чтобы сошку из борозды выдернули, землю бы с неё вытряхнули, положили бы соху под ракитовый куст.
Послал Вольга трёх дружинников.
Вертят сошку они так и сяк, а не могут сошку от земли поднять.
Послал Вольга десять витязей. Вертят сошку они в двадцать рук, а не могут с места содрать.
Тут поехал Вольга со всей дружиной. Тридцать человек без единого облепили сошку со всех сторон, понатужились, по колена в землю ушли, а сошку и на волос не сдвинули.
Слез с кобылки тут пахарь, сам взялся за сошку одной рукой, из земли её выдернул, из лемешков землю вытряхнул, подхватил, да и махнул за ракитовый куст. Полетела соха до облака, упала соха за ракитовый куст, в сырую землю по рукоятки ушла.
Дело сделали и поехали богатыри дальше путём-дорогою.
Вот подъехали они под Гурчевец да Ореховец. А там люди торговые хитрые: как увидели пахаря, подсекли брёвна дубовые на мосту через речку Ореховец.
Чуть взошла дружина на мост, подломились брёвна дубовые, стали молодцы в реке тонуть, стала гибнуть дружина храбрая, стали кони, люди на дно идти.
Рассердились Вольга с Микулой, разгневались, хлестнули своих добрых коней, в один скок реку перепрыгнули. Соскочили на тот бережок, да и начали злодеев чествовать.
Пахарь плетью бьёт, приговаривает:
– Эх вы, жадные люди торговые! Мужики города хлебом кормят, мёдом поят, а вы соли им жалеете!
Вольга пáлицей жалует за дружинников, за богатырских коней.
Стали люди гурчевецкие каяться:
– Вы простите нас за злодейство, за хитрости. Берите с нас дани-пóдати, и пускай едут пахари за солью, никто с них гроша не потребует.
Взял Вольга с них дани-пóдати за двенадцать лет, и поехали богатыри домой.
Спрашивает пахаря Вольга Всеславьевич:
– Ты скажи мне, русский богатырь, как зовут тебя, величают по отчеству?
– Поезжай ко мне, Вольга Всеславьевич, на мой крестьянский двор, так узнаешь, как меня люди чествуют.
Подъехали богатыри к полю. Вытащил пахарь сошеньку, распахал широкое полюшко, засеял золотым зерном…
Ещё заря горит, а у пахаря поле колосом шумит.
Тёмная ночь идёт – пахарь хлеб жнёт. Утром вымолотил, к полудню вывеял, к обеду муки намолол, пироги завёл. К вечеру созвал народ на почестен пир.
Стали люди пироги есть, брагу пить да пахаря похваливать:
– Ай спасибо тебе, Микула Селянинович!
Святогор-Богатырь
Высоки на Руси Святые горы, глубоки их ущелья, страшны пропасти. Не растёт там ни берёзка, ни дуб, ни сосна, ни зелёная трава. Там и волк не пробежит, орёл не пролетит, – муравью и тому поживиться на голых скалах нечем.
Только богатырь Святогор разъезжает между утёсов на своём могучем коне. Через пропасти конь перескакивает, через ущелья перепрыгивает, с горы на гору переступает.
Ездит старый по Святым горам.
Тут колеблется мать-сыра земля,
Тут шатаются тёмны лесушки,
Выливаются быстры реченьки.
Ростом богатырь Святогор выше тёмного леса, головой облака подпирает, едет по горам – горы под ним шатаются, в реку заедет – вся вода из реки выплеснется. Ездит он сутки, другие, третьи, – остановится, раскинет шатёр – ляжет, выспится и снова по горам его конь бредёт.
Скучно Святогору-богатырю, тоскливо старому: в горах не с кем слова перемолвить, не с кем силой помериться.
Поехать бы ему на Русь, погулять бы с другими богатырями, побиться с врагами, растрясти бы силу, да вот беда: не держит его земля, только каменные утёсы святогорские под его тяжестью не рушатся, не падают, только их хребты не трещат под копытами его коня богатырского.
Тяжко Святогору от своей силы, носит он её как трудное бремя, рад бы половину силы отдать, да некому.
Рад бы самый тяжкий труд справить, да труда по плечу не находится. За что рукой ни возьмётся – всё в крошки рассыплется, в блин расплющится.
Стал бы он леса корчевать, да для него леса – что луговая трава. Стал бы он горы ворочать – да это никому не надобно…
Так и ездит он один по Святым горам, голову от тоски ниже гнёт…
– Эх, найти бы мне земную тягу, я бы в небо кольцо вбил, привязал к кольцу цепь железную, притянул бы небо к земле, повернул бы землю краем вверх, небо с землёй смешал, – поистратил бы немного силушки!
Да где её – тягу – найти!
Едет раз Святогор по долине между утёсов, и вдруг – впереди живой человек идёт!
Идёт невзрачный мужичок, лаптями притоптывает, на плече несёт перемётную суму.
Обрадовался Святогор: будет с кем словом перемолвиться, – стал мужичка догонять.
Тот идёт себе, не спешит, а Святогоров конь во всю силу скачет, да догнать мужика не может. Идёт мужичок, не торопится, сумочку с плеча на плечо перебрасывает. Скачет Святогор во всю прыть, – всё прохожий впереди! Едет шагом, – всё не догнать!
Закричал ему Святогор:
– Эй, прохожий молодец, подожди меня!
Остановился мужичок, сложил свою сумочку наземь.
Подскакал Святогор, поздоровался и спрашивает:
– Что это у тебя за ноша в этой сумочке?
– А ты возьми мою сумочку, перекинь через плечо да и пробеги с ней по полю.
Рассмеялся Святогор так, что горы затряслись; хотел сумочку плёткой поддеть, а сумочка не сдвинулась, стал копьём толкать – не шелохнётся, пробовал пальцем поднять – не подымается…
Слез Святогор с коня, взял правой рукой сумочку – на волос не сдвинул. Ухватил богатырь сумочку двумя руками, рванул изо всей силы – только до колен поднял. Глядь – а сам по колено в землю ушёл, по лицу не пот, а кровь течёт, сердце замерло…
Бросил Святогор сумочку, на землю упал, – по горам-долам гул пошёл.
Еле отдышался богатырь.
– Ты скажи мне, что у тебя в сумочку положено? Скажи, научи, я о таком чуде не слыхал. Сила у меня непомерная, а я такой песчинки поднять не могу!
– Почему не сказать – скажу: в моей маленькой сумочке вся тяга земная лежит.
Опустил Святогор голову:
– Вот что значит тяга земная. А как зовут тебя, прохожий человек?
– Зовут меня Микула Селянинович.
– Вижу я – не простой ты человек; может, ты мне про судьбу мою расскажешь; тяжко мне одному по горам скакать, не могу я больше так на свете жить.
– Поезжай, богатырь, до Северных гор. У тех гор стоит железная кузница. В той кузне кузнец всем судьбу куёт, у него и про свою судьбу узнаешь.
Вскинул Микула Селянинович сумочку на плечо и зашагал прочь.
А Святогор на коня вскочил и поскакал к Северным горам.
Ехал-ехал Святогор три дня, три ночи, трое суток спать не ложился – доехал до Северных гор. Тут утёсы ещё голей, пропасти ещё чёрней, реки глубокие бурливее…
Под самым облаком, на голой скале увидал Святогор железную кузницу. В кузнице яркий огонь горит, из кузницы чёрный дым валит, звон-стук по всей округе идёт.
Зашёл Святогор в кузницу и видит: стоит у наковальни седой старичок, одной рукой меха раздувает, другой молотом по наковальне бьёт, а на наковальне-то не видно ничего…
– Кузнец, кузнец, что ты, батюшка, куёшь?
– Подойди поближе, наклонись пониже!
Нагнулся Святогор, поглядел и удивился: куёт кузнец два тонких волоса.
– Что это у тебя, кузнец?
– Вот два волоса скую, волос с волосом совью – два человека и женятся.
– А на ком мне жениться судьба велит?
– Твоя невеста на краю гор в ветхой избушке живёт.
Поехал Святогор на край гор, нашёл ветхую избушку.
Вошёл в неё богатырь, положил на стол сумку с золотом. Огляделся Святогор и видит: лежит недвижно на лавке девушка, вся корой и струпьями покрыта, глаз не открывает.
Жаль её стало Святогору. Что так лежит и мучается?
И смерть не идёт, и жизни нету.
Выхватил Святогор свой острый меч, отвернулся и ударил девушку мечом в грудь. Не шевельнулась она, не охнула…
Святогор выскочил из избушки, на коня сел и поехал к Святым горам.
А девушка тем временем глаза открыла и видит: лежит на полу богатырский меч, на столе мешок золота, а с неё вся кора свалилась, и тело у неё чистое, и силы у неё прибыли.
Встала она, прошлась по горенке, вышла за порог, нагнулась над озерком и ахнула: смотрит на неё из озера девица-красавица – и статна, и бела, и румяна, и очи ясные, и косы русые!
Взяла она золото, что на столе лежало, построила корабли, нагрузила товарами и пустилась по синему морю торговать, счастье искать.
Куда бы ни приехала, – весь народ бежит товары покупать, на красавицу любоваться. Слава о ней по всей Руси идёт.
Вот доехала она до Святых гор, слух о ней и до Святогора дошёл. Захотелось ему тоже на красавицу поглядеть.
Взглянул он на неё, и полюбилась ему девушка.
– Вот это невеста по мне, за эту я посватаюсь!
Полюбился и Святогор девушке.
Поженились они, и стала жена Святогору про свою прежнюю жизнь рассказывать, как она тридцать лет лежала, корой покрытая, как вылечилась, как деньги на столе нашла.
Удивился Святогор, да ничего жене не сказал.
Бросила девушка торговать, по морям плавать, стала жить со Святогором на Святых горах.
