Народное творчество (Фольклор) Народные песни, летописи

• + Увеличить шрифт
• - Уменьшить шрифт

Песнь о Роланде

1Державный Карл[1], наш славный император,Семь долгих лет[2] в Испании сражался:И до моря[3] вся горная странаВ его руках; сдалися Карлу замки,Разбиты башни, грады покорились,И стены их рассыпались во прах.Лишь не взял Карл Великий Сарагоссы[4],Что на горе стояла: царь Марсилий[5]Владеет ею; в бога он не верит, —Он Аполлину[6] служит, Мухамеду, —Но близок час погибели его. – Аой[7]!2Однажды был Марсилий в Сарагоссе, —Он в сад пошел, прилег на темный мраморВ тени; вокруг собрались сарацины,Их было тысяч больше двадцати;Своим баронам молвил царь Марсилий:«Послушайте, друзья, какое гореПостигло нас: король могучий Карл,Властитель милой Франции прекрасной[8],В наш край родной пришел вас разгромить.Без войска я – и нет полков могучих,Чтоб отразить дружины короля!Я вас прошу, мудрейшие из мавров,Совет подать мне: как уйти от смертиИ как верней позора избежать?…»Хранят они глубокое молчанье, —Один валь-фондский[9] славный кастелянМолчать не стал, – он звался Бланкандрином[10].3Среди испанских мавров БланкандринБыл всех мудрей, был витязем отважным,Умел помочь советами царю, —Он так сказал: «Оставьте страх, Марсилий,Тщеславному и гордому французуКлянитесь в дружбе, в преданности вечной,Пошлите сотен десять соколов[11],Благополучно перенесших линьку,Медведей, львов, собак, семьсот верблюдов,Четыре сотни мулов, нагруженныхИ серебром и золотом арабским,Чтоб славный Карл, французов повелитель,Возов огромных больше полусотниМог нагрузить богатыми дарами:Заплатит он наемникам своим.Так долго Карл в Испании сражался, —К себе домой итти ему пора!Скажите Карлу: «В Ахен[12] твой престольныйЯ за тобой последую и сам,Когда ж настанет праздник Михаила[13], —Тогда крещусь; по правде и по честиТебе служить я буду, славный Карл!»Попросит он заложников, – так что же?Их десять, двадцать франкам отдадим,Детей пошлем, – я собственного сынаОтправлю к ним на гибель и мученья!Пускай они там все обрящут смерть,Чем ним лишиться власти и почетаИ подаянья нищенски просить!4Я вам клянусь моей рукою правойИ бородой, покрывшей грудь мою,Что войско Карла быстро удалится,К себе домой уйдут тогда французы…Когда же все их войско разбредетсяИ в Ахенском соборе мощный КарлВеликий день святого МихаилаОтпразднует, – пройдет крещенья срок;О нас ни слова франки не услышат.Ужасен Карл, безжалостен и грозен:Заложников казнит, не медля, он…Но пусть они скорей лишатся жизни,Чем светлый край, Испанию-красу,Отнимет Карл, французов повелитель,И бедствий ряд обрушится на нас!»«Все это так!» – кричат толпы неверных.5Марсилий-царь окончил совещанье,Зовет к себе Кларина, Эвдрупина,Эстамарина, пэров двух, – за нимиПришел Магей и с ним его племянникВождь Махинер, пришел Мальбьэн заморский,Пришел Жоймер и старый Бланкандрин[14].(Всех было десять самых хитрых мавров.)Посольства цель Марсилий объясняет:«Друзья, не медля, к Карлу отправляйтесь:Он под стенами Кордовы[15] теперь;Возьмите каждый в руки ветвь оливы,Как символ мира; если вам удастсяМеня с Великим Карлом примирить, —В награду я земли дарую ленной[16],Поместий вам и всякого добра,Всего, всего, кто сколько взять захочет!»И молвят мавры: «Здесь богатств немало!»6Окончил царь Марсилий совещанье.«Сеньоры, – молвил он своим баронам —Возьмите каждый в руки ветвь оливы,Просите Карла, богом заклинайтеМеня и мавров ныне пощадить.Скажите франку: «Ровно через месяцНаш царь и с ним до тысячи бароновПридут к тебе в престольный Ахен твой,Закон Христа они все вместе примут,Служить тебе по правде и по честиМарсилий будет, – сколько ты ни спросишь,Он даст тебе в заложники людей».«Прекрасным это будет договором!» —Сказал в ответ коварный Бланкандрин.7Велел Марсилий десять белых муловК себе, не медля, вывести; в подарокИх дал ему Сицилии[17] король:На них уздечки были золотые,А седла все литого серебра.На них послы Марсилия воссели,В руках они держали ветвь оливы…Приехали. Они обманут Карла.8Могучий Карл и радостен, и светел:Взял Кордову он, стены разгромил,На землю он поверг твердыни башен…И знатная добыча людям КарлаДосталась там – набрали без концаИ серебра и золота литого,Роскошных сбруй, доспехов драгоценных…Язычников в Кордове не осталось.Побитых тьма – живые крещены!Великий Карл сидит в саду роскошном:Вокруг него Роланд[18] и Оливьер[19],И вождь Самсон[20], и Ансеис[21] надменный,Жоффрей д'Анжу[22], знаменоносец Карла,Жерен, Жерье, Ивон и с ним Иворий[23],Одон-силач, гасконец Энжелье,За ним старик Жерард из Руссильона[24]И славный вождь могучий Беранжье.Но, кроме них, там многие другие:Баронов Карла[25] – всех пятнадцать тысяч.Сидят на белых шелковых коврах,Играют в кости; те же, кто постаршеИ кто умней, – те в шахматы[26] играют.Вдали проворных юношей толпыУвлечены потехой богатырской…Под сенью ели, где цветет шиповник,Сидит на троне золота литогоПрекрасной нашей Франции король.Волной седые кудри[27] ниспадают,А борода его белее снега.Прекрасен Карл, горда его осанка:Узнали сразу франков властелинаПослы испанцев, спешились они,Любовно все приветствовали Карла.9Прошел вперед и молвил Бланкандрин[28]:«Храни тебя, король, твой бог всесильный,Тот дивный бог, которому ты служишь!Велел тебе сказать Марсилий храбрый,Что расспросил о вашей вере он,Что ваш закон – один ведет к спасенью!С тобой разделит царь свои богатства:Пошлет собак, верблюдов, львов, медведейИ тысячу слинявших соколов,Четыре сотни мулов, нагруженныхИ серебром, и золотом арабским, —Наполнишь ты богатыми дарамиВозов огромных больше полусотни.Так много царь пошлет монет чеканных[29],Что сразу войску плату ты отдашь…Великий Карл, ты долго здесь сражался —Пора тебе домой вернуться, в Ахен!Марсилий наш пойдет за вами следом,Чтоб там принять святой закон Христа.Вот все, что он велел тебе поведать».И поднял руки к небу Карл Великий,Поник челом и в думу погрузился.10Поник челом могучий император,Любил наш Карл обдумать свой ответ.Молчал он долго – поднял взор на мавра,И грозен был прекрасный лик его.«Ты нам вещал пленительные речи,Но царь Марсилий – враг смертельный мой! —Воскликнул Карл. – Кто будет мне порукой,Что он не лжет?» – «Заложники, – сказалИспанский мавр, – мы десять их, пятнадцатьДадим тебе, мой сын в числе их будетИ многие знатнейшие из мавров.Когда ж вернешься ты, король могучий,В престольный Ахен, в царственный Дворец,Настанет день, – Михайлов день священный —Приедет царь Марсилий сарагосский,И в тех водах чудесных[30], что сам богТам сотворил для Карла-властелина,Святой закон Христа Марсилий примет:Он в том клялся!» И молвил Карл в ответ:«Еще пред ним открыта дверь спасенья!»11Пылал закат, светило ярко солнце, —Могучий Карл в конюшни белых муловВелел свести, в саду своем зеленомОн для послов велел разбить шатер,Двенадцать слуг проворных к ним приставил…Проспали там до утра золотогоПослы испанцев. Рано встал корольИ, выслушав обедню, сел под елью.Затем велел позвать своих баронов.(Он не хотел решать без них дела.)12Могучий Карл сидит под сенью ели.Своих баронов он к себе зовет.Пришел Ожье[31], Турпин архиепископ[32],Старик Ричард[33], его племянник ГенрихИ храбрый вождь гасконский – Аселин[34],Пришел Жерен, Жерье, Тибальд из Реймса[35]И брат его двоюродный – Милон[36],И граф Роланд с могучим Оливьером.До тысячи сошлось баронов[37] Карла, —Меж ними был изменник Ганелон[38].И сели все. Тогда совет был принят,Принесший франкам столько тяжких бед.13«Бароны, – молвил франкам император, —Марсилий-царь прислал послов своих;Он золота, богатств сулит нам много —Пришлет нам львов, собак борзых, медведейИ тысячу слинявших соколов,Семьсот верблюдов, мулов, нагруженныхИ серебром, и золотом арабским.Больших повозок больше полусотниНаполним мы богатыми дарами.Зато уйти, не медля, должен яДомой к себе; за мною царь МарсилийПриедет к нам, в мою столицу Ахен,Чтоб там принять святой закон ХристаИ в ленный дар принять свои владенья.Однако, я в сомнении великом,Насколько мавру можно доверять».В ответ бароны: «Будьте осторожны!»14Могучий Карл окончил речь свою,Но граф Роланд ее не одобряет, —Он с места встал и Карлу возразил:«Поверить маврам может лишь безумный, —Семь долгих лет воюешь с ними ты.Мечом своим я добыл Вальтиэру[39],Коммибль[40] и Нобли[41], крепкий замок Пину,Севилью[42], Валагарью и Туделлу[43].Всегда Марсилий с нами поступал,Как истинный предатель, – к нам однаждыПятнадцать мавров он прислал своих,В руках они держали ветвь оливыИ те же речи льстивые вешали!У нас спросил совета Карл Великий,И согласились мы, безумцы, с ним!Тогда король послал двух славных графов —Один звался Базан, другой Базилий[44]…У гор Алтойских[45] мавр казнил обоих!..Могучий Карл, громи врагов, как прежде,Веди войска на стены Сарагоссы,Всю жизнь свою в осаде проведи, —Но все ж за смерть Базана, и БазильяМарсилию ты должен отомстить!»15Поник челом великий император,Рукой он треплет бороду, усы…Ни слова он Роланду не ответил,В молчанье все сидят бароны Карла…Один лишь граф могучий ГанелонМолчать не стал, – он выпрямился гордоИ Карлу слово смелое сказал:«Напрасно, Карл, ты слушаешь безумных:Будь это я иль кто-нибудь другой, —Тому внимай, кто даст совет полезный!Когда тебе Марсилий обещаетРабом твоим покорным стать и в ленИз рук твоих принять свои владенья,Когда закон Христа принять он хочет, —То всякий, кто советует отвергнутьЕго мольбы, – забыл, какая смертьПостигнет нас! Ты более не долженВнимать речам, тщеславием внушенным, —Великий Карл, оставь совет безумных, —Одним советам мудрости внимай!»16Прошел вперед седой Нэмон Баварский[46],Он лучшим был из всех баронов Карла:«Ты слышал, Карл, что молвит Ганелон, —Он прав, и ты совет его исполни:В борьбе с тобой Марсилий изнемог, —Ты разгромил и замки все, и башни,И города ты в пепел обратил;Побеждены полки испанских мавров.Теперь Марсилий просит о пощаде;Грехом великим будет, если тыЕго мольбы отвергнешь. Сколько хочешь,Заложников он дать нам обещает;Пора окончить долгую борьбу!»В ответ французы: «Прав могучий герцог!»17«Скажите мне, бароны, – молвил Карл, —Кого послать я должен в Сарагоссу?»«Вручите мне свой посох и перчатку,Охотно я посланье отвезу!» —Сказал Нэмон, баварский славный герцог.И молвил Карл: «Ты мудрый мой советчик, —Я не пущу тебя в столь дальний путь!Нет! В том клянусь усами, бородою,Не ты поедешь к маврам, в Сарагоссу!Садись и жди, пока тебя спрошу я!»18«Кого послать? Скажите мне, сеньоры», —Спросил король. – «Меня», – сказал Роланд.«Боюсь, чтоб вы там бед не натворили:Вы слишком пылки, – молвил Оливьер, —Пусть лучше я поеду в Сарагоссу!»«Молчать, бароны! – Карл воскликнул грозно. —Я бородой клянусь вам и усами:Никто из пэров[47] к маврам не поедет!»Так молвил Карл, – и стихло все вокруг.19Прошел вперед Турпин архиепископИ так сказал: «Оставь в покое франков.Они так много бедствий претерпели, —Семь долгих лет в Испании ты пробыл!Отправь меня к Марсилию с посланьем:Сумею я с испанцем говорить!»«Молчи, Турпин! – сказал король сердито. —Садись вон там, на шелковый ковер,И молча жди, пока тебя спрошу я!»20«Французские бароны, – молвил Карл, —Вы средь моих вассалов изберите,Кто наш ответ доставит в Сарагоссу».Роланд в ответ: «Пусть едет Ганелон(Он вотчим[48] мой) – пригоднее баронаНельзя найти». И молвили французы:«Он лучше всех исполнит порученье!»21«Возьми, барон, мой посох и перчатку, —Сказал король могучий Ганелону, —Ты слышал сам: тебя избрали франки».И отвечал на это Ганелон:«Всему виной один лишь твой племянник:Пока я жив, я буду ненавидеть Роланда, пэров, любящих Роланда,И Оливьер, его сердечный друг, —Отныне враг мне! Всех пред ликомКарла На смертный бой, не медля, вызываю!»«Как злобен ты! – воскликнул император, —Не граф Роланд, а я тебе велюВезти тотчас Марсилию посланье».«Что ж? Я готов! – ответил Ганелон, —Но, как Базан и брат его Базилий,Уж я сюда от мавров не вернусь!22Я еду в путь; домой не возвращался,Кто послан был к Марсилию… Король,Не забывай, что я твой зять[49], что сынаОставил я в краю родном… красавецМой Балдуин[50], и если сохранитЕго господь, – то витязем могучим,Отважным будет он… Мои владеньяОтдай ему; лишь ты его защитник…Увы! Я сына больше не увижу!»«Уж слишком ты разнежился, барон, —Воскликнул Карл. – Велю тебе поехать —И дольше здесь не должен медлить ты!»23Граф Ганелон во гневе и печалиОтбросил кунью шубу с плеч своих,В одной остался шелковой тунике —Прекрасен был могучий Ганелон:Широкобедр и статен, – ярким светомЕго глаза лучистые горели,И весь гроза, величествен и горд,Стоял он там, и взоров восхищенныхС него свести бароны не могли.Воскликнул он: «За что, Роланд, безумный,Пылаешь ты ко мне такою злобой?Что вотчим я – то всем давно известно!Назначен я тобой в послы к испанцам,Но если бог мне даст сюда вернуться —До самой смерти горе и страданьяТвоим уделом будут!» И воскликнулРоланд в ответ: «Твои безумны речи!И знают все: угроз я не страшусь!Но мудрый франк везти посланье должен,И если Карл Великий соизволит —Охотно я посланье отвезу!»24«Не сюзерен тебе я, – в СарагоссуНе можешь ты поехать за меня! —Граф Ганелон Роланду отвечает. —Сам Карл велит – и я свой долг исполню,Но, чтобы гнев безмерный утолить,Свершить готов я всякое безумство!»Роланд в ответ лишь громко рассмеялся.25Услышал смех Роланда Ганелон,В его груди от горя и досадыТак сжалось сердце, что едва-едваОн устоял: «Тебя я ненавижу! —Воскликнул он. – Лишь по вине твоейНеправедно в послы я ныне избран!..Правдивый Карл, я здесь перед тобою,И что велишь – исполню в тот же миг!»26Могучий Карл вручил ему перчатку,Но Ганелон далеко быть хотел бы:Перчатку он на землю уронил.«О боже! – все воскликнули французы. —Ужели мы к Марсилию послаСебе на горе ныне отправляем!»В ответ посол: «Грядущее покажет.27О, государь, дозволь мне тотчас ехать, —Сказал посол, – я здесь не должен медлить».А Карл в ответ: «От имени Христа.От моего – ступай, барон!» ДесницейМогучий Карл его благословил,Затем вручил послание и посох.28Граф Ганелон ушел в свою палатку,Стал выбирать доспехи боевые:Надел златые шпоры, у бедраПривесил меч Мурглейс[51], на Ташебруна,На скакуна, вскочил, – стальное стремяЕму держал могучий Гюйнемер(Он Ганелону дядей был). И тут жеВ слезах стояли многие вассалы:«Могучий граф, на горе и страданьяРодился ты! – воскликнули они. —Так много лет при Карле-властелинеТы состоял придворным, все тебяЗа славного вассала почитали…Того, кто дал совет тебя послать, —Могучий Карл от смерти не избавит!Как граф Роланд подумать только смелПослать такого знатного барона!Владыко наш! Возьми нас всех с собою!»И молвил граф: «Избави бог, чтоб яНа смерть повел таких баронов славных.Нет, лучше я один погибну там!Вернитесь вы во Францию роднуюИ мой привет прощальный отвезитеСупруге милой, пэру Пинабелю[52]И Балдуину – сыну моему.Ему, друзья, как добрые вассалы,И верою, и правдой послужите!» —Так молвил он – и мчится к Сарагоссе.29Коня погнал чрез рощу из оливГраф Ганелон; испанцев нагоняет.(Их Бланкавдрин нарочно задержал.)Граф Ганелон с послом испанских мавровС большим искусством стали речь вести:Мавр Бланкандрин сказал: «Дивлюсь я Карлу:Апулию[53], Калабрию он добылИ чрез громаду волн морских соленыхС дружиной он обрушился на англов[54]И дань Петру заставил их платить.За что теперь в наш край войной жестокойНагрянул он?» – «Так хочет Карл Великий;Ему никто противиться не может», —Так отвечал испанцу Ганелон.30Воскликнул мавр: «Народ бесстрашный, франки,Напрасно только Карлу-властелинуТакие мысли гордые внушают Бароны ваши;Карла и других Они погубят!» —«Я таких не знаю, —Сказал в ответ на это Ганелон, —Один Роланд надменностью своеюСебе готовит гибель и позор!Сидел в тени недавно император,Пред ним в броне предстал его племянник(Он перед тем разграбил Каркассону[55]),В руках своих он шар держал пурпурный[56]И так сказал: «Французов повелитель,Вот я принес венцы царей земли —Они твои!» – Дивлюсь я, как донынеЗа дерзость он еще не поплатился!Ведь каждый день себя он не жалеет;С его кончиной мир настал бы вечный!»31«Жесток Роланд! – воскликнул Бланкавдрин. —Как? Все народы, земли все задумалСебе забрать он: кто ж его клевреты?»«Конечно, франки! – молвил Ганелон. —Они его и чтут, и любят нежно,Никто из них Роланду не изменит:Он им дарит сребра и злата груды,Немало сбруй и шелковых ковров,Коней и мулов, – вое, что им угодно!Чего ни спросит Карл – он все исполнит,Роланд Восток и Запад покоритДержавному французскому владыке!»32Граф Ганелон и хитрый БланкандринТак долго вместе ехали, что обаДруг другу дали клятву – погубитьМогучего Роланда; в СарагоссуПриехали и там под кипарисомСошли с коней, прошли вперед – и видят:Под сенью ели трон стоит высокий,Он весь покрыт парчей александрийской[57],На нем сидит испанцев повелитель —Марсилий-царь, а тысяч двадцать мавровСтоят вокруг в молчании глубоком:Все знать хотят, что скажут им послы.К ним Бланкандрин подходит с Ганелоном.33К Марсилию подходит Бланкандрин,За руку держит графа Ганелона:«Привет тебе во имя МагометаИ Аполлина, коим служишь ты! —Воскликнул мавр. – Поведали мы КарлуТвои слова, но он ответа не дал,Лишь поднял руки к небу император, —Воздал хвалу он богу своему.Теперь к тебе могучего баронаСюда прислал он; этот скажет нам,Согласен ли на мир король французов».«Ну, говори!» – сказал послу Марсилий.34Граф Ганелон успел ответ обдумать,С большим искусством стал он говорить:«Храни тебя преславный царь небесный,Кому всегда молиться мы должны!Мой властелин велел тебе поведать,Что должен ты принять закон Христа —Тогда тебе, как ленное владенье,Он даст земли испанской половину.Но если ты ослушаться посмеешь —Тебя в цепях отправят в стольный АхенИ предадут позорной казни там!»Смутился царь, услыша речь такую,Своим копьем в оправе драгоценнойХотел ударить графа Ганелона,Но вовремя эмиры удержали.35В лице тогда Марсилий изменился,Потряс копьем в оправе драгоценной;Увидя то, могучий ГанелонСвой добрый меч извлек наполовинуИ так сказал: «Как ты красив и светел[58],Мой добрый меч! Пока в руке моейСверкаешь ты – не скажет Карл Великий,Что я один погиб в краю чужом!Нет, раньше здесь славнейшие из мавровЗа смерть мою расплатятся с тобой!»«Разнимем их!» – кричат толпы неверных.36Знатнейшие из мавров упросилиЦаря воссесть на трон высокий свой.И так халиф[59] сказал ему: «ФранцузаНе убивать, а выслушать ты должен!»«О, государь! – воскликнул Ганелон. —Готов снести я тяжкую обиду,Но если б все испанские богатстваИ золото со всех концов вселеннойТы предложил мне, – я молчать не стану!И все, что Карл Великий повелел мнеТебе, врагу смертельному, поведать, —Я выскажу!» Во гневе ГанелонОтбросил с плеч могучих кунью шубу,Покрытую парчей александрийской, —Ее приял маститый Бланкандрин;Не захотел с мечом своим расстатьсяГраф Ганелон: его рукой он держитЗа рукоять из золота литого…Кричат толпы неверных в восхищеньи:«Какой прекрасный витязь, полюбуйтесь!»37К Марсилию подходит Ганелон[60].«Марсилий, царь, твой ярый гнев напрасен:Могучий Карл, французов повелитель,Велит тебе принять закон Христа.Испании получишь половину,Другою править будет граф Роланд —И знай: Роланд кичливый соправитель!Но если ты ослушаться посмеешь, —Могучий Карл оцепит Сарагоссу,Велит тебя связать – и в дальний путьНа скакуне ретивом иль на мулеТебя везти не станут, нет, – позорноНа кляче жалкой в Ахен первостольныйПоедешь ты, – и там имперский судВелит тебя предать позорной казни!Читай письмо!» – и он вручил посланье.38В лице тогда Марсилий изменился,Схватив посланье, он печать сорвал.И все прочел: «Французов повелительМне о своем напоминает гневеЗа то, что я Базана и Базилья Близ горАлтойских некогда казнил.Велит король прислать к себе халифа(Он дядя мой). Такою лишь ценоюМогу спасти я жизнь и честь свою.Не то – король меня щадить не будет!»«О, государь! – воскликнул царский сын. —За речь свою безумную достоинГраф Ганелон погибнуть: разреши мнеНадменного француза наказать!»Граф Ганелон слова его услышал,Спиною стал к стволу зеленой елиИ добрый меч потряс в руке своей.39Марсилий-царь пошел в свой сад зеленый,За ним пошли знатнейшие из мавров —И Бланкандрин седой, и Юрфалей,Марсилия наследник[61], а за нимиПришел халиф. И молвил Бланкандрин:«Марсилий-царь! Вели позвать француза,Он мне клялся, что будет другом нам».«Зови его!» – воскликнул царь Марсилий.И мавр, держа за руку Ганелона,Привел его, – и все там сообщаБезбожную измену обсуждали.40«Любезный граф, – воскликнул царь Марсилий, —Безумно я, конечно, поступил,Когда хотел во гневе вас ударить;Зато теперь вот эту кунью шубуЯ вам дарю; за мех пятьсот червонцевЯ заплатил – и завтра в час вечернийЯ дорогой подарок вам пришлю».«Охотно, царь, подарок принимаю,Да наградит за то тебя господь!» —Так Ганелон Марсилию ответил.41Тогда сказал Марсилий сарагосский:«Поверьте, граф, я очень вас люблю.Порасспросить о вашем славном КарлеЯ вас хочу: уж стар владыка франков.Его труды и старость одолели,Ведь, говорят, ему за двести лет[62]!Так много стран изъездил он, так многоУдаров страшных принял щит его!Так много Карл властителей могучих,Лишив владений, в нищих обратил!Когда же он сражаться перестанет?»«Нет, не таков французов повелитель! —В ответ на то воскликнул Ганелон. —Кто знает Карла, тот наверно скажет:«Вот истый рыцарь, доблестный барон!»Нет слов таких, чтоб доблесть, благородствоИ милосердье Карла описать!Никто словами выразить не может,Каков король, – так щедро бог всесильныйВладыку наших франков одарил!Скорее здесь согласен я погибнуть,Чем бросить службу Карла-властелина!»42«Дивлюсь я Карлу! – молвил царь Марсилий. —Он стар и сед – ему за двести лет!Так много стран обширных он изъездил,Его так много копий пронизало,Унизил стольких он царей могучих…Когда ваш Карл от брани отдохнет?»«Пока не пал Роланд, его племянник, —Не будет мира! – молвил Ганелон. —Нельзя найти нигде под сводом небаТаких отважных рыцарей могучих,Как граф Роланд и храбрый Оливьер!Любимцы Карла, все двенадцать пэровИ двадцать тысяч рыцарей французскихИдут пред войском, – может быть спокоенМогучий Карл – его не потревожат!»43«Да, чуден Карл! – воскликнул сарацин. —Он стар и сед, и двести лет уж прожил;Так много стран изъездил он, немалоЕго булатных копий пронизало,Так много он разбил царей могучих…Когда конец наступит тяжкой брани?»И так сказал изменник Ганелон:«Когда Роланда смерть в бою постигнет;До сей поры ни Запад, ни ВостокЕще такого витязя не видел!Двенадцать пэров – все любимцы Карла —И двадцать тысяч рыцарей французскихИдут пред войском нашим, – и никтоНе будет страшен Карлу-властелину».44«Любезный друг! Красавец Ганелон! —Воскликнул царь. – И мой народ прекрасен,Четыреста могу набрать я тысячИ в бой вступить с дружиной короля!»«Теперь не время, – граф ему ответил, —Своих людей лишь даром ты погубишь.Нет, не безумно, – мудро поступатьТы должен, царь: пошли подарки КарлуИ приведи французов в восхищенье,Заложников пошли ты Карлу двадцать:Уйдет король во Францию-красу.Роланд и с ним учтивый, храбрый витязьГраф Оливьер останутся на страже.Тот и другой себе обрящут смерть,Унижена тем будет гордость Карла,И больше он не вступит с вами в бой!»45«Граф Ганелон, скажите мне, прошу вас, —Воскликнул царь, – как нам убить Роланда?»«Все это я подробно объясню, —Так Ганелон Марсилию ответил. —Достигнет Карл ущелий Цезарийских[63]И за собой отборную дружинуОставит там: останется РоландИ Оливьер, и двадцать тысяч войска.Пошли сперва сто тысяч сарацин:Большой урон потерпит войско франков;Но за твое я также не ручаюсь!Другую рать веди тогда на бой:Едва ли, после двух таких сражений,От гибели спасется граф Роланд;И твой поход удача увенчает,И долгий мир в награду ты вкусишь!46Да, если там убьете вы Роланда, —Великий Карл руки лишится правой, —Рассеются могучие дружины,Таких уж больше Карлу не набрать!И Франция великая пребудетВ покое вечном!» Царь испанских мавровЗа речь такую обнял ГанелонаИ показал ему свою казну.47И молвил царь (они договорились):«Что пользы нам в совете, если мыСоветчику не верим безусловно?Клянитесь, граф, Роланду изменить!»Граф Ганелон на это согласилсяИ на мощах, сокрытых в рукояткеЕго меча[64], клянется Ганелон.Так гнусное свершилось преступленье!48Стояло там слоновой кости кресло,Велел Марсилий книгу принести:В ней был закон написан МухамедаИ Тервагана. Мавр на ней клянется,Что если он в полку сторожевомРоланда встретит, – всю свою дружинуПошлет на бой, чтоб пал могучий граф.«Да будет так!» – сказал посланец Карла.49Туда пришел язычник Вальдабрин[65]:Им посвящен был в рыцари Марсилий.С улыбкою он молвил: «В знак приязни,Граф Ганелон, возьми мой добрый меч:Нет лучшего нигде, – за рукояткуЯ тысячу червонцев заплатил, —Он твой, но так устрой, чтоб мы РоландаЗастали там, в полку сторожевом».Граф Ганелон ответил: «Все исполню».И с мавром он целуется в уста.50И Климорин пришел туда язычник,С улыбкой так он молвил Ганелону:«Возьми мой шлем: нет лучшего на свете.Но так устрой, чтоб был Роланд унижен».«Да будет так!» – ответил Ганелон,И Климорин в уста его целует[66].51Пришла туда царица Брамимонда[67].«Мне мил ты, граф, прекрасный Ганелон,Мой властелин и все его бароныТебя и чтут и любят, – от меняЖене своей свези запястья эти:Ничто пред ними все богатства РимаИ нет таких у Карла твоего, —Чистейшее здесь злато, аметистыИ чудные рубины и топазы!»Граф Ганелон их спрятал в свой сапог.52Велел позвать Марсилий казначея.«Мальдвин, ты всё для Карла приготовил?» —Спросил он Мавра. – «Как же, государь, —Ответил тот: – семьсот верблюдов златомИ серебром велел я нагрузитьИ юношей послал знатнейших двадцать!»53Марсилий взял за плечи Ганелона:«Ты мудрый франк, ты доблестный барон,Тебя твоей я верой заклинаюНе изменять приязни нашей, – многоТебе я дам богатств, пришлю я мулов,Арабским чистым златом нагруженных, —Всех десять будет мулов; ежегодноТебе их столько буду посылать!Возьми ключи обширной Сарагоссы,Отдай подарки Карлу, так устрой,Чтоб встретил я Роланда средь ущелий, —В жестокий бой мы вступим с ним тогда».«Уж мне пора!» – сказал в ответ на этоГраф Ганелон – и шпоры дал коню[68].54Уж приближался Карл к своим владеньям,С дружиной в город Гальну[69] прибыл он.Разрушенный Роландом, этот городБыл на сто лет в пустыню превращен.Ждет Карл вестей и дани от испанцев.Граф Ганелон вернулся на заре.55Встал на заре король, пошел к обедне,Затем на луг зеленый вышел онПеред шатром. К нему сошлись бароны:Пришел Роланд, учтивый Оливьер,Пришел Нэмон и многие другие;Граф Ганелон, изменник и предатель,С большим коварством начал говорить.«Храни тебя господь! – он молвил Карлу, —Тебе ключи привез я Сарагоссы,Заложников, богатые дары!Неверных царь тебя смиренно проситНе гневаться на то, что он халифаПрислать не мог, – я сам был очевидцемТого, как триста тысяч сарацин,Надев стальные шлемы и кольчугиИ взяв мечи в оправе драгоценной,В далекий путь поплыли по волнам.Седой халиф поехал с ними вместе:Никто из них креститься не желал!Четыре лье проехали уж мавры, —Вдруг страшный вихрь нагрянул, – все ониСредь волн морских погибли безвозвратно!Да, если бы халиф остался жив, —Он был бы здесь!.. Чрез месяц, даже раньше,Приедет царь принять закон ХристаИ, пред тобою стоя на коленях,Как ленный дар, Испанию получит».«Хвала творцу! – воскликнул император. —Доволен я: ты будешь награжден!»Гремят французов трубы боевые,Навьючили дружины Карла муловИ все идут во Францию-красу.56Опустошил страну испанских мавровМогучий Карл: он замки взял и башниИ города неверных разгромил.И молвил Карл: «Конец войне жестокой!»Он мчится к милой Франции прекрасной…На холм Роланд знамена водрузил.По всей долине франки стали станом.Меж тем идут оврагами испанцы,Надели все кольчуги, шлемы, каждыйСвой добрый меч привесил у бедра,Все мавры держат копья наготове.В лесу, средь гор, четыре сотни тысяч Там ждут зари…О горе! Наши франки Еще того не ведают, не знают!57Проходит день, сгустился сумрак ночи,Могучий Карл почил – и видит сон:Он у Ворот широких Цезарийских,В руке копье из ясени он держит,Вдруг Ганелон схватил копье, тряхнул —И от него осколки разлетелись[70]…Все спит король – до утра не проснулся.58И сон иной увидел император:Он в Ахене сидит в своем соборе,И вдруг – медведь бросается на КарлаИ за руку хватает; с гор АрденнскихНа Карла мчится страшный леопард,Но в то же время быстрыми прыжкамиИ пес борзой спешит на помощь Карлу,Он у медведя ухо откусилИ с леопардом в бой вступил жестокий.«Великий бой!» – кричат дружины франков,Но чья победа – Карл того не знает…Все спит король… до утра! не проснулся.59Проходит ночь, заря зажглась на небе,Во весь опор несется император.Вокруг гремит до тысячи рогов,И молвил Карл: «Ужасен ряд ущелий,Кого бы нам оставить здесь на страже?»«Пусть здесь стоит мой пасынок Роланд,Он всех храбрей!» – сказал в ответ изменникГраф Ганелон, но Карл взглянул сурово:«Да ты сам бес! Какой смертельной злобойПылаешь ты! – воскликнул он. —А кто же Передние дружины поведет?»А тот в ответ: «К тому всего пригоднейМогучий вождь из Дании – Ожье».60Услышав то, Роланд, как истый рыцарь,Стал говорить: «Спасибо, Ганелон,Поставлен я тобою здесь на страже,И славный Карл, французов повелитель,Пока я здесь, ни мулов, ни коней,Ни скакунов ретивых не лишится:За каждого из вьючных мулов КарлаМой меч врагов заставит заплатить!»Граф Ганелон сказал: «Все это верно!»61Роланд, узнав, что полк сторожевойЕму назначен, в сильном гневе молвил:«Граф Ганелон, презренный трус, предатель,Ты ждал, что я перчатку уроню, —Как ты тогда на землю бросил посох?»62Роланд сказал: «Великий император,Вручи мне лук, что держишь ты в руках:Не заслужу, надеюсь, в том упрека,Что я его на землю уронил,Как Ганелон, когда он брал твой посох».Поник челом великий император,Рукой усы и бороду он треплетИ горько вдруг заплакал, зарыдал[71].63Пришел туда седой Нэмон Баварский.Он лучшим был из всех баронов Карла:«Сердит Роланд за приговор, – никтоНа страже здесь стоять не захотел бы!Великий Карл, вручи ему свой лук!»64Могучий Карл позвал к себе Роланда:«Оставлю я тебе, племянник милый,Своих дружин великих половину, —Они тебя от гибели спасут!»«Нет, ни за что! – сказал Роланд на это. —Себя и род свой я не посрамлю!При мне оставь лишь двадцать тысяч войска,Иди спокойно; если жив я буду —Никто тебя, король, не потревожит!»65И на коня вскочил тогда Роланд,Стал Оливьер, его товарищ, рядом,Примкнули к ним Одон, Жерен, Жерье,Самсон, Жерард-старик из РуссильонаИ Энжелье, могучий вождь гасконский,И Беранжье. – «Пойду охотно с вами», —Сказал Турпин. – «Я также не отстану, —Сказал Готье, – не брошу я Роланда,Он мой сеньор». Всего баронов КарлаОни избрали ровно двадцать тысяч.66Позвал Роланд к себе Готъе де Л'Ом[72]:«Возьми, барон, до тысячи французов,Займи ущелья, горные высоты,Чтоб не понес ущерба славный Карл».«Все для тебя готов я сделать!» – молвилВ ответ Готье; он занял все высотыИ, что бы с войском франков ни случилось,Он не сойдет: семьсот баронов КарлаТам обнажат булатные мечи.Царь Альмарис, бельфернский повелитель,В жестокий бой вступил тогда с Готье.67Высоки горы, мрачен ряд ущелий,Среди теснин камней чернеют груды…Весь день уныло шли дружины Карла,На много лье вокруг был слышен гул.Когда дошли до Франции великой,Увидели Гасконь[73] – владенье Карла,О многом здесь припомнили они:О почестях, поместиях и ленах,Об юных девах, женах благородныхЗаплакали французы в умиленьи, —Но больше всех печален император:Среди теснин, в краю чужом, средь горОставил он племянника, Роланда —И славный Карл заплакал, зарыдал.68У врат испанских все двенадцать пэровИ двадцать тысяч витязей отборныхСтоят на страже, робости не зная,О гибели не думают они.А славный Карл уж к Франции прекраснойВ то время шел: наполнены слезамиЕго глаза, и бороду седуюОн рвет в печали; рядом на конеНэмон гарцует: «Что тебя печалит?» —Спросил он Карла. – «Празден твой вопрос! —Ответил Карл. – От горя и досадыЯ не могу потоки слез сдержать!Граф Ганелон людей моих погубит, —Сегодня ночью ангел мне явился.И вещий сон явил очам моим:Мне чудилось, что в щепки разлетелосьВ руках моих копье; его разбилГраф Ганелон: ведь он совет нам подалРоланда там, в земле чужой, оставить!..О боже! Если он в бою погибнет, —Никто его не может заменить!»69Рыдает Карл, идут печально франки,Боятся все, трепещут за Роланда.Изменник-франк его неверным предалЗа золото, за ценные подарки:Забрал он много шелковых ковров,Коней ретивых, мулов, львов, верблюдов…Марсилий-царь зовет свои дружины,Всех кличет он князей, эмиров, графов[74],Детей их, всех вассалов, – в трое сутокЧетыреста он тысяч их набрал.Со всех сторон рокочут барабаны,И на вершине башни высочайшейПоставлен идол бога Мухамеда[75].И все к нему молитвенно взывают,Затем идут чрез горы и долины —И вот пред ними франкские знаменаИ пэров стан. Уж близок страшный бой.70Несется вскачь Марсилия племянник,Копейным древком мула погоняет;И молвил он с улыбкою царю:«О, государь! Тебе служил я долго,Терпел немало бедствий и трудовИ доставлял тебе не раз победу!Как ленный дар, прошу я разрешеньяУбить Роланда; весь наш край родимыйС ущелий Аспры[76] вплоть до Дюрестана[77]Свободным будет! Карл от битв устанет,Сдадутся франки, мир настанет вечный!»Перчатку дал ему Марсилий-царь.71Перчатку взял Марсилия племянникИ гордо дяде молвил: «Государь,Велик твой дар; одиннадцать баронов[78]Ты избери среди своих дружин:Ударим мы на славных пэров Карла».И Фальзарон[79] на зов ответил первым(Он брат царя): «С тобой, племянник, вместеПомчимся мы – и горе страже франков:Так суждено – погибнут все они!»72Царь Корсаблис, берберов[80] повелитель,Коварный мавр, как истинный барон,Стал речь держать: «За все богатства мира, —Воскликнул он, – не стал бы трусом я!»А вот и мавр Мальпримий из Бригаля:Бежать он мог быстрее скакуна,И молвил он: «В долину Ронсеваля[81]Поеду я – и если попадетсяМне там Роланд, то я его убью!»73Там был еще эмир из Валагарьи, —Он строен, горд, и счастием сияетНадменный лик. Вскочив на скакуна,Гордится мавр доспехами своими(О храбрости его гремит молва).Царю неверных стал он дерзко хвастать:«Поеду я в долину Ронсеваля,И если там мне встретится Роланд, —Погибнет он и друг его прекрасныйГраф Оливьер, и все двенадцать пэров.Позор и смерть там ждут дружины франков,От старости ума лишился Карл!На нас идти он больше не посмеет, —Владеть страной спокойно будем мы!»Благодарит язычника Марсилий.74Там был эмир могучий мавританский[82];Коварней всех испанцев этот мавр.Царю неверных стал он дерзко хвастать:«Своих бойцов с собою двадцать тысяч,Вооруженных копьями, щитами,Я поведу в долину Ронсеваля,И если там мне встретится Роланд, —Я в том клянусь – погибнет он, и будетПо нем всю жизнь рыдать могучий Карл».75Там был Тургис[83], могучий граф тортозский, —Он истребить мечтает христиан.Подъехал он к другим испанским пэрамИ так сказал: «Марсилий, будь спокоен,Наш бог сильней, чем Петр святой из Рима,Моли его – и он победу даст!Близ Ронсеваля встречу я Роланда,Его никто от смерти не спасет:Смотри – вот меч, великий меч булатный,Скрещу его я ныне с Дюрандалем[84],Увидишь, царь, чье будет торжество!Да, если франки встретить нас посмеют, —Их гибель ждет, а старый Карл от срамаНадеть венец свой больше не посмеет!»76Среди дружин язычников испанскихВоскликнул граф вальтьерский – Эскремис:«Собью я спесь французов в Ронсевале,И если там мне встретится Роланд, —Погибнет он, и с ним его дружины,И Оливьер, и все двенадцать пэров.Отныне будет Франция безлюдной,Лишится всех своих вассалов Карл!»77 Марсилий-царь позвал ЭстамаринаИ Эсторгана[85] – двух безбожных мавров:«Ступайте вы, сеньоры, в Ронсеваль,С передовым полком на бой идите,Чтоб мне помочь вести мои полки».«Исполним все! – сказали сарацины. —Мы бросимся все вместе на Роланда,На Оливьера, пэров и других:Никто из них от смерти не спасется!Наш острый меч багряной, свежей кровьюОкрасим мы. Оплачет императорСвоих баронов. Мы тебе добудемИ Францию, и Карла самого!»78Граф Маргарис к царю примчался быстро:Севильский вождь[86], властитель стран приморских,Он лучшим был из витязей испанских,Любимец дам, красавец-богатырь;Его увидев, – каждая смеялась.И молвил он: «Марсилий сарагосский,Не бойся франков: я убью Роланда,И Оливьер от смерти не уйдет!Себе на горе там остались пэры,Свой добрый меч, в оправе драгоценной,Подарок славный примского эмира,Окрашу я багряной, свежей кровью, —Враги погибнут, Францию позор Покроет вечный.Горе и досада Постигнут Карла хилого, седого.Лишь год пройдет – мы Францию захватим,Служить нам станом будет Сен-Денис[87]!»В ответ Марсилий низко поклонился.79Там был еще Шернублий с «Черных гор» —До самых пят его спадают кудри,В его руке огромная дубина:Четыре мула палицу такуюНе могут сдвинуть, – он играет ею!Шернублий этот прибыл издалека:В его стране не блещет солнца луч[88],Там нет росы, хлеба расти не могут,Черны там камни, даже уверяют,Что там бывают сборища чертей[89]!«Мой добрый меч при мне! – сказал Шернублий. —Окрашу я его в багряный цвет!При Ронсевале встречусь я с Роландом, —Поверь мне, царь, добуду Дюрандаль!Враги погибнут, Францию постигнетПозор и гибель!» – так сказал Шернублий.Идут на бой все пэры сарацины,Берут своих язычников сто тысяч, —И вот в бору они вооружались.80Тройные брони мавры надевают,У всех щиты, мечи из крепкой стали,А шлемы их – работы сарагосской.Торчат рядами копья боевые,И веют мавров пестрые значки,Окрашенные в темный цвет и в белый,И в красный цвет. Сошли с дорожных муловИ на коней вскочили сарацины.Был ясный день, светило ярко солнце,Метали сбруи тысячи огней,И множество рогов вокруг гремело.Великий гул услышали французы.«Товарищ мой! – воскликнул Оливьер. —Сдается мне, что ныне с сарациномЖестокий бой французам предстоит».Роланд в ответ: «Ну, что же, слава богу,За короля должны мы храбро биться:Обязан каждый витязь за сеньораТерпеть лишенья, раны, холод, зной,Жалеть не должен кровь свою и тело!Товарищи! Сплеча рубите мавров,Чтоб песнь о нас позорную сложитьНе мог никто. Всевышний не за мавров,Ведь наше дело правое – святое, —Худой пример я не подам, друзья!»81Граф Оливьер взошел на холм высокий,Взглянул направо он на луг зеленыйИ видит там испанских сарацин.«Товарищ мой! – Воскликнул он и Роланду. —Встает гроза из-за испанских гор!О, сколько белых панцырей, как пламяСверкают шлемы, – плохо нам придется,И это знал коварный Ганелон, —Он дал совет на страже нас оставить!»Роланд в ответ: «Замолкни, Оливьер:Он вотчим мой, не смей его порочить!»[90]82На холм крутой взобрался Оливьер,Увидел он испанские долиныИ все войска неверных сарацин:Сверкают брони, копья со значками,Блестят щиты, и шлемы золотые,Одних полков не мог он сосчитать;Сошел с горы в смущенье и печалиИ все подробно франкам рассказал.83«Испанских мавров видел я так много,Как ни один из смертных не видал!Пред нами их не менее ста тысяч:У всех щиты, прямые копья, брони,Надели все стальные шишаки.Да, будет бой, какого не бывало!Храни вас бог, товарищи французы!Не уступайте поля битвы маврам,Не дайте им победы одержать!»«Будь проклят тот, кто дрогнет! – молвят франки. —С тобою все мы ляжем здесь костьми!»84И молвил граф: «Испанцев много тысяч, —Немного нас! Роланд, товарищ милый,Трубите в рог[91], – услышит император,Вернется он, – и с ним все войско наше».Роланд в ответ: «Безумцем буду я,Покроюсь я во Франции позором!..Не в рог трубить, – мечом стальным я долженВрагов разить, и кровию багрянойПокроется мой добрый ДюрандальДо золота тяжелой рукоятки!Пришли себе на горе сарацины:Ручаюсь вам, погибнуть все должны!»85«Трубите в рог, Роланд, товарищ милый, —Услышит Карл, на помощь к нам, не медля,Примчится он со всей своей дружиной».Роланд в ответ: «Избави бог, чтоб яВсех родичей своих покрыл позоромИ Францию родную осрамил!Мой добрый меч работать славно будет,В багряный цвет окрасится булат,Испанским маврам плохо здесь придется:Погибнут все, я в том клянусь, друзья!»86«Роланд, товарищ, в звонкий рог трубите, —Услышит Карл, проходит он ущелья, —Ручаюсь вам, вернется войско франков».Роланд в ответ: «Избави бог, чтоб людиМогли сказать, что в рог я затрубилИз-за поганых, – родичей и близкихНе опозорю я таким упреком!Когда ж настанет час великой битвы, —Всего ударов тысячу семьсот[92]Я нанесу неверным, – свежей кровьюОкрасится мой добрый Дюрандаль!Надежны франки, вместе на испанцевУдарим мы, – и все они погибнут!»87«Не знаю, в чем тут может быть позор? —Так Оливьер Роланду отвечает. —Я видел сам испанских сарацин,Покрыты ими горы и долины:Им счета нет, а нас уж слишком мало!»«Я тем сильней рубиться с ними буду! —Так граф Роланд товарищу ответил. —Да не допустит бог, ни все святые,Чтоб Францию покрыл позором я!Скорее смерть, чем срам! За то и любитНас славный Карл, что драться мы умеем!»88Мудр Оливьер, а граф Роланд бесстрашен,Известны оба доблестью своею.Надели брони, сели на коней,Их смерти страх от битвы не удержит.Бесстрашны графы, их надменны речи, —Язычники испанские на франковНесутся вскачь. «Смотрите, близко врагИ далеко могучий император, —Сказал Роланду храбрый Оливьер. —В свой зычный рог трубить вы отказались,Здесь был бы Карл, и мы б спаслись от смерти:Смотрите, там идут у гор, близ Аспры,Последние унылые рядыЕго дружины! Мы права не имеемНа них пенять! Увы, в последний разМы с вами, граф, на страже здесь стояли!»Роланд в ответ: «Твои обидны речи,Позор тому, чье дрогнет сердце, твердоЗдесь станем мы, – жестокие ударыНе нас, а войско мавров поразят!»89Когда увидел граф Роланд могучий,Что близок бой, – он стал надменным, грозным,Стал гордым он, как лев иль леопард.«Друг Оливьер, оставь такие речи! —Сказал Роланд. – Великий императорОставил с нами двадцать тысяч войска,Не чаял он, что есть меж ними трус!Обязан каждый рыцарь за сеньораТерпеть и зной, и холод, и лишенья;Жалеть не должен кровь свою и тело!..Друг Оливьер, рази копьем булатным,Рубить врагов я буду Дюрандалем,Его мне дал великий император,И если здесь меня постигнет смерть, —Кому мой меч достанется, тот скажет;«Владел им верный, доблестный вассал!»90В Другом конце Турпин архиепископКоня пришпорил, въехал на пригорок,Позвал французов, слово им сказал:«Бароны, здесь на страже нас оставилМогучий Карл; должны мы пасть за веруИ короля; всем ясно видно вам,Что близок бой, – у вас перед глазамиДружины все испанских сарацин.Покайтеся в грехах своих – и к богуС горячею молитвой обратитесь!Во всех грехах получите прощенье,И если здесь погибнуть вы должны,То в рай цветущий все вы попадете,К святым страдальцам всех причислят вас[93]!»Сошли с коней французские бароны,Архиепископ всех благословилИ приказал им, вместо эпитимьи,Рубить сплеча поганых сарацин.91С колен вскочили франкские бароны, —От всех грехов очищены они.Благословил их всех архиепископ,На скакунов своих садятся франки,Надели все доспехи боевые —На бой готовы. Молвит граф Роланд:«Друг Оливьер, вы правду говорили:Нас всех обрек на гибель Ганелон,Он взял за то несметные богатства,И должен Карл жестоко отомстить!Да, нас купил неверных царь Марсилий,Но с ним теперь расплатятся мечи!»92Чрез горные испанские тесниныПромчался граф Роланд на Вейлантифе,На скакуне своем. Прекрасен граф,Ему к лицу доспехи боевые,В руках он держит острое копье,Играет им, и к небу голубомуПодъемлет он стальное острие;К копью значок привешен белоснежный,И от него до самых рук спадают Златые ленты.Горд Роланд могучий,И счастием блистает лик его.Гарцует рядом друг его прекрасный[94]…«Ты наш оплот, ты славный наш защитник!» —Кричат Роланду франкские полки.Он бросил взгляд суровый на неверных,С любовью нежной смотрит на французовИ ласковое слово им сказал:«Товарищи, коней своих сдержите,Идут себе на гибель сарацины,Захватим мы великую добычу,Какой никто из франкских королейНе добывал доныне». Так он молвил.На бой дружины начали сходиться.93«Не стоит спорить! – молвил Оливьер. —В свой рог трубить, Роланд, вы не хотели —Далеко Карл, не знает он, конечно,Что здесь нам бой сегодня предстоит!Нельзя винить его и прочих франков…Вперед, за мной, вперед, мои бароны,Я богом вас, сеньоры, заклинаюНе отступать, рубитесь вы сплеча;Лишь об ударах ныне помышляйте,Не забывайте клич призывный Карла!»И грозный клич пронесся по ущельям;Кто раз слыхал «Монжой и Сен-Денис[95]!»,Тот знал, что значит доблесть и отвага!Помчались гордо франки на неверных,Осталось им одно – рубить врагов,Но сарацины также не робеют;Смотрите, вот сошлись на бой дружины!94На скакуне гарцует Аэльрот[96],Испанский мавр, Марсилия племянник;Пред строем мавров выехал и дерзкоОн крикнул франкам нашим: «Эй, вы, трусы!Должны вы здесь сегодня драться с нами,И тот, кто вам защита и оплот, —Великий Карл вас предал в руки наши!Безумьем было вас в горах оставить;Погибнет слава Франции-красы!Могучий Карл руки лишится правой!»Услыша то, к нему примчался быстро,Пылая злобой, храбрый граф Роланд,Всей мощью он ударил сарацинаИ щит пробил, пронзил броню и грудь,Спинной хребет рассек он сарацинуИ кости все грудные раздробил,Стальным копьем из тела вышиб душу!Насквозь копье прошло чрез шею, мавра.От страшного удара АэльротНа скакуне ретивом зашаталсяИ наземь пал. И к мертвому воскликнулМогучий граф Роланд: «Презренный, знай:Наш император славный – не предательИ не безумец; здесь оставив франков,Он поступил, как Истинный барон!Нет, Франции здесь слава не погибнет!Разите их, вперед, мои французы,Разите их – удар наш первым был!За нас господь, – он маврам не поможет!»95Там был еще язычник Фальзарон[97], —Он брат царя, земли Дафанской герцогИ Абирона[98] мощный повелитель.Никто ужасней мавра не видал:Меж глаз его пространство больше локтя!Увидел он племянника паденье,Пылая гневом, вышел из толпыИ бросился с призывным криком мавров:«Здесь честь погибнет Франции-красы!»Граф Оливьер слова его услышал,Вонзил коню в бока златые шпорыИ поразил, как истинный барон:Он щит пробил, рассек все кольца брони,С копьем значок испанцу в грудь вогнал,С седла на землю бросил сарацина;Тот мертвым пал, – и молвил Оливьер:«Нас не страшат, презренный, ваши речи!Разите их, друзья, победа наша!»И крикнул он победный Карла клич.96Царь Корсаблис, берберов повелитель,Сказал тогда дружинам сарацин:«Не трудно нам сегодня с ними биться;Так мало их, презрения достойныПолки французов, Карл помочь бессилен,Их час настал!» Услышал речь Турпин.Исполнен гнева, мчится он к испанцу,Златые шпоры в бок коню вонзив.Жесток удар: в осколки разлетелсяИспанца щит, насквозь броня пробита…И в грудь копье всадил врагу Турпин.И Корсаблис упал с коня сраженный.Взглянул Турпин – язычник нечестивыйЛежит в пыли: «Ты лжешь, поганый мавр! —Сказал Турпин. – Великий император —Защитник наш: не дрогнут наши франки,Твоих друзей мы всех побьем сегодня,А ты – двойною смертию умрешь!Разите их, не медлите, французы,Хвала творцу – удар наш первым был!» —Так молвил он и крикнул клич победный —«Монжой!» – чтоб поле битвы удержать.97Жерен копьем Мальпримия ударил, —Динария не стоит мавра щит:Хрустальное навершье[99] разлетелось,Распался щит на несколько кусков.Жерен прорвал броню одним ударомИ в грудь врагу всадил свое копье.Тогда с коня на землю мавр испанскийСраженным пал, – взял душу сатана.98Жерье копьем эмира[100] поражает,Он щит пробил, рассек на мавре броню,Копье всадил врагу он прямо в сердце:Жесток удар – насквозь чрез тело мавраПрошло копье – эмир упал сраженным…«Вот бой – так бой!» – воскликнул Оливьер.99Самсон[101] эмира также порожает,Он щит пробил с цветами золотыми,Не защитили мавра также латы:Прошло копье чрез легкие, чрез сердце…Не знаю, то достойно слез иль смеха, —Сраженным пал на землю сарацин.«Хорош удар!» – сказал архиепископ.100Граф Ансеис пришпорил скакуна,Тургиса он, тортозского владыку,Ударил в щит под самое навершье:Распался щит, дубленую броню ГрафАнсеис прорвал на сарацине;Могучий франк копье направил верно,Насквозь пронзил врага, тот мертвым пал.«Удар могуч!» – сказал племянник Карла.101Бордосский граф гасконец ЭнжельеПомчался быстро к мавру ЭскремисуИ золотом покрытый щит пробил,Прорвал броню и в грудь врага ударил, —И мертвым пал на землю Эскремис,А граф сказал: «Всех вас постигнет гибель!»102Одон-силач ударил Эсторгана,Шит расписной насквозь пробил Одон,Прорвал броню своим копьем булатным —Все тело мавра он насквозь пронзил,Сраженного врага поверг на землю.«Да, вас никто от смерти не избавит!» —Воскликнул зычно славный граф Одон.103Вот Беранжье разит Эстамарина:Он щит пробил и броню растерзал,Свое копье вонзил он мавру в сердце,Средь тысячи врагов его убил.У сарацин уж все погибли пэры, —Всего в живых осталось только двое:Граф Маргарис и с ним Шернублий – вождь.104Граф Маргарис был витязем могучим:Красив он, статен, легок и проворен,Пустил коня на графа Оливьера,Близ золотом покрытого навершьяОн щит пробил; его копье скользнулоВдоль по бедру, – но тела не коснулось.А Маргарис помчался быстро дальше;Он в рог трубит – зовет свои полки.105Все шире, шире бой распространился,Роланд себя нимало не жалеет —Копьем разит испанских сарацин.Пятнадцать он нанес ударов маврам,И вот – копье на щепки разлетелось!Тогда Роланд извлек свой Дюрандаль,Пустил коня, Шернублия ударилИ шлем рассек, каменьями покрытый,Стальной шишак рассек и волоса,Глаза рассек, лицо и грудь, и броню,Спинной хребет, рассек седло златое, —В спине коня завяз булатный меч, —И конь, и мавр на поле битвы пали.«Презренный мавр! – сказал племянник Карла. —В недобрый час сюда явился ты!Твой Магомет тебе помочь бессилен, —Нет, не таким, как ты, нас победить!»106Помчался вскачь Роланд по полю битвы,В его руке булатный Дюрандаль.О, если б вы тогда его видали!Как он рубил неверных сарацин!Багряным стал булатный меч Роланда,Покрыты кровью руки, плечи, броняИ добрый конь до самых бедр крутых.Граф Оливьер и все двенадцать пэровНе отстают, французы колют, рубят…Покрыли сплошь великой битвы полеВ предсмертных корчах груды сарацин.Тогда Турпин воскликнул в восхищенье:«Эх, хорошо бароны бьются наши!» —Гремит «Мошкой!» – победный Карла клич.107Вот Оливьер по полю битвы мчится:В его руке осколок от копья;Помчался граф на мавра МальзаронаИ щит разбил, украшенный цветами;Глаза и мозг испанца от удараК его ногам упали на траву.Граф Оливьер убил семьсот неверных —И все копье на щепки разлетелось,«Что вижу я? – воскликнул граф Роланд. —Друг Оливьер, ты ныне безоружен!Не так сегодня с нами бьются мавры,Чтоб их могли дубиной мы прогнать!Нам сталь нужна! и твердое железо!Куда девал ты свой булатный меч,Свой Альтеклер[102], на нем златые дужки,Из хрусталя вершины рукоятки?»– «Мне недосуг извлечь его! – ответил Граф Оливьер. —Врагов разить я должен!»108Граф Оливьер извлек свой меч булатный,Об нем Роланд недаром вопрошал, —Граф Оливьер свой меч ему являет:Юстина он язычника ударил,Рассек чело и латы расписные,Рассек коня, – упал на землю всадникИ добрый конь. – «Товарищ Оливьер,Такой удар оценит император,Отныне будь ты мне названный брат!» —Так граф Роланд воскликнул к Оливьеру,И клич «Монжой!» опять гремит победно.109На скакуне Сореле граф ЖеренИ граф Жерье на быстром Пассе-СерфеПомчались вместе к мавру Тимозелю,Один его ударил прямо в щит,Другой – в блестящий панцырь; оба разомСломали копья в теле сарацина, —И мавр с коня на луг упал сраженный.Не знаю я наверное, кто преждеЕго ударил – храбрый ли Жерье,Иль вождь Жерен, его товарищ, славный…Вождь Энжелье, бордосский граф могучий,Своим копьем пронзил Эспервериса,Турпин поверг на землю Синьорела,Что был волхвом и в ад уж раз спускался.(Ему Юпитер чарами своими Помог сойти.) —«Вот истый негодяй, Поганый мавр!» – сказал архиепископ.«Убит, проклятый! – молвил граф Роланд. —Брат Оливьер, могуч удар Турпина!»[103]110Все жарче бой: жестокие ударыВалят на землю франков, сарацин…Одни разят, другие отражаютНапор врагов, – и сколько острых копийРазбито там и кровью обагрилось!Разорваны знамена и значки.О, сколько франков юных там погибло:Им не видать ни жен, ни матерей,Ни короля, что ждет среди ущелий!111Карл тщетно ждет, и плачет, и рыдает…Что пользы в том? Помочь не в силах он.Граф Ганелон-предатель им на гореОтправлен был к Марсилию послом.За то потом он жизнью поплатился:Имперский суд, что в Ахене был созван,Его к позорной казни присудил[104],А вместе с ним от смерти не спаслисяИ тридцать знатных родичей его!112А бой кипит, ужасный бой кровавый:Роланд и вождь могучий ОливьерРазят сплеча. Турпин архиепископВрагам ударов тысячу нанес.Не отстают от них двенадцать пэров,И дружно бьются франкские полки, —Неверных сотни, тысячи погибли:Кто не бежит, тот падает на месте…Но франки также лучшие побитыИ большинство оружья лишены.Им не видать ни родичей, ни близких,Ни Карла, – он их тщетно ждет средь гор…Во Франции чудесные явленья(Пугают всех: гремит всечасно гром,Разят ужасно молнии; бушуютИ вихрь, и град крушительный, и ливни,По всей стране колеблется земляОт Сен-Мишельской[105] и до Кельна[106],От Безансона[107] вплоть до Гюитзана[108],Во прах жилища падают, – и мракСредь полдня свод небесный покрывает…И все кричат: «Вот судный день настал[109]!»Но все они не ведают, не знают,Что это скорбь природы по Роланде!113Разят сплеча французские полки.Побиты сотни, тысячи неверных, —Из всех ста тысяч двое уцелели.«Дерутся храбро ныне франки наши! —Сказал Турпин. – В деяньях славных франков[110]Написано, что храбрый наш корольИмеет много доблестных вассалов».По полю битвы франкские бароныИдут искать товарищей своих;По родичам своим они рыдают…Идет на них с дружиною несметнойНеверных царь – Марсилий сарагосский!114Долиной мчится грозный царь МарсилийИ с ним его бесчисленная рать:Десятка два всего полков могучих.Горят щиты и пышные узоры Блестящих лат.Семь тысяч труб гремит,Среди ущелий стон стоит великий.«Брат Оливьер, нас предал Ганелон, —Сказал Роланд, – но Карл его накажет!..Теперь должны мы выдержать жестокий,Упорный бой, – такого не бывалоДо сей поры! Рази мечом своим,А я работать буду Дюрандалем!Не раз с тобой носили мы мечи,Не раз с тобой победу добывали, —О нас позорной песни не споют[111]!»115Увидев рать несметную неверных,Покрывших сплошь и горы, и долины,К себе на помощь франки, призываютРоланда, пэров, графа Оливьера.Архиепископ слово им сказал:«Друзья мои, вы мавров не страшитесь,Я богом вас, сеньоры, заклинаюНе отступать, не дрогнуть, чтоб певцыО нас позорной песни не сложили!Здесь лучше нам погибнуть всем со славой:Надежды нет, – мы ляжем здесь костьми!Зато, друзья-товарищи, пред вамиВ цветущий рай теперь раскрыта дверь!Вы завтра все воссядете средь хораСвятых страдальцев[112]!» – так он молвил франкам,И снова все отвагою пылают,И вновь гремит победный клич «Монжой!»116Среди испанских мавров был язычникВождь Климорин; ему принадлежалоПол-Сарагоссы; был душой коваренСей дерзкий мавр; он клятву ГанелонаПриял, и меч ему он подарил,А вместе с ним карбункул драгоценный;Он целовал предателя в уста.«Всю Францию позором я покрою,У Карла я сорву венец златой!» —Так молвил он; на резвом Барбамуше,На скакуне, что ласточки быстрей,Помчался он на смелого гасконца,На Энжелье, – ни крепкий щит, ни панцырьНе вынесли жестокого удара:Насквозь пронзил гасконца сарацин,Поверг с коня и так воскликнул грозно:«Смелей, друзья! Не трудно этих франковС коней сбивать, прорвемте их ряды!»С печалью в сердце молвили французы:«Увы! погиб отважный наш боец!»117«Брат Оливьер, лишились мы с тобоюОтважного гасконца Энжелье.Из всех баронов был он самый храбрый!» —Так граф Роланд товарищу сказал.«О, если б бог мне дал отмстить неверным!» —Сказал в ответ прекрасный Оливьер.Помчался он, подняв свой меч булатный,Свой Альтеклер, покрытый алой кровью,Сплеча ударил мавра Климорина(Тот мертвым пал, взял душу сатана),И герцога Афайского убил он,И Эскабабу голову срубил.Семьсот арабов[113] он свалил на землю!Никто из них не вступит снова в бой!«Мой друг сердит! – сказал Роланд могучий. —Его удар оценит император,Немалую мы здесь добудем славу —Вперед, друзья, разите их сплеча!»118Вождь Вальдабрин средь мавров был известен,Им посвящен был в рыцари Марсилий,Ему подвластны все морские силы:Всего четыре сотни кораблей.Да, это был тот самый мавр поганый,Что некогда изменою коварнойВзял божий град, святой Ерусалим[114]:Злодей тогда зарезал патриархаПред алтарем и храма СоломонаПопрал святыню; он же в СарагоссеПриял присягу графа ГанелонаИ добрый меч, и много золотыхВ подарок дал. На резвом Граммимонде,Который мчится сокола быстрей,Помчался прямо к герцогу Самсону;Он щит пробил, чешуйчатую броню,С копьем значок он франку в грудь вогнал,Поверг врага сраженного на землюИ так сказал: «Здесь смерть постигнет франков,Вперед, друзья, вперед – победа наша!»И молвят франки: «Горе, пал наш витязь!»119В большой печали храбрый граф Роланд,Когда Самсона мертвым он увидел.Коня погнал он прямо к Вальдабрину:Роланд в руке свой держит драгоценныйМеч Дюрандаль – и мавра поразил:Он шлем рассек, где золото блестело,И панцирь весь, и тело, и седло,Покрытое каменьями и златом,И скакуна рассек. Не знаю, право,Похвально то иль нет, – Роланд обоих,И скакуна, и всадника, свалил.«Жесток для нас удар!» – сказали мавры.«Презренные, не будет вам пощады! —Воскликнул граф. – На вашей сторонеТщеславие и гордость, а не право!»120Там был еще язычник африканский,Малкуда сын – царевич Мальквидан[115]:На нем доспех из золота литогоГорит огнем среди дружин испанских.На скакуне (быстрее нет на свете)На Ансеиса мчится сарацин —Ударил в щит, – в осколки разлетелисьПурпурные и синие поля;Царь Мальквидан пробил и щит, и броню,И все копье он в тело погрузил.Пал Ансеис – и молвили французы:«Убит, о горе, доблестный боец!»121Архиепископ мчится по долине, —Из пастырей никто еще ТурпинуНе мог быть равным верной службой богуИ доблестью на поле боевом.«Будь проклят, мавр! – он молвил Мальквидану. —Убил ты ныне друга моего!»И, налетев, ударил сарацинаВ толедский щит, – от страшного удараНа мураву свалился Мальквидан.122В другом конце гарцует мавр Грандоний, Капьэля сын, царевич каппадосский[116],На скакуне Мармории ретивомБыстрее птицы мчится сарацин.И, налетев, Жерена он ударил:Одним ударом щит пробил и броню,До темных лент значка вогнал копьеЖерену в грудь; упал француз на камни,И были там Грандонием убитыЕще Жерье, Гюйон и Беранжье,Сражен Австорий, герцог именитый,Валенции[117] на Роне властелин.Ликуют, смерть его увидя, мавры,И молвят франки: «Много наших пало!»123Роланда меч покрыт багряной кровью…Услышал граф французов стон печальный.В его груди от горя сердце сжалось,И молвил он: «Будь проклят, сарацин!Заплатишь ты за смерть вождя Жерена!»Грозой летит Роланд на сарацина,И вот сошлись Грандоний и Роланд.124Могуч, бесстрашен, мудр был мавр Грандоний,Он никогда с Роландом не встречался,Но по красе, по стройности, по взглядуЕго признал он: страх объемлет мавра.Бежать… куда? Его Роланд ударилИ до забрала шлем его рассек,Всю голову рассек, и нос, и зубы,И золотом расшитый крепкий панцырь,Из серебра луку рассек, – глубокоВошел в коня булатный Дюрандаль.Упал с коня Грандоний, – застоналиДружины все испанских сарацин.«Недурно бьет наш доблестный защитник!» —Воскликнули французские полки.125Все жарче бой, и все сильней удары,Неистово французы наши бьются:Разят по спинам, бедрам и рукам,Рассечены врагов одежды, брони, —Покрыта яркой кровью мурава.«Ужасен бой, не выдержим мы дольше! —Воскликнули дружины сарацин. —На Францию пошли печаль и горе —О, Магомет! – храбрей ее сыновНет витязей нигде во всей вселенной!..На помощь к нам, Марсилий-царъ, на помощь!»126И бой кипит, великий бой, кровавый…И копьями из стали вороненойРазят сплеча французские бароны.Повсюду стон, ужасные мученья:Тот навзничь пал, а тот лежит ничком…И наших войск не выдержав напора,Бегут в смятеньи диком сарацины:Погнали их роландовы полки.127И видит гибель мавров царь Марсилий —Велел трубить; со всей своей дружинойИдет на бой; пред строем, на конеАбизм, поганый мавр, гарцует; многоОн совершил ужасных злодеяний:Абизм не верил в сына приснодевы,Чернее сажи цвет его лица,Он ценит выше козни и коварство,Чем золото Галиции богатой.Никто его улыбки не видал!Его за храбрость любит царь Марсилий:Дракон[118] царя, неверных мавров знамя,Несет Абизм[119]. И злобой воспылалК нему Турпин, убить он жаждет мавраИ сам с собою начал рассуждать:«Я никогда терпеть не мог кичливых;Сдается мне, – вот истый еретик…Скорее здесь согласен я погибнуть,Чем пощадить такого негодяя!»128И начал бой Турпин архиепископ;Под ним скакун, отбитый у Гроссаля,Царя датчан: прекрасен борзый конь —Тонки бока, стройны и сухи ноги,И круп широк, высок хребет, хвост белый,Покрыта шея гривой золотистойИ голова гнедая, уши малы, —На свете нет пригодней скакуна.И вскачь погнал его Турпин к Абизму, —Тот щит держал, на коем ярко блещутКарбункулы, топазы и хрусталь,И золото (сей щит эмир Галафрий[120]От сатаны когда-то получилБлиз Валь-Метаса[121]). Этот щит чудесныйНе пожалел Турпин, копьем ударил, —Динария не стоит щит, – насквозьПрошло копье чрез тело сарацина, —Он мертвым пал. И молвили французы:«Могуч Турпин! Каков архиепископ!Сумеет он свой посох защитить!»129И другу так сказал Роланд: «Товарищ,Не правда ли, Турпин боец могучий, —Никто не может равным быть ему:Как славно он разит копьем булатным!»«Ты прав, Роланд, – летим к нему на помощь!»И вот опять на бой помчались франки,Посыпались жестокие удары.Но много пало славных христиан!..Как яростно работали мечамиСреди врагов Роланд и Оливьер,Копьем разил Турпин архиепископ!Всего четыре тысячи неверных,Убитых ими в сече, насчитали;Так книги нам и песни говорят[122]!Четыре первых приступа отбилиУспешно франки; пятый был ужасен:Погибли все французские бароны,В живых осталось только шестьдесят.Не дешево за них заплатят мавры!130Роланд увидел тяжкие потериСвоих дружин. «Товарищ Оливьер,Бесценный друг, смотри, какое гореПостигло нас, – о, сколько благородныхЗдесь полегло могучих удальцов!Достойна слез судьба отчизны милой:Каких баронов Франция лишилась!Могучий друг, великий, славный Карл,Зачем тебя здесь с нами нет!.. Товарищ,Брат Оливьер, что делать, как на помощьПозвать владыку франков?» – «Друг Роланд,Не знаю, как позвать на помощь Карла, —Позору смерть я должен предпочесть!»131Сказал Роланд: «В свой рог трубить я буду:Услышит Карл, проходит он ущелья,Ручаюсь вам, вернется войско франков».«Навеки вы покроете позоромСебя и род свой! – молвил Оливьер. —Теперь вас срам постигнет, если Карла,Гремя в свой рог, к себе начнете звать!Уж ваши руки кровью обагрились!»«То кровь врагов!» – ответил граф Роланд.132Сказал Роланд: «Ужасен бой кровавый, —Я затрублю, – услышит император».«То храброго вассала недостойно! —Так отвечал Роланду Оливьер. —Я вас просил, – вы слушать не хотели, —Здесь был бы Карл, он спас бы нас от смерти,Нельзя пенять на Карла и на франков!..Я бородой клянусь вам, если богМне даст опять сестру увидеть Альду, —На вашу грудь она не упадет!»133«Чем рассердил я вас, товарищ милый?» —Спросил Роланд, а тот ему в ответ:«Лишь вы, Роланд, несчастия виновник!Достойней тот, кто Мудр, чем тот, кто бешен!Безумство ваше всех нас погубило, —Не будем больше Карлу мы служить!Роланд, меня вы слушать не хотели, —Пришел бы Карл, и был бы царь МарсилийИль взят, иль мертв, – увы, нам всем на гореПылали вы безумною отвагой, —Теперь мы Карлу больше не нужны!Да, вы, Роланд, с которым ни единыйБоец еще не мог в бою сравниться,Умрете здесь. И Францию позорПостигнет вечный. Ныне дружбе нашейПришел конец. И раньше, чем наступитВечерний час, – расстаться мы должны».134Услышал спор Турпин архиепископ,Вонзил в коня он шпоры золотые,Примчался к ним обоих успокоить.«Граф Оливьер и вы, мой друг Роланд,Я богом вас, сеньоры, заклинаюОставить споры, в рог трубить уж поздно:Далеко Карл, поспеть не может он;Но все ж трубите, – славный императорПридет сюда неверным отомстить.Пусть ни один из мавров сарагосскихК себе домой, ликуя, не вернется:Приедут франки, – с борзых скакуновСойдут они, кровавые останкиОни на поле битвы соберут,Положат нас на спины вьючных муловИ с плачем горьким плитами покроютОстанки наши в склепах монастырских,Чтоб волки нас и псы не растерзали».«Ты прав, сеньор!» – ответил граф Роланд.135К устам своим Роланд свой рог приставил,Напряг все силы, зычно он трубит:На тридцать лье чрез горные вершиныЗаветный рог раскатами гремел.Услышал Карл, услышали французы, —Сказал король: «Дерутся люди наши!»Ему в ответ изменник Ганелон:«Когда б другой сказал такое слово,Его почел бы всякий за лжеца!»136С усилием отчаянным и больюТрубит Роланд – багряной, свежей кровьюЕго уста покрыты. На челеВсе крепкие перервалися жилы…Гремит протяжно зычный Олифант, —Услышал Карл среди ущелий мрачных,И вождь Нэмон, и все дружины франков, —Сказал король: «Роланда рог гремит,Не станет даром звать меня племянник.Там бой кипит!» – «Нет битвы никакой! —Граф Ганелон тогда ответил Карлу. —Стыдись, король, уж ты и стар, и сед,А между тем ребенок малолетний,Что ты сказал, не стал бы говорить!Не знаешь разве дерзости Роланда?И как его господь не покарает!Припомни: он без всякого приказаВзял город Нобли; жители навстречуЕму пошли, вступили в бой жестокий —И всех Роланд могучий изрубил.Затем Роланд велел обмыть водоюКровавый луг, чтоб смыть следы сраженья…Да что! Весь день, гонясь за быстрым зайцем,Роланд трубит; теперь, наверно, онСмеется, шутит с пэрами своими…Никто на бой с Роландом не решится.Вперед! Здесь время даром мы теряем:Не близок путь до Франции-красы!»137Кровавой пеной рот покрыт Роланда,И жилы все раскрыты на висках,С большим трудом, с невыносимой больюТрубит Роланд, – услышали французы,Услышал Карл: «Протяжно рог гремит!» —Воскликнул он. – «Да, рыцарь благородныйВ большой беде, дерутся люди наши! —Сказал Нэмон. – Недаром держит насГраф Ганелон, – ведь он Роланда предал!Пусть загремит победный Карла клич:Зовите франков, броню надевайте,Скорей, скорей летите, Карл могучий,На помощь пэрам вашим; ясно всем,Что граф Роланд в отчаяньи зовет нас!»138Могучий Карл велел трубить, – и франкиСошли с коней, доспехи надевают:Надели брони, шлемы и щиты,А у бедра, украшенные златом,Привесили булатные мечи.Их копья крепки: в красный цвет, и в темный,И в белый цвет окрашены значки.На боевых коней вскочили франки,Во весь опор несутся по ущельям.«О если б нам застать в живых Роланда, —Так молвил каждый, – страшные ударыМы б вместе с ним неверным нанесли!»Напрасно все: они примчатся поздно!139Пылал закат, светило ярко солнце, —Горели шлемы, брони и щиты,Узорами покрытые. СверкаютСтальные копья, цветом золотистымГорят на солнце пестрые значки.Исполнен гнева, мчится император,За ним в печали мчится франков строй, —Рьщают все, трепещут за Роланда…Бесгона Карл велел позвать, не медля.(Он старшим был из царских поваров.)«Возьми под стражу графа Ганелона:Изменник он, моих людей он предал!Тебе пока его я поручаюДо дня суда!» – так молвил император.Бесгон позвал товарищей своих:Они схватили графа ГанелонаИ выщипали бороду, усы…Избили страшно палками, кнутами.И на цепь был посажен Ганелон,Как дикий зверь, цепями весь окручен!Его на клячу жалкую свалилиИ так везли до дня суда над ним.140Высок и грозен ряд вершин угрюмых,На дне долин ручьи струятся быстро.Гремят французов трубы боевые,В ответ гремят на зычный Олифант.Во весь опор несется Карл Великий,За ним французов сумрачных ряды,Молитву шепчут грозные бароны,По лицам их текут ручьями слезы,Все просят бога, чтоб они с РоландомМогли разить неверных сарацин.Напрасно все, – они примчатся поздно!141Во весь опор несется Карл Великий.Поверх брони висит брада седая[123],Вокруг него французские дружиныНесутся вскачь, исполнены тоски:Досадно им, что там, в ущельях мрачных,Роланд без них с неверными дерется.Да, если он в жестокой битве ранен,То все его дружинники погибли!Увы, всего осталось шестьдесят,Зато никто, будь он король могучийИль славный вождь, в часы жестокой битвыТаких бойцов отважных не видал!142 Роланд взглянул на горы и долины, —Повсюду смерть, везде лежат французы…И зарыдал могучий граф Роланд:«О, боже! Ты благий и милосердный,Открой пред ними в рай цветущий дверьДрузья мои, могучие вассалы!Как долго мне служили честно вы!О, сколько стран мы вместе покорили,Вскормил вас Карл, увы, себе на горе!..О, Франция, отчизна дорогая,Каких баронов здесь лишилась ты!Товарищи! В несчастии виновный,Не мог я вас от смерти защитить!..Пусть вас хранит великий, справедливыйЕдиный бог… Мой милый друг, товарищ,Граф Оливьер, с тобой мы неразлучны…Знай, если я от битвы уцелею, —Меня погубит горькая тоска…За мною, друг, ударим на неверных!»143Вернулся граф Роланд на поле битвы,Он бьет сплеча, как доблестный барон:Рассек Фальдрона; многих знатных мавровОн там убил. Ужасна месть Роланда:Как лань бежит пред сворою собак, —Так сарацин пред ним толпы бежали.«Недурно, граф, дерешься ты! – воскликнулАрхиепископ. – Всякий, кто зоветсяБароном, кто, надев доспех блестящий,На скакуне гарцует ретивом,Обязан так сражаться: кто ж не может —Тот никуда не годен; пусть в монахиПоступит он и молится за нас!»«Вперед, друзья, рубите без пощады!» —Сказал Роланд. На бой помчались франки,Но много их в той битве полегло.144Как всякий, кто не ждал себе пощады,Дралися франки храбро, точно львы…Несется к ним Марсилий сарагосский,На скакуне Геньоне благородномГарцует он, как истинный барон,И, налетев, дижонского[124] владыку,Бэвона[125], царь ударил прямо в щит.Он щит пробил и панцырь: пал сраженнымБэвон с коня. А царь испанских мавровЕще убил Ивория, ИвонаИ вместе с ними старого Жерарда…«Будь проклят, мавр! – воскликнул граф Роланд,Поблизости стоявший. – РасплатитьсяЗа смерть друзей моих теперь ты должен:Узнаешь ты, как меч мой величать!» —Так молвил он и, налетев на мавров,Он кисть руки Марсилию отсек[126],Затем цареву сыну ЮрфалеюОн голову отсек мечом булатным…«На помощь к нам, на помощь, Магомет! —Кричат толпы язычников испанских. —О, боги наши! Карлу отомстите!Каких злодеев здесь оставил он!Они скорей готовы все погибнуть,Чем поле битвы маврам уступить!»«Бежим от них!» – сказали сарацины.И тыл сто тысяч мавров обратили, —Они бегут, никто их не вернет!145В том пользы нет, что в бегство обратилсяМарсилий-царъ: его остался дядя —Гармалии, Альферны, КарфагенаИ всей страны проклятой эфиоповДержавный царь; при нем его полки.То род людей, что черны, словно деготь,Их нос огромен, уши безобразны.Всего числом их тысяч пятьдесят.На бой они во весь опор помчались,Призывный клич их зычно прогремел,И молвил граф Роланд своей дружине:«Недолго нам, друзья, осталось жить!Будь проклят тот, кто дешево поганымПродаст себя! Сплеча рубите мавров:За нашу Жизнь мы плату с них возьмем!Избави бог, чтоб Францию роднуюПостиг позор! Сюда вернется Карл:Увидит он великой битвы поле,Увидит груды павших сарацин,На каждого из нас пятнадцать мавровУвидит Карл – и нас благословит!»[127]146Когда Роланд увидел род проклятыйЛюдей, у коих белы только зубы,А все лицо чернее сажи черной,Своим друзьям он молвил:«Неизбежно Погибнем мы!..Но все ж врагов рубите,Я снова в бой вступлю, не медля, с ними!»«Да сгинут трусы!» – молвил Оливьер,И на врагов ударили французы.147Когда полки испанских сарацинТак мало наших франков увидали,Воскликнули они в веселье диком:«За нас господь!» На буром скакунеЛетит халиф – и графа ОливьераКопьем булатным в спину поразил.Вошли куски брони кольчатой в рану,Чрез спину, грудь копье насквозь прошло.«Жесток удар! – воскликнул мавр испанский. —В недобрый час на страже вас оставилМогучий Карл: нам вред он причинил,Затем теперь похвастаться не может, —Сразив тебя, я отомстил за все!»148Почуял граф, что он смертельно ранен,Мечом своим из стали вороненойПо шлему он халифа поразил:И наземь пали камни дорогие…Жесток удар! – и до рта все лицоБулатный меч рассек – халиф свалился.«Будь проклят, мавр! – воскликнул Оливьер. —Нельзя сказать, что Карлу-властелинуМоя кончина будет нипочем!Зато и ты жене своей и дамамВ родном краю не будешь похваляться.Хотя бы Карла нашего потеряОдин динарий стоила, – и тоНе ты, презренный, будешь хвастать этим!Ко мне, Роланд, ко мне, товарищ милый!»149Почуял граф, что он смертельно ранен:Пылая жаждой мести, в строй неверныхВрубился он и страшные ударыНаносит им по копьям и щитам,По бедрам бьет их, руки отсекает…Да, тот, кто мог увидеть Оливьера,Как он рубил неверных сарацин,Как их бросал он в кучу друг на друга,Тот знал, как должен драться славный вождь!И Карла клич, призывный и победный«Монжой!» – воскликнул зычно Оливьер.Затем позвал товарища – Роланда:«Ко мне, Роланд, уж близок час кончины!Сегодня здесь расстанусь я с тобой».150Взглянул Роланд на друга Оливьера:Он бледен, пятна синие покрылиЕго чело, ручьем струится кровь…Сказал Роланд: «О, боже; что мне делать!Брат Оливьер, увы, себе на гореЯвили вы и доблесть и отвагу!Товарищ мой, вы были всех храбрей.О, Франция, отчизна дорогая,Ужели здесь тебя постигнет срам?Ужели стольких рыцарей могучихИ ты, и Карл лишитесь?» – так промолвилИ пал без чувств на шею скакуна.151И вот пред вами зрелище какое:Лишился чувств от горя граф Роланд,А Оливьер в бою смертельно ранен!Он ослабел, он кровью истекает,И помутились очи у него.Он никого не узнает: РоландаУдарил он по шлему золотомуИ до забрала шлем его рассек,Но не задел лица его по счастью.И кротко граф Роланд к нему промолвил:«Намеренно ль меня вы поразили?Ведь я Роланд, ваш друг, товарищ верный,Меня на бой вы разве вызывали?»«Не вижу я тебя, мой друг Роланд, —Так Оливьер товарищу ответил, —Но милый голос твой я узнаю!Прости меня!» – «Да я совсем не ранен, —Сказал Роланд. – Пусть вас простит господь!»Тогда они склонились друг ко другу,Расстались в нежной дружбе и любви.152Объял смертельный холод Оливьера, —Не слышит он, не видит ничего:Уж помутились очи, – все кружится…Он лег на луг, – с горячею молитвойСкрестил он руки белые свои:Во всех грехах он просит отпущенья.Смиренно просит господа Христа,Чтоб рая дверь раскрыл пред ним всевышний.За родину, за Францию, за КарлаИ за Роланда – друга дорогого —Его уста молитву к богу шепчут:Он ослабел, во весь свой рост простерся,Не бьется сердце, – смерть его постигла…Охваченный печалью безграничной,Над ним рыдает друг его Роланд.153Взглянул Роланд: убит его товарищ —Лежит ничком. И тихо причитатьСтал граф Роланд над трупом бездыханным:«Товарищ мой! Ты погубил себяОтвагою и доблестью своею…Так много лет мы жили в дружбе нежной;Теперь ты мертв – и жизнь мне не мила!»Лишился чувств Роланд – боец могучий,Но не упал: златые стременаЕму свалиться не дали на землю.154Пришел в себя Роланд от забытья,Увидел он весь ужас пораженья:Погибли все французские бароны.Всего в живых осталось только двое:Турпин и витязь доблестный Готье.Сошел с горы Готье; в жестокой битвеЛишился он товарищей своихИ громко он зовет к себе Роланда:«Ко мне, Роланд, о, где ты, храбрый витязь?С тобою, граф, ни робости, ни страхуНе ведал я! Ужели ты не слышишь?То я, Готье, убивший Маэлгуда[128],Твой друг Готье, племянник я Дроона,Вождя Дроона, старого, седого!Достоин я, по доблести моей,Тебе, Роланд, быть другом; весь изранен,К тебе пришел я: сломано копье,Броня разбита, щит мой весь изрублен,Все тело копья острые пронзили…Ко мне, Роланд, ко мне, я умираю,Но дорого я продал жизнь свою!»Услышал граф, спешит к нему на помощь.155Исполненный и гнева и печали,В толпу врагов врубился граф Роланд;Неверных двадцать он убил на месте,Готье де Л'Ом зарезал шестерых,И пятерых убил архиепископ.И в ужасе кричат толпы испанцев:«Проклятые злодеи перед нами!Друзья, смелей, не дайте им спастись!Позор тому, кто с ними в бой не вступитИ кто им даст уйти из наших рук!»И вновь гремят проклятия и крики, —Со всех сторон испанцы наступают.156Бойцом могучим был племянник Карла,Готье де Л'Ом – отважный, славный витязь,Турпин – в бою испытанный храбрец.Никто из них товарища не бросит,В толпу врагов они врубились вместе…Там было мавров конных сорок тысячИ десять сотен пеших. ДостоверноИзвестно мне: никто из них на франковНе смел идти, лишь тучу пик и копий,И дротиков, и стрел они метали.На землю первым пал Готье де Л'ОмТурпина щит пробит, и шлем изломан,И в голову опасно ранен он.Его кольчатый панцырь весь изорван,И в грудь четыре дротика вонзились,Его скакун под ним убит. О горе,Упал на землю доблестный Турпин!157Когда Турпин почуял, что на землюПовергнут он, что дротика четыреВ него вонзились, – вновь вассал отважныйВскочил проворно, бросился к РоландуИ так сказал: «Нет, я не побежден.Пока хоть искра жизни в нем таится,Не должен сдаться доблестный вассал!»И вынул он Альмас[129], свой меч булатный.В толпе врагов до тысячи ударовНанес Турпин. Сам Карл потом сказал,Что не шадил врагов архиепископ:Четыреста неверных сарацинНашел король близ храброго Турпина,Иссеченных, исколотых; и многимАрхиепископ голову срубил.Рассказы так правдивые вещают[130],И было так на поле боевом.Барон Эгидий, коему так многоЯвил чудес господь, рассказ об этомВ монастыре Лаонском написал.А кто сего не знает, – тот невежда!158Как доблестно дерется граф Роланд!В огне все тело, пот течет ручьями,И в голове боль страшная: так сильноОн в рог трубил, что жилы на вискахРаскрыты все! Но все ж узнать он хочет:Придет ли Карл – и вновь Роланд трубит.Увы! Чуть слышно рог звучит заветный!Но все ж его услышал император,Коня сдержал он. «Сеньоры, – молвил Карл, —Неладно там! Роланда мы лишимся!По звуку рога чувствую, что скороУмрет Роланд, – и если кто желаетПоспеть к нему, пусть шпорит скакуна!Во все рога и трубы загремите».И загремело тысяч шестьдесятФранцузских труб: казалось всем, что с нимиТрубят холмы, а мрачные долиныГремят в ответ. И мавры услыхали,Безделицей им то не показалось:«Король! – кричат они. – Король вернулся!»159Кричат они: «Вернулся император!Рогов французских слышен звон вдали,Нагрянет Карл, и плохо нам придется!Но если мы Роланда не убьем,То снова вся война начнется эта, —Лишимся мы Испании-красы!»И вот сошлись четыреста отборных,Отважнейших бойцов, все в крепких шлемах…И в страшный бой с Роландом сарациныВступили вновь, – нелегкая работаЕще мечу Роланда предстоит!160Когда Роланд увидел их, то гордымИ грозным стал: он силы вновь почуял, —Пока он жив, не сдастся он врагам.Коню в бока вонзил златые шпоры,Врубился он в толпу испанских мавров,И с ним Турпин. «Друзья, скорей бежимте! —Кричат испанцы. – Слышали вы звонРогов французских, мощный Карл вернулся!»Не мог терпеть Роланд презренных трусовИ не любил он также гордецов,И злых, и всех, не верных ленной чести.«Сеньор! – сказал Турпину он. – Вы пеши,Я на коне, но ради вас мне должноЗдесь обождать, – и радости, и гореДолжны делить мы, – я не брошу вас,И с вами вместе тотчас же невернымМы отомстим за страшный приступ их:Славнее нет ударов Дюравдаля!»Сказал Турпин: «Позор тому, кто в битвеВрагов рубить не может! Карл придетИ отомстит язычникам испанским».162«Увы, увы! – на горе и страданьяРодились мы! – сказали сарацины. —Ужасный день: мы пэров и сеньоровЛишились здесь, – и славный Карл вернулся!При нем его великая дружина.Трубят рога французов: все покрылГремящий крик «Монжой!» Отвагой в битвеНикто Роланду равным быть не может,Не победит его никто из смертных, —Метнем в него и дротики, и копья —На месте он останется наверно!»И вот – летят и дротики, и копья,И тучи стрел. Разбит весь щит Роланда,Разорвана железная кольчуга, —Граф невредим, но тридцать стрел и копийЕго коня ретивого пронзили,Конь наземь пал; бегут толпы неверных,И граф Роланд один на поле битвы,Он пешим стал, – погиб его скакун.163К Испании стремятся сарацины,Исполнены и гнева, и тоски.Не может граф Роланд за ними гнаться:Погиб его ретивый Вейлантиф.И вот Роланд спешит помочь Турпину:Он снял с него блестящий легкий панцырьИ золотом покрытый крепкий шлем,Мечом разрезал платье на ТурпинеИ раны все ему перевязал.Затем, прижав к груди, на луг зеленыйОн бережно Турпина положилИ с нежностью сказал ему: «ПрекрасныйИ знатный вождь! Прошу я разрешеньяПойти искать друзей погибших трупы;Снесу я всех сюда на луг зеленый,У ваших ног их рядом положу!»В ответ Турпин: «Ступайте, путь свободен.Хвала творцу! За нами поле битвы!»164Идет один по полю граф Роланд,Он обыскал и горы, и долины,Нашел друзей – Ивория, Ивона,Товарищей – Жерена и Жерье,И Энжелье-гасконца, и Одона,Из Руссильона старого Жерарда,И герцога Самсона, Ансеиса,И Беранжье. Их всех поочередноРоланд у ног Турпина положил.Не мог сдержать Турпин архиепископПотоки слез: друзей благословилИ молвил так. «На горе и страданьяРодились вы! О, боже всемогущий,Прими их души в рай цветущий свой!И мне, увы, недолго ждать кончины,Уж никогда мне Карла не видать!»165Роланд идет один по полю битвы,Он Оливьера-друга там нашел,Прижал к груди, принес его к ТурпинуИ бережно его на щит блестящийБлиз прочих пэров славных положил.Их всех Турпин тогда благословляет;И злая скорбь проникла в грудь Роланда,Воскликнул он: «Прекрасный Оливьер,Товарищ мой, ривьерского маркграфаРеньера сын! Чтоб копья и щитыЛомать в бою, чтоб дать совет полезный,Чтоб гордецов смирять, – нигде на светеНет витязя достойнее тебя!»166Взглянул Роланд на трупы славных пэров,На Оливьера, друга дорогого,От жалости он горько зарыдал,И бледностью чело его покрылась, —Лишившись чувств, Роланд упал на землю.«Могучий вождь, на горе и страданьяРодился ты!» – сказал архиепископ.167В большой печали был Турпин из Реймса,Когда Роланда замертво упавшимОн увидал. Он руку простирает,Берет вблизи лежавший Олифант;Ручей течет в долине Ронсеваля,Набрать воды к нему Турпин спешит,Чтоб оживить Роланда; с тяжкой больюИдет Турпин, шатаясь… крови алойТак много он в сраженье потерял!Прошел Турпин пространство небольшое,Упал на грудь от слабости и боли, —Он на лугу лежит в предсмертных муках.168От забытья пришел в себя Роланд,С большим трудом он на ноги поднялся,Окинул взором горы и долиныИ видит там, поодаль от других, —На мураве лежит архиепископ,Турпин из Реймса, рыцарь благородный,Служитель бога; просит он прощеньяВ своих грехах и поднял очи к небу,И руки в знак смирения скрестил…Погиб Турпин за Карла-властелина,Мечом своим и проповедью славнойСлужил всю жизнь он против сарацин.Пошли, господь, его душе спасенье!169Увидел граф Роланд Турпина мертвым;Из тела вышли внутренности, мозгПокрыл чело; крестом сложил он рукиПрекрасные и белые свои.И, как велит родной страны обычай,Роланд над мертвым начал причитать:«Увы, погиб ты, рыцарь благородный,Тебя пусть царь небесный примет в райНикто ему так доблестно и верно,Как ты, барон, доныне не служил!Со времени апостолов великихНигде, Турпин, пророка не видали,Кто так, как ты, умел хранить законИ обращать людей на путь спасенья.Пуст бог пошлет душе твоей блаженство,И рая дверь раскроется пред ней!»170И чувствует Роланд, что час кончиныУж недалек: сочится из ушейИ кровь, и мозг. Всевышнего владыкуЗа пэров славных молит граф Роланд.А за себя к святому ГавриилуС молитвой он смиренной обратился.И взял Роланд свой рог и меч заветный(Чтоб упрекнуть его никто не мог).Идет Роланд, – насколько пролетаетИз самострела брошенный свинец, —Пришел Роланд к земле испанских мавров,Взошел на холм; два дерева прекрасныхСтояло там, близ них четыре глыбыИз мрамора блестящего стояли.Упал ничком Роланд на мураву,Лежит Роланд, – уж близок час кончины.171Высоки горы, выше их деревья.Четыре глыбы мрамора блестят.На мураве лежит племянник Карла…За ним давно следит испанский мавр,Лежит средь трупов, мертвым притворился,Замазав кровью тело и лицо.Отважен, знатен был испанский витязь,Он вдруг вскочил и, бросившись к Роланду,Гордясь победой, в сильном гневе молвил:«Ты побежден, племянник Карла, меч твойЯ отнесу в Аравию родную!»Он отнял меч, – и смутно граф РоландПочувствовал, что меч его схватили.172Почуял граф, что он меча лишился,Открыл глаза: «Ты, кажется, не франк!» —Воскликнул он и, сжав свой рог заветный,Ударил им по шлему золотому.Он шлем разбил и кости, наземь палиГлаза испанца, мертвым он свалился.«Презренный мавр! – воскликнул граф. —Как смел тыМеня схватить? Услыша то, наверно,Тебя почел бы всякий за безумца!Разбит мой меч[131] по самой середине,На землю пали золото, хрусталь!»173Роланда очи мрак покрыл, с усильемОн встал, – покрыты бледностью черты.Пред ним стоит гранитный темный камень.Во гневе граф ударил десять разМечом своим, и сталь звенит о камень,Но не разбит клинок, не зазубрился.«О, помоги, Мария приснодева! —Воскликнул граф. – Увы, мой Дюрандаль,Мой добрый меч, ты больше мне не нужен,Мне жаль тебя! В таких боях жестокихС тобой врагов так часто побеждал я,Так много царств с тобой завоевал!Теперь владеет ими император,Могучий Карл, седобородый вождь!Не должен ты достаться в руки трусам,Тобой владел столь доблестный вассал:Нельзя найти во Франции свободнойСлавней меня, отважнее бойца!»174Роланд сплеча ударил серый каменьМечом своим, – и снова сталь звенит,И не разбит клинок, не зазубрился.Увидел граф, что все усилья тщетны,Что не разбить булатного меча, —Стал причитать, рыдая, граф могучий:«Увы, мой меч, как гы красив и светел,Как блещешь ты при солнечных лучах!Был славный Карл в долине Мариэнской,Когда ему предстал господень ангелИ повелел храбрейшему вождюТебя отдать. Тогда король могучийТебя мне дал, – за то ему я добылСвободную Нормандию, Бретань,Анжу и Мэнь, Прованс и аквитанцевВсю землю, добыл Фландрию и Польшу,Румынию, Ломбардию и с нимиБаварию, – и сам КонстантинопольПризнал владыкой Карла; покориласьИ саксов вся обширная земля,Шотландию, Ирландию я добыл,Валлиса землю, англов всю страну,Что ныне Карла собственность, и многоОбширных стран, – владеет ими мощныйКороль наш Карл, седобородый вождь.Да жалко мне с мечом моим расстаться:Пусть лучше здесь меня постигнет гибель,Чем Дюрандаль достанется врагам!О, боже, нашу Францию роднуюОт этого позора защити!»[132]175Роланд ударил меч о твердый камень,Летят куски гранита на траву,И сталь звенит, но меч не зазубрилсяИ не разбит, – от камня отскочил он.И видит граф Роланд, что не под силуЕму разбить булатный меч, и тихоОплакивать он стал свой Дюрандаль:«Как ты красив, как свят, мой меч булатный,В твоей златой тяжелой рукоятиХранятся мощи: зуб Петра из Рима,Василия святого кровь и там жеВладыки Сен-Дениса волоса,В тебе кусок от ризы приснодевы:Не должен ты язычникам достаться.Христов слуга тобой владеть лишь должен!Тобою столько стран я покорил.Владея ими, славен император,Могучий Карл, седобородый вождь!О, если б ты, мой добрый меч булатный,Презренным трусам в руки не достался!»176Почуял граф, что близок час кончины:Чело и грудь объял смертельный холод…Бежит Роланд, – и вот, под сенью елиНа мураву зеленую он пал.Лежит ничком, к груди своей рукамиПрижал он меч и зычный Олифант,Он лег лицом к стране испанских мавров,Чтоб Карл сказал своей дружине славной,Что граф Роланд погиб, но победил.В своих грехах он просит отпущенья,И к небу он перчатку протянул[133].177Почуял граф, что дольше жить не будет,Он на холме лежит лицом к испанцам,И бьет он в грудь слабеющей рукой:«О, боже! Дай в грехах моих прощенье,Во всех грехах, и малых, и великих,Что я со дня рожденья совершил!»И к небу он простер свою перчатку,И ангелы слетаются к нему.178Лежит Роланд лицом к земле испанской,Лежит под сенью ели. Вспомнил онО многом вдруг: о землях, им добытых,О родине, о Франции-красе,И вспомнил он о Карле-властелине,Своем кормильце, – слезы удержатьНе мог Роланд, – подумал о спасеньиИ просит все грехи свои простить:«Отец небесный, боже милосердный,От смерти спасший Лазаря святого,Из пасти львов исторгший Даниила,Душе моей лишь ты один защитник, —Спаси меня, прости мои грехи!»И к небу он простер свою перчатку,Ее принял архангел Гавриил.Поник челом Роланд – боец могучий,Скрестил он руки, смерти час настал.Послал к нему всевышний херувимов,И Рафаил слетел к нему на землю,И Михаил заступник, вместе с нимиСлетел и сам архангел Гавриил…И вот – с душой Роланда херувимыПомчались прямо в чудный, светлый рай…179Погиб Роланд, его душа на небе.Могучий Карл вернулся в Ронсеваль.Покрыты сплошь луга, долины, горыТелами павших франков, сарацин.«О, где ты, друг Роланд, племянник милый? —Воскликнул Карл. – Где доблестный Турпин,Где Оливьер, Жерен, Жерье, Иворий,Ивон – мои любимцы, где Одон,Где Ансеис, Самсон и престарелыйЖерард и ты, гасконец Энжелье?!О, где вы, где, оставленные мноюНа страже здесь, двенадцать славных пэров?»Увы, никто ему не отвечал!«О, боже, – молвил Карл, – зачем не мог яСей бой начать!» – и в горести жестокойМогучий Карл рвет бороду седую,И с ним рыдают все его бароны:Их двадцать тысяч замертво упалоОт горести; старик Нэмон Баварский,Увидев то, в смущенье онемел.180Рыдают все, и герцоги, и графы,Над трупами своих сеньоров ленных,Детей и братьев, близких и друзей…И многие от горя и печали На землю пали.Лишь Нэмон БаварскийОстался тверд и мужествен:«Король! – Воскликнул он. —Вон там вдали, смотрите,Клубится пыль: то рать испанских мавров.Вперед, за все должны вы отомстить!»«О, горе, как они уже далеко! —Воскликнул Карл. – О, боже милосердный,Верни мне честь, верни мое мне право!Творец! Сегодня Франции прекрасной,Отчизны нашей милой цвет погиб!Вы, Жебуин, Одон, Тибальд из РеймсаИ граф Милон – вы поле стерегите,Чтоб павших звери хищные и львыНе растерзали. Также не давайтеИ челяди ограбить их… Смотрите,Чтоб к трупам здесь никто не прикасался,Пока мне бог не даст сюда вернуться!»С любовью так ответили бароны:«Исполним все, великий, справедливыйВладыко наш!» И тысяча французовОсталась с ними трупы сторожить.181Велит король греметь в рога и трубы,Со всей дружиной вслед за войском мавровНесется Карл. У всех одно желанье —Настичь врагов; и видит славный Карл,Что скоро ночь. Тогда на луг зеленыйСошел с коня великий император,Простершись ниц; движенье солнца проситОстановить и день продлить… ТогдаОн ангела знакомый голос слышит:«Воспрянь, король! Продлится свет денной,То ведомо творцу, что ты сегодняЛишился цвета Франции прекрасной,За все теперь ты можешь отомстить!»Воспрянул Карл и вновь в погоню мчится.182Великое по просьбе Карла чудоЯвил господь: стояло неподвижноНа небе солнце[134]. Полчища испанцев,У Валь-Генебра франки настигают,Разят неверных, гонят к СарагоссеИ все пути отрезали врагам.И вот пред ними Эбро, – в этом местеРаса течет со страшной быстротой.Ни кораблей, ни лодок не нашли тамТолпы неверных, – прямо в волны ЭброВскочили мавры, тщетно призываяСебе на помощь бога Тервагана.Одних тотчас же ко дну потянулиТяжелые доспехи, а другихРека крутила быстро по теченью;Счастливей прочих были те, что толькоЛишь напились не в меру, – наконец,Погибли все ужасной смертью мавры.«В недобрый час вы встретились с Роландом!» —Кричат неверным франкские полки.183Увидел гибель мавров Карл Великий:Побиты все иль в Эбро утонули,Досталась франкам знатная добыча…Сошел с коня и, на лугу простершись,Благодарит творца король могучий.Когда ж он встал, то солнце уж зашло.И молвил Карл: «Мы здесь привал устроим,Уж поздно нам вернуться в Ронсеваль:Устали кони, их вы разнуздайте,Пустите всех пастись на этот луг».«Ты прав, король», – ответили французы.184Расположился на ночь Карл Великий,Сошли с коней в той местности пустыннойЕго дружины. Сняв уздечки, седла,Они коней пустили там пастисьНа луг, травою свежею покрытый.О скакунах оставя все заботы,Усталые французские бароныТам на земле лежали. В эту ночьНикто не правил стражи, все заснули.185На мураве лежит могучий Карл:Он в головах свое копье поставилИ лат, блестящих золотом, не снял.На нем блестит и шлем его, а дивныйБулатный меч привешен у бедра;Звался тот меч Жойез[135], – ив день единыйЕго цвета менялись тридцать раз.Известно всем, что волею господнейМогучий Карл достал конец копья,Которым наш господь, наш искупитель,Был на кресте врагами прободен.То острие великий императорВелел сокрыть в тяжелой рукоятиБулатного меча. С тех самых порИ Карла меч в честь этого был названЖойез – то знают все бароны наши;Их крик «Монжой!» в честь этого мечаГрозой гремит всегда на поле битвы,И ни один народ не устоит.186Луна блестит, и ночь светла. В печалиЛежит король, – он вспомнил о Роланде,Об Оливьере, пэрах, прочих франках,Они в крови лежат среди теснин!И зарыдал великий император,Он бога просит души их спасти…Устал король, трудов великих многоОн перенес в тот день, – и Карл заснул.С ним рядом там лежат его дружины,Устали кони: ни один из нихНе мог стоять, травой кормились лежа…Да, кто немало бедствий претерпел,Тот многому научится, конечно!187Измучен Карл, он спит тревожным сном.Послал к нему всевышний Гавриила,Чтоб охранять его. У изголовьяВсю ночь стоял господень светлый ангел,И страшный бой, что Карлу предстоял,Явил ему в пророческом виденье:Взглянул на небо Карл и видит громы,Огонь и град, и молния, и бури…И разом все обрушилось на франков:Яблоновых и ясеневых копийВсе острия и древка запылали,Зажглися брони, шлемы и щиты,Их сталь гремит, и стонет войско Карла…Стремятся к франкам змеи, леопарды,Медведи, гидры, чудища, по видуУродливей исчадий ада, с нимиУжасных грифов ровно тридцать тысяч…И франки все кричат: «Король, на помощь!»В печали Карл стремится к ним, но вдругСвирепый лев навстречу Карлу мчится,Он в бешенстве бросается, и с нимСхватился Карл, и бой кипит жестокий…Кто победит – не ведает король.Все спит король, до утра не проснулся[136].188И сон другой увидел император:Он в Ахене своем, за цепь он держитМедведя там. Вдруг из лесу к нему,Со стороны Арденн, больших медведейПриходит тридцать, все они, как люди,Ему сказали: «Карл, за что ты держишьЕго в плену? Он родич наш, и все мыЗа ним пришли!» Из залы к Карлу мчитсяИ пес борзой и с самым крупным зверемВступает в бой, схватились на лугу…Кто победит – неведомо владыке…Таков был сон, что Карлу божий ангелЯвил тогда. До утра спал король.189Примчался царь Марсилий в Сарагоссу,Сошел с коня под сению оливы;Он слугам отдал шлем, броню и мечИ в корчах пал: лишился он десницы,И кровь течет ручьями на траву,А близ него царица БрамимондаРыдает, стонет. Двадцать тысяч мавровИ Францию, и Карла проклинают…В пещере там стоял их Аполлин, —К нему бегут с проклятьями испанцы:«Проклятый бог, нас всех ты опозорил,Ты дал в обиду нашего царя!За нашу службу верную в наградуТы что нам дал!?» И скипетр, и порфируТам сорвали с него, топтали, билиИ за руки привесили к столбу.Его кумир на щепы весь распался…Затем схватили бога ТерваганаИ сорвали с него карбункул яркий.В глубокий ров был брошен Мухамед,Его топтали свиньи и собаки!..190Очнулся царь. В палаты расписныеВелел себя тотчас перенести.Его жена, царица БрамимондаРыдает, плачет, кудри рвет свои:«О, Сарагосса, ныне ты лишиласьМарсилия, владыки своего!Покинули предатели нас боги,И будет трус эмир[137] наш, если в бойНе вступит он с дружиной дерзких франков,Которых смерть нимало не страшит!Наверное, без боя не отступитИх славный Карл, седобородый вождь!Его, увы, никто убить не может!»191Могуч был Карл: семь долгих лет он пробылВ земле испанской, грады взял и замки.Уж в первый год войны Марсилий-царьПослал письмо к эмиру Балигану,Тому эмиру старому, седому,Что был древней Виргилия, Гомера(Он царствовал в Египте, в Вавилоне[138]).Эмира царь просил прийти на помощь,Не то грозил Марсилий-царь отречьсяОт всех богов, принять закон ХристаИ покориться Карлу-властелину.Не мог эмир тотчас прийти на помощь —Не близок путь. Со всех своих владений(До сорока их было) БалиганСобрал войска; он тьму галер и лодокИ кораблей собрал в Александрии[139]И вот весной пустился в дальний путь.192Огромны силы диких африканцев,И по волнам плывут их корабли,С вершины мачт карбункулы сверкают[140],И фонари, и светочи горят.Все море свет великий озаряет,И ночью вид прекрасен волн морских.Вот Балиган в Испанию приехал:Как солнцем, все вокруг озарено;Испанский царь о том узнал тотчас же.193Эмира войско дальше в путь стремится,Вошло в реку, оставя в сторонеМарбриз, Марброз[141], – плывет по волнам ЭброНеверных рать. Карбункулы сверкают,Всю ночь сиял великий, чудный свет…И вот – эмир у крепкой Сарагоссы.194Был ясный день, светило ярко солнце.Эмир сошел на берег. Близ негоЭспанелис, за ним еще семнадцатьДругих царей, а герцогам и графамИ счета нет! Под лавром, средь долиныНа мураве – ковер александрийский,На нем был трон слоновой кости чудной:Сам Балиган, язычник нечестивый,Воссел на нем. Вокруг него стоялиЕго дружины. Молвил Балиган:«Послушайте, свободные бароныИ рыцари, что я хочу сказать:Державный Карл, французов повелитель,Без разрешенья нашего отнынеНи пить, ни есть уж больше не посмеет!Жестоко он громил испанских мавров,Но я теперь во Францию пойду,Всю жизнь готов я биться: Карл погибнетИль о пощаде будет нас молить!»Эмир перчаткой хлопнул по колену.195Эмир решил – и нет таких сокровищ,Из-за которых он бы отказалсяОт своего решенья. В землю франковДо Ахена, где Карл свой правит суд,Идти он хочет. Все его дружины Согласны с ним.И двух своих баронов Зовет эмир:«Кларин и Кларифан[142],Царь Мальтрайен, отец ваш, быть в посольствеВсегда любил. Не медля отправляйтесьК Марсилию: ему вы возвестите,Что прибыл я, и если войско КарлаМне встретится, то грянет страшный бой!Перчатку златом шитую и посох[143]Царю отдайте; если он приедетМеня почтить, то я войной жестокойВо Францию прекрасную пойду.И если Карл отречься не захочетОт христианской веры и, во прахеПростершись ниц, меня молить не будет,Сорву с него венец я золотой!»«Вот это так!» – кричат толпы неверных.196«Скорее в путь! – воскликнул вождь поганых. —Один с перчаткой, с посохом другой!»«Исполним все!» – ответили посланцы.И вот они примчались в Сарагоссу,Проехали врата, мосты, весь городС предместьями, где жили горожане,Услышали у замка стон и плач.Рыдали все толпы испанских мавров,Своих богов поганых проклиналиВсех: Тервагана-бога, Магомета,И Аполлина: в них, ведь, проку нет!«Что делать нам, несчастным! Горе, горе,Позор! Наш царь погибнет жалкой смертью:Ему Роланд десницу отрубил!И Юрфалей, царевич светлокудрый,Погиб в бою, и весь наш край родимыйДобычей станет Карла!» Ко дворцуПодъехали посланцы Балигана.197Сошли с коней под сению оливыПослы эмира. Два испанских мавраИх скакунов держали под уздцы.И вот послы идут в чертоги вместе,Идут, держа друг друга за плащи,На самый верх по лестнице взобралисьДо комнаты со сводами – и тамПриветствие сердечное сказали Марсилию:«Храни тебя могучийВладыко наш, великий Мухамед!Да сохранит тебя с твоей царицейИ Терваган, наш бог, и Аполлин!»«Вещали вы бессмысленные речи! —Послам в ответ сказала Брамимонда. —Все боги наши – трусы: в РонсевалеОни вчера нас предали врагам,Погибли все испанские бароны,Богами был покинут царь наш в битве,И кисть руки отсек ему Роланд,Могучий граф, племянник славный Карла.О, горе! Карл Испанию захватит!Что делать мне, несчастной, одинокой?Ужель меня убить не согласитсяНикто из здесь стоящих сарацин!»198«Оставьте речи праздные, царица! —Сказал Кларин. – Свой посох и перчаткуПрислал сюда язычник Балиган,Он наш эмир и скоро вам поможет.Река покрыта нашими судами:Всего галер там тысячи четыре,А кораблей и лодок быстроходныхНе перечесть! Могуч эмир, и с КарломВо Францию пойдет он воевать,Пока король пошады не попросит,Иль не падет!» – «Все кончится бедой! —В ответ на то сказала Брамимонда. —Чтоб франков рать найти, не так далекоПридется вам ходить, – в земле испанскойСемь долгих лет сражаются они!Их славный Карл могуч, отважен, грозен,Он предпочтет позору смерть в бою.Лишь дети все цари в сравненьи с Карлом,Он никого на свете не страшится!»199«Оставьте споры! – молвил царь Марсилий. —Сеньоры, вы со мною говоритьДолжны теперь: я в горести ужасной, —Мой Юрфалей, единственный наследник,Погиб в бою. Пусть ваш эмир могучийПридет ко мне, ему мои владеньяЯ отдаю, они ему по праву Принадлежат.От Карла защитить Он должен нас.Быть может, против КарлаЯ дам ему полезные советы —И вскоре он французов победит.Ключи моей обширной СарагоссыЭмиру вы, не медля, передайтеИ мой совет ему: остаться здесь!»Послы в ответ: «Вы правы, царь Марсилий!»200И молвил царь: «Французов повелительРазграбил всю Испанию мою,Избил мои могучие дружиныИ города мои опустошил.Теперь с дружиной он стоит близ Эбро,Всего семь лье отсюда к их стоянке(Я сам считал). Пусть ваш эмир придетИ пусть ведет на бой свои дружины».Вручил ключи Марсилий, и посланцы,Простившись с ним, в обратный мчатся путь.201Приехали в испуге к БалигануЕго послы; от них ключи он принялИ так спросил: «Что видели вы там!?А где же царь?» – «В бою смертельно ранен, —В ответ на то сказал ему Кларин. —Вчера прошел ущелья Карл Великий,Хотел к себе во Францию вернутьсяИ за собой, среди ущелий мрачных,Почетную оставил стражу он.Там был Роланд, его племянник славный,И Оливьер, и все двенадцать пэров,И двадцать тысяч рыцарей отборных.Испанский царь, как истый храбрый витязь,Напал на них, он встретился с Роландом,И тот ему булатным ДюрандалемДесницы кисть в сраженье отрубил,Затем Роланд зарезал Юрфалея(Марсилия он был любимый сын).Всю истребил Роланд дружину мавров,И в бегство был Марсилий обращен,Жестоко гнал его король французов!..Зовет тебя испанский царь на помощь,Он власть свою и землю рад отдать».В раздумье впал тогда эмир-язычник;Так велика печаль его, что онЕдва-едва рассудка не лишился!202«О, властелин! – сказал Кларин эмиру. —Был бой вчера в долине Ронсеваля:Погибли там Роланд и Оливьер,Любимцы Карла, там погибли пэрыИ двадцать тысяч войска короля.Зато в бою руки своей лишилсяИспанский царь, и все побиты мавры:Одни в бою легли костьми, другиеВо время бегства в Эбро потонули…На берегу, поблизости от нас,Французов стан, и, если ты захочешьТо вряд ли ныне франкские дружиныУйдут от нас все целы, невредимы!»Возликовал, услыша речь такую,Неверных вождь: глаза сверкнули грозно.Он встал: «Скорей на берег выходите! —Воскликнул он. – Садитесь на коней,И если старый Карл не обратитсяСейчас же в бегство, – царь испанских мавровЖестоко ныне будет отомщен:За кисть руки, которой он лишился,Ему я Карла голову пришлю!»203На берег вышло войско Балигана,Вскочили все на резвых скакуновИ мчатся быстро, их эмир торопит;И так он молвил другу своему:«Друт Жемальфин, веди мои дружины».И на коня вскочил затем эмир,И, взяв четыре рыцаря с собою,К Марсилию примчался в Сарагоссу,И там эмир у мраморных ступенейСошел с коня: ему четыре графаДержали стремя. Он наверх взошел.К нему бежит царица Брамимонда:«О, торе мне! Погибнет жалкой смертьюМой властелин, Марсилий сарагосский!»И бросилась она к ногам эмира;Он встать помог ей. В горести, в печалиОни пошли в покой, где царь лежал.204Марсилий-царь увидел Балигана,Позвал к себе двух графов мавританскихИ молвил им: «Меня приподымитеСкорей, друзья! – и левою рукоюЭмиру он перчатку протянул. —Мои все земли, ленные владеньяТебе, эмир, теперь принадлежат! —Воскликнул царь. – Себя я опозорилИ свой народ навеки погубил!»«Мне жаль тебя! – сказал эмир-язычник. —Но здесь нельзя мне дольше оставаться, —Ведь Карл уйдет, меня он ждать не станет!Перчатку я охотно принимаю…» —Так молвил он – и горько зарыдал[144].205Сошел эмир по лестнице проворно,Сев на коня, летит к своим дружинам.Примчался он и зычно к ним воскликнул:«За мной, мои язычники, на франков,Не дайте им уйти из наших рук!»Встал на заре могучий император,И посланный от бога ГавриилБлагословил его. Свои доспехиОставил Карл, и все его бароныДоспехи сняли. Быстро мчатся франки,Летят они к ущельям Ронсеваля,Чтоб поле страшной битвы осмотреть.206Приехал Карл в долину Ронсеваля,Над трупами он горько зарыдал:«Сеньоры, – молвил он своим баронам, —Своих коней сдержите, я одинПойду искать Роланда по долине.На празднике торжественном когда-тоВ первопрестольном Ахене моемМои бойцы младые похвалялисьОтвагою своей в боях жестоких, —Роланд сказал, что если он погибнетКогда-нибудь в краю чужом, далеком, —Всех впереди найдут его останки,Лицом к врагам он будет там лежать,Чтоб знали все, что граф Роланд могучий,Как победитель, пал на поле чести».Так далеко, как можно бросить жезл,Вперед проехал франков повелитель,И на высокий холм взобрался он.207Роланда ищет славный император,О, сколько там увидел он цветов,Окрашенных багряной кровью франков!Он зарыдал. И на холме высокомУвидел он два дерева. Под нимиНа скалах Карл нашел следы ударовРоландова булатного меча.На мураве лежал его племянник.То диво ли, что горесть охватилаВсю душу Карла? Он сошел с коня,Племянника приподнял он и страстноПрижал к груди. Над трупом бездыханнымЛишился чувств от горя славный Карл.208Очнулся Карл: Нэмон, баварский герцог,Жоффрей д'Анжу и брат его Тьерри,И Ацелин к стволу зеленой елиВладыку франков тихо прислонили.Взглянул король – и видит: на землеЛежит Роланд; тогда владыка франковНад мертвым тихо начал причитать:«Пусть бог простит тебе, племянник милый,Твои грехи! Никто с тобой сравнитьсяНе мог в искусстве рать вести на бой:Померкли ныне честь моя и слава!»И замертво упал могучий Карл.209Пришел в себя великий император,И под руки его четыре графаДержали там. Взглянул на землю КарлИ видит труп племянника Роланда…Нет ран на нем, но бледен лик прекрасный,И помутились очи; их окуталГлубокий мрак. Тогда с любовью нежнойСтал причитать над ним могучий Карл:«О, друг Роланд, да примет в рай цветущийТебя господь! Пусть там душа твояСреди святых ликует! Ты на гореПришел со мной в страну испанских мавров.Всегда, везде в ужасном горе будуТеперь рыдать, племянник, по тебе!Увы, лишусь могущества и счастья:Кто честь мою отныне защитит?Теперь я всех друзей своих лишился,Ни родичи мои, никто на светеТебя, Роланд, не может заменить!»И кудри рвет обеими рукамиМогучий Карл. Вокруг бароны нашиТам плачут все и стонут, и рыдают.210«О, мой Роланд, вернусь я в край родимый,В Лаоне[145] суд свой править буду я,Из многих царств приедут чужестранцыИ спросят: «Где твой доблестный племянник,Могучий вождь?» – А мне сказать придется:«В Испании он кончил жизнь свою!»С большим трудом я царством править будуИ каждый день, Роланд, племянник милый,Рыдать и плакать стану по тебе!»211«Роланд, Роланд, о, юноша прекрасный[146],Могучий витязь, друг сердечный мой!Когда вернусь я в Ахен первостольный,Придут ко мне из разных стран пришельцыИ о тебе расспрашивать начнут;Придется мне нерадостные вестиПоведать им: «Погиб Роланд могучий,Что столько царств мечом завоевал!..»И против нас тогда восстанут саксы,Болгаре, венгры, римляне, пулийцы,И жители Сицилии, и многоДругих племен: восстанут африканцыИ Калиферны[147] жители. ВсечасноМои труды все будут возрастать!Кто поведет на бой мои дружины!?Тот вождь погиб, что их водил к победе,Навеки ты теперь осиротела,О, родина, о, Франция-краса!И так сильны печаль моя и горе,Что только смерти жажду я теперь!»И рвет браду великий император,Он кудри рвет обеими руками,От горя там сто тысяч наших франковНа землю пали замертво пред ним.212«Прекрасный друг, ты пал на поле битвы,Да примет в рай тебя всесильный бог!Убийца твой навек покрыл позоромОтчизну нашу, Францию-красу!Меня гнетет Жестокая кручина!Увы, теперь лишь смерти жажду я!О, горе! Все друзья мои погибли!Тебя, о, боже, сын Марии девы,Тебя, Христос, смиренно я молю:Пусть раньше, чем ущелий ЦезарийскихДостигну я, меня похитит смерть,И пусть мой дух с друзьями будет вместе,Пусть с их телами труп зароют мой!»Рыдая, Карл рвет бороду седую…«В большой печали Карл!» – сказал Нэмон.213«Вы не должны так горю предаваться,Могучий Карл, – сказал Жоффрей д'Анжу. —Тела убитых франков прикажитеСобрать теперь, в могилу всех сложить!»«Труби в свой рог!» – ответил император.214Жоффрей д'Анжу трубит в свой зычный рог:Сам Карл велит, – с коней сошли бароныИ вот, собрав друзей погибших трупы,Их всех сложили в общую могилу.Довольно было в славном войске КарлаЕпископов, монахов и аббатов.Они дают погибшим отпущенье,Затем они, как должно, трупы ихИ ладаном, и миррой окурилиИ отошли. Что ж больше делать им?215Велел король стеречь тела баронов,Епископа, Роланда, Оливьера,Затем велел их вскрыть перед собой.В парчевый плащ сердца их завернулиИ положили В белый саркофаг.Обмыв вином и перечным настоем.Тела вождей покрыли шкурой лося;И вот король зовет своих баранов:«Тибальд, Милон, Одон и Жебуин,Везите их тела на трех повозках!»Покрыли трупы шелковым ковром…216Пуститься в путь хотел король могучий,Как вдруг пред ним предстали африканцы(То был эмира полк передовой),И два посла, от строя отделившись,Подъехали, чтоб вызов передать:«Ты не уйдешь от нас, француз надменный,Сам Балиган наш мчится за тобою,И с ним его бесчисленная рать:Твою мы храбрость ныне испытаем!»217В печали Карл браду седую треплет:О горестном погроме вспомнил он,И, гордым взором рать свою окинув,Он зычно крикнул всем своим дружинам:«К оружию, бараны, на коней!»218И первым Карл на бой вооружался:Броню надел и шлем свой, у бедраПривесил меч, блиставший ярче солнца,Потряс копьем, вскочил на Тасендюра,На скакуна (его когда-то добылВеликий Карл у брода близ Марсонны:Там был убит нарбоннский Мальпалин),И вскачь промчался Карл пред строем ранковК себе на помощь бога призываяИ римского апостола Петра[148].219По всей долине спешились французы,Сто тысяч их вооружалось там.Им всем к лицу прекрасные доспехи,Ретивы кони их, с булатных копийЗначки до самых шлемов ниспадают.Проворно франки сели на коней,С врагами в бой вступить они готовы.И, чудный строй дружин своих увидев,Воскликнул Карл к Нэмону, Жозерану,К Антельму (он из Майнца родом был):«Безумен тот, кто может усомнитьсяВ отваге этих доблестных вассалов!Да, если здесь арабы встретят нас,Заплатим мы жестоко им за гибельПлемянника Роланда!» – «Дай-то бог!» —Сказал в ответ Нэмон, баварский герцог.220И молвил Карл Рабелю, Гинеману[149]:«Сеньоры, вам теперь повелеваюЗанять места Роланда, Оливьера;Возьмите меч и зычный Олифант,На бой ведите первую дружину,Среди французов наших изберитеПятнадцать тысяч юных удальцов,И столько же пойдет за вами следом, —Их Жебуин с Мераном поведут».Граф Жозеран, Нэмон, баварский герцог,Построили, не медля, два полка,С врагами в бой вступить они готовы.221За первыми двумя полками франковПостроились баварские вассалы[150] —Всего числом их ровно тридцать тысяч.Никто из них не дрогнет пред врагом.И больше всех племен, ему подвластных,Их любит Карл, конечно, исключаяСвоих французов (с ними много царствЗавоевал могучий император).Отважный вождь из Дании – ОжьеВедет на бой могучий полк баварский.222Уж три полка построил император,Четвертый полк построил вождь Нэмон, —Там двадцать тысяч храбрых аллеманов,Ретивы кони их, доспехи крепки,Бароны эти смерти не страшатся,Их всех ведет на битву вождь ракийский[151]:То витязь Герман, – он скорей погибнет,Чем рыцарям подаст худой пример.223Граф Жозеран, Нэмон, баварский герцог,Построили норманнов двадцать тысяч[152]:Ретивы кони их, доспехи крепки, —Норманнов смерть нисколько не страшит,Нигде на свете нет храбрей вассалов,Старик Ричард ведет их полк на битву, —Сумеет он врагов рубить мечом!224В шестом полку – бретонские вассалы[153]:Их сорок тысяч доблестных бойцов.Как истые отважные бароны,На скакунах они сидят красиво:Торчат их копья, свернуты значки;Их вождь Эдон позвал к себе ТибальдаИ Нивелона-графа и Отона:«Я вам мои дружины поручаю, —Сказал он им, – ведите их на бой!»225Уж шесть полков построил император,А вождь Нэмон построил полк седьмой:В нем были все вассалы из ОверниИ рыцари Пуату[154] – всех сорок тысяч.Ретивы кони их, доспехи крепки.Весь этот полк от прочих в сторонеБыл под холмом построен средь равнины.Державный Карл его благословляет.Ведут на бой весь этот полк могучийГраф Жозеран и храбрый граф Годсельм.226И полк восьмой Нэмон тогда построил,Он состоял из фризов и фламандцев:Всех – сорок тысяч, стойкостью в сраженьиОни известны. «Нам таких и надо!» —Промолвил Карл. Ведут на бой фламандцевРэмбо и вождь Галиции – Аймон.227Граф Жозеран, Нэмон, баварский герцог,Девятый полк из доблестных вассаловПостроили: то люди из Бургони[155], —Всего числом их тысяч пятьдесят,Включая также храбрых логарингцев.На всех надеты шлемы, блещут брони,У каждого короткое копье.Да, если с ними в бой арабы вступят,То славно драться будет этот полк, —Его ведет Тьерри, аргонский[156] герцог.228Десятый полк из франков состоит.В нем до ста тысяч доблестных баронов,Их вид суров, стройны бароны наши,Их головы покрыты сединами,И бороды у всех белее снега.Дубленой кожи брони их блестят;У каждого французский иль испанскийБулатный меч; различные узорыЩиты баронов наших украшают…И жаждут битвы франкские вассалы,Вскочили все на резвых скакунов,Гремит «Монжой!» Сам Карл ведет дружины,Жоффрей д'Анжу несет их орифламму[157] —Ее сперва все звали «римской», долгоОна была – Петра святого знамя,Но с этих пор ее зовут «Монжой!»229Сошел на луг великий император,Лицом к востоку он простерся ницИ в пламенной молитве просит бога:«О, защити меня, отец небесный!Ты Иону спас, когда его пожралОгромный кит, владыку ниневийцевТы сохранил и спас его народ,От страшных мук избавил Даниила,Его от львов свирепых ты избавил,Из пещи ты трех отроков исторг!Теперь к тебе о милости взываю:О, дай за смерть Роланда отомстить!»[158]230Cвою молитву кончил император,И, знаменьем великим осенившиСвое чело, он сел на скакуна.Граф Жозеран, Нэмон держали стремя.Он взял копье и щит. Прекрасен, строен,Могуч король, лицо его сияет…На скакуне гарцует гордо Карл,Трубят французов трубы боевые,И все покрыл гремящий Олифант —Напомнил он французам о Роланде,И в горести бароны зарыдали.231Был на коне прекрасен Карл Великий:Поверх брони висит брада седая,И по примеру Карла все французыБрады своей не скрыли под броней, —Легко узнать средь войска наших франков!И вот они прошли долины, горы,Прошли ущелья мрачные, пустыни —В земле испанской стали на лугу.Разведчики вернулись к Балигану,И так сказал ему один сириец:«Мы видели надменного француза:Надежен, грозен франков этих строй!К оружию! Король идет на битву!»«Весть добрая! – воскликнул Балиган. —Поведайте о том моим дружинам!»232Со всех сторон рокочут барабаны,Весь стан неверных трубы оглашают,Гремят повсюду зычные рога,На бой арабы все вооружались.Эмир, не медля, броню надевает(Ее края все золотом расшиты);Он шлем надел в каменьях драгоценныхИ добрый меч привесил у бедра.Он в гордости своей примеру КарлаПоследовать хотел и называетСвой меч «Пресьез»[159], и в битве это имяЯзычникам служило ратным криком.Эмир на шею щит большой надел,Из хрусталя и золота навершьеЕго щита, а ручка вся в атласе.Схватил эмир свое копье «Мальтей»;Как палица – копья стального древко,А наконечник тяжести такой,Что мул один стащить его не мог бы.На скакуна вскочил тогда эмир,Поганых вождь, и стремя гость заморскийМаркуль держал. Прекрасен Балиган:Широкобедр и статен, грудь огромна,Широки плечи, светел взор орлиный,И лик суровый блещет красотой,На лоб седые кудри ниспадают, —Они белей, чем яблоня в апреле.Эмир могуч, отважен. Боже правый,Как жаль, что он не верует в Христа!Вот был бы вождь! Он шпоры золотыеВсадил в коня, и кровь течет ручьем.Понесся конь и ров скачком могучимПерескочил он футов в пятьдесят.И молвят все арабы: «Этот витязьСвои владенья может защитить!Беда тому, кто драться с ним решится!Безумный Карл бежать не захотел!»[160]233Эмир по виду Истый, славный витязь,Покрыла грудь его брада седая,Она белей, чем яблоня весной.Эмир отважен, мудростью известен,Он смел в бою, а сын его МальпримЗаветной славе предков не изменит;Он горд, могуч. «Вперед, мой повелитель! —Воскликнул он. – То диво, если КарлНас встретить здесь решится». – «НесомненноОн встретит нас», – ответил Балиган. —«Бесстрашен Карл, о нем во многих песняхГремит молва, но пал его племянник…Пред нами Карл не может устоять!»234«Любезный сын, – сказал эмир Мальприму, —Вчера погибли: храбрый граф РоландИ Оливьер, отважный, славный витязь,Любимцы Карла, там погибли пэрыИ двадцать тысяч рыцарей отборных.Всех остальных французов короляЯ менее ценю моей перчатки!Идет на нас король со всей дружиной;Разведчик мой, сириец, мне сказал,Что Карл ведет полков огромных десять.Пред строем их два витязя гарцуют,Трубят в трубу и в зычный Олифант,Пятнадцать тысяч с ними юных франков,Которым Карл дал прозвище «детей»,Не менее идет других за ними:Жестоко нас хотят они разить!»«Дозвольте мне на них ударить первым!» —Сказал эмиру сын его Мальприм.235«Я все твои желанья исполняю, —Сказал эмир; – иди на этих франков.Любезный сын, возьми с собой ТорлеяИ Даламора – лютичей[161] царя.И если вы француза спесь собьете,Я часть своих владений вам отдам —От Шериана вплоть до Валь-Маркиза[162].«Исполним все, спасибо, государь!» —Сказал Мальприм, и право на владеньеЗемли царя Флэри он получил,Но никогда ее не увидал онИ во владенье не был утвержден!236Эмир объехал вое свои дружины,С ним мчится рядом сын его Мальприм,Велик был ростом этот африканец.С ним были там: Торлей – король персидскийИ Даламор; полков великих тридцатьПостроились. Их войску нет числа[163]:Слабейший полк был ровно в тридцать тысяч.Всех впереди шли люди Бутентро[164](Страны, откуда родом был Иуда),За ними мисбы[165] (головы огромныУ этих мисбов, вся спина у них,Как у свиней, щетиною покрыта),За ними шли нубийцы[166], блоссы[167], руссы[168],Славяне[169], сорбы, соры, и армяне[170],Иерихона жители[171], и мавры,И гросы[172], негры[173], жители Балида[174](Что никому добра не пожелали).237 Эмир клянется телом Магомета,Что повелитель франков лишь безумец,Что если он решится в бой вступить,То никогда венца уж не наденет!238Других полков эмир построил десять.Там было племя страшных хананеян[175]Из Валь-Флури[176], там турки, персияне,Авары[177], с ними сольгры[178], печенеги[179],Там жмудь[180] и эвглы[181], пруссы[182] и славянеИ Самуила племя; наконец,Там был народ с пустынной Оссианы[183]:То род проклятый, в истинного богаНе верит он, и кожа тверже сталиУ каждого из этих оссианцев!Не нужно им ни панцырей, ни шлемов,И храбростью их славятся полки.239Других полков эмир построил десять.Там великаны были из Мальпрузы[184],Марузцы, гунны, венгры[185], и балдизцы,Фракийцы, жойи, с ними валь-пенозцы,Аргойльцы, ляхи, жители КларбонныИ род брадатых жителей Валь-Фровды, —Проклятый род, не верит он в Христа!(В «Деяньях франков» тридцать называютПолков эмира.) Гром стоит великийОт их рогов; как храбрые вассалы,Летят на бой дружины Балигана[186].240Могуч эмир, пред ним несут «Дракон»,С ним Тервагана знамя, Мухамеда,И Аполлина идол нечестивый.Вокруг гарцуют десять хананеян,И зычный клич пронесся по дружинам:«Пусть служит верно богу Аполлину —Кто обрести души спасенье хочет!»И вслед за этим шлемы золотыеПред идолом склонились до земли.«Проклятые! – Кричат дружины Карла. —Ваш час настал, позорной смерти час!Храни, о, боже, Карла-властелина,Пошли ему победы торжество!»241Был мудр эмир; он сына призываетИ двух царей: «Вперед, мои бароны! —Воскликнул он. – Передние полкиВедите вы, себе я оставляюЛишь жмудь и турков, также великановИ жителей пустынной Оссианы.Ударим мы на франкские дружины,И если Карл мне встретится в бою,Я голову с него сниму наверно, —Вполне он эту кару заслужил!»242Был чуден вид полков несметных этих;Враги сошлись среди долины ровной,Там не было ни леса, ни холмов,И виден был французам и арабамВесь строй врагов от головы до ног.«Все на коней! – воскликнул вождь неверных. —Вперед, мои язычники, за мною!»Пред строем их на резвом скакунеЛетит Албор со знаменем пророка.«Пресьез!» – кричат язычники, а франкиКричат в ответ: «Погибнуть всем вам ныне!»И загремел победный клич «Монжой!»Трубят французы в трубы боевые,И все покрыл гремящий Олифант.«Прекрасен строй французов, бой жестокийНам предстоит!» – сказали сарацины.243Полки сошлись среди большой равнины,Сверкают шлемы в золоте, в каменьях,Блестят щиты и брони расшивные,И веют копий пестрые значки.Был резок звук рогов и труб великих,Но все покрыл гремящий Олифант.И брату молвил так эмир-язычник:«Брат Канабей, властитель Флоредеи(До Валс-Саврэ), – смотри, вот гордых франковИдут полки, как грозно мчится Карл!Вокруг него брадатые бароны,У каждого брада белее снега.Они рубиться славно будут с нами, —Ужасный бой сегодня предстоит!»И на полет стрелы вперед отъехалНеверных вождь. «Язычники, за мной!» —Воскликнул он, потряс копье, на КарлаНаправил он стальное острие.244Увидел Карл «Дракон» – эмира знамя,Увидел он знамена МухамедаИ сарацин несметные полки,Занявшие все горы и долины(Все, кроме луга, где стоял он сам).«Отважные французские вассалы,Не раз в бою вы славу добывали! —Воскликнул зычно франков властелин. —Смотрите, вот язычники пред вами —Предатели и трусы сарацины,Весь их закон динария не стоит!Их много здесь, но что же, не беда!Вперед, за мной!» – И вот коня пришпорилМогучий Карл, скакнул четыре разаРетивый конь, и молвили французы:«Могуч король! Вперед, наш повелитель!Мы все за вас готовы пасть в бою!»245Был ясный день, светило ярко солнце, —Красой блестят несметные полки.И вот сошлись уж первые дружины,Помчались вскачь Рабель и Гинеман,За ними франки; копьями своимиОни разят неверных сарацин.246Могучий граф Рабель коня пришпорилИ поразил персидского царя.Одним ударом щит пробил и бронюИ в грудь врага вогнал свое копье,И на кусты упал Торлей, сраженный.Кричат дружины франков: «С нами бог!Ведь Карла дело правое, и все мыЕму в бою жестоком не изменим!»247Помчался вскачь на лютичей царяГраф Гинеман, язычника ударилИ щит разбил, украшенный цветами,Пробил броню и в грудь его ударил,И со значком копье в него всадил.Не знаю, то достойно слез иль смеха:Сраженным пал на землю Даламор.Увидя то, воскликнули французы:«Рубите их! Не медлите, друзья,Ведь Карла дело правое, святое,Сегодня здесь свершится божий суд!»248На скакуне несется белоснежномЭмира сын, в ряды дружин французскихВрубился он, и в кучу друг на другаБросает он тела баронов наших!Увидя то, воскликнул вождь неверных:«Арабские могучие бароны,Я долго вас кормил и содержал,Смотрите, вот мой сын, он ищет Карла!Как он могуч, отважен! Не оставьтеЕго, друзья, – пусть копья ваши в сечеЕму помогут!» Мчатся сарацины…Ужасен бой: такого не бывалоНи ранее, ни после никогда!249Великие могучие дружиныДралися там: сошлись уж все полки.Разят сплеча французов сарацины…О, боже! Сколько там разбито копий,Щитов и лат, лежат там груды трупов,Покрыта свежей кровью мурава.«Рубите их, вперед, мои бароны!» —Сказал эмир. Упорный бой кипит,Ужаснее никто не видел сечи.Врагов лишь гибель может разлучить.250«Разите их! – воскликнул вождь неверных. —В награду вам я женщин дам прекрасных,Не пожалею ленов и земель!»«Разить – наш долг!» – кричат в ответ арабы.У всех в осколки копья разлетелись,Мечей сто тысяч разом вдруг сверкнули,И закипел ужасный бой кровавый…Да, тот, кто там рубился, уж наверноТот богатырский видел страшный бой!251«Мои бароны! – молвил Карл Великий. —Я вас любил, на вас я полагался,Не раз в бою вы мне служили верно,Завоевали мне немало царствИ государей свергли. Вам в наградуЯ земли дам, несметные богатства,Я самого себя готов отдать,Но только вы неверным отомститеЗа сыновей и братьев, что погиблиВчера в ущельях мрачных Ронсеваля!Ведь наше дело правое, святое!»И молвят франки: «Прав могучий Карл!»Их двадцать тысяч в верности клянется,Их смерти страх от битвы не удержит.Копьем, мечом работают французы.Повсюду смерть и горе, и страданья.252По полю битвы мчится вождь Мальприм.Он страшно франков наших истребляет…На сарацина бросил грозный взглядНэмон Баварский, шпорит ретивого,И, налетев, Мальприма поразил:Одним ударом щит пробил и броню,С копьем значок свой желтый в грудь вогнал,Убил врага средь семисот неверных.253Вот мчится брат эмира, Канабей,И, вынув меч с хрустальной рукоятью,По шлему он Нэмона поразил.Он шлем разбил и пять ремней разрезал,Все наголовье крепкое рассек,От черепа часть кожи отделилась…Ошеломил Нэмона Канабей.От страшного удара пошатнулсяБаварский вождь, – но бог его хранит.Неман, за шею лошадь ухвативши,Повис на ней, – еще один удар,И вождь Нэмон погибнет жалкой смертью,Но вот к нему на помощь мчится Карл.254Царь Канабей свой поднял меч булатный, —Увы, погибнет доблестный Нэмон…«В недобрый час, язычник нечестивый,Ты поразил вассала моего!» —Воскликнул Карл, ударил сарацинаИ на груди весь щит его разбил,Набрадник весь рассек одним ударом;Помчался вдаль без всадника скакун.255С печалью в сердце видит император,Что сильно ранен доблестный Нэмон:Ручьями кровь течет на луг зеленый.И молвил Карл: «Нэмон, товарищ мой,Со мною будь!.. Тебе нанесший рануПрезренный мавр сражен копьем моим!»«Я верю, Карл! – сказал Нэмон Баварский. —Пока я жив, – услуги не забуду!»И дружески они помчались рядом,И двадцать тысяч франков вслед за ними, —Разят врагов, кипит кровавый бой.256Несется вскачь эмир по полю битвы,Он Гинемана графа поразилИ на груди разбил весь щит барона,Прорвал броню, копье всадил меж ребер, —Сраженный, пал на землю Гинеман.Сразил эмир Лорана, Жебуина,Вождя норманнов старого Ричарда…«Могуч эмир! – кричат толпы неверных. —Вперед, друзья! Эмир защитник наш!»257Был чуден вид баронов африканских[187],Дружин из Баскля[188], Жмуци, Оссианы…Они наносят страшные удары,Но франки наши им не уступают…Тех и других уж много, много пало.До вечера кипел жестокий бой;Погибло много доблестных баронов;Весь длилась день жестокая резня.258Сплеча рубились франки и арабы,Лежат обломки копий и щитов.Да, тот, кто слышал звон разбитых бронейИ грохот шлемов крепких о щиты,Кто слышал стон предсмертный и проклятья,Тот знал, что значит горе и мученья!..Ужасен бой: эмир зовет на помощьСвоих богов проклятых: АполлинаИ Мухамеда, бога Тервагана:«Я вам служил, о боги, долго, верно,Кумиры ваши золотом покрою, —Ко мне! О дайте Карла победить!»Вдруг Жемальфин к нему примчался с вестью:«Ужасный день, эмир, твой сын убит! —Воскликнул он. – И пал твой брат могучий!Досталась эта славная победаДвум грозным франкам; думается мне,Из них один был Карл: велик и статенБыл этот вождь, – его брада белее,Чем яблоня в апреле». БалиганПоник челом, от горя чуть не умер…И вот эмир велел позвать Жонглея.259«Ко мне, Жонглей, – воскликнул Балиган, —Ты смел и мудр, – всегда твоим советамЯ следовал! Что скажешь об арабах,Что думаешь о франках, чья возьмет?»«Твой час настал! – сказал Жонглей эмиру. —Теперь нас боги наши не спасут!Могуч король, его полки бесстрашны!Я не встречал подобных удальцов!Но все ж, эмир, зови свои дружины,Зови арабов, турков, оссианцев,Зови гигантов, энфров[189] и других:Вперед, эмир, вперед – и будь, что будет!»[190]260Всю распустил браду свою седуюПоверх брони язычник Балиган.Белей, чем цвет шиповника в апреле,Язычника седая борода.Неверных вождь себя скрывать не хочет:Он в рог трубит. Построились арабы,Заблеяли, заржали оссианцы,Аргойльцы воют, лают, как собаки,И в бешенстве на франков устремилисьИ, смяв полки, прорвали их ряды.Семь тысяч наших франков тут погибло.261Могуч Ожье, он робости не знает:Нигде славнее не было бойца.Увидел он, что смято войско Карла,Позвал Тьерри, аргонского вождя,Жоффрея с ним и графа ЖозеранаИ гордо молвил Карлу-властелину:«Смотри, как бьют людей твоих арабы!Пусть твой венец отымет у тебяНебесный царь, когда ты не решишьсяЗа сей позор неверным отомстить!»Никто ему ни слова не ответил,Лишь гонят все ретивых скакунов,Кого ни встретят, бьют они и колют.262Дерутся храбро славный Карл, Нэмон,Жоффрей д'Анжу – знаменоносец Карла,Но всех храбрей датчанин граф Ожье, —Коня пришпорил, мчится на араба,Что нес «Дракон»: копытами коняОн растоптал язычника и знамя!Увидел то могучий Балиган,Заметил он, что знамя МухамедаПокинуто, – и понял вождь неверных,Что перед богом Карл Великий прав.Робеют все арабские дружины.И молвил Карл: «Французские бароны,Могу ли я рассчитывать на вас?»«Такой вопрос обиден! – молвят франки. —Позор тому, кто бить сплеча не станет!»263Проходит день, уж вечер наступает:Мечами рубят франки и арабы,Их привели великие вождиЭмир и Карл, гремит их клич призывный:«Пресьез!» – воскликнул зычно Балиган,«Монжой!» – в ответ воскликнул император.Тогда они друг друга узнаютПо голосам раскатистым, могучим…Они сошлись, схватились… по щитамВожди копьем друг друга поражают,Под выпуклым навершьем их пробилиИ разорвали брони друг на другеПодпруги седел лопнули – и обаС коней упали. На ноги вскочив,Они мечи булатные исторгли:Лишь смерть борьбу их может прекратить!264Могуч властитель Франции прекрасной,Ему эмир в отваге не уступит.Они мечи стальные обнажилиИ бьют сплеча друг друга по щитам.Рассечены и дерево, и кожа,На землю пали гвозди и навершья, —В одних бронях остались два борца,Мечи со шлемов искры выбивают,И меж вождями бой не прекратится,Пока себя виновным не признаетНеверных вождь иль франков властелин.265«Сдавайся, Карл! Смиренно о пощадеПроси меня! – воскликнул Балиган. —Ты моего убил сегодня сына,В мою страну ты вторгся беззаконно…Но я тебе отдам свои владеньяДо самого Востока, если тыМеня своим признаешь сюзереном!»И молвил Карл: «Позор меня постигнет.Не должен я с язычником мириться;Крестись – и я готов тебя любить,Уверуй только в истинного бога!»Эмир в ответ: «Ты скверный проповедник!»И вновь звучат булатные мечи.266Могуч эмир: по шлему золотомуОн короля французов поразилИ шлем разбил, каменьями покрытый,И волоса рассек; всю кожу, мясоБулатный меч от кости отделил,И шириной с ладонь нанес он рануОт страшного удара покачнулсяМогучий Карл, – но не судил емуНебесный царь погибнуть в этой битве, —Сам Гавриил опять слетел на землюИ молвил: «Карл Великий, что с тобой?»267И ангела узнал владыка франков,Он вновь почуял силу и отвагу,Мечом своим эмира поразил:Он шлем рассек, каменьями покрытый,Рассек весь череп, мозг рассек, лицоДо бороды седой, – убит на местеНеверных вождь – язычник Балиган.«Монжой!» – воскликнул зычно император,Чтоб франков рать скорей его узнала.И вот – Нэмон приводит Тасендюра,Вскочил король на резвого коня.Так хочет бог, – бегут толпы неверных:Настало наших франков торжество!268Так хочет бог! Бегут толпы неверных,Жестоко гонит их могучий Карл:«Друзья, за горе ваше отомстите! —Воскликнул он. – Я видел, нынче утромРыдали вы, – за все воздайте им!»«Ты прав, король!» – кричат дружины франковИ беспощадно рубят сарацин…Не много их с той битвы уцелело!269Был страшный зной, столбом стояла пыль,И все бегут в смятенье сарацины;Их гонит Карл до самой Сарагоссы.Вот Брамимонда всходит на вершинуВысокой башни; с нею там монахи,Аббаты мавров (бог таких не любит:На голове у них тонзуры нет,Не посвящал никто их в сан духовный!).Вдруг Брамимонда с башни видит бегствоЯзычников – и, бросившись к царю:«О, государь! – воскликнула царица. —Эмир погиб в бою позорной смертью,Разбиты наши храбрые полки!»Лицом к стене Марсилий повернулся,Закрыв лицо, он горько! зарыдалИ умер с горя. Был он страшный грешник:Его душа – добыча сатаны.270Великий Карл разбил полки неверных,Побитых тьма, – другие разбежались!Повержены ворота Сарагоссы:Ничто не может Карлу быть преградой,Вошел он в город, с ним его дружины;Проспали там до утренней зари.И горд, и светел Карл седобородый.Ему ключи вручила БрамимондаВеликих башен больше десятиИ малых башен больше полусотни.Да, счастлив тот, кому поможет бог!271 Проходит день, уж вечер наступает,На небе блещет месяц, словно пламя,Сверкают звезды. Занял город Карл.Он дал приказ: и тысяча бароновОбходят все мечети, синагоги,И молотом, и ломом сокрушаютВсе идолы святилищ Мухамеда.Все колдовство, все чары навсегдаВ том городе король наш уничтожил,Он хочет богу службу сослужить:Епископы там воду освятилиИ повели креститься сарацин.Кто не хотел креститься, – тех, не медля,Французы жгли и вешали, и били…Сто тысяч мавров были крещены, —Все добрыми сынами церкви стали.Не крещена одна лишь Брамимонда:Ее не хочет Карл крестить насильно,Везут ее во Францию-красу.272Проходит ночь, заря зажглась на небе,Могучий Карл велел занять все башни,Он тысячу баронов там оставилИх охранять, а с прочими, не медля,Помчался он во Францию-красу.Он взял с собой царицу Брамимонду(Он ей добра желает). Чрез Нарбонну[191]Проходя, франки прибыли в Бордо[192], —Оставил там французов повелительЗаветный рог, велев его отделатьКаменьями и золотом. ДонынеСмотреть на рог приходят пилигримы.На корабле проплыл чрез всю Жиронду[193]Могучий Карл и в Блэ[194] привез телаПлемянника, Турпина, Оливьера…И, положив их трупы в саркофаги,Велел поставить в церкви Сен-Ромэнской:Они доныне там. В последний разЗа них бароны Карла помолились…Идет король чрез горы и долиныИ в Ахен свой престольный прибыл он.Сошел с коня у мраморных ступенейИ во дворец высокий свой вошел.Велел послать к саксонцам и баварцам,К норманнам, фризам, также к лотарингцамИ к жителям Бретани и Пуату,И наконец к бургундцам, аллеманам,Ко всем мудрейшим франкам, чтоб прислалиСкорее судей: быстро снарядилВеликий Карл свой суд над Ганелоном[195].273Вернулся Карл из дальнего походаИ в Ахен свой престольный прибыл он;Вошел в чертог высокий свой. НавстречуКрасавица к нему выходит Ода[196].И молвит: «Где Роланд, воитель славный?Он мне клялся, что женится на мне!»Рыдая, Карл рвет бороду седую:«О, милая сестра души моей! —Воскликнул он. – О мертвом говоришь ты!Но я тебе достойное возмездиеВоздам за смерть Роланда, – Лодовик[197],Мой сын, наследник мой, твоим супругомПусть будет». – «Странны, Карл, такие речи! —В ответ на то ему сказала Ода. —Да сохранит меня небесный царьИ ангелы его и все святые,Чтоб я по смерти храброго РоландаОсталась жить!» Внезапно побледнев,Она к ногам владыки франков палаИ умерла… Спаси ее господь!Рыдают франки, плачут и вздыхают.274Скончалась Ода. Думал император,Что только чувств красавица лишилась.Рыдая, взял он за руку ее,Хотел помочь ей встать: на грудь головкаЕе склонилась, – видит император,Что умерла красавица младая.Он дал приказ – пришли четыре дамы,И Карл велел им Оду хоронитьВ монастыре. До утра охранялиЧетыре дамы Оду, а затемБлиз алтаря ее похоронили:Великий ей оказан был почет[198].275Вернулся Карл в свой Ахен первостольный,К нему в цепях изменник ГанелонБыл приведен. Веревками привязанОн пред дворцом к позорному столбуИ жилами воловьими жестокоОн был избит, как это подобало…Так в муках ждал он грозного суда.276Написано в «Деяниях старинных»,Что Карл велел созвать своих вассаловСо всех концов. И все в престольный АхенПриехали в Сильвестров день священный[199].Суд начался – и графа ГанелонаВелел король, не медля, привести.277«Мои бароны, – молвил император, —Изменника судите по закону.В Испании он был со мною вместеИ погубил французов двадцать тысячИ моего племянника. ВовекиВам не видать могучего Роланда,Погиб учтивый витязь Оливьер,Погибли пэры, – продал их за деньгиГраф Ганелон[200]!» – «Скрывать того не стану, —Сказал в ответ на это Ганелон, —Роланд меня лишил моих сокровищ —И я за то Роланда погубил!Но это месть, не гнусная измена!»«Об этом мы размыслим!» – молвят франки.278Граф Ганелон стоит пред королем:Он бодр и свеж, – как жаль, что он изменник!Вот славный витязь! Взором всех окинув,И судей всех, и родичей своих(Их было тридцать), голосом могучимВоскликнул граф: «Я богом заклинаюВас всех, сеньоры, выслушать меня:Когда служил я Карлу-властелину,Как верный франк, по правде и по чести,Вдруг граф Роланд меня возненавиделИ на мученья страшные обрек:Он дал совет меня отправить к маврам,И спасся я лишь хитростью моей…Я вызывал могучего Роланда,Я вызывал и графа ОливьераИ прочих всех, – мой вызов все слыхали:И славный Карл, и франкские дружины, —Я отомстил, но я не изменял!»«Об этом мы размыслим!» – молвят франки[201].279Назначен суд над графом Ганелоном;Собрал он тридцать родичей своих.Средь них один всех больше выдавался —Вождь Пинабель, соррентский кастелян[202]:Красноречив, могуч он и сумеетСвои права оружьем защитить.280«Я на тебя, товарищ, полагаюсь, —Сказал ему изменник Ганелон, —Спаси меня от смерти и позора!»«Я твой защитник! – молвил Пинабель. —И если кто тебя к позорной казниПриговорить осмелится сегодня, —То, где бы Карл мне места ни назначил, —От обвиненья лезвием мечаКлеветника заставлю отказаться!»Граф Ганелон упал к его ногам,281Сошлись баварцы, саксы, аллеманы,Норманны, франки, жители Пуату,Суд начался. Альвернские бароны[203]Всех милостивей судят Ганелона(На них имел влиянье Пинабель).«Зачем судить! – так молвили друг другуБароны эти. – Карла попроситьДолжны мы все оставить суд над графом:Пусть Карл простит ему на этот раз!Граф Ганелон по правде и по честиСлужить, как прежде, будет королю.Не воскресить убитого РоландаНи за какие деньги! Тот безумен,Кто за него пойдет на поединок!»Согласны все, у всех одно решенье,Лишь не согласен славный вождь Тьерри.282Свой приговор они приносят Карлу:«Прости ты графа, Карл, тебе по честиСлужить он будет, – он могучий витязь,Он славный вождь, – оставь его в живых!Погиб Роланд, – его мы не увидим,Его никак уж нам не воскресить!»«Предатели!» – воскликнул император.283Увидел Карл, что всеми он покинут.«О, горе мне!» – воскликнул он в печали,Поник челом; к нему Тьерри подходит —Жоффрея брат, анжуйского владыки, —Был смугл лицом Тьерри, он худ и тонок,И невысок, но строен и проворен,И волоса его черны. ЛюбовноОн молвил Карлу: «Карл, не падай духом,О, государь, я верный твой слуга!Я здесь имею право по рожденьюСредь королевских судей восседать!Какую бы обиду ГанелонуНи причинил наш доблестный Роланд, —Он был на службе Карла, эта службаДолжна была ему защитой быть!Граф Ганелон – изменник и предатель,Клятвопреступник он, его на казньПозорную я громко осуждаю:Пусть будет он повешен, как изменник,Пусть труп его собаки разорвут!..А если кто из родичей захочетМой приговор, не медля, опровергнуть,То я готов пред всеми доказатьМечом своим, что прав я!» Молвят франки:«Вот это так, он дело говорит!»284Тогда подходит к Карлу-властелинуБорец могучий, ловкий Пинабель,Его удар всегда врагу смертелен.Воскликнул он: «Король, велите судьямИ шум, и крик напрасный прекратить!Решение Тьерри я отвергаю,И с ним, не медля, драться я готов!»И молвив так, лосиную перчаткуОн отдал Карлу. «Что же, я согласен, —Сказал король, – заложников мне надо».Граф Ганелон всех родичей привел(Их было тридцать). «Я своих представлю», —Сказал король, и слугам повелел онДо окончанья боя их стеречь.285Увидел вождь Тьерри, что вызов принят, —Он подал Карлу правую перчатку,Тот взял ее, заложников представилИ приказал скамейки принести.На них бойцы могучие воссели,Все по закону граф Ожье устроил;Тогда бойцы просили тотчас датьИм лошадей и крепкие доспехи.286Пред поединком вместе приобщилисьИ Пинабель соррентский, и Тьерри.Пошли к обедне, – их служитель богаБлагословил и дал им отпущенье.(Богатств они оставили немалоДля церкви.) Вот они подходят к Карлу.Они надели шпоры, шлемы, брони,А к бедрам их привешены мечиС покрытой чистым златом рукоятью.На них щиты с полями расписными,В руке копье; вскочили на конейПротивники. Тогда сто тысяч франковВсе по Тьерри рыдали: за РоландаДерется он с противником могучим!..Кто победит? – о том лишь знает бог!287Близ Ахена обширная равнина, —Отправились туда для поединка,Отвагою пылая, удальцы.Коней пришпорив, оба вдруг слетелись:В осколках их посыпались щиты,Пробиты брони, лопнули подпруги,Перевернулись седла, оба пали…Сто тысяч франков плачут и рыдают…288На землю пали витязи и вместеОни вскочили: легок и могучБыл Пинабель. Враги друг друга ищут,Они схватились пешими. СплечаОни мечами рубятся, – сверкаютМечи с покрытой златом рукоятью,По шлемам бьют противники друг друга.Печаль дружины Карла охватила.«О, боже! – молвил славный император. —Кто прав из них, скорее объяви!»289«Тьерри, сдавайся, я твоим вассаломСебя признаю, – молвил Пинабель, —Я дам тебе несметные богатства, —Лишь Ганелона с Карлом помири!»«Нет, ни за что, – ответил тот, – позоромТо будет мне, – пусть нас рассудит бог!»290«Ты статен, храбр, отважен и проворен, —Сказал Тьерри, – ты удалью известен:Оставим бой, тебя я примирюС великим Карлом, – дай над ГанелономЛишь совершить неслыханную казнь!»«Избави бог! За родича дерусь[204] яИ ни пред кем не стану отступать! —Ответил тот. – Пусть лучше я погибну,Чем заслужить укор!» И вновь мечиИз ярких шлемов искру выбивают:Борьбу лишь гибель может прекратить.291Тьерри сплеча могучий враг ударилПо шлему, – искры яркие летят:От них ковыль степная запылала,Меч поперек лица Тьерри прошелИ лезвием всю щеку окровавил,До живота всю броню распорол, —Но не судил господь Тьерри погибнуть.292Почувствовал Тьерри, что сильно ранен:Струится кровь ручьями на траву…Противника ударил он по шлемуИ до забрала шлем его рассек.На землю брызнул мозг, – убит на местеСоррентский вождь, могучий Пинабель,Удар Тьерри окончил поединок…«Вот божий суд! – воскликнули французы. —Повесить надо графа Ганелона,А вместе с ним и родичей его!»293Тогда подходит к Карлу победительИ вслед за ним могучие бароны:Нэмон, Ожье, Жоффрей, Вильгельм де Блэ…Могучий Карл Тьерри любовно обнялИ со щеки он вытер кровь егоСобольей шубой: франкские бароныДругую шубу Карлу принесли,С Тьерри доспехи сняли осторожно,И, посадив вождя Тьерри на мула,Они его, ликуя, отвезлиВ престольный Ахен. Графа ГанелонаИ родичей его настала казнь.294Могучий Карл спросил своих баронов:«Что делать нам с заложниками? НынеИх Пинабель мне дал, за ГанелонаОни порукой были». – «Пусть умрут!» —Воскликнули французские бароны.Тогда король велел позвать Басбрэна(То был палач): «Заложников повесить,Не медля, там, на дереве проклятом! —Сказал король. – И если хоть одинИзбегнет казни, – я брадой своеюТебе клянусь, что будешь ты казнен!»«Исполню все!» – сказал палач на это:Он сотню слуг позвал себе на помощь,И все они заложников схватили…Все тридцать там на дереве повисли…Изменник так всегда себя погубит,Погубит всех он: близких и друзей!295Вернулись все баварцы, аллеманы,Пошли норманны, жители Пуату.Бретонцы, – все согласно порешили(И больше всех настаивали франки),Чтоб Ганелон погиб ужасной смертью.Вот привели четыре скакунаИ руки, ноги графа ГанелонаК тем лошадям, не медля, привязали…И гонят слуги резвых скакунов;Там на лугу стояла кобылица, —К ней гонят их, – ужасные мученьяТам испытал изменник Ганелон:Растянуты, разорваны все члены,И кровь течет ручьями на траву…Погиб он смертью труса… Да не станетНикто своей изменой похваляться!296Когда свой суд окончил император,Велел позвать епископов французских,Епископов баварских, аллеманских,И молвил им: «Есть пленница у нас,Ее здесь долго вере поучали:Она креститься хочет. Вас прошу яСвершить обряд, чтоб душу спас господь».«Ты восприемниц ей назначь знатнейшихИз дам своих придворных», – отвечалиЕму на то епископы. ТогдаНарод пришел в престольный Ахен,И в тех водах чудесных окрестилиИспанскую царицу Юлианой.Не по нужде, вполне по доброй воле,Закон Христа познала Брамимонда.297Окончил суд могучий император,Печаль и гнев великий облегчил.Им крещена царица Брамимонда.Проходит день, сгустился мрак ночной,Заснул король в своей опочивальне.И вдруг к нему явился Гавриил:«Зови, король, скорей свои дружины, —Так молвил он, – велит тебе господь,Чтоб в Бирскую страну ты шел, не медля,Спеши туда на помощь Вивиану.Его столицу Иф[205] в осаде держатНесметные дружины сарацин.Тебя зовут напрасно христиане!»Не хочет Карл идти и молвит он:«О, боже, жизнь моя полна мучений!» —Рыдает Карл, рвет бороду седую…* * *

Здесь прерваны Турольдовы сказанья[206].