Надя Сова
Сквозь туман меня не видно
Глава 4
Не учи ученого
Десять лет назад
Дверь хлопнула так, что штукатурка посыпалась с потолка на облупившуюся лестницу. Громкий крик прорывался сквозь закрытые двери – за стенкой продолжала разоряться мать. Пусть орет, в эту квартиру больше ни ногой! Никогда! Лучше жить у Мангуста, у него хотя бы родители нормальные.
У подъезда сидели три неизменные бабки, отпускали в спину свои мерзкие комментарии.
– Опять пошла шляться по помойкам, – сказала одна и сплюнула.
Далеко не получилось, плевок угодил прямо на калошу, пришлось сделать вид, что никакого плевка не было.
– Дошляется, что заберет ее туман, – протянула вторая.
Она пропустила, кто прошел мимо, но решила не отставать от товарки.
Пусть заберет хоть туман, хоть ведьма. Что угодно, лишь бы не жить в этом городе, где каждый знает точное количество носков у соседа и обязательно поделится этим знанием с окружающими, хотя это никого не касается. Сунуть нос в чужую жизнь – святое!
– Мира! – Из-за дома показался Мангуст, и девочка облегченно выдохнула. – Что случилось?
Друг всегда появлялся тогда, когда был нужен больше всего, словно чувствовал, что пора.
– Опять с матерью поругалась, – махнула рукой Мира. – Такой ор устроила.
– Из-за чего?
Мира закатала рукав и показала свежую, немного красную и вспухшую татуировку. Тонкие побеги травы обвивали кисть руки браслетом и поднимались к локтю.
– Сосед по лестничной клетке купил машинку для тату, предложил набить. – Мира натянула рукав, пряча татуировку. – Больно было, капец, но у него так классно получилось!
Она гордилась и татуировкой, и собственной смелостью – рискнула, сделала.
Мангуст внимательно смотрел на подругу и молчал.
– Что? – нахмурилась Мира.
– Ничего, – поднял обе руки Мангуст. – Просто не кажется тебе, что это немного небезопасно?
– Тебя мать моя покусала? – закатила глаза Мира. Голос разума она сейчас не слушала. – Это же бесплатно, а сосед опыта набирается. До этого он у других машинку брал, тренировался, а теперь свою наконец купил.
Мира говорила с придыханием, вспоминая, как ловко орудовал машинкой сосед. Его не отвлекало ни жужжание аппарата, ни тихое попискивание Миры. Будто весь мир сошелся там, где на коже вырастала осока.
– Набила свою любимую траву! – Мира снова закатала рукав, демонстрируя рисунок. – А мать увидела, так истерила, что, мне кажется, у пляжа слышали. Грозилась взять пемзу и содрать все до кости.
Мира знала, что мать этого никогда не сделает, но даже слышать такую угрозу было неприятно.
– А тебе не надоест? – Мангуст старался говорить осторожно, зная взрывной характер подруги. – Ты вроде недавно выкрасила волосы в синий цвет, а через неделю пыталась его вывести.
– Синий – не мое, – возразила девочка. – Мне не понравилось, какой цвет приобретает при этом кожа. Решила перекрыть красным. Говорят, может вообще какой угодно цвет вылезти при таком сочетании.
Мангуст слушал молча, свое мнение он уже сказал, и спорить дальше было бессмысленно. Он, может, тоже хотел бы сделать татуировку у соседа, но не обладал смелостью и решительностью Миры. Он знал, что родители ругаться не будут, мать просто посмотрит на тату, спросит что-нибудь для приличия и больше не будет доставать. Отец вообще не отреагирует. Родители доверяли ему, зная, что сын не сделает что-то из ряда вон.
– Он скоро в столицу уезжает, – говорила тем временем Мира, ожидая реакции. – Говорит, студию там свою откроет.
– Кто? – Мангуст уже потерял нить разговора.
– Ставр. – Мира закатила глаза. – Сосед мой.
– А. – Он знал, что подруга мечтала уехать из этого города. Вот окончит школу, и, как исполнится восемнадцать, ее тогда ничто не остановит. – Он совсем переезжает?
– Ага, – грустно сказала девочка. – Но обещает, что будет ждать меня, даже работу даст, если смогу приехать.
– Тоже татухи бить будешь? – Мангуст удивленно посмотрел на подругу.
– Не знаю, – призналась она, – я вообще еще не думала, что будет, когда уеду отсюда. Лишь бы свалить.
Она нахмурилась – у соседних домов показалась компания ребят.
– К счастью, – Мира посмотрела на свежую татуировку, – осталось всего три года, и я буду сама отвечать за свою жизнь!
Мангуст улыбнулся. Он не разделял нелюбовь Миры к родному городу, но спорить не стал.
– Пойдем отсюда?
Не дожидаясь ответа, она быстро пошла со двора. Мангуст еле поспевал за ней.
– Ты избегаешь одноклассников? – не понял он.
– Не хочу с ними пересекаться, – коротко отрезала подруга.
– Почему? Они тебя достают?
– Нет, просто не хочу.
Мира и Мангуст учились в разных школах, обоим повезло с одноклассниками: никто не травил, не пытался самоутвердиться за счет другого. Но и близких друзей особо не было.
Мира со всеми держалась отстраненно, а Мангуст не мог ни с кем найти общий язык. Им обоим был чужд мир быстрых трендов, гаджетов и брендов.
– Не хочу ни с кем сближаться, – говорила Мира. – Как окончу школу и исполнится восемнадцать, так сразу уеду. А если с кем-то сближусь, то будет сложнее.
Мангуст грустно смотрел на подругу, качая головой.
– А ты со мной поедешь. – Она говорила так, будто все уже давно решено и уже прошел выпускной.
Друг на это ничего не отвечал. Он вообще не думал о том, что будет после выпуска. Еще несколько лет до этого. Дожить надо.
Если пойти в одну сторону, там были море и пляж. Они притягивали туристов и любителей красивых фотографий для блога. В другой стороне – лес и горы. Туда мало ходили, боялись заблудиться, а местные еще боялись ведьмы – женщины, которая смогла отстоять свой родовой дом и осталась жить на самой границе леса. Мире нравилось тайком приходить смотреть на старые стены и наличники, увитые диким виноградом. На то, как поднимается и опускается в колодец ведро, придерживаемое сильными руками.
Девочка старалась наблюдать так, чтобы ее не видели, пряталась в кустах, за забором. Но ощущение, что о ее присутствии знают, не отпускало.
– В ней нет ничего ведьмовского, – с уверенностью говорила Мира Мангусту. – Для нас любой человек, который умеет кур душить, – колдун. Я так точно не смогу.
– Рассказывают, она уходит в лес и там колдует! – не сдавался тот.
– Ты сам это видел?
– Нет, но есть те, кто видел, как ведьма уходила в лес с кем-то, а возвращалась одна, как ей волки приносили какие-то кульки!
– А медведь на балалайке играл, ага, – хохотнула Мира. – Сколько раз я там сидела, ничего подобного не видела.
– Это потому, что ведьма знала, что ты там, – не сдавался Мангуст.
– Говори что хочешь, но мне там нравится.
Упрямству Миры можно было позавидовать, как и умению выбираться из неприятностей и втягивать в эти неприятности Мангуста. Он только успел забыть, как удирал с частной яхты, чуть не накормив собак своими пятками, как Мира придумала что-то новое.
Она направилась прямо к стройке, рабочие там только недавно вырыли котлован под будущую гостиницу. Место выбрали удачное, не самый центр города, но возле вокзала и до моря всего ничего. Эта гостиница должна была стать главным украшением города. И конкурентом любой другой гостинице.
– Говорят, благодаря этой махине город расцветет, – сказал Мангуст, глядя на паспорт объекта.
На баннере изобразили макет со счастливыми людьми вокруг огромного стеклянного здания.
– Или наоборот, – пожала плечами Мира. Ей не нравилось, что из-за стройки в городе стало шумно и очень пыльно. – Идем посмотрим, что там?
– Где? – не понял Мангуст.
Мира кивнула на котлован. Из-за заграждений не было видно, что на самом дне, и от этого становилось только интереснее.
– Да ты чего?! Туда нельзя!
Мира лишь хитро улыбнулась и пролезла между ограждениями. На стройке никого не было, даже охраны, наверное, ушли на обед. Девочка аккуратно, стараясь не споткнуться о стройматериалы, пробиралась к котловану, сзади крался, трясясь от страха, Мангуст.
– Мы сейчас быстро глянем и уйдем! – заверила его Мира.
Ей самой было страшно, да и свежая татуировка вдруг начала чесаться.
Первыми стали видны металлические прутья, они торчали из ямы, вызывая неприятные ассоциации. Если туда упасть, то живым уже не выбраться.
– Странно пахнет, – сказала Мира, потянув носом воздух.
– Словно что-то сгнило, – согласился Мангуст.
Мира подошла ближе к краю и заглянула в котлован.
– Что там? – Мангуст не решался сдвинуться с места и постоянно озирался.
Девочка побледнела и посмотрела на друга.
– Как думаешь, а наша ведьма может помогать при стройке?
– Чего? – не понял Мангуст и, шагнув вперед, тоже заглянул в яму.
Дно было залито серым бетоном, влажным и мягким на вид. И по этой вязкой субстанции яркими всполохами были рассыпаны белые перья и алели лужицы, очень похожие на кровь. На дне котлована, медленно погружаясь в еще жидкий бетон, лежали дохлые куры.
– Вы что тут забыли?!
Голос вырвал их из транса. Оба вздрогнули. Со стороны ворот ковылял охранник, припадая на одну ногу.
– Бежим!
Мира бросилась прочь, Мангуст что есть силы ломанулся следом.
Забор остался далеко позади, как и крики охранника, но ребята все не могли остановиться. Спотыкаясь о собственные ноги, они влетели в лес, завалились под густые лапы ели и только тогда перевели дух.
– Ты это видел?! – Горло саднило, но поделиться эмоциями хотелось больше, чем ждать, когда перестанет болеть.
– Зачем им топить в бетоне столько кур? – Мангуст, тяжело дыша, лежал на спине. – Кто вообще такое делает?
– Это жертва, – уверенно сказала Мира. – Они в бетоне замуровывают жертву.
– Зачем?
– Я не знаю, – выдохнула Мира, – но тут явно замешана ведьма.
– А я говорил, что она ведьма! – торжествующе выпалил Мангуст.
– Теперь мы получили доказательство, – согласно кивнула Мира.
Под елью было хорошо и спокойно, и ребята задремали. Запоздало Мира попыталась сообразить, насколько далеко отсюда стоит дом ведьмы. Хорошо бы к нему пока не приближаться.
Миру разбудили голоса. Мужчина спорил с женщиной, что-то пытался ей доказать, она отвечала ровно, в ее картине мире ничего не произошло, мужчине не стоило волноваться. Собеседник же распалялся, говорил все громче и в конце концов совсем разбудил Миру.
– Если это дальше уйдет, репутации конец! – В его голосе послышалась угроза.
– Мы с вами заранее обговорили все риски. – Женщина не изменила тон. – О репутации переживать не стоит, у нас легко замять любое дело еще до того, как о нем узнает общественность. А если и узнает, то заставить забыть тоже не составит особого труда.
Мужчина молчал, видимо, что-то обдумывая.
– Скорость жизни увеличивается, – продолжила женщина. – Любая тема живет не больше суток и быстро заменяется другой. А в вашем случае, как вы сказали, это увидели дети. Им верят куда меньше, чем взрослым. Тем более когда они выдают такие небылицы.
– Да, вы правы. – Мужчина успокоился. – Но я все равно хочу попросить вас найти этих детей и заставить их забыть, что они видели. Это для нашей общей безопасности.
– Безусловно. – По голосу было слышно, что женщина улыбается.
Мира боялась дышать. У владельца стройки какой-то договор с ведьмой, причем такой, о котором никто не должен знать! Зачем тогда надо было оставлять это все при свете дня? Не могли ночью провести ритуал?
– Жду вас завтра в гости. – Кажется, теперь улыбался мужчина. – Нам еще многое надо обсудить.
– Обязательно буду, – был ответ.
Хлопнула дверь машины, еле слышно завелся двигатель, зашуршали колеса по земле, и все стихло.
И только сейчас до Миры дошло, что они лежали под елками возле того самого злополучного домика.
– Важно ведь не то, что делается, а как и какие последствия у этого будут. – Мира была уверена, что рядом с женщиной больше никого нет, что эта фраза обращена к ней. – А еще важно правильно на вопросы отвечать, тогда многое можно скрыть.
Зашуршала трава, Мира затаила дыхание, словно только оно могло выдать их местонахождение. Мангуст крепко спал рядом.
Звук шагов приближался к елке. Казалось, что сейчас ведьма заглянет в их убежище, и… Обязательно случится что-то очень страшное и незаконное. Но никто не заглядывал. Мира чувствовала, что женщина стоит совсем рядом, словно ждет, когда они сами вылезут, сдадутся. Мира не сдавалась.
– Достичь цели проще, чем тебе кажется, – сказала ведьма. – Достаточно просто смотреть в нужную сторону.
И она удалилась. Не стала стоять над душой, ждать или читать лекции. Просто сказала что-то странное, но интригующее и ушла.
Мира лежала тихо, прислушиваясь, но больше ничего не происходило.
– На фиг. – Девочка выглянула из-под ели. Дом стоял совсем рядом. И как они его не заметили?! – Надо валить отсюда. Вася, Вася! – Мангуст не просыпался. – ВАСЯ!
– Что случилось?
Мира никогда не называла его настоящим именем, значит, что-то было действительно страшное.
– Пошли отсюда, быстро! – Подружка шептала громко, почти срываясь на крик. – Пока она не вернулась.
– Кто? Что? – Вася осоловело хлопал глазами, пытаясь вспомнить, где он и что случилось.
– Потом проснешься, – резко сказала Мира. – Валим, сейчас!
Она чуть ли не силком вытащила друга из-под ели, и они кустами, шарахаясь от каждого звука, помчались в город, прочь от леса и домика ведьмы.
– Что-то было? – Мангуст уже проснулся и тер глаза. – Меня так сморило после этой гонки.
– Было, – буркнула Мира, – дома расскажу.
– У тебя же там мать лютует, – вспомнил он о татуировке.
– С тобой она так орать не будет.
Мира уже смирилась с тем, что домой вернуться все-таки придется, не ночевать же под елкой возле дома ведьмы, да и жутко оставаться на улице, зная, что именно замуровали в бетоне.
Бабок возле подъезда не было, дома мать занималась уборкой. Не обратила внимания или проигнорировала, когда дочь тихо прошла в свою комнату, а за ней так же тихо прошел Мангуст.
– Надо будет о еде позаботиться. – Вася уселся в кресло в углу комнаты.
– Сначала я расскажу, что было, пока ты спал. – Мира присела на кровать.
Мангуст слушал, не перебивая и не переспрашивая, лишь с каждой фразой бледнел все сильнее.
– Она знала, что мы там? – Его голос стал сиплым.
– Да, она будто ждала, что мы сами вылезем. – Мира обняла подушку. – Но почему не тронула, я не знаю.
– Может, у нее какой-то план на нас есть?
– Какой? – Пришла очередь побледнеть Мире.
– Ну, раз мы стали свидетелями какого-то ритуала, – может, она решила, что от нас можно будет избавиться в следующем ритуале.
Мира швырнула в друга подушку:
– Прекрати пугать! И так до сих пор перед глазами эти дохлые куры. И голос какого-то мужика: «Сделай так, чтобы они забыли». – Девочка поежилась.
– Я просто предположил. – Мангуст оставил подушку у себя, уютно устроившись в кресле. – Вообще, я бы отсиделся и никуда не лез в ближайшие дни.
Мира кивнула. Это была здравая мысль. Если не привлекать внимания и затаиться, может, ведьма про них забудет? Или вообще решит, что ей показалось.
– Пойду я домой. – Вася бросил подушку обратно на кровать и направился к двери. – Дома мама ждет, да и твоя косо смотрела, когда мы пришли.
Мира не стала спорить, молча пошла провожать, в голове зашумело.
Мать стояла в коридоре и что-то спрашивала, Мангуст ответил с улыбкой, но что именно, Мира не услышала. В ушах зазвенело, глаза словно подернулись туманной дымкой.
Она не помнила, как попрощалась с другом, как вернулась в комнату и легла на кровать. Все вокруг кружилось. Мама что-то спросила, получила дежурное «угу» и больше не трогала. Про татуировку тоже ничего не сказала. Перед глазами плясали картинки.
Вставало солнце, на стройку привезли клетки с курами, их пересчитали несколько раз, чтобы точно знать число. Рядом с клетками ходила молодая, но потерявшая привлекательность женщина. На поясе у нее висели кожаные ножны, потертые, в сальных пятнах и царапинах. К женщине подошел низенький, пухленький мужчина, он что-то говорил, явно переживая. Но женщина его успокоила, пообещала исполнение задуманного. Мира никак не могла разобрать слов, они словно через закрытую дверь доносились, приглушенные, гулкие.
Кур вынимали по одной, женщина ловким отточенным движением сносила им головы и кидала в яму. Рядом крутилась бочка бетономешалки.
«Какой-то артхаус», – сказал бы Мангуст, если бы это все видел. Зачем отправлять в бетон столько кур?
Вместе с курами ведьма бросала в котлован слова – злые, резкие. Мира слышала их, но не понимала смысла, подсознание подсказывало, что лучше и не понимать. Не для нее предназначались эти слова.
Все закончилось быстро, голова перестала болеть, зрение прояснилось, стало слышно, как ворчит мать за стенкой. Зато стало ощущаться чужое присутствие.
– Найти тебя – та еще задачка. – От незнакомого голоса в комнате Мира подпрыгнула. – Умеешь прятаться.
В кресле, где совсем недавно сидел Вася, теперь расположилась женщина. По общепринятым меркам ее можно было назвать страшной, но если приглядеться, то сквозь дымку проглядывало нежное девичье лицо.
– Вот вроде ничего не знаешь, а лезет из тебя со всех сторон. – Женщина говорила тихо, хрипловатым низким голосом.
– Вы как сюда попали? – Мира больше разозлилась, чем испугалась. Даже дом больше не был безопасным местом. – Я сейчас возьму швабру!
– И выметешь меня, как сор, – улыбнулась ведьма. – Молодец, но успеется, я к тебе с предложением.
– Ничего мне от вас не надо. – Мира шарила глазами, искала, куда она сунула эту несчастную швабру, которую ей недавно вручила мать. Сунула и забыла.
Ведьма смотрела не мигая. От этого становилось жутко, в груди все сжималось, руки потели и теряли силу. Скорее бы найти швабру, пока вся решимость не улетучилась.
– Возле моего дома да и на стройке вам тоже ничего не надо было.
В комнате стало очень холодно, по оконному стеклу поползли морозные узоры.
Мира почувствовала, как смерзается все в носу, вдыхать воздух становится все больнее.
– Зачем таскалась ко мне? Следила за тем, что делаю?
– Интересно было, – призналась Мира.
– Интересно мое дело?
– Нет. – Это же не мороз, это наваждение! – Интересно, правда ли про вас люди говорили, что вы жертвы приносите и людей в лесу губите.
– И что, правда? – прищурилась ведьма.
– Правда то, что не по закону делаете. – Мира удивилась самой себе, спорить с матерью слов не хватало, а против незваной гостьи фразы сами вылетали, хлестая, словно лошадиный кнут. – Людей морочите, запугиваете.
– Чьему закону? Людскому? – Ведьма хохотнула, продолжение она словно не услышала.
– Уходите.
Мира встала, до швабры – всего руку протянуть, стоит возле стола.
– Иди ко мне учиться.
Это было неожиданно. Год назад Мира все отдала бы за то, чтобы услышать такое предложение. Она мечтала, чтобы легенды и сказки о местной колдунье оказались правдой, но после сегодняшнего приключения хотелось держаться подальше от всех легенд.
– Иди ко мне. – Голос звучал мягко, словно мама обнимала, рассказывала сказку. – И тогда не будет тебя больше никто пугать. И тогда ты сможешь сама выбирать, где жить.
– Купить меня хотите? – Гордость не давала быстро сдаться.
– Только если ты позволишь.
Мира задумалась. Если она согласится, то сможет вырваться из этого города, уедет в столицу, начнет жить свободно. И пусть ей три года придется учиться у ведьмы, может, что и полезного узнает.
Зоркое подсознание подсказывало, что за этим предложением кроется что-то еще.
– Ты чувствуешь и слышишь этот мир. – Ведьма стояла совсем рядом, можно было протянуть руку и потрогать ее старый, выцветший халат. – Тебе надо только научиться понимать, что он тебе говорит.
Мира перевела взгляд на швабру, потом снова посмотрела на ведьму. Лицо той расплывалось, меняло очертания. Ведьма не хотела, чтобы ее запомнили, голос тоже менялся, менялась одежда, все плыло перед глазами, перетекая одно в другое.
– Какая вам выгода от того, что я буду у вас учиться? – Это был правильный вопрос.
Ведьма выпрямилась:
– Если плохо будешь учиться, я заберу твою силу, а если хорошо – поделюсь своей.
Ответ Мире не понравился, она снова услышала в нем какое-то двойное дно.
– Знаете что, – девочка глубоко вдохнула, в комнате больше не было холодно, – выметайтесь и больше сюда не возвращайтесь!
Ведьма молчала, обдумывая слова Миры, потом глухо сказала:
– Я вернусь и снова задам свой вопрос. – Мира фыркнула. – И ты ответишь положительно. Тебе придется так ответить.
Последнее предложение она проговорила совсем тихо, почти шепотом, отчего Мире стало не по себе.
– Уходите. – Девочка повторила интонацию ведьмы.
Та ничего не сказала, вдруг кинулась на Миру, повалила ее на пол, придавив всем своим весом, выбивая воздух из легких. А потом пропала.
Мира лежала на полу, тяжело дыша, пытаясь унять гулко бьющееся сердце. Надо было срочно рассказать Мангусту, что случилось. Обязательно!
Она перекатилась на бок, забыв о свеженабитой татуировке, зашипела и посмотрела на рисунок. Показалось, что трава на руке двигается, меняет положение, выкладывается тропкой от запястья до локтя. Мира моргнула, и все прекратилось. Татуировка спокойно заживала под защитной пленкой, но место теперь выбрала новое.
– Надеюсь, мать не запомнила, как выглядела та, – пробормотала Мира.
