Надя Лахман
Беги от меня

Глава 9

Рейден возвращался из театра в прескверном настроении. Его вороной жеребец, огромный, мощный, кося блестящим черным глазом, явно понял, что хозяин не в настроении, а потому вел себя смирно, даже не пытаясь показать характер, хотя иногда пробовал это делать, правда, абсолютно без успеха. Лорд был отличным наездником, и не давал спуску спесивому бешеному Дарку, как звали жеребца. И тот безоговорочно признавал Рейдена своим хозяином и вожаком.

Узнать ничего не удалось. Работники театра чего-то необычного не заметили. Осмотр театра, который он провел, тоже завел в тупик. Следы остаточной магии перемещения были: витали в холле, на широкой мраморной лестнице и даже в буфете. Еле уловимые и слишком незначительные, чтобы увидеть, откуда именно тянулся след. Это мог быть кто угодно – служанка, буфетчица, актриса, гостья. Каждый мог оказаться там, где чувствовался след. Но Рейдену почему-то казалось, что искать нужно не среди работников, а среди гостей, а это значит… что поиск становится интереснее. Намного интереснее. Билеты в королевский театр стоили дорого, и позволить их себе могла только знать. Значит и искать нужно именно среди них. Во внутреннем кармане камзола Рейдена как раз лежал список гостей, который он намеревался изучить сегодня же вечером, на совещании со своим заместителем, лордом Джейденом Старком.

Спешившись и передав коня в руки конюху, он вошел в здание Королевской службы безопасности. Его бессменного места работы вот уже…боги знают сколько лет. Его считали правой рукой короля, вторым по влиятельности лордом королевства, его боялись и уважали (хотя первое все же больше), зная его жесткий бескомпромиссный характер и поистине звериное чутье, которое позволяло ему обнаружить даже самый запутанный след. А взяв его, идти до конца, пока не настигал жертву. "Охотник" – он знал, что так его зовут за глаза, но только усмехался. Ведь они были правы. Он был охотником раньше, остался им и сейчас, какую бы должность не занимал.

Пройдя в свой кабинет и усевшись за широкий рабочий стол, обтянутый темно-зеленым сукном, Рейден вызвал Джея, и вновь склонился над списком гостей, который уже бегло просматривал в театре.

– Что удалось узнать?

Вошедший Джей сразу понял, что шеф не в настроении.

– Мы опросили извозчиков, работающих в тот день, но ничего необычного они не заметили. Никаких подозрительных пассажиров. Опрос жителей соседних домов тоже не принес результатов. Мы даже прошлись по близлежащий лавкам, вдруг пришлая заходила туда, но продавцы также ничего подозрительного не видели, к тому же был уже поздний вечер, и большинство лавок было закрыто. Происшествий не выявлено. Опрос служителей театра…

– Знаю, – перебил его Рейден. – Я был в театре. Похоже, мы ищем не там.

–Но… – Джей был готов поклясться, что точка выхода пришлой была названа верно.

– Ты не понял, – покачал головой Рейден, усмехнувшись. – Игра усложняется. Скорее всего наша пришлая – одна из гостий театра, а значит…

– Значит нам нужно искать среди знати, – подхватил, бледнея, Джей.

–Именно, мой друг, именно. И у меня уже есть список всех леди и лордов, побывавших в тот вечер на балете. Если отбросить лордов, то в списке останется, – Рейден вновь бросил взгляд на список – сто сорок семь дам от шестнадцати до шестидесяти лет.

– Боги!

– Да, именно столько. Нужно понять, как мы можем сократить список. Есть идеи?

Джей покачал головой: – Опасно. А вдруг она окажется среди сокращенных? Она может быть кем угодно, как зеленой дебютанткой, так и почтенной матроной в окружении десятка внуков.

Рейден кивнул: – Согласен. Попробуем иначе. Скоро начнется сезон балов, и у нас есть несколько дней чтобы подготовить операцию и тщательно расставить сети для нашей пришлой.

– Как нам помогут балы? – Джейден пока не понимал, к чему клонит его руководитель.

– Элементарно, друг мой. В этом списке, – Рейден кивнул на лист, лежащий перед ним, – собраны богатые люди нашего королевства. Нам просто нужно собрать их вместе. Поверь, это действеннее, чем объезжать каждый дом. Мне не хотелось бы этого, могут пойти слухи и это может спугнуть нашу птичку. И бал, для того, чтобы не вызвать подозрений, самое лучшее место. А чтобы не было возможности ослушаться, приглашения на бал отправим из королевской канцелярии. И да, – Рейден забарабанил длинными пальцами по столу в задумчивости, – раздели мне этот список на две группы. В первую включи низшую знать. Для них будет наш первый бал. А чтобы не возникло подозрений в таком странном выборе приглашенных, мы пригласим и других, для отвода глаз.

– А во вторую группу должна войти только высшая знать. Этот список мы тоже дополним приглашенными и бал проведем в королевском дворце. С королем договорюсь, тем более во дворце и так должен пройти традиционный зимний бал. Мы лишь немного изменим правила. И чувствую, именно там стоит ждать нашу незваную гостью, – Рейден предвкушающе оскалился.

– Почему ты так думаешь? – Джей пытливо посмотрел на друга.

– Остаточный след магии вился больше всего на этаже, где расположены самые дорогие места. Но само по себе это ничего не доказывает. Однако, эту версию нельзя сбрасывать со счетов. И еще, – Рейден нахмурился, – если бы я был пришлой, я бы постарался влиться именно в высшее общество, так проще двигаться к цели.

– И какова ее цель?

– Не знаю, Джей, пока не знаю. Но обязательно это выясню. А теперь за работу, нужно продумать, как будем расставлять для пришлой ловушки на балах.

И мужчины принялись обсуждать работу, которую они знали лучше всего на свете.

Глава 10

Вернувшись в свою комнату, я первым делом закрыла изнутри дверь на ключ, который висел тут же рядом, на шелковом шнуре. Если мне нужен артефакт в форме изумрудной подвески, логично поискать ее в шкатулке. Поэтому я отправилась к изящному туалетному столику, стоящему в углу спальни, на который вчера не обратила внимание. Открывая один за одним его ящички, с недоумением убедилась – пусто! Тогда где она хранила свои драгоценности, может в гардеробной? В ней я задержалась подольше, рассматривая роскошные платья, невольной хозяйкой которых стала. А у нас с Эльвирой, оказывается, похожие вкусы. Если не брать во внимание фасоны, совершенно для меня чуждые, все платья были той цветовой гаммы, что нравилась и мне – мятно-зеленые, нежно-лавандовые, сиреневые, серебристо-голубые, пепельно-розовые, бледно-лимонные. Было даже одно бархатное платье королевского красно-бордового цвета. Впрочем, я зимой предпочитала более насыщенные цвета, в отличие от Эльвиры номер два.

Шкатулок не обнаружилось и здесь. Я просмотрела каждое платье, каждую полочку, но там лежали лишь необходимые каждой девушке аксессуары – батистовое и кружевное белье, тончайшие шелковые сорочки, перчатки, шляпки, сумочки, платочки. Cтояли рядами бархатные и шелковые туфельки. И снова ни-че-го.

Но не могла же Эльвира обходиться без украшений! Хотя…

Я позвонила в колокольчик, на вызов которого явилась служанка, виденная мной утром.

– Вы звали, леди Эльвира?

– Да, скажи пожалуйста, ты убрала мой бриллиантовый гарнитур, в котором я была вчера?

– Да госпожа, конечно.

– Достань, пожалуйста. Хочу посмотреть ожерелье. Мне вчера показалось, что я случайно повредила его в театре.

Служанка кивнула и подошла к неприметной нише в стене гардеробной. Я с любопытством наблюдала, что она будет делать дальше. Девушка нажала на незаметный рычажок, и часть стены повернулась, явив полочки, на которых стояли многочисленные бархатные шкатулки разных форм и размеров. Одну из них она взяла и с почтением протянула мне.

– Отлично, спасибо. Я открыла большой бархатный футляр черного цвета, в центре которого, переливаясь и искрясь, лежало роскошное узорное ожерелье из белого золота с бриллиантами, и серьги с подвесками в форме снежинок. На несколько долгих секунд залюбовавшись этим произведением ювелирного искусства, закрыла футляр и протянула его служанке.

– Кажется, показалось, – улыбнувшись и изобразив на лице облегчение, сказала я. – Убери обратно и ступай, ты мне пока не нужна.

Оставшись снова одна, и вновь заперев дверь, я подошла к нише, и нажала на рычажок, поворачивающий стену.

Открывая коробочку за коробочкой, хранившие в себя настоящие богатства, и рассматривая их, я размышляла, почему все же Эльвира, девушка из явно очень богатой семьи, не попыталась довериться отцу. Бежала, бросив все. Неужели побег в другой мир был единственным выходом? Что ждет ее там? Или она сейчас живет моей жизнью – учится в университете, ходит на стажировку? Вот только у нее нет волшебного артефакта, который мог бы помочь освоиться ей в новом мире. А еще меня не отпускало чувство, что я что-то упускаю. Что-то важное, чему я не придала значения, услышав или увидев недавно. Но что? Как ни прислушивалась к себе, как ни пыталась вспомнить, ответов пока не было. Но мне очень хотелось найти их, потому что в них, возможно, ключ к пониманию происходящего, а возможно и к моему спасению. Нет, я не собиралась задерживаться в этом мире, абсолютно чужом для меня. Что ждет меня здесь? Развлечения на балах и скорое замужество с незнакомцем, на которого укажут батюшка с мачехой? Нет уж, увольте. Я готова к небольшому приключению – какая девушка не мечтает о балах, красивых платьях и драгоценностях? Но то, что должно последовать за всем этим, а именно брак – точно не по мне. А еще мне не давали покоя слова Паркерса о пришлых. Пусть у меня и нет магии, но что если и мое появление здесь было замечено тем самым демоном из службы безопасности королевства? Что если меня уже ищут? Боги… Почему я сразу об этом не подумала??? Я ведь тоже пришлая для них, а пришлых ловят и уничтожают. Их появление отслеживают. И мое тоже могло быть замечено! А я… я ведь даже не знаю, как защититься. Да что там защититься, пара правильных вопросов, и я сразу же выдам себя полным незнанием этого мира! Вынырнув из своих рассуждений, я с еще большим энтузиазмом начала перебирать шкатулки и футляры, стоявшие в нише, уже практически не рассматривая украшения, что были внутри. Нужно торопиться. Кто знает, сколько времени у меня осталось.

Наконец, в глубине одной из верхних полочек, я увидела небольшой квадратный футляр из потертой кожи странного вида. Он был настолько старым, что цвет ее уже невозможно было определить точно, позолота на углах истерлась, как и вязь узоров, когда-то украшавших его крышечку. А может то были и не узоры вовсе, а какая-то надпись, что сейчас уже не разобрать. Внутри, на бархатной подушечке, таинственно мерцал каплевидный кулон на цепочке – темно-зеленого цвета, в оправе из черно-серебристого металла и такой же цепочке. Вот оно!

Аккуратно коснувшись его кончиками пальцев, ощутила, как внутри граней камня что-то задрожало, но возможно, то было и игрой света. Забрав с собой футлярчик, я вернулась в спальню, чтобы рассмотреть его поближе. Вот ты какой, артефакт! Как же много надежд у меня на этот кулон, как много вопросов… На свету кулон показался мне таким же старинным, как и футляр, его хранивший. Сложно было объяснить, почему я так решила – просто чувствовала, что это вещь очень древняя. Интересно, откуда он взялся у Эльвиры? Нужно спросить у Паркерса.

Застегивая на шее цепочку, стоя перед большим ростовым зеркалом в спальне, я внутренне молилась про себя, чтобы сработало. Иначе… даже думать не хочу, что будет, если не получится.

Как ни странно, холода металла и камня, коснувшегося кожи, я не почувствовала. Кулон удобно лег в ложбинку между грудей, а я, прикрыв глаза, попробовала сосредоточиться на своих ощущениях. Сначала ничего не происходило – я по-прежнему ощущала себя, стоявшую перед зеркалом, взволнованно дышащую, с руками, сложенными поверх кулончика.

– Пожалуйста, пожалуйста, – не знаю, к кому я сейчас обращалась, – пусть у меня получится. Я должна выжить, не попасться. Мне нужны знания Эльвиры. Нужна ее память. Нужны навыки. Я должна стать ею для всех окружающих, чтобы никто не заметил подмены. Должна понять, что произошло!

Я повторяла это вновь и вновь, в мыслях обращаясь к кулону с просьбами о помощи. И в какой-то момент поняла, что он откликнулся на мою просьбу. Ощутила тепло, идущее от камня, и в то же мгновение множество теплых потоков, которые я не видела, но чувствовала на каком-то подсознательном уровне, устремились ко мне, впитываясь без остатка, а на их месте появлялись все новые и новые, касаясь кожи и растворяясь, и так бесконечно. Не знаю, сколько это длилось, мне показалось, что прошло несколько часов. Но открыв глаза, я вдруг безошибочно шагнула в гостиную и посмотрела на часы, показывающие, что прошло не более получаса. Часы, о существовании которых еще несколько минут назад я и не подозревала.

Кажется, у меня получилось.

Глава 11

– Леди Инния, леди Эльвира, посмотрите вот на эти образцы, они чудесны, эти ткани нам только на днях доставили из Шейхана, и вы первые, кому мы их показываем, – щебетала модистка, пока две ее помощницы, молоденькие девушки, раскладывали на столе и диване в моей гостиной десятки отрезов тканей. Леди Инния была тут же, восседала в кресле, и внимательно следила за процессом подбора мне нового гардероба для предстоящих балов.

– Как Вам вот эта ткань? Мне продемонстрировали переливающуюся парчовую ткань бордово-золотого цвета.

– Мне кажется, слишком вычурно, – ответила я, скосив взгляд на «матушку». Леди Инния пока не вмешивалась, хотя получасом ранее, придя ко мне в покои, сказала, что мы сегодня же должны определиться с выбором тканей и фасонами, чтобы портнихи успели пошить наряды вовремя.

– А вот эта? Передо мной на столике развернули прозрачную шелковую ткань, на которой были вытканы крошечные серебристые снежинки. – Нижнюю юбку можем сделать парчовой или шелковой, в тон ткани, белой, или серебристой. Будет очень красиво и по-зимнему нежно.

– Очень красивая, – кивнула я. – Эту ткань пока отложим, мне она нравится.

– А вот, посмотрите, какой роскошный амарантовый* (*цвет между пурпурным и фиолетовым), бархат, очень редкий и дорогой. Платье из него будет поистине роскошным.

– Не слишком ли оно яркое для молодой девушки? – решила вмешаться леди Инния.

– Что Вы! Именно молодым девушкам этот цвет подходит идеально. Но если Вас смущает оттенок, посмотрите вот этот, чуть менее яркий, но тоже роскошный альмандиновый* (*вишневый, цвет красного вина) бархат. Очень красивый оттенок.

Пока дамы завели дискуссию об оттенках и их уместности, я вдруг увидела среди отрезов, разложенных на столе, бархат красивого, глубокого фиолетового цвета. Не знаю почему, но мне показалось, что именно из него должно быть пошито мое платье, и прикоснувшись к ткани, будто наяву перед глазами промелькнула картинка – я в бальном платье из роскошного фиолетового бархата, пышном, с приспущенными плечами и открытыми руками. Волосы темными волнами спадают на открытую спину, прихваченные лишь аметистовыми заколками с боков. Я стою в богато обставленной комнате, что тонет в сумраке свечей в тяжелых канделябрах, повернувшись лицом к камину, тепло от которого мягко обволакивает открытые участки кожи груди и плеч, а отблески пламени бликами играют на камнях в драгоценностях, одетых на мне. Вдруг по телу проходит волна озноба, как будто в комнату проник сквозняк. Я медленно поворачиваюсь, и вижу в приоткрывшихся дверях темный силуэт высокого мужчины, и при виде него мне становится страшно. Очень страшно. Моргаю, и картинка растворяется, возвращая в реальность, а до меня до носится жизнерадостный оживленный голос модистки:

– Прекрасный выбор, леди Эльвира. Очень редкий оттенок фиолетового, цвет магии и власти в некоторых королевских домах. Единственный отрез, который у нас есть. Он идеально подойдет к Вашему цвету глаз и волосам. Давайте я приложу его к Вам, и Вы сами во всем убедитесь!

Спустя пять часов выбора тканей, кружев, фасонов, аксессуаров к нарядам, примерок, мы все-таки пришли к согласию, и в итоге я выбрала дюжину отрезов: от серо-серебристых, бледно-сиреневых и аквамариновых оттенков зимы до более глубоких и насыщенных сине-зеленых, изумрудных и винных оттенков. Последние, к слову, мне пришлось рьяно отстаивать совместно с модисткой, так как леди Инния пыталась уверить нас, что молодой девушке такие оттенки не к лицу.

Проводив модистку и ее помощниц, которые обещали пошить наряды в течение недели, леди Инния, сославшись на усталость, ушла к себе, я же, предоставленная сама себе, позвала Фрею – так звали мою служанку, как я теперь знала, и дождавшись появления девушки, попросила принести мне обед прямо в комнаты.

Пока девушка расставляла на столе ароматно пахнущий суп, жаркое в горшочке, салат из ярких овощей и напитки, я решила разведать обстановку в доме.

– Фрея, скажи, а мой отец дома или уехал?

– Он уехал еще утром, леди Эльвира. Обещал быть к ужину. Леди Инния, насколько я знаю, собиралась прилечь отдохнуть после обеда.

– Хорошо, спасибо. Пожалуй, тоже отдохну после обеда.

Вот только отдыхать я не собиралась. У меня были дела поважнее, и я собиралась заняться ими незамедлительно.

Первое, что сделала после ухода Фреи – удобно расположилась на кровати в спальне, и достав из-под подушки футляр с кулоном, который я своевременно убрала туда, вспомнив слова Паркерса о том, что лучше его никому не видеть, закрыла глаза, решив обратиться к своей памяти (или памяти кулона?). Надев его, вновь ощутила идущее от кулончика слабое тепло. Я мысленно воскрешала в памяти образы людей, увиденных мной в этом мире, и получала все сведения о них. Имена, титулы, когда впервые познакомилась… Абсолютно все. Отлично, работает. Далее я попыталась сосредоточиться на окружающей действительности и вещах вокруг, и поняла, что знаю, как называется то или иное блюдо, где расположены в особняке бальный зал, кабинет батюшки, зимний сад и другие комнаты… На любой вопрос, что я задавала, на любой образ, который я представляла, я получала ответ. Хорошо, попробуем иначе. Я сняла с шеи кулон и попробовала сосредоточиться на навыках. Какие языки я знаю? Какие науки изучала? Какие танцы разучивала? Память упорно молчала. Ах вот как?! Я снова одела кулон, и задала ему эти же вопросы – и в голове один за одним стали появляться ответы. Встав, я закружилась по комнате, с немалым удивлением понимая, что не только знаю, как танцевать тот или иной танец, но еще и весьма легко и непринужденно двигаюсь при этом. Хммм, интересно. Получается, он каким-то образом проецирует и память тела?

Я пыталась узнать, как можно больше о жизни своей тезки: как жила, чем интересовалась, кого любила, а кого ненавидела, что умела, чего боялась… Боялась… Вот именно на этом вопросе кулон-артефакт впервые дал сбой. Стоило мне начать спрашивать о страхах Эльвиры, как ответа в памяти я не получила. Хорошо, попробуем иначе. Мне нужна информация о магии Эльвиры. И снова тишина, память кулона молчала. Я пробовала формулировать вопросы по-разному: какой ритуал нашла Эльвира, в какой книге его нашла, чего опасалась в последние дни, как нашла двойника, то есть меня, что она знала о своей магии, как она смогла скрываться почти два года – на все мои вопросы я получала одинаковый ответ – пустоту в памяти.

Но почему? Неужели Эльвира каким-то образом смогла воздействовать на артефакт и запретила ему записывать эти сведения о ней? Она и такое могла?

Нужно спросить у Паркерса, возможно он знает.

Дворецкого я нашла в холле. Он стоял, сцепив за спиной руки, и невозмутимо руководил тем, как служанки моют кованую люстру и меняют в ней свечи.

– Леди Эльвира, Вы что-то хотели? – коротко поклонился он мне.

– Да, Паркерс, мне нужно поговорить с Вами.

– Конечно, Леди Эльвира, я в Вашем распоряжении.

Мы с дворецким, державшимся от меня на почтительном расстоянии, вышли из холла и зашли в малую бордовую гостиную. Благодаря кулону, я знала, что она используется как гостевая, и в ней обычно просят обождать посетителей, прибывших в особняк лорда Эдварда Глоустера с визитом. Шелковые обои бордового цвета с золотой отделкой, диваны и кресла из темной кожи, столики из вишневого дерева, тяжелые бархатные портьеры, картины в золотых рамах, которые отец заказывал у лучших мастеров. Но сейчас вся эта роскошь нисколько не интересовала меня. Войдя внутрь, я подождала, пока Паркерс закроет за собой двери, и только потом взволнованно и тихо заговорила.

– Паркерс, кажется артефакт работает не всегда. Он не дал ответы на все мои вопросы.

Паркерс удивленно спросил: – что Вы имеете ввиду, леди Эльвира?

– Я нашла артефакт среди других украшений, и он принял меня. По крайней мере, я задавала вопросы и получала на них ответы. Все, как Вы и говорили.

– Однако, – продолжала я, дождавшись утвердительного кивка дворецкого, – как только речь зашла о… магии (это слово я произнесла шепотом), он замолчал. Я пробовала задавать разные вопросы о произошедшем, – я многозначительно посмотрела на Паркерса, – результат тот же. Я не узнала ничего, что было в последнее время, ни о ритуале, ни о том, чего она опасалась. Как такое может быть?

Паркерс молча смотрел на меня, и по его взгляду я поняла, что он так же растерян, как и я.

– Могла ли Эльвира сама воздействовать на артефакт, чтобы он не записал лишнее? – предположила я то единственное, что приходило на ум.

Паркерс отрицательно покачал головой. – Насколько знаю, это невозможно. Артефакт хранит абсолютно всю информацию о человеке с момента, когда маг привязывает его к нему. И в дальнейшем воздействие на артефакт невозможно.

– Тогда как ей удалось скрыть от него часть информации, и главное, зачем?

Увы, но Паркерс тоже не знал ответа на этот вопрос. Значит придется разбираться во всем самой.

–А когда у Эльвиры появился этот кулон и откуда? – решила я спросить, сама, не понимая, зачем мне это знание.

– Боюсь, я не могу ответить на этот вопрос, леди Эльвира. Я начал работать в особняке около пятнадцати лет назад. Но, насколько я знаю, подобные артефакты дарят детям при рождении, и как правило, их дарят родители.

***

Остаток дня я провела, изучая особняк. Он оказался большим и очень красивым. Особенно для меня, не привыкшей к такой роскоши и пространству. Несколько гостиных, как общих, так и отдельно мужских и женских, музыкальный салон, огромный бальный зал с высокими окнами, малая и большая столовые, библиотека, зимний сад, просторные холлы с мягкими банкетками, где гости могли передохнуть от танцев, картинная галерея. В ней я остановилась, разглядывая портреты в тяжелых золоченых рамах, висевших по обе стороны. Мужчины, женщины, дети – все в старинных одеждах. Века сменялись веками, поколения поколениями, менялись одежды, менялись декорации – здесь были собраны все поколения рода Глоустер, одного из богатейших родов королевства. На самых последних портретах в галерее были изображены мой отец, граф Эдвард Глоустер, леди Инния Глоустер и я… Эльвира Глоустер. Леди Инния красовалась в голубом пышном атласном платье, отороченном пеной молочных кружев, с ожерельем из топазов и такими же серьгами. Отец выглядел на несколько лет моложе, чем сейчас – в парадном камзоле темно-синего цвета, с волосами до плеч и темно-серыми глазами, он стоял в кабинете, облокотившись рукой на резную спинку кресла. Судя по всему, Эльвира внешностью пошла не в него. На своем портрете я задержалась взглядом дольше всего. Было странно наблюдать себя (или почти себя), запечатленной не на фотографии, а написанной кистью художника. Эльвира была изображена в изумрудной амазонке, с волосами, убранными под небольшую шляпку с пером сбоку и длинной прозрачной вуалью сзади.

– Эльвира, Эльвира, сколько же загадок ты еще скрываешь, – подумала про себя, и уже собиралась пойти назад, как вдруг поняла, что меня смутило – одного портрета в галерее не хватало – портрета матери Эльвиры.