Надежда Юрьевна Зотова
Сказки кота Зайца
– Я знаю, что это значит. Это гномик Дюйм обещает прийти к нам в гости.
Маша ласково погладила кота по голове, и тот, довольный, затянул свое привычное «мурр-рр-рр».
Дома пока никого не было. Обычно бабушка приходила с работы раньше всех и, завидев во дворе Машу, звала ее домой. Но сейчас Маше почему-то расхотелось идти на улицу. Она задумчиво смотрела на бубенчик и спрашивала сама себя: «Когда же все-таки придет Дюйм, ведь он обещал и просил непременно его дождаться. Может быть, вот сегодня, сейчас…». Но ничего не происходило, и Маша со вздохом направилась в прихожую.
Взглянув на себя в зеркало, Маша скорчила рожицу и начала гримасничать, как обезьянка. Она стала подпрыгивать и повизгивать, словно щенок перед прогулкой, и так расшалилась, что Заяц, прибежавший на шум, протестующе замяукал и выгнул спину.
– Ай-яй-яй, – услышала вдруг Маша чей-то надтреснутый, но мягкий голос. Как нехорошо ведет себя эта девочка! Уже такая большая и умная шалит, как несмышленыш! Ай-яй-яй-яй!
– Кто это? – Испугалась Маша, и глаза ее широко распахнулись от ужаса.
– Не бойся, – проговорил тот же голос. – Это я, Тайм. Я родной брат гнома Дюйма, ты разбудила меня, противная девчонка, я встал раньше времени, что нехорошо. – И маша услышала недовольное сопение.
– Где вы? – Спросила Маша, оглядываясь вокруг себя.
– Я здесь, – опять услышала она. – Здесь, за зеркалом, подойди ближе и протяни мне руку.
Маша подошла к трюмо, стоявшему в прихожей у стены, и вытянула правую руку. Кроме своего отражения в зеркале она не увидела ничего, но вдруг откуда-то сверху и сбоку, как по какой-то невидимой паутинке, прямо к ней на ладонь проворно спрыгнул маленький толстенький человечек в зеленом камзольчике и красном колпачке с бубенчиком. Он был очень похож на Дюйма, только казался чуть моложе и задиристее.
– Ну вот, – сказал он, немного запыхавшийся, – и я собственной персоной. – Позволь представиться тебе, – Тайм – младший брат Дюйма. Сколько сейчас времени?
Маша посмотрела на часы.
–Три часа дня, – сказала она.
– Как! – Закричал гном. – Всего три часа! Так рано! Я недоспал целых восемь часов! Как же я теперь буду работать ночью, ведь мы с Дюймом всю ночь напролет трудимся, не покладая рук, даря большим и маленьким добрые цветные сны.
– А где же Дюйм? – Спросила Маша, разглядывая расстроенного человечка. Его добродушное пухленькое личико с ямочками на щеках и пышными розовыми губами было не на шутку озабочено.
– Он еще спит, – ответил Тайм, – набирается сил. Он проснется вечером. А я… – И из глаз гномика потекли слезы.
– Ну стоит ли так расстраиваться из-за таких пустяков? – Удивилась Маша. – Хочешь я угощу тебя чем-нибудь вкусненьким, а потом ты сможешь до вечера еще поспать.
Гномик оживился, и маленькие глазки на пухлых щеках ласково заблестели.
– Гномы любят сладкое и фрукты, – заявил он. – А что есть у тебя?
– У нас много вкусного, – сказала Маша, – и конфеты, и пастила, и варенье. Еще есть бананы и орехи, – добавила она.
– Вот здорово! – Взвизгнул гномик и подпрыгнул на Машиной ладошке. – Давай же не будем терять время. Я ужасно проголодался
Маша быстро направилась к кухне и принялась хлопотать, как заправская хозяйка. Она усадила гномика на подоконник и поставила на плиту чайник. На столе быстро появлялись вазочки с вареньем и конфетами, печенье и пастила, сахарница и плетеные корзиночки с красными яблоками и большими желтыми бананами.
Гном прыгнул на стол и вскарабкался на корзину.
– Не спеши, – серьезно, как это делала бабушка, сказала Маша, – я еще не заварила чай. А из чего ты будешь его пить, – всплеснула она руками, – ведь ты такой маленький, а чашки у нас все большие?
– А нет ли у тебя игрушек, – спросил Тайм, перебегая от одной вазочки к другой, – может быть, среди них найдется кукольная посуда? Она бы мне очень подошла.
– Есть, конечно, есть! – Радостно закричала Маша и побежала в свою комнату. Она открыла шкаф и увидела там коробку с игрушечным кофейным сервизом. Шесть чашечек, шесть блюдечек, кофейник, молочник, сахарница – все было на месте. Маша вытащила одну чашечку и побежала на кухню к Тайму.
– Вот, – замахала она ею над своей головой.
– Отлично! – Гном довольно хмыкнул. – Заваривай чай и приступим.
Ел Тайм много и аппетитно. И чем больше он ел, тем лучше становилось его настроение. Он так объелся, что даже перезастегнул ремешок на своем костюмчике на несколько дырочек влево. И, перепробовав все, наконец тяжело вздохнул и сказал:
– Все, нужно сделать перерыв, кажется, я чуточку объелся. Посмотри, сколько сейчас времени, и я, пожалуй, немножко посплю.
Маша посмотрела на кухонные часы, был пятый час дня.
– Скоро придет бабушка, – сказала она гному. – Тебе лучше уйти до ее прихода.
– Да, ни к чему лишние разговоры и вопросы, – подтвердил Тайм. – Мы, гномы, не очень любим выставляться напоказ, шумиха нам не нужна. Главное вовремя успеть к тем, кто в тебе нуждается, и помочь. Став взрослыми, многие забывают, что они когда-то были детьми и перестают верить в чудеса. А чудеса бывают, и мы, гномы, помогаем им происходить.
Тайм с трудом съехал по ножке стола на пол и заковылял к зеркалу. Но прямо навстречу ему важной барской походкой шел кот, сверкая на него зелеными глазами и вытянув вперед ярко-розовый нос.
– Мяу, – фыркнул кот и тронул гнома пушистой лапой.
– Ой, – охнул тот и замер от ужаса.
– Ничего страшного, – раздался сверху голос Маши. – Это Заяц. Он очень добрый, он не сделает тебе ничего плохого. Дюйм уже знаком с ним, а теперь познакомься и ты.
Маша опустилась на корточки рядом с котом и гномом и продолжала:
– Заяц, это младший брат Дюйма, его зовут Тайм. Он хороший и смешной, не обижай его. И не болтай лишнего, – строго прибавила она.
Гномик спрятался за зеркало и притих. А Маша стала быстро убирать со стола: ведь скоро придет бабушка, и нужно, чтобы все было в порядке.
Девочка заторопилась во двор, никто не должен ни о чем догадаться. Она понимала, что сегодня вечером ей предстоит встреча сразу с двумя гномиками. И кто знает, какие чудеса ждут их впереди…
Вечер прошел как обычно: ужинали, обменивались новостями, потом смотрели телевизор. Маша отказалась от ужина, она волновалась, и ожидание предстоящей встречи мешало ей сосредоточиться. Первой странности в ее поведении заметила мама:
– Что случилось, малыш, – ласково спросила она, – тебе нездоровится или ты устала? Может быть, стоит пораньше лечь в постель?
Маша и сама уже подумывала об этом, и предложение мамы было ей на руку.
– Мы много занимались сегодня, – неожиданно для себя соврала она, – Голова что-то разболелась.
«Какая я врушка», – подумала про себя Маша.
– Сходи умойся и спать, – вмешалась бабушка. – Ты переутомилась, завтра утром все будет хорошо. А сейчас – отдыхать, спокойной ночи!
– Спокойной ночи, – ответила Маша и чмокнула бабушку в щеку.
Умываясь, Маша слышала, как мама и бабушка жалели «бедного ребенка» и ей стало совсем стыдно. Но не могла же она сказать им, что сейчас она отправится куда-то очень далеко с двумя своими новыми друзьями.
Маша легла в кровать и стала смотреть в окно на светящиеся огни домов. Они то вспыхивали, то гасли. Там, в домах, люди жили своей жизнью и своими заботами. Приплелся Заяц и, придвинув усатую мордочку к ее лицу, завел свою баюкающую песенку. Маша не помнила, как она уснула. Разбудил ее тихий звон бубенчиков над ухом. Девочка открыла глаза и совсем рядом на подушке увидела двух гномиков. Они звонили в свои бубенчики и тихо улыбались.
– Вставай, Маша, – сказал Дюйм. – уже ночь. Нам много нужно успеть. Сегодня мы пришли к тебе вдвоем, и я выполню свое обещание. Мы с Таймом откроем тебе тайны времени и пространства. Ты сможешь увидеть то, что было давным-давно, и узнаешь много интересного.
Сон сразу слетел с Машиных глаз. Она быстро натянула джинсы и свитер и сунула ноги в кроссовки.
– Я готова. – сказала она.
– Вот и прекрасно, – ответили гномы. – Возьми нас за руки и зажмурься. – Они опять зазвонили бубенчиками.
– Мяу! – Вдруг заорал кот.
Маша открыла глаза и увидела Зайца, вцепившегося ей в свитер когтями. Она вопросительно посмотрела на гномов.
– Не надо его брать, – сказал Дюйм.
– С ним слишком много хлопот, – поддержал его Тайм.
– Но он мой друг, – возразила Маша, и он помогал нам, – она посмотрела на Дюйма.
– Ладно, – сказал Дюйм. Держи его крепче и дай нам руки.
Маша прижала кота к груди, взяла гномиков за их маленькие ручки и закрыла глаза. «Тили-тили-бом, тили-тили-бом», – услышала она мелодию бубенчиков и вдруг почувствовала, что какая-то сила подняла и закружила ее в воздухе. Маша приоткрыла глаза и увидела, что они кружатся в воздушной воронке, которая засасывает их куда-то вниз.
– Эй, – гневно закричали гномы, – сейчас же закрой глаза! – Маша зажмурилась, но уши ее слышали какие-то странные звуки – свист, обрывки слов и фраз чьих-то голосов, как будто кто-то хотел докричаться издалека и не мог. Она чувствовала, что вокруг нее кружатся непонятные предметы, подхваченные вихрем, и то теплые, то холодные волны воздуха окутывают все ее тело.
Внезапно звон бубенчиков прекратился, и Маше разрешили открыть глаза.
Она стояла посреди цветущего луга, пестреющего разнотравьем красок, окруженная белеющими шпилями гор, поросших яркой зеленью лесов, а сверху сияло яркое солнце на синем без единого облачка небе. В ее плечо, обезумев от ужаса и страха, вцепился Заяц, дико сверкая глазами. А оба гномика цепко держали ее за обе руки, зависнув в воздухе.
– Где мы? – Спросила Маша, одной рукой придерживая Зайца, а другую подставив гномам.
– Кажется, в Гималаях, – сказал Дюйм, – а что думаешь ты, – обратился он к Тайму.
– Похоже, что так, – подтвердил тот, – я повернул бубенчик на Китай.
– Ой, – охнула Маша, – как далеко, а где же люди?
– Глупая, – ответили гномы, – мы находимся во втором веке нашей эры. – Здесь никого нет, только животные и снежный человек, которого вы так упорно ищите и не можете найти. Иди вперед и не бойся.
Маша опустила кота на землю, и он, осторожно принюхиваясь, двинулся за ней. Странно, Маше казалось, что она точно плывет по лугу, не ощущая своего тела. Гномы забрались ей на плечо и, позвякивая бубенчиками, подсказывали, что нужно делать, и куда идти.
Маша удивлялась тому, что ни птицы, ни животные совсем не боялись их. Они доверчиво и с любопытством сновали туда-сюда и бежали совсем рядом. Но стоило протянуть руку, как что-то незримое преграждало путь, как призрачная стена, отделяющая этот мир от не прошеных гостей.
– Что это? – Изумилась Маша. – Я не могу прикоснуться к цветам и животным, как будто что-то мешает.
– Это пространство и время, – ответил Тайм. – Нас нет там, мы еще не родились. Там не видят и не слышат нас. Это уже было давно и ушло в небытие. А мы внутри энергии времени и можем перемещаться там, как невидимки. Мы как бы в параллельном мире.
– Не понимаю, – сказала Маша.
– Видишь ли, – начал объяснять Дюйм, – время это концентрация всех видов энергии – солнечной, тепловой, магнитной и других, которые еще не открыли люди. Время как бы сплавляет и прессует всю энергию в себе, втягивая предметы, вещи, людей и все, что нас окружает, и сжимается до ничтожно малых размеров, сохраняя в себе все предшествующее и продолжая поглощать все приходящее. Чтобы проникнуть в прошлое, нужно заставить энергию времени раскрутиться в обратном направлении. Но полностью войти туда мы не можем, мы защищены Законом Пространства и Времени. Нарушать его нельзя. Мы даже не имеем права пересечь параллельны мир, ибо это может так же иметь непредсказуемые последствия. Поэтому не шали и слушай нас внимательно.
Маша с Зайцем между тем уже стояли на узенькой горной тропинке, и Маша слышала хруст и треск веток и сучьев. Вдалеке показалось огромное бурое, волосатое существо, похожее на лохматый ком. Оно катилось прямо на Машу, и ей стало не по себе. Маша присела на корточки и замерла. Существо приближалось, сопровождаемое шумом ломаемых веток и запахом кислой лежалой шерсти. Это был великан 3-4 метров, заросший густой рыжей щетиной. Лицо его было сплющено, а челюсть резко выдавалась вперед, и из-под синих тонких губ свисали вниз желтые острые клыки. Глаза чудища скрывались в глубине под нависающими бровями, а лоб его был узким и широким.
Туловище, длинное и толстое, напоминало обрубок какого-то могучего дерева, а руки больше походили на лапы с огромными кистями, словно это были лопаты. Ноги чудища, кривые и косолапые, казались несколько короткими для его роста. Он шел, тяжело ступая и дыша, и Маша слышала гул его шагов. Ноздри волосатого великана раздувались, а в приоткрытой пасти Маша увидела красный мясистый язык.
Кот, подпрыгнув на лапах, выгнул спину, и шерсть на нем встала дыбом. Он шипел и боком двигался на чудище.
Маше трудно было понять, человек это, обезьяна или медведь. Ступни его оставляли следы, похожие на человеческие, но гортанный рык и длинная шерсть выдавали в нем зверя.
Маша схватила Зайца на руки и, прижав к груди, проговорила:
– Не бойся, дружок, он не сделает нам ничего плохого, мы вне опасности. Это йети, снежный человек. Нам здорово повезло, что мы увидели его, ведь так много людей хотели бы посмотреть на это существо.
Гномики зазвонили своими бубенчиками и, наклонясь к самому уху Маши, зашептали: «Пойдем за ним».
Маша почти побежала следом, чтобы не отстать от йети. Он шел напролом, никого не опасаясь. Молодые и сочные ветки он ел, хрустя ими, как морковкой.
Странно, Маша бежала, но нисколько не чувствовала усталости. Она во все глаза смотрела на снежного человека и пыталась запомнить все до мельчайших подробностей. Йети привел ее к своей берлоге, и Маша увидела самку, ниже и мельче его, на спине которой, обхватив ее шею руками, висел их малыш. Мать понюхала большого йети и издала вопль. Большой йети ответил ей и вытянул лапу в сторону Маши. Маша похолодела. Ей показалось, что сейчас своей огромной рукой-лапой он схватит их всех и бросит прямо себе под ноги. Но йети оторвал молодую ветку и протянул ее самке.
– Пожалуй, хватит с нас, – обратилась Маша к гномам. – Нельзя ли куда-нибудь в другое место?
– Сейчас мы отправимся в древнюю Индию, – сказал Тайм и дернул Дюйма за колпачок. Оба гномика зазвонили в бубенчики, а Маша снова закрыла глаза.
На этот раз все прошло очень быстро. И, открыв глаза, Маша увидела красивый храм и множество людей в белых одеждах и тюрбанах. Они вошли в храм, и Машины глаза удивленно распахнулись. Весь храм был расписан картинами, на которых пели, танцевали, трудились и умирали древние люди. Боги их были раскрашены и наряжены, как куклы, и индусы кланялись им, сложив ладони перед собой. Все они были загорелые и босые, а в ушах, в носу и на руках – множество украшений. В углах храма стояли сосуды, в которых жгли благовония.
В центре Маша увидела огромную статую сидящей скрестив ноги женщины. В руках она держала младенца, а к ее ногам с поклонами люди несли цветы и жертвоприношения. Больше всего к ней подходило женщин и детей.
– Это храм Матери, – шепнул ей Дюйм. – В Индии издревле почитается женщина-мать. Видишь, как почтенно все обращаются к богине!
Девочка тоже сложила руки перед грудью и почтительно поклонилась статуе. Тайм молча показал ей на выход. Маша медленно спустилась со ступенек храма.
– Сейчас этот храм почти полностью разрушен, – услышала она голос Дюйма.
Рядом с храмом росли пальмы, папоротники, какие-то длинные растения, похожие на веревки и другие удивительные деревья и кустарники, о которых Маша даже не знала. Здесь было много цветов, и они поражали своей величиной и яркостью. Повсюду Маша видела шоколадно-смуглых людей с красивыми лицами и иссиня-черными волосами. Они были худы и малы ростом, и одежда их состояла из кусков материи, обмотанной вокруг тела.
Маша двинулась по тропинке вниз и увидела деревушку с тростниковыми стенами и крышами. В них кипела работа: женщины мололи зерно, пекли рисовый хлеб, ткали и раскрашивали друг другу лица и руки. За деревней Маша разглядела поля, залитые водой с проросшими зелеными всходами, и согнутые спины женщин, что-то делающих в воде. Тощие маленькие коровенки бродили тут и там, и никто их не трогал и не прогонял. А в кронах деревьев шумели, галдели, кричали тучи разноцветных птиц и вездесущие обезьяны. Эти плутовки дразнили людей и бросали вниз плоды и фрукты. Иногда они спускались на землю и широкими скачками прыгали между хижин, норовя что-нибудь стащить. Люди смеялись и шикали на них, а обезьяны в ответ скалились, гримасничали и издавали пронзительные гортанные звуки. Возле одной из хижин Маша увидела большой столб с цепью, врытой в землю.
– Это для слона, – шепнул ей Тайм.
Заяц обежал вокруг столба и принюхался. Этот толстый обжора давно был не прочь перекусить. Но Маша сердито шикнула на него, и он покорно поплелся следом. Поодаль они увидели делянку и слона с погонщиком на спине, таскающего бревна и толстые сучья. Одна из задних ног слона была обвита толстой цепью с кольцом, за которое, наверное, его приковывали к столбу. Маше стало жаль это доброе и сильное животное. Она видела слонов только в цирке и зоопарке, и там им жилось легко и беззаботно. А здесь…
«Как должно быть, трудно, скучно и голодно живут здесь люди, – подумалось ей. – Ни радио, ни телевизоров, ни телефонов с интернетом, ни моих любимых конфет и других лакомств!».
– Да, жизнь здесь тяжелая, – как будто услышав ее мысли, проговорил Тайм. – Что поделать, в те времена люди жили совсем по-другому… Впрочем, вечером у них будет праздник, может, останемся посмотреть?
– Что вы, – испугалась Маша, – мне нужно вовремя быть дома, иначе папа и мама не на шутку всполошатся, ведь они не знают про вас. И утром мне надо быть в школе…
– Смешная девчонка, – захихикали оба гнома, – сколько тебе объяснять, что ты находишься в прошлом и не можешь опоздать в свое время! Закон Времени и Пространства не позволит тебе этого. Ты просто еще очень мало знаешь и не можешь многого понять. Ты должна долго и упорно учиться, чтобы тебе стало все ясно. А пока запоминай, что ты видишь и слышишь, и внимательно слушай наши объяснения.
Маше стало стыдно за себя, и она густо покраснела. Вот если бы с ней сейчас были папа или дедушка, или хотя бы мама с бабушкой… А Машка пока еще маленькая и знает мало. «Эх, поскорее бы вырасти и стать большой и умной», – подумала она, а вслух добавила:
– На праздник, пожалуй, останемся!..
Вечер наступил незаметно. Как только закат отполыхал своим красным заревом, на черном низком небе прямо над головой зажглись крупные яркие звезды. И луна, как кружок желтого сыра, повисла между ними.
В деревне разожгли костры и фонарики в плошках с водой. Фонарики были цветные и над каждым курились ароматные травы. Посредине деревни зажгли самый большой костер, и вокруг него стали собираться люди. Зазвучали барабаны и бубны, и мужчины заиграли на дудочках и каких-то незнакомых странных инструментах, похожих на скрипку и гитару, выводя жалостливую заунывную мелодию. К музыкантам одна за другой стали подходить девушки, увешанные серьгами, бусами и браслетами. Они начал плавно разводить руками и притопывать ногами, отчего браслеты на их руках и ногах весело зазвенели в такт мелодии. Потом девушки встали вокруг костра и запели, взявшись за руки. Маше стало очень весело, и она начала подтанцовывать вместе с ними, а гномики подпевали своими тоненькими голосками и тренькали бубенчиками.
Но вдруг в середину круга ворвался мужчина, одетый в широкие цветные юбки. На его голове возвышалась огромная маска, раскрашенная разными цветами, и конусообразная шапка с колокольчиками и камешками. Ноги его были босы, а на щиколотках, как у всех девушек, надеты браслеты из бубенцов. Каждый раз, когда он попрыгивал и притоптывал, они вызванивали мелодию, а он бил в барабан. Потом мужчина стал хватать девушек за руки. а они, смеясь, стали поливать его водой…
Костер постепенно догорал, и музыка стихала. Люди потихоньку начали расходиться. Праздник кончился.
Маша вздохнула и обратилась к Дюйму и Тайму:
– Все пошли спать, а что же будем делать мы?
– Не хочешь ли ты побывать в Древнем Египте? – Спросил ее Тайм. – Мы можем отправиться туда сейчас же.
– Мы покажем тебе самую красивую женщину того времени – царицу Нефертити, – подхватил Дюйм. – Поверь, это стоит посмотреть.
У Маши загорелись глаза. Она видела профиль царицы на мамином кулоне, который она иногда надевала.
– Да-да, конечно, – согласно закивала Маша головой. – мне очень хочется увидеть эту легендарную женщину, о красоте которой столько веков складывают легенды.
– Кроме того, – продолжал Дюйм, – Египет – родина кошек, там эти животные считаются священными и особо почетаются, как коровы в Индии. Думаю, что Зайцу приятно будет посетить эту страну.
Кот сощурился, обмахнулся своим пушистым хвостом и утвердительно мяукнул. Маша закрыла глаза, и вихрь времени подхватил всю компанию. Через несколько мгновений все уже стояли около подножия огромного камня. Маша разглядела, что камень этот состоял из множества других камней, притертых своими гранями друг к ругу. Кверху камень сужался и своим острием упирался прямо в небо.
– Я знаю, – сказала Маша, – это пирамида. Я видела ее по телевизору. Там похоронен фараон.
– Правильно, – кивнул Тайм, – ты абсолютно права. Таких пирамид будет построено несколько. Мы покажем тебе, как это делалось.
– А как же царица? – Спросила Маша, – Очень хочется увидеть ее, ведь она такая красивая!
– Не волнуйся, – утешил ее Тайм. – Все успеем. Мы же с тобой. А, значит, все будет в порядке!
Маша и глазом не успела моргнуть, как все они очутились на дне како-то впадины, где стоял невообразимый грохот. Здесь множество людей, снующих вверх и вниз, как муравьи, вырубали огромные каменные плиты. Затем на них накидывали веревки и цепи и волоком, по настилам и столбам, тащили вверх. Веревки были перекинуты к каменному кругу, вращавшемуся на толстых каменных столбах, похожих на огромные ворота, и множество людей крутили его, цепляясь за специальные выступы. Было пыльно, жарко и душно. По черным спинам людей текли струи пота.
– Какой ужас, – воскликнула Маша, – это такой тяжелый труд! А что это за ворота?
– Эти люди – рабы, – тихо сказал Дюйм. – Их используют на самых тяжелых и грязных работах. А ворота… ну, как тебе объяснить… это такой древний подъемный механизм.
Наверху другие рабы шлифовали камни и подгоняли их друг под друга. Потом эти блоки грузили на огромные деревянные настилы с деревянными колесами и медленно везли к подножию пирамид. А затем эти блоки в строгой последовательности укладывались один на другой. Камни так же на веревках и цепях при помощи множества людей и лестниц тащили вверх на предназначенное им место. Иногда камни срывались вниз, придавливая людей и обрывая веревки и цепи. Тогда множество изуродованных тел уносили прочь, а на смену им становились другие, и все повторялось сначала.
Маша закрыла глаза руками и сказала:
– Прошу вас, друзья, уйдемте отсюда! Мне жаль этих людей!
– Да зрелище не из приятных, – согласно закивали оба гнома. – Но что же делать, Маша, жизнь это не только праздник, но и боль, и кровь, и смерть. И нужно знать это и не бояться смотреть правде в глаза. Сейчас вы, люди, приезжаете в Египет, смотрите на эти пирамиды, карабкаетесь на их стены и даже не представляете, каким титаническим трудом все это сделано!
– А сфинксы? – Маша указала на огромные статуи львов с человеческими головами.
– Это тоже огромный труд древних мастеров, – ответили гномы. – Смотри! – И Маша увидела, как тысячи людей при помощи несложных приспособлений превращали каменные валуны в лапы, туловище и голову сфинксов.
– Прошло уже много веков, – сказал Тайм, – и эти статуи были немыми свидетелями расцвета и падения многих цивилизаций, но до сих пор они восхищают и удивляют твоих современников техническим совершенством древних мастеров и многими загадками, не разгаданными до сих пор.
– Все это очень интересно, – проговорила Маша, – но, милые Тайм и Дюйм, где же царица и знаменитые египетские кошки?
– Сейчас, сейчас, – засуетились гномики и зазвенели бубенчиками.
И тотчас Маша увидела большой дворец с колоннами, у входа которого стояли два стражника с копьями. Они были рослые и мускулистые, в шелковых набедренных повязках и головных уборах, похожих на платок. Лица их были раскрашены узорами, и вид их был грозен.
– Кто это? – Опять спросила Маша.
– Это стражники царицы, проходи, не бойся, ведь они не видят нас, – ободрил ее Тайм.
Все вместе они прошмыгнули во дворец, и Маша стала разглядывать внутреннее убранство дворца. Здесь горели масляные светильники с благоуханиями, и все стены были расписаны фресками, изображающими сцены из жизни фараонов. Пол был выложен цветной мозаикой, а потолок расписан золотым орнаментом. Кругом стояли напольные вазы с цветами и блюда с различными экзотическими фруктами. На мраморном ложе, устланном шелками и пуфами, возлежала женщина, около которой суетились рабыни-служанки. Все они были молодые, стройные и белокожие. Даже тени загара не было на их лицах, а шелковые одежды струились теплыми воздушными волнами, оставляя обнаженными руки и грудь.
Они одевали и причесывали лежащую женщину, и Маша стала с любопытством рассматривать ее. Женщина лежала совершенно голая, и две служанки нежно и трепетно втирали в ее тело благовония. Она была стройная, длинноногая, с узкими плечами и бедрами, и маленькими, почти детскими, ступнями. Кожа ее была белая и тонкая, с едва различимым розовым отливом, говорившем о ее хорошем здоровье. Две другие служанки колдовали над ее черными с сизым отливом длинными волосами, медленно и ласково расчесывая их и укладывая на голове. Умасленную благовониями царицу обтерли затем ароматной водой из сосуда, где плавало множество цветов, и завернули в широкую материю, как ребенка.
Маша подумала, что царица похожа на мальчика-подростка, так хрупка и изящна была ее фигура. Но больше всего Машу поразила очень длинная, с каким-то лебединым изгибом, шея царицы, на которой гордо и даже надменно возвышалась голова. Брови царицы подчернили черной краской, а глаза от переносицы до самых висков подвели по верхнему и нижнему векам зеленым. Отчего они стали казаться огромными и загадочными. Тонкие, но четко очерченные губы, ей подкрасили ярким кармином, и глаза ее сразу будто заполыхали тысячами огней. Лицо царицы было узкое и продолговатое, а нос несколько длиноват. Но все вместе составляло какую-то необъяснимую гармонию, притягивающую взгляд.
Слуги принесли ей широкое, похожее на балахон, полупрозрачное, белое шелковое платье и широкий красный пояс. Царица облачилась в него и перехватила тонкую талию поясом. Служанки торопливо начали поправлять собравшиеся веером складки ее платья. Ноги ей обули в сандалии с золотыми пряжками, а на голову надели высокую шапку с отворотом и золотыми бляхами. В последнюю очередь царица облачилась в золотое монисто, покрывшее ей плечи, грудь и часть спины и больше похожее на воротник.
Затем она встала и направилась к выходу, следом за ней двинулись слуги. В следующем зале ее ждали шестеро мужчин в белых до пола одеждах со свитками и четками в руках. Это были жрецы, одни из самых уважаемых и почитаемых людей Древнего Египта. Нефертити проследовала мимо них к трону и молча села. По бокам трона расположились стражники. Жрецы почтительно поклонились царице и стали ей что-то говорить.
Маша во все глаза наблюдала за происходящим.
– Эти жрецы – большие хитрецы, – услышала она голос Дюйма. – Они много знают, имеют большое влияние на народ, но не всегда честно употребляют свою власть.
– Не будем лезть в их дела, – заворчал Тайм, – это дела давно минувших дней. Посмотрите лучше на эту прелесть, – и он указал рукой на голое ушастое существо с острой мордочкой и голым крысиным хвостом
Заяц сразу ощетинился и зашипел. Весь его внешний вид выражал невероятное презрение к этому страшному тощему соплеменнику.
– Фу, – сморщилась Маша, – это и есть знаменитые египетские священные кошки? Какие некрасивые! По сравнению с Зайцем они просто уродцы!
Между тем кошка забралась царице на колени и сощурила свои желто-янтарные глаза.
– Не говори зря, – возразил Тайм, – это очень умные и грациозные животные. Не забывай, что здесь очень жарко и здешним кошкам не нужен пушистый, теплый мех.
Кошка терлась о руки царицы, и Маше показалось, что она понимает все, о чем там говорили: взгляд ее был пронзительный и осмысленный.
– Здесь очень много кошек, – продолжал Тайм, – они почитаются священными животными и им очень неплохо живется. Кошки сопровождают своих хозяев всю жизнь и их хоронят, как людей.
– Заяц тоже везде сопровождает меня. – засмеялась Маша, глядя на своего пушистого друга. Заяц утвердительно мурлыкнул и потерся о ее ноги.
– С кем ты еще хотела бы встретиться? – Спросили Машу гномы. – Еще есть время, и мы можем успеть сделать парочку визитов.
– Я хочу домой, – серьезно сказала Маша, – ведь у нашей России такое интересное прошлое!
– Ты права, – согласился с ней Дюйм. – Россия – великая страна с великим прошлым. Куда же нам тебя отвезти?
– Давай покажем ей живого Пушкина, – предложил Тайм, – и пусть, когда она будет учить его стихи, это путешествие будет помогать ей.
– Я знаю Пушкина, – воскликнула Маша, вспомнив книжные полки в их квартире, в которых рядом с книгами стояли портреты Пушкина, Лермонтова и Есенина. – Пушкина очень любит дед, а мама – Есенина.
– А кого любишь ты? – Смеясь, спросили гномы.
– Я? – Задумалась Маша. – Я – Лермонтова.
– Почему?
– Потому что он написал «Бородино», которое я знаю наизусть и потому что он гусар, – твердо заявила Маша и, подумав, добавила, – и у него такие большие печальные глаза…
– Очень эмоциональный ответ. – засмеялся Дюйм, – но все-таки, к кому же мы отправимся в гости?
– Ко всем! – Решительно заявила Маша, – или хотя бы к Пушкину, – добавила она уже менее решительно, взглянув на гномиков, – и к Лермонтову, – еще тише просительно добавила она.
– Ну, хорошо, – ответил Дюйм и, обращаясь к Тайму, спросил, – а как у нас со временем?
– К Пушкину и Лермонтову, пожалуй, успеем, – успокоил его Тайм. – А вот к Есенину… Думаю, Маше следует немного дорасти до его стихов и оставить что-то на потом…
– Тогда в путь! – Закричала Маша и закрыла глаза. Вихрь закрутил их и понес в девятнадцатый век…
– Скорее открывай глаза, – зашептали ей на ухо оба гнома сразу.
Маша огляделась и увидела маленькую комнатку, где за столом у окна сидел кудрявый мальчик в белой рубашке и грыз гусиное перо. Он молча смотрел в окно, а потом, словно очнувшись, вдруг быстро-быстро начинал писать частые мелкие строчки, с брызгами летящие из-под его пера, как будто он боялся не успеть записать то, что кто-то невидимый диктовал ему на ухо.
