Клинк Надежда
Прикосновение к волшебству
– Скоро поймёшь,– ответил старик.– Ты ещё не разучилась вскрывать замки? Помнится, у тебя это отлично получалось.
Тем временем Рыжая Хранительница, обратилась к своим последователям:
– Стражи, что вы видите?
Нестройный хор мыслей был ей ответом.
Казалось, из этих параллельных потоков информации было невозможно что-либо понять, но для Хранительницы Ключей, закалённой дискуссиями по вечерам в Главном Зале, разобрать каждую мысль не представляло большого труда.
Она внимательнее присмотрелась к тому, что видела сама – гладкой стене кирпичной кладки, в которой не было ни малейшей щелочки, не то, что прохода.
– Теперь задача усложняется: нам нужно найти в том, что мы видим, общий элемент.
Стражи не разделяли ее энтузиазма – видели они в большинстве своем совершенно разные вещи, без всякого намека на сходство.
Мозговой штурм дался команде мягко говоря нелегко, но в конце концов все стражи одновременно увидели перед проявившейся окончательно стеной одни и те же очертания – массивной фигуры, облаченной в мантию, с жезлом в руке.
За спиной незнакомца можно было разглядеть огромную железную дверь, а на его груди висела массивная цепь, в центре которой поблескивал небольшой серебряный ключ… Рядом с незнакомцем стояли Бабуля с чародеем .
– Но как? Они же ушли в ту сторону… Мы же все только что их видели совсем в другом месте…–растерянно подумал Енот, но все «услышали» его мысль и точно так же удивились.
– Они прошли Порог,– объяснила Хранительница. – Лист Мёбиуса, знаешь что это такое?
Ситуация усложняется
Да, это пространство– как топологический объект– представляло собой «ленту Мёбиуса». Отсюда и наблюдаемый эффект приближения при удалении.
Вспомним: все Стражи представляли собой существа из света —некие световые сгустки, имеющие характерные индивидуальные особенности, позволяющие различать их друг от друга. Общались они в этом мире исключительно телепатически.
Бабуля с чародеем Уильямом тоже выглядели аналогично. Только кицунэ, разгуливающая среди светящихся Стражей, грациозно размахивая своими девятью хвостами, не излучала свет. И фигура с ключом возле огромной двери в стене представлялась материальным объектом. Она оказалась огромным манекеном.
Когда Бабуля и Чародей повернулись к манекену, тот с характерным хлопком вспыхнул и рассыпался на мелкие частицы. Ключ упал, оказавшись погребённым под внушительной горой пепла.
Стражи бросились искать пропажу. Они буквально перебрали всю кучу, ключ так и не нашёлся. Но, пока они ковырялись в пепле, все постепенно обрели свои привычные обличья: Енот, Папахорь, Ловелас, Шоггот, все ведьмы и лаборанты. Даже Матильда материализовалась. (О, не спрашивайте, кто это такая. На самом деле это оружие в лапах Енота. По некоторым признакам—разумное).
Теперь все выглядели немного иначе, чем прежде, однако, вполне узнаваемо.
Бабуля тоже приняла человеческий вид. Странно, хотя её волосы остались совершенно седыми, казалось, что старушка изрядно помолодела: в глазах блеск, морщины куда-то исчезли, осанка выпрямилась. Чародей тоже оказался не таким старым господином, каким представлялся раньше. Но Стражам было некогда анализировать метаморфозы: все искали ключ.
Уильям вручил Бабуле какие-то железки и слегка подтолкнул её к двери.
– Ну, Хоуп, твой выход!– сказал он.
Стражи столпились вокруг двери, наблюдая за работой «взломщицы».
Недолго поковырявшись в замке, она, торжествующе улыбаясь, распахнула дверь. Все толпой ринулись в проём, который быстро расширялся…
За стеной оказалось то, чего никто не ожидал – абсолютная, гнетущая пустота.
Ее видели все одновременно, а вот найти в ней хоть какие-то очертания не получалось.
Даже стена с дверью растворилась, будто ее никогда тут и не было.
В «никогде» терялись ощущения пространства и времени, и казалось, что ничего никогда и не существовало. Воспоминания начали расплываться, как и всё то, что когда-то ощущалось ценным и важным.
Кто-то вспомнил свою личную карманную бездну. Кто-то смутно опознал место своего давнего кошмара.
Кто-то…
– Соберитесь, стражи! – голос Хранительницы отдавался странным потусторонним эхо, и был едва слышен, словно пытался пробиться откуда-то издалека. – Нам нельзя потеряться!
– Но что делать? – не до конца ясно было, кто это сказал, голос говорившего был лишён всяких красок интонаций, кроме лёгкого оттенка вопроса.
– Вам нужно…
Крах всех надежд
Пустота поглотила всех Стражей, разбросав их в огромном пространстве. Каждый почувствовал себя катастрофически одиноким и совершенно беспомощным.
… Хранительница упустила момент, когда она перестала видеть кого-либо ещё.
Она знала одно – она допустила критическую ошибку.
То, что, как она надеялась, должно было помочь не потеряться в бездне – не только не помогло, но сделало хуже.
Чем отчаяннее ты цепляешься за что-то, тем острее ощущаешь потерянность, когда лишаешься точки опоры.
Она пробовала кричать, но даже сама не слышала звука собственного голоса.
Да и что можно было кричать?
Она уже и не помнила, к кому может обратиться.
Ещё немного – и от нее не останется вообще ничего.
Ничего, кроме пустоты.
– Вам нужно взяться за руки!– услышали все голос Чародея. – Подумайте о своих друзьях, которых хотите спасти.
Хранительница начала призывать:
–-Таша, Рина, Наги…
Немедленно рядом с ней оказались Таша и Рина, держась за её руки. Оказалось, можно только двух позвать.
Девчонки тоже стали называть:
–-Наги, Енот, Шоггот, Ловелас…
Увы, к каждой присоединился один Страж, так как только одна рука была свободна.
Поняв что происходит, каждый следующий призванный член Предела называл несколько имён, потому что не знал, кто уже стоит в круге. Енот, взявший Матильду (это такое мыслящее ружьё, кто забыл) подмышку, и Шоггот одновременно призвали Ловеласа.
Тут случилось невероятное: появилось два Ловеласа. Как так? Один —материальный, другой —голограмма. Когда Ловелас призвал Лиса и Монашку, они появились оба: Лис держал за руку голограмму Ловеласа, Монашка– настоящего «призывателя».
Цепь, состоящая из реальных Стражей и их голографических проекций, удлинялась на глазах. Её концы грозилась уйти в бесконечность. Но– внезапно– линия, вдоль, которой образовался хоровод, сложилась в ленту Мёбиуса. Стражам стало видно своих друзей и самих себя «вверх ногами» на противоположной стороне ленты. Концы цепи стремительно сближались…
***
Всё это наблюдала Бабуля, которая оказалась укрытой светоотражающим куполом: она видела всех, а её—никто. Ни крикнуть, ни как-то иначе обратить на себя внимание она не могла, как ни пыталась. Самое ужасное: её никто не вспомнил! Она верила, что если бы её хотя бы кто-нибудь вспомнил, купол бы немедленно распался и она бы попала в хоровод
– Как же так получилось?– думала Бабуля.– Они забыли про меня! А ведь я только что открывала дверь, была у всех на виду!
Сначала она надеялась, что кто-нибудь о ней вспомнит. Вот даже Тёгру, которая совсем недавно обосновалась в Пределе, не единожды призвали: красивая ведьмочка в ярком наряде была хорошо видна в нескольких местах цепочки. А уж популярного Енота с Матильдой там было штук пятьдесят! То, что Бабуля довольно долго существовала среди этих Стражей, оказывается, не имело никакого значения.
Она чувствовала, что дышать в «саркофаге» становится всё труднее. Её надежда на спасение угасала вместе с кислородом.
– Да, я сама виновата!– начала корить себя Бабуля.– Жила в Пределе слишком обособленно, ни с кем не общалась, ни в чём не участвовала. Это карма. А то, что дверь открыла, так они меня просто не узнали. Видимо, думали: пришла незнакомая фея, взмахнула палочкой, дверь и отворилась. А куда делся Чародей? Может быть, это его происки: околдовал всех, они меня и не помнят? Месть за что-нибудь?
Последнее, о чём подумала Бабуля, прежде чем сознание окончательно покинуло её:
– Да, страшная вещь—забвение… Хотя, какая теперь, на хрен, разница? Жаль… Поздно…
Луч во тьме, или трансформация
Пустота.
Это была именно она – пустота вокруг, пустота внутри…
Но если она могла об этом думать, значит, было ещё что-то, кроме пустоты, и она не растворилась в ней окончательно.
Она почувствовала, как кто-то трётся об ее ногу – это была кицунэ, которая шевелила всеми своими девятью хвостами, создавая воздушный поток.
Откуда-то издалека начал струиться зелёный цвет – приблизившись, он оказался травой, стремительно покрывающей пространство. Сверху начали пробиваться лучи солнца… Жизнь возвращалась к Хоуп.
Она резко села и глубоко вздохнула. Голова закружилась, но главное- её охватила эйфория от ощущения, что она жива! Купол, перекрывавший доступ кислорода, исчез, видимо умная лисичка его снесла.
Тут кицунэ в мгновение ока телепортировалась в хоровод, а через секунду рядом с ней, держась за один из хвостов, на дрожащих ногах уже стояла Хоуп. Вовремя: хоровод сомкнулся.
С громким хлопком, как будто огромные ладони начали аплодировать в театре, вся длинная цепочка Стражей (и их многочисленные голограммы), сложенная в ленту Мёбиуса, трансгрессировала в Предел. Точнее—в центральный Зал Главного Замка. Здесь обычно проходили собрания Стражей Предела под предводительством Рыжей Хранительницы Ключей.
Когда все пришли в себя (это произошло быстро: голограммы растворились в воздухе, остались только реальные участники событий), за огромным парадным столом президиума уже кто-то восседал.
Это был Уильям, Королевский Чародей Норландии. Снова постаревший после последних событий. Все его видели во время вскрытия двери в Запределье, тогда он выглядел значительно моложе.
Чародей подозвал Хранительницу и усадил её рядом с собой. Они о чём-то начали совещаться.
Хоуп, присевшая на первый попавшийся стул, огляделась. Это было чудесное место с волшебной аурой. Высоченные стены уходили вверх в бесконечность, к невидимому потолку. По паркету были разбросаны кресла, диванчики, стулья и скамейки разного калибра.
Стражи весело занимали свои любимые места в Зале. Лаборантки и гусары привычно уселись парочками вдоль стены. Сибаритствующие еноты, лисы и чеширы разлеглись на мягких пуфиках, сохраняющих очертания их округлостей. В центре Зала обнаружилась даже двуспальное ложе с балдахином, и там уже кто-то возлежал. Только у Хоуп не было собственного места, потому что она ещё ни разу не участвовала в общих собраниях. Для неё всё здесь было в диковинку.
