Надежда Волгина
Янтария

Глава 2

Этот маленький уголок природы показался бы Тане самым живописным в мире, если бы не вытоптанная трава и мелкий мусор – следы пребывания туристов. Как можно быть такими небрежными? Зачем засорять то, что дано нам бесплатно, что выглядит настолько привлекательным при мизерном вложении со стороны человека?

Осторожно ступая по камням, Таня приблизилась к водоему. Пить хотелось нестерпимо, вода манила свежестью и прозрачностью. Странно, но при всей своей красоте, пить из этого водоема было очень неудобно. Чтобы не упасть, Таня уперлась одной рукой в каменную стену, а второй пыталась зачерпнуть воды. Наконец, у нее это получилось. Но не успела она сделать больше одного глотка, как та рука, что упиралась в стену, стала словно проваливать внутрь ее, притягиваемая чем-то очень мощным. Таня смотрела на руку и ничего не понимала – внешне все выглядело, как и раньше, только она явно куда-то падала. Мелькнула мысль: "Сейчас разобьюсь". В следующий момент ее окатило водой, да таким мощным потоком, что какое-то время она отплевывалась, чтобы не захлебнуться. И лишь после сообразила, что находится между двумя мужчинами. Они больно держали ее за руки, как будто собирались распять. Это уже ни в какие рамки не вписывалось – неужто туристы обнаглели до такой степени, что нападают на местных жителей средь бела дня?! Кипя от гнева и тщетно пытаясь вырваться, Таня произнесла:

– Уберите свои грязные лапы! Даже змея не кусает человека, когда тот пьет воду.

Ее голос прозвучал громко и величественно. Ему сопутствовало длинное многоголосое эхо. Только тут Таня сообразила, что находится не в лесу, а в длинном коридоре, теряющемся где-то вдали. Но как она тут оказалась? Верзилы, тем временем, выпустили ее руки и изумленно рассматривали. Но длилось это лишь мгновение. Опомнившись и не сказав ни слова, те снова схватили ее и потащили по коридору.

Таня не сопротивлялась, чтобы не остаться без рук. Пока двигалась по коридору, мозг ее лихорадочно работал. Кто эти люди? Почему они выглядят так странно? Торсы мужчин были обнажены по пояс, а нижняя часть одета в широкие шаровары. И совершенно босые… Их наряд больше смахивал на театральные костюмы. Вторая мысль, что посетила голову Тани, была, куда она попала. И третья, которая, по ее мнению, оказалась самой гениальной за всю ее жизнь – надо спросить об этом у бугаев. Что она незамедлительно и сделала, несмотря на призрачность надежды и самоиронию. Естественно похитители (а в том, что ее похитители, Таня уже не сомневалась) плевать хотели на все ее вопросы и молча продолжали тащить ее вперед. Может они глухие? Или немые, как вариант?..

Таня поражалась собственному хладнокровию. Почему не истерит, не бьется головой о стену? Или не теряет сознание от страха? Ведь это точно не сон. Она отчетливо осознавала, что только что с ней произошло нечто, не поддающееся описанию. И точно она не уснула посреди источника, чтобы увидеть этот чудный сон. Так почему же ей не страшно? Или выплеск адреналина в кровь так велик, что перекрыл все чувства, оставив лишь любопытство?

Тем временем коридор закончился, и они оказались около двери. За дверью начиналась лестница, уходящая вниз. На нее они и ступили. Тане казалось, что спускаются они вечность, что лестница никогда не закончится. Наверное, она ведет к центру земли. Каково же было ее удивление, когда лестница уперлась в глухую стену.

– Что, голубчики, заблудились, – усмехнулась Таня, переводя дух после стремительного спуска. – Учтите, я устала и не собираюсь идти обратно, не отдохнув.

И эту ее реплику, в которую она вложила все свое достоинство, верзилы проигнорировали. Не обращая на нее никакого внимания, один из них постучал по стене. Это точно был условный знак. Почти сразу же раздался жуткий скрежет, и прямоугольный кусок стены ушел внутрь, а потом отьехал в сторону. В образовавшемся проеме глазам Тани предстали еще двое мужчин. На них были шлемы, кольчуга, а на поясах висели огромные мечи. Посмотрев на пришедших, они расступились и впустили их внутрь.

Таня понимала все меньше, но продолжала безропотно следовать за похитителями. Теперь они шли по широкому светлому коридору. Потолок находился так высоко, что с трудом получалось его рассмотреть. С правой стороны тянулась сплошная стена, а с левой находились решетчатые двери. Судя по всему, каждая служила входом в отдельное помещение.

За одной из дверей Таня заметила какое-то движение. Повернула голову и успела разглядеть небольшую комнату и девушку в ней. Девушка была одета во что-то наподобие ночной сорочки. Она, не мигая, смотрела на них, и взгляд ее показался страшным, такая тоска в нем застыла. Мороз пробежал по коже Тани, и она резко отвернулась. "Двое верзил, два воина и полуголая девушка", – как считалку, повторяла она в уме, пытаясь соединить увиденное в единое целое и понять, где же она находится. Но ничего вразумительного не приходило на ум.

Возле одной из решеток они остановились. Один из верзил снял с крючка на стене большой ключ открыл им дверь и втолкнул туда Таню. С громким лязгом дверь захлопнулась, отрезая ее от коридора. В следующее мгновение похитители исчезли, как по волшебству.

Интуитивно Таня понимала, что кричать бесполезно. Даже если она сейчас будет биться в истерике, вряд ли это кого-то разжалобит и заставит прийти ей на помощь. Именно поэтому она решила осмотреться для начала. Комната была не большой. У стены стояла кровать, застеленная белоснежным бельем. Рядом с ее изголовьем расположился каменные стол и стул. Лишь потолок выглядел необычно – половина его была прозрачной, но за ней не просматривалось ровным счетом ничего, вторая половина была глухая, ничем не отличающаяся от простого потолочного покрытия. Очередная странность, над которой Таня решила поразмыслить на досуге.

В стене напротив кровати Таня заметила арку. За ней оказалась небольшая каморка с какими-то горшками на полу, судя по цвету, медными.

Мысли заметно путались в голове. Видимо устала она сильнее, чем предполагала. Таня прилегла на кровать и мгновенно уснула. Последней мыслью была, что возможно все это сон.

Разбудил ее шум открывающейся двери. Таня вскочила, ничего не понимая спросонья. В комнату вошел мужчина лет сорока с небольшим. На нем был расшитый золотом зеленый камзол. Шею украшало, а может оттягивало, ожерелье из каких-то камней. При других обстоятельствах можно было бы назвать его красивым, ну или уж точно величественным. Но сейчас Тане было не до комплиментов. Она твердо решила выяснить все для себя раз и навсегда, а поэтому заговорила первая, не дав тому даже рта раскрыть:

– Надеюсь, сейчас вы объясните мне, где я, кто вы, и зачем я здесь? – с вызовом спросила она, выступая вперед.

– И тебе не страшно? – вопросом на вопрос ответил мужчина. В голосе его слышались ноты смеси удивления с крайним презрением.

– А должно быть страшно? – с нарочитой бравадой произнесла Таня, в глубине души чувствуя зарождение того самого страха.

– Тебе решать, – пожал плечами он.

– Как я могу решать, если вы так и не ответили на мой вопрос? Кто вы и что вам надо? – громко повторила Таня.

– Кто я и где ты, тебе знать не надо. А вот зачем ты здесь, я тебе скажу, но позже. Сегодня тебя осмотрят, заберут одежду и выдадут другую…

– Что?! Что ты имеешь ввиду, говоря, что меня осмотрят? Для чего?!

Только сейчас Таня испугалась не на шутку. Ситуация все больше утрачивала реальность. Если это чья-то шутка, то очень неудачная, даже глупая. Так над людьми не шутят. И кто этот клоун, что стоит с серьезной миной напротив и рассуждает о чем-то совершенно диком. За собственными мыслями Таня даже не обратила внимания, как брови мужчины удивленно взметнулись вверх.

– Что бы удостовериться, можешь ты родить или нет, – через мгновение ответил он.

Таня даже присела на кровать, чувствуя, как от шокирующей фразы ноги начали мелко дрожать.

– Допустим не могу, что тогда? – решила она подыграть ему, все еще не веря в реальность происходящего.

– Тогда ты умрешь, – будничным тоном произнес незнакомец.

Неизвестно почему, но Таня поверила ему. Страх накатил волной, но она прогнала его подальше, пока он не стал очевиден.

– А если смогу?..

– Если забеременеешь мальчиком, поживешь еще какое-то время. Понесешь девкой, тебя убьют.

Тут Таня даже про страх забыла, до такой степени дикими ей показались его слова. Возмущение в ее душе росло с нешуточной скоростью.

– Тебе это не сойдет с рук. Меня будут искать, – с угрозой проговорила она.

– Там пусть ищут, – все так же спокойно произнес мужчина и направился к двери. Не доходя до порога, остановился и, не поворачиваясь, добавил: – Тебя осмотрит женщина-гном. Прислуживать тебе будет ее сын. Не советую обращаться к ним за помощью, они ненавидят всех людей. Мне служат из страха. Утром я навещу тебя. Еду тебе скоро подадут.

Таня стояла как парализованная, когда дверь с уже знакомым лязгом захлопнулась за ним. Она не знала, что можно сделать или предпринять дальше. В одном у нее не осталось сомнений – все, что она только что услышала, не было пустыми угрозами. И сказали ей это не для того, чтобы напугать. С ней, действительно, собирались так поступить. Полагаться отныне она может только на себя. И самое главное сейчас – не терять голову.

Таня встрепенулась и сунула руки в карманы брюк. Если у нее сейчас заберут одежду, то, возможно, там есть что-то, способное пригодиться ей в будущем. В одном из карманов она нащупала упаковку противозачаточных. Они так и лежали там, когда она убрала их из своих вещей, чтобы не дай бог на них не наткнулась бабушка. Мягко говоря, та не одобряла подобный способ предохранения. Она вообще часто сетовала на химию, что заменила в мире почти все натуральное. И если бы нашла таблетки в вещах Тани, то оправдываться уже было бы бесполезно, да и не хотелось ее расстраивать лишний раз.

Стоило вспомнить бабушку, как слезы не заставили себя ждать. Таня опустилась на кровать и горько разрыдалась. Только сейчас она до конца поняла, что не увидит ее больше никогда, что отныне образ ее будет жить лишь в воспоминаниях. И вместе с бабушкой ушел единственный любимый человек из жизни. Только сейчас Таня почувствовала себя осиротевшей. Даже после смерти матери она знала, что есть тот, кому она небезразлична. А сейчас не осталось никого.

За слезами она не расслышала шум отпирающегося замка и отворяющейся двери. Она продолжала плакать, не обращая внимания на вошедших. Она бы, наверное, еще долго лила слезы, если бы вдруг не услышала смех. Изумление моментально высушило слезы, а следом появился страх, когда Таня увидела вошедших. Перед ней стояли, вернее, корчились от смеха два гнома. Таня догадалась, что это и есть те самые мать и сын, про которых говорил недавний посетитель. Карикатурные люди, иначе и не скажешь. Все, что у людей было нормального размера, у них выглядело миниатюрным и неправдоподобным.

Что за манеры! Таня чувствовала, как в ней закипает кровь. Она вскочила с кровати и откинула назад волосы. Как назло, те лезли в глаза, заколку она потеряла где-то на середине «потемкинской» лестницы. А тупые или глухие верзилы не позволили ей найти ее. Она заправила непослушные пряди за уши и готова была уже начать гневную отповедь, когда мать с сыном посмотрели на нее и резко перестали смеяться. Таня могла бы поклясться, что те побледнели от страха. В следующее мгновение гномы подбежали к ней и бухнулись на колени. Так они и стояли какое-то время: Таня, окаменевшая от гнева и изумления, и гномы, уткнувшиеся лбами в пол неизвестно отчего. Наконец, мать первая подняла лицо к Тане и голосом, полным почтения, произнесла:

– Не гневайся, повелительница, мы тебя ждали не здесь.

Час от часу не легче. Мысли метались в Таниной голове, но она по-прежнему ничего не понимала. То они смеются, как невменяемые, при виде ее слез, то падают ниц и бьются лбами об пол. Как тут не свихнуться. Но, говорят, молчание – золото. Именно эту аксиому Таня и решила проверить, не произнося ни слова и взирая на гномов с высоты своего роста.

– Приказывайте, госпожа. Мы все сделаем.

Одно из двух – либо это ловушка, либо они ее с кем-то перепутали. Совершенно нелепая мысль напугала ее так, что аж тошнота подкатила к горлу – что если и она тут так изменилась, что стала похожа на гнома. В этот момент ей стало даже страшнее, чем тогда, когда ей сообщили о вероятной и скорой смерти. Она отказывалась становиться карикатурным человечком с растопыренными ушами и умильной мордашкой. Если уж умирать, то в облике человека.

– Дайте мне зеркало. Немедленно! – велела она.

– Но, госпожа, тут нет зеркала. За ним надо сходить, – пролепетала мать-гном, с ужасом глядя на бледное лицо Тани.

– Так сходи за ним! – для пущей важности Таня чуть прищурила глаза.

Гном-сын испугался даже сильнее матери. От страха он осел на пол, чем чуть не рассмешил Таню, до такой степени стал похож на бесформенный мешок.

Мать с быстротой, на которую только была способна, метнулась из комнаты. Из коридора послышался какой-то грохот, крики… Через минуту она вернулась в комнату, подошла к Тане и протянула осколок зеркала. Сын ее все еще не пришел в себя и продолжал сидеть на полу.

Таня с опаской заглянула в осколок зеркала и не сдержала радостного вскрика. Почему сын-гном в этот момент завалился на бок без сознания, а мать его зажмурила глаза от страха, Таня так и не поняла. Решила, что эта странность – отличительная черта гномов, которых раньше ей не доводилось встречать, и предпочла больше не ломать над этим голову.

– Я вижу, вы преданные слуги, – Таня постепенно входила в роль повелительницы и к ее удивлению чувствовала себя все увереннее. Она интуитивно догадывалась, что просить нельзя, надо именно повелевать. – Вот, что вы должны сделать…

Она внимательно посмотрела на гномов. Ростом метра полтора. У обоих фигуры коренастые, плечи широкие, лица почти не отличаются от обычных человеческих за двумя исключениями – у гномов они были слишком овальными, и на правой щеке у каждого имелось по бородавке. Интересно, это фамильное или такое есть у всех гномов? Как у овчарок. У соседа ее была овчарка, так он говорил, что родинка на морде собаки – отличительный признак породы. Может и у гномов так – бородавка на щеке – признак принадлежности к чистокровным гномам? Но что-то мысли ее ушли далеко от реальности. Таня стряхнула задумчивость и вновь обратилась к гномам:

– Как ваши имена? – она постаралась по максимуму смягчить тон, чтобы еще больше расположить мать с сыном в свою пользу.

– Меня зовут Нида, а сына моего – Горос, – ответила мать и низко поклонилась, снова едва не стукнувшись лбом об пол.

Тут Таня решила внести еще большую непринужденность в их беседу и предложила им присесть, указывая на стулья, а сама опустилась на кровать. Правда, в следующий момент аж подпрыгнула на ней, так отчаянно гномы затрясли головами и даже попятились от нее. Вот же странный народ. Но и этой их странности она уговорила себя не удивляться. Ну хочется им почитать ее, как королеву, вперед. В конце концов, ей это только на руку. Однако оставались вопросы, которые она собиралась выяснить для себя, не откладывая в долгий ящик. Именно на них и следует сосредоточиться.

– А скажите-ка мне, кто тот мужчина, что приходил не так давно? И почему я здесь оказалась? – аккуратно спросила она, стараясь не показывать, насколько сильно ее это интересует.

– Его зовут Вален, – охотно ответила мать. – Он владыка правобережья. Люди этого мира, особенно женщины, подвержены непонятной болезни, – продолжала она рассказ. – Из поколения в поколение они уменьшаются. Некоторые умирают совсем молодыми. Их потомство тоже не отличается особым здоровьем. А для управления миром и войны с моим народом Валену нужны воины. Он забирает здоровых девушек себе, и они рожают ему сильных воинов. А иногда, не очень часто, приводят женщин вон с той стороны, – она показала в ту сторону, откуда привели Таню. – Откуда, мы не знаем.

– А почему вы служите ему?

– Нас взяли в рабство во время одного из набегов. Мне пригрозили, что если не стану им служить, они убьют сына, а Гороса заставили под угрозой убить меня.

Таня задумалась. Вымирающий мир, война людей с гномами… Куда она вообще попала?!

– Что значит родить ему воинов? Он берет их в жены? – снова заговорила она.

– Нет госпожа, – приуныла мать-гном. – Пленниц насилуют воины.

– Значит, и меня изнасилуют? – спросила Таня как можно спокойнее, хоть внутри и похолодела от ужаса.

Судя по всему, ей хорошо удавалось сохранять спокойствие. Она не могла не заметить, как преобразились лица матери и сына, какое уважение проступило на них, сколько почтения было в поклонах, которыми они ее снова одарили. От их реакции она даже сама почувствовала прилив храбрости, такой что ее даже не смутил положительный ответ Ниды.

– А можно этого избежать? – задала Таня очередной вопрос. – Вы должны помочь мне сбежать отсюда.

– Боюсь, госпожа, у нас слишком мало времени, – как-то очень грустно ответила Нида. – За все время только одна пленница бежала отсюда. И говорят, ей понадобилось для этого три месяца и помощь одного из воинов.

Таня отвернулась, сделала вид, что рассматривает что-то на стене за спиной, лишь бы гномы не заметили слез на ее глазах. Бороться с ними не было сил, до такой степени ее обуял ужас от осознания всего того, что ей тут уготовано.

– И как мне быть? – шепотом спросила она.

– Я могла бы дать тебе яд, – тут же нашлась с ответом Нида. – Но ты нужна моему народу.

– А яд – это единственный способ избежать насилия?

– К сожалению, да.

Чего-чего, а умирать Таня точно не собиралась. А это значит, что нужно бороться до конца. Интересно, как бы на ее месте поступила бабушка? Она почему-то была уверена, что бабушка бы не сдалась. Возможно, у нее бы не получилось выйти живой из этой хватки, но она бы проявила всю твердость. А ведь эта же твердость была присуща и ей, Тане. Бабушка не раз говорила, что она унаследовала от нее эту непреклонность, не умение склонять голову, даже когда обстоятельства того требовали. Бабушка называла это крайним упрямством. Таня же считала, что подобной наследственностью стоит гордиться. И никакое это не упрямство, а твердость духа и гордость.

– Допустим, это произойдет, и я забеременею, – вновь заговорила она. – Каким образом они узнают, кого я ношу под сердцем

– Поэтому меня и захватили, – охотно ответила Нида. – В моем роду женщины могут определить пол ребенка задолго до родов. Единственное, что я смогу сделать до того, как устроим твой побег, это в любом случае сказать им, что ты родишь мальчика.

– А если я не сбегу и родится девочка? – настаивала Таня. Ей нужно было выяснить все.

– Тогда убьют тебя, твою дочь и Гороса.

– И тебя, – пробормотала Таня больше себе, чем им.

– Если умрешь ты, то у моего народа не будет будущего, – гордо вскинула голову Нида, глядя прямо Тане в глаза. – А если нет будущего, зачем жить.

– Ну что ж… Получается, у меня нет выбора, – улыбнулась Таня, хоть ей и хотелось больше всего сигануть сейчас головой вниз с какой-нибудь высокой башни. – Я обязана выжить ради вас.

По крайней мере, у нее появилась причина, чтобы жить и бороться. И пусть она ничего не понимает. Зачем она понадобилась гномам? Почему без нее не будет жизни и им? Наверное, когда-нибудь она получит ответы на все вопросы. Одно она понимала, что умереть сейчас будет эгоизмом чистейшей воды.

– Что я должна делать сейчас? – спросила Таня.

– Сначала тебе нужно переодеться. Твою старую одежду надлежит сжечь, – приблизилась к ней Нида и почтительно коснулась Таниной руки, безвольно лежащей на колене.

– Хорошо, я переоденусь, но одежду мою сохрани.

Нида не стала спорить, лишь молча кивнула и протянула ей какой-то сверток. Таня развернула его и увидела точь-в-точь такую же сорочку, что и на девушке в другой комнате.

– Пусть Горос выйдет, – велела она.

– Госпожа, он может только отвернуться, – смутилась Нида. – Все охранники знают, что процесс переодевания ему очень нравится, – в это момент на лице Гроса расцвела глуповатая улыбка. Тане даже показалась, что заметила слюну в уголках его губ. Наверное, бедолага не силен умом, что, собственно, не мешает его матери любить не очень умного сына.

– Хорошо. Но если он шелохнется или попытается подглядеть, я оторву ему яйца, – зло выпалила Таня. Все происходящее начинало ее порядком доставать.

Зря она это сказала и таким тоном. Во второй раз гном сильно побледнел и повалился без чувств на пол. Мать тоже явно испугалась. Наверное, про такой вид наказания, выходивший даже за рамки их жестокого мира, они слышала впервые. Ну и пусть боятся. Таня даже не взглянула в сторону Гроса, принимаясь стягивать брюки. Внезапно ее осенила очередная гениальная мысль, и она обратилась к Ниде:

– А если я не забеременею, а ты им скажешь, что я беременна, мы же выиграем время?

– Госпожа, даже не осмотрев тебя, я вижу, что ты очень плодовита. Как такое возможно? – удивилась Нида.

– Еще как возможно, – усмехнулась Таня. – Я не забеременею, – с такой уверенностью произнесла она, что если у Ниды и оставались какие-то сомнения, то они тут же рассеялись.

Вот почему она не предпочла смерть позору? – восхищение Ниды все росло. И если она рискнула пойти против высшей воли, в силах противостоять ей, то она самая великая. Только повелительница гномов способна на такое чудо.

В это время Горос пришел в себя. Он, кряхтя, приподнялся на локте и перевел мутноватый еще взгляд на Таню. Она как раз расстегнула брюки и спустила их до колен, оставшись в одних трусиках. Увидев эту картину, гном пронзительно вскрикнул, обеими руками схватился за свой пах и в очередной раз потерял сознание. Таня не удержалась и громко рассмеялась. Еле заставила себя успокоиться, чувствуя, что смех может перерасти в настоящую истерику. С подобной чувствительностью ей еще сталкиваться не приходилось.

Насмеявшись вдоволь под удивленным взглядом матери озабоченного гнома, она отдала той свою одежду, предварительно достав из кармана упаковку таблеток. Затем натянула сорочку, больше напоминающую балахон, потому что была ей велика на несколько размеров. Не очень удобно, но деваться некуда.

Горос вновь пришел в себя. Первым делом проверил, все ли у него на месте, и сам не свой от счастья удалился вместе с матерью.

Судя по тому, сколько прошло времени, давно уже наступил вечер. Таня была так измотана всеми этими испытаниями, навалившимися на нее, что решила полежать и отдохнуть. На этот раз она забралась под одеяло, в одной сорочке холодновато было разгуливать по комнате. Сон никак не шел. Миллионы вопросов роились в голове. Почти на все она находила более или менее правдоподобные ответы. Почти… Но самый главный она так и не выяснила – где она оказалась?

Тишину в коридоре нарушили неторопливые шаги, Таня молила Бога, что бы это не к ней кто-то направлялся. На нее и так навалилось слишком много непонятного, и она не была готова к новым потрясениям.

Шаги приближались, Таня напрягалась все сильнее. Какого же было ее облегчение, когда трое мужчин прошли мимо ее двери, даже не повернув головы. Через минуту где-то скрипнула дверь, и снова наступила тишина. Не успела Таня подумать, как хорошо, что хоть сегодня ее оставили в покое, как вдруг тишину прорезал женский крик. Столько боли и страха было в этом крике. Почему-то Тане показалось, что кричала именно та девушка, которую она видела сегодня.

Таня заткнула уши, но крик проникал сквозь стиснутые пальцы, заполнял голову, рождал боль. Раздался какой-то звук, похожий на пощечину, и крик девушки перешел в громкие всхлипывания. Несмотря на то, что они были гораздо тише, но действовали на Таню еще сильнее. Она в буквальном смысле слова выскочила из кровати, словно ее вытолкнули оттуда, и подбежала к двери. Вцепившись в решетку, закричала:

– Эй вы, там, прекратите шуметь! Дайте людям отдохнуть!

Никакой реакции не последовало. А всхлипы девушки переросли в приглушенные стоны и явно не от удовольствия. В каждом из них Тане слышалась боль, которая и ее разрывала на части. Она не выдержала и принялась кричать. На сей раз ее старания не остались незамеченными – снова раздался топот ног, и перед ее решеткой возник здоровенный мужик, голый по пояс.

– Чего разоралась? – буравил он ее злым взглядом. – Мешаешь делом заниматься. Или завидно, что не к тебе пришли? Не переживай, завтра я лично займусь тобой. Развлечемся на славу, – осклабился здоровяк и плотоядно облизнулся, окидывая Таню взглядом с головы до ног.

Таню охватила такая ярость, что чувство самосохранения не то что отошло на второй план, а просто-напросто испарилось.

– Кто угодно, только не ты, – прошипела она и двумя руками вцепилась тому в лицо, впиваясь в кожу ногтями. Мужчина вдруг завопил и задергался, а Таня почувствовала, как по руке стекает что-то теплое.

В следующий момент она упала без чувств на пол.