Надежда Волгина
Молчаливый разговор
Глава 3
Утро в выходные на кухне Глеб полюбил с появлением Пашки в его доме. Особенно такие, когда племянник еще крепко спал, самому ему никуда не нужно было собираться, оставлять указания домработнице, Вере Михайловне, и спешить в аэропорт или на вокзал. В такие дни он вставал пораньше, чтобы приготовить какую-нибудь вкуснятину на завтрак. Правда мудрить особо не приходилось – готовить он умел только омлет, гренки или жареную картошку. Зато Пашка все это любил есть.
Сегодня он решил сделать омлет. Но пока ограничился тем, что достал все необходимое из холодильника. Готовить будет, когда Пашка проснется, чтобы подать на стол с пылу с жару. Себе сварил крепкий кофе и прихлебывал его за свежей газетой, как тоже любил делать каждое утро.
«Наводнение в краснодарском крае… Более пятисот человек пострадали и остались без жилья. Около ста пятидесяти раненых… Сброс лишней воды из водохранилища…» Глеб отложил газету в сторону и в раздражении уставился в окно. Как глупо! Умереть из-за невозможности выбраться. Погибли-то в основном пожилые немощные люди. Достойный финал на закате жизни. И это в наше время – век высоких технологий!
Он тряхнул головой, так взбесила его нелепость ситуации. Отхлебнул кофе и вышел на террасу. Нужно пригласить садовника, чтобы постриг деревья, – подумал Глеб, разглядывая запущенный сад. Два раза в год, весной и осенью, он просил у соседа одолжить садовника, которого тот нанял постоянно. Глеб считал это лишним. Он не любил природу, где ни единой лишней травинки, деревья окучены и ровные грядки радуют глаз поспевающим урожаем. В его саду присутствовала легкая дикость, приближенная к настоящей природе. Деревья росли хаотично. Сорняк колосился, пока он не проходился по нему газонокосилкой и то, только потому, что стрижки требовал газон, занимающий половину участка.
Дом… Как они мечтали с Зоей о нем! Даже рисовали его частенько. Именно такой – небольшой и уютный. Родителей у них не стало рано. Глебу было три, а Зое два года, когда они разбились на машине. Растила их бабушка, пока не умерла, когда Глебу едва исполнилось восемнадцать. Так началась его взрослая жизнь. Хотя и до этого он принял часть забот о семье на себя – учился в техникуме и подрабатывал, где мог, чаще на рынке – реализатором. Наверное, постоянная нужда наложила отпечаток на детские души. Еще маленькими вечерами они с Зоей мечтали, как вырастут и будут жить. Фантазировали о собственном доме, который построит для них Глеб, с двумя раздельными входами. В одной половине будет жить он, а в другой Зоя – с мужем и детишками. Почему-то он всегда представлял себе Зою хозяйкой большой семьи.
Обещание Глеб выполнил – три года назад, скопив достаточную сумму, нанял специалистов и за год возвел этот коттедж. Только Зоя отказалась переезжать к нему. Как Глеб ни уговаривал, что в Пашкином воспитании должен принимать участие мужчина, что он согласен им стать… Зоя стояла на своем. Выпорхнув из-под его опеки, она мечтала о двух вещах – свободе и большой любви.
Господи! Как же тяжело думать об этом, вспоминать. Глеб считал себя виноватым в смерти сестры, что не уберег, не разглядел подавленности, в которой та пребывала в последнее время. У него на уме была одна работа, с сестрой виделся по праздникам. Еще и удивлялся, как быстро растет Пашка.
Все! Хватит о грустном! Как бы там ни было, Зоя умерла, теперь нужно думать о Пашке. Психика у него явно подорвана. Психолог, к которому Глеб его возит раз в неделю, говорит, что со временем все должно пройти. Возможно, речь и не восстановится полностью, но так сильно заикаться не будет. Но сколько потребуется этого времени? Зарастет ли когда-нибудь его душевная рана?
Пашка, растрепанный и в пижаме возник рядом. Он широко зевнул, а потом так же серьезно уставился на сад.
– Как думаешь, нужен нам садовник? – спросил Глеб.
Тот отрицательно помотал головой.
– Мне сад тоже нравится таким, – улыбнулся Глеб, в который раз отмечая, как они похожи. – Выспался?
Паша кивнул, по-прежнему не глядя на него.
– Тогда бегом умываться, переодеваться, а я пока займусь завтраком.
Через десять минут причесанный и умытый Паша уже сидел напротив Глеба. Перед каждым в тарелках дымился омлет, румяные тосты только и ждали, когда их намажут маслом.
– Налетай! – скомандовал Глеб и первым принялся есть, стараясь не обращать внимания, что племянник делает это с неохотой. Как обычно по утрам, аппетита у того не было. Правда, как показалось Глебу, сегодня Пашке мешало не плохое настроение, а что-то другое. Он все время как-то странно на него поглядывал, словно хотел спросить о чем-то и не решался.
– Чем займемся сегодня? – спросил Глеб, убирая опустевшие тарелки со стола.
– Я х-х-хоч-ч-чу к т-т-той т-т-тет-т-те, – вкладывая в каждое слово максимум усилий, заикаясь меньше обычного, ответил Паша.
– Что? – удивился Глеб.
Он удивился даже не тому, что сказал племянник, а тому, что он заговорил. Обычно Глеб предлагал варианты, а Паша лишь молча отказывался или соглашался. Потом до него дошло, что тот сказал.
– К какой тете?
Паша грустно смотрел на него, словно упрекая в непонимании или в том, что он просит его повторить.
– Ты имеешь в виду ту тетю, что мы вчера подвозили? – догадался Глеб, вспоминая о странном вчерашнем поведении племянника.
Паша кивнул, и губы его дрогнули в подобии улыбки. Глеб не знал, радоваться ему или огорчаться. Просьба казалась странной, даже дурацкой, но это был первый раз за полгода, когда Пашка чего-то захотел. Задавать наводящие вопросы было бесполезно, Глеб знал наверняка, что тот на них не ответит, а обидеться может. Следовало принимать решение самому. Но какое? С какой стати они заявятся к совершенно незнакомому человеку? Что она подумает?
– Ты считаешь, мы можем вот так просто поехать к ней? – он не спрашивал, а пытался рассуждать вслух. Паша при этом выглядел снисходительным, всем видом показывая, что может потерпеть странности дяди.
Глеб не признавался себе, что тоже с радостью увидит еще раз вчерашнюю попутчицу. Он уже решил, что они поедут к ней, стараясь не думать, как это будет выглядеть, и что она подумает. Главное теперь застать ее дома. А там… он что-нибудь придумает. По крайней мере, Глеб очень надеялся, что сумеет выглядеть адекватным и не внушить ей опасения. Да и рядом будет Паша.
И все же, восстанавливая в памяти вчерашний вечер, он не то чтобы сомневался, но относился к странной встрече, а потом и общению в машине, как к чему-то нереальному, сну. Может, и не было никакой заплаканной девушки, а дождь сыграл с ними злую шутку – навеял мираж?
Тут уж Глеб не выдержал и усмехнулся, за что был награжден очередным снисходительным взглядом. Чего только в голову не придет. Да, девушка показалась ему нереально красивой, но не сказочной же. Хотя, никакая принцесса не выдержит сравнения с ней. Нежная, утонченная… Бледная и такая несчастная. Захотелось защитить ее? Возможно. И до сих пор хочется. Это и кажется странным, а еще очень неуместным. Ладно, жизнь покажет и подскажет.
– Тогда, поехали, нечего терять время, – решительно произнес он и снова увидел подобие улыбки на губах племянника.
***
Слава богу вчерашнее недомогание не переросло в болезнь. С утра Ксения чувствовала себя сносно. Не считая отвратительного настроения и грызущего чувства потери, проснулась она практически здоровой. Радовало, что суббота и не нужно идти в университет. Все равно не смогла бы сидеть на лекциях. Скорей бы уже закончить его. Четвертый курс она еле вытянула. Летнюю сессию завалила, но сдала в повторную, правда на одни тройки, половину которых ей поставили из жалости. Плевать! Еще продержаться семестр, а потом диплом.
Господи! О чем она только думает? Ее же бросил Виктор! Такой родной, любимый. Но он должен прийти еще. Есть шанс, хоть и призрачный, попытаться его вернуть. Уговорить его не бросать ее. Уговорить! Ксения горько усмехнулась. Это единственное, чего она не сможет сделать никогда. Из-за этого он ее и бросил, назвав самкой.
Слезы навернулись на глаза, стоило вспомнить вчерашний вечер. Ну что ей теперь делать? Как жить дальше? Только любовь к Виктору помогала не сойти с ума. Его поддержка согревала, заставляла надеяться, что и в ее жизнь когда-нибудь вернется счастье. Он был тем, в ком она черпала силы.
Ксения опустилась на стул не в силах даже приготовить себе кофе. Слезы струились по щекам. Жить не хотелось больше обычного. Звонок в дверь привел ее в чувство. Заставил вытереть слезы и отправиться отпирать в дверь. Если это Виктор, то она постарается выглядеть достойно, не покажет ему, что находится на гране отчаяния. Но это был не Виктор.
– Родная, что с тобой?!
Мама! Ну, почему ты так смотришь, с таким сочувствием? Это стало последней каплей – Ксения не выдержала и разрыдалась.
– Да что случилось? Он бросил тебя, да?
Как объяснить ей, такой красивой и удачливой, что жизнь дочери превратилась в сплошную черную полосу. Она не поймет. У мамы все хорошо – любящий муж, пятилетний сынишка, отличная работа. Она умудряется успевать все. Регулярно посещает фитнес-центр, ходит к косметологу. В сорок пять ей никто не дает больше тридцати пяти.
С папой они развелись, когда Ксении исполнилось десять. В их семье всегда царила демократия. И на этот раз они решили не отступать от правил – честно спросили дочь, с кем бы она хотела жить. При всей любви к матери, с отцом у Ксении всегда было больше общего. Они даже думали одинаково и любили одно и то же. Мама не обиделась, когда она выбрала папу. Сказала даже, что не сомневалась в таком исходе. Несмотря на то, что Ксения жила с отцом, мать никогда про нее не забывала, даже через два года, когда у нее появился новый муж. С папой у них сохранились дружеские отношения. Папа… Ксения разрыдалась еще сильнее.
– Так, так… Хорош лить слезы! – мама оторвала ее от себя и внимательно осмотрела. – Он тебя бросил, – уверенно произнесла она. – Только из-за мужиков мы можем так убиваться.
Она подвела ее к дивану, усадила, опустилась рядом и крепко обняла.
– Хорошо, что ты можешь плакать. Со слезами выходит горе. А иначе оно разъедало бы тебя изнутри.
Мама гладила ее по голове и ждала, когда закончится истерика. Потом сходила на кухню и заставила ее выпить полный стакан воды.
– Он забрал уже вещи? – деловито спросила она. – Нет? Тогда, так! Я сейчас соберу их и отвезу к нему. И не смей сопротивляться! – повысила она голос. – Сейчас самое главное не видеть его какое-то время, пока не притупится реакция. Когда ты почувствуешь, что не хочется плакать каждый раз при мысли о нем, тогда можно будет и встретиться, чтобы поговорить.
Ксения бросила на нее убийственный взгляд.
– Ну… В общем, в любом случае, я собираю его вещи, – затараторила мама, отворачиваясь от нее и подходя к шкафу.
Ксения смотрела на стройную подтянутую фигуру матери, как та уверенно достает вещи Виктора и складывает их аккуратной стопкой. Она завидовала ей. Мама всегда четко знает, чего хочет, никогда ни в чем не сомневается. Иногда принимает поспешные решения, но даже тогда ни о чем не жалеет. Она же унаследовала от отца нерешительность, привычку оценивать каждый свой шаг. Как еще с таким противоречивым характером он умудрился поднять многомиллионный бизнес. Хотя тут, возможно, больше заслуга его компаньона – отца Виктора.
Ну, вот зачем она об этом вспомнила? Ксения почувствовала, как слезы опять наворачиваются на глаза. Может, хватит уже ныть? – сердито одернула себя. Лучше помоги матери собрать его вещи. Она подошла к комоду и принялась опустошать ящик с его нижним бельем, стараясь не вспоминать, как он в нем выглядит.
Глава 4
Глеб остановился возле знакомого забора. С опозданием подумал, что скажет охраннику, к кому они приехали? Паша уже вылез из машины и подбежал к калитке. Оказывается, она и не заперта. Наверное, здесь только ночью дежурит охрана. В этом Глеб убедился, когда увидел амбарный замок на двери будки.
Они прошли через ухоженный двор. Какое тут все яркое, красивое! Интересно, сколько детей живет в этом доме? Площадка пустовала. Разноцветные качели, навороченные горки, лазелки и огромная песочница сиротливо смотрелись без кричащей детворы. Так же скучали лавочки с другой стороны от дорожки, где был разбит небольшой сквер. Ухожено, но скучно. Не хотел бы Глеб жить в таком доме.
Пашка не смотрел по сторонам, чуть ли не бежал по дорожке. Глеб едва поспевал за ним.
В прохладном и просторном холле, больше напоминающем вестибюль театра, за огромным столом в окружении мягких диванов восседала солидная мадам. По-другому и выразиться трудно. Пышная фигура облачена в пестрое цветастое платье, седые волосы забраны в высокую прическу, губы ярко накрашены в тон ногтям, как успел заметить Глеб, а на носу – очки в роговой оправе.
– Вы к кому, молодые люди? – спросила она зычным голосом, едва за ними закрылась дверь.
– Нам нужна девушка… – Глеб как можно подробнее описал вчерашнюю попутчицу.
По мере рассказа лицо мадам становилось все более подозрительным. Глеб чувствовал себя совершенно по-дурацки, еще и Пашка рядом аж притоптывал от нетерпения.
– И зачем она вам? По какому вопросу? – сурово поинтересовалась консьержка.
– Ну… – замялся Глеб, чувствуя, как начинает злиться. – А можно мы это ей скажем? Вы нам только скажите, где она живет.
– Еще чего! А ключи от квартиры, где деньги лежат вам не подать? – усмехнулась мадам, но уже мягче. Видно Пашкино молящее лицо сыграло свою роль и смягчило суровое сердце. – Одну минуту…
Она сняла трубку телефона и нажала две цифры.
– Ксюшенька? – совсем другим голосом – мягким и заискивающим произнесла она. – Ой, простите, Ольга Денисовна, перепутала. Голоса у вас с доченькой так похожи. К Ксюшеньке тут гости пожаловали… Говорят, что подвозили ее вчера, – она замолчала ненадолго. Время это решила потратить на подозрительное разглядывание гостей.
Глеб чувствовал себя все более неудобно. Ну, пропустит их сейчас эта тетка, а дальше что? Что он скажет девушке, которую, кажется, Ксюшей зовут?
– Хорошо, Ольга Денисовна. Я все поняла, – прервала размышления мадам. – Можете пройти, – немного любезнее обратилась она к ним. – Второй этаж, пятнадцатая квартира.
Глеб спиной чувствовал ее любопытный взгляд. Немного расслабился, когда они свернули на лестницу. Наверное, консьержи и должны быть такими. По крайней мере, мадам эта должность подходила.
«Здравствуйте! Не удивляйтесь нашему визиту. Паша захотел вас снова увидеть…», – репетировал Глеб, пока они поднимались на второй этаж. Но говорить ничего не пришлось. Дверь в пятнадцатую квартиру была распахнута, и в проеме их поджидала высокая стройная женщина – по всей видимости, мать Ксюши, та, с которой мадам говорила по телефону.
– Доброе утро, вернее уже почти день! – приветливо улыбнулась она. Глебу понравилось ее лицо – открытое и честное, с налетом аристократичности. – Мы хоть и не ждали гостей, но всегда рады им.
– Здравствуйте! – ответил он, испытывая легкое неудобство за Пашку, который даже не посмотрел на женщину. Вместо этого первый прошел мимо нее в квартиру.
Глеб проследил за племянником взглядом и увидел вчерашнюю попутчицу. Она стояла в нескольких метрах от двери, смущенно потирая руки. В домашнем брючном костюме и ненакрашенная она, как ни странно, показалась Глебу еще красивее, нежнее. При виде Паши, на лице ее заиграла улыбка. На Глеба она даже не взглянула.
– Пойдем, – сказала она Паше, взяла за руку и увела в другую комнату.
Глеб заметил, как странно на нее смотрит мать. Как будто удивлена чему-то, даже рот приоткрыла.
– Что же это мы?.. – спохватилась она, когда девушка и Паша скрылись из виду. – Проходите. Ольга Денисовна – мать Ксюши, – протянула она руку. – А вы?..
– Глеб, – ответил он, отвечая на рукопожатие и удивляясь, что делает это с женщиной. Обычно руку ему подавали только мужчины.
– Приятно познакомиться, – кивнула Ольга Денисовна, прикрывая дверь. – Наверное, им есть о чем поговорить наедине, – снова улыбнулась она. – А мы, может, выпьем кофе?
– Да, собственно… – Глеб замялся. Почему-то ему хотелось поскорее уйти. Чувствовал себя здесь лишним. – Я, наверное, пойду. Только, приеду потом за Пашей. Во сколько это лучше сделать?
– Торопитесь? – видно было, что Ольга Денисовна растеряна не меньше него. Она тоже не знала, как реагировать на поведение дочери. – Я тоже скоро ухожу, забежала на несколько минут. Когда забрать, спрашиваете? Даже не знаю… – она почесала затылок, и это тоже получилось у нее не по-женски, отчего Глеб невольно улыбнулся. – Может, часа через четыре? Или попозже?..
– Тогда приеду, как освобожусь.
Странное чувство он испытывал, когда оказался за дверью и направился к лестнице. Все время порывался вернуться и забрать Пашку. Обзывал себя авантюристом, что оставил ребенка с незнакомыми людьми. Все время вспоминал лицо Ксюши – радостное и даже неудивленное. Она как будто знала, что они придут в гости.
Решение поехать к Вадиму пришло неожиданно, когда он сел в машину. Какое-то грызущее чувство не давало покоя. Дома делать все равно нечего. От безделья рисковал извести себя вконец.
До Вадима, с которым они вместе учились на юрфаке, Глеб добирался около часа. Даже в субботу днем на дорогах скапливались пробки. Психовал из-за этого больше обычного. На середине пути, в одной из пробок, догадался позвонить другу. Слава богу тот был дома и ничего не имел против визита Глеба. Только немного расстроился, что тот за рулем – не составит ему компанию за субботней рюмкой коньяка.
Жил Вадим за городом, в двухэтажном коттедже, с гражданской женой – Ларисой. Глеб тихо порадовался, когда друг впустил его в дом и заявил, что жена уехала к родителям на выходные. С Ларисой у него отношения не складывались. Почему-то ее он относил к типичным представительницам стерв. Вадима пилила без меры, терпеть не могла всех женщин вокруг себя и не скрывала этого, при приличном заработке мужа умудрялась тратить еще больше. Короче, не понимал он такого.
– Тебе не предлагаю, а сам хряпну, с твоего позволения, – сказал Вадим, доставая из бара пузатую бутылку и рюмку. На журнальном столике, около которого они расположились, уже красовалось блюдце с тонкими кружками лимона. – Как Пашка? – сипло поинтересовался он, занюхивая коньяк лимоном.
– Про него я и хотел поговорить…
Глеб рассказал ему о вчерашней попутчице и сегодняшнем настроении племянника.
– И сейчас он у нее что ли? – вытаращил глаза Вадим.
– Ну да… Говорю же, попросился сам.
– Ты ненормальный?! Оставил ребенка не пойми с кем! А если она маньячка какая?
Вадим повертел пальцем у виска и налил себе еще рюмку.
– Слушай, хватит, а! Я себе и так места не нахожу от волнения. Минуты считаю…
– Надо думать, совсем с ума съехал. А если бы он попросил тебя отрезать палец, ты бы тоже согласился?
– Не передергивай, – разозлился Глеб. – Не похожа она на маньячку.
– Ладно, от меня-то ты чего хочешь? – вторая рюмка удачно опустела.
– Узнай, кто она.
Вадим задумался, наконец-то включая профессионализм. После окончания института, когда Глеб устроился помощником адвоката, друг его открыл сыскное агентство на деньги родителей. За годы работы частным детективом не только сколотил приличное состояние, но и репутацию пробивного малого. Многие влиятельные люди города обращались к нему за помощью.
– Диктуй адрес, – как по волшебству перед Вадимом оказались блокнот и ручка.
Глеб продиктовал.
– Правильно я понял, что больше ты ничего о ней не знаешь?
– Ее мать зовут Ольга Денисовна.
– Существенное дополнение, – усмехнулся Вадим, но информацию записал. – Ладно, все узнаю. Да не волнуйся ты, насчет маньячки я пошутил, – произнес он, заметив, наверное, как Глеб побледнел. – Раз Пашку к ней потянуло, значит, человек она хороший. Дети такое за версту чуют. Но ты тоже хорош – хоть бы телефон у нее взял.
Ничего в свое оправдание Глеб сказать не мог. Успокаивало то, что скоро он будет знать про нее все – об этом позаботится Вадим.
– Сколько времени тебе потребуется? – спросил он уже в дверях.
– Ну, кое-что я узнаю уже в понедельник, – уклончиво ответил Вадим.
– Кое-что?
– Старик, я детектив, а не энциклопедия. У меня не хранится вся инфа и обо всех. Многое узнаю через свои каналы в ментовке. Что-то… В общем, тебе это знать не обязательно. Сказал сделаю, значит сделаю. Наберись терпения.
Глеб уже вышел из дома, когда его окликнул Вадим.
– Слушай… – Выглядел он серьезным, даже хмель выветрился. – Ты сейчас за Пашкой?
– Да рано еще… Я обещал часа через четыре заехать.
– Ты, вот что – попробуй-ка сам с ней поближе познакомиться. Уверен, Пашка скоро снова запросится к ней. Она хоть красивая? – вдруг хохотнул он.
– Ну… да… – Глеб вспомнил нежное заплаканное лицо с огромными глазами и хрупкую фигуру, какой увидел ее впервые.
– Так может?.. – подмигнул ему Вадим.
– Не может! Да и у нее, кажется, кто-то есть.
– Ну, ладно… Мое дело сторона.
***
Никогда не думала, что может быть так интересно с ребенком. Паше восемь, а такое впечатление, что они ровесники. Рассуждает, как взрослый, даже представился так по-взрослому: Павел.
Ксения забыла о времени, поэтому удивилась, когда в дверь позвонили. Паша сообщил, что это, наверное, дядя Глеб пришел за ним. Вот, значит, как зовут этого высокого и чересчур серьезного мужчину. Паша рассказал, что он адвокат. Наверное, поэтому его тонкие губы все время плотно сжаты, а уголки опущены. Да и глаза грустные, как будто столько повидали в жизни. Когда Ксения впервые увидела его, подумала почему-то, что он ученый, какой-нибудь бактериолог. Именно такими она представляла мужей науки, большую часть времени проводящих у микроскопа – серьезными, даже немного суровыми, слегка близорукими и очень мудрыми. А еще у них обязательно должен быть высокий и умный лоб, как у Пашиного дяди, и немного старомодная прическа. Вот и Глеб ей показался таким – не очень симпатичным, но внушающим уважение.
Ксения с сожалением посмотрела на часы и пошла открывать дверь. Они с Пашей даже паззл недособирали. Но зато будет повод увидеться снова.
– Как он тут, не замучил вас? – поинтересовался Глеб, едва переступив порог.
Что за дурацкий вопрос? Разве может кого-то замучить такой умный и организованный мальчик? Только тут Ксения сообразила, что они пропустили время обеда. Паша, наверное, ужасно проголодался. Хороша хозяйка – держит гостя голодным.
– Здесь недалеко я заметил симпатичное кафе. Может, сходим все вместе, пообедаем? – предложил Глеб, словно прочитав ее мысли. – Паш, где ты там? – крикнул он вглубь комнаты.
Ксения заметила, что он волнуется. Интересно, почему? Боится, что с племянником что-то случится?
– Не привык оставлять его так надолго, – сказал Глеб, мельком взглянув на нее, и снова нетерпеливо позвал: – Паш…
Паша вышел, недовольно хмуря брови и исподлобья глядя на дядю. Ксения прямо почувствовала, как Глеб расслабился – обеспокоенная складка на лбу разгладилась и на губах появилась улыбка.
– Привет, – подмигнул он Паше. – Все хорошо?
Наградой послужил хмурый взгляд.
– Я тут подумал, что мы можем все вместе пообедать, – не обращая внимания на недовольство племянника, продолжал Глеб. – Ты как, согласен?
Ксения наблюдала за Пашей. Он даже не пытался скрыть радости. Смотрел на нее с улыбкой, не сомневаясь, что она согласится. Если минуту назад она готова была отказаться от похода в кафе с незнакомым мужчиной, то сейчас не посмела бы. Не может она так огорчить мальчика. Ей нужно только собраться.
– Мы подождем вас во дворе, не торопитесь, – сказал Глеб, беря Пашу за руку.
В который раз подумала, что ведет он себя не по-мужски. Не каждая мать так заботится о своем ребенке. Повезло Паше с дядей.
Переодевание не заняло много времени. Ксения решила, что джинсы с футболкой и кожаная куртка сгодятся для кафе. Взглянув на себя в зеркало, подумала, что слишком бледная и надо бы подкраситься. Но сразу же отбросила эту мысль – ни времени, ни желания прихорашиваться не было.
Так и знала, что Вера Федоровна не сдержит любопытства. Ксения поморщилась, когда уже возле двери ее окликнула консьержка:
– Ксюшенька, какие интересные гости к вам сегодня пожаловали…
Она обернулась, ожидая продолжения, изобразив улыбку. Больше всего ей сейчас хотелось оказаться за дверью. Вера Федоровна, из трех консьержей, работающих в их доме, больше всех проявляла интерес к жизни Ксении.
– А мальчик пробыл у вас довольно долго. Вы занялись репетиторством? – не унималась Вера Федоровна.
Ксения качнула головой, не забывая все время вежливо улыбаться, и уже собралась открыть дверь. Но следующий вопрос заставил ее замереть на месте и стер улыбку с лица:
– Что-то Виктора Сергеевича давно не видно. Здоров ли он?
Этого Ксения стерпеть не могла. Чтобы какая-то не в меру любопытная тетка вот так вот нагло лезла в ее жизнь! Это уже слишком! Она обернулась всего еще раз, но этого оказалось достаточно. От взгляда Ксении Вера Федоровна вся сжалась и стыдливо потупила глаза. Правда тут же опять с любопытством зыркнула, но наткнулась на тот же взгляд. Через секунду Ксения уже выходила из подъезда, не прислушиваясь к тому, что говорит ей вслед консьержка. Все внутри клокотало от ярости, что хрупкое равновесие, установившееся в ее душе за последние несколько часов, так варварски разрушили.
Глеб с Пашей ждали ее на детской площадке. Они сидели на лавочке и поглядывали на небо, видимо опасаясь дождя. Небо заволокло тучами, ветер усиливался. Погода портилась так же стремительно, как настроение Ксении.
Паша заметил ее первый и бросился навстречу. Ксения растерялась, когда маленькие ручки обхватили ее, и к животу прижалась темная коротко стриженная голова. Она встретилась взглядом с Глебом, который уже тоже направлялся к ним. В его глазах читалась такая же растерянность. Она погладила Пашу по голове и взяла за руку. Почему-то стало неудобно перед этим мужчиной, что ребенок, родной ему, проявляет эмоции к ней. Свои она научилась прятать. Делала это почти все время, гордилась, когда получалось хорошо.
– Предлагаю поехать на машине, – обратился к ней Глеб. – Боюсь, сейчас ливанет.
А редкие крупные капли уже падали с неба. Одна из таких упала Ксение на макушку. Паша потянул ее к машине. Едва они захлопнули дверцы, как полил дождь. И тут случилось неожиданное. Паша громко рассмеялся, глядя в окно и вытирая запотевшее стекло. Его хохот был так заразителен, что следом рассмеялся Глеб.
– Успели! – сквозь смех сказал он.
Тут уж и Ксения не выдержала – присоединилась к ним. Давненько она так не смеялась, до слез. Практически без причины, подчиняясь стадному инстинкту. Но как же ей стало хорошо! В этот момент она забыла обо всем. Смотрела на довольную мордашку Паши, на смешную мимику Глеба и чувствовала, как тепло разливается по телу.
