Я ей на прощание обе ручки поцеловал. И потом, ночью, обдумав все это приключение, даже сам себе улыбнулся. В моей одинокой жизни можно только приветствовать появление такой чудесной женщины. Вспомнил и о творожниках. И это ведь недурно. Очень даже недурно.
Решил, значит, что все недурно, и успокоился.
А на другой день прихожу со службы, открываю дверь – а она сидит у меня в номере и сухари принесла.
– Я, – говорит, – обдумала и решилась. Говори мне «ты».
– Помилуйте! Да я недостоин.
– Я, – говорит, – разрешаю.
Вот черт! Да мне вовсе не хочется.
Я и уперся:
– Недостоин – и баста.
А она все говорит и говорит. И на самые различные темы. И все такие странные вещи.
– Я, – говорит, – знаю, что ты страдаешь. Но страдания – облагораживают. И смотри на меня как на высшее существо, на твой недосягаемый идеал. Не надо грубых страстей, мы не каннибалы. Поэт сказал: «Только утро любви хорошо». Вот я принесла сухари. Конечно, у них нет таких сухарей, как у нас, чуевские. У них дрянь. Они даже не понимают. Знаешь, я в тебе больше всего ценю, что ты русский. Французы ведь совершенно не способны на возвышенное чувство. Француз, если женится, так только на два года, а потом измена и развод.
– Ну что вы? С чего вы это взяли? Да я сам знаю много почтенных супругов среди французов.
– Ну, это исключение. Если не разошлись, значит, просто им нравится вместе деньги копить. Разве у них есть какие-нибудь запросы? Все у них ненатуральное. Цветы ненатуральные, огурцы с полено величиной, а укропу и совсем не понимают. А вино! Да вы у них натурального вина ни за какие деньги не достанете. Все подделка.
– Да что вы говорите! – завопил я. – Да Франция на весь мир славится вином. Да во Франции лучшее вино в мире.
– Ах, какой вы наивный! Это все подделка.