Когда оно ушло и не вернулось днем, – Великое, жестокое светило, Не думая о нем, я в садике своем Подсолнечник цветущий посадила.
«Свети, свети! – сказала я ему, – Ты солнышко мое! Твоим лучом согрета,
Вновь зацветет во мне, ушедшая во тьму, Душа свободного и гордого поэта!»
Мы нищие – для нас ли будет день! Мы гордые – для нас ли упованья! И если черная над нами встала тень – Мы смехом заглушим свои стенанья!
«Есть в небесах блаженный сад у Бога…»
Есть в небесах блаженный сад у Бога, Блаженный сад нездешней красоты. И каждый день из своего чертога Выходит Бог благословить цветы.
Минует всё – и злоба и тревога Земных страстей заклятой суеты, Но в небесах, в саду блаженном Бога Они взрастают в вечные цветы.
И чище лилий, ярче розы томной Цветет один, бессмертен и высок – Земной любви, поруганной и темной, Благословенный, радостный цветок.
Польше
Вот реченное о ней. Вот конец кровавой тризны – Враг в реках ее отчизны Напоил своих коней!
Положи на сердце руку И внемли живому стуку. Слышишь, как оно звучит? Это щит стучит о щит. Это значит, что мы рядом, Вместе все, плечо с плечом, По спаленным вертоградам За одной звездой идем. Пусть грядущий вихрь годов Сеет пепел городов, Нас, бежавших в лес и горы, Нас, заблудших меж дорог, Скликнет старца Вернигоры Громозвонный вещий рог. А пока тот рог молчит – Слушай! Щит стучит о щит!
1916
Белая одежда
В ночь скорбей три девы трех народов До рассвета не смыкали вежды – Для своих, для павших в ратном поле, Шили девы белые одежды.
Первая со смехом ликовала: «Та одежда пленным пригодится! Шью ее отравленной иглою, Чтобы их страданьем насладиться!»
А вторая дева говорила: «Для тебя я шью, о мой любимый. Пусть весь мир погибнет лютой смертью, Только б ты был Господом хранимый!»
И шептала тихо третья дева: «Шью для всех, будь друг он, или ворог. Если кто страдая умирает – Не равно ль он близок нам и дорог!»
Усмехнулась в небе Матерь Божья, Те слова пред Сыном повторила, Третьей девы белую одежду На Христовы раны положила:
