Надежда Сомерсет
Госпожа Иво. Жемчужная корона

Пролог

Я помню всё, каждый свой день, который прошел после поминального костра владыки северного плёна. Я отомстила почти всем, осталась лишь я сама. Как можно все забыть? Десять лет одиночества и десять лет мести. Десять лет забывать о дочери и помнить лишь о касте Враалов. Да, я родила дочь. Алисия. Алисия Иво, серебреный дракон, каста Враалы. Я не знаю другой касты. Я камагаи Враалов, моя дочь принадлежит им. И это не обсуждается!

Я королева империи, где драконы и люди равны передо мной, где монахов истребили еще в первый год моего правления, а женщин перестали продавать как скот, где инквизиторы, это высший орган моего правления и там действует лишь один закон.

Модхор умен, когда я приказала ему взять управление инквизиторами на себя, он понял все именно так как я и хотела. Я вообще думаю, что с тех пор как я стала королевой, Аранал и Модхор читают мои мысли. И теперь инквизиторы – это моя власть. И закон там лишь один – мой. Все дела там рассматриваются главами каст, которых я назначила лично.

Каста Алии – Петефин Лихог, тот, кто убил Сариана Зогмана, и поклялся мне на своей крови в верности и который за эти десять лет ни разу меня не подвел. Каста Канко – Шегил Китт, маг и тот, кто смог отравить Мурато. Лично, наблюдая, как корчится у моих ног главный маг империи. Правда это произошло всего два года назад, но ничего, я терпеливо ждала.

Враалы! Каста Враалов – генерал Харуто Барнаби. Его отец, умер два года назад, защищая свою внучку от убийц, присланных перед смертью самим Мурато. Это и стало его концом, и моим началом.

Я отомстила всем, осталось спасти себя или отомстить себе. А нет, простите – еще есть богиня.

Я была у нее на алтаре и преподнесла ей голову Мурато, как и обещала, а потом сидела и ждала наказания. Но она молчала. Может потому, что я не верю в нее? Может потому, что меня защищают другие боги? Не знаю. Но два года назад я была у нее на алтаре в последний раз. Мне не нужно больше там быть, не нужно больше от нее ничего. Я хочу просто жить. Я хочу опять полюбить. Я хочу все забыть.

Мать и дочь

– Мама? Я что-то опять сделала не так? – перед Анной сидела ее дочь. Серебреные кудри, ледяные глаза, и длинное серое платье в пол, белоснежные башмачки и взгляд испуганных глаз, в которых и удивление и страх и немой укор. Девять лет, которые пролетели для Анны как один миг. Когда ее дочка стала такой красавицей? Когда она встала на крыло, рядом с ней была не она, был Модхор и вся гвардия инквизиторов. Правда была там еще и пятилетняя дочь Ионы, Хенеш Модхор, но матери там не было. Анна в это время была на севере, помогая решать проблемы в касте Враалов. Да, Алисия встала на крыло в шесть лет. Рано, но может потому, что она ледяной дракон?

Анна улыбнулась, пора ей вернуть доверие дочери и стать настоящей матерью для нее: – Нет родная, я лишь хотела на тебя посмотреть.

Девочка, не ожидавшая такой резкой перемены от матери, заерзала на стуле, но не убежала, не фыркнула и не отвернулась, лишь глазки подняла. А Анна, сидя рядом, уже поправляла на ее платье кружевные оборки и выбившийся серебреный локон из прически: – Твои учителя говорят, ты делаешь успехи в музыке и рисовании.

– Да, представляешь, – обрадовалась Алисия, – господин Тамаки научил меня рисовать человека, – и столько гордости было в ее словах, что Анна улыбнулась. Ей так хотелось одобрения матери, ей так хотелось, чтобы она гордилась ею! Ведь ее мама – королева, красавица и никогда не улыбается. Ну, может только тогда, когда сидит у ее кровати, вот тогда она улыбается. Алисия это точно видела, подсматривая за матерью сквозь ресницы. И может вот сейчас…

– А хочешь, мы вместе что-нибудь нарисуем? – спросила Анна, тихо, почти шепотом, заглядывая в глаза девочки и надеясь, что она ее не оттолкнет, как она все эти годы, что ее дочь будет мудрее своей матери.

– Мам, а можно мне к тебе в мастерскую? – в глазах Алисии стояла такая мольба, что материнское сердце оттаяло.

– Конечно дорогая, теперь тебе можно все, – ответила Анна и легко провела подушечками пальцев по бархатной щечке.

– Точно? И ты меня не прогонишь? – дрогнул голос девочки.

– Нет, я все тебе покажу. Обещаю. Пойдем сейчас, сегодня уже не будет ни советов, ни отчетов. Сегодня наш день, – Анна протянула руку и Алисия энергично закивала головой.

«Да, сейчас я хочу быть счастливой, я хочу вернуть тебе эти девять лет жизни. Прости меня дочь».

– А можно мне завтра погулять? – ну да, просьбы дочери стали сыпаться как снег на голову Анны.

– Нет, учиться все-таки тоже надо, – Анна щелкнула дочь по носу и сдвинула брови. Девочка замялась и серьезно спросила: – А почему господин Аранал разрешает Катерине иногда прогуливать занятия, а мне нельзя?

– Потому что Катерина не будет королевой, она будет твоей фрейлиной, а следующей королевой будешь ты, – серьезным голосом ответила Анна, вставая и беря дочь за руку. – Идем?

– Я может, не хочу быть королевой, – насупилась девочка. – Уж точно, такой как ты, я не буду, – шептала она себе под нос.

– И что, я такая страшная? – печально вздохнула Анна. Да, легко не будет.

– Нет, мама, нет, ты красивая и серьезная! – поправилась Алисия, а потом добавила, опуская голову. – Всегда серьезная.

– Хорошо, буду больше улыбаться. Но мне нужна помощь. Твоя. Для того, чтобы улыбаться, мне нужно больше внимания и твоих улыбок. Сможешь мне это организовать?

Алисия энергично закивала: – Хорошо, но для этого мне нужно меньше учиться. Я ведь всегда учусь, – девочка начала загибать пальчики. – Каждый день у меня математика, история и письмо, каждый день после обеда у меня чтение. Вот скажи мне, когда я могу с тобой улыбаться, если я всегда занята?

Анна рассмеялась и погрозила пальцем: – Но ведь есть еще обед, и вечер. Мы можем вместе придумывать разные игры или просто наблюдать за звездами, или еще лучше создавать что-то прекрасное в мастерской. А днем, пока ты будешь учиться, я буду проводить советы, и решать все государственные вопросы. Согласна?

– А ворожить ты меня научишь?

– Да, научу, но ты должна мне пообещать, что эта магия останется в семье и никогда и никому не будет доступна кроме нас с тобой, – строго сказала Анна, глядя на дочь. А та приложила указательный палец к губам и так же серьезно ответила: – Клянусь!

– Вот и хорошо, – и Анна открыла дверь в мастерскую, которую она оформила в первый же год своего правления. Эту комнату она оборудовала рядом с кабинетом, чтобы можно было спокойно спрятаться ото всех, забыться. Вход только один и он задрапирован шторой, слуги сюда не приходят, боясь нарушить покой королевы. Сюда она приходила после того, как выносила очередной приговор своему врагу, и создавала или браслет или просто крутила в пальчиках руны. Она боялась гадать, боялась увидеть свое будущее. Боялась увидеть свой крах. Ее «ловец снов» висел на стене, а тень всегда следовал за ней все эти годы. Будто оберегал ее, будто был немым укором ей. Она не впускала сюда дочь, боялась, что здесь она увидит ее другую сторону. Увидит ее боль, уязвимость, которую она скрывала столько лет.

Алисия вошла в небольшую комнатку и благоговейно замерла, сложив ручки на груди. Перед ней была мастерская ее матери, которая будоражила ее детский ум, и девочке казалось, она попала в нереальную вселенную. Здесь были красные свечи, домики из соломы, стоящие на маленьких деревянных пеньках и тут же созданные деревья из бисера и проволоки. Баночки, в которых были сложены листики, веточки, бисер, драгоценные камни и ленточки. И все это умещалось на полках, на стеллажах. Стол, стоящий в самом центре этой комнаты, на котором лежали заготовки для браслетов, сережек и амулетов, казался девочке музейным экспонатом. Алисия убрала руки за спину и вдохнула запах. Запах хвои, мха, дерева и магии.

– Мамочка, тут так красиво! – шептала девочка и пыталась все запомнить. Вдруг ее мама завтра ее сюда не пустит, закроется здесь опять и будет что-то мастерить, но уже без нее. А Анна прошла к столу и пододвинула к дочери небольшой резной стул: – Не стесняйся, эта дверь теперь всегда открыта. Сюда не заходят слуги, так что нам никто не помешает. Чтобы ты хотела увидеть, или может, хочешь о чем-то спросить? Спрашивай. Я отвечу.

Алисия отрицательно покачала головой: – Я хочу все рассмотреть, – и в ее глазах Анна увидела восторг, радость от созерцания того, что ее мама это создала лично сама, своими руками. Но в тоже время в серебреных глазах девочки мелькнула и ревность. Ревность к этим экспонатам, ведь ее мама оставляла ее ради них. Да, она приходила пожелать дочери спокойной ночи и целовала в бархатную щечку, но она и исчезала, чтобы создать все это, бросая ее на нянек. И Алисия задала самый страшный вопрос в жизни любой матери. – А ты меня опять бросишь, чтобы создать новое украшение для этой комнаты?

Анна поперхнулась. Вот этого вопроса она боялась больше всего: – Прости меня, я больше не буду. Не буду тебя бросать. Но после смерти твоего отца, у меня было слишком много дел, и чтобы ты не видела как я плачу, иногда вечерами, я уходила сюда. Понимаю, мне нет прощения и ты не виновата во всем этом, но я не могла иначе, тогда не могла. Теперь, когда в империи все спокойно и твой отец может успокоиться, там, на небесах, потому что все его враги уже больше нас не побеспокоят, я буду уходить сюда, только с тобой. Иди ко мне, – позвала она дочь, надеясь, что девочка поймет ее. И Алисия поняла, обняв мать, гладила ее по мокрым щекам и говорила, говорила, как может говорить ребенок, который много видел: – Не надо мамочка, я все знаю. Я ведь видела и нападения на Леину и на Хенеш. Знаю, что меня так оберегали не потому что я будущая королева, а потому что я серебреный дракон, и я дочь владыки севера и дочь королевы Иво. Знаю, что у нас много врагов, но я не злюсь, и не обижаюсь. Я обязательно вырасту и покатаю тебя на своей спине, ведь я буду огромным сильным драконом, – девочка расставила руки в стороны, показывая ширину крыльев ее дракона. – Я смогу всех защитить, защитить всех кого люблю.

А Анна прижимала ее к себе и впервые за все это время она плакала, впервые за десять лет. Плакала от счастья, от того, что у нее получилось защитить самое дорогое, что у нее есть.

Аранал Ренгол, десять лет жизни

Это было темное время. Десять лет жизни, пролетели как один день. Когда за жизнь любого из нас мы не ручались, когда каждый день для нас мог стать последним. И лишь почему-то именно наши женщины стали для нас тем лучиком надежды, который сиял в этой тьме.

Десять лет назад, когда догорел поминальный костер, всем раненым оказали помощь, правда никто и не ждал от Мурата доброты и нежности, потому лишь сцепили зубы, и ждали когда зашьют раны, когда вправят кости или вылечат ожоги. Модхору досталось больше всего. Прежде чем его привели к Мурато для клятвы, его избили до полусмерти, потому клятвы он приносил синими губами, стоя в собственной крови. А потом его вылечили…

Анна Иво. Она оставила имя Иво, как укор себе самой, как память о том, что она могла бы быть счастлива, если бы изначально все сделала по-другому. Но у судьбы свои планы на наши жизни.

Все эти десять лет мы были ее правой рукой в ее мести. Она лишь намекала, и мы исполняли, понимая ее с полуслова. Но всегда конечный удар, предсмертный хрип ее врага, она хотела увидеть сама. Так она смотрела, как умирал Сариан Зогман. Смотрела и улыбалась, глядя, как истекает кровью ее враг, как умирают его сыновья, падая с небес со сломанными крыльями. Как она все это выдержала? Как не сломалась? Эта женщина для меня загадка.

Но главное в ней живет дракон. Да, она еще не может взлететь, но тень дракона все ярче сияет вокруг нее, особенно тогда, когда ей грозит опасность. Когда старший сын Зогмана напал на нее, ее спас именно дракон, отразив удар и если бы не ледяная дорожка, которой покрылся пол вокруг Анны, я бы и не понял этого. Я очень рад. Рад, тому, что она сможет, когда-нибудь, лет может через сто, но взлететь в небеса. Но главное – срок ее жизни теперь будет бесконечно долгим.

А еще я очень хочу, чтобы она встретила своего дракона. Чтобы начала улыбаться, и наконец, смогла все забыть. Ее подруги старались изо всех сил ее оберегать, но разве можно уберечь сердце истекающее кровью? И тогда моя Хела взяла на себя ее уют, взяла на себя слуг в замке и ее дочь. Алисия, ледяной дракон, который уже может взлететь и ее крылья сверкают в небе серебром. Эта девочка наша гордость и наша вера и наша надежда.

А Иона взяла на себя казначеев, ведь вести учет и вершить правосудие в принципе невозможно. Иона оказалась очень хорошим казначеем, может потому что логический склад ума и сильная воля, а еще спасение подруги стояли у нее в приоритете. Не знаю, но казна империи под ее началом только возросла.

Когда мы отдали души драконов Хеле, Ионе и Бетте, никто из нас не думал, что получится. Мы хотели лишь посмотреть, что получится, не веря в то, что наши женщины смогут впитать их в себя, слиться с ними и стать чем-то другим, еще не драконами, но уже и не людьми.

Хела – тень ее дракона, как и ее сны, дают мне право думать, что она станет перламутровым драконом. Станет, громко сказано, может быть через тысячу лет, может быть меньше. Она так пуглива, но никому это не показывает, гордо поднята голова и строгий взгляд серых глаз и голос… Когда мы одни, она спокойна и делится со мной всем, пытаясь понять, правильно ли она все делает, спрашивает совета и всегда боится, что ее действия отразятся на мне, на нашей дочери. Катерина Ренгор – моя дочь и моя гордость. Красивая драконица, правда серая, не черная. Но может, потому что Хела перламутровая? Новый вид дракона? Получилась такая смесь. Но эта девочка в свои девять лет рассуждает как заправский воин, и строит их так же, не боясь ни осуждения, ни окриков и увы, даже меня. Сильные мужчины слушаются ее, становясь мягкими и податливым, как цучиа, которых она так любит. Иногда у меня мелькают мысли, что может стоит отдать ее в магическую академию, пусть лучше будет рядом со мной, чем улетит, бросит меня, ну и конечно Хелу. Но когда я вижу, как ее дракончик машет крыльями стараясь угнаться за огромными сильными воинами, то мое сердце наполняется гордостью и все мысли о том, чтобы приручить ее, сразу исчезают.

Иона. Та еще бунтарка. Модхор долго ее уговаривал стать своей женой. Неделю. Поверьте, это очень долго. Когда валялся в кровати, отходя от побоев и придумывая планы мести, вот тогда и уговаривал. А она ухаживала за ним, и когда он не слушался, отчитывала как маленького. Душа ее дракона черна, как сама тьма. Я таких драконов даже не помню, да что говорить даже не видел.. Враалы черные драконы, но всегда присутствует серость на кончиках крыльев, или на лапах, спине, на кончике хвоста. Но у Ионы тень дракона черна, как уголь, и он огромный. Она была еще беременна Хенеш, и придерживая свой огромный живот, пыталась еще и спасти маленькую Алисию, прижимая ее к своей груди, от мечей касты Алии. Именно в этот момент ее дракон вырвался, сметая магией Враалов всех, кто перед ней стоял. Ее дочь, Хенеш черный дракон, как и ее мать. Самая младшая из четырех дракониц, и самая озорная. Если во дворце что-то происходит, ищи Хенеш. Она заводила для всех ребят, для всех кто попадается ей под руку, младше или старше ее. Поварята, помощники садовника и просто дети советников, князей, ради нее, готовы жить у дверей ее комнаты, исполнять любое ее желание, лишь бы эта девочка с огромными черными глазами и длинными кучеряшками, которые просто не умещаются ни в одну заколку, одарила их взглядом. И вот ватага из детворы несется по замку, и только успевай ловить их на лестницах, прыгающих через столики, кресла. Модхор не раз наказывал ее, но он так любит дочь, что она вьет из него веревки и ее наказание превращается в побоище во дворе, где вся ватага из ее кампании устраивает бои со стражами.

Бетта. После того, как она увидела Харута в крови, полуживого, ее неделю отпаивали травами. Но она выстояла и возмужала. Теперь она жена солдата, всегда спокойна и рассудительна, жаль, но у нее красный дракон. Она и сама испугалась, когда увидела огромную красную тень на стене замка, а потом со слов Харута, смеялась два дня над судьбой злодейкой. А вот их дочь, Леина Барнаби – изумрудный дракон. Я впервые ее увидел, когда девочка принимала свой оборот. Представляете шок у ее отца и Модхора, которые ждали всего, но не изумрудного дракончика, в которого превратилась девочка. А наши дети в образах драконят, радостные, еще ничего не понимающие, ползали по спинам ошеломленных драконов, бегали под лапами огромных зверей и пытались бросаться огнем и кусаться.

Это прекрасно видеть своего ребенка счастливым, видеть, как он растет у тебя на глазах, ведь еще десять лет назад мы даже не надеялись выжить благодаря интригам трех каст. Никто и не ожидал таких перемен с возвращением ледяных драконов. Но все это к лучшему. Мне только жаль Анну. Ей пора очнуться от своей боли, пора идти вперед, пора все забыть.

День рождения Алисии

Анна стояла перед выбором: надеть черное платье, красивое с кружевами и черным жемчугом или надеть платье, которое ей подарил Мурата одиннадцать лет назад, на ее первую церемонию. Платье белоснежное, верхняя юбка кружево, отделанное серебреной нитью, лиф украшен жемчужинами, сверкающими как капли серебра, длинные обтягивающие ее руки рукава и глубокое декольте. Все указывает на ее высокий статус, а с жемчужными серьгами и колье, она будет выглядеть сногсшибательно. Сегодня день рождения ее дочери, сегодня ей надо блистать. И она кивнула своим мыслям: – Сегодня я тебя одену, – проводя пальчиками по жемчужинам на корсете.

Девушки служанки бросились ей помогать, снимая с нее черное шелковое платье и облачая ее в белоснежное кружевное. А Анна вспоминала этот год, год, где она учила дочь вышивать или создавать поделки из бисера и камней, учила ее ворожить, рассказывая про руны и карты, и учила ее политике. Учила узнавать ложь в словах советников и заставляла учить законы страны, которой ей предстоит править. Алисия умная девочка, быстро все схватывала, а то, что ее мама, наконец, улыбалась, была с ней в минуты и радости и печали, делало их связь более прочной.

И вот перед зеркалом стоит молодая женщина, да, не такие узкие бедра, после родов они приобрели форму, прибавила в объеме и грудь, стала более пышной, но все равно, женщина, стоящая перед зеркалом прекрасна. Тонкая талия, плоский животик, руки, шея, лицо молодой двадцатилетней девушки. И только глаза говорят, как же она устала. Глаза – серебро с крапинками звезд, печальны и усталы, будто эта молодая девушка прожила жизнь в сотни лет, видела столько горя, что хватит на тысячи жизней. Хотя если разобраться, наверное, так и есть.

«Два мира, и в каждом было столько испытаний, что хватит за двоих. Но может, наконец, я смогу расслабиться? Так хочется покоя», – Анна улыбнулась, поправила серебреную диадему на голове и впервые посмотрела на брачный браслет Тогошши. – «Прости Иса, сегодня я его сниму. Его время пришло, а мое надеюсь, начинается», – она тронула браслет осторожно пальчиками и повернула его по часовой стрелке. Браслет, который был с ней столько лет, дернулся и раскололся на две половинки, а ведь еще вчера она даже не догадывалась, что его можно снять так просто. – «Так тому и быть».

Что такое жить? Это любить, просто мечтать и думать о будущем. Что такое любовь? В этом понятии так много абстрактного, но в нем заложено лишь одно значение – не быть одиноким, знать, что есть тот, кто поймет и примет тебя таким, какой ты есть, кто сможет разделить с тобой твои чувства и кто даст уверенность в будущем. Что такое прошлое – это наша память. Что такое будущее? Будущее – это наша фантазия, наше желание сделать что-то великое, жить, так, как мы себе нафантазировали. Ведь мы сами творцы своего будущего, а мысли, как известно – материальны. Так что такое настоящее? Каждый день, засыпая мы, надеемся, что проснемся, что увидим родных нам людей и проживем день, так как мы его себе вчера, в том прошлом, придумали. Так может настоящее – здесь и сейчас? Анна смотрела на незнакомку в зеркале и, вздохнув, улыбнулась своему отражению, той, которая сейчас улыбнулась ей в ответ. И ей этого хватило, чтобы понять, что именно здесь и сейчас она должна оставить прошлое там в своей памяти, не забыть, но просто отложить куда-то глубоко, глубоко, чтобы, когда захочет достать эти кусочки, картинки из прошлого, вспомнить. Вспомнить, чтобы жить дальше, ради себя, ради дочери и ради памяти о НЕМ.

Анна сложила две половинки некогда целого браслета в шкатулку с драгоценностями и повернулась к служанкам: – Пора. Сегодня у нас праздник.

– Да, госпожа, вы прекрасны.

– Поздравляем госпожа.

А Анна улыбалась и шла вперед, там за дверью ее ждут друзья, дочь. Она сегодня должна блистать, ведь это и ее праздник. Десять лет назад она родила девочку, пять часов мук и к ее груди приложили маленький комочек, который плакал и просил защиты. И она дала себе зарок: она будет защищать ее даже ценой своей жизни, она спасет ее и даст ей такую жизнь, чтобы она не боялась летать в небесах, чтобы не боялась, что за ее спиной окажется враг. Для этого и были эти десять лет прожиты ею.

А Алисия уже принимала гостей, стоя в главном зале. Рядом с ней ее подруги. Хенеш, черноволосая девочка разодетая матерью в цвета своего дракона, то есть черное атласное платье, Леина, в изумрудном платье с изумрудными сережками и тугой светлой косой уложенной матерью вокруг ее головы, в виде короны, и очень гордая этим, Катерина, в дымчатом платье, но в алмазных украшениях сверкающих в черных кудряшках. Тут же в поле их зрения их отцы, сильные и строгие в своих черных камзолах, с золотыми цепочками через широкие плечи, и их матери в платьях, указывающих на принадлежность к касте Враалов. Любое движение в сторону девочек будет расценено как нападение на принцессу, потому кроме них зорко наблюдают за каждым входящим, каждым, кто сейчас преподносит подарки принцессе, еще и полсотни магов, готовых отразить любую атаку. Да, их такими сделали, их эти годы так воспитали, да, они готовы ко всему. Но как же все хотят мира и верят, что он уже наступил, что завтра уже не надо будет следить за другом и ждать от него кинжала в тени.

Анна спустилась в зал в тот момент, когда в зал входили главы каст Алии и Канко. Она правильно рассчитала свой выход. Ее учил Мурата, чувствовать, знать и предвидеть. Она училась у лучшего манипулятора этого мира.

Петефин Лихог, улыбнулся королеве и направился со своей семьей к принцессе, его младший сын нес в руках небольшую коробочку с подарком. Алисия уже знала что там, сердечко гулко стучало от переживаний, от желания увидеть то, что ей так дорого и желанно, но ее статус требовал покорности. И она стояла, спина прямая, лишь улыбка и легкое подрагивание пальчиков прижатых к животу, говорило как же она рада этому подарку.

– Дорогая, от касты Алии, небольшой подарок на твои десять лет, – и Петефин повернулся к сыну. Двенадцатилетний мальчик сделал шаг вперед и протянул коробочку девочке, открывая крышку. Алисия поклонилась, легко придерживая широкую юбку, и раскрыла огромные серебреные глазки, в которых сверкало счастье. В коробочке лежали ракушки. Маленькие, одинаковые, уже с дырочками, серебреные веревочки, сотканные из серебра, колечки и застежки, все для того, чтобы собрать из этого великолепия бусы или любое другое украшение, так милое сердцу ребенка.

– Какие миленькие ракушки, – прижав ручки к груди и прикрыв зеленые глаза, прошептала Леина.

– Мы собрали их на берегу южного моря, – чинно проговорил Кесин Лихог и передал шкатулку служанке, которая забирала подарки и складывала их на столик у стены, и отошел к отцу.

– Спасибо, – еще раз поклонилась Алисия, провожая взглядом и шкатулку и служанку.

А вперед выходил Шегил Китт, рядом с которым шел младший сын касты Канко, пятнадцатилетний Киото, который сделав шаг вперед, с поклоном открыл шкатулку перед Алисией.

– Наша дорогая принцесса, – раздался голос главы касты, – зная твою тягу ко всему шустрому и прекрасному, а также к мягкому и пушистому, дарим тебе это существо.

Алисия ахнула, в коробке сидел и смотрел на всех огромными зелеными глазами маленький веок. Анна стоящая рядом с дочерью даже решила, что ей мерещится, но в коробке сидел КОТ. Пушистый, рыжий кот, с огромными карими глазами! А девочки уже обступили коробку с пушистиком и ахали, гладили и восхищались своим новым другом.

– Угодили, – похлопав по плечу сына, улыбнулся Шегил и понял, что его Киото попал в самый водоворот событий. И коробку не передать, и удерживать сразу и животное и девочек ему было сложно.

– Так дети, вам еще встречать гостей, развлекать и не забудьте, танцевать. Все готовы? – спасла положение Анна. Девочки выпрямились, а Киото облегченно выдохнул и с благодарностью взглянул на королеву. – Вашего нового друга мы передадим на попечение слугам, они о нем позаботятся, а вы отправляетесь встречать гостей. И не забудьте, вы сегодня должны не посрамить честь нашего дворца.

– Да, мама.

– Да, королева.

– Хорошо.

И четыре девочки синхронно двинулись в зал, стараясь не смотреть в сторону коробки с маленьким веоком.

– Дети, есть дети, – улыбнулась Анна и с благодарностью посмотрела на Шегила. Как она была красива в этот миг. Серебро волос оттеняло ее молочную кожу, серебреная диадема сверкала в волосах, а несколько прядей специально спущенные умелой рукой камеристки по бокам лица, делали ее нежной и невинной. И глаза… Глаза сегодня светились счастьем.

– Моя королева, нам есть что обсудить, мы можем занять немного вашего времени? – Шегил не отрывал взгляда от Анны, пытаясь не быть слишком назойливым, так как пожирал ее взглядом, раздевал и опять надевал на нее все эти кружева, но упорно стоял перед ней и ждал. Высокий, широкоплечий, черные волосы уложены на затылке, легкая щетина на подбородке и тяжелый взгляд, хоть масло режь. Анна кивнула, если глава касты просит аудиенции прямо на празднике, значит, произошло что-то серьезное, что требует незамедлительных мер.

– Я тоже присоединюсь, с вашего позволения, – послышался грудной голос Петефина позади нее, и Анну скрутила судорога. Неужели все повторяется, и зачем она надела белое платье, надо было надеть черное!

Через несколько минут они втроем стояли у нее в кабинете, и Анна читала отчет с границ.

Их мир можно было условно поделить на четыре части. Три четверти земель империи принадлежала кастам драконов и одна четвертая – условно никому. Анна ее называла нейтральная земля. Эта нейтральная часть суши, или даже лучше сказать моря, с островами не принадлежала никому. Драконы никогда не интересовались морем, им хватало сил и времени, а еще проблем, с сушей и людьми, потому эти земли никогда не рассматривались как земли, на которых можно было бы устроить замки, разбить поля или поселить там каторжников. Проблем потом будет больше, чем сделать все это на материке. И до того, как к власти пришел Петефин, острова кишели пиратами, но глава касты Алии суров. Да и нельзя чтобы пираты убивали или грабили тех, кто с таким трудом добывал из недр морских пропитание или драгоценности. Потому пиратов уничтожали как класс. Любого, лишь уличенного в пиратстве капитана судна, казнили без промедления. В отчете переданному Петефину, от одного из капитанов с его флагманского корабля, было четко сказано, что острова в той части суши, где по идее не должно быть людей, укрыты магическим куполом. Прорываться с боем маги не решились, лететь сквозь магическую завесу в одиночку драконы тоже побоялись. Потому просят помощи у империи.

Видя, что Анна задумалась, ответ на ее немой вопрос дал Шегил: – Предлагаю отправить экспедицию. Нам не нужны ни беглые преступники, ни маги, которые соберут силы и ударят нам в спину.

– Согласен, – заявил Петефин и посмотрел на Анну. – Анна, что думаешь?

– Думаю, я отправлюсь вместе с экспедицией. Хочу все посмотреть сама, – все еще витая в своих мыслях, ответила Анна. Она вспоминала, и горько жалела, что прошлое никак не хочет их оставить в покое.

– Это рискованно!

– Нет, мы не можем рисковать тобой.

Мужчины серьезно смотрели на нее, а видели молодую женщину с печальными глазами.

– Я ничем не рискую. За эти годы, я стала сильнее и устала прятаться. Давайте соберем команду и отправимся в это приключение, – и Анна улыбнулась, а мужчины растаяли, видя не только ее улыбку, но еще и ее глаза полные печали. Как можно отказать женщине с такими глазами?