Надежда Скай
Я отдам тебе всё
– И у нас больше не возникнет внезапных нюансов? – намекнул я пока по-хорошему.
– Совершенно никаких! Можете полностью на меня рассчитывать.
Я кивнул в согласии, достал мобильный и внутренне улыбнулся. Женька ответила, но дело важнее. Смахнул её сообщение в сторону и быстро накатал помощнику о переводе суммы Парченко.
– Прошу завтра доставить весь пакет подписанных документов на объект, – заключил и встал, направляясь к выходу из кабинета.
– Конечно, Илья Борисович, я лично привезу. И передавайте привет вашему батюшке, знал его раньше.
Глава 10
Женя
Облокотившись на дверь, я тупо улыбалась в темноту, как чуть не подпрыгнула, когда мама резко включила свет в небольшой прихожей.
– Не хочу строить предположения, поэтому рассказывай сама, – наигранно строго сказала она и махнула головой на кухню.
Мама первая прошла в наше уютное место силы, где мы могли часами сидеть, попивая чай, и болтать обо всём, даже о моей неудачной личной жизни. Уже не помню, в какой момент она подобрала тот заветный ключик к моим душевным тайнам. Поначалу со стыдом, потом чуть осмелев, я стала ей всё рассказывать. Всё, кроме как о Золотарёве. И нашла если не подругу, то надёжный тыл, понимание и теплоту.
Вот и сейчас мама ждала моего долгого и интересного рассказа. А мне снова становилось стыдно, хотя пока я ничего плохого не сделала, но в скором времени собиралась. Я согласилась спать с Золотарёвым ради своей работы. Какой кошмар! Только сейчас, сидя за столом и наблюдая, как мама разливает чай, как бодро достаёт печеньки и конфеты, я осознала серьёзность своего поступка. И как такое можно рассказать той, которая тебя родила и в целом желает тебе лучшего? Капец, одним словом!
Глухо застонав, закрыло лицо ладонями и покачала головой из стороны в сторону. Тем самым разогревая ещё больший интерес у мамы.
– Жень… Что случилось?
– Мам… я даже не знаю, с чего начать. Но обещай, что ты полностью будешь на моей стороне и ни капельки не осудишь.
– Очень интригующе, – она пододвинула ко мне чашку и вазу с вкусняшками. – Конечно обещаю! Даже если ты убила человека, всё равно я с тобой пойду до конца. Но это ведь не так?
– Нет, конечно! – отняла руки и слабо улыбнулась. Шутка почти удалась.
– Тогда рассказывай с самого начала. Убеждена, что мне много чего предстоит наиинтереснейшего узнать, – уверенно улыбнулась она, делая глоток из кружки, намекая на то, что видела, как я приехала домой.
– Да, ты права. Но всё не так хорошо, как хотелось бы. Наш дом культуры через месяц снесут, а я согласилась стать временной женщиной для утех Ильи Золотарёва.
Выпалила на одном дыхании, опуская взгляд в свою кружку. Мне страшно было увидеть реакцию мамы на последнее сообщение. И надо бы нормально объяснить, а ни сил, ни желания нет. Мама с минут пять молчала, сканируя меня взглядом.
– Про дом культуры немного понятно. А вот про Ильюшу – нет.
– Он уже давно не «Ильюша», – я скривилась на этом произношении.
– Он приехал? – я кивнула. – Женя, хватит односложно отвечать! Расскажи нормально.
О! Моя правильная и всегда культурная мама терпеть не могла, когда мы, её дети, замыкались в себе и выдавали на подобные вопросы простые ответы. Эта малость могла спокойно вывести её из себя, и тогда мама могла с нами не разговаривать по несколько дней. Я до сих пор помню эти её приёмчики и то чувство вины из далёкого детства.
– Ладно. Наш дом культуры стоит на частной земле, и эту землю выкупил какой-то мегакрутой московский холдинг. Они снесут всё старое и построят новое, современное и, конечно, дорогое! И этим богачам совершенно плевать на всех и на детей… А руководить приехал как раз Ильюша Золотарёв, – на его имени я сморщила нос и губы. Мама лишь кивнула продолжать. – Появился как ясно солнышко! Ходил, смотрел. Важный такой стал!
Сама не заметила, как стала описывать Илью, стараясь изо всех сил передать маме свой негатив к нему. Но, видимо, у меня плохо получалось. Мама к концу моих якобы нелестных описаний Золотарёва искренне улыбалась.
– Я пыталась… Даже плакала при нём! Толстокожий урод! Заявил, что я веду себя как дитя и не понимаю, какие перспективы нас ждут. Мол, большие деньги вложены в проект. А мои дети, уже молчу о тех, кто свою жизнь отдал прекрасному…
– Жень, я понимаю. Это убийственно для тебя. А дальше?
– А дальше сама не поняла, как он мне предложил сделку, – я буквально вспыхнула от воспоминаний и опустила глаза. – Я согласилась.
– Куда катится мир? Честно Илья поступить не мог… Я была лучшего о нём мнения.
Вот только настоящих ноток возмущения я в голосе мамы не услышала. Она спокойно встала и помыла свою кружку.
– Это с ним ты приехала?
– Да. Мам, но и это ещё не всё! Не надо делать вид, что ты в Золотарёве разочарована, не умеешь красиво играть, – я улыбнулась, когда мама театрально приложила руку к груди. – Он приехал со своей невестой. Хотя честно в этом не признался. И ради нашей сделки готов её отправить восвояси.
– А вот это уже очень подло, – теперь прозвучало искренне.
– Именно! Что можно ждать от человека, который так поступает?
– Но он же обещал?
– Обещал… Но я не идиотка верить словам, – я тоже помыла чашку и скрестила руки на груди. – Мы документально оформим сделку.
Меня удивило, как моя драгоценно-нравственная мама спокойно отреагировала, что её дочь ляжет под мужчину за спасение работы.
***
– Ну как? Меня прям выкручивает от нетерпения, – Ольга спецом ждала меня у главного входа здания нашего клуба.
– Не понимаю, о чём ты, – я решила, что стоит её по-дружески немного помучить.
– Ты прикалываешься? Я о встрече с ним…
Оля оттащила меня в сторону и ухватилась за руку, с предвкушением заглядывая в глаза.
– А. Ты об этом!? Мы встретились, обсудили некоторые моменты и пришли к договорённости, что он всеми силами постарается оставить нашу работу в покое.
– Анисимова! Хорош. Я же тебя знаю. Давай с самого начала и побольше подробностей.
– Оль, правда, – больше шутить мне не хотелось, – всё прошло почти гладко. Мы прогулялись к морю, вспомнили старые времена, а потом я ему объяснила, насколько важна нам всем наша работа, особенно детям. Не скажу, что было легко убедить прожжённого бизнесмена, но я вроде как смогла достучаться.
«Ага, смогла. Продала себя за правое дело. Только это утешает». Оля сделала вид, что поверила, уж очень она хорошо меня изучила. Говорить подруге саму правду пока не стану, потом… когда Золотарёв уедет, а мне станет до чёртиков жаль себя, вот тогда и вывалю своё эмоциональное дерьмо на неё. Потерпит.
– Значит… Нам уже нет смысла поднимать шумиху и готовить концерт?
– Не думаю. Знаешь же поговорку: доверяй, но проверяй. Я верю Илье, но вдруг даже у него не получится…
Оля хмыкнула, поправила ремешок сумочки на плече и выдала:
– Ничего не знаю. Ты должна любыми, – на этом слове она многозначительно поиграла бровями, – способами его убедить и подтолкнуть действовать решительно.
– Интересный совет. Может, подскажешь как?
– Блин, Жень! Ну не маленькая же ты! Женские чары, глазки кисы, губки бантиком, юбки покороче…
– Я тебя поняла. Ложись-ка ты, Женька, под свою первую любовь. Ради дела можно и ноги раздвинуть, – такое предложение меня возмутило. Хотя сама чуть меньше суток назад согласилась на такое. Но ведь подруга не знает об этом! – Спасибо, Ольга Михайловна. Из тебя отличная мамка выходит.
– Жень… Тормози, я не это имела в виду. Ну, лёгкий флирт, увлечённость… Они, мужики, когда рядом красивая женщина, вообще ни о чём думать не могут и выполняют любую просьбу, только пальчик покажи.
– Ты плохо знаешь Золотарёва. Пошли работать, мои уже почти все собрались.
– Я его вообще не знаю.
***
– И ещё раз повторим… Девочки, вперёд, наши казачки сзади ждут.
Я снова включила первый куплет нашей обожаемой «Ойся, ты ойся…» и встала вместе с девчулями. Шесть пар глаз внимательно следили за моими движениями, повторяя, ошибаясь и пока не попадая в такт музыки. Я громко считала цифры, подбадривала и улыбалась. Мои умнички старались!
– Мальчики, пошли! – чуть отошла в сторону и встала сбоку, хлопая в такт в ладоши.
Музыка громко лилась из напольной колонки, дети взмокли, но продолжали оттачивать движения вместе со мной. С каждым разом получалось всё лучше и лучше. Вот что значит команда и любовь к танцам.
– Молодцы! Пять минут перерыва и продолжим, – стоило мне повернуться на внезапную тишину, как вздрогнула.
Золотарёв собственной персоной. Илья, с улыбкой скрестив руки на груди, опирался на дверной проём. В простой белой рубашке с закатанными рукавами он всё равно смотрелся пафосно, богато сверкая брендовыми часами. Я намеренно проигнорировала его последнее сообщение, и вот он тут. Дети с интересом разглядывали его, а Илья меня. Каких-то несколько секунд пристального внимания, и я потеряла своё душевное равновесие. Ну почему этот засранец так хорош собой? А мне только от одного его вида хочется лужицей растечься.
– Здравствуйте, дети! – Илья всё же соизволил оторвать от меня взгляд, присел на корточки, растягивая классические брюки в коленях, и подмигнул моим ученикам.
– Здрасте… Здравствуйте…
– Вам не жарко? Вон как с Евгении Владимировны пот рекой течёт, – ах ты ж гадость! Я чуть не задохнулась от возмущения, хотела открыть рот и ответить колкостью, но Илья опередил. – Я вам всем кое-что привёз.
Как по волшебству, у него в руках оказалась небольшая коробочка, из которой он стал доставать мороженное и раздавать моим детям.
– Илья Борисович! Это не самая умная идея.
– Почему, Евгения Владимировна?
Я встала рядом и по максимуму изобразила строгое лицо. Вот же олень московский! Нам осталось немного, а он нагло срывает мне занятие.
– Всё очень просто… Хотя куда вам! Вы же только о деньгах думаете… Дети разгорячённые, и холодное мороженное им на пользу не пойдёт. Если завтра кто-то из ребят сляжет с ангиной, я все счета по лечению отправлю вам!
– А я незамедлительно окажу любую посильную помощь. Евгения Владимировна, можно вас украсть у этих замечательных детей на пару минут?
Внимательно вслушиваясь в разговор между взрослыми, дети потихоньку ели сладость, шептались и улыбались. После такого угощения и думать о продолжении занятия не стоит. Фыркнув, приказала ребятне сидеть тихо, первая вышла в небольшой коридор. Нечего детям уши греть, а потом родителям пересказывать.
– Илья! Какого чёрта?
– И тебе привет, – Золотарёв слишком близко встал рядом, обдавая ароматом своего до одури мужичарного парфюма. – Ты проигнорировала моё последнее сообщение.
– И поэтому ты заявился и сорвал мне занятие?
– Я не хотел, – он ещё на несколько сантиметров приблизился. Раскаяния в его глазах я не заметила.
– Не верю, Илья Борисович, – отступить не смогла. Он специально сводит меня с ума.
– Брось, Женя. Наедине называй меня «мой сладкий», – шутник недоделанный! Я не смогла сдержать улыбки и возможности ударить Золотарёва в грудь. – Понял, шутки сейчас неуместны. Буду ждать тебя у главного входа с набросками будущего договора.
Не успела ничего ответить, как Илья быстро чмокнул в губы и вышел, не замечая застывшую в лёгком шоке Ольгу с широко распахнутыми глазами.
– Ничего не говори, – буркнула я и вошла в зал. – Доедаем мороженое, потом тихо и дружно расходимся по домам. На сегодня занятие окончено.
– Евгения Владимировна, это ваш жених? – смело спросила самая старшая из группы, Маша.
– Нет, Маш. Илья Борисович – друг детства.
– А так бывает? Он похож на жениха из сказки, – добавила Ариша, которая чуть младше Маши и её подружайка. Маша хихикнула и кивнула подруге.
– Бывает, Ариш. Быстро собирайтесь.
Глава 11
Женя
В тёмных солнцезащитных очках, в расслабленной позе, опираясь на капот машины, Золотарёв ждал у входа, перегородив проход. Но это мало кого смущало. Мамочки, что ждали своих детей с занятий, открыто бросали заинтересованные взгляды в его сторону. А самые смелые и ушлые – многозначительные улыбки. Привыкший к такому вниманию, Золотарёв изредка посылал ответные, ничего не обещающие улыбки и не спускал глаз со входа.
Всю эту картину я наблюдала из окон небольшого парадного холла здания. И кипела. Мне не нравилось, что он купается в женском внимании, как и раньше. О! Я прекрасно помнила те времена: стоило Илье появиться в компании, и все девушки слюни пускали, глаз с него не сводили. Был случай, когда две девицы чуть не подрались за право идти рядом с ним. Своей энергетикой альфа-самца он уже в юные годы сводил с ума женский пол! Что говорить про сейчас?!
А я стою и ревную. Сама прекрасно понимаю абсурдность происходящего, но ничего не могу поделать. И ведь он ничего особенного не делает, просто ждёт меня… Либо я дура, либо он чёртов змей-искуситель всего рода женского. И ведь очень хорош собой! Чего кривить душой. С годами, как выдержанный коньяк, только лучше.
– Ля, стоит и красуется! Мамки с ума сходят, – Ольга толкнула меня в плечо своим. – Смотри, Валя дочку обратно к нам ведёт, типа что-то забыла, лишь бы ещё раз мимо твоего пройти.
– Он не мой…
– Красивый, засранец. Тоже бы слюни пускала, если бы мужа так сильно не любила, – до Оли только сейчас дошёл мой ответ, и она повернулась ко мне. – Твой, Женя. Ты разве не видишь?
– Чего?
– Всего! У него глаза горят, стоит только тебя увидеть, котиком рядом становится…
– Хватит прикалываться! Несколько часов назад совсем другое напевала.
– Почву прощупывала. Не, Жень, я права. Помани пальчиком и побежит хоть на край света, и делай с ним что хочешь. Глядишь, и замуж позовёт, и дом наш задарит…
– Так, Ольга Михайловна, тебя понесло, – я развернулась и пошла к запасному выходу. – А мне пора.
– Ты куда?
– Устрою ему сюрприз.
А вот какой сюрприз я собиралась ему устроить, пока не вышла, так и не поняла. Просто шла к нему со спины и злилась. Своей притягательностью он снова возвращал меня в юность, где я видела этих девушек, получающих от него свою долю внимания, и мечтала быть на их месте.
– Заждался, милый? – обняла его за шею и поцеловала в губы.
Я хотела его смутить, заставить застыть на месте и во все глаза смотреть на меня с немым вопросом: «Жень, ты чего?». Но вместо этого Золотарёв сильнее прижал к себе и углубил поцелуй, превращая его в более долгий и интимный. Он переиграл меня. На время забыла, где я. С головой окунулась в ту прелесть эмоций, о которой мечтала всю жизнь. Мои губы сами отвечали ему, а руки вовсю гуляли по широким плечам и путались в коротких волосах на затылке. И мне хотелось большего! Томно застонав, прижалась к нему бёдрами теснее, пока не услышала его тихий голос с насмешкой:
– Может, хоть в машину сядем и там продолжим? Моя горячая…
Но стоило прийти в себя, как на меня обрушилось понимание моей глупой детской выходки. Уткнувшись в грудь Золотарёва, я тихо спросила:
– На нас все смотрят?
– Не все… Мальчуган лет четырёх катается на самокате и даже не взглянул.
– Как же стыдно…
Илья только рассмеялся и быстренько усадил в машину.
– Стыдно, когда видно. А мы просто очень по-взрослому у всех на глазах целовались, – он ловко выехал на трассу и направил машину в сторону города. – И мне жуть как понравилось. Может, продолжим? Наша маленькая тренировка прошла успешно.
Уткнувшись в ладони, я качала головой из стороны в сторону, представляя, какие разговоры обо мне пойдут или уже пошли. Посёлок маленький, а меня знали почти все. Даже дети видели! Боже! Я только сказала своим девочкам, что Золотарёв мне не жених, и тут же целую из ревности, словно… словно своего мужчину! Какой пример подаю!
– Заткнись…
– Не могу. Ты сама начала. И кстати, с чего это вдруг такое горячее выступление? – Илья резко вошёл в поворот и меня качнуло на него. Пришлось выставить руку и упереться практически ему в пах. – Хм. Продолжаешь?
– Не мечтай… пока, – села ровно, не понимая, откуда у него такая открытая и слегка пошлая ирония. Мне же хочется испариться, лишь бы не возвращаться на занятия и не отвечать на обязательно последующие вопросы. – И не дрова везёшь. Куда едем?
– Ужинать. Ты не ответила.
– И не буду. Давай сделаем вид, что ничего не было.
– Я-то могу, а вот зрителей много было.
– Тебя это волнует? – я попыталась изобразить равнодушие, которого и в помине не было.
– Злючка… Можно тебя попросить?
– Хорошо, – умеет заинтриговать. Я повернулась корпусом к Илье, слегка зависая на сильных руках, крепко сжимавших руль.
– Очень хочу видеть тебя именно такую, когда мы будем заниматься диким сексом.
– Золотарёв! Вот что ты за человек?! Я же могу и передумать. И тогда придётся тебе заниматься диким сексом, – не смогла сдержать едкого смешка, – со своей дамочкой или левой рукой.
– Никогда моя левая рука не была в роли любовницы.
– Ещё не поздно попробовать, – наш разговор явно уходил не в ту сторону. Я это прекрасно понимала, но остановиться не могла. Хожу по грани, и мне это нравится. – Всё же когда-то бывает в первый раз.
– Милая Женя. Никогда такого не было и не будет. Женщины меня любят. Так почему я должен сам себя удовлетворять?
– Всегда таким был и таким останешься.
– Каким?
Мы уже въехали в город и попали в вечную пробку данного времени суток. Илья цокнул языком, притормаживая. А я, слегка склонив голову, обвела его оценивающим взглядом так, чтобы он прочувствовал.
– Самовлюблённым засранцем.
– Ничего плохого в этом не вижу, – он в итоге нажал на тормоз и повернулся ко мне. – Ты единственная после Сани можешь мне в лицо такое сказать. Остальные бы очень сильно пожалели!
***
– Я не пойду! Не мог выбрать место попроще?
– А чем тебе это место не нравится?
Илья непонимающе посмотрел на первый и единственный ресторан в городе, куда пускали чётко по дресс-коду, а про цены мне только рассказывали! Ценник даже обычного американо был заоблачным. Идти туда в простом до чёртиков летнем сарафане в цветочек и босоножках – значит, позволить уже при входе высмеять мой внешний вид и надменно развернуть обратно. Хостес, которая стояла рядом с внушительного вида охранником, и то выглядела как суперзвезда на Канском фестивале.
– Я ничего не имею против этого ресторана, но он будет иметь против меня.
– Ты специально говоришь загадками? – Илья свёл брови и снова посмотрел на вход, а потом повернулся ко мне. – Ты будешь со мной, в чём проблемы?
– Проблема в том, что ты даже не подумал о том, что мне надо переодеться после занятий. Я не пойду.
– Жень, мозги не делай. Всем абсолютно плевать, кто и как выглядит, всех волнует только размер твоего кошелька…
– А размер кошелька они определяют по внешнему виду! Нет, Илья. Поехали в другое место, – я безапелляционно мотнула головой.
Мажорские московские штучки про деньги и внешний вид коробили и убивали. Мы тут не бедствовали, но и деньгами не сорили. Как говорится: не жили богато, вот и нечего начинать. Золотарёв ехидно улыбнулся, но отъезжать не торопился.
– Уверена? – я кивнула. – Хорошо. Тогда диктуй адрес, где тихо, вкусно кормят и тебя не выгонят за внешний вид. За свой я не переживаю.
Не сразу вспомнив про тихую кафешку возле бывшего морского вокзала, назвала Илье адрес. Ехать-то всего пару минут, пешком приятнее пройтись. Но жизнь в столице приучила Золотарёва не тратить время на ходьбу и быть всегда мобильным. Он не был галантен, когда мы выходили у кафе «Бульвар», прошёл первый и занял нам место у окна, всем видом показывая, что у нас чисто деловой ужин. А то, что произошло чуть меньше часа назад, он якобы забыл. Или мне так хотелось в это верить.
– Что ж, отдам должное. Картинка никак не вяжется с действительностью, – сыто откинувшись на мягкий диванчик, заявил Золотарёв.
– Так и в жизни бывает.
– Учёл. Может, теперь перейдём к нашим делам?
Голос Ильи сразу приобрёл стальные и очень деловые нотки. Я собралась, хотя очень хотелось оттянуть этот момент. Кивнула в согласии, пряча руки под стол.
– Мой юрист подготовил скелет нашего договора и предусмотрительно оставил много свободных строк для нашей фантазии.
Я взяла листы формата А4 и стала внимательно вчитываться в каждую строчку. Обычно и стандартно выглядели первые пункты, пока я не дошла до особых желаний сторон. Тут было пусто. Дальше был пункт о сроках и даже форс-мажорные обстоятельства, при которых будет невозможно выполнить обязательства сторон по договору.
– Смерть? Серьёзно? – выдала я со смехом.
– А чему ты удивляешься? Такое тоже возможно, – Илья скрестил руки, даже не улыбнувшись. Серьёзный такой, будто многомиллионную сделку проворачивает, а не секс-договор заключает. – Предоставляю тебе право внести первой свои пожелания.
– Как благородно, Ваше Величество. Ручка найдётся?
– Может, для начала вслух обсудим?
Я знала, что произнести свои желания и хотелки вслух я не смогу. Мне легче написать их на бумаге, сфотографировать мозгом и хранить в памяти.
– Давай я лучше всё пропишу, а ты ознакомишься. И если что-то не понравится, мы это обсудим. Лишнее вычеркнем.
На моё счастье, мужчина моей мечты лишь лениво махнул рукой, мол, валяй. В моей сумочке нашлась самая простая ручка. Закусив её кончик, я задумалась над первым желанием. А потом меня понесло…
***
Я не долго ждала, пока Золотарёв чёрным, вернее синим по белому изложит свои сексуальные пожелания. И, вместо того чтобы мне первой передать для ознакомления с написанным, он стал внимательно вчитываться в мои пункты.
Каждый пункт он с улыбкой комментировал, кивал и кидал в меня настолько убийственно юморные взгляды, что мне хотелось вылить ему в лицо остатки моего любимого белого сухого и с удовольствием наблюдать, как капли стекают по подбородку и капают на его дорогую рубашку. Сволочь! Он вгонял меня в краску, заставляя опускать взгляд и со всей силы сжимать вилку. Аппетит пропал напрочь. Зато появилось дикое желание воткнуть эту самую вилку в его язык, который, к слову, будет очень трудиться перед каждым половым актом.
– Серьезно? Это твоя давняя детская мечта? – Илья чуть не подавился от смеха собственной слюной на последнем пункте.
– Почему бы и да? – я уже отбросила в сторону вилку и скрестила руки на груди.
– Нет.
– Почему, Ильюша? – подалась вперёд, выдавая самую невинную моську.
Если я хотела его задеть, то у меня отлично получилось. Золотарёв нацепил жёсткую маску на лицо, схватил ручку и с размаху вычеркнул этот пункт.
– Я не позволю себя связывать, да ещё и в стрингах!
– Ну это будет так мило…
– Опытная?
– Немного, – не хотелось признаваться в обратном.
– Ну, хорошо. Не хотелось, конечно, но ты сама меня заставила, – он вписал ещё один пункт и передал бумагу мне для ознакомления, а сам с ехидной улыбочкой откинулся на диванчик.
Довольно долго я вчитывалась в написанное, по несколько раз возвращаясь, больше отвлекаясь на его красивый – что не было удивительно, у Золотарёва не может быть чего-то некрасивого, – почти каллиграфический почерк.
– Что значит «во все имеющиеся отверстия»? – мой голос меня подвёл. Слишком низко и испуганно я произнесла.
–То и значит. Ты же опытная!
– Нет… Не в этом смысле! Нет, Илья!
– Ладно. Давай поторгуемся, – он намеренно медленно сделал глоток кофе, – я разрешу тебе вычеркнуть этот пункт, раз ты не хочешь попробовать со мной… гм… анальный секс. Но взамен потребую обязательного исполнения пункта пять.
Я снова вернулась к пятому пункту. Что ж, это лучше того, другого. Но всё равно выходило за грани моего дозволенного.
– Я согласна, шантажист.
– Бизнесмен, – поправил он. – Подписывай, моя рабыня любви.
– Ещё раз так назовёшь, и я…
– Что? Залезешь под стол и сделаешь мне самый классный минет в жизни?
Прозвучало очень пошло. Мне бы разозлиться и послать его, но тело вдруг забастовало. Соски внезапно набухли и стали чувствительны к ткани при малейшем движении, а между ног выделилась предательская влага, стоило только представить, как я удобно устраиваюсь у него между ног, расстёгиваю штаны, немного спускаю и… Чёрт!
– Я могу передумать и послать тебя.
– Не можешь. Ты уже мысленно согласна спать со мной во всех позах. А ещё есть твоя работа.
И он был прав! Я начинала злиться и закипать. Но больше на себя. Сама ведь согласилась, а он всего лишь мужчина, который получил в своё пользование доступную женщину за небольшое одолжение. Скрипя зубами я поставила размашистую подпись и вместе с ручкой толкнула договор ему.
– Не надо устраивать трагедии. Обещаю, что ты классно проведёшь время, – говоря это, Золотарёв поставил свою подпись и, сложив вдвое бумагу, убрал с глаз долой.
– Мне экземплярчик не полагается?
– Я сделаю копию. А сейчас мы уходим, – он поднял руку, и вмиг к нашему столику подлетела официантка. – Счёт, пожалуйста.
– Куда мы уходим, – я так ничего и не съела, а моё вино было не допито.
– Тестить наш договор. Не терпится попробовать тебя прямо в машине.
Он издевается? Какой хрен, извиняюсь за грубость, вселился в Илью? Его словно подменили после подписания.
– Ты всегда так проводишь сделки? После подписания трахаешь баб?
– Если они рядом, то да. Сейчас эта милость пала на тебя.
