Надежда Салихова
Кактус
Кактус встрепенулся. Да, этого не вернуть… Как же это тогда случилось? Сан Саныч покачнулся, едва на ногах устоял, и без сил рухнул в кресло. Сумел дотянуться до телефона… Набрал номер… Хорошо, у соседки был запасной ключ. И эти, в странных синих костюмах, приехали быстро… Молоденькая девушка-врач гладила перепуганного Василия, утешала. Кажется, говорила, что хозяин скоро поправится. Не поправился…
Соседская бабушка приходила по началу, кормила Ваську, поливала его, Кактус, и Гераньку… Но потом бабулю самою внуки забрали к себе. И все в квартире замерло. Вот тогда Кактус и понял, что наступил конец. Первая ушла Геранька. Не выдержала палящего зноя. Их любимая голубая пластмассовая леечка стояла тут же, на подоконнике, а что толку. Вода в ней высохла… Но даже если бы и была – сама она, без Сан Саныча не смогла отдать драгоценную влагу.
Васька, как ни странно, держался долго. Он изредка выходил на балкон, лакал дождевую воду и даже умудрился пару раз поймать воробья. А потом лег на хозяйские тапки, и больше не встал. Кактусу показалось, что он просто устал жить без Сан Саныча… А вот Кактус живет. Один, во всей квартире один… Рядом с засохшей Геранюшкой… и даже когда эта пожилая добрая женщина привела крикливую девицу и противного парня… Нет, Кактус уже ни на что не надеялся, но эта добрая женщина забрала с собой Ваську, точнее, то, что от него осталось. А Геранюшка так и стояла на подоконнике… Цветы ведь никто никогда не хоронит…
Но недавно все изменилось. Эти молодые люди – неужели они будут жить здесь? Вот и леечка наполнилась водой, и та потекла живительной струйкой в пересохшую землю. Оленька… Твои руки так похожи на руки Сан Саныча…
………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………
По квартире гулял сквозняк. Легкие капроновые занавески колыхались, словно паруса фрегата. В доме чувствовалось некое напряжение. Но это напряжение, а лучше сказать возбуждение, было приятным, праздничным. Оленька бегала босиком по свежевымытому полу. Да кого бегала – порхала, как бабочка, кружилась, как принцесса на балу.
Она прижала черный плоский предмет плечом к уху, и вела разговоры с невидимым собеседником. Не сразу Кактус понял, что эта штука называется телефон. Она совсем не похожа на телефон Сан Саныча – внушительный аппарат цвета топленого молока с белым диском посередине и черными цифрами в маленьких круглых отверстиях.
– Мамочка, вас с папой когда ждать? – Оленьккин голос был такой высокий и звонкий, он, словно мячик, отскакивал от стен и пололка в полупустой квартире, и звенел, радостно звенел колокольчиком.
– Дана Максимовна с Виктором Сергеевичем придут к двум часам. Они раньше не могут. А вы можете и пораньше подъехать… Что? Нет, помогать мне не надо, я справлюсь. Просто хочется поболтать с тобой. Без свидетелей, – Оля засмеялась.
– Ну, вообще-то не в свидетелях дело. Просто хочу пообщаться без суеты. И чтобы ты на квартиру посмотрела в спокойной обстановке. Я только тебе ее хочу как следует показать и Наташке. Но Наташка, та уже все видела. Она у меня практически прописалась. Всю последнюю неделю мы вместе с ней жили. Вчера только уехала. Нет, ну что ты, ни сколько она мне не надоела. Помогала просто. А Макса ведь в командировку отправили, я ж тебе говорила. А мы с Наташкой так и жили вдвоем. Зато всю квартиру отмыли и в порядок привели.
При этих Олиных словах «Всю квартиру отмыли», Кактус встрепенулся. Да, такой сияющей он свое жилище, пожалуй, и не помнил. Это было, когда еще хозяйка жива была. Давно-давно-давно… Так же хрустально блестели окна. В них лился солнечный свет. Все, как прежде, в те счастливые времена. Только Сан Саныча нет. И Васьки. Хоть и много он с Геранюшкой от него страху натерпелся, но все-таки свой, родной кот был.
Но сегодня Кактус грустил не долго. Жизнь продолжалась. А из вечерних разговоров Оленьки и ее подруги Наташки он понял, что есть еще другая жизнь. И там живет его любимый бог Сан Саныч. Но если и Сан Саныч живой, то и Васька при нем, это точно. А если Васька… Следующая мысль показалась Кактусу абсурдной. Но это только первую минуту. Потом же он ухватился за нее. Там, в заоблачных далях и она живет – его Геранюшка. Живет-живет, обязательно так и есть.
