bannerbannerbanner
Скрижали о Четырех. Руда. Падение

Надежда Ожигина
Скрижали о Четырех. Руда. Падение

Полная версия

Диксот содрогнулся от яростного изумления:

– Как вы смеете! Против своей крови, своих братьев? Почему вы сражаетесь? За кого?

– За друга. По обычаю ордена.

Голос настоятеля вознесся под самые своды дворца, удержал готовую рухнуть колонну, укрепил, оберегая Братьев, поставил новый щит, легко разбивший атаку Диксота:

– Меня изгнали из Венниссы, – негромко, но так, что содрогнулись многие, сказал кроткий монах, – но полномочий я не передал, и Диксот лишь видимость, данность традиции, ибо никто не волен лишить подобного сана, кроме самого Рудознатца, а он не послал нам знамения. Братья, очнитесь! Внемлите Силе! Диксот не допустит подобной выходки, не осмелится бунтовать. Странно, что, ослепленные гневом, вы не отличили подмены!

Он кинул из рукава магическую сеть, но противник оказался ловчее, увернулся, теряя благую личину, и скользнул к окну. Следом тотчас полетела молния Эрея, прожгла крыло, и новая сеть, пущенная Свальдом, достала, зацепила беглеца, потянула обратно в залу. Плененный демон Воздуха рухнул, разбивая остатки паркета, и заметался, Силясь уйти. Пока все глазели на хвост и кожистые синие крылья, он смог высвободить лапу с флаконом, жидкость пролилась, образуя лужу, и пленник растворился в ней без остатка.

– Дьявол! – выругался Эрей, опускаясь на пол. – Ушел на Темную сторону!

– Как вы себя чувствуете? – подошел к нему Истерро, отчитав набор непристойных ругательств, несовместных с саном Гласа Рудознатца.

– Полным идиотом, – не стал кривить Темный. – Вам непременно нужно развить эти способности, Бабник.

– Какие? – делано удивился монах, краснея и оглядываясь на Братьев.

– Лгуна, – припечатал маг. – Потрясающий дар, не каждому дается. Впрочем, спасибо за помощь.

– Не за что, – еще больше смутился Истерро. – Я готов объяснить…

– Позже, – гневным жестом маг пресек ненужные теперь извинения.

– Помилуйте, советник, – вмешался Свальд. – Ведь это тайна ордена! И настоятель раскрыл ее, спасая вашу жизнь!

– Свободу, – поправил Эрей. – Только свободу. Вы, кажется, спрашивали, за что я не люблю ваше Братство?

Он оттолкнул руку звездочета, пытавшегося помочь, отстранил Ерэма и сам встал на ноги. Ему хотелось одного: вернуться в Башню, а еще лучше, пожалуй, в Аргоссу, плюнуть на внешний мир с его надуманными проблемами и заниматься серьезными научными изысканиями.

– Братьев можно понять! – крикнул ему в спину раздосадованный Свальд.

– Да ну? – повел плечами маг.

– Факты свидетельствуют против вас, советник. Демон, столь убедительно сыгравший Диксота, лишь свел их воедино и повернул под нужным углом.

Эрей остановился и нехотя обернулся, вприщур посмотрев на Свальда:

– Так вы тоже считаете, что мне нужна власть над миром?

Тот какое-то время молчал, растеряв весь запал и оглядываясь на Братьев, точно ища поддержки, потом покачал головой:

– Не считаю, друг мой. Иначе не пришел бы на помощь. Власть нужна не вам, – он снова помолчал, нерешительно жуя губами, но все-таки отчаялся высказать крамольную мысль: – Не вам, но тому, кто над вами. Звезды…

– Звезды вам не солгали, – кивнул Эрей, открыто разминая пальцы. – Все верно. Но я не слуга тому, кто надо мной.

Стало тихо. Так, что сделалось слышно, как осыпается пыль с потревоженных в схватке карнизов. Двенадцать монахов различного ранга и Силы, практикующих в Столице, испытующе смотрели на темного собрата, взвешивая сказанное на весах осторожности. Потом кто-то из двенадцати спросил:

– Можем ли мы верить вам, советник? По приказу Гласа мы провели цепь ритуалов и выяснили кое-что из вашего прошлого…

Эрей гневно рыкнул и повернулся к Истерро, чувствуя знакомый зуд под ногтями.

– Мы должны были это сделать, – вскинулся в защитном жесте Бабник. – Умоляю, советник, успокойтесь! Я исходил из ваших собственных расчетов, касающихся магов Камней, мы просто вычислили седьмого, вычислили и ужаснулись, ведь по нашим летописям он давно мертв!

Маг молчал. И Истерро поспешил заполнить паузу потоком слов, отвлекающих от возможного поединка:

– Послушайте, кто он для вас? Вы же до сих пор его прикрываете, держите имя в тайне, какую власть он имеет над вами? Мы хотим лишь помочь, советник, мы – хранители древнего знания и способны разрушить многие ритуальные связи! Однажды вы отступились от него, отрекитесь и теперь, объединитесь с Братством, и мы избавим мир от опасности! Ну же!

Голос Истерро звенел, наливаясь Силой, глаза разгорались двумя изумрудами, всю залу затопило причудливым зеленым светом, но маг теперь знал, с кем беседует, и был настороже, утроив защиту. Все красноречие Истерро, весь его опасный и притягательный дар разбивался о броню равнодушия. Эрей слушал молча, но на последних словах иронически выгнул бровь:

– Избавим мир от опасности – по-Божески?

Монахи задумались, морща лбы, Свальд сообразил первым, о чем идет речь, и в ужасе вскричал, воздев холеные руки:

– Боже Единый, Боже Ушедший! Спаси и сохрани!

Вслед за этой молитвой на колени пали остальные, бледные и напуганные всерьез, осеняя себя благой Единой чертою. Эрей удовлетворенно кивнул:

– Ну так оставьте темное – Тени. И оставьте Тень – в покое.

– Мы не можем остаться в стороне, – воскликнул в отчаянье Ерэм. – Вы были государю вместо отца, вас считала своим другом госпожа Рандира, а теперь, после вашего землетрясения, мы не можем связаться ни с Императором, ни с государыней! Мы слышим город, только город, понимаете? Мы будто отрезаны от прочего мира! Даже звезды противоречат друг другу!

Эрей нахмурился и осторожно присел на скамейку у двери, потирая плечо:

– Не могу утверждать, что моей вины в катастрофе нет. Но и брать вину на себя не стану. Значит, вы потеряли Рада?

– Императора, государыню, всю их свиту, весь остальной мир! – закричал выведенный из себя Ерэм. – Когда же до вас дойдет, советник? Они мертвы? Отвечайте, скорее, не щадите наших чувств!

– Нет, – прислушавшись к себе, заверил Эрей. – За Рада не поручусь, но тревоги не чувствую. Что до Рандиры – она жива и в полном здравии, готов поклясться.

Ерэм пал пред советником на колени и в порыве восторга сделал попытку поцеловать его руку, но маг не позволил, оттолкнул:

– Спокойнее!

– Он связан с государыней на третьем уровне, в сфере судьбы и астрала! – поспешил внести ясность звездочет. – Значит, это правда.

– Они живы! – крикнул один из Братьев, подкидывая свой жезл, и началось безудержное ликование, будто данный нехитрый факт решал все навалившиеся проблемы разом.

– И за это я не люблю Братство, – проворчал Эрей, наблюдая, как монахи возносят хвалы Господу, обнимаются и едва ли не поздравляют друг друга с победой. – Хватит! – внезапно рявкнул он так, что звякнули уцелевшие зеркала. – Молчать! – и добавил в наступившей мертвой тишине:

– Есть работа.

О пути мага Камней

Разнятся судьбы склонных к темной магии. Жрецы, чернокнижники, мракоборцы, ведьмы, заклинательницы погоды – всякие есть дороги в обход Сумасшедшей Аргоссы.

А у магов Камней – путь один. И судьба против воли ведет их к Границе. Суждены им мутация и клеймо, мучительная смерть от яда, воскрешение и посвящение. А иначе пробудившаяся Сила уничтожит, выжжет их изнутри, испортит кровь и поработит душу.

И горе миру, в котором убивающий и творящий камни не станет однажды Магом, не обучится сдерживать Силу в узде. Он погубит сначала тех, кто откроет ему свое сердце, а потом изведет сам себя, расходуя энергию жизни на фокусы и пустую волшбу. Оттого испокон веков изгоняют таких из селений и пытаются убить при рождении, когда Сила мала и воля ничтожна.

Ибо смерти мага Камней требует сама суть жизни.

Мало в мире особых магов, творящих и убивающих камни. Пальцев рук – в избытке для счета.

Но может, поэтому мир и стоит, не скатившись в черную бездну?

2. Перемены

Муэдсинт Э’Фергорт О Ля Ласто

«Суть Вещей». История Кару. Глава о Магах Камней: путь и распутье

Советник Эрей Темный, наместник Императора, предпочел передать полноту власти отцу Свальду д’Эйль, придворному звездочету.

Братство полностью поддержало подобную инициативу, понемногу уверовав в непричастность Эрея к происходящим бедам. Свальд поломался, предлагая для виду кандидатуры одну нелепей другой, потом не без удовольствия согласился с непременной оговоркой: он станет лишь глашатаем воли советника. Истерро горячо поддержал затею, так как не без оснований считал, что именно звездочет способен завоевать утраченное доверие людей и успокоить город. А поскольку в Столице успел пронестись непомерно раздутый слух о великой битве темного мага с Белым Братством, горожане вознесли молитвы Господу, посчитав сие отречение от власти следствием славной победы Света.

Таким образом был заключен немыслимый доселе союз Света и Тьмы, куда, помимо Свальда и Эрея, вошли также Ерэм и Истерро.

Лейб-медик лично возглавил экспедицию, посланную на погашение растущих очагов эпидемии, мощным Светлым кругом закрыв Заречье от прочих районов Столицы. Истерро отправился с ним, как целитель и как настоятель Храма, коего призвали освятить отстроенные заново дома. Исподволь он проповедовал, применяя свой исключительный дар, и готовые к бунту кварталы, примыкавшие к Цитадели, понемногу приходили в себя.

Свальд, наместник и приближенный к государю придворный, ежедневно принимал делегации от знати и богатых сословий, заверял и успокаивал, рассыпался в славословиях и даже одаривал мелочью вроде святых амулетов, если считал необходимым. Одновременно в городе был распущен слух, что Император жив, находится в полном здравии, гостит в Сельте и скоро вернется в родную Столицу.

Свальду верили, поскольку знали: на его стороне звезды, а Божьи глаза не запылишь, не отведешь никаким темным колдовством. О том, что звезды молчат, горожанам благоразумно не рассказывали.

 

Отныне Эрей, пристроивший к делу Белое Братство, мог спокойно ходить по городу и заниматься более интересными, с его точки зрения, вещами. Например, пришлыми демонами и трещиной, расколовшей центральный бульвар.

Трещина оказалась неглубока; спустившись вниз на смоляном канате, маг не достиг и первой ступени ада, и хотя временами из нее вырывался грозный гул подземной реки, наводящий ужас на горожан, опасности и темных выползней щель в себе не таила. Маг приказал засыпать ее освященной землей, над которой три ночи читали молитвы все двенадцать Братьев во главе с Истерро. Мастеровой люд заново выложил мертвым камнем мостовую, через каждые три локтя закладывая серебряную чешуйку, и лавочники вздохнули, осеняя себя Благой чертою: по их просвещенному мнению, теперь можно было не страшиться темных полчищ, готовых вырваться из адской расщелины. Эрея иногда охватывали приступы непреодолимого любопытства: что бы сказали эти почтенные люди, узнав о свободных демонах?

Впрочем, о демонах зареклись говорить вслух, страшась новой подмены.

Эти опасные, изменчивые, подвижные как ртуть создания могли оказаться где угодно, кем и чем угодно: стеной, деревом в саду, отражением в зеркале. Братство утратило верный способ чуять Духов за пределами обманчивой Гариты, им приходилось искать заново, пробовать и ошибаться. Зачастую весь поиск сводился к банальной логике, ибо, впитывая все до мелочей, привычки и жесты, голос, манеры, демоны не могли перенять Силы, а главное, не умели читать мыслей и потому ошибались в деталях.

Напуганные Белые Братья, которым всюду теперь мерещились Духи Стихий, перешли на телепатию, и Эрею волей-неволей пришлось подчиниться, открывая голову для всех двенадцати разом. Сам он считал, что в Столице демонов больше нет, ибо во внешнем мире эти твари почти так же редки, как и маги Камней, а большинство надежно заперто в Гарите еще со времен Второй войны, но его слова ставили под сомнение и норовили трижды в день проверить, нет ли и в нем подмены.

Лишь однажды Свальд позволил себе откровенный вопрос на болезненную для Братства тему:

– Этот демон, что ушел от нас… Это он покушался на государыню?

Эрей улыбнулся уголками губ:

– Демоны не меняют Стихии. Этот принадлежал Воздуху. Тот был Духом Воды. Почти Воды.

– Вот даже как! – вскричал пораженный Свальд. – Вы знаете точно?

Эрей пожал плечом, тщась показать, что выжал из слабого отпечатка все, что сумел. Лишь быстрота реакции позволила зацепить этот след, теряющий форму и запах. Фраза «почти Воды» содержала в себе сомнение, а не утверждение, равнозначное приговору.

– Если это так, – не мог успокоиться Свальд, – если данное предположение подтвердится… О, Свашши ждет неприятный сюрприз, именем Рудознатца я смогу призвать его к ответу!

– Оставьте. Не вам и не мне тягаться со Свашши. Не тешьте себя иллюзиями. Его можно остановить, но призвать к ответу? Вряд ли.

Звездочет гневно заходил по кабинету, из угла в угол, потом от стены к окну, провел тонкими пальцами по корешкам старинных фолиантов, потоптался у остывшего камина, но успокоиться и последовать совету не смог:

– Как? – взорвался он к неудовольствию Эрея. – Демоны будут бродить по Империи, покушаться на государыню, представлять нам самого Диксота, а мы смолчим?

– Да, – кратко ответил ему Эрей.

– Но почему? – возопил Свальд, в порыве гнева смахивая с камина бесценные канделябры.

Эрей прищелкнул пальцами, и подсвечники зависли над полом, потом бережно опустились на ковер, а брызнувшие во все стороны капли расплавленного воска слепились в рельефный отчетливый кукиш. Окруженный ореолом горящих фитильков, он поднялся к самому носу Свальда и покачался из стороны в сторону. Звездочет понемногу отдышался и наотмашь ударил по мерзкой фигурке, разбивая ее о мозаичный пол. Ему заметно полегчало.

– Мы не можем призвать к ответу Старейшину демонов, – повторил Эрей. – Друг мой, вы вообще-то задавались вопросом: что происходит в мире? Существует ли Веннисса? Цела ли граница Гариты?

Свальд побледнел, как полы его сутаны, метнулся к окну, будто мог из дворца разглядеть колоннады и храмы Венниссы, молитвенно простер руки, шепча заклятья, потом сник и опустил голову. Губы его заметно дрожали.

– Святая земля уцелела, – прошептал он наконец, – иначе и быть не может! Господь не допустит… Если устояла Столица и ваша треклятая Цитадель…

– Я устал повторять, – вздохнул маг. – И говорить устал страшно, отчего Братство тратит Силу на пустяки? Эпицентр взрыва был в горах неподалеку от Аргоссы. Возможно, в отрогах Мельтских гор. Волна разрушений прошла по Хвиро и докатилась до Столицы, зацепив ее на излете. Я допускаю многие бедствия, Свальд. Возможно, Веннисса цела, ее защищали мощные заклятья, поставленные в древности, когда сила Света была велика. Ее охранял Камень. Устояла Аргосса. Но Гарита? Хон-Хой? Сельта, Олета, Альтавина? Союз семи Княжеств? Что стало с Мельтами и Суровым краем?

Свальд молчал, потрясенный размерами случившейся беды. Он, с трудом принимавший разрушения милой сердцу Столицы, теперь был поставлен перед возможностью потерять весь привычный мир. Не выдержав, звездочет схватился за голову и принялся раскачиваться из стороны в сторону, повторяя, как заклинание:

– Что же делать, советник, что же нам теперь делать?

– Ждать.

– Чего? Боже Ушедший!

– Вестей. Я отослал небольшие отряды во все стороны светотени. Прежде всего попытаемся прорваться в Венниссу, в хранилище древнего знания мира. Там нужно искать подсказки.

– И способ борьбы с Духами Стихий! Боже Единый, я умираю от страха, я полагал, остальной мир в безопасности, советник, ведь где-то там затерялась моя девочка, она же нас предупреждала: затевается что-то страшное, немыслимое. И вот все сбылось по слову ее! Лори, звездочка моя, она же и про демонов знала, недаром прислала государыне Щит, птичка моя, Боже милосердный!

– Мне отчего-то кажется, – попытался успокоить монаха Эрей, – что если ей и грозила опасность, теперь все в порядке. Она жива. Так же, как Рад, государыня, мой побратим.

– Дай-то Бог, услышь он ваши слова, друг мой, вы с рождения моей девочки были ей верным хранителем! Видит Господь, если б вы не были магом Камней, иного зятя я и не искал бы!

– Не стань я магом Камней, – улыбнулся Эрей, – я не дожил бы до рождения вашей дочери. Впрочем, спасибо, ловлю вас на слове.

– Бессердечный изверг, вы еще смеетесь над несчастным отцом!

– Я хочу, чтобы вы вернулись к делу.

Свальд стиснул голову руками, до боли, до зубовного скрежета, так, что побелели костяшки пальцев и кровь прилила к щекам. Эрей не мешал, ждал, когда к звездочету вернется способность рассуждать. Тот опустил, наконец, руки и упал в кресло, и стало видно, что отче стар, что он бесконечно устал за последние три семидневка и балансирует на грани отчаяния.

– Мы были последовательны в действиях, – обреченно возведя глаза к Океану вновь заговорил Эрей. – Мы почти решили малую проблему, проблему города. Можно перейти к проблеме страны. Решив вопросы Ферро, мы шагнем дальше, на помощь миру. Кстати, друг мой, ваши окуляры уцелели?

Вопрос был задан безо всякого перехода, и Свальду понадобилась добрая минута, чтобы перескочить с глобальных несчастий на не стоящие внимания мелочи. Он сморщился, сведя к переносице брови, потер в нерешительности подбородок:

– Как вам сказать? И да, и нет. Стекла целы, но какая-то мразь завязала в узел главный телескоп, бесценную старинную вещь, аналогов которой… Не иначе, этот кошмар, этот демон, ведь Диксот заходил, якобы в гости, на чаек, я ведь сердцем чуял подвох!

– А у меня, представьте, лопнули все линзы, – небрежно бросил маг.

Свальд поднял голову и вприщур посмотрел на Эрея, будто силился вспомнить что-то важное. Наконец он жахнул кулаком по колену и расхохотался:

– Вот мы, старые дурни! Ведь у вас же отличный телескоп, краса и зависть, и стоит он в инь-чианьской башне с видом на Мельты, а значит и на Сельту, будь она благополучна! От вас и Веннисса краем видна!

– В Цитадели четыре башни, отче, – поправил Эрей, тая в провалах глаз улыбку. – Из них виден весь Светлый мир. Если мы объединим недостающие детали, возможно, получим нечто путное.

– Я немедленно пошлю за ними! – вскочил Свальд, но тотчас передумал: – Нет, тысяча чертей! Я пойду за ними сам! И вы составите мне компанию, безопасности ради!

– Разумеется, – сухо согласился Эрей.

Через час торопливой ходьбы по городу, то и дело срывавшейся на бег – к крайнему раздражению Эрея, – они подошли к Цитадели, неся в серебряном ларце заветные окуляры. У ворот Цитадели тосковал Истерро, подпирая мощную створку и старательно изображая равнодушие. Всем своим видом он пытался показать, что прислонился к воротам оправить сбившийся ремень котурна и вот-вот помчится дальше, но изрытая каблуками земля безжалостно показала, что ждет Бабник целенаправленно и долго.

Свальд напрягся, потом кивнул:

– Это Истерро.

– Я вижу, – пожал плечом маг.

– Я хотел сказать, что это именно Истерро, а не демон в его обличье! – огрызнулся предусмотрительный звездочет.

– А! – протянул Эрей и больше не сказал ни слова.

Они молча прошли мимо посторонившегося Истерро. Эрей не ответил на приветствие, Свальд, понятно, кивнул и поздоровался, но был вынужден поспешить за магом. Монах скривился, будто от пощечины, набрал в грудь побольше воздуха, готовясь проорать проклятья вместо извинений, но Эрей мимоходом обернулся:

– Бабник, мы собираемся восстановить телескоп. Вы с нами? – и снова зашагал по направлению к Башне.

Истерро подавился бранью и пару минут потерянно моргал, пытаясь сообразить, что происходит. С долей отстраненного удивления он увидел, как маг взмахнул рукой, обращаясь к невидимому собеседнику, никого рядом с собой не обнаружил и снова обернулся, не скрывая раздражения.

– Вы идете, черт возьми? – крикнул непонятливому монаху. – Мне некогда копить обиду и принимать извинения!

Истерро бросился вперед, путаясь в сутане, в три прыжка нагнал товарищей и перевел дух.

– Простите меня за обман, – все же выдавил он, косясь на Эрея. – Мне не стоило скрываться от вас.

Маг отмахнулся, как от назойливой мухи. Ставки были слишком высоки, чтоб принимать в расчет ложь светлого, возомнившего себя другом Тени. Истерро ждал ответа, мучительно краснея, точно слова могли что-то решить, что-то исправить. Эрей ответил жестче, чем хотел:

– Я привык. Пустое.

– Простите! – снова прошептал монах, опуская глаза, и маг понял, что невольно хлестнул его по открытой ране.

Эрей сбил размеренный шаг, затормозил так, что Свальд впечатался в его спину, и протянул Истерро руку ладонью вверх. Молча.

Истерро робко улыбнулся и, не колеблясь, пожал протянутую руку. Молча.

Свальд покивал головой, наблюдая за примирением и благословляя его. Молча. Он дал себе зарок научиться молчать.

В безмолвии соратники поднялись в Башню и занялись разбитым телескопом. Свальд лишь мысленно поведал монаху о возможном разрушении мира, скупо, как о проверенном факте. Истерро прочел молитву. Про себя.

Эрей слегка покривил душой, сказав, что пострадали только окуляры. На самом деле телескоп получил хорошую встряску, но прочие неисправности были несущественны по сравнению с основной потерей. Бесценные стекла Свальда уцелели по той простой причине, что осторожный звездочет, будучи в прошлом женат на особе взбалмошной и непостоянной, завел привычку хранить объектив и линзы в защищенном ларце. После потери трех комплектов, каждый из которых тянул на полтора ракушечника.

Свальд долго возился с прибором, что-то подкручивал, осторожно рихтовал молоточком; одно из серебряных зеркал пришлось заменить за негодностью: пластинку сильно покорежило взрывной волной. При острой нехватке материала ему пришлось изъять зеркальце из изящной пудреницы Истерро. Бабник воздел руки к Океану, призывая Высшую Сферу в свидетели неизмеримых страданий, но жертву на благо общего дела принес без колебаний. Наконец отец Свальд вкрутил объектив и навел трубу на Инь-Чиань.

Все затаили дыхание.

Какое-то время светлейший маг сосредоточенно крутил колесики, покусывая губы от нетерпения, но минуты через две, наполненные томительным ожиданием, бросил гиблое дело с огорченным ругательством:

– Во имя Господа Ушедшего! Боюсь, друзья мои, фокусировка этого прибора приказала долго жить. Я пытался настроиться на Мельтские горы, но увы, увы… Видимо, в падении…

– Позвольте мне, – перебил Эрей, отодвигая звездочета в сторону.

– Прошу, – вымученно улыбнулся Свальд, – вот, полюбуйтесь, сплошные коричневые пятна, никаких деталей!

– Я понял, – согласился маг и принялся менять наводку.

 

– Да вы с ума сошли! Я помню настройки наизусть! – возмутился Свальд. – Чтобы из Столицы разглядеть в деталях Мельтские горы при мощности вашего прибора…

– Резкость в норме, – спокойно откликнулся маг. – Прошу!

Свальд побледнел как полотно, сжал губы и приник к окуляру.

Взору его открылись горы, четкие, ясные, молодые, какими они виделись, должно быть, на заре мироздания его предкам. Он зацепил взглядом язык остывающей лавы, готовый со временем обрасти панцирем ледника, распадок, обещающий превратиться в зеленое пастбище или суровый перевал, и даже тонкую струну водопада, натянутую от провала небольшой каверны до пропасти, терявшейся за нагромождением новорожденного базальта.

За частыми зубцами этих странных, невысоких гор виднелись далекие, будто заветная мечта, снежные вершины иной гряды, словно скол грани иной реальности, могучие великаны, готовые поспорить возрастом с самим Миром.

– Выходит, ваш телескоп мощнее моего, – с оттенком завистливой грусти признал Свальд, – он позволяет видеть дальше Мельт. Да кто бы мог подумать: он позволяет заглянуть за Мельты! Интересно, как? Особая система наведения?

– Не говорите ерунды, – насмешливо прищурился Эрей. – Те снежные вершины – это Мельты, стражи Инь-Чианя. Бабник, в Сельте образовалась горная гряда, хотите посмотреть?

– Еще бы, – любопытный Истерро жадно приник к телескопу. – Ух ты! Никогда такого не видел. Юное горное образование! Свежие склоны, неостывшие до конца потоки, мощный выброс камней и руд! Даже на глаз я чую разнополярные векторы, они не дают складке окончательно сформироваться. Невероятно! Сельта отныне богата рудой, это минус в общем раскладе сил, ибо Сельта падка на оружие.

Маг кивнул. Когда воинственная держава получает такой роскошный подарок, как молодая руда, дающая разум мечам, стоит готовиться к переделу земель. В такие моменты Эттивва-Разрушитель вспоминается особенно остро. Вкупе с последствиями его победного марша по Хвиро.

Княже, упаси от повторения!

– И если это Сельта, – снова подал голос монах, пританцовывая вокруг телескопа, – я знаю, что там за водопадик!

– Вот как? – Свальду удалось, наконец, оттеснить настырного собрата от окуляра. – И что же это, просветите нас, грешных?

Истерро от возмущения притопнул ногой, но быстро успокоился, вспомнив, что от гнева на скулах проступают омерзительные красные пятна:

– Если новая гряда выросла на плодородной равнине Хельд из легендарных скал Готтана, то водопад – не что иное, как истекающее в пропасть озеро Таньян, купальня при священном источнике Тан.

На долгое время в Башне воцарилась тишина, настолько полная, что казалось, будто воображаемый шум водопада приближается, грозя накрыть беспечных с головой. Потом подавленный Свальд сказал в пространство:

– Государыня собиралась провести у источника десять ритуальных дней в посте и покаянии, обращая мольбы к его чудодейственной Силе.

– Мы вернемся к этому вопросу позже, – сухо остановил Эрей.

– У вас нет сердца, друг мой!

– Мертвым оно ни к чему.

– Не ссорьтесь, – мягко попросил Истерро, – вы же сами сказали, у нас нет времени для ссор. Теперь, когда я ясно вижу цель, я попробую дотянуться телепатическим импульсом до источника. Возможно, кто-то из паломников остался жив, ведь недаром это место издревле считается святым, на нем лежат охранные заклятья.

– Да благословит Господь ваши усилия, настоятель! – от души помолился Свальд, осеняя Истерро Единой чертою. – Да сбудутся ваши чаяния!

– Ищите Викарда, – прозаично посоветовал маг, проявляя интерес к эксперименту. – Вам будет проще настроиться.

– А если он мертв? – едва выговорил монах, охрипнув от дурного предчувствия и суеверно творя охранный знак.

Маг дернул плечом и не ответил. То, что побратима нелегко сжить со светотени, он знал не понаслышке.

Истерро готовился долго и обстоятельно. Теперь неудивительно было, что прочие маги не сумели связаться с Императором: тот находился в стране, чьи внешние контуры претерпели столь значительные изменения, что телепатический сигнал, даже уСиленный амулетами и молитвами, искажался, постепенно теряясь в пространстве.

Светлый маг заварил себе укрепляющий сбор, воскурил лампадки с ароматическими маслами и благовониями, мало уместными в Черной башне, причастился облаткой, освященной в Венниссе.

– У вас есть какие-нибудь вещи побратима? – деловито спросил он расчихавшегося от благовоний Эрея.

Маг согласно кивнул и спустился в жилые комнаты. Вскоре он вернулся с охапкой всевозможных метательных образований, топоров и кривых ножей. Из общей груды выделялся сломанный посеребренный двуручник с оплавленной крестовиной: выглядел меч настолько мерзко, что у светлых тотчас испарилось природное любопытство. Все это богатство, составлявшее малый арсенал охотника за Тенью, Эрей свалил у ног оторопевшего монаха, добавил сверху мятую рубаху с солидной дырой, бочонок пива и грязнющую перчатку из буйволовой кожи, заскорузлую от крови.

– Выбирайте, – обозначил он дружелюбную улыбку.

– А что-нибудь более мирное? – жалобно попросил Истерро. – Носовой платочек? Булавку для плаща? Пару писем, наконец? Я не буду их читать, честное слово!

Эрей скептически выгнул бровь, но честно принялся вспоминать. Платочков побратим сроду не носил, предпочитая утираться плащом и рукавом. Булавки и прочие побрякушки презирал всей душой, писем не писал даже сородичам в Гардарике – не разменивал талант каллиграфа. Пару раз, правда, был пойман Столичной стражей за выведением на стенах храмов разных знаков, но мирными их назвать было трудно.

Истерро скривился и принялся копаться в груде металла с видом скорбным и обреченным, перебирая сокровища Викарда двумя пальцами через надушенный платок.

– Подождите, – остановил страдальца Темный, растирая переносицу. – Кажется, есть подходящая тряпица.

Бабник взглянул с надеждой почти безумной; маг прошел в кабинет, некоторое время молча и почтительно простоял у стола, скрестив руки особым образом, потом сложил ладони и склонился, коснувшись пальцами лба. Лишь после этого нехитрого ритуала он позволил себе снять со стены кусок бело-черного шелка. Бережно и торжественно, точно знамя, внес полотно в залу и протянул Истерро. На закрепленной в планках из двухсотлетнего дуба эмблеме проступал рисунок: поделенное надвое поле, в верхней части снежно-белое, в нижней – угольно-черное, и серебристо-серый остров посередине.

– Вы намерены взять это, настоятель? – при появлении Эрея Свальд вскочил на ноги и склонился в почтительном поклоне, копируя ладонями жест мага.

– Если эта вещь принадлежит Викарду, да! – чуть удивленно ответил монах, переводя взгляд с одного товарища на другого.

– Это эмблема монастыря, – тихо пояснил звездочет. – Школы Скалистого острова. Но принадлежит она, скорее, нашему темному собрату.

Эрей согласно кивнул.

– На белом поле изображен иероглиф Гуень, означающий кисть, искусство каллиграфии и в целом характеризующий просвещение и Свет. На черном поле обозначен иероглиф Мюрр – меч и темное начало разрушения. В соединении кисти и меча, Света и Тени, пути воина и каллиграфа кроется основная догма Школы, ее способ постигнуть истину. Отсюда серый цвет острова посередине, – все так же склоняясь в поклоне, пояснил звездочет. – Подобная эмблема – вещь крайне личная и выдается за особые заслуги перед Школой. Если решитесь взять ее в руки, повторите все мои жесты один за другим, после чего торжественно поклянитесь, что берете эмблему на время, для спасения одного из подмастерьев.

Истерро недоуменно посмотрел на Свальда, потом на Эрея и решительно спрятал руки за спину – от греха:

– Чем поможет мне символ, принадлежащий темному магу? – спросил он, не скрывая иронии. – Я ищу не темного мага.

Звездочет улыбнулся:

– Просто вы, любезный брат, до этого мгновения не были знакомы с подобными обычаями Инь-Чианя. Но я просвещу вас, я долго жил за Мельтами и, пожалуй, знаю о варварах больше любого из нашего Братства. Вот этот символ, – он едва уловимым почтительным жестом указал на серый остров, – клеймо, если хотите, тавро, коим награждают всех, достигших звания подмастерья и сдавших экзамен. Есть данный знак и у Викарда, но даже не в этом дело. Образ острова выжжен в сердце любого, прошедшего ученичество, даже наш темный друг не смог забыть о нем, хотя оставил монастырь, прервав обучение. Его побратим живет памятью о Школе так же, как и любой из послушников, находившихся в свите Ральта. Брат государыни является Мастером, и, уверен, сердце ее полно любви к монастырю. Нет лучшего способа призвать на помощь всех отроков, подмастерьев, Мастеров, нет иного способа, кроме как начертать в пространстве этот знак. Возьмите эмблему в руки, настоятель, проникнитесь любовью к Острову, пропитайте ей свою ауру и просто позовите. Все, кто увидит и услышит, тотчас поймут, что послушнику Шарно нужна помощь, а поняв, отзовутся.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20 
Рейтинг@Mail.ru