Надежда Ожигина
Перевал Альтара
Паутина пульсировала, меняя цвета: зеленый, красный, синий, зеленый. Паутина разрасталась по комнате, цепляясь за книжные полки, шкафы, изголовье кровати, подбиралась все ближе, опутывая сознание, оплетая нейронные клетки, ее нити прошивали мозг, активируя введенный вирус, и чесались проколы от лазера. Паутина развивалась и множилась, она поглощала реальность и готовилась выйти вовне.
1. Перевал
Локация: Старогорск, квартира Калмыкова.
Ника бродила по комнате, лениво швыряя вещи из сумки на пыльные полки шкафа. Книжки на стол, ноут туда же. Плюшевых мишек с комода – на выброс, эти уже не в тему.
Плакат «Альтара» – на стену, поверх цветастых обоев: Старая Крепость и Буйный Ий с шестнадцатью многоколенными лапами.
– Прикольно! – одобрила Варька. – И у меня такой есть, Витек подогнал. Ник, а ты, правда, к нам на все лето?
– Угу, – отмахнулась Ника. – Мамуля умчалась на юг, устраивать личную жизнь. Какой-то там итальянец, что ли. Ну а меня – к отцу, чтоб возраст ей не накручивала.
– И ты ее одобряешь? – тихо спросила Варвара.
– Не то чтобы очень, но кто меня спрашивал? Она ж отожгла на старости лет: сконнектилась с кем-то на сайте знакомств. Ну, я решила: пускай попробует, – Ника скинула сумку на пол и рухнула на кровать, так, как любила, с разбега. – Ох, хорошо-то как! Старое новое место. Как думаешь, можно гадать?
– Новое, скажешь тоже, четырнадцать лет продрыхла. Ну, погадай, а вдруг?
Варька упала рядом и уставилась в потолок.
Ника скосила глаз на подругу и подпихнула в бок:
– Валяй, признавайся, что тут стряслось?
– Так, – уклонилась Варька. – Вроде бы ничего.
– Вроде бы? Варь, выкладывай. Лучше уж ты, чем парни!
Варька молчала, так долго, что Ника успела занервничать. Какая еще неприятность случилась? Будто их мало в жизни!
– Ладно. Все равно ведь узнаешь. Твой папа тоже, ну, не один.
– Не один? – озадачилась Ника. – Да кто ж его выдержит, Варька?
Варька опять смутилась и, похоже, уже раскаялась, что полезла в чужие разборки.
– Кто она? Я ее знаю?
– Ник, это тетя Лида. Мама нашего Витьки.
Ника долго смотрела на Варьку, потом отвернулась к стене:
– А Витька чего?
– Ну чего-чего, злится. Ник, не грусти, пожалуйста. Вечером сходим в Альтар?
Ника кивнула, но не ответила, а Варька не торопила. Ладно, пусть любят, кого хотят, но с папиным подлым романом растаял последний шанс. Ника верила, что мама одумается, погуляет и снова вернется к отцу, а теперь возвращаться не к кому, и прошлую жизнь не склеить. Жизнь, в которой все было, как надо. Дом, семья, нормальная школа, друзья – Варька и Алик с Витьком. У нее было все, что нужно, целый счастливый мир, а теперь? Ну, приехала на каникулы, а потом вернется в столицу, там шикарный дом и устроенный быт, но такие чужие, ненужные люди, и она одна, все время одна. Весь этот год Ника думала, что лучше остаться с отцом. Пусть он ученый, пусть он в работе, только маме она совсем не нужна. Маме она мешает. А теперь получалось – и отцу она в тягость…
– Слушай, сейчас ребята придут! – с жалкой угрозой сказала Варька, и тотчас, словно дождавшись команды, затренькал дверной звонок. Варька протанцевала в прихожую, и моментально квартиру заполнили уже незнакомые, ломкие, но такие желанные крики Алика, Витьки, возмущения Варьки, которой пиццу нельзя, а они притащили. Ника вздохнула, потом еще раз, глубже и немного спокойнее. Нужно вытереть глупые слезы, сделать вид, будто все хорошо, и забыть отвратительный год в столице, когда они только чатились и били монстров в Альтаре.
Ника вышла на свет коридора и тотчас попала в клубок рук и ног. Нет, в этом плане все было круто, ее здесь ждали, ей были рады, и впереди замаячило лето, полное приключений, подколок, и походов в кино, и болтовни, и Альтара, и просто тепла друзей, которого так не хватало в столице.
Потом, когда пицца была уничтожена, они развалились кто где, в кресле и так, на полу, а Ника с ногами забралась на кровать и подумала: все наладится. Ведь уже полегчало, они были с ней, любимые, интересные. Да, ее друзья изменились, вытянулись, повзрослели, – она видела перемены в р-фоне, на фотках и в видеочатах, – но остались с ней заодно!
– Ну и как она, жизнь столичная? – спросил любознательный Алик. – Нашей сонной глуши не чета?
– Не чета, – легко согласилась Ника. – Новый двор, новая школа, класс какой-то мажорский попался.
– Травили? – встревожилась Варька.
– Так, ерунда. Узнали, что я из Альтара, и быстро отвяли, уроды. Там тоже играют в Альтар, прикиньте! В классе один пацанчик и в параллельном – практически клан.
– И что, симпатичный парень? – заулыбался Витька. – Ты рассказывай, Ника, рассказывай, на кого ты нас там променяла? Целый год клещами тянули, что и где, как дела и вообще!
Ника взглянула на Альку, а тот сгорбился и напрягся, так старательно делая вид, мол, все по фигу, а он фикус, что ей стало смешно и грустно:
– Витя, ну ты даешь! На кого же я вас променяю?
И Алька немного обмяк.
Он не слишком-то изменился, Алик. Да, чуть подрос, и голос сломался, срываясь то в бас, то в дискант, но в целом остался щуплым парнишкой, таскавшим за Никой школьный рюкзак. Витька – тот возмужал, раздался в плечах, вымахал, как баобаб, и на геометрическом подбородке уже наметилась темная поросль, которую он горделиво сбривал. Белобрысый веснушчатый Алька был сейчас ниже Варвары, их красавицы-балерины, только Нику это не трогало. Они в школе сидели рука к руке, ругались и даже дрались тетрадками, Алика к ней, отличнице и активистке, прикрепили в нагрузку, а ей «нагрузка» понравилась, и никого роднее этого троечника и раздолбая у Ники пока не нашлось. Только как объяснить это Алику? Стыдно и как-то обидно, должен же сам понимать, балбес!
– Ну че, пошли, растрясем калории? – сломал паузу Витька, сытый и раздобревший. – Надо ведь выгулять Варьку, а то она после пиццы свое фуэте не сбацает!
– Себя иди растряси, гранд-батман тебе в пятую точку! – тотчас окрысилась Варька и встала крутить вертушку, но сбилась и пнула Альку в живот.
Алька завыл, как пришибленный, согнулся и кинул в Варьку подушкой, Ника его поддержала, Витька, как рыцарь, встал на защиту. Варька спряталась за него, как за шкаф, из-за широкой спины подзуживая и поясняя кому-то, что у нее отчетный концерт и поэтому с нею драться нельзя.
А потом они долго гуляли по всем любимым локациям, сходили к реке и в заброшенный сад, залезли с гитарой на старую яблоню, где проорали весь Варькин плейлист, пугая случайных прохожих, и Ника физически ощущала, как отступает прошедший год. Пусть, пусть у папы роман, Витькина мама – не самое худшее, что могло тут с ним приключиться, и она будет рядом, с папой и с Аликом, потому что здесь ее дом, а там – только чат и Альтар.
В Альтар отправились ближе к вечеру, разбредясь по своим компам, и задача была нехитрая: крафтить ботву на синих полях.
…Я связался с Механиками, – набрал в чатике Танк. – Наш заказ будет в доступе через три дня, десять кил накрутили сверху за травление антидотом…
…Десять кил за наш антидот?..
…Алик, убейся апстену, че ты опять зажался?..
…О, три дня, я как раз оттанцую…
…Ну, отлично, – откликнулась Хилари. – Косим дальше траву, Мародеры: у меня все запасы кончаются. За три дня доварю бодягу, и рискнем опять на сто двадцать!..
Ника вынырнула из Альтара, когда забрезжил рассвет. В комнате посерело, проявились предметы из угольной тени, обозначился стол и кровать, книжный шкаф и открытые полки, с тихим теплым мурчаньем погас ноутбук, отключая синие блики, и реальность утратила краски, словно покрылась пеплом. А потом проявился розовый с лимонной солнечной ноткой: летом светает рано. Нужно ложиться спать.
Ника умылась в ванной, прошла по пустой квартире, дергая плотные шторы и запуская в квартиру рассвет. Было холодно и одиноко.
Папа домой еще не вернулся.
Паутина дрожала серыми нитями, опутывая подоконник, паутина была на шторах и успела оплести батарею, наверное, надуло ветром в окно, подумала Ника и тронула пальцем. Паутина откликнулась легкой вибрацией, под столом зашуршало и заскреблось, Ника дернула стулом из-под столешницы, и там кто-то забился от страха, завизжал, и тогда она тоже взвизгнула, отскочила, забралась на кровать. Около батареи, по-летнему ледяной, сверкнули красным чьи-то глаза, Ника свесилась, крепко цепляясь за спинку и вглядываясь в темноту: кто там визжит и скребется, кто? Глаза попривыкли и увидели крысу, взъерошенную и худющую, и Ника опять заорала, уже в полный голос, от отвращения: из головы серой твари, больной, испускающей дух, обильно росла паутина, пробиваясь прямо из мозга, из развороченной в кровь черепушки. По батарее, потом на окно, по столу и по полкам, все ближе к кровати, – паутина тянулась от крысы к Нике, к ее волосам, к ее голове, и она задохнулась от боли, закричала – и от крика проснулась.
В комнате было совсем светло, за окном чирикала птичья армия, радуясь солнцу и лету, а Ника дышала жадно, взахлеб, точно вынырнула из глубины или спаслась от погони. В голове все трещало и билось в виски, боль была невыносимая, сердце дергалось так, что ломило ребра, сон, думала Ника, дурацкий кошмар, вот тебе и «новое место»! Паутина и пауки… Нет, там была крыса. Да ладно! Крыса-то там откуда?
Ника встала и подошла к столу, осторожно под него заглянула. Пыли скопилось немеряно, но оно и понятно. Папа к ее приезду прибрался, но подвигов ждать не приходилось: под стол с мокрой тряпкой он не полез. Ладно, – решила Ника, – потом все отмою сама, нужно выпить таблетку, умыться и чем-нибудь перекусить. Но сначала поскролим темку!
Прихватив со стола ноутбук, она вернулась в постель и, посмеиваясь над собой, вбила запрос в поисковик. Хорошего ей не напророчили. Все сонники, как один, считали крысу дурным животным и к паутине относились прохладно. Предательство, одиночество, болезни, ловушки, потеря близких. Отличный план на каникулы!
– Обойдетесь! – фыркнула Ника вслух и отложила ноут. – Зато я теперь точно знаю, что паутину во сне нужно рвать, а крыс убивать с изощренной жестокостью. Веселенькая перспектива!
В коридоре щелкнул замок, лязгнула бронебойная дверь. Ника ткнулась в р-фон: без пятнадцати девять. Ну ты, папочка, загулял! Она снова упала в подушку, притворяясь, что все еще спит. Отец заглянул к ней в комнату, кратко вздохнул и прошел к себе. Страшный сон по-прежнему стыл в голове, все болело, хотелось плакать, просто в голос реветь от обиды, она ведь приехала, папочка, она вернулась домой, а ты… Где же ты был всю ночь, пока ей снились кошмары? Почему оставил ее одну? Это было ужасно, сплошной детский сад, но Ника опять была в полном раздрае. Забравшись под одеяло с книжкой, она, как и раньше в минуты слабости, свернулась калачиком и стала читать, сначала сквозь слезы и жалобы маме, а потом фэнтезийный мир захватил, и ей стало не до реальности.
Локация: Старогорск, квартира Калмыкова. Смена игрового персонажа.
Калмыков смотрел на спящую дочь, и в голове прояснялось. Точно, ведь Ника сегодня приехала. Или вчера? Ну, конечно, вчера! Жена неделю назад сообщила в своей милой манере «сказать между прочим», что дочь на каникулы едет к нему, и он даже навел порядок в бывшей комнате Вероники и приготовил обед, сварив суп из пакетика. Нужно будет съездить на рынок, купить что-нибудь посущественнее, что там едят девчонки пятнадцати с половиной лет? Йогурты? Фрукты? А что еще? Нет, разумнее будет спросить у Лиды. Вдруг бургеры с острым соусом?
Пусть дочка спит, и он тоже попробует. Что-то неладно у них в программе, ночью опять сбились коды, только собрали приличный Слепок, и снова все рухнуло к чертовой матери.
А если… Калмыков и сам не заметил, когда включился компьютер, когда он уселся за письменный стол, чтобы кодить, снова и снова, пытаясь пройти барьер.
Локация: Старогорск, квартира Калмыкова. Смена игрового персонажа.
Ближе к полудню Ника устала читать. К тому же в книге все время ели, что-то готовили на костре, варево булькало, пахло мясом, и ей тоже хотелось перекусить. В прежние времена мама звала их обедать, завлекая обратно в реальность горячим борщом и котлетами, с кухни шел такой аромат, что Ника выныривала из Альтара, а папа бросал программы, но теперь мамуля гуляла в Италии, а про папину кулинарию думать без дрожи не получалось.
Ника встала, почистила зубы найденной в сумке щеткой. С интересом исследовала холодильник, ощущая себя полярником: ледяная пустыня, девственная белизна с вкраплениями доисторических ископаемых. Перемороженная колбаса, потерявшая изначальный цвет. Масло, от которого отбить кусок можно разве зубилом старателя. Оживляли пейзаж только яйца, ровным рядком украшавшие дверцу, да кастрюля с загадочным супом, в котором Ника, порывшись половником, с трудом опознала лапшу, разыскав в глубине бульона слипшийся блеклый комок.
Вот так папа, ну учудил! А ведь мама неделю назад позвонила, можно было и подготовиться!
Впрочем, Ника отлично знала все недостатки отца. Он обретался в науке и был совершенно неприспособлен к жизни в реальном мире, состоящем из живых клеток, а не из единиц и нулей. И ему было проще закодить котлету, запах там, вкус и вид, чем пожарить на сковородке для прокорма единственной дочери.
Нужно как-то решать проблему: голодание на каникулах в планы Ники никак не входило. Придется готовить самой, ну а что, качнуть в интернете кулинарную книгу с подробными фотками и сварить себе суперский борщ, а пока начать с этих самых яиц, если они еще живы, конечно.
В дверь позвонили, едва ткнувшись в кнопку. Точно боялись, что их услышат.
Ника пошла открывать.
На пороге стоял Витек с полными сумками всяких вкусностей, а за его широкой спиной, с обычным своим отстраненным видом, пристукивала каблучком его мама, тетя Лида Погодина.
– Здравствуй, Ника, – сказала она. – Рада, что ты вернулась. А мы тут к тебе с припасами.
Ника смотрела во все глаза.
Что ж, тетя Лида была красивая. Если уж начистоту, Нике всегда хотелось быть похожей на Лиду Андреевну. Всегда. Но не теперь.
– Папа еще не проснулся, – стоя в дверях, ответила Ника. Не хотела впускать ее в дом, где все было обустроено мамой. То, что мама сама ушла от отца, решив, наконец, пожить для души, в данный момент не имело значения.
– Ник, я войду? – попросил Витек. – Или сумки хотя бы возьми? Ты не думай, это твой папа звякнул и жратвы купить попросил. В девять утра, прикинь!
– Ты заходи, – разрешила Ника. И улыбнулась Лиде Погодиной. – За продукты спасибо, потом рассчитаюсь. А папу будить не стану.
– Лучше уж не будить, – согласилась Витькина мама. – Он со своей работой в последнее время почти не спит. Ладно, как скажешь, зайду попозже. Но нам тоже придется поговорить, от реальности не уйти.
– Ничего, я постараюсь, – в тон ей ответила Ника и закрыла за Витькой дверь.
В коридоре несчастный Витька неловко стянул свои кроссы:
– Говорил же я ей: не надо идти. Нет, поперлась! Упрямая.
– Ну и как будем жить, Витек? – уныло спросила Ника, перетаскивая в кухню пакеты.
– Ладно, нам-то с тобой чего? – философски заметил Витька. – Еще два года – и нужно думать, в какой институт поступать. Начнется совсем другая жиза. Я вот не заморачиваюсь. Нет, мне обидно, конечно, что она батяню забыла, но с другой стороны, если ей в радость… И лучше уж дядя Илья, я его уважаю.
Ника печально кивнула:
– Я же не против, Танчик. Просто надеялась, что эту байду можно хоть как-то исправить. Ладно, хорош, темку закрыли. Пошли завтракать, брат мой Витек.
Они допивали чай, обсуждая последний рейд, когда проснулся ученый папочка и выполз в кухню на запахи. С голоду он был согласен на все, запросто, не чинясь, съел горячие бутерброды с сыром и запил газировкой. Вид у него был всклокоченный.
– Снова проблемы, дядя Илья? – спросил вежливый Витька.
Ника смотрела на папу и видела, что дело худо. Таким он бывал не часто, когда все в институте шло вкривь и вкось. О работе ученого папочки, как она его называла, Ника знала до ужаса мало, но давно перестала спрашивать, вслед за мамой смирившись с тем, что все вокруг папы секретное, и институт, и проекты. Разве дипломы ей были доступны, папа их прятал в шкафу, на верхней полке за книгами, и Ника, оставшись одна, тащила стремянку к шкафу, пытаясь хоть в общих чертах разобрать, за что же его наградили. Но термины и формулировки были выше ее понимания, она знала, что папа крут и работает в важной сфере, что его зовут «кибер-доктором», и вообще, как земля его только носит. Последнюю фразу повторяла мама, уставшая быть рядом с гением и захотевшая счастья.
– Да, – буркнул папа на Витькин вопрос. – Не клеится паутина. А у вас как дела, молодежь? Ник, прости, я вчера задержался…
– Да ладно, – ответила Ника, копируя мамину интонацию, всегда предвещавшую ссору. – Не привыкать. Работай. Подумаешь, дочь приехала!
– Ника!
– Ах да, тетя Лида тут приходила, ты б ей деньги вернул за продукты.
– Слушай, Ник, я пойду, – подскочил посмурневший Витька. – У меня скоро курсы робототехники, нужно еще доклад подготовить, – а в коридоре шепнул: – Я понимаю, ты злишься. Я свою маму и сам пилю, только при мне так не надо, ясно? Она… Ну, в общем она. Мама. Моя. Понятно? Вечером выйду в Альтар.
Вот тебе и паутина. Вот тебе и крыса во сне. Вторые сутки она в Старогорске, а уже обидела друга. Впрочем, Витек сам хорош, мог бы ей сразу сказать, чтобы она подготовилась и не мечтала о невозможном, мог бы мамочке своей обожаемой как-то вправить мозги под прической!
Ника вернулась в кухню:
– Паутина не клеится, значит? А тетя Лида взяла и склеилась? Папа, очнись! Нам все лето жить вместе! Вместе, ты понимаешь? А ты меня даже не встретил! И шлялся где-то всю ночь!
– Я не шлялся, с чего ты взяла? – искренне изумился Калмыков. – Девочка, я работаю. И про Лиду в подобном тоне разговаривать не намерен. Твоя мама сама все решила, а я…
– Знаешь, с чего тебя бросила мама? – Ника повысила тон, будто кричала на другой берег. – Ей надоело быть тенью! Мы всегда были лишними, папа, мы вдвоем проиграли твоей работе. Но у тебя есть дочь! – Ника вспомнила давешний сон. – Дочь живая, не электронная! И этой дочери нужен ты, просто дома, хоть иногда. Молчишь? Ну и ладно, молчи. И сиди тут один, как орел на вершине, а я свалила в Альтар!
В кабинете затрезвонил служебный р-фон, Калмыков, пытавшийся что-то сказать, в сердцах отмахнулся рукой и молча прошел к себе. Потом торопливо оделся и, буркнув «я на работу», сбежал от семейной ссоры, как поступал всегда, когда мама его пилила.
– Отлично! – сказала вслух Ника, снова оставшись одна. – Сначала Витька. Теперь отец. Определенно сложился день.
Она позвонила Варюхе, но та была на репетиции. Алька тоже куда-то пропал, тогда Ника включила ноут и провалилась в Альтар.
Локация: Альтар, Алмазная Долина.
Даже без Мародеров в Альтаре было прекрасно. Ради успокоения Хилари слегка подолбила упырков, с последнего дропнули склянки, какие давно искала, и она пошла на Алмазное поле наковырять минералов. Требовался запас антидота, а там работы невпроворот, алмазы в ее жернова нужны особой прозрачности, на рынке покупать не хотелось, дорого, и она засела в Долине, держа в поле зрения львов. Драгоценные камни Хилари всегда собирала голой. Не по обряду или рецепту, просто монстры здесь были суровые, и без Танка драться со львами – лишь впустую царапать доспех. А обнаженной не так обидно, ну, убьют, ну, возродится в Столице, на кладбище Упокоенных, зато оружие будет цело и кираса без повреждений!
С алмазами повезло, за час насобирала достаточно, и убили всего пару раз без неприятных ранений. Хилари влезла на небольшую скалу и стала смотреть в Долину.
Алмазное поле сверкало так, что слепило глаза. Среди белых камней бродили горные львы, патлатые рыжие кошки. Мощные лапы с кривыми когтями, прочнее любого кинжала, наносили такие раны, что не всякий целитель вылечит. Целый прайд устроился возле скалы, там, где добыча фартовей, но Хилари их не боялась, свои камни она собрала и теперь любовалась графикой: такими живыми казались твари, что их хотелось погладить.
Кто-то еще был в Долине, тоже сборщик ценных алмазов. Кто-то голый ходил по полю и, кажется, напевал. Он настучал ей в чате:
…Девушка, вы так прекрасны, что приманили всех хищников…
Хилари не ответила. Она любовалась Долиной. Ее всегда поражало, насколько реальны в своей прорисовке волшебные Долины Альтара. Она понимала Сову: ей тоже хотелось расправить крылья, чтобы летать над локациями и наслаждаться каждым пейзажем. Сейчас над Алмазной Долиной разгорался рыжий закат с вкраплениями фиолетового, он отражался от всех камней, выросших в чистом поле, от друз и кристаллов, от мелкой россыпи и от монолитных глыб, которые не разбить даже осадным тараном.
…Девушка! Вам охранник не нужен? Такой красотой грех рисковать!..
Сборщик алмазов не унимался, и Хилари вдруг очнулась, осознав, что не чувствует, кто он такой. Даже расы не может понять, хотя он подобрался близко, он возле самой скалы, в окружении горных львов. Темный друид? Оборотень?
Резкий шорох заставил ее обернуться, и она почуяла льва, сначала его дыхание, а потом жадный пристальный взгляд: лев подкрался вплотную и стоял, приоткрыв алую пасть, с клыками-ножами наружу. Глаза хищной твари были как потускневший янтарь с пойманной мелкой мушкой, они отражали закат, и за этими рыжими бликами мерцала какая-то паутина с росой в пересечениях нитей, так обычно рисуют созвездия и сложные графики логических связей. Паутина хлестнула нитью и оплела рассудок, и погасила волю. Хилари замерла, не думая сопротивляться, и тогда хищник махнул мощной лапой и толкнул ее со скалы, прямо в пасти голодного прайда.
Альтар мигнул сообщением о перезагрузке системы, и Ника вылетела из игры в сумерки своей комнаты.
Локация: Старогорск, квартира Калмыкова. Кабинет.
Ноутбук завис на картинке с Альтаром и перестал реагировать на кнопку «пуск» и лихорадочный стук по сенсорам. Ника, сняв с головы очки, всматривалась в монитор и пыталась понять, что случилось. Кто был тот незнакомец, которого она – Хилари, ведьма, эмпат! – не смогла в игре опознать? И почему рыжий хищник повел себя против правил? Подкрался, но сам не напал, только сбросил ее со скалы?
И что творится с программой?
Ноутбук среагировал на перезагрузку, когда Ника выключила хоум-очки. Значит, сбоил этот девайс, раньше ее не подводивший. Хорошая модель для серьезной игры, с впечатляющим погружением в вирт в плане эмоций и ощущений. Девайс странно пах и вряд ли был жив, это было ужасно некстати, ведь Мародеры взялись за квест с Перевалом и пытались пройти сто двадцатый дан. А ее персонаж? Ее Хилари? Девочка жива там вообще, после злобного львиного прайда? Пособирала алмазов подруга!
Ника вновь загрузила Альтар, но игра показала ошибку.
Папочка, где ты, папа! Что же ей теперь делать?
Отца, разумеется, дома не было, Ника набрала Витьку, но тот, как назло, был на курсах. Далась ему эта робототехника, у нее проблема, проблемища, и помочь, разумеется, некому!
Ладно, подумала Ника. Я просто проверю, жива ли Хилари. А вдруг это новый способ взломать прокачанный персонаж?
Медленно, словно крадучись, она вошла в кабинет отца. Строго-настрого он запретил ей, маленькой и бестолковой, даже открывать эту дверь, после того, как Ника отформатировала жесткий диск, сдуру нажав не ту кнопку. Никогда она больше не слышала, чтобы папа так громко кричал. Обычно он выговаривал тихим голосом без интонаций, поучал, а не ругался, но в тот день он орал, как последний алкаш, и раскидывал вещи по комнате, и мама кричала в ответ, что Ника еще ребенок, и нечего дома работать, дома нужно общаться с семьей! А Ника забилась под папин стол и выла от ужаса и обиды, потому что какой-то компьютер был для папы важнее, чем дочь.
Наверное, в этот день, думала Ника позднее, она отформатировала не только диск, а уничтожила, стерла всю их счастливую жизнь, и обратно восстановить эти данные у папы не получилось. Не удалось уберечь семью, вытащив из архива коды общего светлого прошлого.
Все в порядке, – извинялась она перед папой, точно чуяла неодобрительный взгляд, – я теперь уже взрослая девочка, нажимать ничего не стану. Я просто зайду в Альтар и посмотрю на Хилари.
Пароль для компа Ника знала: «Вероника» латинскими буквами. В этом папочка был образцом постоянства. Она думала зайти через сеть, но с удивлением обнаружила на рабочем столе иконку Альтара и, не думая, ткнула в нее пером.
Альтар загрузился мгновенно. Он даже забыл запросить пароль, видимо, папа играл до ухода, и защита еще не включилась.
Ее папа играл в Альтар! Великий ученый Илья Калмыков!
Вот это отличная новость, будет о чем потрепаться с друзьями.
Ника уже позабыла о желании просто проверить Хилари, ей до жжения под ногтями захотелось узнать, кем был папа в игре, на каком он уровне, какой расы? Вряд ли сильнее, чем ее Хилари и остальная команда, все-таки Мародеры были реально круты, но папочка, кто ты в Альтаре? Ведь они могли бы помочь прокачать твоего персонажа, пройти с ним сложные инсты, ачивки добыть, килы…
Было темно и тихо, Ника взмахнула рукой персонажа, словно искала что-то на ощупь, и тотчас зажегся свет: вспыхнули канделябры огоньками черных свечей, затрещал дровами камин, и она очутилась в уютной комнате, чем-то похожей на кабинет. Точно также стояли в ней стеллажи, заваленные грудами книг и свитков, был огромный рабочий стол и кресло, кожаное, уютное, с забытым в нем фолиантом.
Ника даже не подозревала, что в Альтаре такое возможно! Их привычные комнаты были малы, так, примитивные гардеробные и подвалы с добытыми артефактами, а здесь можно было читать! Сидя в кресле возле камина, слушать музыку, курить трубку, – Ника не знала, что папа курит!
Она робко пошла вдоль стены, увидела зеркало и заглянула. В нем отразился папа, его точная виртуальная копия, но моложе лет эдак на пять, значит, он создавал свой образ, когда Ника про Альтар и не слышала! Сегодняшний Илья Калмыков обзавелся солидным брюшком и давно забыл про зарядку, аватар же был – загляденье, подтянутый и спортивный!
Ника шагнула к столу. Чернильница, кипа бумаги. Даже памятка лежит за прозрачным стеклом, с торопливой кляксой под восклицательным знаком. Ника приблизила текст и рассмеялась, слегка нервически.
«Дроп, а еще лут – то, что падает с мобов. Мобы – монстры в локациях. Ачивки – медали и достижения. ХП (HP) от hit points, очки здоровья. Инстанс, инст – игровое событие. Дамагер – воин, боевая единица. Хилер – лекарь. Он бафает, то есть кидает блага, повышает скиллы и ХП других персонажей. Не забывать бафать в рейде!»
Из-за плотно зашторенных окон личного кабинета долетал еле слышный шум, Нике очень хотелось выглянуть, но для этого нужен был вирт, а ее очки, видимо, сдохли. Где тут у папы хоум-очки? С чем-то же он играл в Альтар?
Наудачу засунув руку в верхний ящик стола, Ника достала плотный чехол и уставилась на него, не веря. VR-131! Виртак, мечта продвинутых геймеров! Для чего папе это сокровище? В кабинете книжки читать? Ника маялась с хоум-очками, а ее добрый папочка наслаждался Альтаром с максимальным погружением в вирт!
Ее руки дрожали, как от сильной вибрации, будто ее шарахнуло током, когда она доставала виртак. Он включился, подмигнул огоньками и вполне комфортно обхватил голову. VR-131 не простые очки, это был настоящий шлем с паутиной из проводов и контактов, проникавших, по ощущениям, сразу в мозг, потому что вдруг заработало все: звуки, запахи, и еще мир вокруг оказался тактильным!
Ника сделала шаг к окну, чувствуя под ногами ковер, – в нем утопали ее ступни, обутые в замшевые сапоги. Она протянула руку и тронула тяжелую штору, красного шелка с шитьем и кистями, и за ней оказалась площадь: брусчатка, толпа народу, гомон и гвалт, крики торговцев, предложения сходить в новый инст и ничего не значащий треп. Столько шуму могла натворить только одна локация в мире.
Окно выходило на Центральную площадь: вон рынок, а вон фонари артельщиков, а налево кладбище Упокоенных. Ника была в Столице и смотрела на мир из Ратуши.
Вдруг она ощутила, что на площади кто-то стоит – сгустком темной энергии. Кто-то смотрит на нее с интересом, хищным, точно рыжие львы, вот он сделал шаг и другой, подбираясь к окну поближе, протянул свою руку к стеклу…
Ника задернула штору, и в тот же миг все погасло. Не только Альтар. Реальность! Компьютер и настольная лампа, и бесценный виртак, и свет в коридоре: весь дом захватили сумерки, как-то разом стерлись цвета, остались мерцать лишь часы на столе, и эти часы подсказали ответ: они работали автономно, а в квартире выбило пробки.
Ника кинулась в коридор и от ужаса завизжала: там кто-то был, возле двери, глаза уже попривыкли, и она различала фигуру, более черную, плотную, чем остальные предметы вокруг. Паутина! – подумала Ника. – Паутина и львы! И тот тип из Альтара! Он нашел ее, дотянулся!
– Прочь! – закричала она. Тень заклубилась и чем-то щелкнула, и вернувшийся свет ослепил, и запищал в кабинете компьютер, динькнул холодильник на кухне. Ника отскочила к стене, невольно копируя Хилари с ее ведьмовскими понтами, а когда, наконец, проморгалась и смогла разглядеть пришельца, снова взвизгнула и расплакалась.
В коридоре стоял отец. Злобный, белый, как простыня, с перекошенным от ярости ртом. Наверное, нужно было бежать, он готов был ее ударить – за то, что вломилась в его кабинет, за то, что включила компьютер, нашла его личный виртак и вскрыла аккаунт в Альтаре, – но все-таки это был папа, живой, настоящий папа, и доведенная до истерики Ника прижалась к нему, как к защитнику.
Локация: Старогорск, квартира Погодиных. Смена игрового персонажа.
Калмыков ходил по крохотной кухне, почти не слушая Лиду Погодину. Он реагировал не на слова, а на интонации, на особенный тембр мягкого голоса Лиды, от которого становилось теплее.
И все-таки, почему его дочь настолько с ним не считалась? С его просьбами и запретами, с важностью его разработок? Почему она так рисковала?
– В прошлый раз Вероника отформатировала диск и в буквальном смысле убила год коллективной работы. Год! Ты понимаешь, Лидушка? Нам пришлось восстанавливать доступы к базе, по памяти воспроизводить кодировки, диск на моем компьютере стоит всего института!
– Почему бы тебе не усилить защиту, если твой агрегат бесценен? – с усмешкой спросила Лида, наблюдая его метания. Она знала, что он не слышит, уже успела привыкнуть, иногда ей казалось, что она просто функция, голосовой помощник 3D, безупречно снимающий стресс. Ну, так она говорила.
