Надежда Александровна Белякова
Арина Родионовна
– Хорошо едем, работать! Тем более что почти все мои лоскуты – вот они!
И собираться не нужно!
Там в мастерской он сделал замечательную фотосессию с работами, выполненными Ариной в стиле лоскутного шитья, для неожиданно поступившего ему заказа фото серии для будущего календаря в фольклорном стиле. Поскольку Арина шила эти вещи для себя, то и чувствовала она себя, позируя в них, великолепно. Да и она демонстрировала их не равнодушно, как некую красивую коллекцию модной одежды, а как художник свои произведения, пристально вглядывающийся в объектив, словно в глаза современника в поисках ответа и в надежде на взаимопонимание. Их рабочий день начинался утром и продолжался до поздней ночи. Арина не просто позировала, а с увлечением работала, создавая новый образ современницы, но не гламурно-пошлую куклу, безликую под маской косметики, татуажа, ботокса и силикона. И не образ образованной, развитой и успешной укротительницы действительности, бизнес-леди, не это волновало её как актрису, нет! Её волновала тема воплощения некого нового идеала женщины, отражающего современность. Арина всем сердцем ощущала, что есть иной путь развития жизни сегодняшней женщины. Арину волновал такой образ женщины, помнящей о своих корнях, сердце которой наполнено любовью и почитанием извечных нравственных ценностей, вне религиозной принадлежности и стилистики. Свободной, живущей по вечным законам нравственности. Её работа над лепкой пластики и образности этой новой россиянки была очень интересна и Николаю. Он работал с большим воодушевлением. Их рабочий день был очень насыщенным и напряжённым.
Во время последней ночной съемки, видя, что Арина устала, Николай, фотографируя её, стал напевать:
Иные дамы весят килограммы,
а некоторые легче ветерка!
Очаровательным толстушкам легко парить над суетой
привычка милая дана!
А изнуренные диетой, в плену у всяческих диет,
гремя изысканным скелетом, судьбу-злодейку
они ругают злобно и клянут!
На них не клюнет ни один поэт!
Арина смеялась, слушая эту песенку, что помогло создать великолепный образ счастливой ночной купальщицы, главным украшением которой были драгоценности, магия теплой подмосковной ночи, заросшие берега речки в густых зарослях плакучей ивы и дар природы – красота Арины. Они вернулись в полночь. Усталые, но как дети счастливые, только присели попить чай, как раздался звонок в дверь. Николай открыл и увидел на пороге неожиданно появившуюся его маму Марго с тем самым итальянцем, что приходил вместе с его гостями, приглашёнными Николаем «на кулебяку».
Оказалось, что, несмотря на всю ту суматоху, Маргарита с итальянским гостем Данте Томазини познакомились. И за это время у них случился бурный роман.
И настал момент отношений, когда юные или просто молодые знакомят с родителями друг друга. Но, если молодые весьма в годах, то знакомят со взрослыми детьми, что ничуть не менее ответственно для обеих сторон. Этим и был вызван возврат синьора Томазини в мастерскую Николая.
– Николаша! Познакомься с синьором Томазини. Ещё раз! – торжественно объявила Марго, не оставляя никаких сомнений в том, насколько серьёзен этот момент в их судьбе.
– Здравствуйте! Очень рад! А это моя Арина, познакомьтесь! И хочу представить серию её последних работ, – не менее торжественно ответил Николай, показывая им лоскутное шитье и модели Арины. И сам, залюбовавшийся этими моделями, воскликнул:
– Потрясающе, правда? Лично я в восторге!
Синьор Томазини стал с любопытством рассматривать эти модели, явно увлечённо, а не из вежливости:
– О! Я тоже потрясён красотой лоскутных вещей Арины. Какие ассоциации рождает любование этой красотой! О! Домино, Коломбина! Карневалэ Венетто! Предлагаю вам, Арина поработать на тему «Венеция» для моего дома моды в Венеции.
Тут и Марго присоединилась к внимательному просмотру этих работ Арины, и у неё вырвалось совершенно искреннее восхищение:
– Действительно! Очень интересные работы. Какой колорит! Какое остроумие!
И строчка! Хм! Великолепная! Эти стёганые лоскутные ватники так изысканны и по цвету, и по строчке! Такая гармония между сказочностью и функциональностью в этих работах!
Николай, очень довольный тем, как они рассматривают работы Арины, обнял её и произнёс:
– Я приглашаю за стол. Аринушка чудесная хозяюшка. Как раз напекла пироги!
Как только все четверо уселись за стол, синьор Томазини произнёс:
– Николай! Я прошу руки вашей матери. Я понимаю, что, увы, я разлучаю вас. Но уж так сложилось, но жить мы будем в Италии.
– Но об этом я ещё должна подумать, где именно мы будем жить! Николаша, синьор Томазини – владелец модного дома Моды в Венеции, – пояснила Марго.
– Умоляю тебя, Маргарита, уехать со мной в Италию!
– Я сейчас, ненадолго, – прервала его Марго, удалившись в кухню.
Следом за нею поднялся и Николай, поняв по её поведению, что мать хочет сказать ему что-то важное. И он не ошибся, как только они оказались на кухне вдвоём, Марго полушёпотом призналась ему, что все новости резко изменили её отношение к Арине. Ведь ей придется оставить любимого сына. Она понимает, что «Арина то что надо» в жизни.
– Николенька! Мальчик мой! Ты видишь, как всё складывается. Я чувствую себя виноватой… За то, что сразу не разглядела Арину. И её достоинства.
Она очень интересный человек. И я всегда тебе говорила, что…
И далее оба произнесли вместе с Николаем, как давно заученный урок:
– «В МОЛОДОСТИ НУЖНО ЖЕНИТЬСЯ НА ТЕХ, КОГО ЛЮБИШЬ ТЫ, А В СТАРОСТИ НА ТЕХ, КТО ЛЮБИТ ТЕБЯ».
– Мамочка, я заучил этот урок наизусть! – успокоил её Николай.
А Марго ответила ему:
– И мне кажется, что эта девушка тебе очень подходит! Я вижу, что она тебя очень любит!
– Мамочка! Ты хочешь сказать, что я – старик? Ну, ну, не обижайся! Поезжай спокойно в свою Италию! Твой Томазини симпатяга! Он мне сразу понравился!
А насчет кто кого – так у нас два в одном. Я её тоже люблю!
Они вернулись в мастерскую, и каждый держал в руках большие тарелки с угощением. Арина показывала последнюю фотосессию Николая Пушкина. Томазини потрясён его работами. Это явно льстило его матери. Она комментировала его работу:
– Николай Пушкин знаменит не только своими замечательными фотографиями, но и тем, что открывает и создаёт новый образ и стиль в мире современной моды. Вот здесь его каталоги для разных домов моды. Посмотри, Данте. Но Арина так неразрывно связана с создаваемыми ею моделями. Её фото так органично сочетаются с её образом, великолепная фотосессия, Арина. Вы так чувствуете камеру!
– Просто такой меня видит фотограф! – ответила Арина, с улыбкой повернувшись к Николаю.
Но, несмотря на позднее время, в этот момент опять раздался звонок в дверь. Николай открыл. На пороге стояли Татьяна и Огинский, они такие счастливые, с шампанским и прекрасным букетом в руках Татьяны.
Татьяна пояснила:
– А мы проезжали мимо, увидели, что у вас окна светятся – свет во всех окошках сияет. А мы рядом были! И подумали, а вдруг обрадуетесь гостям! Вот и заглянули!
– Да что же вы, ребята, на пороге стоите! Очень рады, заходите! Очень рады!
Что-то в вас обоих сегодня этакое, праздничное. А? Вижу, как вы сияете оба. Чувствую, что хотите разделить с нами, со мной и Аришей, свою радость.
Огинский, входя в мастерскую, сразу же поделился новостью:
– Мы с Танюшей подали заявление! Хотелось отметить с самыми близкими.
Танюша сказала, что в такой день она должна поделиться радостью с близкой подругой! Поэтому поспешила к Арине, хотя поздно уже. Я уговаривал Танюшу, куда там, рвалась сюда.
Проходя в комнату Огинский и Татьяна увидели Марго с Томазини. И, пока Татьяна обнималась с Ариной и принимала её поздравления, Николай пояснил:
– И у нас сегодня волшебный день, вернее ночь. Это моя мама Маргарита Андреевна и её жених синьор Томазини! Усаживайтесь. Знакомьтесь!
Татьяна, подруга Арины, Эдуард Огинский. Ребята! Великолепно!
Какая идея! И у меня тоже колоссальная идея! Послушайте! Нет!
Сначала – шампанское!
– Так, у всех налито? Отлично! И какая же идея у тебя, Николай?
– Предлагаю тост за любовь, за нашу, вернее наши Любови! За то, что судьба соединила нас всех! Вы с Танюшей сделали первый решительный шаг!
И мы не должны отставать! Предлагаю сыграть тройную свадьбу!
И все три пары в эту летнюю ночь приняли решение сыграть тройную свадьбу. Всем вместе.
– Все вместе! Ур-р-ра! – воскликнули все разом с искренним воодушевлением.
Все были счастливы и бросились обнимая поздравлять друг друга с близкой свадьбой. Потом дамы-невесты сели, а их кавалеры встали позади. Кроме Николая. Он возился с фотоаппаратом, установленным на штативе. Потом быстро отбежал и успел встать позади Арины. Все фотографировались на память.
В назначенный день на улице, где была мастерская Николая, появилась карета. Конечно, та самая карета, и после того как в неё уселись все три пары, она двинулась по улицам города. Карета, запряженная тремя белыми холёными рысаками, поехала к улице, на которой находился дворец бракосочетания. Все три пары на фоне той самой кареты сфотографировались. И вот они сели в карету, запряжённую мотоциклами с байкерами – друзьями Огинского. Тройная свадьба. Все в чудесной карете ехали сочетаться браком. Татьяна в счастливом платье. Арина в своем прекрасном платье из лоскутов. Маргарита в подвенечном платье. Три прекрасные невесты на одной стороне, а три сказочных принца-жениха – визави.
Три прекрасные пары чокались, выпивая шампанское внутри кареты, произнося веселые свадебные тосты, поздравляя друг друга. А сразу после свадьбы, сидя в карете, Пушкин, целуя Арину Родионовну, сказал:
– Арина, у меня сюрприз. В свадебное путешествие мы отправляемся по всей Европе. Но только оно – наше свадебное путешествие будет «рабочим».
Арина, ты будешь демонстрировать свою серию пэчворк, заказанную Данте и с сегодняшнего дня супругом мамы! Мамочка! Поздравляю! А потом заедем в Италию познакомиться с семьей Данте Томазини. Но и для тебя, Татьяна! И тебе работа найдётся! Я помню, как потряс меня твой макияж! На Аринкином лице в ночь Ивана Купалы. Предлагаю тебе быть ассистентом! Будем путешествовать по всей Европе все вместе.
В ответ Эдик Огинский рассмеялся:
– Николай! Я тоже хотел сказать, что свадебное путешествие продолжается. Великолепно! Жаль только, что ты меня опередил. У меня тоже новость! Как раз примерно на месяц. И у меня срочные дела в Италии. Нужно там заключить контракты на новые модели мотоциклов.
Они все выглядывали в окошки кареты, раздвинув занавески.
И мелькали за старинными окошками кареты: Париж, Милан, Рим…
Мелькали в их общем свадебном путешествии города Европы, на фоне которых Арина демонстрировала свои модели. Приехали в Италию. И тут Маргарита особенно прочувствованно начинала понимать Арину. Там большой праздник родного городка Дантэ Томазини. Соревновались улицы в умении приготовить угощение на всю Виаляджия на длинный стол на улице. Маргарита в шоке. Теперь она оказалась в роли невестки. И Марго сквозь слёзы пожаловалась Арине:
– Что же мне делать? Я же всю жизнь готовила Николашеньке только яичницу и два бутербродика к утреннему кофе! А тут целая Виалярджиа, стол длиною в улицу.
Но Арина, с улыбкой успокоила её:
– Маргарита Андреевна! Не волнуйтесь! Я же привыкла накрывать стол к завтраку на сто пятьдесят мужиков! То есть персон, конечно.
– Что?! – в ужасе воскликнула Маргарита, с изумлением глядя на Арину.
Но тут вошёл Пушкин. Он засмеялся, услыхав их разговор. Он успокоил свою маму Маргариту:
– Мамочка! Не волнуйся! Ты что, забыла, что Арина Родионовна – профессиональный повар?
Большая старинная кухня на итальянской вилле поджидала Арину и Марго. И Арина умело и привычно взялась за дело, готовить на большую артель – это её прошлая профессия, неожиданно оказалась спасением для Маргариты.
Арина метала на стол блюдо за блюдом. Это было как бы допразднование бракосочетания Маргариты и Томазини в Италии и вхождение в итальянскую семью – шумную, многочисленную. Множество итальянских детишек мал мала меньше верещали и мелькали между гостями.
Арина и Пушкин приехали в Рим. Арина позировала там и на улицах Рима и в интерьерах старинных палаццо в своих платьях и костюмах, стиль «богатая русская путешественница». В сочетании с темой «роскошь Венецианского карнавала».
Пушкин увлечённо фотографировал Арину в восхитительном платье в стиле барокко. И в этот момент она увидела, что мимо шёл, увешанный покупками, Томазо. Он покорно брёл за своей женой, ворчащей и бранящей его весьма экзальтированной особой. Тут вдруг он увидел Арину, позирующую для Николая. Он замер, ослеплённый её красотой, восхищённый и очарованный Ариной, но он никак не мог вспомнить, где он мог видеть эту дивную красавицу. Он, словно впал в оцепенение, из которого его вывел резкий громкий крик жены:
– Томазо!
Её крик, на который оглянулись Арина и толпа на улице. Теперь и Арина заметила его. Татьяна подошла к Арине, чтобы поправить её грим, но она всё поняла, едва, взглянув на Арину. И тихо, чтобы слышала только подруга, прошептала:
– Так это он? Томазо?! Так это всё было? Всё это было правдой?
– Да… Это Томазо. Вернее, то, что от него осталось.
– Как это всё произошло?
– Может быть, это был странный сон. Наверное, этого никто никогда не поймёт! – произнесла Арина и, несмотря ни на что, она всё же, прощаясь, помахала рукой, остолбеневшему Томазо, пристально смотрящему на Арину.
Тут Арину и Татьяну окликнул Пушкин, недоумевая, почему они прервали работу:
– Девочки! В чём дело?! Почему вы остановились? Что-то случилось?
Арина повернулась к Николаю Пушкину, и, взметнув руки высоко над головой громко, искренно крикнула ему:
– Пушкин!!! Я люблю тебя! – Она выкрикнула это так радостно, словно скинув с себя тяжесть прошлого и всё тяжкое разом. Пушкин поймал этот момент. И получился феноменально красивый портрет счастливой Арины.
И по возвращении в Россию и из этого фото получилось удачное фото на обложку с названием «MODE».
