Надежда Андреевна Лещенко
Вселенная начинается на Земле

Чтобы выполнить распоряжение директора о Лесных уроках, Бойко решил подружиться с Ивановым, местным травником-знахарем. По этому предмету его и приняли в школу на работу.

На следующее утро после педсовета он подошел к Иванову, хмурому мужчине лет 45, со стальными глазами и русой, коротко остриженной шевелюрой.

– Петр Ильич! Нам нужно кое-что решить. Вы можете уделить мне немного времени и внимания?

– Могу, – буркнул тот, – уроков сейчас у меня нет.

– Вот об уроках и пойдет речь. Идите ко мне! – они прошли в кабинет Бойко. – Располагайтесь, Петр Ильич, поудобнее, и поговорим. Мы с вами ведем как бы один предмет, но с разным подходом. Признаюсь, о магических свойствах растений я ничего не знаю. Я знаю только научный подход. У меня предложение – давайте работать вместе и учиться друг у друга! Я не хочу, понимаете ли, чтобы дети сравнивали мои и ваши слова, и говорили: «А вот Петр Ильич говорит…» Как вы на это смотрите?

Некоторое время Иванов сидел молча, раздумывая, а потом широко улыбнулся и ответил:

– Профессор, вы правы, я согласен! – И оказалось, что он вовсе не хмурый и не суровый человек

– Вот и лады, профессор Иванов, – улыбнулся и Бойко в ответ. – Теперь мы составим расписание. Да, профессор, а почему вы не остались после педсовета?

– Да я малость растерялся, – смущенно признался, – агрономы, профессора, и я – знахарь. Даже немного обиделся, ну что я здесь-то буду делать!

– Профессор Иванов, вы наш специалист, и больше так не поступайте, хорошо?

– Я это уже понял, только не знал, как быть.

– Когда директор собирает спецпреподавателей, будьте добры, не отлынивайте! – Засмеялся Бойко. Его проблема Лесных уроков была решена.

У Алиева требование директора о Лесных уроках вызвало легкую панику. Ему не с кем было скооперироваться, и он решил пока что научить ребят ухаживать за животными, кормить, лечить, и т.д.

Справедливо полагая, что у магических существ, также имеются кости, кровь и мышцы, и они могут болеть, и хотят есть. К тому же, ученики обучались верховой езде.

В хозяйстве содержался небольшой табун лошадей, сама Соколова страстно любила верховую езду.

Дело было в том, что Лесные уроки проходили далеко от школы, летать дети не умели, да и было опасно – степи пересекали линии высоковольтных электропередач. Поэтому конные походы являлись спасением.

Вечером за ужином объявили, что сегодня состоится первый урок по спецпредмету. Все были возбуждены.

В школе не было уборщиков, все должны были делать сами ребята. Но уборка – дело и грязное, и тяжелое, и невеселое. В школе для этого служили роботы, и урок был по обучению управления роботами. Для детей такое непривлекательное дело, как уборка, теперь стало интересным. Приезжая домой на каникулы, они «доставали» родителей жалобами на допотопные способы уборки.

– Ребята, – заговорил Толкин, – сегодня вы получили расписание, и там сказано такое: наряд. Что это такое? Это работа по уборке помещений, помощь на кухне, и так далее. Однако в нашей школе нет ни веников, ни совков. – Ребята удивленно запереглядывались. – Да, нет. Их заменяют роботы и автоматы. – По гостиной пронесся шумок. – Сейчас вы все поучитесь работать с ними.

Толкин вышел, а в комнату вкатились роботы, пылесосы, автоматы и еще какие-то приборы. Все восторженно загалдели.

– Тихо! – преподаватель хлопнул в ладоши. – Слушайте внимательно! Я сейчас вам покажу, как с ними работать, а потом вы все, каждый, поработаете со всеми приборами. Я покажу, как их включать, выключать, управлять. Смотрите, вот здесь панель управления на каждом приборе, и вот дистанционное управление.

Показав, как работать с приборами, разделил их на группы, дал пульты первой. Сам с остальными сел в стороне, наблюдать. Мальчишки и девчонки, сначала робко, потом все смелее, начали включать технику. Вскоре в зале началась кутерьма!

Пылесосы заглатывали все, что плохо лежало, полотеры мыли и чистили полы, роботы-уборщики мыли столы, парты, стены и вешалку с ученическими вещами. Но ребятам пришлось убедиться, что на людей приборы направлять бесполезно. Они просто замирали.

Прозвучал свисток, все затихло. Группы поменялись, и все пошло сначала. Толкин внимательно следил за ребятами. Он приметил в последней группе мальчишку, который больше всех гонял и мучил приборы. Это был Андрей Демидов.

А среди девочек выделялось две. Одна, зеленоглазая и рыжеволосая, взяв пульт, как правило, внимательно его рассматривала, потом точными и быстрыми движениями задавала программу. При этом ни тени улыбки, а слегка надменное выражение лица.

Ее подруга, тихая и спокойная девчушка с косой цвета спелой ржи, до колена, что вообще редкость. С улыбкой взяла пульт, спокойно его рассмотрела, также спокойно и работала. Отметив эту троицу, декан даже не представлял себе, что его ожидает! Наконец все поупражнялись, стены и полы, а также ученики, сияли. Прозвучал отбой, все отправились по спальням.

Соколова довольно улыбнулась. Она сидела в своем Рабочем кабинете на четвертом этаже Центральной башни. Об этом кабинете знали только свои преподаватели, чужим ход сюда был закрыт. По двору опять пробежала троица. Интересно, что все же они задумали? А троица была занята очень важным делом.

Недавно проходил Лесной урок, и преподаватель объяснил ребятам, что растения чувствуют, как к ним относятся люди, и соответственно реагируют. Слова преподавателя необходимо было проверить.

Стоял конец сентября, начинался листопад. Лесные уроки в естественной среде обитания животных и растений довольно редки. Да и преподаватель может не так понять. Но кто ищет, тот, безусловно, найдет.

По двору школы росли в беспорядке купы деревьев, кустов, перевитые лианами – от березки до культурного винограда. Когда у директора спрашивали, почему не наведет порядок, она только посмеивалась: «Еще нет на них хозяев!». И вот хозяева нашлись.

Наша троица облюбовала такую купу – крупный раскидистый каштан, под ним старый куст шиповника, все перевито виноградом и заросло травой. Сами ягоды винограда, ясное дело, давно уже съели. В одном углу двора лежали бревна, доски, камень, оставшиеся от строительства.

И здесь, на вопрос о беспорядке директор также посмеивалась: «Это для неуемных строителей!» Ребята решили очистить куст шиповника, и заодно проверить слова преподавателей. Попросили у Бойко необходимый инструмент.

– А зачем это вам?

– Мы хотим вон тот шиповник почистить, – честно ответили друзья.

– Ну, пошли, покажу, как.

Бойко в хозяйстве был старшим агрономом, а в школе вел растениеводство. Показав что и как делать, ушел, посмеиваясь. Андрей первым ринулся в куст, и сразу же оцарапался.

– Ну, вот, мы хотим ему помочь, а он дерется! – Негодующе заговорил. – Да чего ты меня дергаешь! – заворчал на Романа.

– Да ты же весь в репяхах, стой, не вертись. – Ответил тот, хмыкнув. – Смотри, я с тебя репяхи выбираю, а ты орешь. А у него же сухие ветки с живыми переплелись, да еще виноград и трава. Давай, я с ним потихоньку займусь. Здесь тебе, Андрюха, хип-хап не пройдет.

Роман всегда все делал основательно. Под его руководством шиповник очистили, расправили ветки, и, странное дело, больше не было царапин!

– Ну, вот, и куст чист, и мы целы, – удовлетворенно произнес Роман. Саша сидел в середине куста, расправляя последние ветки.

– Эй, хлопцы, а здесь классно! Гляньте, какая беседка – сделаем сейчас стенки из веток шиповника, переплетем виноградом, летом будет – цимус!

Мальчишки все нырнули в куст. Там действительно, получилось удобное местечко. Можно поставить какие-нибудь лавки, костерок жечь, осень уже, прохладно. Сказано – сделано. Следующую неделю троица была крайне занята.

Они наведались к складу в углу двора, но не рискнули брать бревна, а вот камнем выстелили себе в беседке и перед входом пол, сделали откосы, чтобы вода не наносила грязи во время дождя. На эту бурную деятельность обратили внимание преподаватели на очередном директорском чае. Соколова усмехнулась:

– Ну, надо же им чем-то заняться!

– А я-то голову ломал, зачем во дворе склад? – обозвался Алиев.

– Дорогие мои! У нас сейчас 150 существ, которым некуда девать энергию. А будет намного больше. Если не дать ей разумного выхода, мы недолго протянем без ЧП,

На очередном Лесном уроке ребята попросили у Иванова разрешения принести из лесу бревно.

– А зачем вам нужны бревна?

– Мы беседку ладим, – ответил Роман.

– А что, в школе бревен не хватает?

Мальчишки переглянулись.

– А их можно брать?

– Для дела все можно.

Сухие ветки ребята аккуратно сложили и накрыли полиэтиленом, чтоб не намокли от дождя. В центре сделали место для костра, положили вокруг бревна, и беседка была готова.

С их подачи вскоре другие купы были приведены в порядок, и по вечерам до отбоя на школьном дворе зажигались костры.

Все заборы, ворота, и калитки находились под защитой силового барьера. Существовал защитный барьер и вдоль дорожки от Центральных ворот до Центральной башни – чтобы посторонние не могли ходить, где им вздумается. Это поле включалось только для чужих.

К тому же, все контролировалось с Центрального Пульта Управления. В хозяйстве, а значит, и в школе, имелось прекрасное компьютерное оснащение, а заведовал этим хозяйством отличный специалист, Исаев Андрей Михайлович. Он же вел в школе компьютерную грамотность.

Под паролями-защитой находились и все входы в корпуса. В холл корпуса на первом этаже еще можно войти, но в спальни и общую гостиную факультета, не зная пароля – ни при каких обстоятельствах. Пароли меняли деканы факультетов по своему усмотрению. Особый пароль – пропуск был и в Рабочий кабинет директора, к тому же он охранялся роботом-гномом, стоящим у личного лифта директора. Роботы в виде разных персонажей охраняли и остальные входы.

Ребята учились по напряженному графику. Четыре дня в неделю общая школа, плюс один час спецпредмет, пятница и суббота – спецпредметы, воскресенье – выходной. Однако, благодаря урокам Косовой по технике трансов и медитаций, все успешно учились и успевали по всем предметам без особого напряга.

Алиев, Бойко и Толкин сразу перешли почти на вузовскую программу, но дети прекрасно успевали. На уроках царила полная тишина, любые пререкания с преподавателем вели к немедленному отчислению. Как говорил в первый же день Толкин, « нахамивший преподавателю, как фанера над Парижем, пролетит по двору, и окажется за воротами школы раньше, чем поймет, как это случилось».

Свои уроки Толкин начинал со своего рода объявления:

– Ребята, вы начинаете изучать физику. Эта наука – основополагающая. Помните, что все, с чем вы познакомитесь, суть частные случаи Главного Закона Физики Вселенной, и называемого Единый Закон Гравитации. Мы не будем изучать Закон Всемирного тяготения, так как он в корне неверен. И когда изучим частные случаи и явления, перейдем к общему единому Закону Гравитации.

На факультет Толкина кроме этой троицы попали еще две девочки, которых он отметил на первом уроке по спецпредмету. Девочка, путавшая на распределении русские и английские слова, была дочерью английского дипломата.

Потомственная графиня, воспитанная в строгих правилах этикета, в послушании закону, она была слегка надменна. Она словно говорила: «Я не хочу неприятностей, но если вы их ищете, то получите» – Хана Бинс.

И тихая, спокойная, с косой ниже колена, цвета спелой ржи, Катя Лесняк. Она словно говорила: «Мы можем жить дружно». Их посадили за одну парту, и они так и просидели до окончания школы. Обе сразу же завоевали звание лучших учениц школы, пропадали в библиотеке, учили больше, чем задавали.

Вот только Хана пыталась всем все рассказать, из-за чего ее прозвали Всезнайкой, Занудой, Задавакой. Она проявляла высокую активность на уроках, чем иногда «доставала» учителей. Катя же, зная все, отвечала, только когда ее спрашивали, и никого не «доставала» своими знаниями. Эти, такие разные девочки, быстро подружились и на всю жизнь.

И, естественно, Андрей просто не выносил Всезнайку Хану!

Однажды ребята, сидели в своей беседке в конце октября, обсуждали, как бы все же улизнуть из школы в лес самостоятельно. Идея, как водится, была Андреева, Роман ее рассматривал со всех сторон, а Саша готов действовать.

На беду, этот разговор подслушали подружки. Хана, выросшая в строгом подчинении закону, просто не могла позволить кому-то нарушить правило, запрет. А здесь было явное желание нарушить! Но девочка не была доносчицей. И перед оторопевшими ребятами возникла Хана! И она заявила!

– Если вы попытаетесь сбежать в лес, я скажу декану!

– Только попробуй, скажи! – пригрозил Андрей.

– И не попробую, а скажу. Нам нельзя в лес, ясно? И только попробуй, тронь меня!

– Стой, – поймал Андрея за руку Роман, – А ты иди отсюда! – посоветовал.

– Я-то пойду, а вот вы в лес не пойдете, иначе скажу декану! – выпалив все это, круто развернулась и убежала.

Еще с минуту мальчишки ошалело смотрели на пустое место и друг на друга.

– Здесь кто-то был, или мне показалось? – слабым голосом вопросил Андрей.

– Ну и фурия! – покрутил головой Саша.

– Друзья, нам предъявили ультиматум! – смеялся Роман. – Что будем делать?

Две недели ребята искали лазейку, и две недели Хана везде была рядом. Потом похолодало, дни стали короткие, и друзья решили поход отложить до весны. Однако без дела троица сидеть просто не могла.

Это были очень любознательные товарищи! Убедившись однажды в правоте слов Иванова, они решили проверить еще одно утверждение преподавателей – «мысль материальна». Оставалось только найти способ.

К концу полугодия ребята уже сносно ездили верхом. Их врагини не хуже, если не лучше, к их вящей досаде. Шло необъявленное и негласное соревнование.

В этот день Саша и Андрей были в наряде. По правилу школы, те, кто в наряде, освобождены от домашнего задания на завтра. Несмотря на это, Андрей ворчал недовольно, что лучше бы в наряд на следующей, мол, неделе, так как сегодня у Алиева урок. Эту воркотню услышал Декан.

– Демидов и Волков! – Обратился к ним во время завтрака Толкин, – Вы снимаетесь с наряда, сдайте смену Анохину и Крутько. Вы выйдете в их смену на следующей неделе.

Андрей от неожиданности упустил вилку, и сидел с открытым ртом и хлопая глазами. Саша тоже недоверчиво смотрел на преподавателя. Наконец, опомнившись, ответил:

– Есть, сдать смену Анохину и Крутько! – он был старшим в наряде.

Андрей медленно наклонился, поднял вилку, посмотрел невидяще на нее, и вдруг бросился тормошить Романа.

– Ром, а, Ром! А мысль-то и правда, материальна! Я же хотел на урок Алиева попасть! Класс!

После этого случая мальчишки больше никогда не подвергали сомнению слова преподавателей.

На факультет Терринг, к Бойко, попали тоже интересные ребята – брат и сестра Дремовы, близнецы. Сначала они были на разных факультетах, но уже через неделю Алиев и Бойко привели их к директору.

– Господа Дремовы, решайте, у кого вы будете учиться.

– Я с Алиской! – заявил Вася. Так преподаватели выяснили, что здесь верховодит сестра.

Это были крайне любознательные существа, к тому же аналитики от природы. Никогда не торопились, сначала выясняли всю «подноготную» по заданию, потом не торопясь принимались за дело. Но выполняли всегда все раньше других. Они тоже «доставали» учителей, попытались добраться и до Иванова. Он отрезал:

– Я в институтах не учился, что знаю, вам передаю. Хотите, сами ищите.

Подошел и прошел Новый Год, каникулы. На педсовете по подведению итогов первого полугодия учителя несколько удивленно отметили: ребята все! Учатся хорошо и отлично, дисциплина на уроках идеальная, просто не к чему придраться.

– Торсион Игнатьевич, поделитесь секретом, как вам это удается?

– Уважаемые коллеги! Наша школа платная, и плата, как вы знаете, довольно высока. Вот и все, – вполне серьезно ответил, а вечером, у директора в кабинете, выдал.

– Ждите неприятностей.

– Это почему же? – поинтересовался Алиев.

– Наши коллеги, мягко говоря, не удовлетворены, что у наших детей нет никаких пороков: учатся хорошо, дисциплина на «ять» – ну как такое может быть!

– Ну, Игнатьич, так мы к такому вроде как готовы. Будем ждать проверок.

И проверки начались. Весь январь и февраль прибывали разные комиссии. Правда, надо сказать, что нервничали и переживали больше учителя поселковой школы, чем Соколовцы, а дети – так и вовсе не волновались. Их проверки не интересовали. Новые преподаватели, такие, как Иванов, учились вместе с ребятами по спецпредметам, и они привыкли, что с ними на уроках сидят взрослые ученики. Мало ли кто там сидит!

Трое неразлучных друзей не теряли времени даром. Троица решила, работая в наряде у Алиева, сделать лазейку в заборе, огораживающем скотный двор. Они работали постоянно в одном углу, иногда переходя с места на место для маскировки. Напрасные надежды!

– Кэт! – обратилась однажды Хана к подруге, – чем это Неразлучные там занимаются?

– А что такое, Хана?

– Да они подозрительно постоянно в одном месте работают. Всегда там крутятся.

– Ну и пусть, крутятся, а мы никому не скажем, правда, Хана? – улыбнулась Катя.

– Кэт, ты что-то задумала? – подозрительно спросила Хана.

– Да нет, просто не будем им мешать.

Лесняк, тихая и спокойная, была из тех, что «в тихом омуте черти водятся», она в душе была авантюристкой. Мальчишки, соорудив лазейку, поджидали только подходящую ноченьку.

Соколова, потерпев пару месяцев, отправилась прямо к министру образования, прихватив пленки со съемками комиссий и проверок. Добившись приема, она напрямик спросила министра:

– Господин Министр! Если вас будут по несколько раз в день отрывать от работы и требовать: «Покажите свою документацию, покажите план работы, расскажите, как ведете переговоры, прием, и т.д. И т.п.», – как вы отреагируете на такое?

– Вы задали интересный вопрос. Действительно, так работать сложно. Я выставлю визитеров за дверь. – Усмехнулся министр.

– А если это Президент?

– Ну, с ним придется побеседовать при закрытых дверях.

– Хорошо быть министром! – вздохнула Соколова. – А что делать простым смертным?

– Госпожа Соколова, почему такой сокрушенный вид, и, простите, я не вполне уразумел причину вашего визита.

– А я извлекла урок. Я директор школы «Фата Моргана».

– То-то, я смотрю, и не пойму, почему вы так странно себя ведете.

– Понимать-то нечего, – сухо ответила, – За полтора месяца – шесть проверок! Детям, в общем-то, глубоко безразлично, ну а вашим преподавателям! Их первый вопрос утром – испуганное: «Еще никого нет?» И последнее пожелание вечером – «Хоть бы завтра никого не принесло!» Деятельность ваших коллег приносит негативный результат. Преподаватели настолько издерганы, что стали хуже вести уроки. Это недопустимо. У меня школа особая, я не могу ее дискредитировать, допуская низкий уровень преподавания. Я впредь не буду допускать такие комиссии. Против обычных, плановых проверок я ничего не имею, а оправдываться от досужих вымыслов мне некогда. И вообще, приезжайте сами, познакомитесь со школой.

– Ловлю на слове, обязательно приеду.

Соколова возвратилась в школу как раз перед появлением очередной комиссии. Мягкий голос в ответ на требование пропустить, ответил:

– Школа для всех проверяющих закрыта.

Несолоно хлебавши, они удалились, а в столицу ушла телеграмма. Прочитав ее, секретарь положил перед министром. Тот, ознакомившись, расхохотался и приказал освободить школу «Фата Моргана» от всех проверок. Соколовцы вздохнули с облегчением.

Мальчишки выбрали-таки подходящую ночь, и отправились на поиски приключений. Думали, что никто их не видит, да, на свою беду, не учли настырности Ханы. Выбрались из корпуса, почти пересекли скотный двор, когда раздался крик, полный ужаса.

Мальчишки оглянулись и оцепенели: по двору за девочками гнался двухгодовалый бычок. Его оставили на племя, он сейчас уже был ростом со взрослого быка. Ребята бросились обратно.

По всему скотному двору были разбросаны огромные тумбы-цветники, в них летом росла клещевина и цвели гвоздики, поэтому в хозяйстве не было мух и комаров. Вот на одну из таких тумб и успели взобраться девочки.

Бычок, сообразив, что врага так просто не достать, принялся бодать тумбу. Подбежавшие мальчики вцепились в него. Роман повис на одном роге, Саша и Андрей – на другом, пытаясь свалить его. На шум выскочили преподаватели.

Алиев, глянув в окно, схватил ружье со снотворной пулей – оно всегда стояло заряженное. Выбежав во двор, прицелился и выстрелил. Пока все добежали до места происшествия, бычок упал. Девочек сняли с тумбы, а ребята так вцепились в рога, что им пришлось силой разжимать пальцы.

Толкин повел всех в медблок, директор и остальные пошли следом, Алиев остался рядом с животным. Врач всех осмотрел, смазал синяки и царапины, прописал покой. Мальчишки пришли в себя, но все время молчали. Как объяснить свое появление на скотном дворе? И поговорить никак – вокруг полно людей! И они хмуро переглядывались, бросая сердитые взгляды на девочек.

– Как они?

– Да все в порядке, Валентина Антоновна, здесь поспят, а завтра – как огурчики.

– Ну-с, дорогие судари мои и сударыни, кто мне пояснит, что здесь происходит, почему весь тарарам? – Строго и сухо спросила директор, оглядывая всех по очереди.

Пока ребята мрачно переглядывались, решая, кому, как, и что сказать, заговорила Хана. Законница Хана, Зануда и Задавака, сказала такое, что у ребят открылись рты, и глаза на лоб полезли!

– Валентина Антоновна! Простите меня, это я виновата. Я хотела Гаврюшу хлебом угостить, он был вечером неспокоен. Я читала про племенных быков, что они женщин слушаются, и решила его успокоить. – Она всхлипнула. – А Лесняк меня отговаривала, одну не отпустила. Но мы его не выпускали! – она непроизвольно вздрогнула, – Мы даже еще до него и не дошли, когда он распахнул ворота, – она снова вздрогнула, – и погнался за нами. Если бы не мальчики, он бы нас достал. Ребята, наверное, слышали наш спор, и пошли следом. Роман, Андрэ, Саша, спасибо вам!

Обняв девочек, директор сказала:

– Глупые вы девочки! Племенных быков с теленка воспитывает одна женщина, и только ее он слушается. Успокойтесь, все уже позади, идите спать.

Несколько недоверчиво оглядев ошалелых «рыцарей», она отправилась к Алиеву. Он еще находился на месте происшествия. Стоял, хмуро глядел на бычка. Всегда веселый, сейчас был темнее тучи.

– Ну, что там, Ибрагимыч?

– А вот что, – он держал в руках какой-то комок. Это были крепко сбитые в ком шишечки дурнишника. У них очень твердые и острые шипики. Если их набросать в мышиную или крысиную нору, грызуны оттуда сбегут – шипы их сильно ранят.

– От такого удовольствия под хвостом не только на девчушек кинешься.

– И что теперь с ним?

– Да утром проснется, переведу в другой загон. Идите-ка сюда! – Позвал и пошел к загону, показал замок.

– Я его на ночь лично запирал,– пояснил, – Днем коров гоняли, он неспокойный был. А это, – и снова показал на замок, – не дети сделали. Какой-то дуболом работал. Не умеешь, не берись! Да, а как там наши дамы и рыцари?

– Да ничего страшного. Царапины, синяки и небольшой испуг.

– Надеюсь, на время они успокоятся, – усмехнулся, наконец, Алиев.

– Вот таким я тебя, Ибрагимыч, больше люблю, – тоже улыбнулась директор.

Двор после происшествия осмотрели, нашли лазейку. Ее заделали, и все затихло. Но Алиев нет-нет, да и поглядывал на «рыцарей» – ему показалось, что они не с той стороны к бычку бежали. Однако, верный своей привычке, промолчал.

А в школе после того случая появилась Великолепная Пятерка Неразлучных. У мальчишек появилось некое облагораживающее начало, и отличные помощницы в учебе. Девочки сами ничего не пропускали, и ребят подгоняли.

У девочек же появилась мощная защита. Очень скоро все усвоили, что за Зануду, Задаваку, и Всезнайку схлопочешь кулак, а то и запросто, все три сразу. Крайне редко они бывали далеко друг от друга. Катя в их компании, тихая и незаметная, вроде, тем не менее, была душой группы.

Ее слово было решающим при обсуждении любой проблемы, тихое «нет» значило куда больше, чем громкое Андреево «Даешь!» Однако, Катя, как и все они, крайне редко отказывалась от идеи из-за ее опасности. Лишь очень серьезная опасность могла ее остановить. Если же идею подавала она, то сама ее и полностью разрабатывала.

В одном из нарядов, в апреле, Саша и Андрей работали в подвале Центральной башни.

– Сань! – позвал Андрей, – Иди, глянь, какой-то ход!

Саша подбежал. Толкнули дверь, она открылась. Постояли, послушали, тихо. В нишу шли провода и трубы, там было темно.

– Сань! – зашептал Андрей, – давай, слазим, поглядим, а?

– Андрюха, мы, во-первых, без света, а к тому же спички могут быть опасны, и, во-вторых, сюда кого-нибудь может занести. Давай отложим, скажем нашим, и все вместе посмотрим.

Андрей с досадой согласился.

– Андрюха, ты у нас, конечно, генератор идей, – сказал Роман, услышав про туннель, – однако туда идти опасно. Нужны фонарики. Мы можем попросить, пусть нам из дому пришлют, а тогда и пойдем.

Все туннели и подвалы были оборудованы сигнализацией по утечке газа, и абсолютно все ходы и выходы контролировались с ЦПУ Главного компьютера. Но ребята этого не знали. Через две недели вся пятерка получила из дому фонарики и запасные батарейки, и начались поиски и исследования, преимущественно ночью.

Директор, ясное дело, скоро об этом узнала, но не стала пресекать неуемных. Обнаружил их Исаев. Он ежедневно утром просматривал видеозаписи, заметил хитрецов и доложил директору.

– Долго же они добирались, – усмехнулась она.

– Валентина Антоновна, почему вы ничего не скажете ни ребятам, ни преподавателям? – поинтересовался Исаев.

– Андрей Михайлович, это же такие существа, которым необходима тайна. Пусть она будет у них, а мы проконтролируем. Это намного дешевле, чем не знать ничего.

– С вами и впрямь, не соскучишься. Ну, будем контролировать! – Хмыкнул Исаев.

Он с нескрываемым интересом просматривал по утрам пленку, отмечая быстроту их работы. Он заметил, что ребята составляют карты.

– Валентина Антоновна,! Эти шельмецы уже карту ходов составили! – довольно хохотнув, сообщил директору, – Обстоятельные шкоды!

Довольно скоро ребята выяснили, что войти можно лишь в тот туннель, из которого вышли. Все туннели открывались только изнутри – дополнительная предосторожность от несанкционированного посещения. У друзей больше не было необходимости бегать по двору тайком. Они спокойно ходили по коммуникационным ходам.

Стояла середина апреля, любимая пора директора. Цвели все первоцветы. По склону горы пробегало под ветром фиолетово-розовое пламя сон-травы, любимого ее цветка. В кабинет вошел Иванов, недовольно хмурясь, и с порога заявил:

– Так дело не пойдет, Валентина Антоновна

– Что случилось, Петр Ильич? – придвигая кресло, поинтересовалась.

– Присядьте, и поговорим спокойно.

– Скажите, какой сейчас месяц?

– Апрель вроде, а что?

– А потом?

– Май, потом июнь. В чем дело?

– Валентина Антоновна, я так понимаю, что мое здесь дело – научить этих шалопаев разбираться в травах. Но в самое благодатное время – лето – у них каникулы. Я, разумеется, и сам травы соберу и насушу, но…

– Спасибо, Петр Ильич, я поняла вас. Полагаю, вы с Виталием Петровичем говорили на эту тему? – он кивнул. Нажав кнопку на пульте, пригласила:

– Виталий Петрович, будьте добры, зайдите ко мне. Петр Ильич, вы должны понимать, – входи, Петрович! – ответила на стук в дверь. Вошел Бойко.

– Вы меня звали, Валентина Антоновна?

– Да. Нам нужен ваш совет. Вот Петр Ильич говорит, что нужна летняя практика для детей. Это несложно – пять смен по 30 человек. Сложно другое – ваши отпуска летят в тартарары, а с меня профсоюз голову снимет.

– Мой отпуск можно перенести на январь-февраль, – вставил Иванов.

– А вас, Виталий Петрович, я не отпущу во время учебы, даже не проситесь. Что делать?

– А я с Алиевым договорюсь. Шесть недель его, шесть мои, и все будет отлично.

– Точно договоритесь?

– Точно договорюсь.

– Ну, вот мы все и решили, Петр Ильич.

– Благодарю! – И Иванов вышел.

В лучших традициях проверяющих, министр прибыл в школу в конце апреля, обычным транспортом, без предупреждения и без свиты. По дороге в автобусе прислушивался, о чем говорят люди, но никакого компромата не услышал.

Попробовал осторожно порасспросить попутчиков. Однако, тоже безрезультатно – реакция на школу положительная. Местное население не только примирилось, но и явно гордилось такой необычной фермой, и еще более необычной школой. У ворот его спросили, как и всех посетителей:

– Назовите себя и цель вашего посещения.

– Министр просвещения, прибыл на встречу с директором.

– Пропустить в Большой Кабинет.

– Проходите по дорожке, никуда не сворачивая..

Открылась калитка, министр вошел в школьный двор. Он шел медленно, рассматривая все. Раскрылась входная дверь, засветилась стрелка на полу, указывая путь к кабинету директора. Министр постучал, дверь распахнулась. Соколова приветливо встретила гостя.

– Проходите, господин Министр, располагайтесь удобно. Школа Волшебного Искусства вас приветствует.

Кабинет директора обычно поражал всех. Столько здесь всякой техники, приборов, Малый Пульт Управления, и рядом с компьютером лежала …Волшебная палочка и хрустальный шар! Явно несовместимые вещи! Министр заворожено уставился на этакое чудо. Хозяйка слегка насмешливо наблюдала. Наконец гость опомнился.

– Простите, госпожа директор, здравствуйте! – все еще косясь на палочку, поздоровался.

– Здравствуйте, господин Министр, – спокойно ответила хозяйка, – каким ветром к нам?

– Специальным, знаете ли. Хочу сам увидеть, что такое Школа Волшебного Искусства. Вы разрешите мне вас проинспектировать?

– У меня есть выбор? За закрытыми дверями мы уже беседовали, так что вы можете знакомиться со всем и со всеми. Но есть одно условие: – Министр удивленно посмотрел, – На уроки после преподавателя запрещено заходить, и по классу во время урока ходить тоже нельзя. Исключений нет. Либо вместе с учениками, либо ждите конца урока.

– А вы еще противней, чем у меня в кабинете! – Засмеялся Министр. Ему понравилась позиция директора.

– Вам дать гида, или вы сами побродите по школе?

– Можно, я пока с гидом?

– Господин Министр, если вы задержитесь на несколько дней, то мы вам предоставим комнату.

– Я что, буду вашим пленником?

– Зачем же? В вашем распоряжении вон та зеленая машина и рейсовый автобус. Вы абсолютно свободны. – Она нажала кнопку на панели. Вскоре в дверь постучали.

– Входите, Егоров!

На пороге стоял средних лет мужчина. Одет строго, не подумаешь, что водитель.

– Егоров, вы в полном распоряжении господина Министра на все время его пребывания у нас. Это ваш водитель, господин Министр.