Н. М. Фишер
Ты знаешь, папа
Осторожно, двери закрываются, следующая станция «Сокольники». Уважаемые пассажиры, при выходе из поезда не забывайте свои вещи.
Удивительно бодрый и жизнерадостный голос у этой девушки. Наверняка, чтобы сонные спешащие на работу люди чувствовали себя чуточку счастливее. А те, кто встал не с той ноги, кому дорогу перебежала чёрная кошка, а автобус не подождал пару секунд, захлопнув двери перед носом, смогли, наконец, выдохнуть, уперевшись глазами в экран телефона.
Только не в моем случае. Голос приятный, но сегодня он скорее раздражает. Ну как, как можно быть такой счастливой?
Сокольники. Значит, у меня осталась всего одна остановка – минуты три-четыре, чтобы ещё раз прокрутить в голове речь, которую готовила вот уже почти двадцать лет.
Вместе со мной эти слова, наполненные обидой, горечью, разочарованием и, что уж там, болью, росли, крепли, обрастали подробностями и жизненным опытом.
Что-то я мысленно вычеркивала за ненадобностью – ещё бы, пятилетняя девочка и не такое могла сочинить! Что-то перерабатывала, добавляла объема и эпитетов. Где-то больше чувств, где-то – наоборот – эффект непроницаемого панциря. Но в целом, смысл остаётся прежним: как? Как ты мог так поступить? Со мной, с нами!
Сокольники. Именно там больше тридцати лет назад ты познакомился с мамой. Она, легкая и воздушная, в сарафане почти до пят, она и сейчас такие носит, бежала на встречу с подружкой. «Вот и бежала бы себе, нечего было по сторонам смотреть!» – всегда говорила ей я, стоило только вспомнить эту историю. «Но тогда бы не было тебя!» – отвечает мне мама раз за разом. Что ж, действительно. Я все же предпочитаю быть.
Она выпорхнула из вагона и, не побоюсь этого слова, вляпалась в свою самую большую ошибку. В тебя, папа.
Твои почти два метра роста, кудряшки и щенячий взгляд – все то, на что мама до сих пор засматривается в мужчинах. И понеслось!
