Н. А. Беляев
Избранные труды

Полная версия

80-летию Николая Александровича Беляева ПОСВЯЩАЕТСЯ

© Н. А. Беляев, 2003

© Р. М. Асланов, А. И. Бойцов, Н. И. Мацнев, И. М. Рагимов, предисловие, 2003

© Изд-во «Юридический центр Пресс», 2003

* * *

Николай Александрович Беляев

Заслуженный деятель науки Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор кафедры уголовного права юридического факультета Санкт-Петербургского государственного университета, председатель Головного совета по юридическим наукам Министерства образования России

Предисловие

Исполняется 80 лет со дня рождения и 50 лет научно-педагогической деятельности Николая Александровича Беляева – доктора юридических наук, профессора кафедры уголовного права юридического факультета Санкт-Петербургского государственного университета.

Он родился 23 августа 1923 г. в Ярославской области в крестьянской семье, которая в середине 20-х годов переехала в Ленинград. Здесь в 1940 г. Н. А. Беляев окончил среднюю школу, оказавшись в числе представителей того поколения, чьи дальнейшие жизненные планы были безжалостно перечеркнуты войной.

В июле 1941 г. Н. А. Беляев призывается в ряды Красной Армии и направляется на Ленинградский фронт, а в сентябре 1941 г. переводится на Волховский фронт в 286-ю стрелковую дивизию, в составе которой воюет на рядовых и сержантских должностях до 9 мая 1945 г. В составе этой дивизии он освобождал захваченные врагом земли России, Украины, Польши, Австрии и Чехословакии. Победу он встречает в звании старшего сержанта в г. Праге.

Мужество и доблесть, проявленные им в годы войны, отмечены Орденом Отечественной войны 2-й степени, двумя медалями «За отвагу», медалями «За боевые заслуги», «За оборону Ленинграда», «За освобождение Праги» и другими наградами.

Демобилизовавшись в 1947 г., Н. А. Беляев возвращается в Ленинград и поступает в Ленинградский юридический институт им. М. И. Калинина, в числе студентов которого в то время нередко можно было встретить бывших фронтовиков. Это было прекрасное поколение людей, прошедших страшную войну, но не искалеченных ею нравственно, рвущихся к знаниям, но не имевших порой ничего, кроме военного обмундирования, чтобы ходить на лекции. Это были мужественные люди, познавшие на войне цену человеческой жизни, и потому, быть может, столь чуткие к судьбам других людей, но не щадившие себя в отстаивании разделяемых идеалов.

После окончания Юридического института в 1951 г. Н. А. Беляева приглашают в аспирантуру этого же института. В мае 1954 г. он успешно защищает кандидатскую диссертацию на тему: «О преступлениях против социалистической системы хозяйства по современному уголовному праву» и приступает к педагогической работе на кафедре уголовного права Юридического института в качестве ассистента.

В 1954 г. Юридический институт им. М. И. Калинина был объединен с юридическим факультетом Ленинградского государственного университета, и Н. А. Беляев становится ассистентом кафедры уголовного права. Здесь он проходит практически все ступени университетско-преподавательской деятельности: с 1961 по 1964 г. является заместителем декана юридического факультета по научной работе, в 1964 г. после защиты докторской диссертации избирается профессором и заведующим кафедрой уголовного права, а с 1968 по 1973 г. – проректором Ленинградского государственного университета по учебной работе.

Все более обширным становится и круг его научных интересов. В последовавших за кандидатской диссертацией исследованиях Н. А. Беляев не замыкается в рамках Особенной части уголовного права. Его все более привлекают проблемы исправительно-трудового права, Общей части уголовного права, а вслед за тем и более глобальные проблемы уголовной политики.

Итогом стало опубликование свыше 100 научных работ. В их числе три крупных монографии: «Предмет советского исправительно-трудового права» (1960 г.), «Цели наказания и средства их достижения в исправительно-трудовых учреждениях» (1963 г.), «Уголовно-правовая политика и пути ее реализации» (1986 г.). Кроме того, с авторским участием Н. А. Беляева и под его редакцией было подготовлено более 20 учебников, учебных пособий и монографий по уголовному и уголовно-исполнительному праву, а также криминологии. Среди них прежде всего следует отметить 5-томный ленинградский «Курс советского уголовного права» (1968–1981 гг.), на протяжении десятилетий остававшийся в СССР (наряду с аналогичным курсом Института государства и права АН СССР) самым фундаментальным научно-учебным изданием, и кафедральную монографию «Уголовное право на современном этапе: Проблемы преступления и наказания» (1992 г.), получившую диплом 2-й степени в университетском конкурсе научных работ.

Столь же широкой является и хронология этих работ, которая насчитывает более 45 лет, вобравших в себя разные исторические периоды развития нашего Отечества. Поэтому при формировании настоящего сборника, по необходимости ограниченного определенными рамками, было непросто отобрать среди них те, которые бы должным образом отражали всю творческую биографию крупного ученого и в то же время представляли интерес не только для тех, кто занимается историей криминалистической мысли. После некоторых размышлений мы решили, во-первых, отдать безусловный приоритет работам, написанным Н. А. Беляевым вне соавторства, как наиболее точно характеризующим его научные взгляды, а во-вторых, избрать среди последних для включения в настоящий сборник те работы, теоретические положения которых остаются актуальными и сегодня.

За основу структурного построения сборника взят тематический принцип, хотя и хронологический принцип здесь также присутствует.

Открывает сборник изданная в 1986 г. монография «Уголовно-правовая политика и пути ее реализации», которая является заметным вкладом в разработку проблем уголовно-правовой политики. Освещая эти проблемы, Н. А. Беляев основывался на том, что теоретическая база уголовно-правовой политики должна послужить фундаментом для разработки законодательства, направленного на успешную борьбу с преступностью.

Главы, принадлежащие перу Н. А. Беляева в кафедральной монографии «Уголовное право на современном этапе: Проблемы преступления и наказания», опубликованной в 1992 г., затрагивают те проблемы уголовно-политического характера, которые приобрели актуальность в конце 80 – начале 90-х гг., когда отечественное уголовное законодательство столкнулось с необходимостью кардинального реформирования в связи с происходящими в стране социально-экономическими и политическими преобразованиями. Кроме того, при выборе этих глав мы также учитывали мизерный тираж, которым была издана указанная монография, давно ставшая библиографической редкостью.

Статья «О системе хозяйственных преступлений», опубликованная в 1956 г., представляет главным образом исторический интерес. Она написана в связи с разработкой Уголовного кодекса СССР и вызвала оживленную дискуссию в научных кругах того времени. Вместе с тем теоретические основы систематизации конкретных норм уголовного права, изложенные в этой статье, не утратили своего значения и в настоящее время.

Монографическая работа «Цели наказания и средства их достижения в исправительно-трудовых учреждениях» явилась основой докторской диссертации, защищенной Н. А. Беляевым в 1963 г. На базе достижений педагогики и психологии, уголовного и исправительно-трудового права того времени в ней показывается, с помощью, каких средств достигаются цели наказания в исправительно-трудовых учреждениях.

Монография «Предмет советского исправительно-трудового права», изданная в 1960 г., посвящена вопросу о месте исправительно-трудового права в системе отечественного права. Она невелика по объему, но тем не менее является весомым вкладом Н. А. Беляева в теорию исправительно-трудового права на начальном этапе ее становления в конце 50-х годов XX в. после долгих лет замалчивания. Многие теоретические положения данной монографии не утратили своего значения и в настоящее время.

В статье «Классификация преступников и ее значение», опубликованной в 1965 г., раскрываются теоретические проблемы классификации преступников и показывается ее значение для деятельности исправительно-трудовых учреждений.

Указанные работы лишь частично отражают вклад Н. А. Беляева в развитие отечественной уголовно-правовой и пенитенциарной науки. К тому же нельзя забывать о его огромной организаторской деятельности на этом поприще. С момента организации и до настоящего времени Н. А. Беляев является председателем Головного Совета по юридическим наукам Министерства образования России. Долгие годы он был ответственным редактором серии по гуманитарным наукам периодического журнала «Вестник Санкт-Петербургского (Ленинградского) университета».

Неоценима роль Н. А. Беляева и в подготовке научных кадров. Под его руководством успешно защитили кандидатские диссертации более 30 человек, пять из них стали докторами юридических наук. Многие ученики Н. А. Беляева заняли высокие должности в правоохранительных органах и учебных заведениях некогда необъятного Советского Союза.

Не менее значимо участие Н. А. Беляева в судьбе сотрудников Санкт-Петербургской (Ленинградской) кафедры уголовного права юридического факультета, которую он возглавил в 1964 г. и оставался в должности заведующего ею более четверти века. За это время ему удалось сформировать коллектив, на научном потенциале которого продолжает держаться Санкт-Петербургская школа уголовного права.

Более того, высокие человеческие качества Н. А. Беляева – отзывчивость, внимание к людям, душевная щедрость, готовность в любой момент помочь словом и делом, принципиальность и честность – в решающей мере способствовали созданию удивительной атмосферы необходимой требовательности, самоотдачи и в то же время товарищеской взаимопомощи, такта и уважения друг к другу сотрудников кафедры.

В свое время успехи Н. А. Беляева в трудовой и общественной деятельности были отмечены государством орденом «Знак почета» (20 июля 1971 г.), Почетной грамотой Президиума Верховного Совета РСФСР и присвоением почетного звания «Заслуженный деятель науки Российской Федерации» (13 апреля 1999 г.). Исследовательские заслуги Н. А. Беляева, снискавшие ему авторитет в науке, по достоинству оценены коллегами «по цеху». Его педагогические усилия с признательностью будет вспоминать еще не одно поколение выпускников ЛГУ (СПбГУ). А настоящий сборник – не более чем скромный знак внимания со стороны его учеников, знак уважения, благодарности и преклонения перед своим Учителем.

кандидат юридических наук Р. М. Асланов,

доктор юридических наук А. И. Бойцов,

кандидат юридических наук Н. И. Мацнев,

доктор юридических наук И. М. Рагимов

Понятие, сущность и содержание уголовно-правовой политики^[1]

§ 1. Понятие уголовно-правовой политики

Советская уголовная политика – это основанное на объективных законах развития социалистического общества направление деятельности государственных и общественных органов и организаций по охране интересов трудящихся от преступных посягательств путем применения наказания или заменяющих наказание мер административного или общественного воздействия к лицам, их совершившим, а также путем предупреждения преступлений при помощи угрозы применения наказания.

Н. И. Загородников пишет, что «уголовная политика – это отношения между классами, нациями, социальными группами, обществом и личностью, имеющие своим содержанием участие советских граждан в деятельности государства в сфере борьбы с преступностью; это определение содержания, форм и задач деятельности государства и его органов, а также общественных организаций, направленной на защиту завоеваний трудящихся, интересов государства, личности и ее прав, созданного народом правопорядка от преступных посягательств».^[2] С таким определением уголовной политики в целом можно согласиться. Однако отсутствие в определении указания на наказание, угрозу наказанием, меры административного и общественного воздействия, применяемые к преступникам вместо наказания, как на единственные средства осуществления уголовной политики, может привести к неверному выводу о сущности этой политики. Н. И. Загородников правильно считает, что уголовная политика в узком смысле слова (уголовно-правовая политика) «закрепляется и реализуется средствами уголовного права».^[3]

Сущность советской уголовной политики состоит в том, что она определяет направление деятельности в области борьбы с преступностью путем применения наказания. Это – закономерность уголовной политики. «Ergo, закон и сущность понятия однородные (однопорядковые) или, вернее, одностепенные, выражающие углубление познания человеком явлений, мира etc».^[4] Сущность и закон выражают то прочное, что содержится в явлении. «Закон есть прочное (остающееся) в явлении»;^[5] «закон есть отражение существенного в движении универсума»,^[6] «несущественное, кажущееся, поверхностное чаще исчезает, не так “плотно” держится, не так “крепко сидит”, как “сущность”».^[7]

Уголовная политика как явление богаче сущности уголовной политики. В. И. Ленин писал: «Закон – спокойное отражение явлений». «Это замечательно материалистическое и замечательно меткое (словом "ruhige") определение. Закон берет спокойное – и потому закон, всякий закон, узок, неполон, приблизителен».^[8] «Явление богаче закона».^[9] Сущность также не тождественна явлению. Сущность – это ядро явления, постоянное, закономерное в явлении. Но явление содержит в себе элементы не постоянные, изменчивые, которые не охватываются сущностью. Например, уголовная политика лежит в основе определения перечня составов преступлений, системы наказаний, порядка назначения наказаний и т. д. Эти и многие другие элементы политики могут меняться (и фактически меняются). Постоянным остается одно – уголовная политика направляет борьбу с преступностью при помощи уголовного наказания. При ином подходе к оценке сущности уголовной политики ее предмет, а вместе с тем и понятие без достаточных к тому оснований чрезмерно расширяется.

М. И. Ковалев пишет, что «уголовная политика по своему содержанию значительно шире, чем уголовное право, поскольку она определяет не только уголовно-правовые методы и средства борьбы с преступностью, но и призвана решать проблемы, связанные с профилактикой правонарушений, ибо советской науке и практике присуще профилактическое направление в борьбе с преступностью, а оно предполагает не только правовые, но и социальные, организационные, идеологические и иные мероприятия».^[10] По его мысли, а равно и по мысли других авторов, придерживающихся аналогичной позиции, советская уголовная политика призвана направлять всю деятельность государства и общественности, которая хотя бы в какой-то мере способствует решению задачи предупреждения и ликвидации преступности.

Известно, что успех в борьбе с преступностью определяется прежде всего успехами в решении главных задач, стоящих перед Советским государством (создание материально-технической базы коммунизма, совершенствование социалистических общественных отношений и их преобразование в коммунистические, воспитание человека коммунистического общества, повышение материального и культурного уровня жизни трудящихся, обеспечение безопасности страны, содействие укреплению мира и развитию международного сотрудничества). Это обстоятельство не может не учитываться при определении и реализации советской уголовной политики.

Верно также и то, что при осуществлении всех направлений политики Коммунистической партии и Советского государства должны учитываться и интересы уголовной политики. Нельзя не согласиться со справедливым замечанием о том, что «различные социально-экономические мероприятия нельзя рассматривать исключительно или даже преимущественно под углом зрения их влияния на искоренение и предупреждение преступности. Совершенно ясно, что эти преобразования преследуют цели, далеко стоящие за пределами укрепления правопорядка. Поскольку, однако, борьба с преступностью остается в современных условиях серьезной задачей, при управлении социальными процессами должно учитываться влияние социально-экономических мер на причины и условия преступности, т. е. интересы уголовной политики».^[11]

Взаимозависимость и взаимопроникновение различных направлений политики Коммунистической партии и Советского государства – явление вполне мыслимое и даже необходимое. Без этого невозможно практическое осуществление любого направления политики в целом. Объективно это объясняется взаимосвязью и взаимозависимостью всех процессов и явлений жизни социалистического общества. Нельзя, например, осуществлять борьбу с преступностью уголовно-правовыми мерами без учета влияния этих мер на всю социально-политическую жизнь нашего общества. С другой стороны, нельзя проводить экономические, социально-политические, культурные и иные мероприятия в отрыве от проблемы влияния их на преступность как социальное явление. «На содержание уголовной политики конструирующее воздействие оказывает как внешняя, так и внутренняя политика разных направлений. Так, экономическая и социальная политика, политика в области отношений с другими странами и т. п. оказывают реальное воздействие на содержание уголовной политики не только при определении общих начал ответственности, но и при определении круга деяний, признаваемых преступлениями. Например, вопросы действия уголовного закона в пространстве борьбы с международным терроризмом, наказания военных преступников или угона самолетов тесно связаны с внешней политикой, вопросы ответственности за преступления против социалистической и личной собственности тесно связаны с экономической политикой и т. п.».^[12]

Субъективно это обстоятельство объясняется тем, что, как уже говорилось, любое направление политики есть неотделимая составная часть единой политики, выработанной Коммунистической партией Советского Союза. Любое направление политики своими краями накладывается на края других направлений. Поэтому нельзя представлять себе единую политику как пирог, разрезанный на отдельные дольки, решительно отделенные друг от друга. Единая политика есть внутренне согласованное единство всех ее направлений.

Однако отсюда нельзя делать вывода, что все то, что способствует осуществлению определенного направления политики, входит в ее предмет и содержание. Ведь было бы нелепым утверждать, что уголовно-правовая политика направляет деятельность государства, его органов, общественности по созданию материально-технической базы коммунизма, по росту материальной обеспеченности советских граждан, их сознательности и культуры и т. д. только на том основании, что эти социально-экономические процессы способствуют борьбе с преступностью. Именно поэтому чрезвычайно важно определить сущность того или иного направления политики, которая отличает различные направления друг от друга.

Совершенно верным представляется положение, высказанное Ю. Волковым: «Рассматривая содержание, цели и основные направления политики КПСС, необходимо иметь в виду, что все сферы общественной жизни, являющиеся объектом политического руководства, теснейшим образом, органически взаимосвязаны. Они переплетаются нередко даже в каком-то одном процессе или виде человеческой деятельности. Поэтому и регулирующая их политика представляет собой единое целое, здесь фактически можно говорить лишь о социальных аспектах единой политики партии. Однако и теоретически и практически важно вычленять эти аспекты, которые в своей совокупности и составляют то, что принято называть социальной политикой».^[13] Если с этих, единственно правильных позиций посмотреть на уголовную политику, то станет совершенно ясно, что сущностью ее является борьба с преступностью при помощи уголовного наказания.

Отсюда логично вытекает, что направление деятельности государственных и общественных органов и организаций, участвующих в борьбе с преступностью не при помощи уголовного наказания или мер общественного воздействия, применяемых вместо наказания, не является уголовной политикой. Нельзя, например, признать, что меры, которые применяет Советское государство по борьбе с алкоголизмом и наркоманией (создание специальных профилакториев, принудительное лечение, ограничение дееспособности и др.), продиктованы только идеей борьбы с преступностью. Конечно, и алкоголики, и наркоманы чаще чем другие граждане совершают преступления, и их лечение содействует сокращению преступлений. Однако не следует забывать, что и в этих опустившихся людях государство видит своих граждан и поэтому принимает необходимые меры с тем, чтобы вернуть им здоровье, возвратить их к нормальной человеческой жизни. Нельзя эту высокую гуманную цель, которую преследует в данном случае Советское государство, низводить до цели предупреждения преступлений. А именно к этому выводу мы должны прийти, если признать, что указанная выше деятельность направляется уголовной политикой.

То же самое можно сказать о мерах, которые применяются к несовершеннолетним, чье поведение отклоняется от общепринятых норм и свидетельствует о потенциальной возможности перерастания этого поведения в преступное, а также о мерах, направленных на борьбу с другими видами отклоняющегося поведения, не признанного законом преступным. Поэтому нельзя относить к мерам, специально направленным на борьбу с преступностью, которые вырабатываются на основе уголовной политики, меры, пресекающие менее опасные, чем преступление, правонарушения. Правонарушениями менее опасными, чем преступления, являются любые нарушения требований советского закона: административный и дисциплинарный проступки, нарушения трудового, гражданского, колхозного законодательства. Вряд ли верно с точки зрения политической и целесообразно с точки зрения практической рассматривать меры по предупреждению этих правонарушений как меры, специально направленные на борьбу с преступностью, и таким образом включать направление деятельности органов, их применяющих, в сферу уголовной политики.

Уголовная политика определяет направление деятельности соответствующих органов и организаций в трех сферах применения наказания. Это деятельность по:

1) быстрому и полному раскрытию преступлений, изобличению виновных и обеспечению правильного применения закона;

2) правильной квалификации совершенного преступления и назначению справедливого и целесообразного наказания;

3) исполнению назначенного судом наказания и закреплению положительных результатов воздействия наказания.

Деятельность, осуществляемая в каждой из сфер, имеет свою специфику по субъекту деятельности, по непосредственным целям и по характеру отношений, являющихся предметом регулирования. Эта специфика послужила поводом для разделения в советской юридической литературе единой политики в области борьбы с преступностью на самостоятельные уголовно-правовую политику, уголовно-процессуальную политику и исправительно-трудовую политику. При этом уголовно-правовая политика часто обозначается термином «уголовная политика». Вряд ли подобное разделение имеет под собой достаточные основания. Не всякое направление деятельности определенных органов Коммунистической партией и Советским государством можно назвать политикой. Коммунистическая партия и Советское государство направляют деятельность предприятий общественного питания и коммунального хозяйства, детских яслей, медицинских вытрезвителей и т. д. Однако вряд ли кто-нибудь назовет эти направления самостоятельными видами политики.

Выше уже говорилось, что политика есть явление, в котором отражаются интересы не отдельных лиц, органов, организаций, а интересы классов. О наличии этого признака можно говорить, когда речь идет о политике в области борьбы с преступностью в целом, но нельзя, когда речь идет только о деятельности по изобличению преступника или о деятельности по исполнению наказания, или о деятельности по назначению наказания. Все вышеуказанные сферы деятельности в области борьбы с преступностью представляют собою единство. Оно выражается в том, что: 1) все они имеют одну и ту же конечную цель – ликвидацию преступности; 2) у них единая сущность – борьба с преступностью путем применения уголовного наказания или заменяющих наказание мер общественного воздействия; 3) они не могут существовать одна без другой: нельзя назначать наказание, если преступник не изобличен, нельзя исполнять наказание, если оно не назначено, и т. д.

Поэтому направление этой единой деятельности осуществляется при помощи единой политики, которая называется уголовной. Термины «уголовно-правовая», «уголовно-процессуальная», «исправительно-трудовая» политика имеют право на существование для обозначения составных частей единой уголовной политики. Правильно замечает по этому поводу С. В. Бородин: «Такое понимание содержания уголовной политики не исключает правомерности употребления понятий: уголовно-правовая политика, уголовно-процессуальная политика, судебная политика, исправительно-трудовая политика. Однако, по нашему мнению, это лишь составные части уголовной политики, поскольку предмет каждой из них входит как неразрывная часть в предмет уголовной политики».^[14]

Тезис о самостоятельности уголовно-правовой, уголовно-процессуальной и исправительно-трудовой политики в значительной мере основывается на факте существования трех самостоятельных отраслей права: уголовного, уголовно-процессуального и исправительно-трудового. Действительно, в силу специфики предмета правового регулирования эти отрасли права имеют самостоятельный характер. Однако это ни в коей мере не опровергает положения о единстве уголовной политики, поскольку нормы этих отраслей регулируют деятельность различных субъектов в одной области жизни нашего общества – в области борьбы с преступностью.

Вместе с тем совершенно очевидно, что при научном анализе уголовной политики в статике и динамике вполне возможно ограничивать исследования рамками одной из составных частей политики, поскольку каждая из них кроме общих моментов характеризуется и присущими ей особенностями. «Как уголовная политика в узком смысле слова, так и судебная и исправительно-трудовая политика имеют единый предмет воздействия – преступность, но каждая из них располагает своими средствами, приемами и возможностями, закрепленными в законе на основе общих принципов единой политики в области борьбы с преступностью или уголовной политики в широком смысле слова».^[15]

Н. И. Загородников в рамках единой уголовной политики различает уголовную политику в узком смысле слова, судебную политику и исправительно-трудовую политику. Он пишет: «Уголовная политика в узком смысле слова или уголовно-правовая политика (это название нам кажется менее удачным) предполагает закрепление в нормах уголовного права общих начал уголовной ответственности, ответственность за конкретные преступления в целях борьбы с преступностью и предупреждения преступлений. Судебная политика, по нашему мнению, направляет законотворческую деятельность, определяющую структуру и формы работы органов розыска, дознания, следствия и суда, и практическую деятельность этих органов и общественных организаций по борьбе с преступностью и предупреждению преступлений. Исправительно-трудовая (или уголовно-исполнительная) политика направляет законотворческую деятельность и практическую работу соответствующих органов государства и общественности по применению наказания».^[16]

Такую классификацию подвидов уголовной политики нельзя признать удачной. Во-первых, вряд ли следует вводить в оборот термины «уголовная политика в узком смысле слова» и «уголовная политика в широком смысле слова». Наличие этих двух терминов способно лишь внести путаницу в понимание содержания уголовной политики. Тем более что в советской литературе термин «уголовная политика в широком смысле слова» иногда употребляется не в том смысле, в каком говорит о ней Н. И. Загородников, а в смысле направления деятельности всех органов государства и общественности, в какой-либо мере влияющих на состояние борьбы с преступностью (производственные коллективы, культурно-просветительные учреждения и др.). Во-вторых, вряд ли целесообразно заменять понятием «уголовная политика в узком смысле слова» понятие «уголовно-правовая политика», поскольку последнее более четко отражает специфику этого подвида уголовной политики. В-третьих, вызывает возражения разъяснение понятия «судебная политика». Сам автор пишет, что этот подвид уголовной политики направляет законодательную деятельность, определяющую структуру и формы работы органов розыска, дознания, следствия и практическую их деятельность. Совершенно очевидно, что судебная политика к этому направлению законодательной и практической деятельности отношения не имеет. В-четвертых, в классификации отождествляется исправительно-трудовая и уголовно-исполнительная политика, хотя эти явления не совпадают по содержанию.

Несколько иную классификацию подвидов уголовной политики предлагает И. А. Исмаилов. «В настоящее время, – пишет он, – могут быть выделены три элемента (подсистемы) уголовной политики: предупредительная политика, уголовно-судебная политика и исправительно-трудовая политика».^[17]

Это предложение заслуживает внимания, однако в настоящем виде принять его трудно ввиду неясности в соотношении предупредительной и уголовно-судебной политики. Во-первых, уголовно-судебная политика при любом ее понимании выполняет и предупредительную функцию. Во-вторых, если под уголовно-судебной политикой понимать только направление деятельности судов по применению норм права, то выходит, что деятельность государственных органов и общественности по выработке основных направлений борьбы с преступностью, принципов криминализации поведения людей, принципов и общих положений уголовного права и т. д. относится к предупредительной политике. Очевидно, что это не так. Сводить решение этих вопросов только к необходимости выполнения задачи предупреждения преступлений – значит существенно заузить значение правильного теоретического и практического разрешения очень важных проблем уголовного права.

Итак, представляется теоретически и практически оправданным в настоящее время исходить из того, что существует единая уголовная политика – политика в области борьбы с преступностью при помощи уголовного наказания и три ее подвида (подсистемы, составные части): советская уголовно-правовая политика, советская уголовно-процессуальная политика и советская уголовно-исправительная политика. Определение уголовной политики было дано выше.