bannerbannerbanner
Странная страна

Мюриель Барбери
Странная страна

Полная версия

Окруженный с детства благожелательностью старших и искренним расположением ровесников, Алехандро никогда не знал братской дружбы мужчин, вместе прошедших через огонь. В восемнадцать лет он считал армию той средой, где он исполнит свой зарок обрести мужество, и испытывал то чувство надежного плеча, которое рождается из ожидания боя. Но он никогда не встречал сердца, которое билось бы в унисон с его собственным. Когда в последний год войны он вернулся в Йепес, чтобы устроить в замке свой генеральный штаб, он прошел пешком по деревенской улице, счастливый тем, что все пожимают ему руку, а старые знакомцы обнимают. Перед самым фортом он встретил старика-священника в сопровождении мэра, опиравшегося на трость. Они были одеты в черное, мрачные и неловкие, как два пугала, но лица их в кои-то веки сияли гордостью – за своего молодого господина, ставшего одним из величайших генералов этого времени. Их признательность и торжество переполняли сердце Алехандро волнением. Вышагивая рядом с ним, команданте Рокамора улыбался, а жители Йепеса любили его и за открытую улыбку, и за безграничную преданность их генералу – если бы вдобавок Алехандро знал, что они радуются его дружбе с Хесусом, потому что благодаря ей владелец замка стал должником рыбака, то его волнение, конечно же, умножилось бы десятикратно.

И вот они стояли вдвоем, молодой генерал и его молодой команданте, на вершине замковой башни – сейчас, когда войне уже стукнуло шесть лет и она успела принести все бедствия, какие всегда приносят войны. Они стояли на вершине высокой башни – так мир задерживает дыхание над полями битвы, на той высоте, где падение единственного камня может привести к победе или поражению.

– Снег пойдет, – сказал Хесус.

Алехандро только дважды видел снежный ноябрь – в месяц, когда погибла его семья, двадцать лет назад, и когда Мигель Ибаньес приехал в Йепес повидаться с ним, три года назад, когда противостояние приобретало размах, который никто не смог бы предвидеть. Поговорив о так затянувшейся войне, Мигель Ибаньес попросил отвести его на кладбище. Двое мужчин в молчании постояли у могил, и через какое-то время появилось обычное сияние. Снег начал падать мелкой крупкой; вскоре кладбище покрылось легкой пудрой, сверкающей в лучах уходящего дня. Когда они удалились, Ибаньес, казалось, полностью погрузился в свои мысли, просветленные и серьезные. На следующее утро, перед самым отъездом на жестоко морозной заре, он сказал Алехандро, что произвел его в генерал-майоры и доверил командование первой армией.

Три месяца спустя генерал де Йепес узнал о смерти генералиссимуса и понял, что его жизнь будет размечена смертями тех, кто ему особенно дорог. Уход Мигеля Ибаньеса стал для него не только личной трагедией, но и драмой армейского человека: штабу необходим был военачальник с характером Ибаньеса, а Алехандро никогда никого подобного ему не встречал. В его голове звучали слова, сказанные генералом в тот момент, когда он выходил за ворота форта:

– Главное – размышляй и слушай себя.

Хотя сам он был из Мадрида, Ибаньес рассказал, что в детстве проводил каждое лето в фамильном доме матери на отроге горы недалеко от Гренады.

– Там я осознал власть идеи, – сказал он. – А что еще тебе может прийти в голову, когда ты видишь, как солнце встает над вечными снегами и вдруг вдали перед тобой возникает Альгамбра?[10] Придет день, когда ее разрушат, потому что такова судьба творений человеческого гения, но сама идея не умрет никогда. Она возродится в ином месте, в иной форме красоты и мощи, потому что мы получаем ее от ушедших, которые говорят с нами из святилищ своих могил.

И, задумчиво поглядев на содержимое своего стакана, добавил:

– Вот почему я рассматриваю искусство войны как размышление в компании своих мертвецов.

Потом он замолчал. Спустя некоторое время он сказал последнее:

– Самой по себе идеи недостаточно, нужен еще доступ. Вот вопрос, который мне никто так никогда и не задал: от кого мы их получаем и в какое царство они нас отсылают?

– Мы получаем их от своих предков, – сказал Алехандро.

– Ты думаешь о доступе и забываешь о царстве. А вот наше собственное царство не сегодня завтра покроется лагерями, где начнут сжигать людей.

Я попыталась описать Алехандро де Йепеса через трех главных персонажей в его юной жизни, живших теми же устремлениями, что и он сам. Почему некоторые рождаются для того, чтобы взять на себя бремя других, так что их жизнь превращается в череду сражений, каждое из которых и есть принятие этой ноши? С той поры и битвы, и ноша лепят из них вождей, за которыми войска или братья пойдут куда угодно, хоть сквозь врата ада. Однако груз человеческих душ не ведает пределов кладбищенской ограды, потому что мертвецы тоже часть народа, доверенного этим удивительным личностям, и эта чудовищная тяжесть царства усопших, эта жгучая обязанность отвечать на зов и есть то, что мы называем «жизнь мертвецов» – жизнь немая и пламенеющая, более насыщенная и изумительная, чем прочие, и некоторые живущие соглашаются стать ее посланцами.

Сыны! На земле и на небе!

Сыны! Ради мертвых своих живите!

Братья! Предстаньте нагими!

Братья! Пусть ваша честь нас обяжет!

Книга битв

 Битва

Чем эта война отличалась от предшествующих?

Получилось так, что Запад больше не знал своих мертвецов, может, потому, что слишком постарел и приближался к пределу, которого не желал видеть, а может, исчерпал свою мечту и искал ей замену. В любом случае ему не хватало шепота мертвецов, без которого никто не может жить достойно, – кто назовет подобающим существование, не получившее доступа к наследию?

Что до меня, мне с самого начала казалось, что исход битвы решится радикальным переписыванием грез истории. Никогда еще убийство не было так близко к тому, чтобы восторжествовать над поэзией.

 Убийство

Жизнь Алехандро де Йепеса началась с убийства его близких, продолжилась насильственной смертью его покровителя и защитника, и он с полным основанием предчувствовал, что ему предстоит пережить и другие преступления. Зато он не знал, что его собственная история имеет свои истоки, возникшие задолго до того, как он увидел свет, – в давнем убийстве, участники которого были ему неизвестны.

Благодаря тому, что убил он не ради наживы, не ради власти, а лишь в силу смутного предчувствия, что его жертва послана дьяволом, этот убийца занимал особое место в цепи судьбоносных убийств, и оставалась надежда, что совершенное им могло оказаться благодеянием.

Возможно ли вообще уклониться от неотвратимости убийства? Надежда и ужас – все это предначертано заранее. Существуют лишь рассказы, лишь вымыслы, и я не стремлюсь узнать их прежде времени.

Темнее ночи

Уже больше двух часов пополуночи, а Алехандро де Йепес с высоты башни своего замка смотрит, как во тьме падает снег. Его только что разбудили, и он не уверен, что понимает происходящее.

– Как давно пошел снег? – спросил он.

– Два часа назад, – ответил Хесус. – За два часа выпало два метра.

– Два метра, – повторил Алехандро. – И ты говоришь, что эти люди пришли, не оставив следов?

– Наши часовые стоят так плотно, что муравей не проскользнет. К тому же ни один человек не может пройти по такому снегу. Не знаю, как они добрались, но точно не по дороге.

– По небу? – спросил он.

– Не знаю, – сказал Хесус. – Они вдруг появились перед нами в большом зале, и один из рыжих, заметив, что сожалеет о снеге, заявил, что ему нужно поговорить с генералом де Йепесом. – Он потер лоб. – Я знаю, мой генерал, с моих слов все кажется странным. Но я готов жизнь прозакладывать, что они не враги.

– Где они сейчас? – спросил Алехандро.

– В подвале, – ответил Хесус. – Так попросил рыжий. Должен заметить, полное впечатление, что он здесь все знает.

Они посмотрели друг на друга.

– Должен ли я велеть им подняться? – спросил Хесус.

– Нет, – ответил Алехандро, – я сам спущусь. – И добавил, развернувшись: – Что-то не так с этим снегом.

– Он падает не как обычно, – сказал Хесус.

Подвал простирался под всем замком. Это было гигантское помещение, освещенное факелами, которые интендант в свое время установил между рядами бутылок. На посыпанном песком глинобитном полу Луис вычерчивал граблями разные фигуры – как подсказывало ему сиюминутное настроение. Они оставались нетронутыми, когда на другой день он ступал по ним, что являлось отнюдь не единственным чудом этого места. Не обязательно быть архитектором, чтобы понять, что целый замок не мог стоять на подобной полости, лишенной всяких опор. Передвигаться там можно было по проходам между старинными медными стеллажами, но никто не знал, когда они были сооружены, да и сама расстановка вин оставалась загадочной. Луис убирал врученную ему бутылку в определенное место, а назавтра находил ее совсем в другом углу. Единственные бутылки, которые можно было без помех доставать из их гнездышек, располагались в конце последней линии, в самой глубине подвала, там, откуда он и взял петрюс на шестнадцатилетие Алехандро. И наконец, в некоторых случаях дверь в помещение оставалась закрытой, а когда она снова открывалась, все там было изменено, и только красота оставалась неизменной. Какой бы факел Луис ни зажег, от него струился радужный свет, отражавшийся в медных стойках и заливавший мерцанием все подземелье от края до края; подвижные линии из светящихся жемчужин обрисовывали в пространстве архитектуру прозрачную и совершенную по форме; переплетение глинобитных песчаных троп погружало в ощущение покоя; Луису приходилось выводить посетителя наружу, иначе тот оставался бы там до конца своих дней.

 

В ту ночь подвал сиял еще ярче обычного. В наклонных сосудах вино переливалось оттенками бледного золота, и странный свет лежал на полу цвета матового серебра. В полутемном углу они обнаружили троих мужчин, которые горланили как скоты, укутавшись в темные плащи с капюшонами. Видны были огненно-рыжие пряди того, кто смеялся громче всех, а другой, темноволосый, был такого массивного телосложения, что те двое по сравнению с ним казались мелкими шалунишками.

Алехандро кашлянул, встав неподвижно в паре метров от троицы и скрестив руки на груди. На него не обратили внимания. Чужаки отыскали где-то бочку, на которую поставили стаканы и внушительную батарею лучших вин. Разумеется, все трое были вдрызг пьяны. Заметив это, Хесус воскликнул:

– Ах вы, канальи!

Алехандро второй раз прокашлялся, с тем же успехом, что и в первый, пока один из пройдох ласково поглаживал бутылку редкого шампанского, приговаривая:

– А теперь нам не помешают пузырьки.

В то же мгновение его головной убор сполз назад, обнажив такую же огненную шевелюру; отблески от стояков скользнули по заостренным беличьим чертам; потом все опять скрылось в темноте. Сиял только хрусталь стаканов, куда лилось шампанское, на которое молча смотрели Алехандро и Хесус. Что-то было не так, но черт их задери, если они могли сказать, что именно, хотя это точно было связано с самой жидкостью, которую осторожно разливал второй рыжий. Остальные очень сосредоточенно наблюдали за его манипуляциями. Наконец они разом расслабились, и Хесус с Алехандро увидели, как пузырьки устремились в глубину узких бокалов и растворились в маленьком шипучем водовороте.

– Santa Madre[11], – пробормотал Хесус.

По иронии обстоятельств, хотя ни покашливания, ни восклицание не отвлекли выпивох, этот шепот заставил их мгновенно обернуться. Первый рыжий встал – не без труда – и ухватился за факел. Он затряс головой, издавая время от времени странные звуки. Однако он, казалось, был вожаком, потому что двое других смотрели на него, ожидая, что он предпримет.

– Сейчас, сейчас, – забубнил он.

Потом с покаянным видом обернулся к своим приятелям. Самый крупный ткнул пальцем в свой карман, и лицо рыжего осветилось, он залопотал: ну да, ну да! – и все трое, запрокинув голову, осушили флакончики, извлеченные из плащей. По мелькнувшей гримасе нетрудно было догадаться, что питье горькое, но самым замечательным оказалось то, что они протрезвели буквально в долю секунды и вскочили на ноги так уверенно, как будто до того и не думали опустошить полподвала, что заставило и Алехандро, и Хесуса заинтересованно приподнять бровь, поскольку оба не чуждались доброй попойки.

Присутствующие снова в молчании посмотрели друг на друга.

Главой отряда был маленький человечек с круглой головой и не менее круглыми глазами, пузатенький, со светлой кожей и бесчисленными веснушками; к этому прилагались солидный двойной подбородок и пышная шевелюра, а также сутулые плечи и курносый нос; одним словом, вид у него был не самый презентабельный. Но не бывает настоящего военного, который не умел бы распознать опасность под невинной оболочкой, и Хесус с Алехандро заметили, что взгляд мужчины свидетельствует о его самообладании, и каким бы безобидным и добродушным он ни казался, было бы опасно его недооценивать, а тем, кто совершил подобную ошибку, скорее всего, осталось не много времени, чтобы над ней поразмыслить, – короче, они видели, что этот симпатичный выпивоха один из своих.

– Я должен вам все объяснить, – сказал мужчина.

Темноволосый здоровяк сделал шаг вперед и коротко поклонился со словами:

– Маркус, к вашим услугам.

Второй рыжий последовал его примеру, также поклонившись:

– Паулус.

Завершил вожак, поклонившись в свой черед:

– Петрус, ваш покорный слуга. – И затем без малейшего смущения добавил: – Не желаете ли немного обратного шампанского?

Зависла пауза. Алехандро по-прежнему стоял со скрещенными руками и суровым лицом, прямой и безгласный, обратив лицо к чужакам. Хесус… Хесус, клянусь, не мог устоять перед предложением испробовать обратного шампанского. Всегда наступает час, когда самый здравомыслящий человек открывает в себе склонность к сумасбродству, тем более когда он уже видел, как ни с того ни с сего испаряются озера, а туманы слагаются на небе в загадочные письмена. К тому же, несмотря на причудливые обстоятельства, эти люди внушали ему доверие.

Алехандро с замкнутым лицом сделал шаг вперед.

Прошло еще несколько мгновений.

Он сделал еще один шаг и улыбнулся.

– Алехандро де Йепес, – произнес он, протягивая руку Петрусу. – Полагаю, вы были знакомы с моим опекуном? Он только что прошел позади вас.

– Да, мы свели знакомство чуть раньше, – ответил Петрус, пожимая ему руку. – Очень рад, что он и вам показывается.

– Ты его не видел? – спросил Хесуса Алехандро.

– Нет, мой генерал, – ответил тот. – Вы видели призрак интенданта?

– Как раз позади этого господина, – прошептал Алехандро, – как раз позади него.

Он сделал приглашающей жест в сторону бочки.

– Если вы будете так любезны оказать нам честь этим обратным шампанским.

Следует ли удивляться столь невозмутимому спокойствию? Алехандро так давно слышал голоса мертвых, что ему показалась вполне допустимой мысль еще и увидеть их. Появление Луиса, прогуливающегося по проходу, произвело должное впечатление, и теперь он не без интереса ожидал продолжения.

Они расселись вокруг импровизированного стола.

– Нужно только как следует сосредоточиться, – сказал Петрус, медленно разливая шампанское в два новых бокала.

– Прекрасный сорт и отличная выдержка, – заметил Хесус. – Было бы досадно пропустить такое.

– Вы еще главного не видели, – сказал Паулус. – Стоит попробовать обратного шампанского, и пить, как обычно, уже не получится.

– Вы и со снегом проделываете то же самое? – поинтересовался Алехандро.

Петрус выглядел удивленным.

– Он падает, как обычно, на мой взгляд.

– Он говорит о Марии, – сказал Паулус.

– А-а, – протянул Петрус, – ну конечно. Да-да, кое-кто заставил снег падать для нас, потому он и выглядит, скажем, несколько своеобразно, чуть более задумчиво, что затуманивает вражеское восприятие.

– Самолетным радарам снег не помеха, – заметил Хесус.

– Я говорю не об этом враге, – возразил Петрус. – Вы наверняка заметили, как переменчив стал климат в последние годы – бури, стужа, наводнения.

– Это тоже ваша Мария? – спросил Хесус.

– Нет-нет, – сказал Петрус, – Мария распоряжается только снегом, а вот враг, именно он искажает климат. – И, поставив бутылку, добавил: – Зато шампанское и призраки – только в этом подвале.

Алехандро поднял свой бокал и вгляделся в бледную жидкость. От зрелища спускающихся пузырьков приятно зудел нос и возникало предвкушение маленького взрыва на языке.

Они оба ошибались.

В первом глотке оказалось так мало взрыва, вкус был настолько заурядный, а пузырьки напрочь лишены всякой выразительности, что разочарованные Алехандро и Хесус тайком переглянулись.

– Подождите немного, – сказал Паулус с той снисходительностью, которую посвященные должны проявлять к заблуждениям профанов.

И действительно, чудо постепенно вступало в свои права: у обоих мужчин возникло ощущение, что они лежат в траве, глядя в небесную лазурь, в один из тех дней, когда судьба вам особо благоприятствует. Во рту распространялся вкус земли в сочетании с легкостью пронизанного шампанским неба, пока их не охватила эйфория, природу которой они затруднились бы описать.

– Это благотворный дар того, что объединяет землю и небо, – сказал Петрус. – Когда пузырьки уходят в глубину, они сохраняют все небесные свойства вина, но удесятеряют свойства, полученные от земли. – Улыбнувшись с великой нежностью своему стакану, он добавил: – Заметьте, вы мало чего добьетесь, если исходный материал недостаточно хорош.

Когда первый бокал был осушен до дна, Алехандро и Петрус улыбнулись друг другу, и Хесус обратил внимание на прекрасные серые задумчивые глаза рыжего.

– Какой дорогой вы пришли? – спросил он.

– Через мост, – ответил Петрус. – Мост, который связывает наш мир с вашим. – И, помолчав, добавил: – Для вас он невидим.

– Вы мертвы? – спросил Хесус. – Вы призраки?

Петрус удивленно на него посмотрел.

– Не думаю, что призраки пьют шампанское, – сказал он.

– Если вы пришли не из другой жизни, тогда откуда? – спросил Хесус.

– Есть только одна жизнь, и она объединяет живых и мертвых, – ответил Петрус. – Но есть множество миров, и наши издавна сообщаются. На самом деле первый переход через мост был совершен здесь, в Йепесе, хотя узнали мы об этом только вчера. – Ухватив бутылку шампанского, он добавил: – Мне предстоит рассказать вам длинную историю, это стоит того, чтобы пропустить еще по глоточку.

– Можно ли узнать, как называется ваша страна? – спросил Алехандро.

– Мы называем ее миром туманов, – ответил Петрус. – Мир туманов, где живут эльфы.

Наступило молчание.

– Эльфы? – сказал Хесус. – Вы пришли из мира эльфов?

Его разобрал смех.

– А может, вы и сами эльфы? – спросил Алехандро без всякой иронии.

Хесус уставился на своего генерала, как если бы увидел курицу в парике.

– Мне кажется, это было бы не удивительней всего остального, – сказал Алехандро в ответ на его взгляд.

– Они самые и есть, – подтвердил Петрус, – мы эльфы. – И деликатно добавил, обращаясь к Хесусу: – Вижу, вы слегка удивлены, позвольте, я вам налью еще.

Он наполнил его бокал шампанским и легким движением подбородка велел Паулусу открыть следующую бутылку.

– Еще пузырьков? – спросил тот.

– Давайте-ка я вам предложу мое любимое вино, – любезно произнес Алехандро, как если бы предыдущие вина были взяты из неизвестных запасов.

Он направился вглубь подвала.

– Я полагал, что эльфы живут на Крайнем Севере, – сказал Хесус. – На Крайнем Севере сказок и легенд. – Он оглядел выстроившиеся рядком стаканы и добавил: – И что они не пьют.

– Вы также полагали, что Бог Отец живет на небе и тоже не пьет, – ответил Петрус. Глянув на закаменевшее от ужаса лицо Хесуса, он продолжил: – Я не говорю, что он пьет, я не говорю, что он не пьет. Просто мы все знаем, что дух мира не носит бороду и не устанавливал свой трон на большом розовом облаке.

Ужас Хесуса отнюдь не рассеялся, но вернувшийся из недр подвала Алехандро отвлек его внимание.

– Любопытно, – заметил он, ставя бутылку на бочку.

Петрус наклонился, чтобы прочесть этикетку.

– Амароне[12], – сказал он. – Легендарное вино.

Маркус нахмурился.

– Но у нас больше нет чая, – заметил он.

– Как непредусмотрительно, – сказал Петрус, продолжая улыбаться. Он повел носом и, казалось, обратился к кому-то невидимому: – Ты же принесешь нам, верно?

– В вашем флакончике был чай? – спросил Алехандро.

– Да, – ответил Маркус, – серый чай, очень крепкий.

– Чай нашего мира, – добавил Паулус. – У него… гм… особые свойства.

Он замолчал и бросил вопросительный взгляд на Петруса.

Но Петрусу было не до него, он признательно улыбался бутылке амароне.

– Эльфы, – сказал Хесус. – У вас там, наверху, тоже есть вино?

– Увы, нет, – ответил Петрус, и лицо его внезапно омрачилось.

Он отогнал прискорбное признание взмахом ладони.

– Вот почему так важны мосты, – сказал он. – И запомните хорошенько, это вовсе не там, наверху. Эльфы не живут на небе. Все и так достаточно сложно.

– Вы хотите сказать, среди ангелов? Вы их уже видели?

Петрус улыбнулся, явно забавляясь.

– Если на небе и случаются заторы, то исключительно из-за толчеи вымыслов, – сказал он.

Он отпил глоток амароне и испустил долгий вздох.

 

– Лучшее, что я когда-либо пил, – заметил он, – и это добрый знак, так что я начну с самого начала.

Хесус засмеялся:

– Теперь, когда я знаю, что на небе нет ангелов, можно начинать откуда угодно.

– Но они есть на этой земле, – сказал Петрус.

Он любовно погладил стакан.

– Мост, который связывает мир туманов с миром людей, берет начало в священном месте, которое мы называем Храм Туманов. По приказу Стража Храма он позволяет соединиться с любой точкой на земле людей. Его арка окутана густым туманом, путешественник вступает в него, страж делает свое дело, и путешественник оказывается там, где пожелал. Эльфы могут перемещаться туда-обратно по своему усмотрению, а вот для людей это было невозможно. И однако, несколько дней назад четверо из них впервые прошли по мосту.

Он налил всем еще по стаканчику амароне.

– А теперь о войне. Эту часть вы знаете: линия фронтов огромна, идут бесконечные бои и никто не может окончательно взять верх. Конфедерация, которая два года назад была в шаге от победы, сегодня завязла в абсурдных тактических играх. Что до Лиги, она измотана длительностью конфликта и смертельной жестокостью бедствий.

– Расскажите нам о бедствиях, – попросил Алехандро.

– Эльфы не могут сражаться в вашем мире, – сказал Петрус. – А точнее, они теряют большую часть присущих им способностей и не могут в этих сражениях убивать. Но мы умеем использовать естественные силы, хотя обычно не позволяем себе идти против природы. К несчастью, один очень могущественный эльф из нашего мира, тот, кто развязал войну, плевать хотел на этот запрет и вызывает подобные нарушения климата, используя его как оружие.

– Война развязана эльфом? – сказал Хесус. – А я думал, что это из-за интриг Рафаэля Сантанджело.

– Президент итальянского совета эльф, – сказал Петрус.

У Хесуса отвисла челюсть.

– И все же Сантанджело только слуга, – продолжил Петрус, – перешедший в мир людей, чтобы помочь исполнению замыслов своего хозяина, эльфа-разрушителя, оставшегося в туманах. Мне жаль, что я был столь мелодраматичен, но такова приблизительная картина истинного положения вещей.

Возможно, дабы изгнать привкус мелодрамы, он налил себе третий стакан амароне.

– У него есть имя? – поинтересовался Алехандро.

– Мы зовем его Элий, – сказал Петрус.

– Античный Рим у вас в моде? – спросил Хесус.

– У эльфов нет людского обычая использовать фамилии, отражающие родство и происхождение. Так случилось, что один очень могущественный эльф, союзник Лиги, живет в Риме, ну, мы и попали под латинское влияние. – Он расплылся в широкой улыбке. – Что до меня, я позволил себе легкое кокетство, объединив Римскую империю и французский виноградник[13].

Он вернул себе серьезность, присовокупив к ней добрый глоток вина.

– Не кажется ли вам странным, что Сантанджело не победил? – спросил он.

– Это всем кажется странным, – сказал Алехандро, – никто не понимает его стратегию.

– Вы ведь стратег и член высшего командования Лиги, – сказал Петрус.

Алехандро задумчиво посмотрел на него.

– Полагаю, Сантанджело не желает победы, – сказал он, – он не желает получить победоносный лагерь, зализывающий свои раны. Он хочет, чтобы люди гибли, все люди, независимо от того, из какого они лагеря. Я говорил это много раз, но никто не хочет верить, что после последнего конфликта найдется еще кто-то, стремящийся к тотальной войне. Но несмотря на это, я убежден, что именно таков замысел Сантанджело. Чего ради? Представления не имею.

– Над оккупированной частью Европы поднимаются черные дымы, – сказал Петрус. – Ваши самолеты засекли их. Что это, по-вашему?

– Костры, – сказал Алехандро. – Но что на них жгут?

Петрус промолчал с мрачным видом.

– Так вот оно что, – сказал Алехандро.

– Никогда еще человеческая раса не выказывала такого рвения в уничтожении себе подобных, – произнес Паулус, – никогда еще эльфы не видели битв столь кровавых. Туманы тоже сражаются, и наши умирают миллионами.

– Вначале Элий хотел только смерти людей, – сказал Петрус, – но тот, кто возжелал смерти одного, рано или поздно возжелает смерти всех. Возжелает короноваться смертью, чтобы несколько избранных воцарились над сожженной землей.

– Почему он захотел смерти людей? – спросил Хесус.

– Потому что наши туманы истощаются и он винит в этом зле людей, – ответил эльф.

– Туманы моста? – уточнил Хесус.

– Туманы нашего мира, – ответил Петрус. – Мы мир туманов. Без них нам не выжить.

– Они ваш кислород? – спросил Хесус.

Петрус озадаченно на него воззрился.

– Наш кислород? Нет-нет. Мы дышим тем же воздухом, что и вы. Но мы эльфы. Мы сообщество туманов. – Он провел рукой по лбу. – Вот эту часть мне всегда труднее всего объяснить. Всякий раз забываю про вашу привычку все разделять.

– А может так случиться, что он прав? – спросил Алехандро. – Что именно на нас лежит ответственность за ослабление ваших туманов?

Петрус, Паулус и Маркус переглянулись.

– Мы задавались этим вопросом, – сказал наконец Петрус. – Но даже если так, это не оправдывает войны. Хотя я убежден, что истинная причина в другом.

– А в чем же тогда истинная причина?

Петрус улыбнулся.

– Закат поэзии? – сказал он.

Алехандро тоже улыбнулся. То, что Петрус упомянул поэзию, делало его братом Луиса Альвареса. Время повернуло вспять, и он вновь увидел своего опекуна потягивающим вино у камина.

– Чем больше я старею, тем упорнее ищу внутренний огонь, – говорил ему тот, – и тем чаще нахожу его там, где раньше видел только красоту. Ты молод и полон энтузиазма, твой ум свеж и пылок, но внутренний огонь – это нечто прямо противоположное. Стоит ему нас покинуть, и мы впадаем в трясучку и лихорадку, а когда он вновь овладевает нами, мы превращаемся в спокойное сумрачное озеро темнее ночи и неподвижнее камня. Только тогда в наших молитвах нет лжи.

– Я никогда не молюсь, – сказал Алехандро.

– О, ты молишься, – улыбнулся Луис, – ты молишься всякий раз, когда идешь на кладбище. Люди никогда так не молятся, как в моменты, когда прислушиваются, стараясь уловить голоса своих мертвецов. Но тебе придется молиться еще больше, если ты хочешь воздать должное земле и небу, и ты обязан наделить свои молитвы милосердием поэзии. В этом внутренний огонь – и красота, идущая следом.

В полумраке подвала амароне придавало стаканам темный лаковый блеск, напомнивший Алехандро сумеречное озеро Луиса, и внезапно он отчетливо вспомнил сон, увиденный этой ночью. Он стоял в центре деревянной галереи, глядя на лесистую долину, где лежали туманы, несущие дыхание природы, веяние неуловимой трепещущей жизни. Алехандро долго смотрел на чудесный пейзаж, но мало-помалу им завладевала тревога. В тот момент, когда беспокойство перевесило радость от присутствия в этом месте, он обернулся и в темноте деревянного домика с голыми проемами без стекол заметил женщину. Он не мог разглядеть ее черты, но знал, что она молода, и ему показалось, что она ему улыбается. Тогда он проснулся. Уже много лет ему снилась эта женщина, с тех пор, как он покинул Йепес, чтобы стать военным, но на этот раз, едва проснувшись, он увидел ее лицо, ее бледность и глаза цвета ледника. Сейчас он не мог бы сказать, красива она или уродлива, он помнил только ее молодость, светлые волосы и вдумчивый взгляд. Он подумал, что она ему улыбалась, но она смотрела серьезно, и все его детство было в ее глазах, как и долины Эстремадуры, ее камни, бесплодные пустоши, отроги горы, на которой он жил, суровые зимы и фиолетовые зори.

– Говоря по-простому, – продолжил Петрус, – я думаю, что наши туманы умирают потому, что все рано или поздно умирает. Единственная надежда спасти их – это смириться с тем, что они возродятся в иной форме. Вот к этому и прилагаем все усилия мы, то есть те, кто желает верить, что поэзия вечна. Другого выхода нет. Когда все закончится, мир, каким мы его знаем, будет мертв.

– Как волнующе, – произнес Хесус, – но вы нам так и не ответили, зачем вы пришли.

– Я к тому и веду, – сказал Петрус, не обижаясь, – к тому и веду.

Он допил свой стакан и бросил удрученный взгляд на пустую бутылку. Алехандро встал, снова отправился вглубь подвала и вернулся, бормоча: любопытно, как и в первый раз.

Петрус прочел этикетку и, кажется, растрогался.

Хесус тоже наклонился поближе.

– «Нюи-сен-жорж»[14], – прочел он, – вино из Бургундии.

– Я часто там бывал, – сказал Петрус. – В первый раз совсем молодым.

Воспоминание доставило ему удовольствие, и он улыбнулся сам себе.

– И я вернулся туда ровно двадцать лет назад, как раз после посещения замка де Йепесов. – Он больше не улыбался. – Мы выбрали ваш форт, чтобы поместить в надежное место нашу подопечную, Марию, девушку, о которой мы уже говорили, – ту, которой повинуется снег. Но когда я прибыл, всех ваших только что убили, и я решил спрятать Марию в Бургундии.

– Вы знаете, кто их убил? – спросил Алехандро.

– Пока нет, – ответил Петрус, – но все связано. Мы выбрали вашу крепость убежищем Марии именно в свете череды совпадающих знаков. Помимо иных указующих фактов, случилось так, что, как мы узнали несколько дней назад, первый эльф, перешедший в мир людей, скорее всего, оказался в Йепесе. Больше того, у замка тот же девиз, что и у наших туманов.

– Mantendré siempre[15], – сказал Алехандро.

– Это также и девиз нашего Совета, – добавил Петрус.

– А Мария, какова ее роль? – спросил Хесус.

– Мария? – повторил Петрус, удивленный вопросом. – Она объединяет наши силы.

– Она эльф? – не сдавался Хесус.

Петрус на мгновение заколебался.

– Мы не очень понимаем, что она такое, – ответил он.

10Альгамбра – старинный дворцовый комплекс на востоке Гранады, уникальный архитектурный памятник.
11Матерь Божья (исп.).
12Амароне Вальполичелла – знаменитейшее вино Италии из подвяленного винограда.
13Вино «Петрюс» производится в одноименном французском винодельческом хозяйстве.
14Ночи святого Георгия (фр.).
15Буду хранить всегда (исп.). (Примеч. автора.)
1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17 
Рейтинг@Mail.ru