bannerbannerbanner
Отец подруги купил меня

Мэри Ройс
Отец подруги купил меня

Полная версия

7

В голове фоном играет непрекращающийся поток матов, пока я смотрю на ту, что еще секунду назад желал придушить. Только теперь, яростно всматриваясь в каждый кровоподтек на ранее идеальной фарфоровой коже, хочу прикончить ублюдка с плетью в руках.

В грудь будто топор воткнули и тут же небрежно вырвали, оставив переломанные кости истекать кровью. Потому что передо мной висит тело. Тело, блядь, обладательница которого даже не в силах поднять на меня взгляд.

Но я знаю, что это она.

Ее золотистые волосы заплетены в тугую косу, что свисает так же, как и поникшая голова с кляпом во рту. Из уст девушки медленно вытекает слюна, падая на перетянутую веревкой грудь и стекает на соски, пережатые металлическими зажимами. Твою ж мать…

С трудом перемещаю взгляд на разъяренного мужика, отмечая стоящий член, заметный даже сквозь плотную ткань джинсов, и понимаю, что ублюдок еще не добрался до конечной стадии. Нездоровое облегчение скручивает внутренности, и я гулко выдыхаю в пустоту.

– Убирайся, – произношу слишком спокойным для подобной ситуации тоном, а сам уже сжимаю и разжимаю кулаки, мысленно ломая челюсть больному ублюдку.

– Какого хера? – тяжело дыша, возмущается амбал, на лице которого красуется шрам, такие же я замечаю на его перекаченной груди и спине, потому что из одежды на нем только джинсы. – Моя сессия закрытая! Вали отсюда!

Втянув воздух обратно, проглатываю рык вместе с парой тройкой матов на немецком и делаю первый шаг в его сторону.

– Что, блядь, ты там бормочешь? – рявкает, злобно сверкнув обезумевшими от кайфа глазами, также ступая мне навстречу.

Но внезапная хватка на плече останавливает меня, и я уже знаю, что это люди Орлова. Как бы цинично он не относился к своим проституткам, они всегда находились под его защитой. Вот только увиденная картина сорвала мне все тормоза, выдернула из головного мозга чеку и терпение взорвалось серым пеплом.

Без слов перехватываю руку охранника и под аккомпанемент хруста и утробного стона выламываю ему кисть, замечая, как второй тут же достает ствол. Орлов дал своим щенкам карт-бланш? Смело. Сосунки думают, со мной можно так просто расправиться? Придется разочаровать их, веселья не будет, и прежде, чем он направляет в мою сторону дуло, я скрываюсь за телом его коллеги, ощущая, как оно дергается от двух выстрелов, предназначавшихся мне.

Не дожидаясь, пока вооруженный вышибала перезарядит обойму, я толкаю на него уже безжизненное тело, из-за чего тот выпускает из рук оружие, которое через мгновение оказывается в моих, а перезаряженная обойма устремляется в людей Орлова. Сам Бог видел, не я это начал, но именно я закончу.

Попытка нападения лишь подстегивает бушующую во мне ярость, и оставаясь в красной зоне обезумевшего разума, я захожу в комнату и простреливаю ублюдку, который уже взял деревянный лом, сначала одно колено, затем второе, вынуждая того со сдавленным воплем завалится на пол.

Но не успеваю я перевести взгляд на подвешенное тело Бунтарки, как за спиной раздается тяжелый топот ботинок, свидетельствуя о количестве приближающегося стада. Проклятье! С двумя да, но с толпой… Качаю головой, выравнивая дыхание настолько, насколько это возможно в данной ситуации. Я, блядь, не гребаный терминатор.

– Оружие на пол! Быстро! – мужской бас врезается мне между лопаток, прежде чем в затылок угрожающе упирается холодный металл.

Усмехнувшись, я дергаю головой, избавляясь от раздражающего давления, и бросаю пистолет на пол, ногой пиная его к стене.

– Довольно! – внезапно из динамиков раздается строгий голос Орлова и его псы замирают. – Последствия теперь неизбежны, Ягумнов, ты перешел все границы, так что забирай ее и больше не появляйся в моем клубе. – Мужской голос сменяется помехами. Ненадолго. – Просто предупреждаю, больше поблажек не жди.

Уперев руки в бока, я фыркаю, жалея, что сейчас он не в шаговой доступности, потому что в данной ситуации поблажка понадобилась бы ему. И чтобы не натворить дерьма, ведь в данной ситуации я в меньшинстве на чужой территории, шагаю к девушке.

– Пидор, – цежу сквозь зубы и начинаю снимать изнеможенное тело Бунтарки с кандалов. А стоит мне услышать непонятный звук, излившийся из ее насильно открытого рта, как в живот будто вгоняют ржавый бур.

Черт подери…

Ярость по новой набирает обороты, раздирая вены в клочья. Такая маленькая и беззащитная, попала в руки больного садиста.

Внезапно в мозг закрадывается дерьмовая догадка, что все это не случайность. Для подобных клиентов у Орлова всегда была отдельная категория проституток, а тут он вдруг наступает на свои принципы и подвергает девчонку насилию. Я еще в ту ночь задумался, почему он подсунул мне девятнадцатилетнюю целку…

Очередной болезненный стон возвращает меня к Варе, когда я начинаю вынимать из ее рта кляп. Она даже пошевелить губами не в силах, и я помогаю ей, мягко массируя пальцами затекшую челюсть, пока Бунтарка не падает безвольной куклой мне на грудь. Наконец избавив ее от последних садистских украшений, я укутываю девчонку в свой пиджак и, подняв на руки, сразу же направляюсь прочь. Однако шеренга псов Орлова по-прежнему стоит на месте.

– Надеюсь, ты запомнишь мой подарок, – Орлов бросает мне в догонку с надменностью в тоне, а потом снова отдает команду: – Пусть уходит! Клиента в смотровую.

У Орлова слишком большое эго для такой щедрости, это может обернуться большими неприятностями. Слишком быстро моя потенциальная проблема с бантиками переросла в реальную. Но и я не пальцем деланный, каждый в этом городе знает, что со мной связываться не стоит, были те, кто пытался. Ключевое слово – были. Не ожидал, что Орлов предпочтет оказаться в том же ряду.

С этой последней мыслью я переступаю через мычащую тушу и широкими шагами покидаю чужую территорию, понимая одно: я заплачу за эту девчонку слишком большую цену, и измеряется она не в деньгах.

Забравшись на заднее сиденья внедорожника, аккуратно устраиваю Варю у себя на коленях и кивком отдаю распоряжение водителю, после чего мы незамедлительно трогаемся с места.

И только сейчас, немного остыв, ощущаю, как трясется зажатое в моих руках тельце. Я для нее не лучший вариант, но патологическое желание защитить девчонку выжигает весь здравый смысл, вот только кто защитит ее от меня?

Наплевав на все, начинаю пальцами бережно освобождать шелковистые волосы из тугой косы. Распускать их мягкими волнами по дрожащим плечам и спине, накрытыми моим пиджаком.

Я даже не успеваю понять, как быстро поддаюсь какому-то ранее неизвестному мне гипнозу и рядом с ней окончательно обретаю спокойствие, зарываясь носом в ванильные локоны, наполняя легкие одурманивающим запахом ангела.

Ангела, лишенного крыльев.

И я совершенно не знаю, что мне с ней делать.

8

ВАРЯ

Я все время пребываю в какой-то прострации, то прихожу в себя, то снова уплываю в темноту, но каждый раз, когда мне удается открыть глаза, картины меняются, а сердцебиение учащается, проявляя признаки жизни и запуская в кровь слабую дозу адреналина.

Мозг все еще не может нормально функционировать, наверное поэтому я больше не ощущаю былого страха, как и сковывающих мое тело кандалов и веревок с прочей ерундой. А вместо красных давящих стен и мелькающего перед глазами кнута, меня уже заносят в какое-то помещение с приглушенным светом и влажным воздухом, где приятно пахнет мятой и немного цветами.

Нет, это все нереально, я не верю, что выбралась из ада.

А что тогда это? Сон? Галлюцинация? Жива ли я еще? Или так пахнет рай? В любом случае это лучшее, что я чувствовала за последнее время.

И особенно я понимаю это, когда мое тело медленно опускают во что-то теплое, правда от невольного испуга резко втягиваю воздух и цепляюсь руками за чьи-то плечи… крупные такие плечи… мускулистые… Паника по новой бьет колоколом прямо в горле, лишая возможности дышать.

Начинаю оказывать сопротивление, потому что пугающая догадка, что я все еще жива и ничего не закончилось, приводит затуманенный разум в ужас. А от мысли, что тот больной ублюдок утопит меня как слепого котенка, даже закричать пытаюсь, но рот словно набит осколками…

С трудом вырываюсь из кокона беспамятства и первое, что вижу более осознанно – лицо Асиного папы. Слабый вздох слетает с дрожащих губ, и его образ скрывается за плотиной слез. Отчаянно цепляясь за его крепкие плечи, теперь я пытаюсь удержаться за них, чтобы не упасть обратно в темную пропасть, но одновременно абсолютно отказываюсь верить в то, что передо мной он… Я заставляю себя несколько раз моргнуть, но получаю лишь сноп белых мушек, окончательно лишаясь способности увидеть хоть что-то, прежде чем меня полностью погружают в воду.

Сквозь зубы вылетает сдавленное шипение, потому что тело начинает неприятно покалывать, особенно остро онемевшие руки ощущают резкую смену температуры. Такое чувство, будто меня обваляли в стекловате. Сглатываю деревянный ком в горле, из которого тут же вырывается приступ кашля. Я буквально задыхаюсь от проникшего в меня горячего воздуха. Или таким он показался моим горящим легким, что недавно разрывались от собственных криков. Нет, трясу головой, я не хочу сейчас вспоминать тот ужас, но стоит мне ощутить на затылке мужскую руку, как автоматически съеживаюсь. Вот только любое движение еще отдается эхом боли.

– Не бойся, ты в безопасности, – низкий голос словно накрывает всю меня бархатным покрывалом, а ладонь, что секунду назад я хотела оттолкнуть, теперь мягко массирует кожу голову.

– Оставьте меня, пожалуйста…

Обняв себя за плечи, я поворачиваюсь к Мирону спиной, содрогаясь от ускользающих из глаз соленых капель. Потому что, чем больше прихожу в себя, тем сильнее накатывает на меня волна стыда и смущения. Особенно когда я смутно вспоминаю, как он пытался дать мне воды, а меня вывернуло наизнанку прямо на сиденье дорогой машины. В груди разгорается колючая неловкость, ведь скорее всего именно Мирон и вытер с моего лица остатки рвоты… Только зачем ему?.. Почему он это делает?

 

Из очередного потока мыслей меня вырывает аккуратное прикосновение, и уже в следующее мгновение я лежу на спине, а надо мной нависает тот самый красивый мужчина. И так проходит несколько минут, под прицелом его холодных и потемневших синих глаз, прежде чем я снова слышу мужской голос:

– Варя, – его грубые пальцы вытирают мне стекающие из глаз слезы, а от того, с какой нежностью он произносит мое имя, и вовсе хочется умереть. Это не может быть правдой, но вместо того, чтобы продолжить говорить, он убирает от меня руку и с глухим вздохом склоняет голову. Покачав ей, отталкивается от краев ванны и отходит в сторону. А я даже не провожаю его взглядом, так и лежу с часто колотящимся в груди сердцем, отчаянно глотая безысходность, пока надо мной вновь не нависает мужская тень.

– Тебе нужно выпить это. – Мирон наклоняется, протягивая мне стакан и пару таблеток. – Давай, девочка, станет легче.

После того как выпила таблетки, Мирон оставил меня одну. Вот только облегчения я от этого не испытала, потому что за жалкое мгновение коварные мысли окружили меня со всех сторон, будто колючие стены, грозящие сдавить в любую минуту. И самое страшное, мне не отбиться от них.

Я думала, что подписала документ на оказание разовых услуг (которого, как оказалось, просто нет существует). Но в итоге мой автограф теперь сверкает на договоре об официальном трудоустройстве на должность танцовщицы, а в случае, если я увольняюсь раньше времени, должна выплатить неустойку в размере баснословной суммы, которой у меня не появится, даже если я продам свое тело на органы. Это не считая того, что ублюдок так и не выплатил мне всю обещанную за первую ночь сумму…

Я попала в самое настоящее болото и теперь не знаю, как выбраться. Ни денег, ни возможностей. Стоит только подумать, что я снова окажусь в том чистилище, как мои внутренности пробирает от заметной дрожи. Не хочу…

А потом даже не замечаю, как мои мысли сдувает в сторону серого волка. Моего спасителя. Или нет?

Ухожу под воду и спустя мгновение резко выныриваю с шумным вздохом, проводя ладонями по мокрым волосам.

Мне совершенно неизвестно, что будет меня ждать, когда я выйду за дверь, но внезапная забота этого мужчины все же побуждает меня довериться ему, если после случившегося такое вообще возможно. Потому что я слишком часто доверяю свою жизнь тому, кому доверять не стоило. Как и свои решения. Правда, ругать себя за это уже поздно.

Не знаю, сколько времени я провожу наедине с собой, но вода уже порядком остыла и теперь мне хочется как можно скорее выбраться из нее и оказаться в кровати. Заснуть и забыть все, будто страшный сон, по крайней мере, я очень на это надеюсь.

Набрав полные легкие воздуха, я не без труда выбираюсь из ванны и дрожащими руками тянусь к приготовленному для меня полотенцу, прежде чем начать аккуратными движениями промакивать пострадавшее тело.

Внезапно вижу свое отражение в большом панорамном зеркале, его сложно не заметить, потому что оказывается, ванная комната состоит из многочисленных зеркал, украшенных живыми цветами. Но окружающая меня красота меркнет на фоне моего тела…

Подойдя ближе к зеркалу, я невольно прослеживаю пальцами одну из отметин на груди. Я похожа на карту вселенной с млечными путями. Даже боюсь представить, через сколько все это заживет и как мне придется скрывать отметины моей тайной жизни от Аси. Как вдруг вспоминаю указание Мирона и перевожу взгляд на баночку с лечебной мазью.

Взяв в руки, неуверенно открываю ее и подцепляю кончиком пальца, после чего наношу на уже посиневший след от кнута. Зажмуриваюсь, потому что немного жжет, но уже через пару минут привыкаю к дискомфорту и теперь смелее наношу лекарство на увечья, не упуская и пострадавшие соски, которые, кстати, болят сильнее всего. Однако в следующую секунду я замираю как испуганная лань, потому что позади себя замечаю мрачную фигуру Мирона.

9

ВАРЯ

– Что вы… – дыхание перехватывает, когда Мирон собирает мои мокрые волосы в хвост и аккуратно убирает их через плечо. Почему он так нежен со мной? Это чувство совершенно неуместно рядом с этим волком. Я скорее поверю, что это очередная извращенная игра.

Черт возьми, как же все сложно, невольно я снова возвращаюсь к чудовищным воспоминаниям, но мозг все еще окутан странным туманом, из-за которого у меня даже временные провалы в памяти, потому что я не помню, как оказалась подвешенной в той комнате, и пришла в себя только от резкого жжения на коже. Даже с первыми ударами не издавала ни звука, но тот ублюдок это исправил.

– Прекрати дергаться, я не собираюсь причинять тебе боль, – вздрагиваю, когда слышу голос Мирона, у него он слишком зычный и хрипловатый, но звучит очень приятно, особенно в сочетании с тем, что он говорит. – Для тебя это не очевидно?

Нет, для меня не очевидно. Мне вообще ничего не ясно в этой никчемной жизни.

– Мне кажется, это неуместно… – набравшись смелости, бормочу себе под нос. Он такой большой и, кажется, даже немного злой?

– Напомнишь мне об этом, когда мой член будет глубоко в тебе.

Ох… мои щеки вмиг окрашивают все цвета красного, потому что Мирон произнес эту пошлость, глядя мне в глаза через зеркало. Гипнотизируя своими темно-синими льдинами, которые буквально грозят порезать в самое сердце. И мне хватило проявленной с его стороны дерзости, чтобы на мгновение забыться и испытать невинное смущение, опустив глаза в пол.

– Зачем вы забрали меня? – тянусь за полотенцем, чтобы прикрыться, но он не позволяет мне. Просто перехватывает руку и возвращает ее на место. Да, глупо стесняться его, мы же вроде как уже трахались. Но все же при данных обстоятельствах мне неловко. Во-первых, я теперь знаю, что этот мужчина отец моей подруги. Во-вторых, я больше не скрываю свое лицо. Я уязвима. И, в-третьих, он видел то, что сделали со мной и даже сейчас делает вид, что мое изувеченное тело его ни капли не смущает. Чего не могу сказать о себе, потому что не хочу, чтобы кто-то видел меня в таком состоянии. Я по-прежнему не получаю ответа и наконец поднимаю взгляд, чтобы увидеть лицо Мирона. Только я ничего не вижу, он, как и всегда, смотрит с непроницаемой холодной маской равнодушия. – Зачем вы спасли меня? – уже увереннее требую от него, крепко вонзая ногти в ладони.

– Не спрашивай. Не думаю, что тебе понравится ответ, – заявляет с холодной решимостью. И снова наступает тишина, во время которой он обводит взглядом каждый сантиметр моего некрасивого тела, а я неосознанно пытаюсь прикрыться руками. Но и это он мне не позволяет, опуская их вдоль тела. – Я не хочу, чтобы ты закрывалась от меня.

– Но я хочу, – закусываю губу, потому что сейчас огрызнулась. На что он только качает головой и молча берет баночку с мазью.

– Чем скорее ты поймешь, что твои «хочу» не имеют никакого значения, тем меньше будешь раздражать меня.

Раздражать? Ощущаю, как мои губы вытягиваются в «О». Ничего не понимаю. Точнее сейчас его поведение намного ближе к реальности, и все же мне бы хотелось понять, что происходит в голове Мирона. Потому что его нежность постепенно улетучивается, сменяясь привычной дикостью этого мужчины.

Внезапно с губ срывается шипение, когда он наносит мазь в область моих лопаток.

– Какого черты ты вернулась в клуб? – едва не рычит он, продолжая смазывать мне поврежденные участки кожи, а я лишь кусаю губы, любуясь тем, как мой волк заботиться обо мне. Грубо и в то же время как-то особенно. Складывается впечатление, будто я действительно раздражаю Мирона, но в то же время изредка вижу его взгляд, за которым скрывается какое-то понимание и сожаление. – Ты оглохла?

Вздрагиваю от резкого обращения.

– Я не возвращалась туда. – Чувствую, как хмурю брови. – После нашего милого общения в доме вашей жены, я собрала вещи и поехала к отцу, – мой острый язычок начинает работать быстрее мозга. Удивительно, как действует на меня этот мужчина. – Но не успела дойти до остановки, потому что меня насильно усадили в машину к Орлову.

– Хочешь сказать, он сам тебя забрал? – прищуривается Мирон, глядя на меня через зеркало так, будто я несу чушь.

– Да, хочу сказать, что меня забрали силой, надели латексное дерьмо и напичкали какой-то херней! – даже не замечаю, как начинаю раздражаться, а сжатые в кулаки руки уже дрожат. «Я не шлюха! Я не возвращалась туда!», хочется прокричать мне, но вместо этого молча кусаю губы.

– Блядь! – слышу резкое рычание за спиной, а потом на моих плечах уже оказывается мягкий махровый халат.

И как мне расценивать его ругательство?

– Прекрати кусать губы! – прилетает мне следом предупреждение. – Идти можешь?

Сделав обреченный вздох, я поворачиваюсь и, сильнее укутавшись в мягкую ткань, поднимаю взгляд на злого волка.

– Что теперь будет? – звучит жалко, но наверное я и выгляжу подобающе.

Мирон подцепляет пальцами мой подбородок и с большим нажимом проводит по нижней губе, я даже упускаю тихий стон, после чего синяя радужка волчьих глаз вспыхивает.

– Теперь ты принадлежишь мне.

Моя челюсть без спроса опускается вниз. Господи, скажи что я ослышалась, умоляю.

– Давай, пошли, тебе нужно поспать. – Тяжелая ладонь опускается на мою поясницу, и я невольно подпрыгиваю на месте, прежде чем начать мельтешить ногами.

Зайдя в спальню, ощущаю, как мои глаза расширяются от помпезности интерьера: большие окна, многоуровневый потолок, мраморный камин, лепнина, растительный орнамент, живописные фрески и кровать с балдахином размером king size. И давление на пояснице снова направляет меня именно к ней.

Забравшись с ногами на мягкий матрас, практически с головой накрываюсь шелковым покрывалом, от блаженства забывая о боли и том, что на меня смотрит посторонний мужчина. Но когда ловлю на себе его мрачный взгляд, замираю. Смотрю в ответ и не отвожу глаз, игнорируя спирающее от подступающих слез дыхание. Потому что вопреки всему случившемуся, мне нравится этот мужчина. Очень нравится. Так же как и нравится то, что он защитил меня.

– Спи. – Его подбородок с этого ракурса напоминает выточенный гранит, покрытый седой щетиной. А потом я прослеживаю, как вальяжно он садится в кресло, находящееся в углу комнаты и прикуривает сигарету. Именно сигарету. И, черт возьми, он делает это слишком провокационно. Настолько, что мне хочется свести бедра.

И все же я нахожу в себе силы улечься на подушку и закрыть глаза. Сейчас, как бы странно это не звучало, я ощущаю спокойствие. Потому что мой волк рядом, а значит и сон мой будет под охраной. Меня даже убаюкивает запах дыма, пока до спутанного сознания не доносится телефонную трель. А когда я слышу, как Мирон произносит «Ася», сон разбивается в щепки, а уши превращаются в локаторы, которые улавливают все до малейших частот. И мне не нравится то, что я слышу.

Но через некоторое время комната снова погружается в тишину, и я улавливаю лишь, как он затягивается сигаретой, однако сквозь туман сна я так же распознаю звон стекла и звук наливающейся жидкости. И все же мои глаза остаются закрытыми.

Вот только как бы отчаянно я не пыталась заснуть, ничего не выходит. Потому что стоит мне хоть на немного погрузиться в морок дремы, как перед глазами снова мелькают картины летающего хлыста. Мне страшно засыпать. И так же страшно признаться в этом. Поэтому я просто ворочаюсь, наверное даже сама этого не осознавая, пока матрас с одной стороны не проминается. Но больше ничего не происходит. Минута, две, три, пять… Напряжение мешает даже дышать, и я не выдерживаю, поворачиваюсь и, открыв глаза, вижу сидящего рядом Мирона. И он смотрит на меня. Порабощает до дрожи и до участившегося пульса одним только взглядом.

– Не спится? – крупная мужская ладонь касается моей щеки, и сердце заходится в трепете.

– Мне страшно, – признаюсь я сквозь капли смущения и невольно трусь щекой о его руку, успокаиваясь от окутывающих меня запахов мужского парфюма вперемешку с дымом табака и терпкостью алкоголя. Рядом с Мироном хорошо. Даже алкоголь пахнет иначе, не как перегар, в котором я росла с самого детства. – Может ты останешься со мной? – без спроса вырывается глупый вопрос, и я тут же жалею о нем. Особенно, когда понимаю, что перешла с ним на ты. В груди все спирает и пальцы сильнее сминают простынь. А потом я решаюсь поднять взгляд и едва не давлюсь от волнения, потому что в следующее мгновение он укладывается рядом и, просунув под меня руку, притягивает спиной к своей груди, а затем с шумным вздохом зарывается в волосы носом, прежде чем я слышу:

– Глупый Бантик.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23 
Рейтинг@Mail.ru