Мэри Лэй
На ощупь
Пролог
Ее глаза скрывала шелковая повязка черного цвета. Выбирая между оттенком черный графит и угольно-черный, я остановился на втором. Наверное, многие скажут, что цвет повязки не играет роли, но она является единственным атрибутом на обнаженном теле моей партнерши. Все остальную одежду мы оставили за пределами комнаты, там же, где хранилась скованность и зажатость.
Гребанный эстет во мне ликовал, разглядывая, как ее точеная фигура, ее бархатная кожа и убранные волосы сочетаются с этой самой повязкой, позволяющей оставаться в восприятии девушки абсолютным инкогнито. Она до сих пор не знает, как я выгляжу, не знает моего характера и сферы деятельности. Зато, могу поклясться, губы и мое орудие теперь отлично от многих, потому что принесло немало наслаждений.
Сейчас она сидит неподвижно, на коленях, ожидая приказа или приближения ласк. Я намеренно оттягивал минуты, когда окажусь внутри ее сладостного бутона, чтобы сполна насладиться красотой невинной наготы, полностью принадлежащей мне. Вдруг взор упал на зеркало, уходящее в пол почти с самого потолка. Там предстало наше отражение: я, склонившийся над своей жертвой, словно охотник, прикидывающий, как поступить с пойманной дичью, и она – такая покладистая и кружащая голову.
Перестав сдерживаться, я сел сзади, плотно прижимаясь к ее спине. Губы уже принялись целовать шею, а руки ласкать грудь, мять соски, прокручивать ореолы и заставлять ее учащенно дышать. Эти неподдельные сигналы приближающегося возбуждения влияли не только на спутницу, но и на мой член. Рядом с ней приходилось терять контроль за считанные секунды, но сейчас все происходило еще быстрее.
От бархатистой кожи девушки исходил дурман, пленяющий своим запахом любого, благо сейчас этот клад достался мне. Все еще хотелось узнать формулу этого аромата, он являлся чем-то знакомым и в то же мгновение отдавал новизной. Необычное сочетание лаванды, мускатного ореха и ванили… Я мог ошибаться, но именно эти ингредиенты вертелись в голове, и уже на губах, потому что, не переставая целовал ее плечи, изменяя любимой шее и ключицам.
Я вновь словил себя на мысли, что уже не смогу без нее, но попытался унять тревогу и переключиться на секс. Приподняв попку моей обольстительнице, слегка раздвинул ноги и вошел в ту зону, о которой мечтал все утро. Мы продолжали стоять перед зеркалом и двигаться в такт отражающимся двойникам. Вкушая плоды преимущества, я усиливал эффект наслаждения, ведь мог видеть все не только своими глазами, но и со стороны.
Из горла девушки вырвался стон: он призвал усилить темп и перейти в наступление. Не собираясь менять позу, с уверенностью рассчитывал на оргазм без лишних манипуляций. Все еще наращивая толчки, я не выпускал из рук ее грудь, другой решил помассировать небольшой бугорок, служивавший для моей девочки чем-то вроде ахиллесовой пяты.
Еще один сдавленный крик, и сто баллов получает Эдриан Кроуфорд! Я вел счет с самим собой, полностью увлекшись игрой наших тел. Для нее я навсегда останусь загадочной фигурой с глупым псевдонимом «Мистер Коллинз». Меня тошнило от всей этой лжи, но в то же время, я охотно манипулировал своим величием. Все девушки мира готовы отдаться за деньги, но, как только получают меня, забывают о награде, считая, что сорвали куш, попав в игру «На ощупь».
Больше полугода завязываю красавицам глаза и вовлекаю в мир наслаждений и секса. Условия просты: они живут в моем особняке, перемещаясь по нему абсолютно голыми. Мне достается исполнение каждого похотливого желания, а им – огромное вознаграждение. Только одна особа подорвала привычную рутину моей интимной жизни. Ее зовут Доминика, и прямо сейчас я довожу ее до оргазма, а она меня – до сумасшествия.
Глава 1
За два года до начала игры
Черт, пробка украла уже полчаса, а я не должен опоздать. Спектакль начнется в шесть, у меня осталось двадцать минут в запасе, а вялая шеренга машин еле двигается. С отцом мы договорились встретиться за полчаса до начала, чтобы поприветствовать высокопоставленных представителей общества, поздороваться с которыми входит в мои обязанности, как директора семейной корпорации Кроуфорд. Мне претила эта работа, но уже настолько свыкся с ролью наследника, что заглушал внутренние протесты, призывающие не бросать творчество. Живопись когда-то была смыслом моего существования, но теперь я редко брал в руки кисть: деловые вопросы отнимали слишком времени.
Оглушительный автомобильный гудок вырвал меня из размышлений. Не люблю пробки еще и из-за возникновения навязчивых мыслей. Лучше совсем ни о чем не думать, чтобы не грызть себя изнутри рефлексией о жизни. Обычно за рулем сидит Грег, мой личный водитель, но сегодня я отпустил парня по личным обстоятельствам. Я не стал лезть к сотруднику с подробными вопросами, но чаще всего его дела касались походов на семейные праздники. Его живот стал уже таких размеров, что приходилось отодвигать автомобильное кресло, но, кажется, Грег не собирался останавливаться на достигнутом. Тем более, обычно в машине сидел я один и занимал место с другой стороны. Наверное, водитель даже не предполагал, что может создавать неудобства.
На весь салон заверещал телефон, отец звонил уже несколько раз, но я не брал трубку. Какой смысл сейчас выслушивать оскорбления Арчибальда, если, появившись в театре, получу их снова. Поливать меня грязью и отчитывать – его любимые увлечения, но у меня уже образовался иммунитет к его излияниям, и во время криков отца, просто отключал слух. Мне требовалась финансовая независимость, чтобы исключить Арчибальда из своей жизни, и пора бы уже начать работу над этим.
Проклятая пробка! Она заставляет заняться анализом. Я ненавидел отца, его скотское отношение ко мне, но при этом терпел все это, не в силах оставить Арчибальда одного. Чувствовал неоправданную дебильную вину за то, что мать бросила семью, и я не мог поступить так же. Уход матери усугубил диктаторский характер мужчины, и с этими последствиями приходилось мириться мне. Я ненавидел Арчибальда, но мать я ненавидел сильнее. Она оставила меня с этим чудовищем, сбежав в счастливую французскую сказку, и ни разу после этого не объявилась. Такова женская сущность, эгоистичная и вероломная.
Приехать в театр вовремя не удалось, и мне пришлось на цыпочках пробираться через ряды, чтобы занять место в зале. Смерив меня презрительным взглядом, Арчибальд уставился на сцену, делая вид, что хоть что-то смыслит в балете. Я знал, отец далек от искусства и ходит на подобные мероприятия только ради связей с представителями светской элиты. Мне же подобные зрелища нравились, особенно зачастил я на спектакли с Кассандрой Салливан в главной роли. Эта балерина перемещалась по сцене с такой легкостью, словно была соткана из ветра. Меня, как художника в душе, очаровывали точеные изгибы фигуры, пластичное тело, хотелось запечатлеть его на холсте. Любуясь грациозными движениями, на время выпадал из реальности, забывал о проблемах и, как загипнотизированный, смотрел на изящное действо.
Я не знал, на какой спектакль отец купил билеты, но был рад увидеть на сцене Кассандру. Мы сидели на первом ряду, поэтому мог наслаждаться балетом сполна. Однако смотрел я только на приму, и на мгновение мне даже показалось, что и она на меня взглянула. Голубизна ее глаз была подчеркнута яркостью макияжа, и эти два морских топаза коснулись самого моего сердца.
– Я не собираюсь устраивать здесь разборки, но мы обязательно поговорим о твоем опоздании в офисе, – сурово сказал Арчибальд.
Я уже давно не трепетал перед его угрозами, как в детстве, и просто отвернулся, рассматривая гостей. Балет закончился, и зрители стали потихоньку выплывать из зала, но не торопились расходиться по домам. Уйти со светского мероприятия без полезных связей, значит, впустую потратить время.
– Арчибальд Кроуфорд, добрый вечер! Давно хотел познакомиться с вами, – послышался мужской голос. Перед нами появился незнакомец, ровесник моего отца, на его лице замерла фальшивая дежурная улыбка.
– Очень приятно это слышать. С кем имею честь? – тоже выдавил улыбку Арчибальд.
– Меня зовут Чарли, в одно время был очень заинтересован одним проектом вашей компании.
Я не стал прислушиваться к поверхностному разговору, а просто стоял рядом и вежливо улыбался.
– Как вам спектакль? – наконец, сменил тему Чарли.
– О, он был прекрасен! – притворно восхитился мой отец, я видел, что он немного растерялся, не зная, что еще сказать. Во мне проснулась какая-то забота, и решил поддержать Арчибальда в затруднительном положении.
– Вольная, но очень любопытная интерпретация мифа о Ясоне и Медее, – сказал я.
– Это любимая легенда моей дочери! Она мечтала о роли в этом балете, – поделился Чарли.
– Она была сегодня не сцене? – поинтересовался я.
– Да, и прекрасно справилась. А вот и она! – воскликнул Чарли, указав рукой в определенном направлении.
Я посмотрел в ту сторону, и при виде его дочери у меня сбилось дыхание. К нам шествовала девушка, чьей красотой и грацией я любовался последние три часа. Балетное одеяние Кассандра сменила на длинное синее платье с разрезом по правой ноге. Даже не на сцене она парила, мягко ступая по полу на высоких каблуках. Я привык видеть ее с собранной прической, сейчас, распущенные темные волосы показались особенно пленительными, словно улицезрел то, что было запретно. Будто мусульманская женщина сняла платок и явила миру свою красоту.
– Господа, познакомьтесь с моей дочерью Кассандрой, которая блистала на сцене, подобно звезде в небе, – представил девушку Чарли, она смущенно улыбнулась и ласково коснулась руки отца. Каждое движение красавицы было наполнено утонченностью, и пленило не меньше балета. Она сама являла собой изысканный спектакль.
– Папа, перестань меня нахваливать, – обратилась Кассандра к Чарли, потом повернулась к нам с извиняющейся улыбкой, – для отцов их дети всегда самые лучшие. Ох уж эта родительская слепота!
У меня были веские основания поспорить с этим утверждение и, в другом случае, если бы передо мной не стояло чудесное видение, я бы осуждающе взглянул на Арчибальда, но сейчас мог смотреть только на Кассандру.
– Вы прекрасно сыграли! Я только на вас и смотрел, – расплылся в комплиментах Арчибальд.
– Спасибо большое, надеюсь, вам и правда понравилось, – улыбнулась Кассандра, затем перевела любопытствующий взгляд на меня, – а что вы скажете? Вам понравился балет?
В ее интонации одновременно присутствовала робость и властность. Она словно призывала к честному ответу, но в то же время показывала, что готова принять лишь восхищение собой.
– Да, мне нравятся все ваши спектакли, – вырвалось у меня, и я немного стушевался. Слава Богу, не умел краснеть, иначе выдал бы себя с потрохами!
– Вы видели все мои спектакли? – лукаво вздернула бровью Кассандра и заинтересованно наклонила голову набок.
– Я люблю балет, – постарался спокойно ответить я, не позволяя ей глумиться надо мной.
– Что ж, приятно поговорить с человеком, кто в этом разбирается. Истолкование мифа о Медее не показалось вам чересчур фривольным?
Я и не заметил, как наши отцы уже ушли вперед, оставив нас одних. Мы неспешно направились к выходу, ведя увлекательное рассуждение о литературе Древней Греции и искусстве.
***
Вернемся в реальность. Уже больше полугода мы живем с Кассандрой в особняке, который подарил мне отец. Арчибальд не делал благодеяний просто так, за все нужно было платить свою цену. Так вышло и с особняком. Мало того, что папочка приставил своих слуг, днем и ночью докладывающих ему о моем распорядке дня, еще и завел привычку приезжать без приглашения и расхаживать по дому, словно герцог.
– Аманда, будь так любезна, оповести моего отца, что я занят работой и не желаю принимать его внеплановые визиты, – обратился я к служанке.
Эта горничная как раз шла в подарок с особняком. Зрелая женщина в возрасте с темно-русыми волосами, всегда собранными в пучок, и глубокими глазами, содержащими тайну. Больше двадцати лет она проработала в доме Арчибальда, а теперь перебралась в мой. Аманда не делала ничего плохого, скорее, наоборот, была излишне терпелива ко мне и к капризным повадкам Кассандры. В ее движениях сквозила воспитанность, но неподдельная преданность Арчибальду выводила меня из равновесия.
– Мистер Кроуфорд, если я не ошибаюсь, вы идете в свою мастерскую? – нарочито небрежно ответила горничная.
Она, как и отец, а, впоследствии, и Кассандра, не потворствовали моему увлечению живописью. Папа в свое время даже запретил поступать в школу искусств, грозясь переписать наследство. Всему виной побег моей матери во Францию с уличным художником. Арчибальд не смог отпустить эту ситуацию, как и пересилить неприязнь к любому виду искусства.
Не могу точно сказать: страсть к краскам и холсту являлась протестом или моим истинным желанием, но я нещадно проводил все свободные часы за сотворением картин. После творческого перерыва длиною в несколько лет делал это с особой одержимостью.
– Эдриан, ты забыл, что у нас сегодня планы? – не успел намочить кисти, как в мастерскую влетела Кассандра.
– Во-первых, я не разрешал сюда входить , а, во-вторых, мероприятие в шесть вечера, сейчас только три, – холодно отозвался я, пытаясь быть сдержанным.
– Я знаю, чем заканчиваются твои занятия живописью…
– И чем же? – перебил возлюбленную.
– Ты впадешь в задумчивое настроение, а на приеме будешь скучающим занудой! – взорвалась Кассандра, раздувая скандал из воздуха.
Я никогда не препятствовал ее увлечениям, но она была не способна отплатить тем же. При всей моей любви к этой девушке, осознавал, что Кассандра желает оставаться в центре внимания, не стыдясь конкурировать даже с искусством.
– Твой отец предупреждал, что не стоит либеральничать с этим глупым хобби, – добавила разъяренная брюнетка, за одну секунду заведя и меня.
– Вот только не надо объединяться с Арчибальдом! – уже и я перешел на крик, едва мы коснулись больной темы.
Кассандра что-то фыркнула себе под нос и удалилась из мастерской, по всей видимости, опасаясь разгоревшегося конфликта. В ярости я был разрушителен не только для себя, но и для окружающих. Вернувшись на место, уже не мог спокойно творить. Если только искусством нельзя назвать примитивные мазки по холсту черной краской.
В кого мы превратились? Еще полгода назад от нашей влюбленности щебетали птицы, а сейчас дохнут мухи, едва коснувшись отталкивающей ауры нашей пары.
Оказалось, Кассандра покинула особняк, играя неприступность. Я был благодарен, что так она непроизвольно освободила меня от посещения мероприятия для снобов. Пообещав вернуться к холсту, когда остыну, уселся за приставку.
– К вам мистер Кроуфорд, – оповестила Аманда о приходе моего назойливого папаши.
– Я же попросил не впускать его! – крикнул в ответ, но он не долетел до прислуги, потому что женщина успела шмыгнуть за дверь.
– Тоже рад тебя видеть, Эдриан, – ухмыляясь, произнес Арчибальд, наслаждаясь моей неприязнью к нему, – почему еще не собран? Кассандра рассказала о твоем нежелании идти в свет. И, вообще, разве можно так общаться со своей девушкой? – добавил папаша, не осознавая, к какому гневу подводит своего сына.
– Пришел почитать мне морали? С каких это пор вы с Кассандрой спелись?
– Я просто забочусь о репутации нашей семьи, а она – о тебе, – невинно проговорил отец, не вызывая доверия.
– Мне не требовалась твоя забота раньше, а сейчас, тем более.
– Эдриан, хватит вести себя как капризный ребенок. Тебе следовало бы ценить Кассандру и сегодня же извиниться.
Я не стал противоречить Арчибальду, потому что искренне хотел избавиться от его персоны, и поскорее. Глупец не понимал, как портит восприятие от Кассандры, пытаясь создать с ней в тандем. Моя любовь к этой девушке слишком велика, чтобы мы перестали существовать из-за какого-то пустяка. Странно, что отец так над этим трясется.
– К вам еще один посетитель, – объявила Аманда.
– Проклятье! Кто еще сегодня притащился потрепать мне нервы?
Ответа, как всегда, не последовало, зато в комнату вошел Дональд, мой верный помощник и правая рука. Его тревога просочилась и в меня, поэтому потребовал объяснений.
– Я знаю, вы не разрешили мне копаться в прошлом Кассандры, но…
Дональд выжидал, не понимая, нужна мне найденная информация или нет.
– Говори, – дал зеленый свет, ожидая худшего.
– Я не рылся в ее биографии, скорее, вспыли факты про Чарли Салливана.
– Что не так с отцом Кассандры? – терпению приходил конец.
– Они дружили с университета с Арчибальдом, – выпалил Дональд.
– Значит, их встреча в театре не была первой? К чему вся этот фальшь?
– Я думаю, это связано с вашим знакомством с Кассандрой: она не была случайна.
Глава 2
На светском мероприятии я так и не появился, и по возвращению Кассандры домой пришлось в полной мере принять ее гнев. Обычно девушка начинала выпускать пар на окружающем интерьере и прислуге: она громко хлопала дверцами шкафов, роняла предметы и кричала на бедную Аманду и нашего швейцара.
Я уже привык к эмоциональным всплескам Кассандры и спокойно пережидал бурю в нашей спальне. Закончив свой спектакль, бестия поднялась наверх и заглянула в комнату: я прикинулся спящим, и показательно выругавшись, девушка ушла спать в гостевую.
К собственному стыду, я не испытывал вины за содеянное и даже считал, что Кассандра не права. Меня раздражала ее одержимость и зацикленность на общественном мнении, вся эта светская мишура. Конечно, если бы это был балет, в котором она играла, я бы ни за что его не пропустил. Но эти однотипные вечеринки, видел всю юность, потому что меня таскал отец, заставляя быть вежливым и счастливым, а теперь и возлюбленная, выводили из себя.
Порой мне было тяжело с Кассандрой, но я восхищался этой девушкой, ее целеустремленностью и четким понимаем, чего она хочет. У меня определенных жизненных ориентиров не было, наверное, поэтому это так восторгало меня в других.
Хоть я и не чувствовал себя виноватым, просить прощения все равно придется. Кассандра была до исступления гордой и никогда не шла на уступки, первый шаг всегда выпадал мне. Конечно, это злило, но я слишком ценил наши отношения, чтобы так же играть в гордеца и пребывать в паршивом настроении.
Кассандру обнаружил в ее кабинете. Когда мы занимались планировкой особняка, девушка заявила, чтобы и ей оборудовали рабочее место. Желание было исполнено, но девушка редко проводила здесь время, только скрывалась во время ссор.
Красавица сидела на кожаном белом диване и что-то читала. Кабинет выглядел претенциозно, намного респектабельнее моего, хотя свой я использовал чаще. Кассандра любила напыщенную роскошь и старалась обеспечивать себе кричащую обстановку. Признаюсь, я тоже предпочитал дорогие материалы и вещи, но больше из-за качества, а не ради самоутверждения.
Девушка услышала, как я вошел, но даже не взглянула в мою сторону. В скольких бы спектакль она не танцевала, ее любимой ролью в жизни всегда оставалась Снежная Королева. Бледная кожа и холодные глаза создавали идеальный образ.
– Ты уже завтракала? – спросил я, осторожно приближаясь к подобию человеческого изваяния. Кассандре отменно удавалось принимать облик неподвижной статуи.
Ответа я, конечно, не получил. Неспешными шагами приблизился и опустился на пол. Мне было известно секретное оружие для того, чтобы растопить эту ледяную леди.
Кассандра сидела, перекинув ногу на ногу, и я бережно коснулся ее лодыжки. Девушки была в туфлях на шпильках, она ходила в обуви даже дома, разуваясь только перед сном. Моим ласкам возлюбленная не сопротивлялась, хотя взгляд продолжала устремлять в книгу. Это был добрый знак.
Я начал покрывать ноги красавицы поцелуями, продвигаясь выше. Целуя колено, осторожно расцепил узел переплетения, призывая Кассандру раздвинуть ноги. Только когда ласки дошли до внутренней стороны паха, девушка отложила книгу в сторону и, наконец, заострила внимание на осуществляемом мной процессе. Мне нравилось доставлять ей удовольствие: в этот момент она становилась почти мягкой, на время исчезал надменный лоск.
Отодвинув кружева трусиков, увлажнял и без того мокрую зону поцелуями, используя язык. Кассандра начала негромко постанывать, для меня эти звуки служили признанием поражения.
Запустив пальцы внутрь разгоряченного лона, надавливал на возбужденную область, одновременно посасывая взбухший клитор. Подобные манипуляции всегда вели к успеху. Как бы зла Кассандра не была, не могла отказать себе в искушении насладиться запретным плодом.
Возбудившись не на шутку, девушка вцепилась в мои волосы и начала надавливать на макушку, управляя моими действиями. Это я ненавидел больше всего! Даже при куннилингусе она умудрялась активировать доминирующие замашки. Возможно, это происходило под действием похотливых инстинктов и желания получить оргазм, как можно быстрее. Может, и я бы вел себя подобным образом при минете, но сказать с уверенностью не мог: пока что мы занимались оральным сексом только со мной в ведущей роли.
Кассандра уже не сдерживала криков и извивалась под моими губами так же пластично, как и на сцене. Полученный оргазм заставил ее лениво прислониться к спинке дивана и даже вызвал удовлетворенную улыбку. Я ликовал в такие моменты, наслаждаясь своей силой.
– Белый флаг? – довольно усмехнулся я.
– Ты знаешь мои слабые стороны, Эдди, и умело их используешь, – неохотно улыбнулась Кассандра, смиряясь со своим поражением, – но этого недостаточно. Сегодня будет презентация одной скучнейшей книги, которую я пытаюсь читать, – девушка бросила презрительный взгляд на отложенный экземпляр, – и ты должен меня сопроводить.
– У меня есть условие: мы пойдем, только если ты, правда, прочитаешь книгу.
– Тебе известно, что я могу читать только пьесы!
– Условия не оспариваются, – помотал я головой.
– Ты толкаешь меня на неописуемые муки.
– Не одному же мне страдать, – бескомпромиссно пожал я плечами.
Пока Кассандра была занята муторным чтивом, я решил отправиться на конную прогулку. Моя семья содержала несколько конюшен, но мне с детства импонировала та, что находилась в глуши и предоставляла ее обитателям видимость свободы. Я не пожалел времени, чтобы добраться до туда, тем более, что за рулем сегодня был мой верный помощник Дональд, заменяющий Грега.
– У него опять несварение. Мистер Кроуфорд, не понимаю, по какой причине этот человек все еще на вас работает? – спросил Дональд, когда я только уселся в машину представительского класса.
– Если бы я увольнял каждого из-за частых проблем с желудком, остался бы без обслуги, – рявкнул на помощника, сомневающегося в правильности моих решений.
Я, правда, до последнего давал шансы своим работникам. Не имея полноценной семьи, умудрялся привязываться к людям, что окружали меня ежедневно и проявляли заботу, пусть даже за деньги.
– Вы рассмотрели документы, что я принес накануне? – сменил тему Дональд, умело управляя рулем и поглядывая в зеркало заднего вида.
Понадобилось несколько часов, чтобы я смог переварить информацию, найденную помощником. Наши с Кассандрой отцы давно знали друг друга, но по какой-то причине решили это скрыть.
– Да. Думаешь у Арчибальда есть выгодный мотив свести меня с Кассандрой? – спросил я у единственного человека, кому мог доверять.
– Или же у Чарли Салливана, отца вашей возлюбленной, – предположил Дональд.
– При первой встрече он упоминал, что заинтересовался каким-то проектом отца. Может, в этом все дело? Попробуй найти еще данных.
Я не желал обсуждать нервирующую меня тему, особенно сейчас, когда еду к животным, которые чувствуют особую связь с наездником и могут повести себя опрометчиво. Признаться, честно: в глубине души боялся, что разочарований мне избежать. Уже наша идеальная картинка первой встречи с Кассандрой, наша случайная увлеченность друг другом начали казаться сценами дешевой мелодрамой.
– Здравствуйте, мистер Кроуфорд! Зевс будет рад вас видеть, – обратился встречающий меня юноша мексиканских кровей.
– Ты подготовил его? – спросил конюха, которого звали Джулиан.
Он несколько лет работал в этом месте, заботливо обхаживая лошадей и прибывающих гостей.
– Конечно! Правда, конь сегодня беспокойный, – ответил молодой человек.
– Значит, он разделяет мои чувства, – усмехнулся я, демонстрируя бесстрашие.
Зевс, на самом деле, выглядел иначе. Его грациозный стан сегодня ходил ходуном, конь то и дело переступал с одной ноги на другую и нервно бил себя хвостом. Мне без особого труда удалось оседлать любимого воспитанника, а потом погнать его галопом до ближайшего ручья. Тут-то и случилась беда: копыто коня наткнулось на камень, он испуганно заржал и попытался сбросить меня. Извиваясь, словно на родео, я высвободил ноги и безболезненно спрыгнул, отходя при этом на безопасное расстояние от обезумевшего животного.
Уже приготовившись усмирить Зевса хлыстом, я не ожидал, что конь просто успокоится и ляжет на землю. Увиденное сильно кольнуло душу: мой подопечный никогда еще не выглядел так болезненно и жалко. Все это было чревато дурными последствиями, и я поспешил вернуться на конюшню и позвать Джулиана.
– Похоже, образовался ламинит копыта, – заключил конюх. Он пояснил, что это ревматическое воспаление из-за больших нагрузок на ноги лошади.
– Каким образом оно могло образоваться, если я езжу на нем раз в неделю? – возмутился, при этом не контролируя голос и перейдя на крик.
– Вы не один ездите на Зевсе, – робко проговорил Джулиан, – ваш отец тоже частенько берет именно этого коня, – добавил молодой человек.
– Какого черта Арчибальду вдруг понадобился мой жеребец? Мало других особей?
– Я предлагал ему лучших, но ваш отец всегда выбирает только Зевса.
Услышав ответ Джулиана, вскочил с земли, где мы сидели и осматривали копыта коня. Я уже не мог сдержать скопившийся гнев и вдарил по тому самому камню, о который споткнулся мой воспитанник.
– Простите, мистер Кроуфорд. Я недавно потерял отца и не думал, что ваш может преследовать какие-то плохие намерения. Мне казалось, он таким образом поддерживает с вами связь, – зачем-то решил оправдаться Джулиан.
Я не злился на молодого конюха, а вот Арчибальда мечтал, чтобы растоптал целый табун лошадей.
– К сожалению, у тебя неверное представление о нашей семье. Не все семьи счастливые, есть и те, что уничтожают друг друга изнутри, – прозвучало из моих уст поучение, которым я не собирался грузить Джулиана, но пришлось.
– Я не смогу отказать мистеру Кроуфорду старшему, если он вновь попросит оседлать Зевса. Но, предупреждаю, чувствуя, как конь вам не безразличен: сейчас ему нужен особый уход и отсутствие нагрузок.
Я заметил, что Джулиану тоже важно состояние моего воспитанника, поэтому предложил ему выгодную сделку:
– Если ты готов оставить эту конюшню и работать только на меня, я арендую другое место.
– Вы будете платить мне только за уход за Зевсом? – засомневался юноша.
– Нет. Мне нужен еще один водитель. Как ты смотришь на официальный оклад, а лошади пусть останутся приятным хобби для нас обоих?
– Почему вы так добры к малознакомому человеку? – все еще не верил Джулиан.
– Мне нужны люди, которым я смогу доверить свою жизнь. Что-то подсказывает, что ты можешь войти в их число.
Тогда я еще не знал, к чему приведет данное предположение и как Джулиан повлияет на мою судьбу, умудрившись угробить ту самую жизнь, что я по глупости ему доверил.
